Текст книги "Охотник за мертвыми (СИ)"

Автор книги: Влад Прогин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

Глава 4  Сариффенти.

  Город был обречен. Низкие тучи то и дело вспыхивали и роняли вниз алое пламя. Люди тщетно ища спасения метались, но не находили его нигде. В подвалах было невозможно дышать от дыма и пепла, а дома рушились, словно карточные домики. Дышать становилось все труднее и труднее, несмотря на то, что девушка стояла на вершине холма. Отсюда было отлично видно, как пошатнулся и упал грудой мелкого щебня собор, как горели дома и лучше чем хотелось бы были слышны крики погибавших.

  – Твой мир обречен, как и все живое в нем. Тебе я предлагаю шанс выжить. Подумай об этом! Я предлагаю тебе не только жизнь, но и долгую жизнь – голос старика был неоправданно спокоен, словно не перед ним сейчас гиб мир. Ее мир. – Те часы, что отстукивают минуты жизни в каждом человеке, для тебя будут остановлены, и ты сама сможешь выставлять свое время. Решай. Только быстрее...

  Ния смотрела вниз на свой город и не узнавала его. Очертания размывались, и многое было уже не разглядеть из-за дыма.

  – Но кто-то выживет! Не все живут ведь на поверхности... – робко сказала Ния, хотя в душе она чувствовала, что не выживет никто. Было в этом шторме что-то не так...

  – Этот огненный шторм только эхо той агонии, что сотрясает твой мир. Взгляни на свой талисман, на кусочек горного хрусталя в нем...

  – Почему он порозовел и светится?

  – Потому что начали меняться законы, по которым живет этот мир. Законы, которым подчиняется как живое, так и неживое этого мира. И очень скоро жизнь здесь будет просто физически невозможна. Выбор за тобой. Я жду.

  Ния осмотрелась вокруг. Куда бы она не глядела, всюду с неба сыпался огонь. Леса, чудесные священные леса, которые, по легенде, посадила сама богиня Лианир в дни Великого Рассвета, пылали, словно спички. С неба метнулась еще одна стрела и обратила в пепел маленький театр, где почти всю жизнь играла на сцене Ния...

  Девушка закрыла глаза и, несмотря на гул, отчетливо услышала, как ее слеза ударилась о камень...

  – Согласна.

  Эти слова она скорее прошептала, чем сказала, но старику этого было достаточно...

   ***

  Луч солнца вывел девушку из кошмара. Она опять видела вновь и вновь кошмары конца родного мира, и момент заключения самой страшной в ее жизни сделки. Рука стерла со лба капли холодного пота. Когда же эти кошмары отпустят ее?

  Прошло вот уже почти две сотни лет по времени ее ныне мертвого мира, а кошмары до сих пор преследовали ее, не спеша отпускать из своих когтей.

  Она теперь свободна. Нет, у нее даже не отобрали ни ее сил, ни вечной (хотя сомнительно) юности... Просто отпустили, как отпускают на пенсию. Об этом мог мечтать любой человек, но не Ния. Переживая в который раз кошмары конца родного мира, она знала, что вернись все назад – она сказала бы "нет", и осталась покоиться там, с костями близких ей людей.

  Кисть выводила картину отточенными и доведенными до автоматизма за эти годы движениями. В ее арсенале были не только закупленные недавно, по прибытии в Москву краски, но и старые запасы самых разнообразных красителей, которыми пользуются художники в доброй дюжине миров.

  Лишь через час девушка отошла от законченной картины, выполненной с едва ли не фотографическим качеством. И опять на картине были последние минуты жизни родного мира...

   ***

  Монотонный скрип колес успел надоесть настолько, что хотелось выть. Хакер медленно брел следом за одной из телег, что сейчас вереницей тянулись в сторону Сариффенти, маленького города-крепости на стыке четырех торговых путей. Именно там был решено дать бой армии нежити, в считанные месяцы поднявшейся из глубин болот. У меня были серьезные подозрения насчет того, что я могу и не пережить грядущий бой, но выбора не было. На помощь в борьбе с постыдным страхом я призывал весь свой скептицизм и цинизм, но даже это добро, на отсутствие которого я никогда не жаловался, не спасало.

