Текст книги "Девичник в космосе (СИ)"
Автор книги: Виктория Серебрянская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
– С возвращением! – Я быстро изучила лицо Шрама и невольно нахмурилась: – Как ты себя чувствуешь?
Прежде чем отвечать, буканьер добросовестно прислушался к своему организму, и это порадовало. Хорошо, что ему хватает здравого смысла не бравировать, едва вернувшись от края жизни.
– Жив. В остальном сложно сказать. Наверное, бывало и получше. Но в любом случае я дышу и сердце мое бьется, а это уже немало. Уверен, это целиком и полностью твоя заслуга. – А потом, немного помолчав и испытывающе заглядывая мне в лицо, осторожно спросил: – Трудно пришлось? Что это вообще было?
Шрам смотрел спокойно и уверенно. Словно был хозяином положения. Словно это не он совсем недавно был одной ногой за гранью. И я невольно вздохнула. Скользнула взглядом по потемневшему, какому-то словно обгоревшему лицу и словно вылинявшим сиреневым глазам без малейшего следа болезненной мутности. Последнее порадовало. Значит, я все же все сделала правильно.
– Оля?.. – Мое имя пират выговорил так, что мне невольно захотелось передернуть плечами. Было и невероятно приятно, и как-то неуютно. – Что не так?
– Все хорошо, – отозвалась на выдохе. И сразу же исправилась: – Теперь все хорошо. Судя по тому, что я вижу, ты уже пошел на поправку…
– А что это было? – перебил меня буканьер, пристально вглядываясь в мое лицо.
Я заколебалась. А потом тихо спросила:
– Ты ведь понимаешь, что я ни разу не медик? – Шрам как-то дергано кивнул в ответ. А я опять вздохнула и призналась: – Я не сумела поставить диагноз. Слишком мало у меня знаний и не было времени копаться в галанете. Так что я не знаю, что это было…
– А как же ты тогда лечила меня? – удивленно перебил меня Шрам.
На этот раз я молчала дольше перед тем, как признаться:
– Сделала из антител собственной крови сыворотку и ввела ее тебе.
Если бы я из положения лежа ударила пирата кулаком в глаз, наверное, он бы и то удивился меньше.
Не дожидаясь, пока Шрам переварит услышанное, я соскользнула с кровати. Усталое тело мгновенно протестующе отозвалось ломящей болью, требуя, чтобы я вернула его назад, в постель. Но я только со свистом втянула воздух сквозь зубы, пережидая неприятные ощущения. А потом, когда боль слегка утихла, направилась в санблок. Объяснять Шраму, что сыворотки и вытяжки любых направлений – это почти единственное, что я знаю и умею по медицинской части, не хотелось.
– Что не так? – ударилось в спину хриплое и встревоженное от Шрама. – Чего ты так боишься, что удираешь от меня с желанием спрятаться?
Вот же… Шрам! Еще толком не очухался от заразы, а уже проявляет чудеса наблюдательности! Я замерла на мгновение у входа в санблок, чуть повернув голову в сторону кровати. Испугалась того, что мне не хватит сил на все, что следовало сделать. Но Шраму сказала другое:
– Оглянись. В каюте бардак, а я не помню, когда и как его сотворила. – И пусть понимает как хочет.
Вот только я как-то вообще не ожидала, что Шрам тяжело вздохнет:
– Прости. Тяжело тебе пришлось. Но я верну тебе долг. Дай только на ноги подняться и разобраться с насущными проблемами. Клянусь.
В ответ я все-таки трусливо сбежала в санблок и закрыла за собой дверь. Просто не знала, что на такое можно ответить. И боялась, что не удержусь и начну просить, чтобы Шрам меня отпустил. А что-то внутри меня предостерегало от такого поступка.
