Текст книги "Серпухов (СИ)"

Автор книги: Виталий Малхасянц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

   Эта новость вначале показалась невероятной и походила на розыгрыш.

   Однако Татьяна, сгорая от любопытства и надежды, все-таки пришла к назначенному сроку в актовый зал. Конкурсантов собралось немало, среди них были и знакомые девушке личности. В частности, объявивший себя поэтом Александр Бах, и уже известная в городе поэтесса Лариса Кузнецова, дизайнер рекламного агентства.

   Мэра с женой встретили аплодисментами. Павлов поднялся на сцену, и после нескольких общих фраз довел до сведения собравшихся условия конкурса. Они оказались странными: нужно было сочинить стихи на содержимое папки, которую мэр лично вручал каждому участнику.

   Фавориты обозначились сразу: для дополнительного инструктажа по теме Зинаида Петровна, жена мэра, отвела в сторонку Баха и Кузнецову, а градоначальник – Яр.

   Татьянина уверенность в родстве с Павловым усилилась, как только она поняла, что мэр в разговоре норовит тронуть ее. Насчет влечения градоначальника Татьяна не обманулась, только его природу не определила верно.

   Поэтому вместо того, чтобы избежать ловушки, Яр полезла в нее сама.

   «Отец хочет, что бы я была достойной его! Он известный человек, ему нужна талантливая и умная дочь, а не дуреха, живущая с безумным братцем – алкоголиком!» – думала она, проводя бессонные ночи в разглядывании листов бумаги с таинственными рисунками и номерами банковских счетов. Татьяна сильно напрягалась, чтобы что-нибудь сочинить на этой основе, однако у нее ничего не получалось.

   А срок конкурса меж тем заканчивался. Татьяна тяжко вздохнула, и вдруг подумала: но если брат, находясь в затруднении, стал вызывать призрак матери, тогда не стоит ли и ей, поступить также?

  Яр поднялась со скамейки, и принялась смотреть перед собой. Постепенно зрачки у нее расширились, а температура тела поднялась выше нормы. Нервное возбуждение понеслось по ее телу, вызывая дрожание или оцепенение, в зависимости от того, что представлялась перед внутренним взором девушки.

   Вместо матери, впервые за время ночных бдений, к Яр явился Некто, учтиво представившийся серым Молитвенником. Почти невидимый, он выглядел, как тень в сумерках. Но Татьяна не испугалась. Она обрадовалась, что у нее появился собеседник.

   Серый молитвенник подсказал девушке, что ей нужно произносить вслух, что она видит. Например, говоришь «лист один» – и рифмуешь с листом бумаги, где много картин. Восклицаешь «сто два» – ищешь ответы возле тотемного столба!

  Татьяна заплакала от радости. До чего все просто! Она от всего сердца поблагодарила серого Молитвенника, попросила его не уходить, присесть на скамейку, и помочь ей в работе.

   ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

   На церковные праздники Серпуховская элита завела обычай посещать городской собор. По ее мнению, в этом было что-то исконно русское: оставив лимузин на стоянке под присмотром полиции, пешком пройти, крестясь с поклонами, через низенькую калитку семнадцатого века, пропуская вперед старушек и обязательно бросая нищим мелочь.

   Естественно, никто не приезжал с утра, на исповедь и причастие. Собирались на молебен по окончании литургии, уже опохмелившись и разгладив лицо макияжем. Стояли в храме по негласному правилу, у каждой властной должности или денежного состояния имелось свое место.

   Последним, уже практически на завершении молебна, радуя уставший тянуть время хор, появлялся Каганович. Он шел по образовывающемуся перед ним коридору в толпе, производя в расступающихся людях смущение. Довольно приветливо здоровался, без рукопожатий, с прихожанами. Подойдя к стоящему в центре собора настоятелю, о. Мефодию, Каганов испивал из позолоченного корца только что освященной воды, вкушал просфору, и отходил молиться к киоту с чудотворной иконой. Возле нее проводил минут пять, истово глядя на лик, и, если не считал нужным перекинуться с кем-либо из присутствующих словом, покидал храм.