  Сейчас меня даже больше чем грядущая опасность занимали клинки, полученные от старика, чье имя я так и не узнал. В который раз рука тянулась к ним и я, разглядывал их, пытаясь проникнуть в их тайну. От оружия скелета, криса, так по-моему называют мечи с волнистым лезвием, я избавился в тот же день, что и получил его. Это была всего лишь железка очень грубой работы... А вот кинжал... Да, это была уменьшенная копия меча, но она хранила в себе заклятия, в существование которых я уже охотно верил, хотя и ставил в один и тот же разряд аномалий, что и ходячие трупы. Торреви посоветовал не светиться этим кинжалом до тех пор пока не сможем выяснить у знающего человека на что этот ножичек способен. Собственно так я и делал, нося его на самом дне своего походного рюкзака, как я теперь гордо именовал свою сумку. Интересно, а знал ли тот китаец, что шил ее где-нибудь в московской подворотне, какая уготовлена судьба этой простой черной сумке, чему-то среднему между кейсом и портфелем? Конечно же, нет! Никто не в силах предсказать судьбу вещей, так как она иногда бывает намного запутанней любой человеческой жизни.

  Но зачарованный кинжал был тоже вполне обычным, часто встречающимся предметом, в отличие от двух катан. Про их происхождение никто ничего не мог сказать, ровно, как и про происхождение символов, которые причудливо, словно ветви дерева извивались по всему лезвию этих чудесно сработанных клинков. Острие каждой катаны украшали два шипа, которыми очень было удобно подцеплять и выворачивать из суставов кости нежити. На рукоятях этих двух клинков обнаружилась защелка, позволяющая очень быстро соединить клинки в один. Весьма бесполезная функция, с моей точки зрения, хотя я, скорее всего, ошибаюсь, так как холодным оружием умею пользоваться очень и очень плохо.

  Про бой двумя катанами одновременно, как, должно быть, и подразумевается, так как катан именно две, речи вообще не идет: одна из них мне просто мешается... Да и бой двумя клинками – одно из тех искусств, которому надо долго учиться, желательно у профессионала. Тут даже Торреви не мог мне ничем помочь, хотя его уроки мне не раз уже спасли жизнь.

  Наверное, можно сказать, что я влюбился в эти клинки. Это было МОЕ оружие. Иногда создавалось впечатление, что они живут своей жизнью и то, что я могу держать это оружие в руке – исключительно прихоть самих клинков. Магия? Если да, то я решительно не понимаю что тут и как устроено. Проучившись на ядерщика пять лет я могу похвастаться доскональным знанием физики, но происходящее тут решительно не укладывается в моей голове...

  Мы покинули Осграви немного второпях, так как нежить успела покрыть слишком большое расстояние и очень неожиданно оказалась в непосредственной близи от нас. Ничего очень опасного, так как движется нежить все же очень медленно, но так или иначе это заставило нас поторопиться.

  Сариффенти, несмотря на свой достаточно малый размер является центром торговли, так как расположен на пересечении сразу четырех основных торговых артерий Алерийских земель. Самые основные – это "Восходная тропа", пробитая сквозь непролазные чащи лесов к побережью, и "Северный путь", петляющий среди холмов и ведущий к поселениям на северо-востоке, возле Холодных Гор. Насколько я смог понять – рудники Холодных Гор это единственный поставщик всех видов металла как для Алерийских земель, так и для побережья. Хотя запасы руд имеются так же в недрах Южных Гор, отгораживающих Алерию от пустыни, основная добыча сосредоточена в Холодных, так как там отсутствует зубастая и клыкастая флора и фауна, которая легко может закусить незадачливым рудокопом. Да, в этом мире не только хищники отращивают зубы, но и растения встречаются такие, что очень быстро смогут перекусить человека своими хитиновыми зубами. К счастью, я пока с такими представителями не сталкивался, да и не горю желанием, скажу по секрету, так как мне и нежити хватает...

