Текст книги "Серпухов (СИ)"

Автор книги: Виталий Малхасянц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

  – И что же мы можем изменить? Ни-че-го! – грустно говорит о. Димитриан, проводя взглядом по алтарю, в котором, как мне кажется, грязи стало больше, чем до нашей «уборки».

  – Мы, не можем! – соглашается о. Наум, – но тут есть человек, который может!

  – Кто? – искренне удивляется дьякон.

  – Он! – говорят батюшки и показывают пальцами на меня.

  – С чего вы взяли? – от волнения у меня начинается нервный тик.

  – Бог дает людям разные дарования. Одни пророки, другие молитвенники, третьи постники. Ты, Анатолий Иванович, как мы знаем, русский писатель. Вспомни, что Господь за время земной жизни, сам не написал ни строчки! Это сделали за него апостолы, которые, помимо всего прочего, и были первыми христианскими писателями. На примере учеников Христос показал, насколько высоко это призвание. Практически, равноапостольное!

  – Да не смешите меня, глупости! – отмахиваюсь я от них, – меня никто не читает, да и, если честно, я писать не умею!

  – А ты не пиши от себя, как все, кто сейчас пишет! – говорит о. Наум, пророчески сверкая глазами, – ты, как псалмопевец Давид, записывай слова за Господом!

  – Работай для вечности, – и о. Андрей на моих глазах преображается, я вижу рядом с собой не товарища – полотера, а священника в духе, – пиши не для своей славы! Запомни, вся слава Богу, себе ничего! Стремись, как Моисей поднялся на гору Хорив, подняться в своем творчестве ко Христу, и донести до нас пламенные глаголы Его! И на этом пути Бог умножит твой талант стократно, сделает тебя звездой и поводырем русского народа!

   Мне становится страшно, кажется, что святые на иконах с укоризной смотрят на меня, упрекая, что я напрасно прожил большую часть жизни.

   Наша тихая задумчивость прерывается от того, что Сергей Алексеевич, появившись из полутьмы в дальнем углу, говорит нам:

  – Оставляйте ваши занятия, и быстро в трапезную, о. Мефодий зовет!

  – Нет, это надо же, а! – говорит о. Наум, глядя, как Сергей Алексеевич покидает алтарь через дверь, – кто-нибудь видел, как он входил? Мистика какая-то с этим алтарником, честное слово!

  – Теперь настоятелю нашепчет, о чем мы тут говорили. Достанется почем зря!– хмуро произносит о. Андрей.

  – А мне уже все равно,– говорит о. Димитриан, – у меня матушка скоро рожать должна, а у нас ни квартиры, ни денег. Пилит так, что жизнь не мила!

   Проходя мимо свечного ящика, я замечаю, что Тамара украдкой ворожит крупной денежкой, как это делала Марчук Анна. Удивившись, я говорю:

  – Тамара, ты не по – православному поступаешь!

  – Это Серпуховская традиция, вера тут ни при чем! – говорит она, не считая нужным прекращать свои действия.

  – Оставь ее! – говорит о. Наум, – она старая, ее уже поздно переубеждать!

   Трапезная собора находится в отдельно стоящем доме, в который мы входим по очереди, чинно крестясь. О. Мефодий сидит во главе накрытого, но пока еще не тронутого стола, вместе о. Онисием.

  – Садитесь, садитесь, я уже за вас помолился! – говорит настоятель, заметив, что мы собираемся прочитать молитву перед вкушением пищи. Священнослужители усаживаются произвольным порядком, а место мне, рядом с собой, указывает настоятель. Когда он благословляет, мы приступаем к трапезе. Похвалив кухарку, о. Мефодий неожиданно делает комплимент батюшкам и дьякону по одному из удачных моментов на сегодняшней службе. Наливает коньяку себе, о. Онисию, и, показывая своё расположение, мне. Передает бутылку дальше, батюшкам и дьякону.