   Именно из-за Кагановича и собирались в соборе все сливки Серпуховского общества. От мультимиллиардера даже не Российского, а международного масштаба, исходил удивительный аромат большой власти и денег.

   Один вид Кагановича услаждал глаза и вызывал приятные ощущения, повторения которых таким людям, как Павлов, хотелось всякий раз, когда они с огорчением вспоминали о собственных финансовых и властных возможностях. Проще говоря, долларовый миллиардер был живой легендой, его все хотели видеть, и как можно чаще.

   Простите, отвлеклись, вернемся к нашей истории. В описываемый день Павловы стояли там же, где и всегда, но не молчали по обыкновению, а переругивались под укоризненные покачивания головой наблюдающего за ними Фетисова. Супруги спорили о том, какой из проектов тотема подать для освящения – папку, созданную при участии Яр, или осененную вдохновением двух лиц: Кузнецовой и Баха.

   Идеи Татьяны не пришлись по душе Зинаиде.

  – Ну и на что будет похож наш тотем? – шипела она, – посмотри сам, оплавившаяся свеча ровнее выглядит, чем архитектурная композиция по произведениям твоей малолетки!

  – А у Александра и Лариски эскизы смотрится, будто они вдохновлялись в номере для новобрачных! Хоть у Юры спроси, сплошная чушь! – не оставался в долгу Павлов, призывая Фетисова на помощь.

   Уже появившийся Каганович подошел к о. Мефодию, в храме установилась благоговейная тишина. Миллиардер и настоятель троекратно облобызались. Фетисов мимикой сразу показал супругам, что бы они его в свою свару не втягивали. До конца молитвенного собрания оставалось несколько минут, но решения проблемы не наблюдалось. Зинаида не выдержала, сложила две папки в одну, и толкнула Павлова вперед с шепотом:

  – Иди, позже успеем разобраться!

   Каганович направился к чудотворной иконе, настоятель о. Мефодий начал кропить святой водой присутствующих. Мэр подошел к настоятелю и наполнил пространство негромким солидным басом:

  – Батюшка! освятите проекты, задумали новое.

  – Что у вас там? – недовольно спросил о. Мефодий.

  – Да так, личное! – С «нажимом» в голосе произнес мэр.

   В городском благочинии состояло порядка сорока храмов с запутанной земельной историей, и хоть взяток с церкви никто не брал, но и навстречу ей не шли. Бумаги пылились на полках, их движение по властным коридорам происходило так долго, что порой менялось несколько священников на приходах, прежде чем администрация делала очередной ход. Благочинный о. Мефодий, человек целеустремленный, зависел в своей деятельности от чиновников мэрии. Поэтому он не стал вникать, что надумал мэр. Священник выполнил его просьбу, намочив градоначальника св. водой так, словно задался целью изгнать из Павлова нечистую силу.

   Мэр мысленно возмутился, и собрался уже выговорить настоятелю за рьяность, но тут Каганович отошел от киота, и народ умиленно вздохнул. По примеру миллиардера все перекрестились, и вслед за ним потихоньку направились к выходу. Фетисов слегка приобнял супругов и потянул за собой, показывая, что пора. Зинаида ловко вытащила из папки мэра свой проект, и они влились в поток важных лиц и нужных персон.

   Оказавшись в мэрии в своем кабинете, Павлов первым делом брезгливо заменил влажный пиджак. Затем снял белое покрывало со стоящего на полу макета и впился в него взглядом. Возможно, Зинаида права, он напрасно настаивает на кандидатуре Яр, как пророчицы Силы?

   Чем дольше Павлов смотрел на тотем, заходя с разных углов, тем сильнее терзали сомнения. Не выдержав напряжения, он решил передохнуть и уселся на рабочее место с бутылочкой газировки. Раздражение, накопившееся за столь тяжелое утро, усилилось от того, что вода оказалась теплой.