  Аррасская дорога, уходит на Юго-Запад, к внутренним морям и, собственно столице Алерийских земель, Аррассу. Эта дорога отличается тем, что проходит через самые красивые части Алерии, так как предназначалась она большей частью для приема послов Побережья. Думаю, про то, что это самая безопасная, ухоженная и оживленная дорога говорить не стоит. Последняя же дорога, а именно та, по которой мы сейчас двигались, это "Хлебный путь". Ведет эта дорога к землям, непосредственно граничащим с Побережьем и памятными мне болотами, а именно одному из основных поставщиков провизии для Алерийских земель.

  Сариффенти, в переводе с древнего наречия значит "суматошный", "непостоянный". Это вполне отражает вид города. Город, как и большинство городов этих мест, насколько мне удалось узнать, возведен на скалах таким образом, что единственный путь к его воротам – сравнительно узкое ущелье. Во всех остальных местах скалы либо изначально были отвесными, либо им помогли стать таковыми. Внутри город представляет собой множество мелких домиков, разбросанных без видимого порядка, причем каждый построен на свой лад, и огромное количество кривых улочек, в которых очень легко заблудиться.

  Стены разделяют город на четыре части. "Черная" – самая большая. Это окраины города, где располагается беднота. Тут свой рынок, свои таверны или трактиры (разницы я не вижу, за аккуратность перевода тоже не ручаюсь. Я же физик, а не историк!) И тут больше всего воров. Хотя стража держит нарушителей закона в ежовых рукавицах, их меньше не становится. За ограбление тут наказание – клеймо в первый раз, и казнь во второй. За убийство – казнь с немедленным исполнением приговора. Разумеется, это не касается сложных дел, которые обычно решаются при помощи магов, которые подозреваемого сначала отварами трав напоят (или, скорее, накурят), а потом в памяти покопаются. Одним словом производительность у правоохранительных органов здесь, как правило, потрясающая ибо работают они не зная о том, что всякого рода психотропными веществами пичкать подозреваемых – это плохо, и вообще противоречит конвенции о правах человека (которой тут, разумеется, не знают)

  "Серый город" размером меньше, чем Черный, так же имеет свой небольшой продовольственный рынок, и здесь живут, в основном, люди среднего достатка. Качество обслуживания в местных заведениях лучше, хотя и без шика. Да и сброду тут разного поменьше.

  "Оружейный город" – одна большая ярмарка. Тут останавливаются купцы из самых разных частей как Алерии, так и Побережья, хотя торгуют далеко не только оружием. Именно сюда я, кстати, и думал заглянуть в ближайшее время.

  Ну и, наконец, центральная часть города. Это самые чистые улицы, освещенные розоватым светом каких-то кристаллов вбирающих в себя за день солнечный свет и отдающих его равномерно в течение ночи. Тут и находиться крепость наместника. Мэром назвать его я не могу, так как он же и руководит обороной города, определяет пошлины и так далее. Одним словом – местный царь, хоть и подвластный императору. Титул наместника по наследству не передается, а, следовательно, и все проблемы связанные с наследованием отпадают.

  Быть может, американец, привыкший к своим прямолинейным "стритам" и перпендикулярным им "авеню", над которыми потешаются почти все отечественные юмористы, кому не лень, и заблудился бы, но я мог с гордостью сказать, что по Москве ориентируюсь хорошо, а значит, никакие лабиринты улочек Саррифенти мне не страшны.

  Когда мы только подъезжали к городу, меня поразило то, что большая часть ущелья была перекопана: в землю вкапывались какие-то бочки, а сверху ставились сбитые вместе колья. Интересно бы знать, что тут подготовили для незваных гостей из могил...

