Текст книги "Принцесса Сливового Аромата (СИ)"
Автор книги: Виктория Воронина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Подозвав к себе служанку, Сяомин велела ей принести чёрную краску, бумагу и шёлковую кисточку для письма. Когда прислужница принесла всё нужное, она, поправив прядь своих пышных волос, быстро и аккуратно написала донос Гунь на легкомысленную дочь министра Лю.
» Глава 9
Мей Фэн стояла возле крутящегося бревна и с лёгкостью увертывалась от торчащих из него палок, тренируясь своевременно уклоняться от них и ставить блоки. Её подруги уже пошли в обитель для вечернего отдыха, но усердная воспитанница Великой Государыни пожелала продолжить упражнения, которые не каждой послушнице монастыря Юнтай оказывались под силу. Усердие Мей Фэн и её желание угодить императрице Тинг принесло хорошие плоды.
Около года она подвергалась изнурительным физическим тренировкам, начиная от множества отжиманий на пальцах, прыжков и «утиного бега» на корточках и заканчивая стойками, в каждой из которых нужно было стоять неподвижно до полного отказа мышц. Благодаря этим занятиям её девичье тело приобрело лёгкость и неизменную гибкость. Монахини к тому же научили её, как контролировать свою внутреннюю энергию «ци» и концентрировать её для увеличения телесной мощи. Теперь Мей Фэн на равных могла биться с местными мастерами кунг-фу, и при случае ей не составляло труда защитить свою жизнь от двух-трёх нападающих на неё профессиональных убийц.
Своими сегодняшними успехами девушка осталась довольна. Напевая весёлую песенку про неуклюжего увальня-медведя, она отправилась к большому горному ручью – омыть в нём своё пыльное лицо и тело.
Женский буддийский монастырь Юнтай, в котором она совершенствовала свои боевые навыки, основали три принцессы-отшельницы, находился в горах Суншань, в семи милях от прославленного Шаолиня, как его женская обитель. Первая – принцесса Чжуаньюнь – задумалась о совершенствовании своей дхармы(1) и построила для себя и прислуживающих ей женщин хижину неподалеку от Шаолиня. Дочь следующего императора, принцесса Минлян, отправилась в Шаолинь и стала одним из самых близких учеников патриарха Дамо. Но женщина, даже освоившая искусство ушу, не могла практиковать его в мужской обители, и отец-император построил для неё отдельный монастырь рядом с той хижиной, где жила предыдущая принцесса-монахиня. Подлинное процветание женской обители наступило, когда в нём поселилась принцесса Юнг Тай. Эта шестнадцатилетняя девушка много сделала для благосостояния монастыря и неизменно помогала бедным и нуждающимся людям. Слава женской обители Шаолиня, получившей имя своей благодетельницы, росла, и число монахинь достигло тысячи. Их так почитали, что наиболее выдающихся отшельниц хоронили в шаолиньском Лесу Пагод наравне с мужчинами. Монахини Юнтая также не уступали в боевых искусствах мастерам Шаолиня, и потому никто из посторонних не осмеливался появляться в их владениях без предварительной договорённости. Мей Фэн могла купаться совершенно свободно в ручье, не опасаясь, что её наготу будут пожирать чьи-то нескромные мужские взоры.
Обмывшись, девушка мечтательно посмотрела на верхушки гор, окутанных лёгкими летними облачками, где в свете закатного солнца сверкали ленты быстрых рек, и вполголоса продекламировала стихи Ли Бо:
За сизой дымкою вдали
Горит закат,
Гляжу на горные хребты,
На водопад.
Летит он с облачных высот
Сквозь горный лес –
И кажется: то Млечный Путь
Упал с небес.
«Ах, Цай Юнь, смотришь ли ты сейчас на горы, как я? – невольно вспомнила Мей Фэн о любимом. – Или ты любуешься озером?! Как сильно мне хочется очутиться рядом с тобой! Я бы отдала десять лет жизни за исполнение этого желания! Сколько времени прошло с нашей последней встречи, а я продолжаю думать о тебе. Наверное, это и есть настоящая любовь!»
