Текст книги "Девичник в космосе (СИ)"

Автор книги: Виктория Серебрянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Сюда, – неожиданно на моем запястье сомкнулся горячий капкан.

Я испуганно дернулась. Подняла глаза и встретилась взглядом с закутанным по самые глаза продавцом, у тумбы которого я и топталась все это время. Он тянул меня за руку и указывал взглядом на небольшой проход у себя за спиной.

Подозрительность мгновенно подняла голову. Почему он это делает? Жиар ему враг? Или он просто положил глаз на меня? Хотя второе предположение еще более абсурдно, чем первое. На три размера больше необходимого, мешковатый комбинезон, кепка на голове, под которую я спрятала волосы, и худи с плеча какого-то игумара надежно скрывали во мне женщину. Но может?..

Если бы я была одна, то, скорее всего, так и не решилась бы воспользоваться странным, но любезным предложением непонятного инопланетника. Скорее, метнулась бы на выход и попыталась бы сбежать, рассчитывая на свои физические данные. Но со мной были Оруэл и Тихан. И первый не совсем любезно пихнул меня в спину между лопаток:

– Не спи! Потом будем разбираться, что и как! – прошипел едва слышно яоху, торопливо проталкивая меня в проход. Жиар, судя по шуму за спиной, что-то заподозрил и приближался.

Проход, на первый взгляд незаметный и ведущий в никуда, оказался профессионально замаскированным подсобным помещением, заваленным какими-то коробками и боксами. Я только глазами похлопала на его размер. Мы скорчились втроем слева от входа. И Оруэл универсальным жестом приказал соблюдать тишину.

– Где она? – четко донеслось до нас через мгновение гневное восклицание Жиара.

– Кто, господин? – угодливо пролепетал чей-то ломкий голос. И я вздрогнула. Со мной продавец разговаривал совершенно иным тоном. Или это кто-то другой?

– Не морочь голову! – мгновенно взвился Жиар. Он был киллом-полукровкой и особым терпением не отличался, вобрав в себя худшее от матери и отца. – Здесь была девица, Ольга! Где она? Куда ушла?

– О! Ольха! – обрадовался все тот же странный ломкий голос. – Туда! Туда пошел со своим спутник!

– Смотри мне! – с угрозой проскрежетал Жиар. А потом все стихло.

Мы стояли, не двигаясь и почти не дыша еще целую бесконечную минуту. А потом к нам заглянул закутанный по самые брови продавец и нашел цепким взглядом меня:

– Он ушел, – голос был таким же решительным, совершенно однозначно принадлежащим мужчине, как и тогда, когда меня направляли в этот закуток. – Я направил его в другую сторону торговой площадки. Но этот хмырь не дурак. Он быстро сообразит, что искать вас нужно на выходе. Так что поторопитесь!

– Благодарю, – скупо отозвался Оруэл и первым двинулся на выход.

Я пошла следом. Но когда поравнялась с продавцом, схватила его за руку и выпалила мучивший меня вопрос:

– Почему вы нам помогли?

Продавец колебался недолго. Вернее, не колебался совсем. В темно-фиолетовых, как вечернее небо на земле, глазах, смотревших на меня поверх слоя ткани, появилась печаль:

– Девушкам не след попадать в руки этой килльской твари.

– Он полукровка.

– Неважно. – Но в глазах появилось удивление. И продавец все же спросил: – Вы с ним знакомы? Он уже успел вас обидеть?

– Нет, – я даже головой мотнула для большей убедительности. – Он меня не обижал. Но мы с ним знакомы. И встреча с ним здесь в мои планы совершенно не входила. Так что он натворил?

И снова секундное колебание. Быстрый взгляд через плечо. И продавец сообщает на выдохе:

– Эта мразь продает девушек на опыты нелегальным генетикам. Он и мою невесту продал. Я бы его охотно уничтожил, физически я сильней. Но за ним стоят теневые воротилы подпольного бизнеса…

Где-то в противоположном конце торгового пространства начал нарастать шум, наше время было на исходе. И Оруэл нетерпеливо меня поторопил:

– Ольга, быстрее!

