Текст книги "Серпухов (СИ)"

Автор книги: Виталий Малхасянц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

   Отец понял, что уже не достигнет своей мечты, ему необходим преемник, который похлопочет за него перед Силой. И он обратил взор на праздношатающегося подростка, числившегося его сыном. Юру отмыли, приодели, и отправили, заставив попрощаться с привычной сельской обстановкой, учится в столицу. Благо, природа не обделила мальчика способностями.

   Вначале девяностых Юра был уже вполне оформившимся мужчиной. Он вернулся из Москвы и вступил в популярную банду, промышлявшую на большой территории возле Серпухова. Тогда все прогрессивные люди России состояли в бандах. Теперь этого не стыдятся, а иногда, чтобы произвести положительное впечатление на начальство, упоминают как факт, которым стоит гордиться.

   Юре у бандитов не понравилось. В лучшем случае он мог среди них достичь власти обыкновенной, земной. А ему, как и отцу, хотелось серьезного мистического движения, связанного с его именем. Да и, покрутив молодого рекрута в деле, бандиты пришли к выводу, что он слишком задумчив, чтобы составлять им компанию. Они направили его развивать игорный бизнес в Серпуховском районе.

   Когда бандитов пересажали, Юра остался один на поставленной задаче. Разбогател, и обнаружил в игорном бизнесе важный для себя интерес: наблюдать за изменением человеческого сознания под воздействием страсти. Массовое безумие, охватывающее широкие слои населения. Расставание с имуществом, семьей, и в отдельных случаях, с жизнью. Но ради чего? Чтобы понять, Фетисов применил умение, доставшееся от уже почившего тогда отца. Юра находил сильно разгоряченных игроков, зажигался от их нервного горения и общался с духами... хотя нет, рассказывать о них не стоит.

   Подобная практика дала Фетисову многое. Он, наконец, почувствовал вкус к родительским идеям. Однако сообразил, что необходимо изменить их, едва посетил кинотеатр новейшего формата. Оказалось, все то, что он видел и ощущал, чрезвычайно напрягая силы и воображение, можно легко получить, приобретя в кассе билет и расположившись на уютном кресле. В современном торгово-развлекательном центре любой гражданин был королем развлечений, царем услуг и императором удовольствий. Кого же тогда колдуны наберут в ряды сторонников? Кому будет охота следовать старым техникам и дедовским методам? Ради чего?

   Размышляя об этом ночью перед костром, Юра неожиданно получил откровение: скоро возникнет всеобщий культ неограниченной Власти. Фетисову сразу захотелось стать если не основателем, то хотя бы предвозвестником новой религии. Однако каким образом взяться за столь трудную задачу? Ответ нашелся, когда колдун узнал о возникшем в России движении тотемизма.

   Создай свой тотем – воплощение Силы, или Власти, подсказал отец на оккультном сеансе.

   Но чтобы сделать это и завоевать благоволение Власти, были необходимы пророчицы, и тогда они от служанок колдунов поднималась до уровня прислужниц князю Силы, что требовало полного отречения от собственной личности. Зашивание век придумал не Фетисов, колдун лишь решил применить этот ритуал к людям, которых он привлекал для служения Власти. А почему бы и нет, используют же некоторые религиозные деятели смертников, добровольно жертвующих себя ради идеи! По крайней мере, Фетисов не заставлял тех, кого он привлекал к совершению обрядов, убивать себя, или других людей!

   Но главное деяние, необходимое, чтобы выслужится перед Силой, определялось Фетисовым, как возведение поражающего воображение храма, видимо, последней религии человечества. У него сложились для этого все условия: парк отдыха с позволяющей воплотить любую фантазию территорией, и финансовые инструменты. А из-за близости Москвы и завязавшихся еще во время учебы знакомств, поддержка самых высокопоставленных покровителей.

   Благодаря такому строительству Фетисов лелеял надежду, что его старания не пройдут незамеченными. Власть поднимет его и созданный им тотем на такую государственную и историческую высоту, о которой отец, простой деревенский шаман, и мечтать не мог.