   О. Мефодий сейчас выглядит душой компании, а не грозным руководителем, о котором я составил довольно противоречивое мнение. Я обращаю внимание, что подошедший хор с Маргаритой во главе, а также Василий Михайлович, Костя, и еще парочка «верных», усаживаясь, непринужденно шутят, обращаясь к настоятелю, и он ласково улыбается им в ответ. От непринужденной атмосферы, царящей здесь, и обилия еды, я размякаю. О. Мефодий между прочим заставляет меня кратко рассказать биографию, и интересуется, какие планы на будущее.

  – Я их сам не знаю. Нахожусь в тяжелой жизненной ситуации, брат умер, сын, единственное, что связывало меня с женой, ушел служить, далеко и надолго. Я подавлен, мучаюсь от депрессии. – В ответ говорю я.

  – Ничего, ничего, это поправимо! – Говорит о. Мефодий,– причастись, тебе легче станет. Ты давно на исповеди был?

  – Давненько уже! – говорю я, пытаясь вспомнить.

  – Только не надо, как твой брат, писать все, что с тобою происходит, на бумаге, и заставлять меня читать! Это было невыносимо! – вспомнив, слегка хмурится настоятель.

  – Да, это действительно невыносимо, брат писал устаревшим стилем гекзаметр! А я совсем другое дело, я пишу, соблюдая амфибрахий. А что, вы действительно читали? – вдруг радуюсь я, – Нас никто никогда не читал, это же, здорово!

  – Мама дорогая, вот я попал! – произносит настоятель, хватаясь за голову, а затем нехотя говорит мне, – ну, кроме меня, был еще читатель! Твой брат писал роман о нас, и главы отправлял к митрополиту, на благословление. Судя по некоторым признакам, мое начальство зачитывало его произведение до дыр!

  – Мама дорогая! – точь-в-точь повторяя слова и интонацию настоятеля, покраснев, говорю я.

   После трапезы священнослужители остаются в храме, а остальных, и меня в том числе, о. Мефодий отправляет по домам. Я договариваюсь с Костей о встрече на другой день, и отбываю в коммуналку брата, намереваясь хорошенько отдохнуть после такого напряженного утра.

   ГЛАВА ШЕСТАЯ.

   Я нахожу Константина Сергеевича перед павильоном на улице Ворошилова. Это центральная часть города, народу здесь достаточно, но у Кости покупателей нет.

  – Что, не идет торговля? – спрашиваю я, усаживаясь на скамейку рядом с ним.

  – А, ассортимент специфический, день на день не приходится! – зевнув, отвечает он.

   Я заглядываю вовнутрь, вижу товары для активного отдыха, немного антиквариата и военных сувениров. Определенно, магазинчик обслуживает туристов.

  – Будешь? – Костя достает из открытого окна бутылку «Лезгинки», а на закуску пакетик семечек.

  – Давай! – соглашаюсь я, и мы пьем за знакомство.

  – Заметил, здесь « Лезгинку» уважают! – говорю я, чувствуя, что первая порция огненной жидкости тяжело проникает в организм.

  – Городские олигархи держат подпольный цех, и продают по сносной цене, – объясняет Костя, – как по мне, так нормальное пойло! Хотя имеет вкус технического спирта и жженого сахара, пока никто не отравился, и голова с утра не сильно болит!

  – С «левым» алкоголем следует быть осторожней! – говорю я, соглашаясь с предложением Кости выпить по второй.

  – Да, ты прав! – с философской грустинкой говорит Костя, когда мы опрокидываем рюмки.

   Он достает из кармана летней куртки тощий конверт с деньгами и вручает мне.

  – Это зачем? – удивляюсь я.

  – Женькина доля от выручки магазина. Ты наследник, кому еще отдавать? Извини, что мало. Обстоятельства! – Костя насыпает семечек в ладонь, и лузгает их, аккуратно сплевывая шелуху в урну.

  – Вот так новости! – восклицаю я, – и чего с этими деньгами делать?

  – Не знаю! – говорит Костя, – наверное, тоже, что и раньше. Ты не за ними приехал? Разве брат не посылал тебе переводы?

  – Нет! – категорически отрицаю я.