Я успела лишь кивнуть продавцу в знак благодарности. Если встретимся еще когда-нибудь… Оруэл почти волоком потащил меня за собой к выходу. Позади невероятно бесшумно для своих габаритов топал Тихан, прикрывая наши тылы.

Я совершенно точно не планировала ничего такого. И с Жиаром встречаться больше не собиралась. Но кто-то из космических богов сегодня явно решил над нами поиздеваться. Из торгового центра мы вылетели на поверхность Кшероса как пробка из бутылки с шампанским, едва не сбив с ног кого-то на входе. И только когда нас обнял холод неотапливаемого пространства, отделенного от бездны космоса хрупкой прозрачной преградой искусственного купола, Оруэл слегка снизил скорость и связался по коммуникатору со Шрамом. Буканьер раздраженно цыкнул, услышав о неожиданной встрече. И велел срочно возвращаться на корабль, даже если мы и не успели все приобрести. Шрам был зол. Я это слышала по его голосу. Но не смогла определить, что же его так разозлило: то, что я негаданно наткнулась на старого знакомого. Или же у самого Шрама все шло не так, как хотелось.

Все случилось, когда Оруэл уже открыл входные двери местного космопорта. От нашего корабля нас отделяло несколько метров мрачного коридора, шлюз и неустойчивая кишка, играющая роль перехода по безвоздушному пространству. Неожиданно Тихан позади меня захрипел и начал заваливаться на меня, грозя расплющить по внешней стенке здания. Я пискнула. И Оруэл мгновенно оглянулся на звук:

– Ольга, что?.. – яоху поперхнулся воздухом.

То, что сейчас должно произойти, я, наверное, увидела в отражении глаз Оруэла. Ничем другим я не могу пояснить то, что внезапно присела, заставив Тихана завалиться на меня еще больше.

Дышать под огромной тушей игумара было тяжело. Может быть, от страха. Над головой слышался шум борьбы. И я рискнула откатиться в сторону. Но это стало моей большой ошибкой. Едва я поднялась на ноги, как увидела перед собой ухмыляющегося Жиара с парализатором в руке. В голове мелькнуло: «Хорошо хоть не бластер! Значит, Тихан жив». А дружок Стейна мерзко хмыкнул:

– Выбралась-таки. А я Стейна предупреждал: земляне живучие как тараканы! Ну ничего. Я исправлю его ошибку. Раз и навсегда.

Выстрел из парализатора – это мерзко. Когда сознание и чувствительность возвращаются назад, тело скручивает миллионом судорог, вызывая просто адскую боль. Но пережить это можно. Особенно если кто-то добрый расщедрится на инъекцию обезболивающего. И я уже приготовилась испытать всю гамму «радостных» ощущений от энергетического плевка оружия в руках Жиара. Но этот мерзавец решил по-другому. Неуловимым движением развернул в ладони оружие и замахнулся рукояткой в меня. Если ударит в висок, мне конец. Силищи у тощего Жиара всегда было немерено. Сделать я ничего не успевала.

Судьба, рок, карма, предопределение свыше. Я не знаю, как было бы правильнее это назвать. Стыдно, но я неподвижно стояла, смотрела на перекошенное, торжествующее лицо Жиара, и ничего не предпринимала для своего спасения. Будто загипнотизированная. За меня это сделали другие. Когда рукоять парализатора была уже на полдороги к моей голове, Жиар вдруг пошатнулся, будто на мгновение потерял равновесие. Или поскользнулся. Или его толкнули. И именно в этот момент из темноты за его спиной вынырнул Шрам и, не разбираясь, ударил. Но его торопливый удар пришелся по касательной и лишь ненадолго отправил Жиара в нокаут. На миг мертвый мир Кшероса для меня словно застыл.