  Всех охотников собрали на главной площади города, несмотря на мелкий холодный дождь. Наместник города (таки неуверен в точности перевода, самое близкое, что подходит) был крепкий мужчина в годах, с жутким шрамом на все лицо. Мягкая походка и чеканный шаг выдавали в нем не то бывшего солдата, не то бывшего охотника за удачей, наемных солдат, что бродят по всей Алерии и предлагают свои услуги в случае любого, пускай даже мелкого, конфликта. Последних, тут, насколько я понял, хватает и, случись надобность, можно легко сколотить как небольшую армию, так и бандитскую шайку. Одет наместник был в позолоченную броню, которая, если бы не несколько крупных вмятин и следов от клинка, выглядела бы как парадная, для боя не предназначенная.

  – Господа охотники – громкий и звучный голос легко заставил всех замереть и внимать речи этого человека – Я знаю, что многие из вас провели не один год, истребляя нежить. Я так же знаю, что каждый из вас предпочитает работать в одиночку или маленькими, давно сработавшимися группами. Но скоро придется работать всем и вместе, иначе мы проиграем. Вы те немногие, что не поддаются страху, что сеет перед собой неживая армия! В моем распоряжении есть солдаты, которые с радостью умрут, защищая город и людей, но они ничто, так как научены сражаться с живым противником, на не с исчадьями Карамараса. Согласно императорскому указу, все вы поступаете на временную службу в действующую армию, под мое распоряжение и должны будете сегодня принести клятву верности Императорскому престолу. Однако, понимая, что не у всех есть желание обременять себя клятвами, я пойму, если кто-то уйдет, и не буду никого заставлять. В конце концов, среди вас есть и новички, для которых грядущий бой будет значить верную смерть. Ладно... Погода сегодня не радует, посему прошу всех по одному принести клятву подле памятника победителю, после чего вас запишут, а кому это требуется – получит снаряжение или пополнит его недостающим в оружейной.

  – Клятва произносится в произвольной форме – шепнул мне Торреви – обычно клянутся самым дорогим, что у тебя есть, но это чисто формальность.

  Охотники выстроились в очередь и по одному приносили клятву. И ни один из них не покинул площадь. Кто клялся памятью тех, кого помнил, реже честью, но чаще всего клялись жизнью, так как у многих охотников только жизнь и была единственным ценным в этой жизни.

  При произнесении клятвы каждый добавлял к своему имени в виде фамилии название родного города или деревни. Вот тут мне пришлось задуматься. "Алькор Московский" может вызвать лишние вопросы, так как Москвы тут на картах явно нет, а "Алькор Болотный" (в честь, где я появился в этом мире) уж точно не звучит. (Идея соврать, будто я из Сейрэ-Ангх мне как-то в голову не пришла.)

  – Я, Торреви Ангоральский клянусь верности императорскому престолу своей жизнью.

  – Я Иллиаламиаске Арринасский, клянусь следовать произносимой мною сейчас клятве верности Императорскому престолу Арраса, своей жизнью, душой и волей.

  Иллиал не только красиво произнес клятву, но он еще и произнес клятву на каком-то другом, весьма мелодичном, как я бы сказал, языке, которого я явно не знал.

  Вот и подошла моя очередь, и я встал подле старого памятника какому-то воину в полной броне, смотрящему на юг. Рискну сказать правду.

  – Я, Алькор Московский, клянусь своим разумом, жизнью и душой нести службу Аррасскому Императорскому престолу.

  После этого я повторил клятву на русском, и английском, наваляв в последнем варианте, как мне казалось, изрядно ошибок. На лишние вопросы мне плевать, моя история не секрет, но вот если, случись судьбе преподнести мне такой подарок, тут есть кто-то, кто сюда попал так же, как и я, из моего мира явно услышав такую речь подойдут и завяжут дружескую беседу с земляком. Если уж честно, я был в таком состоянии, что даже американец показался бы мне здесь земляком.