   Холодильник сломался? Мэр нажал кнопку вызова секретарши, и вдруг заметил перед собой полиэтиленовый пакет, флешку, и визитку Александра Баха. Павлов захотел смахнуть этот мусор со стола, однако в последний момент передумал. Мэр завел правило среди подчиненных наушничать по любому, даже мелкому поводу. У него мелькнула мысль, что карта памяти может содержать компромат. Будет не умно с его стороны выбросить хороший материал для интриги. Павлов с ленцой настроил на компьютере просмотр содержащейся на флешке видеозаписи.

  То, что он увидел, вызвало у него бурю эмоций. Конечно, не сразу. Начало показалось ему не особенно увлекательным: возле своего шкафчика в бассейне суетилась голая секретарша.

  – «Тоже мне!» – зевнул мэр, – «нашла, чем удивить, коза старая!»

   А она, словно заранее догадываясь, что Павлов подумает, многозначительно посмотрела в объектив скрытой камеры и отошла в сторону с сигаретой. Павлов увидел стоявшую за ней Татьяну. Глаза у градоначальника вспыхнули, на его желтых щеках впервые за много лет появился румянец.

   Вторично посмотрев, Павлов понял, что именно лежит у него на столе.

   Мэр дрожащими руками распечатал пакет с вожделенным запахом. Предчувствие не обмануло его – он улетел на качелях высоко в небо и стал блаженно улыбаться. Мурашки, приливы тепла, кружения головы с закатыванием глаз! Павлов испытал все упомянутое, и много чего еще, о чем мы, как приличные люди, писать не будем.

   Приятные ощущения испортила секретарша, внезапно появившись в кабинете.

  – Вызывали? – спросила она, глядя в маслянистые глазки шефа.

   Павлов понял, что рискует потерять авторитет в ее глазах, собрался, и спросил почти строго:

  – Чем ты занимаешься? Я когда вызывал?

  – Управляющая комитетом по земле и городскому имуществу в приемной скандалила. Отказывается вручать ордера победителям вашего конкурса. Требует, чтобы вы подтвердили распределение жилплощади письменным согласием совета депутатов г. Серпухова. Я ее еле успокоила, записала на прием завтра к 9-00. Вы же сложные вопросы любите по утрам решать, я правильно поступила? – выпалила секретарша, оправдываясь.

   Мэр задумался. Управляющая, о которой шла речь, давно нервировала его. Она работала на должности при нескольких администрациях, считала себя независимой, и не упускала случая это показать. Павлов уважал ее за профессионализм, но терпел только потому, что ей доверяли депутаты. Требование управляющей дополнительных документов говорило о том, что или Павлов перегнул палку, или депутаты по неизвестной причине подняли бунт. Подозрительный мэр вспомнил об угрозах, которые в изобилии распространяли его политические враги. Павлов решился искоренить ростки мятежа и взял, как говориться, быка за рога:

  – Знаешь что, а я ее не приму! – сказал он, знаменито, по – Павловски, ощерившись, – я завтра другую буду слушать! Подготовь приказ, эту старуху уволить, а управляющей назначить... тебя! И что бы я больше никогда не слышал, что мои приказы не выполняют! Окончено! Ступай, не мешай работать!

   Не считая больше нужным скрывать, чем он занимается, мэр откинулся в кресле и принялся настраиваться на прежний лад.

   Вспыхнув лицом и щелкнув статическим электричеством в волосах от счастья, секретарша выскочила вон. Она добилась больше, чем желала! Комитет, управлять которым ее назначил Павлов, был в мэрии самой вожделенной чиновничьей мечтой.

   Почему так повелось, оглашать не будем, боимся попасть впросак. Скажем только, что слухи, которыми мы пользуемся относительно фантастического делопроизводства в подмосковных комитетах по управлению землей и имуществом, как правило, оказываются не сильно преувеличенными.

   ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

   Серпухов, микрорайон Ивановские Выселки. В только что построенном, на шестнадцать этажей, доме, квартиры получили: третье место – Александр Бах, второе – дизайнер Кузнецова, и, конечно же, победительница мэрского конкурса Татьяна Яр.

