Текст книги "Принцесса Сливового Аромата (СИ)"
Автор книги: Виктория Воронина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Виктория Анатольевна Воронина
Принцесса Сливового Аромата (ИЛР, 18+)
Аннотация: Красавица Лю Мей Фэн с детства оказалась втянутой в сеть дворцовых интриг и борьбу знатных кланов за влияние при дворе китайского императора. Друзья ее предают, враги беспощадны и власть оказывается единственным способом выживания для нее. Но когда сердцем Мей Фэн овладевает любовь, она легко отказывается от своего могущества ради того, чтобы быть с любимым...
» Глава 1
– Госпожа Мей Фэн, вас зовет к себе ваша матушка, поспешите, – с улыбкой сказала пожилая служанка, подойдя к девочке, с веселым смехом гоняющейся за вертящейся юлой. Она внешне держалась почтительно, но ее глаза светились неподдельной нежностью при взгляде на прелестную девятилетнюю дочь хозяина поместья. Веселая, шаловливая, обладающая добрым сердцем Мей Фэн была всеобщей любимицей в поместье Первого Министра Лю. Родные любили ее без оглядки, знакомые охотно играли с нею, а слуги обожали свою маленькую госпожу.
– Матушка зовет меня?! – Мей Фэн радостно всплеснула руками и тут же забыла об игрушке, которой забавлялась целое утро.
– Уже иду, – певуче произнесла она и выбежала из своей комнаты, желая поскорее попасть в покои матери.
Не часто ей предоставлялась такая счастливая возможность – оказаться в материнских покоях. Госпожа Бао Жей – «Драгоценная Шпилька» – являлась главной супругой Первого Министра и на ее плечах лежала основная забота по поддержанию порядка в его доме и уходу за престарелой свекровью Жоу, любимой сестрой Великой Императрицы-матери и почитаемой бабушкой в семье. Из-за многочисленных хозяйственных хлопот Бао Жей мало уделяла внимания младшей дочери, и Мей-фэн спешила, чтобы не упустить ни одного мгновения свидания со своей любимой матушкой.
Супруга Первого Министра только что закончила приводить себя в порядок перед зеркалом и она с готовностью раскрыла любящие обьятия, чтобы принять в них свое дорогое дитя. Мей-фэн быстро подбежала к ней и уткнулась лицом в ее мягкую уютную грудь. От матери, одетой в богатый шелковый наряд, веяло тонким цветочным ароматом, и сама она казалась прекрасным изысканным цветком, самым главным украшением поместья своего супруга.
– Мей-фэн, посмотри, что я тебе приготовила, – ласково проговорила госпожа Бао Жей.
Повинуясь настойчивому движению материнской руки, девочка повернула голову в ту сторону, в которую она показывала и увидела, что служанка бережно протягивает ей новое детское платье из дорогого шелка.
– Какое красивое платье!!! Это мне? – воскликнула Мей-фэн, не смея поверить своему счастью.
Хотя платье являлось детским, оно было так искусно расшито белыми цветами на голубом шелке, что казалось нарядом самой принцессы.
– Тебе, дорогая, – подтвердила мать и добавила: – Скоро у твоей высокочтимой бабушки Жоу день рождения и тогда ты наденешь это новое платье в ее честь. Видишь, оно расшито цветами сливы не случайно. Когда ты родилась, в округе расцвели все деревья сливы, повсюду разлилось дивное цветочное благоухание, и потому твой отец назвал тебя Мей Фэн – «Сливовый аромат». Я подумала, что изображение сливы будет лучшим для тебя украшением.
– Матушка, я благодарна вам за вашу заботу, – низко поклонилась девочка, тронутая материнским вниманием.
– Мей Фэн, ты можешь порадовать бабушку, как я порадовала тебя, – продолжила госпожа Бао Жей. – Разучи на цитре новую мелодию «Порхание бабочек по весенним цветам» и сыграй ее на празднике. Уверена, что бабушка будет очень довольна, услышав твою игру.