   Однако перед создателями любого храма всегда стоит вопрос: как будет проходить служение в нем? Он не станет святилищем, останется простым зданием, если в нем не будет наполненной сакральным смыслом мистерии. А где ее взять Фетисову? Собрать магический кружок, и в лучших шаманских традициях выйти в астрал? Затем, после изматывающих потусторонних скитаний, упасть ниц, пуская пену? А, придя в сознание, сообщить нечто 'архиважное' сообществу тотема? Вероятно, подобное возможно. Но вряд ли привлекательно для широких масс, развращенных зрелищами. Что же делать? Решение напросилось такое: человек самостоятельно будет совершать в храме обряды, какие захочет! Ведь сегодня каждый считает себя богом, ровней князю Власти, который вдохновляет темные таинства.

   Ну и, конечно же, следует упомянуть такой немаловажный вопрос, как прибыль от храма. Ведь он должен превосходить все имеющиеся культовые сооружения по уровню комфорта. В нем соберутся существа высшего порядка! Фетисов не сомневался, что денег на себя, они жалеть не будут. Этому должно было способствовать и то, что по уровню магии и гостевому сервису фантастический Куб опережал не только подмосковные, но и столичные стандарты.

   Вот почему, когда Юрий Афанасьевич говорил, что сообщения об окончании его стройки с нетерпением ждут в наполнившейся слухами России, он ничуть не преувеличивал.

   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

   Ранним утром Павлов из окна своего лимузина рассматривал стоящий на обочине дороги тотем жены. Она утерла мужу нос, было сразу заметно, что Павловский столб по пророчествам Татьяны выглядит простецким, а вместе с ним, и сам мэр. Но расстраивала мысль не о том, что у Зинаиды Петровны вышло лучше. Мэра обеспокоило, что с сегодняшнего дня его разлад с женой станет всем очевиден. Градоначальник обескуражено поцокал языком и приказал водителю продолжить путь на работу.

   В здании администрации он привычно поискал глазами, на ком бы сорваться. Сотрудники попадались, и Павлов уже выбрал страдальцев, однако их взгляды смутили мэра. Для слухов о перипетиях в его личной жизни было рано, следовательно, случилось еще что-то, о чем он пока не знал, но что влияло на общественную атмосферу в мэрии.

   Павлов отложил разнос подчиненных и поспешил в надежде, что секретарша ему все расскажет. Но войдя в приемную, он понял, насколько далеко зашла Зинаида, и почему волнения в аппарате. Не согласовав с мужем, жена забрала Кузнецову и на ее место посадила высохшую женщину, с неприятным, поверх оправы еще 'совковых' очков, взглядом. Павлов скрипнул зубами. Как убедить жену, что нельзя выносить сор из избы, иначе весь их бизнес рухнет?

   Недовольный мэр плюхнулся в свое кресло, намереваясь, несмотря ни на что, настроится на рабочий лад, однако получил еще удар. Кто-то на его рабочем мониторе открыл статью Маргариты Тихой с фотографией убитого егеря. Павлов предположил, что читать будет тяжело, но не сдержался, и глаза сами заскользили по строчкам. Журналистка ничего существенного не написала, эти эпизоды уже публиковались в прессе. Однако она столько энергии вложила в свои высказывания, что казалось, будто события произошли недавно, и преступлением срочно должны заняться соответствующие органы.

   Павлов настолько погрузился в тревожные мысли, что не сразу понял, о чем спрашивает вошедший в кабинет водитель. Оказалось, он интересуется, поедет ли мэр на молебен. Павлов по пути на работу не мог определиться. Сперва считал необходимым, затем испытывал приступы хандры. Теперь же, чтобы продемонстрировать волевой характер, решил появиться на людях.