   Секретарша, пардон, оговорились, новая управляющая, не опустила перед мэром свое достоинство, не стала писать прошение о предоставлении ей жилплощади. Она, как только получила первые деньги на должности, самостоятельно купила «трешку» рядом с вышеупомянутыми особами.

   Веселье в день заселения получилось на славу: ничего не подозревающую Татьяну водили из одного жилья в другое, где девушка искренне радовалась за своих друзей. Съели шоколадный торт, напились шампанским до икоты, смеясь, взорвали хлопушки.

   Когда надоело хвастать и наслаждаться Татьяниной завистью, закрыли ей глаза и объявили о сюрпризе. Вертели-крутили, запихнули в лифт, дружно вынесли из него на руках, и, уже ничего не соображающую, занесли в однокомнатную квартиру.

   С чистовой отделкой, мебелью, и всеми необходимыми для жизни вещами. От неизвестного мецената и доброхота, склонного благоволить к поэтессам. Так этот факт объяснил Александр, улыбаясь своей неповторимой белоснежной улыбкой. Он вложил в трясущуюся от волнения ладонь Татьяны ключ от входной двери, и с поздравлениями поцеловал в щеку, вслед за Ларисой и госпожой управляющей.

   Татьяна не сразу поверила в счастье. Собственная квартира! Девушка непонимающим взглядом смотрела на свое имя в ордере. Его показывали, теперь уже ее соседи. Почти не слушая их, Яр трогала руками стены и незнакомые предметы обстановки. Что это? Иллюзия? При ярком солнечном свете, чего раньше не бывало, возник серый Молитвенник. Он объяснил Яр, что она видит обои с рисунками по ее пророческим стихам. И что мебель, занавески, даже мелкие предметы подобраны в стиле семьи Павловых.

   – Передайте папа мою благодарность и огромное спасибо! – произнесла Яр, более не в силах удерживать тайну. Волнение сказалось, она свалилась в обморок под недоуменные взгляды присутствующих, аккурат на широкую кровать возле окна. Александр, чтобы выразить отношение к поведению Татьяны, покрутил возле виска пальцем и развел руками.

  – Да... дурочка, она не изменится! – задумчиво произнесла госпожа управляющая, соглашаясь с Бахом. Кузнецова показала глазами солидарность с коллегами и пошла за водой, чтобы побрызгать на Татьяну для возвращения чувств.

   Яр по привычке еще с неделю ходила к брату, ухаживая за ним после очередной попытки убить себя. И только когда ему полегчало, она перебралась в новостройку. Первые дни с ее губ не сходила улыбка. Ей нравилось абсолютно все. Высокий этаж, можно дышать свежим воздухом и любоваться закатом. В ее старом жилфонде на кухне воняло выхлопными газами, а в окно виднелись стоящие в пробке автомобили.

   А какая кровать! Ложишься спать вдоль, а просыпаешься поперек, и, почивая, не замечаешь, как так случилось. А шелковые простыни и невесомое одеяло! Разве сравнишь удовольствие от сна на такой кровати, с дремой на скамейке под старым ватником неизвестно с чьего плеча?

   Стоит ли упоминать о белоснежное джакузи с подсветкой и мыльной пеной, красиво отражающейся в зеркальном потолке, вокруг улыбающегося лица, плеч, и соблазнительного бюста Татьяны?

   Трудно представить, как была счастлива девушка!

   Но вскоре начались несообразности. Например, любимый банный халат, вчера розовый и ее размера, сегодня был уже голубой и такой большой, что в нем разместились бы две, а то и три Татьяны. Также девушка старалась не думать о том, куда исчезает ее нижнее белье, и откуда оно берется, столь дорогое, и в запечатанной упаковке. Яр заподозрила, что папа, из благородных побуждений, нанял мужеподобную женщину с большой семьей, в домработницы. Она не стесняется таскать, и порой путает свои вещи с Татьяниными.