  – Х-м, – задумчиво чешет затылок Костя, – любопытно, кому тогда?

  – И я бы не отказался знать, – говорю я, и спрашиваю, – значит, часть магазина принадлежала Жене, а теперь мне? Он для этого отцовскую квартиру продал?

  – Да! Выйдя из колонии, мы зарегистрировали общество «Татьяна». Название Женя предложил, не спрашивай, не знаю, кто такая. Я с 90-х владел участком земли, но не было денег на строительство. Женя придумал, как их найти. Мы все спланировали еще в колонии.

  – А тебя за что «закрыли»? – спрашиваю я.

  – В молодости я занимался браконьерством в заповеднике, и зарабатывал черной археологией. Серпуховским ментам отстегивал, не трогали. Однажды у меня на Оке сеть по течению унесло, и я на лодке отправился искать. Плыву, смотрю по сторонам, и вижу, что на берегу лежит окровавленный мужик в камуфляже. Я пристал, бегом к нему. Он оказался без сознания. До Серпухова идти по реке было далеко, и я решил переправиться на противоположный берег, где стояла моя машина. Однако возле нее ждал Тульский ОМОН, там была его юрисдикция. Мужик к тому времени скончался, и в моей лодке оказался труп. Следователь нашел мою землянку с оружием Великой Отечественной, и оформил убийство по неосторожности ... – вспоминая, Костя огорченно вздыхает.

  – Да... история... – говорю я, и спрашиваю, – а ты так и не узнал, что за мужик умер у тебя на руках?

  – До сих пор веду свое расследование, в котором Евгений Иванович, кстати, очень помогал. Определенного не нашли ничего, однако Женя сумел придать некоторым фактам ход: он инкогнито посылал материалы к Маргарите Тихой, она же у нас журналистка. В результате мы взбудоражили настоящих преступников настолько, что недавно в полицию кто-то из них подбросил карабин тех лет, измазанный человеческой кровью. Я добиваюсь, чтобы материалы моего дела вновь подняли, и сделали современную ДНК-экспертизу. Посмотрим, может быть, что-нибудь удастся выяснить. На реабилитацию я не надеюсь, просто хочу выяснить правду!

  – Женя не мог пострадать из-за вашего расследования? Его соседи по квартире, Марчуки, всерьез уверены, что бывший мэр Павлов...

  – Нет, нет! – восклицает Костя, – едва я узнал о смерти Жени, я тоже так подумал. Но это не так!

  – Почему ты уверен? – спрашиваю я, внимательно глядя в глаза Косте.

  – Понимаешь, – Костя мнется, потом решается сказать, – у меня жена хирургом в городской больнице, она присутствовала на вскрытии, хотя не и положено. Причина, по которой скончался Женя, царствие ему небесное, отображена в медицинском заключении правильно.

  – А то, что на одежде брата были черные следы от колеса? – интересуюсь я.

  – Однако на теле нет ничего! Даже если найти машину, которая задела рукав куртки человека, упавшего перед ней на пешеходном переходе, вряд ли мы что-нибудь предъявим водителю. Нельзя умереть дважды! А Женя умер мгновенно, и в вертикальном положении. Об этом подробно написано в комплексной экспертизе. Другое дело, в последнее время мы оба сильно нервничали, что могло повлиять на исход его болезни. Женя ходил, весь издерганный.

  – А он, из-за чего нервничал?

  – Я думаю, у Жени причин для плохого настроения было несколько, и он не особенно о них распространялся. Я только одну знаю наверняка: этот магазин, в который мы, как ты понимаешь, всадили все деньги, городская администрация хочет снести.

  – Этот? Хороший магазинчик, и на своем месте! Кому он мешает? – изумленно спрашиваю я.