Памятуя о необходимости экономить воду, душ я принимала волновой. И только избавившись от пота и неприятного запаха, на минутку включила ледяную воду, чтобы взбодриться. Такой же холодной водой поплескала себе в лицо, прогоняя остатки сонливости и усталости. А потом обругала себя тупицей за то, что пошла принимать душ и не взяла с собой чистое белье и одежду. Пришлось выходить как есть. Впрочем, моя нагота не заинтересовала Шрама. Буканьер, кажется, вообще задремал, давая мне возможность спокойно одеться и навести хотя бы минимальный порядок в каюте.
Уничтожив все следы кошмарной ночи, я с некоторым сожалением растолкала дремавшего Шрама, чтобы сменить постельное белье. Буканьер же, посмотрев на это дело, потребовал отвести его в душ. Несмотря на то что от жуткой слабости он практически висел на мне. И сколько бы я ни возмущалась по этому поводу, в конце концов, мне пришлось уступить. За это ослиное упрямство я с наслаждением набрала у Шрама два полных резервуара крови. Вообще-то, для анализа хватило бы и половины одного. Но у меня на краю сознания вертелась одна идея. И я поспешила воспользоваться беспомощностью пирата.
Потом я заказала самое питательное, что нашлось в пищевом автомате, и попыталась заставить Шрама поесть. Аппетита у пирата явно не было, но он послушно проглотил несколько ложек пряно пахнущего блюда под названием «галвэ», по виду похожего на мясную кашу. И это простое действие отняло у буканьера последние силы. Я вколола ему последнюю имеющуюся у меня дозу сыворотки, поправила подушку и ушла в соседнюю комнату работать.
Шрам явно шел на поправку, это подтверждал и анализ его крови. Уверившись в этом, я задумчиво уставилась в стенку. Когда я подписала контракт с правительственными лабораториями, то в числе прочего, в процессе оформления, мне поставили одну за другой несколько прививок, объяснив это тем, что во время рабочего процесса может случиться все. А прививки давали хотя бы тень безопасности от того, с чем я буду работать. Это уже потом, когда немного освоилась и обжилась в новой роли, я поняла, что эти объяснения – ложь. Если не дай бог в лаборатории произойдет ЧП и я заражусь чем-то из того, что изобретали я и мои коллеги, то меня не спасет ничто. Потому что невозможно создать сыворотку от еще не изобретенной заразы. Следовательно, прививки делались от чего-то известного. Но такого, с которым не контактировали обычные граждане Альянса. Вывод напрашивался сам собой: в лабораториях либо постоянно, либо время от времени распылялось нечто патогенное. Для выявления несанкционированного присутствия. Действенный метод, ничего не скажешь. Но безумно жестокий.
Несколько раз я прерывала работу, чтобы подойти и проверить, как там Шрам. Буканьер крепко спал, как я надеялась, сном выздоравливающего человека. Он еще был бледен до желтизны. Но нездоровая чернота кожных покровов уже ушла, пульс был ровный, кожа на ощупь нормальной температуры. На мои прикосновения пират никак не реагировал, и я малодушно надеялась, что все самое страшное позади. И что сыворотка больше не потребуется. Как же я ошибалась!
Ближе к вечеру, когда я уже подумывала разбудить буканьера и заставить его поесть, от двери донесся пронзительный и неприятный сигнал о том, что кто-то желает войти. Оторвавшись от своих пробирок, я подошла ближе и, наученная горьким опытом, активировала смотровое окно: в коридоре под дверью стоял килл Майлеорн. Его лицо просто перекосило, когда он понял, что я не собираюсь открывать ему дверь:
– Открой сию же минуту! – яростно рыкнул он прямо в камеру. – Мне немедленно нужен Шрам! У нас проблемы!
Понимая, что вломиться в каюту прямо сейчас он не сможет, я не отказала себе в удовольствии огрызнуться:
– Еще чего! Шраму нужен покой, чтобы он побыстрее встал на ноги! А проблемы у вас начались тогда, когда вы взяли заказ на нечто из правительственных лабораторий! Вас развели как идиотов! Загребли жар вашими руками, а теперь ждут, пока вы все передохнете, чтобы забрать заказ и не платить за него!