   Яр придумала, что домработница приходит, когда она трудится в мэрии. Однако девушку смущало, что с ней не удается увидеться и объясниться. Татьяна написала записки с просьбой о встрече и разложила на виду в квартире, но из такого подхода не вышло толку. Более того, возникло ощущение, что неведомая прислуга обиделась не на шутку: следы умножились. Так, на кровати Яр обнаружила отпечаток лежавшего человека, и начала исчезать еда, особенно та, которую она с утра успела надкусить или отпить из бутылки. Что-то такое, уж очень личное, как шариковый дезодорант, Татьяна прятала, но только все равно находила на отведенной для него полочке в ванной комнате.

   Татьяна решила, что компании из госпожи управляющей, дизайнера Кузнецовой и Баха она не расскажет об этих нелепостях. Сердце подсказало ей, что это не те люди, которые всерьез воспримут ее слова. Яр попыталась сблизиться с симпатичной соседкой по этажу. Они как-то застряли в лифте, в ожидании помощи разговорились, и почувствовали взаимную приязнь. Соседка предложила поверхностную дружбу, и Татьяна стала к ней забегать. Скорее не поделиться чем-нибудь на самом деле, а из желания поболтать с человеком, далеким, как Яр казалось, от предсказаний и мэрских интриг.

   Особенно Яр затосковала по общению, когда госпожа управляющая заставила ее уйти в отпуск за свой счет. Теперь у девушки появились все 24 часа в сутки, что бы писать пророческие стихи и попытаться выяснить правду о незнакомке, шныряющей по квартире в ее отсутствие. К сожалению, вынужденного затворничества Татьяна не выдержала, подсела на таблетки. Этому способствовало и то, что, кроме Молитвенника, к ней стали являться и другие сущности.

   В первый раз она не увидела, а скорее почувствовала чье-то присутствие в темноте комнаты. Яр решила: наконец пришла таинственная прислуга. Девушка не испугалась, поскольку ждала события. Она постаралась не обнаруживать свое пробуждение, в надежде узнать, как все происходит.

   Но оказалось, что к ней ходит мужчина! Одетый во все черное, с капроновым чулком на голове, он перемещался, не особенно скрываясь, между комодом и шкафом. Привычно ощупывал вещи и складывал то, что считал нужным, в полиэтиленовый пакет. Татьяна подумала, что ее не хотят будить, и от того убираются без света. Яр собралась подать голос, но тут возле двери послышался шепот:

  – Она смотрит!

   Тень отступила в коридор, слилась с темнотой и исчезла. Подождав немного, Татьяна встала, включила бра, обошла квартиру, однако никого не нашла.

   Через день случилось полнолуние, и Татьяна проснулась в недоумении: по заведенной еще у брата привычке она задергивала на ночь шторы. Девушке не спалось при лунном свете. Неужели забыла?

   Яр собралась подняться, но заметила в кресле, на неосвещенной луной части комнаты, уже знакомую черную тень в капроновом чулке на голове. Теперь Татьяна почувствовала ужас. Она собрала волю в кулак и решила заговорить с ночным гостем. Однако он опять исчез в темноте коридора. Электрический выключатель подвел, Яр не сразу включила свет, и опять никого и не обнаружила.

   Татьяна убедила себя, что, как и серого Молитвенника, тени не существует, это результат приема лекарств и игра ее ума. Теперь, просыпаясь для сочинения стихов по ночам, она на всякий случай разговаривала не только со своим прежним «серым» помощником, но и с черной тенью, желая ее приучить и сделаться с ней друзьями.

   Но в отличие от Молитвенника, тень становилась все явственнее. Однажды в полночь Татьяна открыла глаза и изумилась тому, что она лежит рядом с ней на кровати, и от нее пахнет виски и рыбной икрой.

  – Не бойся, тень! – сказала она страшной фигуре, вся дрожа, – хочешь, я напишу тебе письмо – предсказание, отдашь его папа. Он у меня добрый! Если тебе негде жить, он обязательно поможет!

   Татьяна медленно протянула трясущуюся руку и коснулась, сама не зная кого. И с ужасом осознала, что рядом не вымышленный персонаж, а реальный человек, который вдруг со звериной страстью схватил ее. Яр не знала мужчину, боль изнасилования пронзила ее невинное тело. Вся фантазийная дурь последних месяцев сразу вылетала у нее из головы, и уже на уровне инстинктов она поняла, что нужно бороться за себя. Татьяна яростно впилась зубами в руку насильника. Он дрогнул и дал слабину.