   Костя, не в силах далее продолжать разговор без «успокоительного», разливает «Лезгинку» по рюмкам. А в сквере, что возле нас, появляются рабочие, и начинают выдергивать из земли новые бордюры пешеходных дорожек. Костя смотрит на безобразие, вздыхает, и говорит мне:

  – А что ты так удивляешься? Обычное дело для российских городов! Не я один страдаю от произвола, вся страна! У нас это началось при замене выборного мера Павлова, против которого многие боролись из-за его взяточничества, на ставленника губернатора, в прошлом мелкого чиновника из Подольска. Он притащил с собой команду, ориентированную не на интересы Серпухова, а на финансовую группу при губернаторе. Они занялись «наведением порядка», а на самом деле начали «отжимать» у местных все, что удастся.

  – Так президент вроде бы запретил «кошмарить» бизнес! – удивляюсь я.

  – Он не всем запретил! – смеется Костя, – только тому, кому запретил! Старые поверяльщики ушли, появились новые. Например, каждую неделю требуют документы на магазин, начиная с момента регистрации, и по сей день. Говорят, что так положено. Годы идут, законы меняются, что-то не успеваешь переоформить, или не можешь, как в моем случае, когда по причине смерти учредителя, временно нет протокольного кворума. А для чиновников, это самая сладость. Обнаружив зацепку, вместо того, чтобы помочь привести бумаги в порядок, они яростно работают над твоим уничтожением. Знаешь, только в телевизионных передачах идут навстречу предпринимателям, и чиновники участливые! А по факту, в Московской области выдумали сложную систему, с помощью которой медленно, но верно, чиновники завладевают имуществом человека. Знаешь, у меня имеется на этот счет теория, но ее никто всерьез не воспринимает! Хочешь, тебе расскажу?

  – Хочу! – соглашаюсь я, вслед за Костей опять употребляя спиртное.

  – Так вот: бюрократы стали доминирующим классом на земле. Они полностью подчинили население планеты. Я имею в виду всех чиновников: гражданских, военных, а также любых функционеров, получающих зарплату от государства. Кроме того, бюрократы всех стран объединяются, используя придуманную ими идеологию и религию.

  – И какая у них идеология? – интересуюсь я, отсыпая себе семечек из пакета.

  – Они выполняю великую миссию – спасают нас от самих себя, а мир от разрушения.

  – А религия?– спрашиваю я.

  – Самая примитивная, тотемизм. Бюрократы создают внутри государственной системы кланы, чтобы иметь как можно больше денег и власти. Это хорошо видно на примере Серпухова. Было два клана: Фетисова в районе, Павловых в городе. Они платили губернатору дань, но тот вдруг решил уничтожить все вассальные тотемы на подвластной территории, и создать один большой, свой. И таким образом получить все Подмосковье. Не иначе, собрался повыше. Как только посты в нашей городской администрации заняли выходцы из тотема губернатора, начался следующий этап: прореживание предпринимателей, чтобы оставшиеся точно знали, кому нужно «заносить» и клясться в верности. В результате пятьдесят владельцев магазинов, еле сводящих концы с концами, и я в том числе, получили судебное предписание о том, что их постройки незаконны, и подлежит сносу.

  – А что, они действительно незаконны?

  – Правила устанавливаются городской администрацией. У чиновников Павлова были законны, а губернаторских – нет! – со вздохом произносит Костя, – кто ж уследит за их, как правило, тайным законотворчеством?

  – А разве нельзя обжаловать их действия?

   – Можно! – кивает головой Костя, – но нужен адвокат, а не каждый может себе позволить! Мы «отбиваемся» на свои, а чиновники совершают «наезды» за государственные средства, практически нескончаемые. Да и судья – он ведь тоже из тотема губернатора! Нам быстро стало понятно, что взывать к их клановой чести и милосердию бесполезно. В результате, погоревав, мы послали к новому мэру парламентёра.

  – Взятку надумали дать? – уточняю я.

  – Ага, – кивает головой Костя.– А что делать? На мне, например, висит кредит за этот магазин. Если его снесут, чем я банку отдавать буду? Но оказалось, что интерес представляют только наши земельные участки, для последующей перепродажи! Евгений Иванович намеренно устроился на работу в мэрию, где узнал, что «губернаторские» на нашем уничтожении зарабатывают больше, чем на нашем существовании, как налоговых агентов. Ужас! Все закончится так же, как и в братском славянском государстве!