Отдав дань своим пламенным чувствам к молодому гогуну, Мей Фэн поспешила в главный зал обители, носившего название Безграничного Блаженства, намереваясь заняться вечерней медитацией. Но настоятельница Ляо Юань сообщила ей, что за нею приехал посланник от Великой Государыни, и велела ввести в зал неожиданного гостя.
– Госпожа Лю Мей Фэн, Государыня Тинг велела передать мне, что приблизилось время вашей свадьбы с вельможей Чен Чао, – с почтительным поклоном доложил ей слуга императрицы Тинг.
– Подчиняюсь велению Великой Государыни, – сложив ладони в знак почтения к императрице, отозвалась Мей Фэн и начала немедленные сборы к обратной дороге.
С особой тщательностью девушка уложила в деревянный футляр подаренный ей императрицей Тинг острый меч. В начале своего пребывания в монастыре Юнтай она не могла поверить, что когда-то овладеет искусством управления этим стальным клинком. Он больше подходил для тяжёлой мужской руки, а не для её нежной, как лепесток лотоса, девичьей ладони. Но мысль о том, что она не может подвести свою высокую покровительницу и двоюродного племянника-принца придавала Мей Фэн сил и терпения всё это время; и она успешно преодолела это испытание, научившись владеть нелёгким мечом с помощью своих внутренних сил, компенсировавших ей недостаток телесной мощи.
Мей Фэн застала императрицу Тинг после возвращения в Запретный Город больной и в постели.
– Что с Вами, Великая Государыня?! – встревоженно произнесла девушка, подбегая к великолепной постели своей высокой покровительницы. – Вы послали за врачом?! Он назначил вам лекарства?
Тяжёлые морщинистые веки старой императрицы распахнулись, и она с любовью посмотрела на девушку.
– Не беспокойся обо мне, Мей Фэн, – ласково проговорила императрица Тинг. – Моя болезнь называется старость, против неё нет лекарства. Но ты прибыла во Дворец Ослепительного Счастья, и мне сразу стало легче. Милая девочка, ты как весеннее солнышко светишь предо мной и придаёшь мне жизненных сил лучше всяких лекарств!
– Я рада, что могу быть вам полезной, Великая Государыня! – засияла счастливой улыбкой девушка и склонилась перед императрицей в глубоком поклоне, приветствуя её должным образом.
Старая властительница Поднебесной медленно поднялась с постели, преодолевая боль в ногах, и по её условленному знаку доверенная дама Гао Чжи принесла ей кожаный футляр, из которого вытащила необычайно тонкий длинный клинок, отливающий блеском серебра.
– Настоятельница Юнтая с большой похвалой отзывалась в письмах о твоём усердии и больших успехах, что весьма радовало моё старое сердце. Я довольна тобой, дитя моё, и дарю тебе второй меч, носящий название «Лунный Луч». Его изготовил кудесник-даос в особую осеннюю ночь, когда стирается грань между нашим миром и миром духов, – ласково сказала императрица-мать, беря из рук приближённой дамы принесённый ею меч и протягивая его девушке.
– Но этот клинок – одно из главных сокровищ Запретного Города. По слухам, он усиливает силы своего хозяина как полнеющая луна свой свет, – испугалась Мей Фэн. – Я не могу принять столь ценный дар!
– Ты достойна его, Мей Фэн. Отплатишь за него тем, что будешь верно служить принцу Лю Цзину, – настойчиво проговорила Тинг.
– Повинуюсь Вашей воле, Великая Государыня, – низко поклонилась девушка и приняла дар.
– Я приготовила для тебя богатое приданое, и твоя свадьба должна состояться через четыре дня, – передохнув, сообщила императрица своей любимице. – Когда ты станешь супругой влиятельного клана Чен, генерал Тао ничего не сможет тебе сделать.
– Благодарю за заботу, – смиренно ответила Мей Фэн.
В глубине души она ощутила печаль оттого, что судьба разводит в разные стороны её и дорогого её сердцу гогуна Цай Юня, но обстоятельства были против их брачного союза, и нужно было покориться воле императрицы Тинг.