  Девушке удалось выскользнуть, и она с криком бросилась к входной двери. Но ей не суждено было сбежать: в темноте коридора Татьяна попала в руки сообщника, который заткнул девушке рот и сильно ударил по голове, от чего она потеряла сознание.

   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

   Павлову ненадолго хватило добытых подчиненными трофеев.

  Он заскучал и вызвал Александра Баха. В разговоре упомянул, что присматривает кандидатуру на должность начальника компьютерного отдела. Бах изменился в лице. Заметив, как он хочет повышения, мэр про себя хмыкнул, а вслух посетовал, что у него не работает монитор. Александр сразу кинулся его чинить. Однако по многозначительному взгляду Павлова понял, чего мэр на самом деле хочет, и остановился.

   Через несколько дней на столе градоначальника очутилась новая карта памяти. Мэр с трудом дождался, когда дневные дела поутихнут, он останется в одиночестве. Однако его ожидало открытие: Александр оказался не так прост, как выглядел. Он предложил начальству большой архив записей. К разочарованию мэра, в нем были дамы, не интересующие его. Татьяна присутствовала лишь на тайно снятом ролике, где она купалась в своем джакузи. Но глядя на девушку, мэр неожиданно понял, что за неимением свежего источника запаха она не вызывает волнения.

   Павлов расстроился и с тоской подумал, что привычная депрессия вскоре вернется, а он не знает, как достать полюбившееся лекарство. Но обещания следует выполнять! Мэр поерзал в кресле, взял ручку, и подписью в приказе осуществил мечту Баха. Попросил исполняющую обязанности секретарши, дизайнера Ларису Кузнецову, вызвать Александра, намереваясь сообщить ему лично.

  Но поздравления вышли кислыми настолько, что Бах сразу уловил недовольство начальства. Похоже, он предполагал нечто подобное, так как неожиданно сказал:

   – А не желаете ли ко мне в гости, господин мэр?

   Павлов с недоумением посмотрел на Баха. В своем ли он уме? От чего вздумал вести себя запанибрата? Александр понял, что мэр сейчас будет гневаться, и, опережая его, пояснил:

   – С экскурсией, так сказать! Пройдете по квартирам, посмотрите, как мы устроились. У меня есть ключи от входных дверей в квартиры наших сотрудников. Пока они на работе, вам никто не помешает ознакомиться с бытом простого служащего...

   Эмоции во взгляде Павлова, по мере того, как он соображал, о чем говорит Бах, менялись, с отрицательных, на положительные. Побывать у Татьяны? Хорошее предложение! Мэрия выписала Яр подъемные, и неплохо бы посмотреть, рачительно ли распорядилась казенными деньгами госпожа новая управляющая!

  Придумав причину, Павлов отбросил сомнения, изучил еженедельник и назначил визит через час.

   Естественно, мэр не стал ходить по квартирам и сразу отправился к Татьяне. Новостройку толком еще не заселили, и на лестничной площадке стояла редкая тишина, когда Александр шепотом предложил надеть на голову черный чулок. Мэр хотел возмутиться, однако вспомнил про скрытую съемку в квартире Яр, и поблагодарил за заботу, похлопав подчинённого по плечу.

   Александр остался в коридоре, Павлов прошел дальше. Он испытывал смущение. Никогда прежде мэр не делал такого и даже не мог предположить, что будет. Он потоптался в комнате, провел взглядом по бедной обстановке, взял со стола и без энтузиазма перелистал знакомую папку. Убедился, что его рекламное агентство контролирует процесс, работа над тотемом кипит.

   От скуки мэр зевнул, нехотя подошел к комоду и без всякой цели выдвинул верхний ящик. Вожделенный запах достиг ноздрей Павлова, голова закружилась. Блаженство, к которому он так стремился, настигло его. Мэр не выдержал и принялся рассовывать женское белье по карманам, пока насильно не остановил себя. Для начала хватит, а потом видно будет!