  По крайней мере, я, хотя и не сильно, но на это надеялся. Разумеется, как и следовало ожидать, мои надежды не оправдались, только Иллиал на меня уважительно посмотрел. Наверное, ему по душе пришелся текст моей сымпровизированной клятвы. Эх, как я не прятался от армии в институте – все же пришлось... Правда вместо присяги я дал клятву, и совершенно другому государству с совершенно другим строем, но это уже детали.

  Нас разместили частично по постоялым дворам, а частично в казармах гарнизона. К счастью мне не довелось испытать всего веселья казарменной жизни, хотя небольшой грязный трактир на окраине Саррифенти, в "Черном городе" был едва ли лучше.

  В трактире нас разместили по пять человек в маленьких тесных комнатушках. Про "чистоту" постельного белья лучше умолчать: даже московский бомж на таком не захочет спать. Увидев этот "подарок" судьбы я четко решил, что сплю не раздеваясь.

  Маленький, провонявший зал, да пьянчуги-завсегдатаи, которых в состоянии близком к абсолютному нулю нам пришлось "деликатно" "извлечь" из трактира. Наверное, хозяин заведения, хитрый мужичонка, постоянно воровато озирающийся по сторонам, словно его сейчас схватит стража, был против такого обращения с основным источником прибыли для своего заведения, но, поделать ничего не мог: наше пребывание тут оплачено из казны города и диктовать нам, что делать не в его интересах. К тому же мы в ближайшие дни, будем и его, в том числе, от нежити спасать... если для начала и не отравимся здесь ничем, конечно.

  Я уселся, как всегда, в самый темный угол зала, где неторопливо поглощал отвратную на вкус еду. Что что, а в родном (теперь) для меня "черепе" стряпня была лучше, причем намного. Пожалуй, я впервые в своей жизни встретил место, где стряпня и качество обслуживания хуже, чем в нашей студенческой столовой. (Привет тете Люсе, чтоб она руки мыла перед готовкой!)

  – Как настроение? – спросил подсевший рядом Торреви.

  Его поселили, в отличие от нас с Иллиалом в казарме, но это не значило, что ему запрещались перемещения по городу. Естественно, первое, что он сделал это пришел к нам.

  – Спасибо, бывало и лучше. Стряпня тут отвратная... Как сам?

  – Я то нормально, привычен. А где наш лесной друг?

  – Наверху. Пока еще не спускался.

  – Ты тут поосторожнее – воров тут хватает.

  – Да уж, это точно. Я все свое с собой ношу. Известны планы обороны, хоть что от нас требуется, кроме как выйти против нежити и постараться не сгинуть раньше времени?

  – Да, это не секрет. Только что узнал. Собственно это и есть основная причина, зачем я сюда пришел.

  – Сейчас Иллиала подождем и расскажешь. Думаю, что ему тоже не терпится узнать, что же от нас требуется.

  С минуты мы молчали, каждый занятый своими мыслями, а я к тому же еще и едой. Кислая кашица, чем-то напоминающая рисовую, упорно не хотела лезть в глотку, даже при помощи холодной и, что странно для такого места, достаточно чистой воды. (Алкоголь охотникам до сражения продавать строжайше запрещали) Хотя... я и так человек непьющий.

  Иллиал возник незаметно, и очень тихо присел.

  – Я поставил в нашу комнату сверху ловушки. Больше чем уверен, пока все тут сейчас туда ворье залезет.

  – И что за ловушку?

  – Отравленный дротик, капкан из хищной лозы ну и еще пара сюрпризов.

  – А остальные знают?

  – Уже предупредил, хотя, как мне кажется, сейчас мы услышим крики. Один тип за столиком около лестницы наверх очень подозрительно озирался, когда я шел вниз.

  – А яд смертельный? – спросил Торреви.

  – Нет, хотя следует. Парализует на денек другой и все...