Если бы кто-то в этот момент спросил у меня, что на меня нашло, я бы вряд ли смогла ответить. Окружающая действительность для меня на какое-то время словно превратилась в компьютерную картинку, нарисованную искусственным интеллектом. Атмосферную и по-своему красивую, но абсолютно бездушную. Я не смотрела на упавшего между нами Жиара, не видела лежащего сбоку Тихана, не знала, что случилось с Оруэлом. Я видела только полные страха и тревоги за меня сиреневые глаза Шрама. Эти глаза манили меня, гипнотизировали, притягивали. И в какой-то миг я, как безумная, просто сорвалась с места и бросилась Шраму на шею, кажется, по дороге наступив на Жиара. Но мне было все равно. Пережив миг животного, унизительного страха и ожидания неизбежного, я нуждалась в чем-то, что помогло бы мне осознать: все обошлось.

Я сама нашла губы буканьера и впилась в них с такой силой, словно от этого поцелуя зависела моя жизнь. Я отдавала всю себя Шраму. Но взамен пила его дыхание, напитывалась его силой и уверенностью в том, что все будет хорошо.

Шрам тоже целовал меня будто в последний раз, на прощание. Глубоко проникал языком в мой рот и ласкал нежно, но отчаянно. Как перед верной смертью. Или готовясь принести кого-то из нас в жертву.

Голова закружилась почти мгновенно. Будто купол искусственной атмосферы Кшероса разлетелся на миллиарды осколков, отдавая космосу живительный кислород. Сердце бухало в груди, как паровой молот, с трудом проталкивая по венам почему-то загустевшую кровь. А само тело вдруг словно стало бескостным.

– С тобой все хорошо? – тихо шепнул мне прямо в губы Шрам, когда мы, наконец, оторвались друг от друга.

Я просто кивнула, не имея сил ответить, чувствуя, как губы сами по себе расползаются в счастливой улыбке.

– Все хорошо, но это ненадолго, – вдруг проскрипел откуда-то снизу голос Оруэла. – Нам нужно уходить, пока этот кусок шурфова дерьма не очухался. Еще не известно, что он предпримет, когда придет в себя.

Оруэл медленно выпрямился, пошатываясь на неуверенно дрожащих ногах, держась за голову и морщась от боли. Я охнула. Его тоже Жиар приложил по голове? Проследив за моим взглядом, яоху скривился от отвращения:

– Все нормально. Ублюдок отшвырнул меня в сторону, не успевая вырубить. И я бы сам с удовольствием свернул ему шею, если бы не подвернувшийся под ноги огрызок трубы! Местной администрации следовало бы предъявить счет за мою травму!

Шрам хмыкнул, подгребая меня поближе к своему горячему боку:

– Ну, попробуй! Только как ты объяснишь тот факт, что этот выродок валяется здесь в беспамятстве? Торопился оказать тебе первую помощь и тоже запнулся о трубу?

Я вздрогнула, на мгновение представив эту картину. Шрам еще сильнее прижал меня к себе:

– Не бойся, я никому не дам тебя в обиду. – И уже Оруэлу: – Что будем делать? Этого урода не желательно здесь оставлять. Я правильно понял, что это тот, который опознал Ольгу?

Оруэл кивнул. И поморщился:

– В виде трупа бросать здесь тоже не желательно. Мало ли какие возникнут вопросы по поводу его смерти. Может, заберем с собой? Или Ольге пойдет на опыты, или потом выбросим в открытом космосе. Пусть ищут.

Я содрогнулась от циничной простоты решения. Не могла представить, как буду колоть Жиара экспериментальными препаратами. Но и сознательно отправить на прогулку в космос без скафандра тоже не могла. Хоть уже и знала, какая он тварь. Но решения здесь все равно принимала не я:

– Забираем его с собой, – скомандовал Шрам. – Сейчас некогда решать его судьбу. – И, покосившись на меня, попросил: – Оля, дай кепку! Ты все равно в капюшоне!

Я неловко вытащила из-под капюшона кепку, стараясь его не уронить и не продемонстрировать всем желающим свою внешность. Оруэл в это время привел в чувство Тихана. Шрам не слишком любезно вздернул на ноги Жиара и отвесил ему оплеуху. А когда тот, что-то промычав, пришел в себя, натянул мою кепку ему на голову и прошипел прямо в лицо, продемонстрировав внушительный кулак:

– Молчи и будешь жить. Возможно, даже долго. Но если только что-то вякнешь – сдохнешь на месте! Всосал?