   Подъехав к храму, Павлов вновь расстроился. Рядовой молебен, каким он объявлялся заранее, оказался важным политическим событием, из-за визита губернатора со свитой. Градоначальник почувствовал досаду, когда увидел, что машина Зинаиды Петровны занимает привилегированную стоянку. Жена узнала о приезде начальства, но не предупредила Павлова. Это вызывало крайнее сожаление. Такое поведение супруги уже не вписывалась в рамки их обычной склоки.

   Мэр распорядился поставить мерседес на проезжей части, и, ощущая себя униженным, прошел в собор под пристальными взглядами незнакомой полиции из областного управления.

   Внутри церкви опоздавший Павлов занял неудобное, но свободное место в проходе, и осмотрелся, чтобы оценить обстановку. Зинаида Петровна находилась там, где они всегда стояли вместе. Молебен закончился, настоятель о. Мефодий кропил прихожан св. водой. Губернатор и Каганович уже приложились к чудотворной иконе и после крестного знамения развернулись, чтобы идти к выходу. Вездесущий Фетисов крутился возле них, мозоля глаза, и, судя по благосклонной улыбке губернатора, не бесполезно. Едва Павлову показалось, что все происходит привычным чередом, как от верующих отделилась Маргарита и направилась к власть предержащим, нарушая неписанное правило не беспокоить их без предварительной договоренности. Охрана Кагановича и губернатора напряглась, возникло ощущение, что девушку грубо остановят.

   И тут Павлов первый раз в жизни осознал, что такое настоящая народная любовь, и как она проявляется. Маргарита не двигалась сама по себе, незамеченной. Присутствующие, в том числе и настоятель о Мефодий, смотрели на нее с такой теплотой, что улавливали малейший жест или даже вздох. Маргарита ненавязчиво обладала сознанием людей силою любви. Губернатор интуитивно понял, что встреча будет не совсем обычная, и приказал охране обождать.

   Маргарита смогла протянуть губернатору портрет егеря с траурной ленточкой, а так же свою статью в бумажном варианте. Как местный житель, Каганович был знаком с вопросом, и кратко пояснил суть вопроса областеначальнику. Фетисов занервничал, а Павлов почувствовал, что злодейка судьба подвесила его на волосок.

   Губернатора устраивали мэр и глава, он не планировал делать политическую ревизию и ворошить их прошлое, но определенно, Маргарите невозможно было отказать. Ее глазами в эту секунду смотрели жители города, и думали: а не безразлична ли судьба простых граждан власти? От нее можно добиться действий, хоть иногда?

   И свершилось – в напряженной тишине огромного собора, на глазах у задающих немой вопрос горожан, волосок, удерживающий мэра от падения в пропасть, порвался! Губернатор не выдержал общественного напряжения и взял у Маргариты то, что она ему протягивала. Обвинения журналистки сразу стали почти официальными. Запахло вердиктом присяжных заседателей 'Павлов виновен!'. По собору пронеслось довольное 'ах!', и властная процессия направилась к выходу.

   Маргарита со счастливой улыбкой возвратилась к своему спутнику. Тот повернул голову, заметил Павлова, и посмотрел ему в глаза. У мэра екнуло сердце и похолодели руки. Он почувствовал себя как хищник, которого загнал в ловушку охотник.

   Вслед за незнакомцем на Павлова пристально посмотрели серпуховичи, и отодвинулись, образовав вокруг него зону отчуждения. Будто он заразно болен, и от него лучше держаться подальше.

   И до градоначальника со всей очевидностью дошло, что его уничтожит не бесперспективное расследование по поводу исчезновения егеря, и не возможная губернаторская немилость. Как инородное тело, мэра отторгнут жители Серпухова. И никакая пропаганда в средствах массовой информации не поможет. В отчаянии мэр попробовал пробиться к жене, но она, подхваченная Фетисовым под руку, исчезла в потоке уходящих людей.

   Остаток дня у Павлова прошел беспорядочно. Он вернулся в мэрию и немного посидел в кабинете. Ему казалось, что все, с кем приходится контактировать, изумляются, точно ли он еще на своем посту. Не выдержав груза мыслей, Павлов отправился прогуляться по городу пешком.