  – Странную ты провёл параллель! – говорю я.

  – Отнюдь! Там тотемы борются настолько яростно, что уничтожили собственную государственность, и теперь полностью подчиняется Америке. Если хочешь знать, мое мнение таково: государственные образования, как институт, отжили свое! В будущем останется только один – единственный клан, состоящий из чиновников всех национальностей. Это хорошо видно на примере тотема США.

  – Да США как раз, никакой не клан, а супердержава!

  – Ничего подобного! Если бы Америка была государством, то заботилась о себе подобных. А она сеет хаос, взращивает ложь, пожинает трупы, и в обязательном порядке распространяет секты, эти тотемные щупальца! Сегодняшняя Америка – это не государство, а самое большой в мире тотем, держащаяся на черной магии миллионов ее проповедников и колдунов!

  – А мы, что? – спрашиваю я Костю, – мы, государство?

  – В какой-то степени. На данный момент мы отличаемся от остальных тем, что у нас есть президент, который сумел подчинить национальных бюрократов, и сформулировал тезисы «русского мира». Что заменило в нашем сознании концепцию о построении коммунизма. К сожалению, «русский мир» ќ– это ненадолго, исчезнет вместе с нынешним президентом. Ведь почему остальные славяне бегут в Евросоюз, отбросив в сторону все доводы о вреде такого пути? Потому что славянскому бюрократу, как и любому другому, тесно в своей стране, он хочет получить гораздо больше власти и денег, сделав карьеру в институтах Евросоюза. Но этот путь ведет лишь к построению огромного, во весь земной шар, тотема, который возглавит Антихрист. Поэтому Россия, держась обособлено, если хочешь знать, отдаляет конец света, пусть даже и являясь, как и все, тотемным государством!

  – От твоих речей плакать хочется! Мне кажется, ты все передергиваешь! – говорю я.

  – Да нет, не передергиваю. Во всяком случае, не больше, чем наш патриарх в своих проповедях.

  – А патриарх-то тебе, чем не угодил? – едва ли не со стоном спрашиваю я.

  – Тем, что настоящей опорой нашего общества должен быть не вымышленный «русский мир», а религиозная нравственность. Нужно произвести религиозную реформу, наверное, самую крупную со дня крещения Руси, и сделать так, чтобы церковь стала опорой нашего государства. Тогда и класс бюрократов не будет доминировать, и олигархи не поднимут головы!

  – Да не возможно то, о чем ты говоришь, в нашем веке! – смеюсь я.

  – Почему невозможно? – удивляется Костя, – в Иране, нашем теперешнем союзнике, возможно? Там существует религиозная демократия, «персидский мир» отсюда, издалека, чем-то похожий на наш «русский мир». А мы, почему не сможем, как они? А, впрочем, если не сможем, то тогда точно, рано или поздно, у нас будет то же самое, что и у других народов. Наш бюрократический класс, не ограниченный идеологическими установками, как было при коммунистах, ни религиозными догмами, как в Иране, превратит Россию в западную колонию!

  – Так что же ты конкретно хочешь от патриарха? – спрашиваю я.

  – Что бы он опережал ситуацию, а он даже в хвосте событий не плетется! Необходимо созывать соборы и давать трибуну философам, общественным деятелям, батюшкам из глубинки. Нам нужно осмыслить наш век, и определить пути развития русского общества. А у нас – тишина...

  – Наверное, патриарх занимает такую позицию из-за разгрома церкви при коммунистах. Он боится, что, если привлечет к себе внимание, то случаться очередные гонения!

  – Ага! – кивает головой Костя, – этот «страх» устраивает патриарха, который, похоже, избирался для того, чтобы всласть натешится правлением над с каждым годом уменьшающейся всея Руси, а не для того, чтобы предстоять за нас пред Богом! Себялюбие его святейшества, видимо, настолько заразно, что передалось некоторым батюшкам, а через них – и нам. История не простит нам той духовной лености и безразличия к судьбе России, что сейчас имеет место в наших душах. Мы духовно спим, хотя небесные колокола давно бьют тревогу, а православный дом со всех сторон горит!