Жиар снова пробурчал нечто невразумительное, едва держась на ногах. Видимо, удар хоть и пришелся по касательной, все же был слишком силен. Шрам не собирался оставлять Жиара в живых. Видимо, вмешалась сама судьба. Наверное, Жиару еще не пришло время подыхать.

Пару сотен метров до корабля мне показались бесконечными. Все время казалось, что кто-то, не отрываясь, смотрит нам в спину, что вот-вот кто-то вынырнет из-за угла и поинтересуется, а кого это мы здесь тащим? И куда, с какой целью? Умом я понимала, что на пиратской станции даже по жалобе особо никто не будет совать нос в чужие дела. Лишь бы не было прямой угрозы самой станции. Но совесть давила, а разум не мог справиться со страхом. Мне было настолько страшно, что я даже не вспомнила о своих приобретениях. И смогла облегченно вздохнуть лишь тогда, когда мы, наконец, оказались на корабле. А Шрам скомандовал начинать подготовку к отлету.

Еще одно открытые я сделала, лежа в противоперегрузочной капсуле. Когда больше нечем было заниматься, кроме как думать и анализировать. Я не задумывалась о происходящих со мной переменах. Но они были. И осознала я это когда лежала в капсуле, ожидая, когда корабль совершит гиперпрыжок. Как-то незаметно для меня самой, исподволь, постепенно, но корабль Шрама стал для меня домом. Тихой гаванью, в которой я чувствовала себя в безопасности. В первый момент стало жутко от понимания произошедших перемен. Но я не могла вскочить, куда-то убежать или закатить истерику. Корабль только ложился на курс, согласно технике безопасности я обязана была оставаться в капсуле. А когда смогла выбраться из нее, то страх уже почти улегся, и первое, что я спросила у Шрама, было:

– А мои покупки? Мой амплификатор?

Члены команды Шрама, бывшие поблизости и услышавшие мои слова, добродушно рассмеялись. А на меня снова навалилось понимание перемен. Мне был важен качественный амплификатор, и образцы, и моя работа. Но не Жиар. Не его жизнь и судьба. И не моя квартира в Арганадале. И не… Стейн. Но в этот раз мне потребовалось всего мгновение на осмысление и принятие этого открытия. А потом я подняла голову и заглянула в сиреневые глаза мужчины, неожиданно перевернувшего всю мою жизнь:

– Удалось что-то узнать? – голос невольно дрогнул. – И… И как ты думаешь, я могла бы продать свою квартиру? Через посредников?

Какое-то мгновение Шрам непонимающе смотрел на меня. А потом его лицо неуловимо напряглось, сиреневые глаза словно затянуло тучами:

– Что случилось? Что этот ублюдок тебе сделал? Или сказал? Ты же хотела вернуть свою жизнь назад! И вдруг решаешь избавиться от недвижимости. От одной из лучших квартир в Альянсе. Что послужило причиной? Боишься этого урода? Или что-то узнала?

Таких эмоций от Шрама я не ожидала. Изумленно уставилась на него, как будто заново открывая для себя темное, словно вырезанное неумелым скульптором из дерева лицо буканьера, резкие черты которого делали из мужчины опасного хищника, только сейчас замечая красивую, практически идеально-миндалевидную форму его глаз и едва заметную, благородную горбинку чуть крупноватого для такого лица носа, напряженно поджатые губы, которые умели целовать так, что у меня просто дух захватывало.

– Ничего такого, – отозвалась тихо, закончив осмотр и глядя прямо в сиреневые глаза. – Мы с Жиаром вообще не общались. Я не из-за него приняла такое решение.

– А из-за кого? Или чего? – Шрам не собирался отступать.

И я тихо призналась:

– Не хочу возвращаться в Арганадал. Осознала, что работу над исследованиями я могу продолжать из любого уголка Вселенной, для этого не обязательно жить в столице Альянса.