   Мэра занесло в Морстон. Он посидел в баре, где напрасно пытался выяснить у бармена, почему виски заведения напоминают ему коньяк 'Лезгинка'. Впрочем, и от простонародного напитка Павлову полегчало. Он стал думать, каким способом вымолить прощение у жены. Ведь только при ее поддержке можно было преодолеть возникшие обстоятельства. В жизни они проходили через многое, и очень тяжелое. А теперь, окажись он в опале или даже в тюрьме, кроме нее, о Павлове позаботиться некому.

   Мэр вспомнил, что Зинаида Петровна любит проводить поздний вечер за просмотром сериала. В голову пришла идея появиться к жене с подарком – суперсовременным телевизором. Нетрезвый мэр шаркающей походкой направился в ближайший магазин электроники. Продавец, мужчина средних лет, заметив богатого покупателя, засуетился и включил всю технику, что была в ассортименте.

   Но когда Павлов решился взять самый дорогой телевизор (ценник на подарке в глазах жены имел значение), продавец внезапно забыл о мэре, и переключил сигнал с рекламы магазина на Серпуховское вещание. Мэр вначале не понял, зачем? На местном канале отродясь, кроме Павловских речей, ничего путного не показывали! Ответ стал очевиден, как только послышался голос Маргариты. Она пела новую песню в студии, и все хотели ее услышать. Персонал магазина и покупатели, а их было немало, затаили дыхание.

   Певица не обманула ожидания. Более того, Павлов заметил, как у продавца загорелись глаза. Нет, это был не блеск удовольствия музыкальной сластью, в избытке существующей в эфире. 'Молитва о России', так называлось произведение Тихой, вдохновляло человека на нечто высокое, в обыденной жизни несуществующее. Маргарита смогла поднять слушателей своим голосом до небесной высоты, показать красоту и великолепие Божественного замысла, открывающегося в момент катарсиса, наивысшего просветления рассудка, возможного человеку. Павлову на секунду стало завидно, что он не чувствует того, что переживают окружающие.

   Маргарита закончила выступление, камера показала другой план. Павлов увидел, что в студии находятся, кроме певицы и ее спутника, до боли знакомые персонажи: Фетисов, Зинаида Петровна, старая управляющая городским комитетом по земле и имуществу, а так же несколько авторитетных депутатов, обиженных ее отставкой. Наличие такой компании на городском канале без согласования с Павловым указывало на то, что у мэра больше нет прессы, жены, и отношений с 'другом' Фетисовым. Практически дно, падать больше некуда, конец всему.

   – Спасибо за ваше выступление! – ведущая программы поблагодарила Тихую.

   Маргарита с признательностью улыбнулась, и сказала:

   – Я рада, что мое творчество находит горячий отклик. Но мы собрались поговорить не о нем, а о состоянии правопорядка в Серпухове. Как известно, в городе пропадают люди. Например, со мной такое произошло, если помните. И на это никто не реагирует! А началось все много лет назад, с егеря, лично известного Павлову и главе районной администрации Фетисову, который сидит рядом!

   – Я тут абсолютно ни при чем! – Маргариту решительно перебил Фетисов, – да, я действительно, вместе с Павловым, подарил охотхозяйству машину 'УАЗ'. Чтобы специалисты наблюдали за поголовьем зубров в Серпуховском заповеднике. Тем не менее, я с егерями никуда не ездил! Не имело смысла, у меня похитили карабин в день покупки, имеется зарегистрированное в милиции заявление. Дата на нем, с отметкой следователя о возбуждении уголовного дела, стоит задолго до дня пропажи человека, о котором вы упоминаете в своей статье. Так что ни к каким печальным событиям, как в прошлом, так и в настоящем, я не имею отношения! И хочу сообщить, что с годами пришел к убеждению: охота, как и любое убийство живых существ, противна природе! Поэтому я вегетарианец и даже, если хотите, убежденный пацифист!