   На выходе Павлов, не считая, дал Баху пухлую пачку денег.

  – Купите ей того, что я забрал! Остальное оставьте себе, – сказал он. Александр проводил шефа до машины, рассыпаясь в благодарностях.

   Последующие дни Павлов, если можно так выразиться, летал на крыльях. Все у него спорилось. Мэрия под его руководством работала, как хорошо смазанный механизм. Знали бы в администрации, чьими слезами!

   Но оказалось, что наркотик Павлова, как и всякий другой, требовал увеличения дозы. Раздразненное воображение мэра предложило ему принять ванну так же, как это делала Татьяна.

  После купания мэр вытерся полотенцем Яр, попользовался ее средствами гигиены и лег на кровать. Что там за запахи! Он словно почувствовал тепло девушки, ему захотелось увидеть ее по– настоящему.

  – Александр! – негромко позвал он, и стороживший входную дверь, Бах не замедлил появиться. Мэр полюбопытствовал, возможно ли посетить Татьяну в другое время суток. Бах вместо ответа достал из кармана снотворное и пошел к холодильнику.

   Когда проникаешь в квартиру ночью, острота ощущений увеличивается значительно. Представляешь себя хищником, крадущимся в темноте за добычей. Вершителем судьбы, имеющим возможность казнить или миловать. Стоит протянуть руку и накрыть подушкой лицо спящего! Мучительные секунды без воздуха, и человек будет лежать трупом, покорившись злой воле убийцы.

   С бьющимся сердцем мэр долго сидел на полу, рядом с кроватью Яр, обоняя ее дыхание и фантазируя. Но при всем удовольствии, у него затекли ноги. Он решил выбрать момент и переставить мебель так, чтобы ему было удобнее.

   В последующие ночи Павлов тешил себя, вольготно расположившись в кресле.

   Его беспокоили лишь мысли о Зинаиде Петровне. Она продолжала ежедневно утверждать, что тотем Татьяны никуда не годится. Жена жестко настаивала на том, что создаваемая конструкция нуждается в авторстве Баха и Кузнецовой. Павлов не знал, насколько успешно трудится над пророчествами Кузнецова, но стихотворный шепот Александра мэру уже надоело слушать в ночной тишине.

   Татьяна не отставала от Александра. Часто просыпалась, и невнятные слова из ее уст, соединяясь со стихами Баха, создавали разноголосицу, которая нервировала мэра. В такие минуты он начинал чувствовать себя, как на совещании в своем кабинете. Также Павлову не понравилось, что Татьяна сначала робко, а потом все увереннее начала говорить с ним. Обещала познакомить с « серым Молитвенником». Мэр чувствовал уколы ревности, он не желал делить Яр с кем-либо.

   Павлов позвонил к Фетисову, и тот напомнил о необходимости дать семя. Качество пророчеств улучшится, и девушка окончательно будет в его власти. Мэру совет понравился. Он и сам думал, что пора, однако никак не мог сообразить, как это лучше сделать. Решил приучить к себе Яр, через лежание с ней на кровати.

   Татьяна сразу проснулась, потрогала его рукой, и, как показалось уже давно горящему Павлову, одобрила. Не в силах более терпеть, он приступил, заранее предвкушая нечто необычайное.

   Вышло совсем не так, как мэру хотелось. Татьяна вырвалась, подняла жуткий крик и бросилась к выходу. Павлов по возрасту замешкался, но ему повезло, что из-за шума, из пророческого забытья, вышел Александр. Он изученным в армии приемом лишил девушку сознания, которого у нее и так, из-за всего происходящего, было мало.

   Павлов растерялся, в голову полезли мысли об ответственности. Многочисленные визиты невозможно скрыть, как ни старайся. Конечно, в его городе бредовым заявлениям Татьяны не дадут ходу, но гасить скандал все равно придется. А это не просто – затыкать рот прессе и задабривать полицию!