– Непременно, матушка, – легко пообещала Мей Фэн. Однако она была непоседливым живым ребенком и потому быстро забыла о своем обещании, которое дала матери. Вместо того, чтобы выучить играть новую мелодию на цитре, она продолжала предаваться легкомысленным забавам с юлой и играм с маленькой сестричкой Руолан «Орхидея». Целыми днями девочка беспечно гонялась за бабочками на цветущем поле, расположенном возле поместья и – верх преступления – нечаянно разбила драгоценную фарфоровую вазу в главном зале, где должен был пройти банкет в честь рождения госпожи Жоу. Госпожа Бао Жей была не просто недовольна. Она очень рассердилась на дочь, которая проявила полное непослушание и уничтожила вазу, которой очень дорожила ее бабушка.
Разбирательство, как нужно наказать Мей Фэн приняло характер семейного совета и проходило в присутствии двух наложниц Первого Министра Лю Цзедуна, имевших имена Киу «Осень» и Юнру «Очаровательная». Госпожа Бао Жей хотела показать им, что всякое нарушение порядка в доме будет непременно наказано и снисхождения не будет проявленное ею даже в отношении родной дочери.
– Как ты могла так плохо поступить, Мей-фэн, – сердито выговаривала она ей. – Я просила тебя порадовать бабушку, а ты несомненно причинишь ей большое огорчение, когда она узнает, что ты разбила вазу. Эту вазу с росписью розовых пионов подарила бабушке сама Великая Императрица Тинг!
– Матушка, простите меня, я не знала этого, – виновато опустила голову Мей-фэн, чувствуя себя по-настоящему несчастной. Размеры бедствия, причиненные ее неосторожными действиями, все ширились и принимали размер настоящей катастрофы.
– Нет, я не могу тебя простить. Ты сделалась слишком своевольной и непослушной, – возразила дочери госпожа Бао Жей. – В наказание ты не будешь присутствовать на празднике в честь дня рождения своей бабушки, а также наденешь простое платье и будешь весь день служить на кухне как служанка. Если это наказание тебя не образумит, то в следующий раз за свое непослушание ты будешь наказана более сурово, чем сегодня. Моя строгость не позволит тебе быть невоспитанной и необразованнной девочкой, годной только разве для того, чтобы быть прислужницей на побегушках, а не знатной госпожой.
– Но, хозяйка, высокочтимая госпожа Жоу будет огорчена, если ее любимой внучки не будет на банкете, а она еще не отошла от горя, причиненного ей смертью старших двух внучек, – напомнила Бао Жей Первая наложница Киу.
– Киу, я придумала способ не расстраивать нашу свекровь и одновременно наказать Мей Фэн. Госпожа Жоу сделалась слаба глазами, и она не заметит, если в платье Мей Фэн будет другая девочка, – ответила хозяйка дома и приказала служанкам. – Оденьте на Мей Фэн простое платье, а на маленькую служанку Юи наряд младшей госпожи.
Прислужницы поспешили выполнить приказ, опасаясь своим промедлением рассердить Главную супругу Первого министра еще больше. На растерянную маленькую служанку они быстро надели роскошный наряд Мей Фэн, а плачущую от огорчения Мей Фэн облачили в грубое платье без узоров и повели ее работать на кухню.
Госпожа Бао Жей отпустила наложниц своего супруга готовиться к банкету, и устало прилегла на кровать отдохнуть. У нее было тяжело на сердце от того, что ей пришлось наказать дочь, но она понимала, что если она этого не сделает, шаловливая Мей Фэн избалуется еще больше.
Ей недолго пришлось лежать на постели. В спальню жены заглянул Первый Министр – статный и представительный вельможа, пожелавший узнать почему в день рождения бабушки та так строго наказала своего ребенка.
– Это моя вина, господин, – виновато ответила мужу госпожа Бао Жей. – Я уделяла мало внимания воспитанию дочери, и она не выполнила моего распоряжения разучить новую мелодию, чтобы порадовать высокочтимую госпожу Жоу своей игрой на цитре да еще разбила вазу, подаренную Великой Государыней Тинг.