   Павлову захотелось заорать на весь Морстон о том, что глава района врет, он подделал заявление в милицию и свои убеждения. И что Фетисов, как никто другой, причастен к различным преступным историям в Серпухове. Но вспомнил, что сам такой, и поступил бы, находясь на телевидении, точно так же. Поэтому, открыв рот, Павлов так и не издал ни звука.

   – Хорошо, лично вас, я ни в чем не обвиняю! – сбавила тон в разговоре с Фетисовым Маргарита, – Я хочу прояснить вопрос о нашем градоначальнике. Пока перестанем вспоминать, что было давно, посмотрим, что происходит в наше время. Допустим, я потеряла надежду узнать правду о моем случае. Теперь я хочу выяснить, почему несколько недель не могу разыскать свою соседку, сотрудницу администрации Татьяну Яр. Казалось бы, кроме меня, и нашему мэру следует беспокоиться о ней! А девушка, словно никогда не существовала, и на Павлова не работала! А ведь он знал ее, и неоднократно вручал призы, как первому поэту города. Даже выписал ордер на квартиру в новостройке! И за какие такие заслуги? Или это способ заработка? Награждают, непонятно за что, потом 'помогают' исчезнуть, а квартиру по доверенности продают. И все шито-крыто? А полиция якобы не подозревает, что существуют подобные схемы, и по указанию 'сверху' пребывает в нарочитом неведении?

   – Насколько я владею информацией, Татьяна получила квартиру, как сирота, она ей положена по закону, а не за победу на конкурсе! – вмешалась в разговор Зинаида Петровна. Она не планировала становиться на защиту Павлова, но перспектива уголовного дела, по которому жена может стать свидетельницей, или даже соучастницей, показалась ей не приемлемой.

   – Что ж, возможно, с ее жилплощадью правила соблюдены, Татьяна жива и здорова, уехала в гости к родственникам, я напрасно волнуюсь! – соглашаясь, кивнула головой Маргарита, – тогда что вы скажете по поводу получения квартир в том же доме сотрудниками Бахом и Кузнецовой? Они тоже сироты?

   Зинаида Петровна возглавляла совет директоров, и собственноручно подписывала выгодные ей договора о продаже квартир городу, для последующей бесплатной передачи их вышеозначенным лицам. Однако сейчас она поджала губы и решительно, глядя в объектив камеры так, что бы избиратели видели ее 'честные' глаза, сказала:

   – Я понятия не имею, как происходит выписка ордеров, и какие мэр принимает решения. Если бы я занимала пост градоначальника, таких безобразий не допустила!

   – А я знаю причину! Павлов приблизил к себе Баха и Кузнецову, из-за общей с ними страсти, даже я скажу, болезни! Ему лечиться нужно, а не Серпуховом руководить! Посмотрите, как они развлекались, тайно наблюдали за ничего не подозревающими женщинами! И что за гнусности потом рисовали! – произнесла Маргарита с возмущением, и раздала фотографии в студии.

   Зинаида Петровна только глянула на компромат, сразу взялась за голову. Стало стыдно, а так же плохо при мысли о том, что при таком громком публичном скандале, ей как жене, до конца жизни придётся оправдываться. Фетисов, изучив несколько снимков, с трудом подавил ухмылку и ловко изобразил отвращение. Госпожа старая управляющая нашла себя на одной из карточек с зубной нитью во рту, и с желчью заявила, что ничего другого от такого негодяя, как Павлов, не ожидала. Телевизионная ведущая показала кое-что, из 'наименее шокирующего', зрителям. Трагическим голосом спросила, как к такому отнесутся мужья, сыновья, и отцы опозоренных женщин. Депутаты почувствовали, что пришел их звездный час, и дружно встали со стульев. Со всей возможной решительностью они пообещали, что пока Павлов занимает кресло мэра, из них никто не успокоиться.

   Учитывая реакцию посетителей торгового центра, мэр сообразил, что ему будет лучше отсюда убраться. И как можно быстрее, пока в народе не узнали его, и в горячке что-нибудь не сделали. Павлов поднял воротник пальто, и сначала широким шагом, а ближе к выходу бегом, покинул Морстон.