  – Ладно, Торреви. Выкладывай, что тут творится.

  – Значит так – другие охотники, быстро сообразив, что речь ведется о планах боя, резко притихли и внимали хриплому голосу Торреви – По пути видели, как там все ущелье перекопали? Так вот, в земле сейчас просто колоссальные запасы горючих масел. Сверху расположат, если уже не расположили колья. Преступники, а их там около десятка, приговоренные к казни будут служить приманкой для наших не совсем живых противников. Едва появится нежить и перекроет вход в ущелье – им кинут ключи от оков и они побегут в сторону баррикад, расположенных около ворот, где, соответственно будем находиться мы. Со стен стрелять в нежить не получиться, так как костобои просто бесполезны с такого расстояния. Из-за этого нам организовали баррикады сразу за воротами. С двух скал, что располагаются полумесяцем вокруг ущелья, нежити будут посылаться "пламенные подарки" двумя катапультами. Когда мы не сможем уже удерживать напор нежити и будем вынуждены отступить на стены, катапульты сбросят пару горящих камней вниз, чем приведут ловушку в действие – пылать будет все ущелье. Надо только помнить, что едва мы отступим за ворота – нежить потеряет нас из виду, и не будет ломиться в ущелье.

  – То есть мы насадим как можно больше на колья в ущелье и спалим – сказал кто-то из охотников – а особо резвых ликвидируем в ближнем бою.

  – Именно. Наша задача состоит в том, чтобы в западне сгорело как можно больше нежити.

  – А как быть с просроченными трупами? У них то мозгов хватит не лезть в ловушку.

  – Они не смогут предостеречь других, которых судьба обделила мозгами и это главное. Их нам придется ликвидировать после. Едва загорится костер – нас проведут потайным ходом в тыл к тем, что остались. Там надо действовать быстро и напасть прежде, чем они разбредутся. Нам остается только догадываться, что сделали маги, чтобы собрать всех этих тварей в одну, более или менее организованную толпу.

  – Жаркое предстоит дело – вынес вердикт лесной человек.

  – Вся хитрость в том, чтобы ликвидировать как можно больше нежити здесь, под Саррифенти. По слухам вся восставшая из могил нежить медленно стекается на север, к своим хозяевам. Никто не знает зачем, но хорошего от этого ожидать не приходится.

  – Просроченные – это очень плохо. Мы в прошлом году одного едва всемером завалили – поделился опытом кто-то.

  – Ну и что? А Алькор недавно вон, в одиночку ликвидировал тварь. Как сдюжил-то?

  Пришлось подробно пересказать в который раз всю историю и похвастаться увесистым "коготком" твари, который я хранил, как трофей.

  – А это идея – оживился неизвестный мне усатый охотник – нанизать мешочки с пламенем на ожерелья да накидывать эти душегубам на шею.

  – Заготовить заранее не получится – масла выдыхаются за несколько минут – раскритиковал кто-то более скептично настроенный.

  – Так зачем заранее – оживился кто-то другой. Пойдем в бой строем да возьмем с собой немного стражи – пусть щиты те здоровенные, что мы в арсенале видели, несут, а в центре строя вы нам мешочки с пламенем будете готовить.

  – Да зачем мучаться, когда уже есть готовые глиняные сосуды с упакованным пламенем...

  – Стойте! Мы ведь не просто с тупыми мертвяками воюем! Сначала такое подойдет вполне, но потом они сообразят, и будут кидать нам наши "подарочки" обратно.

  – Но поначалу пойдет, и, думаю, неплохо...

  Всю эту весьма оживленную дискуссию прервал громкий вскрик сверху и, почти сразу за ним последовал второй.

  – Пошли смотреть, кого ты там поймал... – меланхолично сказал Торреви Иллиалу и махнул охотникам, с которыми мы вместе делили кров.