– Пожалуй, ты поступила правильно, Бао Жей, – согласился с женой Первый Министр. – Однако заставлять Мей Фэн работать на кухне служанкой слишком суровое наказание. Достаточно было на целый день запереть ее в ее комнате, чтобы она поразмыслила над своим поведением.
– Я хочу, чтобы Мей Фэн хорошо поняла, что ее может ожидать, если она не вырастет благонравной и воспитанной барышней, – объяснила мужу Бао Жей. – Иногда строгость в отношении непослушных детей – это лучшее доказательство родительской любви, чем снисхождение. Строгость лучше готовит к самостоятельной жизни и делает их достойными своей знатной семьи и великих предков.
– И тут ты права, – снова согласился с женой Первый Министр. Но про себя он подумал, что постарается развеять печаль своей любимой дочери, лишенной праздника, несмотря на все ее провинности. Сразу после дня рождения своей матери купит своей малышке красивую дорогую куклу и позволит кататься на белой лошадке, которая ей очень нравилась. Мей Фэн с раннего детства была столь прелестным ребенком, улыбчивой и ласковой ко всем, что Лю Цзедун очень скоро перестал жалеть о рождении дочери, а не сына, и для его отцовского сердца было большим счастьем все время радовать ее.
– Господин, вы чем-то встревожены? – обеспокоено спросила мужа госпожа Бао Жей, заметив печальное выражение его лица. И заключила: – Проступки Мей Фэн не произвели на вас никакого впечатления и не вызвали ни малейшего вашего возмущения.
Первый Министр Лю Цзедун походил по богато убранной спальне жены, раздумывая над тем, стоит ли ее беспокоить плохими новостями, полученными им из столицы, но затем он решил за лучшее предупредить ее о возможной опасности, которая грозила всем обитателям его дома. Его жена и так была взволнована той озабоченностью, что отражалась на его лице, не хватало еще, чтобы она изводила себя тревогой, представляя ту беду, которой еще не было.
– Бао Жей, возможно тебе и остальным членам моей семьи придется на время скрыться в горной обители, пока я не устраню опасность, исходящую от Тао Наня, – произнес он. – Верный мне офицер императорской стражи Чжиган прислал мне донесение, что его назначили главнокомандующим, а это дает ему слишком много власти.
– Мой супруг, но почему вы опасаетесь молодого генерала Тао? – недоуменно спросила женщина. – Я никогда не слышала ни о каких конфликтах между вами и генералом.
– Сейчас я вынужден расплачиваться за свои необдуманные действия в прошлом, когда еще был жив отец нынешнего Государя – император Син, – со вздохом признался жене Первый Министр. – Я тогда был молод и слишком категоричен. Император Син дал мне важное поручение – расследовать поборы, которые нечестные чиновники взимают у беззащитных перед их произволом людей. Мне удалось установить, что губернатор провинции Хэбэй Тао Пинь широко берет взятки и назначает своих ставленников на важные должности не благодаря их заслугам, а за деньги, что нанесло существенный ущерб репутации государственной власти. Обо всем этом я немедленно доложил императору Сину и потребовал обозначить преступления губернатора провинции Хэбэй как государственную измену из-за того, что сильно пострадала репутация императора. Но император Син колебался, так как до этого никогда так строго не наказывали за взятки, а ограничивались конфискацией имущества. Но я настаивал на строгом наказании в виде примера другим взяточникам. «Государь, если вы так строго накажете одного, то другим будет неповадно брать деньги и подрывать ваш авторитет», – говорил я. В конце концов, император Син согласился со мной, что за преступления губернатора Тао Пинь нужно наказать как за государственную измену. Но при этом я упустил из виду одно обстоятельство – по древнему закону смертной казни подлежат не только государственный изменник, но и все члены его семьи. А когда был оглашен императорский указ, оказалось поздным менять это постановление.
– Это ужасно, ведь эти люди были ни в чем не виноваты, – прошептала, побледнев от сердечного волнения, вызванного рассказом супруга, госпожа Бао Жей.