Я не смогла сказать, что со службы меня могут уволить лишь посмертно. Если погибну в реальности или по документам. А Шрам все понял по-своему. Обнял меня и прижал к себе. Шумно выдохнул куда-то в волосы на макушке:

– Квартира в столице Альянса стоит бешеных денег. И купить ее не так просто, как кажется. Продав эту, другое жилье в Арганадале ты вряд ли уже приобретешь. Может, лучше пусть пока постоит законсервированной? Продать успеешь всегда.

Мне была противна сама мысль владеть чем-то, где ступала нога Стейна, на что он мог законно или незаконно претендовать. Но после пережитого сил спорить не было. Тем более что если не вдаваться в подробности, то я вряд ли смогу аргументировать свое горячее желание исчезнуть с радаров Альянса. Я прижалась сильнее к крепкой груди Шрама и едва слышно вздохнула:

– Ладно. Пусть будет пока так.

Мы оба осознавали, что эта вылазка на Кшерос бесповоротно что-то изменила в нас. Чем руководствовался Шрам, откладывая беседу по душам, я не знаю. Я же трусливо не хотела рассказывать о себе правду, боялась, что после этого буканьер отвернется от меня и я останусь без его поддержки, а я сейчас, как никогда, нуждалась в нем, в его силе и уверенности. Однажды ощутив, как хорошо, когда о тебе кто-то заботится, я малодушно не желала расставаться с ощущением защищенности. Забавно, раньше, до поступления в академию, я грезила о подвигах, ощущала себя сильной, думала, что всего смогу добиться сама. А теперь не желала расставаться с безопасностью и относительным комфортом, которым меня окружил космический пират. Модификант, который считался в Альянсе вне закона. Но мне было хорошо, уютно и надежно в его руках.

– Оля, – тихо шепнул мне в волосы Шрам, все так же прижимая к себе, – ты устала и перенервничала. Тебе нужно отдохнуть. Иди в каюту, прими душ и поспи. Мне же нужно еще решить кое-какие вопросы.

Я не стала ни спорить, ни предлагать свою помощь. Чувствуя полнейшую моральную и физическую опустошенность, кивнула, нехотя вывернулась из таких надежных рук и поплелась в нашу каюту. В этот миг я не думала ни о судьбе Жиара, ни о своих покупках. А добравшись до каюты, сбросила с себя грязные вещи и отправила их в чистку. Сама же активировала волновой душ. А после, отчистив от приключений на Кшеросе все, что только было можно, отправилась спать. Надеюсь, когда я проснусь, то все плохое уже будет далеко позади кормы нашего корабля.

Я уснула сразу же, едва голова коснулась подушки. Слишком уж вымотало меня все, что пришлось пережить. Сколько удалось проспать – не знаю. Но разбудили меня ласки Шрама.

Раньше я никогда не ложилась спать обнаженной. Поначалу были пижамки из шортиков и футболок. Позднее, когда в моей жизни появился Стейн, пижамки уступили место кружевным провокационным ночным сорочкам. Но на пиратском корабле ничего подобного не было. Да и неинтересно это было Шраму. Если первое время я ложилась спать в большой по размеру мужской футболке, то позднее, свыкнувшись с буканьером и его привычками, отказалась и от нее. Шрам любил будить меня по утрам, играя с моими сосками. Вот и сейчас разлепив сонные глаза, я увидела, как буканьер ласково обводит языком коричневый ореол, а потом дразнит его кончиком отвердевшую вершинку груди, посылая по всему моему телу горячие импульсы зарождающегося возбуждения. Заметив, что я проснулась, он чуть виновато улыбнулся мне:

– Прости, что разбудил. Не смог удержаться!

Вместо ответа, я повернулась на спину и легла так, чтобы Шраму было удобно. В сиреневых глазах от моих действий загорелись предвкушающие огоньки.

Шрам всегда был напорист и даже капельку агрессивен в любовных играх. Он властно брал то, что считал своим, завоевывал, подчинял. После консервативного Стейна мне было непривычно и даже иногда некомфортно. Но постепенно я втянулась и даже нашла для себя некоторую прелесть в подобных играх. И вот сейчас что-то изменилось. В жестах, которыми Шрам ласкал мою грудь, сжимал и массировал мягкую плоть, была лишь бесконечная, тягучая нежность. И никакого завоевания. Мне даже стало как-то некомфортно. Но вот буканьер с привычной жадностью втянул в рот сосок, и я непроизвольно застонала от удовольствия, позабыв о странных мыслях, не вовремя посетивших мою голову.