   Мэр подумал: пожалуй, пора покинуть надоевшую квартиру. Переместиться с Татьяной туда, где ему будет комфортно, и девушка не позовет на помощь...

   ЧАСТЬ 3 «ОХОТНИКИ».

   ГЛАВА ПЕРВАЯ.

   Проходя курс реабилитации в санатории, Маргарита получила письмо с документами на однокомнатную квартиру, за которую заплатила строителям, когда была звездой и при деньгах. Вернувшись в Серпухов, она продала все ценное, что имела, на вырученные средства сделала отделку и купила кое-что из обстановки.

   После новоселья с жаром занялась журналистикой, и, желая воскресить Виолу, развила бурную продюсерскую деятельность. Однако энтузиазм, отчасти вызванный психотерапией, скоро погас, и Маргарита почувствовала апатию. О сцене перестала думать, в газете опять перешла на работу по удаленному доступу. На свежий воздух выбиралась редко, в основном за продуктами, и то, в день зарплаты.

   Утешением для нее было общение с соседкой – Татьяной Яр. Они познакомились в застрявшем лифте. Татьяна казалась человеком небольшого ума, и по всем признакам, не в себе. Тем не менее, располагала к разговору. В Яр чувствовалась невинность души и желание угодить собеседнику.

   Как-то Татьяна, ненадолго зайдя к Маргарите, рассказала о странностях в своей уединенной жизни, и спросила совета. У Татьяны не было матери или старшей сестры, и, похоже, она сочла Тихую достойной заменой. Но Маргарита не без причины подумала, что соседка навела справки о ней, и хочет поболтать на тему, которая разбередит её душевные раны. Маргарита резко оборвала разговор. Татьяна расстроилась и убежала со слезинками на глазах.

   Через несколько дней Маргарита застыдилась своей вспышки: соседка не выглядела сплетницей. Они жили дверь в дверь, и Тихая пошла извиняться. Как она помнила, Яр тоже работала на дому, однако на звонок никто не ответил, хотя за дверью слышались неопределенные шорохи.

   Маргарита вернулась через час, затем поздно вечером – безрезультатно.

   Тихая сразу вспомнила про ночной крик, о котором старалась не думать. После него она заметила через дверной глазок на лестничной площадке неизвестных людей в черном одеянии, и мучилась вопросом, не случилась ли у нее галлюцинация?

   В темное время суток Тихая особенно страдала от ужасных воспоминаний. Мысль о том, что за стеной живет человек, к которому можно обратиться за помощью, позволяла Маргарите дремать короткими промежутками. А в периоды бодрствования – противостоять приступам отчаяния.

   Но едва выяснилось, что Татьяны рядом нет, Маргарита запаниковала. Она забилась под кухонный стол и стала дрожать так, словно все еще находится в плену железной клетки. Пульс стучал у нее в висках, слезы произвольно текли из глаз, любой звук воспринимался, как чья-то крадущаяся поступь.

   В таком состоянии Маргарита нащупала в кармане халата телефон, и наугад вызвала абонента. Ей захотелось услышать кого-нибудь, все равно кого, лишь бы не ощущать себя в одиночестве.

   – Алло! – голос был знаком, но без контактных линз близорукая Маргарита не могла разглядеть запись на экране смартфона.

   – Кто это? Кто со мной говорит? – поинтересовалась она неуверенно, обдумывая, будет ли продолжать разговор.

   – Маргарита, ты? Случилось что-нибудь? – спросил чужой ей человек.

   – Да. Мне очень нужна помощь! – ответила Маргарита, и вдруг ясно осознала, что ничего не может объяснить. Она почувствовала себя глубоко несчастной, горько всхлипнула, уронила телефон, и перестала обращать на него внимание.

   ГЛАВА ВТОРАЯ.

   Крылов в детстве прочитал энциклопедию 'Жизнь животных' А. Брэма. С тех пор шестой континент манил, ему хотелось увидеть экзотическую фауну живьем, а не на картинках. Поэтому, получив премиальные за найденную дочь миллиардера, сыщик купил туристическую путевку. Он решил долечить рану на берегу Индийского океана.