Миниатюрная девушка в чёрной одежде проворной ящерицей проскользнула в покои Драгоценной Наложницы и низко склонилась в поклоне перед хозяйкой этих роскошных апартаментов, сидевшей в кресле в обществе своего кузена.
– Госпожа Гунь, Старший Брат, приветствую вас, – почтительно произнесла она.
– Что тебе удалось узнать, Ксяолян? – нетерпеливо спросила Гунь.
– Лю Мей Фэн только что вернулась в Запретный Город и собирается вступить в брак с главой рода Чена в загородном поместье Платанов через четыре дня, – доложила Ксяолян.
– Значит, этот карьерист Чен Чао всё-таки решил пойти против меня, соблазнённый щедрыми посулами императрицы Тинг, – в злобе скрипнул зубами генерал Тао Нань и заключил: – Если этот брак состоится, мы потеряем половину своего влияния при дворе.
– Неужели ничего нельзя сделать? – заволновалась его кузина.
– Можно. Смерть Лю Мей Фэн не даст осуществиться плану императрицы-матери, – лаконично ответил ей Тао Нань и обратился к сестре: – Ксяолян, возьми двадцать лучших воинов нашего клана Янцзы и отправляйся с ними в родовое поместье Ченов. Убей Лю Мей Фэн, изувечь её жениха, словом, сделай всё возможное, чтобы свадьба не состоялась! Обставь расправу как нападение дерзких разбойников. Нам нельзя ставить императора Чжуна в неловкое положение, он не может покрывать убийц лиц знатного происхождения.
– Слушаюсь, Брат! – с готовностью отозвалась юная воительница клана чёрных воинов-убийц и пообещала: – Я непременно разделаюсь с дочерью Первого министра, который уничтожил наш род!
Генерал Тао одобрительно кивнул головой в ответ на её слова и, подумав, решил прибавить ещё пять испытанных воинов к отряду, чтобы обеспечить верный успех младшей сестре, которая не меньше его желала отомстить за гибель родной семьи.
Невидимые постороннему глазу и замаскированные под разбойников наёмники взяли в кольцо поместье Платанов и приготовились по первому знаку Ксяолян обрушить свои клинки на головы обитателей поместья рода Ченов.
Не подозревая о жестоком замысле врага, Мей Фэн прибыла в назначенное время в дом жениха в нарядном свадебном паланкине. Её провели в отдалённый павильон для подготовки к свадебной церемонии и разместили в гардеробной все её вещи.
Девушку, согласно церемониалу, неспешно обрядили в свадебный наряд алого цвета и надели на голову жемчужную диадему. Когда служанки завязали последний шнурок на её юбке Мей Фэн, желая побыть одна перед решающим событием в её жизни, отослала из павильона всех прислужниц.
Невеста тоскующим взглядом посмотрела в стоящее перед ней на туалетном столике зеркало и печально подумала: «Вот и настал день моей вечной разлуки с Цай Юнем. Хорошо, если мой будущий муж немного будет похож на него, так мне будет легче перенести утрату моей любви». Однако на это было мало надежды. По слухам, Чен Чао, несмотря на молодость, отличался строгостью в поведении и не любил легкомысленных весёлых женщин. Для жизнерадостной девушки, какой была Мей Фэн, брак со столь суровым вельможей грозил обернуться безотрадностью существования.
Её дальнейшим размышлениям помешал запах гари. Мей Фэн испуганно вскочила, быстро оглянулась и заметила клубок едкого дыма, струящийся из щели внешней двери.
Сестра генерала Тао Ксяолян заметив, что все слуги покинули павильон невесты, сочла момент подходящим для покушения на жизнь дочери Первого министра Лю и велела наёмникам приступать к действиям. В сгущающихся вечерних сумерках воины-убийцы клана Янцзы облили смолой павильон Мей Фэн и подожгли его со всех концов. Стены изящного строения сразу ярко вспыхнули как сухая сосна в палящий зной, из двери скоро вовсю повалил удушающий дым. Увидев, что она со всех сторон окружена кольцом огня Мей Фэн заметалась и в панике закричала:
– Спасите меня! Я горю!!!