Впрочем, мысли вернулись назад, когда Шрам, наигравшись с моей грудью, принялся прокладывать дорожку из поцелуев вниз. В этом не было ничего удивительного, оральные ласки для нас не были под запретом. Более того, они доставляли нам обоим огромное удовольствие. Вот только до сегодняшнего дня Шрам всегда много и жадно меня целовал. Почти трахал языком в рот, как бы грубо это ни звучало. А сегодня после моего пробуждения ни одного поцелуя. Это пугало.

Уделив внимание впадинке пупка, язык Шрама спустился еще ниже. Сам буканьер давно сполз вниз. А сейчас, осторожно разведя в стороны мои бедра, он вообще расположился между них в странной, совершенно несвойственной ему позе. Словно раб, стремящийся угодить своей госпоже. От пришедшего в голову сравнения я содрогнулась. И это совпало с тем, когда язык Шрам жадно, сильно и вместе с тем нежно в первый раз лизнул меня внизу, раздвигая мягкие складочки еще сильнее. А потом он с нажимом обвел кончиком языка клитор, и… я позабыла обо всем.

В голове не осталось места для посторонних мыслей. Я наслаждалась каждым движением, каждым прикосновением. Шрам по праву мог бы считаться мастером куни, он был способен в считаные секунды довести меня до точки невозврата, возбудить так, что я забывала обо всем, полностью растворяясь в ощущениях. Но сегодня он не торопился. Касался и надавливал, лизал и посасывал. А меня все сильнее затягивал темный вихрь. Пустота внутри меня требовательно ширилась. И в какой-то момент я не выдержала и хрипло выдохнула:

– Не могу больше! Возьми меня! Пожалуйста…

Наверное, мне показалось, что в сиреневых глазах мелькнуло сожаление. Но я про это забыла в ту минуту, когда Шрам с силой ворвался в меня, заполняя собой до отказа.

Глава 9

Над своим проектом я работала более пяти лет. Естественно, с перерывами на учебу, практику и работу в правительственной лаборатории. Вообще, в моей жизни не было такого, чтобы я с утра до самого вечера и каждый день уделяла время своей задумке. Меня все время что-то отвлекало. Иногда я неделями не подходила к своим расчетам. Теперь, на корабле Шрама, мне почему-то казалось, что это было предопределено самой судьбой. Чтобы я сначала познакомилась с модификантами, пообщалась с ними, поняла их проблемы, а потом… Впрочем, до «потом» еще было очень и очень далеко. Я пока только приблизительно понимала, как можно поставить на геном своеобразный «запор», который не позволит в дальнейшем его изменять. Кстати, если у меня все получится, то «райскую сыворотку» можно будет пускать в ход: моя задумка не позволит коктейлю патогенов неконтролируемо мутировать и уничтожать все живое, а не только опасных хищников.

О Жиаре, находящемся где-то в глубинах пиратского корабля, я старалась не думать. Сама не знаю, почему. С одной стороны, я боялась его, и была зла на всю их компанию. С другой стороны, что-то во мне отчаянно сопротивлялось хладнокровному умерщвлению приятеля Стейна. Почему – я не могла объяснить даже себе. Возможно, мне просто не хватало решимости и жесткости.

– Тебе нужен этот килл-полукровка, которого мы притащили с Кшероса? – однажды обманчиво-равнодушно спросил у меня Шрам. – Не подумай ничего такого, еды и воды на корабле достаточно, он не стесняет и не объедает команду. И все же мне хотелось бы знать, зачем он сидит у меня в трюме?

Капля реактива, предназначавшаяся препарату в пробирке, упала из пипетки на стол из-за дрогнувшей руки. Я замерла, стискивая пипетку. До сих пор Шрам не страдал излишней добротой и всепрощением. Хотя я ему верила. Если сказал, что Жиар будет сидеть под замком и дальше, значит, так и будет. Так что сказать в ответ?