– Да, тогда погибло много невинных людей, – подтвердил министр Лю Цзедун. – Однако благодаря милосердию моего военачальника Ванг Чэ жизнь была дарована младшему сыну губернатора Хэбэй Тао Наню. Ванг посчитал, что шестилетний малыш слишком мал для того, чтобы умереть на плахе и решил сделать его монастырским служкой, чтобы он искупал грехи своего отца. Но злобный и неугомонный нрав Тао Наня полностью проявил себя к десяти годам жизни. Он сбежал из монастыря и поступил учеником в клан наемных воинов-убийц Янцзы. Там Тао Нань овладел всеми приемами боевого искусства, а также завоевал расположение главы клана наемных убийц своей смелостью и неумолимой жестокостью и тот сделал его своим преемником. «Великий Тигр Янцзы» и «Бог Войны» – вот какие прозвища получил младший сын бывшего губернатора Хэбэй за свою неизменную удачливость в битвах и беспощадность. После смерти своего покровителя Тао Нань сделался главой наемников и начал свою карьеру при императорском дворе.
– О, теперь я понимаю, почему нам грозит нешуточная опасность, – сокрушенно произнесла Бао Жей. – Если Тао Нань таков, каким вы его описали, то он непременно захочет нам отомстить за смерть своего отца и других родственников. Мне уже говорили, что смерть Лю Лэ – дочери вашего брата Ву не случайна, но я не хотела этому верить и тревожить свое сердце.
– Да, Лю Лэ стала первой жертвой наших врагов, но прошу вас сейчас никого не пугать новостями из столицы. Только после того как мы отпразднуем день рождения моей высокочтимой матушки, я поеду в столицу и обращусь за помощью к Великой Государыне Тинг, а вам нужно собрать вещи в дорогу и найти надежное убежище в горах, – предостерегающе сказал жене Первый Министр.
– Да, господин, я непременно соберу вещи, даже если мне не придется спать всю ночь, – пообещала мужу госпожа Бао Жей. – Я вас не подведу.
На лице Первого Министра Лю Цзедуна в первый раз проступило выражение нескрываемого облегчения. Его жена была женщиной ответственной и исполнительной, и ему не нужно было беспокоиться по поводу того, что она не выполнит его распоряжения, от которого зависела судьба всего знатного рода Лю.
» Глава 2
Конец зимы выдался ясным и безмятежным: в те дни серые тяжелые тучи быстро рассеивались во время рассвета, освобождая место бескрайней голубизне неба с сияющим солнцем. Дворец Ослепительного Счастья – место проживания Великой Императрицы-матери – окружили десятки деревьев, чье цветение возвестило скорое начало весны. Весело журчала вода ручейков, освободившихся от зимнего плена; из южных гор в столичные сады начали возвращаться певчие птицы; солнце все больше светило в императорской столице Лоян, прогревая своими светлыми лучами холодную после зимы землю. Прелесть просыпающихся цветов, легкий приятный ветерок и заливистые трели соловья так и манили обитателей дворца выйти в сад, окутанный легкой утренней дымкой, прогоняющей зыбкий предрассветный сон.
Престарелая Государыня Тинг, похожая морщинистым лицом на столетнюю черепаху, показалась в проеме парадных дверей своих покоев в окружении большой свиты, намереваясь совершить утреннюю прогулку. Тяжело опираясь на руки поддерживающих ее двух доверенных прислужниц, она медленно спустилась с террасы дворца и направилась в царство весенних деревьев, полное аромата цветов и первой зелени. За нею волочился длинный, как хвост сказочной птицы Феникс, шлейф ее великолепного парчового платья цюйцзюй(1), на который никто не осмеливался наступить под страхом смерти. И только на почтительном отдалении от него следовало два десятка прислужниц и охрана.