   Протрезвев под ледяным дождем, он прошел половину улицы, прежде чем с трудом поймал ржавую 'копейку', и уехал в еще пока его особняк на берегу Оки.

   ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.

   Из окна гостиничного номера Маргарита смотрела вдаль, за черту города, на гигантский Куб, архитектурное воплощение современной религиозной мысли. Освещенный искусственным светом, он вспыхивал, как магический кристалл, и зазывал на открытие противным басовым звуком.

   – Волнуешься? – спросил Маргариту Крылов. Он скрывал тревогу, рассматривая разложенную на столе коллекцию галстуков-бабочек. Не мог сделать выбор: нравилась фиолетовая бабочка, однако малиновый горошек на ней выглядел легкомысленно.

   – Волнуюсь – ответила Тихая и сказала, – звонила Марчук, директор ювелирного магазина. Помнишь ее?

   – Разве забудешь человека, которому отдал столько денег! – проворчал Крылов, – что желает? Чтобы мы нанесли ей еще визит?

   – Нет. У нее сын работал на строительстве Куба. Утверждает, что видел там Татьяну Яр вместе с Павловым.

   – И что? Мы обещали заплатить за точное местонахождение, а не за звонки о том, что Татьяну будто бы где-то видели. Впрочем, сообщение полезное, оно подтверждает наши предположения! – пожал плечами Крылов.

   – Марчук переживает за девочку, и принимает искреннее участие в ее судьбе. Серпуховичи очень отзывчивые и добрые люди, зря ты так! – не согласилась Маргарита со скепсисом Крылова.

   – Ну, прости! – сказал Крылов, откладывая в сторону черную бабочку. Слишком траурно, так и фиаско потерпеть недолго. А победа нужна, как никогда.

   – Кстати, письмо пришло! – сказала Маргарита, глядя на экран смартфона. – От нашего информатора. Пишет, что родственник Татьяны. Если найдем девушку, он просит известить его, или обратиться в Серпуховской женский монастырь, к настоятельнице. Она следит за местными событиями, и при необходимости согласна взять Яр в послушницы.

   – В Серпухове есть женский монастырь? – удивился Крылов, – а я только, о мужском слышал! Но сама идея замечательная. Татьяну мало вырвать из рук Павлова, ей нужна психологическая помощь.

   – Да, я согласна с тобой. Мне кажется, что сегодня все решиться. На открытии Куба будут попавшие в сети колдунов девушки, такие же, как Татьяна. Я уверенна, что Павлов и ее привезет. Соберется городская и подмосковная элита, нас не напрасно пригласили выступить перед ними. Надеются, что мы соблазнимся и перейдем на сторону, как они ее величают, Власти! – сказала Маргарита и нервно вздохнула, вспомнив о пережитом. Она подошла к Крылову и протянула ему блестящую коробочку:

   – Открой, я тебе сюрприз приготовила!

   – Не соблазнимся, пусть не мечтают! Мы идем в Куб, потому что мы – солдаты правды, с нами Бог, и не в наших правилах уклонятся от боя. – Сказал Крылов, разорвал подарочную упаковку, и увидел бабочку, выполненную в стиле тельняшки, голубую в белую полоску.

   – Маргарита! – расцвел он в улыбке, – вот то, что нужно! Теперь я в себе уверен, как никогда! Чудо, а не галстук! Прости, я о тебе не подумал, даже не знаю, чем отблагодарить!

   – Ты уже мне подарил, помнишь? – Маргарита изящными движениями показала, что на ней бижутерия, купленная Крыловым на фольклорном фестивале, – вот что мне придает уверенность!

   Крылов улыбнулся, поцеловал Маргарите руку, она нежно провела ладонью по его щеке, и они стали собираться на выход.