Весёлая музыка, звучавшая в центральном тереме поместья Платанов, умолкла, и к павильону на тревожный зов девушки начали сбегаться стражники рода Ченов. Во главе с женихом Чен Чао они предприняли попытку потушить разгорающийся со скоростью ветра огонь в здании невесты, но пламя слишком быстро пожирало строение и вдобавок со спасителями Мей Фэн вступили в сражение наёмные убийцы, не давая им оказать помощь погибающей невесте.
Поняв, что спасители не придут к ней вовремя, Мей Фэн решила действовать самостоятельно. Подобрав юбки своего пышного свадебного наряда, она схватила свой меч «Лунный Луч», который слуги привезли в поместье Ченов вместе с другими её вещами и начала рубить вокруг себя пылающие ширмы и стены, прокладывая себе путь наверх, где было меньше всего бушующего пламени. Девушке удалось благополучно выбраться на изогнутую крышу, но, когда она снова огляделась, то поняла, что нигде не сможет спуститься – внизу под нею полыхало целое море огня, среди волн которого ожесточённо сражались воины. Наёмники генерала Тао бились насмерть, зная, что в случае провала их безжалостный предводитель лично расправится с каждым из них, наказывая за неудачу. Оставался только один путь спасения – перепрыгнуть с крыши горящего павильона на ветку росшего возле ограды дуба. Этот способ был крайне опасный для жизни, так как спасительное дерево находилось довольно далеко от павильона невесты Чен Чао, но Мей Фэн решила рискнуть, понимая, что ей лучше разбиться насмерть, чем сгореть заживо.
Девушка зажмурила глаза, представляя себя с помощью медитативной монастырской практики быстрым журавлём и, почувствовав, как сила и упорство этой птицы вливаются в её мышцы, разбежалась по черепицам кровли и, оттолкнувшись от неё, полетела к дубу. Ей не хватило расстояния в пол-ладони, чтобы точно приземлиться на выбранное место, но удалось уцепиться за растущую ниже тонкую ветку, и она смягчила для неё падение и удар о землю.
К пострадавшей невесте бросились придворные и служанки с носилками, и они осторожно перенесли её в главный терем. Там Мей Фэн ожидали печальные известия. Стражникам поместья удалось отбить атаку разбойников и прогнать их обратно в лес, но её жених Чен Чао погиб от руки их предводителя, и её свадьба не состоится. Воля императрицы-матери осталась не выполненной.
Примечание
Дхарма – в буддизме понятие мысли, сознания.
» Глава 10
Нападение грабителей на поместье Платанов и убийство ими вельможи Чен Чао в день его свадьбы наделали много шума в столице. Обеспокоенный дерзостью злоумышленников, император Чжун приказал провести тщательное расследование совершенного преступления. Повинуясь императорскому указу, чиновники судебного приказа опросили всех выживших в тот роковой день обитателей поместья и записали с их слов, что нападавшие были одеты не в однородную форму слуг из дома знатного рода, а в пеструю одежду разбойников, промышляющих грабежом в лесу и на дорогах. Также ими было установлено, что из казны рода Чао похитили пятьсот лянов – пятьсот слитков чистого серебра. Однако императрица Тинг не поверила донесению, что глава клана Чао погиб от руки одного из бродяг вне закона, устроивших пожар и кровавую резню на свадьбе её воспитанницы.
– Это дело совершил генерал Тао Нань, а не лесные грабители, – убеждённо произнесла она после того, как ушёл чиновник, докладывающий ей о расследовании нападения на поместье Платанов. – Маскировка и похищение серебра – ещё не доказательство, что вопиющее злодеяние совершили никому не известные преступники.
– Почему вы так думаете, Великая Государыня? – робко спросила у неё Мей Фэн. Она до сих пор ещё не пришла в себя после пожара в павильоне, в котором готовилась к свадьбе, и её тело всё ещё болело от ушибов и ссадин, причинённых падением с дерева.