У входа в изящную беседку старая императрица остановилась и перевела дух. Это в далекие времена юности ее за природное изящество, оставшееся лишь в воспоминаниях, прозвали Тинг. Годы все больше давали о себе знать болезнью ног и тяжестью на сердце. Но гораздо больше застарелых недугов повелительницу царства Сунь волновало состояние дел при дворе. У ее сына Чжуна, правителя Поднебесной, было много жен и наложниц, однако не так уж много сыновей, достойных наследовать его Нефритовый Трон. Но и среди них сделать выбор представлялось весьма затруднительным делом. Далеким от двора людям казалось странным, что родство с императором почти ничего не давало его детям в вопросе наследования. На самом деле, решающее значение имело то, из какой знатной семьи происходили жены и наложницы императора, влияние и связи их родственников. Эти высокородные женщины родили ему много детей, но мало кто из потомства пережил пору младенчества. Из принцев остались в живых только трое – самый старший Хо Сюань, которого отец стыдился из-за его внешнего безобразия и недалекого ума, любимец Великой Императрицы-матери шестилетний Лю Цзинь и рожденный совсем недавно от новой императорской наложницы Гунь малыш Тао Мин.
Великая Государыня опасалась, что именно этого своего младшего отпрыска ее сын-император провозгласит наследным принцем. Наложница Гунь с самого первого дня своего появления при дворе вела себя расчетливо и произвела сильное впечатление на Государя своей яркой красотой. Он безоглядно влюбился в нее, и ее влияние при дворе начало неуклонно возрастать. Ее невестка Лю Лэ – племянница Первого Министра, которую она сама выбрала в супруги императору, оказалась предана им забвению, несмотря на свой титул Императрицы. В довершение несчастий Лю Лэ скоропостижно скончалась и Великая императрица подозревала, что наложница Гунь отравила ее. Но кончина Лю Лэ выглядела настолько естественной, что даже императорский лекарь Ван, приглашенный ею к ложу умирающей молодой женщины не взялся бы доказать смерть Лю Лэ от отравления. И все же Великая Императрица, знавшая по опыту как велико коварство Гунь, была уверена в преднамеренном убийстве матери среднего принца. Это преступление представлялось ей только началом грядущих несчастий, так как за Гунь стоял молодой удачливый генерал Тао Нань – ее двоюродный брат и смертельный враг Первого Министра Лю Цзедуна, сына ее младшей сестры Жоу.
– Жоу, моя любимая сестра, подруга ранних лет моей жизни! Я не смогла обезопасить твою внучку ЛюЛэ от враждебных действий врагов и знаю, как сильно ты горюешь по ней. Прости меня, мои годы все прибавляются, а влияние на дела этого суетного мира убывают. Однако я постараюсь поддержать остальных твоих детей и внуков, – сокрушенно прошептала престарелая императрица и обратилась к своей старшей прислужнице и приближенной придворной даме: – Гао Чжи, вызови ко мне старшего советника Шэнь.
Прислужница тут же склонилась в низком поклоне и предупредительно произнесла:
– Слушаюсь, моя госпожа! Ваше повеление будет немедленно исполнено.
Тинг махнула рукой, разрешая ей идти и, кряхтя, поднялась в беседку, желая полюбоваться с ее высоты ранними весенними цветами. Служанки поспешно устали каменное сидение беседки мягкими подушками и осторожно усадили на нее свою повелительницу, чтобы она могла полюбоваться садовым пейзажем. Весенний сад пленял своей красотой, но тревога, снедавшая сердце старой императрицы оказалась так велика, что ее не радовало его цветение.
От печальных мыслей ее отвлек песик Юй Лун Эр – Яшмовый Дракончик. Это забавное существо с потешной мордочкой обезьяны и великолепной гривой льва, играясь, потянуло зубами прикрепленный справа к поясу старой императрицы цветной шнур с нефритовыми подвесками в виде фазанов.
– Юй Лун Эр, шалунишка, тебе захотелось новых игрушек? – ласково произнесла Тинг.
Желто-коричневый песик тявкнул, соглашаясь. Великая Государыня, чей возраст близился к девяносто годам, была старейшей обитательницей Дворца Ослепительного Счастья, пятимесячный Яшмовый Дракончик самым младшим его обитателем, но они с полуслова понимали друг друга, и старая императрица взяла его к себе на колени, чтобы он не скучал без нее в одиночестве. Великая Государыня, несмотря на свой высокий титул с почтением относилась к породе священных собачек Фу, которые позднее станут известны всему миру под именем пекинесов. Они являлись живыми талисманами, прогоняющими злых духов, владеть ими могла только императорская семья, а воровство этих дворцовых животных наказывалось смертной казнью.