– Оля?.. – в спокойном тоне буканьера проскользнули нотки удивления. Наверное, я слишком долго молчала. – Что-то не так?

Глубоко вздохнув, я мотнула головой, отложила пипетку и повернулась лицом к Шраму:

– Все в порядке, – выдала неожиданно даже для самой себя. – Мне нужен Жиар. Вернее, его немодифицированный ген, на котором можно ставить эксперименты. Я ведь правильно понимаю, кроме меня, на корабле больше нет никого без модификаций?

Шрам кивнул, внимательно изучая меня своими невозможными сиреневыми глазами. А потом добавил, присаживаясь на подтянутый поближе к моему лабораторному уголку стул:

– Более того, основная часть команды не просто модифицированны, а рождены от модификанток или модифицированны в пробирке. Подпольным генетикам все сложней и сложней добывать себе материал для экспериментов, потому они стали бережливее относиться к попавшим к ним женщинам. Потому и все чаще прибегают к использованию инкубатора.

Совершенно невинное на первый взгляд уточнение как-то нежданно отвлекло от первоначальной темы разговора. Я задумалась и рассеянно поинтересовалась в пустоту:

– Странно. Почему сразу нельзя было прибегнуть к использованию искусственной матки? Почему нужно было ставить эксперименты на живых? И почему не бросают до сих пор измываться над природой, ведь уже давно понятно: таким образом супервойско не сколотить и власть не захватить. Это можно было сделать в самом начале. Пока власти Альянса были не готовы к подобной опасности. Но сейчас-то уже наловчились не только вычислять модификантов, но и даже определять, опасны те для общества или нет.

Ожидаемо, Шрам пожал плечами, давая понять, что ответов на эти вопросы у него нет. Но я уже вспомнила, о чем еще так и не спросила у него с момента возвращения с Кшероса:

– Шрам, скажи, а тебе удалось узнать что-нибудь про круиз, в котором меня захватили? У нас с тобой как-то и не было возможности поговорить на эту тему.

Я ожидала, что буканьер усмехнется и скажет, что давно уже ждал, когда я задам этот вопрос. И что ничего подозрительного в самом круизе нет. Просто мне не повезло оказаться не в том месте и не в то время. Но пират неожиданно отвел в сторону глаза и шумно вздохнул. А я замерла на своем месте, чувствуя, как сердце снова сорвалось в стремительный забег. Что-то нервишки совсем стали ни к черту, как говорится на Земле.

– Такой круиз действительно существует, – спустя долгую, напряженную минуту сообщил мне Шрам. И вдруг повернулся, впился в меня жестким, требовательным взглядом: – Но на него не так просто попасть. Скажи, Оля, я помню, что рекламку принесла тебе подруга. А билеты ты покупала сама?

Я похолодела.

Мы уже все решили со Стейном, свадьба была уже назначена, банкетный зал арендован, а руководство предупреждено и приглашено на торжество. Причем, по словам Стейна, присутствовать должен был даже мэр Арганадала. Для нас, управленца средней руки, каких была прорва в столице Альянса, и начинающего ученого это была большая честь. Но перед свадьбой у нас обоих, что называется, была жопа в мыле. Мы оба брали двухнедельный отпуск на «медовый месяц», и перед отпуском подтягивали все свои дела. Я – по исследовательской части, Стейн – по управленческо-экономической. Тем более что лабораторию мой жених оставлял на своего второго зама, так как Жиар, его первый заместитель и по совместительству лучший друг, должен был быть свидетелем у нас на свадьбе. А потом собирался на какую-то недавно открытую планету на экстремальную рыбалку. Я не вникала в эти подробности, так как своих проблем было выше головы. Да и неинтересно мне было. Наверное, поэтому, когда Милита принесла проспект и мы со Стейном загорелись провести девичник и мальчишник на Фалькон-5, мой жених взял на себя все организационные вопросы. Объяснив, что ему проще это провернуть, так как он может часть своих обязанностей делегировать подчиненным. Тогда как я такое провернуть не могла. На период моего отсутствия основные работы по проекту приостанавливались.