  Первый воришка, что пошел от входа налево, получил отравленный дротик в плечо и сейчас лежал на полу, не шевелясь. Второй же, который пошел от входа направо сейчас визжал, опутанный длинной колючей лозой, которая, казалось, росла из-под койки Иллиала.

  Лесной человек подошел и коснулся рукой растения, и воришка почти сразу перестал орать. Хватка лозы ослабла, а сама она уползла под койку Иллиала.

  Грабители были очень молоды – на вид едва двадцать лет. И у обоих на шее имелось клеймо, то есть теперь у стражи им грозила смертная казнь. А с виду вполне обычные горожане, никаких выделяющихся черт. С такой внешностью очень легко затеряться в толпе.

  Торреви взвалил парализованного вора себе на спину, словно мешок, а я, принял свою "ношу" в уже связанном виде у Иллиала, который был занят второй ловушкой.

  – Понесли этих двоих страже. Получим за них, как за десяток мертвяков.

  – Понесли – кивнул я, попутно пиная извивающуюся ношу.

  – А я останусь тут, на случай если кто из их друзей настолько осмелеет, что попытается попытать еще раз счастья. В другие комнаты тоже ловушки поставлю. Страже скажите, что первый отравлен соком белого кренеста. У них должно быть противоядие, если захотят привести его в чувство раньше времени.

  – Господа охотники, не губите, не надо к страже, я заплачу... – подала голос моя ноша.

  – Иш ты, какой! К страже не хочет. А может быть, его нежити скормим? – предложил один из подоспевших сюда охотников – Согласно закону вора с клеймом можно убить на месте или расправиться по собственному желанию, если случись удача такая изловить на месте кражи.

  – Лучше к страже... – пискнула моя ноша и, тихо всхлипнув, притихла.

  Должно быть, бедолага еще не знал, что осужденных стража как раз будет использовать в виде приманки для нежити.

  Воришка попался мне далеко не перышко. Постоянно брыкался и норовил сбежать. Даже "успокаивающий" удар кулаком по лицу в исполнении Торреви не сильно прибавил ему спокойствия.

  – Многие считают, что охотники очень много зарабатывают на отлове нежити, вот и все городские воришки сейчас, готов спорить, на перебой пытаются поживиться за наш счет – неожиданно Торреви перешел на шепот – да и инквизиторы всячески способствуют таким настроениям. И если деревенский народ все поголовно знают, какое благое дело для них делают охотники, то в городе находятся люди, которые и мертвяка-то в жизни не видели, зато с удовольствием слушают россказни инквизиторов.

  Да уж. Что что а с этими ребятами я предпочел бы не пересекаться никогда. Уже пару раз на улицах я видел людей в темно-зеленых рясах, орущих всякий бред на тему "Возрадуйтесь! Конец близок!". Разумеется, всерьез их никто из охотников не воспринимал. В принципе, послушав их проповеди, мне захотелось повертеть у виска пальцем и спросить у достопочтенных "токсикоманов" что они курят. Почему токсикоманов? Сейчас поясню: из-за совпадения их святого символа с общепринятым в моем мире знаком "биологическая угроза", я прозвал местную религию "токсицизм", а людей, придерживающихся сей веры, правильно, "токсикоманами". Разумеется, найдется сотня способов сделать более достойный русский эквивалент, но пусть тут читатель простит обделенного фантазией и доскональным знанием русского языка ядерщика. Мне так проще.

  Вообще-то, религия тут вопрос очень интересный. Мне до сих пор не понятно, каким образом происходит симбиоз местной "токсичной" церкви и императорского правления, посему пока в политику я не лезу.