   У Павлова осталась последняя надежда на изменение ситуации в свою пользу. Полностью уверенный в подчинении Яр, он привез ее на открытие Куба, и усадил на площадке администрации Серпухова, за свой столик, туда, где должна была сидеть его жена. Приглашенные поименно, сотрудники мэрии не посмели игнорировать мероприятие. Они занимали свои стулья, перешептываясь и поглядывая в сторону Павлова. Тайком делали фотографии, пересылали знакомым. Мэр криво улыбался: на такую реакцию он и рассчитывал. Когда станет известно, что Яр никуда не пропадала, а в действительности крутит роман с начальством, тогда и первое преступление, в котором его обвиняют, будет выглядеть абсурдным.

   Наслаждаясь своей находчивостью, градоначальник осматривался по сторонам, в надежде увидеть жену. Наконец, заметил Зинаиду Петровну. Она расположилась неподалеку, на площадке районной администрации, за отдельным столом, вместе с любимчиками Бахом и Кузнецовой. Павлов мысленно признал виртуозное умение Фетисова плести интриги, огорченно вздохнул и нарочито укоризненно покачал головой. Зинаида Петровна сделал вид, что ей все равно, она мужа не замечает, и отвернулась.

   Павлов стал смотреть, где сам Фетисов, и кто именно составляет ему компанию. У мэра заныло в груди от зависти, когда он заметил, что Юра со своими девицами находятся за общим столом с губернатором, который, как и следовало ожидать, тоже прибыл не без спутниц.

   На специальных дорожках между площадками появились официантки на роликовых коньках. Одна из них подъехала к мэру и начала сервировать стол по заранее заказанному меню. Павлов мельком оценил необычность деликатесов, но аппетита не было, и он принялся смотреть, что происходит вокруг.

   Крытое пространство размером со стадион было заполнено людьми, которые для создания подходящего настроения смотрели различные телевизионные программы: театральные, музыкальные, спортивные, новостные, даже биржевые сводки! Павлов обратил внимание, что перед Зинаидой Петровной проектор на белом экране перебирает слайды с иллюстрациями из сектантских книг. Павлов рассмеялся при мысли о том, насколько они похожи. У него с лицемерием обстояло так же хорошо, как и у супруги: он смотрел по большому телевизору документальный фильм о православных храмах и монастырях Серпухова.

   Павлов вспомнил о городских священниках и подметил, что предназначенный для городского благочиния столик пуст. От вспышки гнева мэр рявкнул своим феноменальным чихом. Он никогда так сильно не нуждался в благоприятном общественном мнении, как сейчас. Ему следовало любым способом заставить благочинного прийти сюда.

   Вытерев лицо платком, Павлов захотел пить. Он вспомнил, что сидит не в одиночестве, и спросил у Татьяны:

   – Не желаешь ли лимонада? – не дожидаясь ответа, налил девушке, и заставил глотнуть ее из стакана. Пусть все увидят, какие у них отношения! Он заботиться о своей любовнице, а она принимает его ухаживания!

   Воздух в Кубе сотрясла вибрация низкой тональности. Тут же по 'древу жизни' и его пластмассовым ветвям побежали огни. Это означало, что в Серпуховском Кубе, при невероятном количестве народа, начинается служба Власти сатаны, или Силе бесовской.

   Мужчины на площадке неподалеку от Павлова пришли в движение, стали размахивать руками и подняли такой крик, что мэру стало тошно. К счастью, их тут же заглушили звуки гимнов, песен, проповедей, раздавшиеся из громкоговорителей по всему мистическому зданию. Лазерные установки и цветные прожектора, до этого не заметные, неожиданно ударили по глазам, от чего людьми, в этом искусно сотворенном мире из света и звука, овладело гипнотическое состояние. Не в силах понять, что с ним происходит, Павлов, как и все остальные, вскочил, и, блаженно улыбаясь, принялся раскачиваться с воздетыми вверх руками.

   В основании 'древа' погас костер, оставив после себя на поверхности гранитного пола тлеющие угли.