Килл застыл. Будто я сквозь дверь плюнула ему в морду. А потом, словно опомнившись, яростно зарычал:
– Открой немедленно шурфову дверь! Или я сам ее вскрою!
Я не особо разбиралась в иерархии экипажей космических кораблей. Особенно пиратских. Но догадывалась, что у любого члена экипажа доступа в капитанскую каюту нет. Правда, оставалась вероятность того, что этот Майлеорн был старшим помощником капитана и его доверенным лицом. Тогда запасной вариант доступа в каюту Шрама у него должен был быть…
Не знаю, сколько бы я в итоге раздумывала и колебалась под дверью, доводя и без того взбешенного килла до белого каления, но из соседней комнаты до меня донесся слабый, но уверенный голос Шрама:
– Оля, впусти Майлеорна!
Я скривилась, но пришлось подчиниться.
Килл вихрем влетел в распахнувшуюся дверь и отпихнул меня с дороги так, что я с трудом удержалась на ногах. Ожег злым, ненавидящим взглядом и метнулся в комнату, где лежал Шрам. Я бросилась следом, опасаясь, возможно, напрасно, что он причинит буканьеру вред. Однако, как оказалось, я переоценила килла. А Шрам был целиком и полностью прав: Майлеорну не хватало смелости и решимости брать на себя ответственность за серьезные решения. Вот и сейчас, едва над командой нависла угроза, как он сразу же, как маленький мальчик к маме, примчался за помощью к Шраму:
– Два корабля без опознавательных знаков догоняют нас с явным намерением взять в клещи! На запросы не отвечают! Они пока еще достаточно далеко, но твой экспериментальный сканер показывает, что они держат нас на прицеле магнитных пушек! – Шрам нахмурился, не сказав ни слова. На мой вопросительный взгляд ответил килл, выдохнув: – Нас собираются взять на абордаж!
Шрам нахмурился:
– Сканер не ошибается. Особенно в таких мелочах. Но чтобы брать корабль на абордаж, нужно быть уверенным, что команда не окажет сопротивления и не удерет в подпространство. В противном случае это огромный и ничем не оправданный риск…
Не знаю, что думал о происходящем Шрам, а мне вдруг стало холодно от страха и какой-то безнадежности. Обхватив себя руками за плечи, невольно рвано выдохнула:
– А я предупреждала. Это ловушка. А вы радостно в нее угодили! Такие, как Тейт ничего не делают просто так или в ущерб себе!..
– Не истери, – хмуро перебил меня Майлеорн. И с надеждой посмотрел на Шрама: – Что будем делать?
Шрам промолчал. Секунду, другую. Он словно судорожно что-то обдумывал. А потом сухо скомандовал:
– Поднимай команду по тревоге. Запросы на сеанс связи больше не посылайте. Сделайте вид, что больше некому заниматься кораблем. Понял?
– Нет… – растерянно отозвался килл и даже головой помотал как ребенок, чтобы Шрам его точно понял. А потом, словно в поисках поддержки беспомощно посмотрел на меня. Будто спрашивая, что задумал капитан.
Что я могла сказать в ответ, если и сама ничего не знала? Неопределенно пожала плечами и посмотрела на буканьера. Шрам к этому времени уже сел на краю кровати и свесил на пол ноги. Наши глаза встретились:
– Оля, подай мне одежду, а потом возьми кого-нибудь себе в помощь и обойди жилые отсеки корабля. Нужно выяснить, кто еще заболел.
– Так все, кто с тобой был, те и заболели, – как-то слишком уж простодушно, на мой взгляд, отозвался Майлеорн.
Мне захотелось сделать всем известный еще из древности жест «facepalm». Килл разочаровывал все больше и больше. Подумалось, что до таких высот он дотянулся не иначе как держась за полы одежды Шрама. А без него он ноль и долго бы не протянул. Сам Шрам сердито уставился в лицо Майлеорну:
– А почему раньше не доложил?