– Только у генерала хватит смелости напасть на столь влиятельного вельможу, каким был твой погибший жених и только он может успешно совершить такое преступление. Это злодеяние помогло ему предотвратить создание союза родов Лю и Чао, означающей появление самой сильной придворной партии при императорском дворе, – рассудительно ответила ей императрица. – Мнимые разбойники хотели одного – сжечь тебя заживо в павильоне. А кто больше всех заинтересован в твоей гибели?! Сама знаешь – генерал Тао Нань и его кузина Гунь! К счастью, ты хорошо училась в шаолиньском женском монастыре Юнтай боевому искусству и полученные там навыки самозащиты помогли тебе избежать верной гибели.
– Я могу пожаловаться Государю на покушение на мою жизнь? – осведомилась у своей высокой покровительницы Мей Фэн.
– У нас нет ни одного доказательства причастности членов семьи Тао к совершённому злодеянию, – со вздохом произнесла императрица Тинг и спросила: – Ответь, Мей Фэн, ты никому не говорила о том, что я собираюсь выдать тебя замуж за вельможу Чен Чао? Подготовка к твоей свадьбе велась мною в столь строгом секрете, что я ума не приложу, как генерал узнал о твоём готовящемся бракосочетании.
– Нет, никому! – отрицательно покачала головой девушка.
– Подумай, – настаивала императрица. – Возможно, за год ты случайно кому-то обмолвилась об этом событии.
Под давлением покровительницы Мей Фэн стала вспоминать все свои встречи за год и, в конце концов, вспомнила свой давний, почти забытый разговор с приятельницей из Запретного Города.
– Я поведала о своей будущей свадьбе императорской наложнице Сяомин, – призналась она.
Дыхание императрицы Тинг прервалось на мгновение.
– Глупая девочка, как ты могла ослушаться меня и болтать с посторонними о наших планах, когда я запретила тебе делать это! – простонала она. – Именно Сяомин рассказала врагам о твоём намечающемся брачном союзе с Чен Чао! По её вине злоумышленники напали на поместье Платанов, подожгли твой свадебный павильон и убили вельможу Чен.
– Не может быть, – не поверила Мей Фэн. – Сяомин моя подруга, как она могла предать меня?!
– Сяомин – шпионка Гунь, – ответила ей престарелая императрица. – Ах, Мей Фэн, не будь такой беспечной! Ты живёшь в постоянной опасности быть лишённой жизни! Малейший промах с твоей стороны грозит тебе смертью! Если Тао Нань и его кузина смогут захватить тебя, они непременно осуществят родовую месть самым жестоким способом, и ты умрёшь в невыносимых мучениях.
С этим утверждением императрицы Тинг трудно было спорить. Ходили слухи, что генерал Тао настолько возненавидел последнюю представительницу враждебного ему рода Лю, что приказал вырубить в своем саду все сливовые деревья, напоминающие ему о ней. В блистательном гареме Запретного Города, где проживал император, велась более жестокая и беспощадная закулисная борьба, чем на полях многолюдных военных сражений; и невинные, ничего не знающие о ней люди погибали в ней первыми.
– И всё же я не понимаю, Великая Государыня, почему Сяомин предала меня, – растерянно пробормотала Мей Фэн. – Я всегда хорошо к ней относилась, поддерживала её во всём, у нас были общие интересы. Разве ей не выгодно дружить со мной?
– Наложница Сяомин – настоящая мать маленького принца Тао Мин, – объяснила Тинг. – Гунь бесплодна, и потому с разрешения Государя она усыновила ребёнка наложницы невысокого ранга. Сяомин согласилась отдать своего сына Гунь, поскольку её семья не имеет значительного влияния при дворе, а за фавориткой моего сына стоит генерал Тао Нань. При его поддержке сына Сяомин обязательно объявят наследником престола Поднебесной. Твой двоюродный племянник Лю Цзинь может остаться ни с чем и его могут даже убить, чтобы он не был угрозой для потери влияния клана Тао. Вот почему Сяомин рьяно поддерживает Гунь – она также возвысится, если её сын займёт императорский трон. У тебя ещё есть вопросы?