   – Битва пророчиц! Битва пророчиц! – начали скандировать беснующиеся зрители. Речёвка, произносимая тысячами глоток, вылетела за пределы Куба, и человеческая масса у гигантских экранов снаружи ответила одобрительным ревом.

   Всеобщее истерическое волнение в Кубе и вокруг него, казалось, достигло предела, когда с тотемных площадок на пешеходные дорожки спустились и пошли к 'древу' молодые люди, которые добровольно, или в силу обстоятельств, сегодня должны были стать пророчицами. Несчастным полагалась поддержка от 'своего' тотема. Тренер по культуризму на ходу бил учеников по щекам и давал нюхать нашатырь, а Кузнецову и Баха сопровождал известный проповедник в облачении русского батюшки, которого Зинаида Петровна выписала из Германии.

   Распорядители дали в руки Маргарите микрофон. Чтобы она пела, ступая вместе с пророчицами Фетисова и губернатора к месту испытания, курящегося черным удушливым дымом. Желающие будут слушать певицу через наушники, пусть она не сомневается. Безумие окружающих завораживало Маргариту, и тянуло (как она и предполагала) принять участие в 'битве'.

   Павлов пожалел, что не позаботился, с кем пойдет Татьяна. У мэра мелькнула мысль самому проводить девушку, но потом он решил не утруждаться и отправил ее в общий поток одну.

   После звука, заставляющего трепетать все живое, и невероятно мощной вспышки света, с вершины древа, вниз по желобкам, покатились стеклянные шары. Их следовало ловить, при этом угадывая, где они будут падать в руки.

   Павлов перестал ощущать себя, как отдельная личность, ему показалось, что он вместе со всеми покидает свое тело и уносится к сияющему белому солнцу другой реальности, волшебной и привлекательной.

   Маргарита в этом беснующемся человеческом море неожиданно почувствовала, что ее душа вот-вот пропадет вместе с другими душами. Она приняла единственно правильное решение: поднесла к губам микрофон и запела свою 'Молитву'.

   Как представляет себе Христа Бога человек? Что Он появляется на земле в исключительных случаях, сияющий Небесный Царь, в окружении ангелов и святых? Но автор посмеет утверждать, что в действительности Бог всегда находится среди боголюбивых, не оставляет их никогда. Ведь в опасности мы часто чувствуем тихое, как поцелуй любящего отца, излияние Духа Святого, утешающего наши тревоги.

   Маргарита с песенной молитвою обратилась к Богу. И Он откликнулся, пришел на помощь, как всегда приходил, приходит, и мы надеемся, будет приходить к русскому человеку. Нечто простое, как дуновение прохладного ветерка от источника воды в зной, возникло в ужасном Кубе, и привычное течение времени у одержимых бесовскою Силою остановилось.

   В наступившей тишине Татьяна очнулась, будто пробудилась от сна. Она неожиданно увидела рядом незнакомого мужчину, который располагал к себе и вызывал доверие. Он протянул Татьяне руку, и Яр доверчиво вложила свою ладонь в его, широкую и твердую.

   – Разве ты не хочешь уйти отсюда? – спросил Крылов. Татьяна поняла, что на самом деле он спрашивает, не хочет ли она освободить свой разум от плена, в котором тот оказался. Не сомневаясь, что делает верный выбор, Татьяна согласно кивнула.

   Она сразу ощутила, что в сердце появилась теплота, и ожили свойственные человеку чувства. Девушка впервые за долгий период жизни с облегчением вздохнула, и вопросительно посмотрела на Баха и Кузнецову. Если представляется такая возможность, не хотят ли и ее друзья избавиться от колдовского влияния?

   Александр и Лариса поняли, что происходит, однако их лица остались каменными, а глаза безразличными. Свой жизненный путь они определили давно, и не собирались от него отказываться.

   Божественное вмешательство закончилась, и в Кубе никто не сообразил, что случилось, и не заметил, куда вместе со своей необычной песней исчезла Маргарита Тихая, ее спутник Василий Крылов, и девица Татьяна Яр...