Императрица Тинг начала играть и ласкать Юй Лун Эра, но ей не пришлось долго ждать старшего советника своего сына. Шэнь, которому она помогала успешно строить придворную карьеру, был предан ей всем сердцем и он тут же поспешил прибыть в Дворец Ослепительного Счастья по первому зову своей покровительницы, опустился на колени перед ступеньками беседки и низко, до земли поклонился ей.
– Великая Государыня, что прикажете мне исполнить? – почтительно спросил чиновник.
– Шэнь, садись напротив меня, – распорядилась старая императрица, намереваясь завести долгий и обстоятельный разговор со своим подданным, которому всецело доверяла. Шэнь был уже стар, почти так же стар, как и его госпожа и она относилась к нему с особой заботой.
– Благодарю за вашу милость, Государыня, – снова склонился в низком благодарственном поклоне Шэнь и поспешно уселся на указанное ему место.
– Какие новости при дворе? – прямо перешла к вопросам Тинг.
– Боюсь, они вас не порадуют, – печально проговорил советник. – Государь назначил генерала Тао Нань главнокомандующим армии, и ходят слухи, что именно младшего принца Тао Мин сделают наследником трона на ближайшем заседании Государственного Совета.
Престарелая императрица тяжело вздохнула – начали сбываться худшие ее опасения.
– Наверняка за этим новым назначением генерала Тао стоит наложница Гунь, – прошептала она. – Тао Нань стал главнокомандующим, и никто не осмелится пойти против него. Он в свою очередь поддержит Гунь, ее сын будет назначен наследником престола, а сама Гунь – императрицей-супругой. Шэнь, мне тревожно за сына моей двоюродной сестры – Первого Министра Лю Цзедуна. Тао Нань и Гунь уничтожат его, как прежде они убили Лю Лэ. Повелеваю тебе отправиться в поместье министра и предупредить о надвигающейся опасности. Пусть он на первых порах спрячет свою семью, пока я не выясню у своего сына, что он намеревается предпринять в отношении Первого Министра.
– Ваши опасения обоснованы, Великая Государыня, – согласно склонил голову верный императрице Тинг Шэнь. – Как мне удалось установить, госпожа Гунь уже получила звание Драгоценной Наложницы. Она распространяет ложные слухи и заодно уверяет Государя, что Первый Министр совершил государственную измену, открыв секреты императора чужеземным посланникам.
– Так вот какова твоя месть, Тао Нань! Ты оказался слишком быстрым, едва заполучив военную власть в свои руки, – тихо проговорила Великая Императрица. Тинг почувствовала себя еще более старой, больной и обессиленной при новом сокрушительном известии, но она тут же резко встрепенулась, не желая сдаваться.
– Шэнь, отправляйся в путь немедленно. Скажи Первому Министру, чтобы он вместе с семьей отправился в монастырь Суншань. Его монахи в совершенстве владеют искусством боевых единоборств и могут защитить своих подопечных даже от целой армии, – приказала она и протягивая ему нефритовый знак с иероглифом своего имени. – Вот мой именной знак, покажите его настоятелю У Синю. Он обещал мне предоставлять защиту тем людям, которые находятся под моим покровительством. Возможно, мне еще удастся спасти сестру и ее сына, и уговорить Государя сменить гнев на милость, а если нет, то тогда моя месть обрушится на головы виновных в их гибели!
– Слушаюсь, Великая Государыня, – отозвался советник. Он трижды низко поклонился императрице Тинг и поспешил к выходу, стремясь как можно быстрее выполнить ее повеление.
Примечание:
Цюйцзюй – женский вариант ханьфу. Он плотно обхватывает фигуру, а его юбка обычно имеет форму трубы, которая не позволяет широко расставлять ноги при ходьбе. Он характеризуется широкими или узкими рукавами, перекрёстным воротником и низким вырезом. При ношении нескольких слоёв платья одновременно воротник каждого из них обычно виден.