– Нет, Великая Государыня, мне стали понятны многие тайны императорского двора, – прошептала Мей Фэн. – У Сяомин имелась весомая причина вредить мне. Я очень виновата, что ослушалась вас, и прошу меня простить.
Великая Государыня не слишком поверила в раскаяние Мей Фэн, поскольку хорошо узнала за последние два года её природное своеволие и беспечность. В минуты опасности девушка становилась собранной и энергичной, и стоило ей решить, что враги от неё отступили, так тут же вновь становилась легкомысленной. Но хотя императрица сердилась на Мей Фэн за ослушание, она искренне любила внучку своей младшей сестры, и готова была сделать всё, чтобы никто не мог причинить ей зло. Про себя Тинг решила впоследствии подобрать воспитаннице надёжных телохранителей из числа самых умелых и сильных воинов дворцовой стражи, но теперь ей следовало разобраться с Сяомин.
– Позовите ко мне Главного Евнуха Вэн Го, – велела императрица начальнику стражи, охраняющей Дворец Ослепительного Счастья.
Приказ престарелой властительницы был незамедлительно выполнен. Едва Тинг неспешно отпила из тонкой фарфоровой чашки три глотка зелёного чая «Маофэн» с гор Хуаншань, как Главный Евнух уже вошёл в её роскошные покои и ничком упал на колени, почтительно коснувшись лбом циновки на полу.
– Жду вашего повеления, Великая Государыня, – тихо сказал он.
– Ничтожная наложница Сяомин вызвала мой гнев. Избавьтесь от неё удушением шёлковым шнурком, – велела императрица-мать.
– Будет исполнено, – снова поклонился Главный Евнух.
Первым побуждением Мей Фэн стало пасть на колени перед Государыней и молить её пощадить Сяомин. Ей приходилось видеть совершенно посиневших, задушенных палачом людей, и это было страшно! Её доброе сердце не могло смириться с предстоящим убийством подруги, пусть даже та жестоко предала её. Она знала, что обитательница павильона Павлоний была единственным ребёнком у своих родителей и гибель дочери непременно станет большим горем для этих одиноких стариков. К тому же у Сяомин имелось смягчающее обстоятельство – она всё сделала ради блага своего сына, и ради него решилась на рискованное противостояние воле Великой Государыни.
В своей речи Мей Фэн решила упомянуть свою бабушку, чтобы смягчить гнев императрицы Тинг.
– Великая Государыня, моя бабушка Жоу утверждала, что все люди одинаковы по своей сути, различны обстоятельства, в которые они попадают, – тихо сказала она, подняв на престарелую императрицу свои лучистые глаза.
– Что ты хочешь этим сказать, барышня Лю? – искоса взглянула на неё её царственная покровительница.
– Люди полностью зависят от обстоятельств и поступают согласно им. Никто от рождения не является злым или добрым. Если по воле судьбы тьма Зла падает на лицо человека, он кажется тёмным, если его освещает свет Добра, он делается светлым, – объяснила девушка и, встав на колени, трижды низко, до пола, поклонилась вдовствующей императрице, говоря: – Сяомин ошиблась, Великая Государыня, простите её! Дайте ей шанс раскаяться в своем преступлении и встать на истинный путь добродетели!
– Твоя бабушка была слишком добра – она ни о ком не могла сказать плохого слова, и всем искала оправдание. А ты, Мей Фэн, наивна как новорожденный котенок, если веришь в чистосердечное раскаяние преступников! – в сердцах сказала императрица Тинг. – Пойми, я не только мать Государя Чжуна, но также Мать всей Поднебесной и должна поддерживать всеобщий порядок! Если я буду снисходительна к виновным, в стране воцарится хаос, ведь злодеи утратят страх перед законным возмездием. По вине Сяомин погибло много людей, ты сама спаслась от огня и меча убийц только чудом. Я не могу помиловать ее. Смертный приговор остается в силе! – кончила свою речь вдовствующая императрица, обращаясь к Главному Евнуху.
– Будет исполнено, Великая Государыня, – вторично низко поклонился Вэн Го и, пятясь, вышел из приемной императрицы Тинг.