   Шум от рабочих неподалеку становится таким сильным, что у меня начинает болеть голова. Я громко спрашиваю, наклонившись к уху собеседника:

  – Что происходит? Почему рабочие так остервенело трудятся, будто не работают, а хотят что-то доказать?

  – Это потому, что все вручную, и напоказ. Так новый мэр решает сразу две задачи: занимает безработное население, чтобы оно не таскалось по оппозиционным митингам, и осваивает государственные деньги для последующей «распилки» – Объясняет Костя.

   Рабочие вдруг быстро собираются и исчезают, оставив городскую улицу в безобразном виде.

  – Куда это они? А заканчивать работу кто будет? – возмущаюсь я.

  – Видимо, крупный правительственный чиновник, ради которого был этот цирк, уже проехал! Теперь рабочих переместят туда, где должен ехать следующий. – Смеясь, говорит Костя.

  – А куда им ездить в вашем провинциальном городе? – удивляюсь я.

  – В парк на берегу Оки, комплекс развлечений «Куб». Не слыхал о таком?

  – Да вроде нет.

  – Еще услышишь. Фетисов и Павлов так старались, строя его, что накликали на себя беду. Теперь губернатор хочет у них парк «отжать». – Говорит Костя.

  – Неужели настолько хорош?

  – Скорее губернатору понадобились обряды черной магии, которые там практикуются. Но я чего-то устал от нашего разговора, о «Кубе», с другими поговори. У тебя еще вопросы есть? – спрашивает Костя.

  – Последний! – говорю я, доставая из кармана фотографию девочки со стены в коммуналке, – ты не знаешь, какое она имеет отношение к Жене?

  – Надо же, какая милая! – удивляется Костя, – возможно, проясниться тайна переводов? Нет, Толик, не знаю. Попробуй в городском спортивном центре поспрашивать. Женя туда неожиданно стал ходить, хотя спортом никогда не увлекался! Значит, у него были серьезные причины личного свойства, которые он даже от меня скрывал. Не исключено, из-за этой девочки, хотел ее там видеть!

  – Да, я проверю. Спасибо за помощь! – благодарю я.

  – Всегда, пожалуйста! – отвечает Костя. Он достает из кармана купюру в пять тысяч, и говорит мне,– ты заходи, если что! А сейчас извини, я ворожить буду. Пустой день, мне только этого не хватало. Попробую прогнать невезение!

  – Костя, ты же православный! Неужели торговый обряд будешь совершать?– возмущаюсь я

  .

  – Серпуховская традиция!– отвечает он, размахивая денежкой – ничего не могу с собой поделать! Но заметь, что мы, торгаши, отказались от долларовых купюр при проведении, и теперь за державу не обидно!

  – Патриотично! – соглашаюсь я.

   Костя наливает «Лезгинки» на «посошок», мы пьем, и я отправляюсь восвояси.

   ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

   В Серпуховском спортивном центре я решил не называться своим именем, когда девушка за стойкой администратора, едва глянув на меня, протянула ключ от шкафчика и сообщила, что группа под руководством «моего» тренера уже занимается. Я быстро переоделся и присоединился к женскому коллективу во главе с молодым атлетом.

  – Давненько вас не было! – говорит мне тренер, делая приглашающий жест рукой по направлению к снарядам, – начинайте, не стесняйтесь!

  – Спасибо! – отвечаю я, и, плюхнувшись на первую попавшуюся скамейку, беру в руки самую маленькую гантель. Атлет одобрительно хлопает меня по плечу, и продолжает разговор с девушками, начатый до моего появления:

  – Русские арийцы – это особая общность! Мы являемся стволом древней расы, связываем арийские ветви Европы, с корнями в Индии! Знайте, что язык древней Руси – это язык Вед. К примеру, Серпухов находится на реке Нара, что на ведическом означает «человек». И таких названий вокруг города, полным-полно! Кроме того, государственная церковь производит службу на этом языке, что является дополнительным аргументом о благословлении самим Богом русского ведизма! Нам следует вновь услышать зов предков, услышать природу земли нашей!