» Глава 3
Сильный чалый конь играючи вознес своего всадника на вершину большого холма и с этой высоты перед глазами молодого воина открылся весь обширный вид на равнину великой реки Хуанхэ. Стремительно текущая на восток река изящно изгибалась, как красавица в танце, встречая на своем пути залитые водой рисовые поля, и устремлялась подобно птице к высоким, словно пагода, зданиям поместья Первого Министра.
Глаза генерала Тао Наня сузились, стоило его взгляду уловить очертания загородного дворца министра Лю Цзедуна. Долгие годы он ждал того момента, когда его карающий меч обрушится на виновника гибели родной семьи, позора его отца Тао Пиня – губернатора провинции Хэбэй, и, наконец, этот час настал.
Перед глазами неумолимого мстителя снова промелькнули картины того страшного дня, когда воины императора Сун убили его родителей, старших братьев и сестер. Его пощадили, посчитав его слишком маленьким и беспомощным. Пощадили также беременную младшую наложницу бывшего губернатора Хэбэй. Но враги просчитались, думая, что он станет смиренным служкой буддийского монастыря. При первой же возможности Нань сбежал из обители с целью сделаться великим воином и отомстить врагам своей семьи. Способный юнец добился большего – стал главой клана наемных воинов-убийц реки Янцзы и тогда его наемники отыскали ему единокровную сестру Ксяолян, рожденную наложницей отца. Она влачила жалкое, полуголодное существование маленькой служанки придорожной таверны и даже хотела наложить на себя руки из-за постоянных притеснений и издевательств хозяев заведения. Ее мать умерла, не выдержав ударов судьбы, и девочку некому было защитить. Тао Нань в отместку за страдания и унижения сестры сжег таверну, забрал Ксяолян из кухонного рабства и лично занялся ее воспитанием. Результат превзошел все ожидания – из Ксяолян получилась отличная боевая шпионка, преданная ему всем сердцем. Сам Тао Нань за свои выдающиеся боевые качества получил прозвище «Великий Тигр Янцзы», и вельможи страны наперебой просили, чтобы он выполнил их поручения деликатного свойства, зная, что Тао Нань их никогда не подведет. Молодому главе клана наемных убийц удалось оказать важную услугу главному евнуху императорского двора Вэйдуну, избавив его от давнего врага; и евнух достойно отблагодарил за это, устроив его двоюродную сестру, дочь младшего брата его отца, красавицу Тао Гунь, в императорский гарем. Умница Гунь быстро завоевала сердце прежде холодного к женщинам императора Чжуна, а с рождением ею принца Мина положение рода Тао не просто упрочнилось, они вознеслись на недосягаемую прежде высоту.
На двоюродного брата признанной фаворитки императора посыпались завидные должности и звания, и это приобретенное могущество отныне позволяло молодому генералу расправиться с кровным врагом. Дело было за малым – убедить Государя в том, что Первый Министр Лю совершил государственную измену. Гунь и тут помогла ему, также горя желанием отомстить виновнику падения рода Тао, и вожделенный императорский указ о казни всех членов семьи Лю лежал за пазухой у Наня. Он никого не пощадит, ошибкой будет оставлять в живых даже младенца, о чем ему говорил личный опыт. Маленький ребенок, вырастая, становится опасным врагом. И Тао Нань, подняв высоко руку, громко сказал воинам своего отряда после своего возвращения к ним:
– Скачите в поместье Первого Министра! Никого не щадить, даже слуг!!!
Наемники, послушные приказу своего беспощадного командира пришпорили своих коней, и отряд черной тучей помчался в жилище обреченных, не разбирая дороги.
Мей Фэн, не подозревая о том, какая беда надвигается на ее родное поместье, сидела на корточках в углу кухни и перебирала куль риса. Слезы пеленой застилали ей глаза, до того она чувствовала себя несчастной и одинокой. Быть одетой в одежду простой служанки представлялось ей настоящим позором, и боль сжимала ее маленькую грудь, стоило ей вспомнить, что она отлучена от своей семьи. Даже двухлетняя малышка Руолан, дочь второй наложницы ее отца Юнру будет присутствовать на празднике дня рождения ее бабушки, она же должна старательно перебирать большое количество риса без передышки.