– Все оформлял Стейн, – непослушными губами прошептала я. – Или кто-то из его помощников. Я только кредиты перекинула на его платежный чип в счет своей половины оплаты. А что все-таки не так с этим круизом?

Шрам молчал, наверное, целую вечность, изучая меня тяжелым, непроницаемым взглядом. И только потом, вдоволь насмотревшись, скупо сообщил:

– Это экстремальный круиз для пресытившихся богачей, ищущих свежих острых ощущений. Для тех, кому повседневная жизнь кажется пресной и скучной, и кто в состоянии заплатить за инсценировку аварии звездного лайнера с последующим выживанием на необитаемой планете. Или аварии со взрывом, приводящей к тому, что большая часть оборудования звездолета выходит из строя и до точки назначения нужно плестись на планетарных двигателях, не имея возможности позвать на помощь. Сценарии каждый раз разные. Что именно будет реализовано – неизвестно. И стоит это удовольствие недешево даже по меркам миллионеров, но говорят, это того стоит. Во-первых, нервы щекочет, будь здоров. А во-вторых, безопасность клиентов организовывается на высшем уровне, оттуда всегда и все возвращались целыми и невредимыми. Максимум с приобретенными неврозами.

Я оцепенела, слушая, как со звоном разбивается очередная надежда. Если бы это был обычный круиз и нападение на него, то всегда оставался шанс, что его будут расследовать и выйдут на Стейна, Милиту и их грязные делишки. Но судя по словам Шрама, я скорее всего, даже и не числилась в списке гостей. А нападение было спланированным и ожидаемым. Под полным сострадания взглядом буканьера я сглотнула колючий комок, перекрывший горло, и ломким голосом, отвратительно-жалостливой интонацией спросила:

– А ты не знаешь, случайно, какова официальная причина моего исчезновения?

Ответа я не ожидала, вопрос был всего лишь способом не показать, насколько мне плохо. Но Шрам неожиданно отозвался ровным, безэмоциональным тоном:

– Знаю, Оля. Но тебе об этом лучше не знать.

Смысл услышанного дошел до меня не сразу. Я даже улыбнулась. Чуть кокетливо, немного удивленно, глядя на Шрама приподняв брови:

– Но почему?

Шрам поморщился, как если бы ему на язык попалось что-то совершенно несъедобное. А потом с досадой ответил:

– Потому что это знание абсолютно ничего не изменит в твоей судьбе. Только причинит лишнюю, совершенно ненужную боль. Я уже раз наблюдал, как ты молча погибала, узнав о предательстве близкого существа, и ничего не мог сделать. Поверь, если тебе жить не хотелось после просмотра видео, то мне хотелось разнести от бессильной ярости не только корабль, но и вообще все, до чего дотянусь. И вот теперь подумай: оно того стоит? Удовлетворение любопытства, из-за которого могут погибнуть все? Потому что от меня, а в конечном итоге от тебя зависят здесь все!

Шрам резко, так что ветер по каюте прошелся, развернулся и вышел. А я застыла на месте с разинутым ртом. Это что такое сейчас было? Завуалированное признание в любви? Где-то глубоко внутри меня словно кто-то опрокинул кубышку с медом и шампанским. Голова закружилась, а на душе стало тепло и так сладко-сладко! Ну какой же женщине не захочется услышать такое? Глупо улыбаясь, словно девочка из дурацкой прибаутки, которой слишком туго стянули на макушке волосы бантом, я повернулась к рабочей поверхности и снова взялась за пипетку. Препарат сам себя не приготовит, если хочу закончить исследования раньше Стейна, нужно трудиться. Но капля с пипетки снова упала мимо заготовки препарата на стол. До меня вдруг дошло, что Шрам попросту мастерски отвлек меня от заданного мною же вопроса. Ловко переключил мое сознание на другую, более приятную мне тему, тем самым избежав допроса с моей стороны. Стало как-то зябко и неуютно. Что же такого изобрел Стейн и что такого узнал Шрам, что пират не хочет мне об этом говорить? Какую гадость?