  – Простите! – услышанное так удивляет, что я, не выдержав, вмешиваюсь в разговор, – у меня такое чувство, будто я пришел на проповедь, а не в спортивный зал!

  – Вашего тела нет, оно нам снится! – снисходит до объяснений тренер, – пока вам не приснится красивое тело, его у вас не будет! Поэтому религиозный аспект так же важен, как и сами упражнения.

  – Вы хотите сказать, что если после разговора с вами я лягу спать, и мне приснятся мышцы, то утром, при пробуждении, они у меня будут?

  – Когда вы находитесь в состоянии, которое называете ночным сном, то видите нереальный сон. В нем отсутствует время. – Улыбаясь, будто разговаривает с маленьким ребенком, произносит тренер, – а я рассказываю о сне реальном, где время присутствует со дня рождения человека и до его смерти!

  – Мудрено очень, ничего не понял.

  – Для понимания, вам нужно почитать Славянские Веды! Они содержат Божественные Откровения, данные людям задолго до возникновения всех других религий! – говорит атлет.

  – Насколько я знаю, в письменном варианте Веды появились около 16 века нашей эры! – возмущаюсь я откровенной подтасовкой фактов.

  – Веды в устной форме существовали, когда человечество еще сидело у костра, а это, как утверждают ученые, миллионы лет тому назад! – заявляет тренер, наслаждаясь тем, какое впечатление производят его умные речи на девушек.

  – И как мы проверим соответствие древних сказаний с той книгой, которую вы мне предлагаете для чтения? Никак!

  – Очень просто! – не соглашается собеседник, навешивая блины на тренажер для учениц, – подлинность письменного варианта Вед подтверждают наскальные рисунки, содержащие мантры первых арийцев!

  – Да какие наскальные рисунки, современному человеку не более 10 000 тысяч лет! В Библии об этом четко сказано! – говорю я, перемещаясь на другой тренажер.

   Тренер прикрепляет к нему брошенную мною гантель, видимо, чтобы ее тяжестью умерить мой пыл, и говорит:

  – Ветхий и Новый заветы я читал, и, разумеется, заметил даты в них. Но они не верны, причем так считает и наука, не только я!

  – Почему же? Сидевший возле костров древний человек, о котором вы упомянули, обладал телом и душой. Но благодаря появлению Адама на земле, в этой первобытной твари появилась Премудрость Божия! Таким образом, Бог обратил падение Адамово, во благо. Тогда земной человек, соединившись с человеком небесным, выпрямился, поднял лицо к знаниям, и стал человеком современным, имеющим тело, душу и дух! А принятием крещения, Дух Святой, через который спасается и душа, и тело. Эту историю и рассказывает нам Библия. А совсем не историю человечества от племен неандертальцев! Далекое прошлое нам ненужно, поскольку оно не имеет никакого отношения к божественному плану просветления мира!

  – Во многом признаю то, о чем вы говорите, Евгений Иванович! И часто думаю, что, к сожалению, я родителями крещен! И этого никак нельзя изменить! – Неожиданно признается мне тренер. – Я согласен с вами, что Адам изменил баланс метафизических сил на планете, но проблема в том, что мы не признаем вашего Христа, Богом! Вот ведь! Мы считаем, Его приход – это вмешательство в божественное мироздание, в результате чего появилось чуждое естественной природе философское учение! Для нас Бог – это разумная, но неличностная субстанция, «бесконечный сновидец, видящий конечные сны». Нам не нужен в человеке дух, о котором вы говорите. Умствования, безжалостная эксплуатация, кровавые войны, – вот что он нам принес! Мы, арийцы, хотим жить как дети природы, а не рабы Христовы... вот вам, что дало православие? Смирение перед неминуемой смертью и неизбежный суд Божий? А у нас нет смерти, у нас реинкарнация! Поэтому у нас есть будущее на этой земле, в чреде перевоплощений, а у вас его нет! Кто ходит в ваши храмы? Одинокие женщины за 50 лет, очарованные обещанием небесного жениха, и редко, мужчины после 60-ти, в тоске по умершей матери или жене, и находящие ее в культе Богородицы! Где молодёжь, люди среднего возраста? Ответьте мне, кому из молодых хочется иметь дело с вашим священством? Вы целуете им руки, а они, благословив вас, садятся в дорогие машины и едут по особнякам! Кому нужны проповеди вашего патриарха, после которых он катается на персональной яхте или пирует во дворцах? А у арийцев все по справедливости: верховенство достается тому, кто физически крепче, а проповедует тот, кто вступает в связь с умершими предками!