– Ах, какая я несчастная, самая несчастная девочка на свете! – причитала она, шмыгая носом и вытирая непрестанно льющиеся слезы рукавом платья из грубого полотна. – Матушка сослала меня на кухню, отдала мой праздничный наряд маленькой служанке и лишила возможности поздравить бабушку с днем рождения. Смогу ли я когда-нибудь забыть это огорчение?!
Но девочка сознавала, что мать наказала ее справедливо. Ей действительно нужно научиться дисциплине, иначе она никогда не станет благовоспитанной барышней из уважаемой семьи Лю. Мей Фэн еще раз шмыгнула носом, вытерла обильные слезы и с еще большим старанием начала отделять в разные кучки хороший рис и порченое зерно. Ей нужно показать матушке, что она раскаялась в своем непослушании. Тогда матушка простит ее и снова позволит играться с малышкой Руолан. Мей Фэн очень любила маленькую сестричку и охотно возилась с нею, часто даря ей свои игрушки.
– Я больше не буду легкомысленной, буду слушаться старших и с почтением относиться ко всем наставлениям, исходящим из их мудрых уст, – вполголоса пообещала она самой себе.
Внезапно веселая музыка, доносившаяся из главного дворцового здания поместья, умолкла, и со стороны ворот послышались тревожные крики стражников, перекликающихся друг с другом. Мей Фэн и кухонные служанки оставили свою работу и испуганно переглянулись друг с другом, не понимая, что означает эта пугающая перемена.
– Дядюшка Линь, что происходит? – не выдержав, спросила Мей Фэн у главного повара, который начал напряженно прислушивался к начавшемуся шуму, оторвавшись от печи.
– Не знаю, – растерянно ответил повар. – Младшая госпожа, женщины, вы никуда не выходите, пока я не разведаю, что нарушило наш праздник.
Он поспешно вышел из кухни, а девочка и прислужницы остались ждать с нарастающим волнением его возвращения. Шум все нарастал, послышался звук копыт примчавшихся лошадей большого конного отряда, а затем крик, полный боли и смертельной тоски. Служанки, пискнув от ужаса, разбежались кто куда, а Мей Фэн замерла на месте, не понимая, что ей делать и куда бежать.
На ее счастье, скоро вернулся повар Линь. У него тоже тряслись руки от страха, но он мужественно пытался преодолеть себя.
– Младшая госпожа, вам нужно немедленно бежать, – скороговоркой произнес он. – От Государя прибыл палач, которому приказано казнить всю вашу семью…
Прервав свою речь, повар схватил остывшую золу из очага и лихорадочно вымазал ею лицо и платье девочки.
– Пусть убийцы подумают, что вы кухонная служанка, возможно, тогда они оставят вас в живых, – неуверенно проговорил он. – Но для надежности заберитесь на крышу сарая, они уже миновали ворота нашего поместья. И прошу вас, ни в коем случае не смотрите, что делается во дворе.
Подчиняясь его нажиму, Мей Фэн быстро взобралась по деревянной лестнице на крышу соседнего с кухней сарая, покрытой стеблями толстого тростника и спряталась под ее покатый навес. Сначала она старалась следовать совету дядюшки Линя не смотреть на то, что происходит во дворе, но беспокойство за свою семью оказалось сильнее ее. Не поднимаясь во весь рост, девочка медленно подползла к самому краю крыши и осторожно выглянула за нее. Бесчинства врагов заставили ее замереть от ужаса. Ее бабушку, родителей, дядю Ву, наложниц отца, старших братьев и даже маленькую сестричку Руолан выволокли во двор свирепые воины в металлических доспехах и поставили на колени перед высоким всадником в черном плаще. Этот молодой предводитель показался Мей Фэн похожим на демона, вырвавшимся из самой бездны ада. Резкие черты его длинного худощавого лица напоминали маску страшного мстительного божества; насмешливая улыбка, кривившая тонкие губы отталкивала от него еще больше. Но ее отец сохранял свое достоинство даже перед этим посланцем горя и смерти.