  Из того, что мне удалось узнать, еще около сотни лет в Алерии было и процветало около семнадцати разных направлений в религии, обожествлявших все подряд, однако сейчас осталось только одно. Отличалось это религиозное направление, как водится, туманностью понятий, писанием написанным настолько туманно-филосовски, что трактовать его можно так, как хочешь и, конечно, заимствованиями. Да, тут, естественно присутствовало классическое, наверное, разделение на добро и зло, только вот злых богов (чьи имена использовались как ругательства) тут был целый пантеон (куда авторы писания сгрузили всех светлых и темных божеств известных им вероисповеданий дополнив своими), а вот представитель добра – один. Если переводить смысл, который вкладывали в имя этого божества – то получится "Идеал". Однако любая религия безвредна лишь до тех пор, пока не появляются фанатики, как например верховный инквизитор Биллиг, стоящий во главе инквизиции на данный момент. При нем не только казнили наибольшее количество (невинного) народа, но еще и истребили всех некромантов на службе Аррасса, предоставив людям разбираться с нежитью при помощи явно не самых эффективных методов.

  Принцип работы местной инквизиции – проще не бывает. Есть план, скажем, пять еритиков, ведьм, злых колдунов (нужное подчеркнуть) в неделю (или в девятину, если учитывать местный промежуток в девять дней, заменяющий здесь недели). Уполномоченными инквизиторами выбираются двадцать "счастливчиков" из толпы, обычно люди среднего пошиба, то есть с публичной ликвидацией которых, проблем не будет. После этого на центральной площади города людьми в темно-зеленых одеждах произносятся громкие слова о мировом добре и о том, что сопротивляться ему тщетно, после чего происходит медленная казнь пойманных. Наверное, единственное отличие их от средневековой инквизиции – отсутствие продаваемых на право и на лево индульгенций, как в средневековой Европе (на такое, насколько я понял, только мой родимый мир горазд). Во всем остальном методы совпадают.

  Про местную религию я решил подробнее разузнать потом, особенно про уже сгинувшие в небытие культы.

   ***

  Все ущелье стало одной огромной ловушкой. В землю были вкопаны огромные емкости с горючими маслами, а сверху все было утыкано острыми кольями. Задача охотников, находившихся в самом конце ущелья – не дать нежити прорваться раньше времени. Наша баррикада располагалась непосредственно перед воротами, за которые мы должны будем прятаться, в случае, если на нас насядет слишком много нежити.

  Два клинка за спиной почему-то предавали мне уверенности. Словно молитву, вот уже второй день я твердил себе, что во чтобы то ни стало должен выжить. Должен и обязан, хотя бы для того, чтобы рассказать о том, где мне довелось побывать...

  Торреви извлек из тряпок бердыш, лезвие которого было из какого-то черного, неизвестного мне металла. На нем, несмотря на солнечный день, я не разглядел ни единого блика. Только рукоять покрывала вязь неизвестных мне символов, непохожих на те, что были на моем клинке. Иллиал тоже решил взять на эту битву лучшее, что у него было: лук был выше его ростом, а две тетивы переплетались крест накрест в посредине этого оружия. Как ни странно, этот лук не был украшен ни единым символом: только гладкое отполированное дерево. Лук этот имел защелки и в случае надобности мог быть легко сложен в четыре раза.

  Ветер резко изменил направление и в нашу сторону ветер донес жуткую вонь.

  – Понеслась – спокойно сказал Торреви и взял арбалет на изготовку.

  Около шестнадцати осужденных на смерть играли роль приманки и завлекали нежить в эту ловушку. Сейчас можно было видеть, как они побежали, ведя за собой самых шустрых трупов. Вот они перепрыгивают колья, а нежить втыкается и остается на кольях, но только для того, чтобы идущие сзади зомби перелезли по телам дальше. Из шестнадцати человек до баррикад добежали только двое. Их увела стража и дальнейшая их судьба была мне неизвестна.

  – Помните! Нам надо заманить в огненную западню как можно больше этих упырей! Чем больше мы их тут сожжем – тем меньше придется потом добивать, когда пламя стихнет! – прогремел голос наместника, который, несмотря на свой возраст и скандал, устроенный его, скорее всего, женой, вышел на баррикаду вместе с охотниками и храбрецами из городской стражи.