   Тренер напрягает мышцы и картинно поднимает руки, под восхищенными взглядами девушек превращаясь в живую статую Аполлона. Утомленный его речью и непривычными физическими нагрузками, я останавливаюсь. Сажусь на отдельную скамейку, обтянутую скользким кожзаменителем, и, откашлявшись, говорю:

  – Православные приходят на службу не к батюшкам, а к Богу! Как вам известно, существуют учреждённые Христом таинства, и независимо от того, какой священник их совершает, плохой или хороший, они Богом засчитываются! Кто вам, молодой человек, мешает, коль вы крещены, самому стать священником, и показать нам, простым людям, пример веры и благочестия? В конце концов, с вашим талантом проповедника, вы можете со временем занять место патриарха, и выдающимся жизненным подвигом изменить представление вашего поколения о православии!

  – Стать священником? Шутить изволите? – смеется тренер, – проводить дни в храме, где при тусклом свете свечей читать молитвы глухим бабкам, которые будут после службы преследовать меня с медяком «на храм»? Да это же сродни кошмару! Вы хоть представляете, что такое служба Богу у арийцев?

  – Не-а, – говорю я, – окажите милость, поведайте!

  – О происходящем в « Кубе» знают все. Я расскажу, как служат арийцы Богу на природе! – легко соглашается тренер, – специально для вас извлеку из памяти ту волшебную зимнюю ночь! Итак... участники получают координаты местности на реке Протва, что в переводе с санскрита означает «сильный». Представьте этот вечер: мороз за минус двадцать, бело – ледяное поле, освещаемое красными лучами заходящего солнца. По девственному снегу к точке сбора движутся группы. Среди них всадники, нарушающие тишину топотом копыт. Скрипящие полозьями нарты, ведомые упряжкой ездовых собак. Снегоходы, слепящие ярким светом фар. Лыжники, легкая поступь которых выдает в них людей физически крепких. Все они торопятся к назначенному часу, когда на ровной площадке, без всякого человеческого участия, вспыхнут сложенные из бревен высокие костры. Стоящие между ними люди почувствует такой жар, что пот потечет градом. Участники действа скинут лишнюю одежду, и, облачившись в шкуру почитаемого зверя, выпьют настой из трав и грибов. Звук бубна вызовет желание танцевать и вступить в связь с духами природы. Языки пламени подскажут движения, а шаманы зададут ритм. В полночь всему живому, «свыше» поступит разрешение создавать пары. Свободная девушка сбросит шкуру, и нагой выйдет в центр площадки, где она видна лучше...

  – Простите, – перебиваю я атлета, – но в очень известном романе утверждается, что женщина перед началом такого шабаша должна натереться волшебной мазью и полетать на метле!

  – В том романе также описывается встреча с дьяволом, существование которого понятно только христианам. У арийцев таких существ нет, и быть не может, поскольку, как я уже вам говорил, мы отказываемся от того, что вы называете духом. Мы поклоняемся природе, а в ней правят НАЧАЛА! Поэтому какие-либо аналогии с ведьмами и праздничной ночью на лысой горе, здесь неуместны! – обижается тренер, и колко смотрит на меня.

  – Ну-ну! Вы хоть понимаете, что событие, о котором вы рассказываете, не могло происходить в бездуховном мире первобытных людей, в еще до Адамовы времена? – Говорю я, краснея под осуждающими взглядами девиц, недовольных моими комментариями.