Здравый смысл подсказал девушке, что больше просить прощения для виновной подруги нет смысла. Сильные мира сего не прощают, если подданные нарушают их великие планы и императрица Тинг только сильнее разгневается на нее и ей придется понести суровое наказание за противодействие ее высочайшей воле. К тому же Сяомин в самом деле заслуживала кары за свое предательство. И Мей Фэн подавила свой печальный вздох, принимая казнь Сяомин как неизбежность.
После казни Сяомин прошло два дня, но никто в гареме не упоминал о её смерти. Этой молодой женщины, родной матери принца Тао Мин, будто не было на свете; казалось, всего лишь исчезла роса на рассвете, оставив влажный след горькой слезы, пролитой по ней её осиротевшими родителями. Сяомин с её невысоким рангом занимала слишком ничтожное положение во дворце при жизни, и никто из придворных не интересовался её судьбой, не скорбел по ней. Только Мей Фэн принесла поминальные жертвы перед её памятной табличкой и помогла её плачущим родителям оплатить её похороны в память об их прошлой дружбе.
После погребения тела Сяомин опечаленная девушка вернулась во Дворец Ослепительного Счастья, желая доложить Великой Государыне, как прошла траурная церемония. Императрица Тинг рассеянно кивнула головой в ответ на её доклад. Другие помыслы занимали её: она не могла отвести взгляда от светло-жёлтого свитка с каллиграфией, лежащего перед ней на лакированном чёрном столике.
– Смотри, Мей Фэн, принц Лю Цзинь прислал мне собственноручную надпись иероглифов, означающих «здоровье и долголетие», – с улыбкой сказала престарелая императрица, явно гордясь успехами своего любимого внука.
Мей Фэн тоже взглянула на надпись и ахнула от восхищения.
– Какой изящный почерк, иероглифы очень умело начертаны в стиле мастера «кайшу» Ван Сичжи, Великая Государыня! – со знанием дела сказала она. – Даже многим придворным не под силу написать иероглифы в стиле Мастера, а Второму принцу едва минуло двенадцать лет. Поразительно!
– Да, многие учителя Второго принца хвалят его почерк. Несомненно, он станет одним их самых выдающихся каллиграфистов нашей династии и лучшим Императором, которого знала Поднебесная, – довольно произнесла императрица Тинг, снова принимаясь рассматривать дорогой её сердцу свиток с добрыми пожеланиями здоровья и долгой жизни бабушке от внука.
«Какая пёстрая жизнь! Одни радуются успехам своих детей и внуков, другие горюют от вечной разлуки с ними», – невольно подумала Мей Фэн, вспоминая плачущих у гроба дочери родителей Сяомин.
Императрица Тинг внимательно посмотрела на умолкнувшую воспитанницу и верно поняла причину грусти в её глазах.
– Не горюй, Мей Фэн, – сказала она, ласково потрепав девушку за щеку. – Трудности с Сяомин уже в прошлом, так оставь их в прошлом. Я всё сделала для того, чтобы обезопасить тебя от её происков. Если не будешь больше плакать по ней, я сообщу тебе радостную новость.
– Что это за новость, Великая Государыня? – невольно заинтересовалась Мей Фэн.
– Я послала письмо гогуну Цай Юню с согласием на ваш брак, – с улыбкой ответила её покровительница. – Так как вы оба любите друг друга и оба просили меня об этом супружестве год назад, то я, подумав вчера об этом деле, решила дать согласие, ведь Чен Чао больше нет в живых.
– О, Великая Государыня, – это самая лучшая новость в моей жизни!!! – воскликнула Мей Фэн, вне себя от счастья.
– На самом деле, брак с гогуном Цаем не так хорош, как с вельможей Ченом – мой правнук слишком мягкий нравом, и он даже наполовину не так влиятелен, как вельможа Чен, но всё же ты обретёшь в его лице опору для себя, когда меня больше не будет в живых, – заметила её царственная собеседница.
– О, Ваше Величество, я постоянно молюсь о вашем здравии, – искренне ответила девушка, благодарная высокой покровительнице за то, что она сделала всё для её личного, Мей Фэн, счастья.