Килл пожал плечами:
– Ты же выздоровел, поднимутся и остальные…
Боги! Ну и дурак! И Шрам не выдержал, рявкнул в лицо киллу:
– Идиот! От меня Ольга сутки не отходила, чтобы я выжил!.. – Майлеорн невольно отшатнулся от вспышки Шрама. И это слегка отрезвило буканьера. Он оборвал сам себя на полуслове, пару раз с силой втянул ноздрями воздух, словно силясь взять себя в руки, а потом сердито отрезал: – В общем, так: больными займется Ольга! Выдели ей в помощь парочку членов команды из тех, что сейчас ничем не заняты или их можно заменить. Да сделай внушение, чтобы слушались беспрекословно! Попытки связаться с пришельцами прекращай! И готовь корабль к контактному бою! Я скоро буду. – Шрам умолк. Словно для того, чтобы перевести дух. Но заметив, что Майлеорн не двигается с места, продолжая преданно заглядывать ему в лицо, скривился: – Ты еще здесь? Марш выполнять распоряжение!
У меня сердце кровью обливалось при одном взгляде на буканьера. Майлеорн умчался, наконец, разбираться с текущими проблемами, а Шрам начал медленно одеваться. Все движения пирата были какими-то замедленными, тягучими, заторможенными. Ему бы еще хотя бы сутки отлежаться. Но увы, жизнь не оставила выбора ни мне, ни ему. И я это хорошо понимала. Все, что я могла для него сейчас сделать – это вкатить ему витаминную сыворотку, которую подготовила для себя, чтобы не свалиться от усталости. Впрочем, там вполне хватало и на двоих.
– Погоди! – окликнула буканьера, когда он уже собирался натянуть комбинезон на широкие плечи, и подошла к нему с медицинским пистолетом наперевес.
Шрам приподнял в удивлении брови:
– Лучше бы парням оставила, – неодобрительно качнул головой, когда я приставила инструмент к его плечу. – Им нужнее.
У меня на мгновение дрогнули руки, но я все равно нажала на курок, впрыскивая лекарство в организм Шрама. Отвечала на вопрос, не поднимая глаз:
– Это простые витамины. А сыворотку еще нужно готовить. Все, что было, я ввела тебе. С командой же… – Я запнулась на миг, прикусила губу, уже представляя реакцию Шрама, но все же закончила мысль: – Идут уже третьи сутки, как вы вернулись из лабораторий. Тебе сыворотку я ввела почти сразу. Твоей же команде помощь сразу никто не предоставил. Следовательно… Я хочу сначала осмотреть заразившихся, чтобы понять, сколько сыворотки нужно. Я уже знаю, как ее готовить, так что загвоздка только в объемах.
Шрам мог быть кем угодно, но только не дураком. Он сразу сделал правильные выводы из моих слов, и уголки его губ опустились. Он явно понял и то, что кого-то я не спасу, и то, что уже могут быт жертвы. Постоял, глядя перед собой в пространство, а потом решительно поднял на меня взгляд сиреневых глаз:
– Если моя кровь подходит, то у меня тоже бери. В конце концов, у меня регенерация на два порядка выше, чем у тех, у кого нет модифицированного генома.
– Ты еще слишком слаб для донорства! – невольно вскинулась я.
Но Шрам в ответ только поджал губы:
– Если справилась ты, то справлюсь и я. Главное, чтобы кровь подходила. – У меня мелькнула было мысль, сказать, что в его крови еще нет антител. Но Шрам мгновенно раскусил мою идею и усмехнулся: – Оля, не ври мне. Иметь меня во врагах непозволительная роскошь для тебя.