– Это хорошо, Небеса непременно прислушаются к молитвам такой чистосердечной девушки, как ты, и они помогут мне в болезни, – одобрительно отозвалась старая императрица и снова потрепала Мей Фэн по щеке. – Ну, дорогая, беги к себе. Готовься к встрече с женихом, подбирай себе наряды.
Мей Фэн согласно кивнула головой и, ликуя, поспешила в свой павильон Сливового Аромата готовить праздничную одежду.
Цай Юнь тоже весьма обрадовался возможности вступить в брак с полюбившейся ему юной красавицей. Он давно мечтал жениться по любви, и по этой причине не вступал в брак и не брал в свой дом наложницу. Судьба вознаградила его за терпение и верность мечте в виде милости императрицы Тинг, и молодой гогун немедленно приехал в столицу и попросил о немедленной встрече со своей невестой. Его царственная прабабушка охотно позволила ему увидеться с его избранницей после утренней дворцовой службы Мей Фэн. И молодой человек, терпеливо прождав девушку полдня во Дворце Ослепительного Счастья, получил желанную возможность увидеть, как любимая спешит к нему, быстро семеня своими маленьким изящными ножками по садовой дорожке. Широкие пышные рукава её платья и лёгкие шёлковые юбки мерно колыхались при каждом движении, делая девушку похожей на быстро плывущее по небу облако; а её радостно сияющие глаза напоминали ярко блещущие летней ночью звёзды. После разлуки Мей Фэн показалась молодому внуку императора Чжуна ещё более красивой, чем прежде. Она уподобилась в его глазах самой пленительной небесной фее Яо-цзи – прекрасной средней дочери солнечного бога Янь-ди
После смерти в мире земных людей эта юная фея превратилась в красивое утреннее облако, свободно и беззаботно блуждающее над горными хребтами и ущельями; с наступлением же сумерек небесная красавица становилась порывистым вечерним дождём, изливающим свою печаль, причинённой одиночеством, горам и рекам. Путникам, которые засыпали в тех краях, где блуждал дух Яо-цзи, она навевала грустные чарующие сны о любви; и тот, кому она снилась, долго не мог забыть её, волнуемый любовным томлением.
– Мей Фэн, моя дорогая Мей Фэн, поверить не могу, что я увидел тебя наяву, – прошептал влюблённый юноша. – Для меня ты по-прежнему как прекрасный весенний сон, а твоя неземная красота, затмевающая луну и посрамляющая цветы, словно мимолетное видение, которое скоро должно исчезнуть.
– Великая Государыня позволила нам соединить свои судьбы, и тебе не нужно, Цай Юнь, опасаться нашей разлуки, – радостно проговорила Мей Фэн, глядя влюблённым взглядом на своего избранника.
Она взяла за руку жениха и повела его в беседку своего павильона Сливового Аромата для уединённого свидания. Сначала девушка угостила его чаем и изысканными сладостями, затем они принялись читать стихи, отражающие силу их любовного чувства и музицировать на музыкальной цитре гуцинь всю ночь напролёт под мерно шелестящими листьями клёна и полной луной, ярко освещающей весь ночной небосклон. Они были так счастливы вдвоём, что сделались недоступными для власти сна и старались в последующие дни как можно чаще встречаться друг с другом. Но им хотелось большего, и молодой гогун пригласил невесту в свой загородный особняк, желая насладиться её обществом без помех. Мей Фэн не раздумывая поспешила к императрице Тинг, после того как получила его письменное приглашение, и попросила её отпустить её на два дня.
– Ваше Величество, в начале лета окрестности Лояна так прекрасны. Можно мне полюбоваться ими во время прогулки? – спросила она, умоляюще глядя в её мудрые глаза.
– Ладно, поезжай, девочка моя! – согласно кивнула головой старая императрица. – Гунь и генерал Тао поняли после смерти Сяомин, что я знаю, кто виноват в гибели вельможи Чен Чао, и на время затаились. Пока тебе ничто не угрожает, можешь прогуляться по окрестностям Лояна.