С этими словами буканьер совершенно неожиданно для меня коснулся моего лица и ласково погладил по щеке. В сиреневых глазах билось какое-то сильное, но непонятное мне чувство. Какое именно, рассмотреть не получилось. Шрам вдруг склонился надо мной и нежно коснулся губами моих губ, провел ими по моей нижней губе, заставив невольно хватануть ртом воздух от накативших ощущений. Усмехнулся моей реакции и шепнул:
– Ты не представляешь, как я благодарен судьбе, что она позволила мне разглядеть в тех фрагговых клетках твой несломленный взгляд! Страшно даже подумать, что сейчас было бы со мной и доверившимися мне модификантами, если бы не ты!
С этими словами, будто застеснявшись открытого проявления своих чувств, Шрам резко развернулся на месте и быстро вышел из каюты. А я растерянно застыла на месте, сжимая в руке медицинский пистолет. Но долго рефлексировать мне не дали. Я едва не уронила инструмент, когда спустя несколько секунд после ухода Шрама услышала незнакомый почтительный голос на всеобщем:
– Мэм, Шрам распорядился как можно быстрее провести осмотр заболевших. Возможно, нам придется срочно уходить в гиперпространство…
Я дернулась от неожиданности и растерянно уставилась на двух топчущихся на пороге громил. Оба явно имели игумарские корни. Но один, при всех присущих этой зеленокожей расе морфологических признаках, щеголял густым фиолетовым оттенком кожи, больше похожий цветом на земной баклажан, чем на фарнов. А второй, имея характерный зеленый оттенок кожи, лысую черепушку и присущие игумарам уши, обладал слишком правильными и красивыми чертами лица, в которых явно проглядывало что-то от арлинтов.
Грустно улыбнувшись с трудом помещавшимся в дверном проеме громилам, я выдохнула:
– Сейчас идем. Я только инъекцию себе сделаю, и пойдем. Думаю, осмотр много времени не займет.
Я не стала прятаться для того, чтобы ввести себе витамины. Повернулась к громилам спиной, стянула с плеча комбинезон, приставила к нему пистолет и спустила курок. За спиной кто-то с шумом втянул через нос воздух. Неужели боится уколов? Какая прелесть!
Иронично покосившись через плечо на помощничков, я привела в порядок одежду и уже собиралась скомандовать на выход, когда в голову пришла одна вполне дельная мысль.
По образованию я была биологом и немножечко химиком. Но никак не медиком. Специфических знаний, присущих этой профессии, у меня не было точно. Но из-за случая со Шрамом за прошедшие дни я прочла немало узкоспециализированной литературы. И кое-что в голове все-таки осталось. И сейчас меня внезапно осенило: я не заразилась от Шрама только потому, что у меня в крови оказались антитела к той гадости, которой модификантов накачали на Аверсуме. Но ведь остальная команда такой защиты не имела. Следовательно, любой контакт с уже заболевшими для здоровых членов команды мог оказаться фатальным.
Под пытливыми взглядами двух громил, я прикусила губу, раздумывая, как их защитить и не поздно ли беспокоиться о защите вообще. В конце концов, пришла к выводу, что защищаться не поздно никогда.
– Парни, – прищурилась на пиратов, – на корабле есть маски или что-то в подобном роде для защиты дыхания?
«Фиолетовый» чуть ошарашенно уставился на меня. Понятно, умственное развитие ближе всего к игумарам. То есть, «фиолетовый» – это просто грубая рабочая сила. Зато его зеленокожий товарищ мгновенно сообразил, о чем речь:
– Вы думаете, – его голос дрогнул, – что мы тоже можем заразиться?
– Не исключено, – я пожала плечами, не видя смысла обманывать. – Я не заразилась только потому, что работала раньше в подобной лаборатории и при трудоустройстве мне поставили все необходимые прививки. А вот вас желательно защитить. Пока не поздно.
Масок на корабле как таковых не было. Но нашлись дыхательные фильтры, которые применялись при работе с вредной химией, пылью и прочими неполезными веществами. Глаза защитили прозрачными очками-щитками. А на руки заставила парней натянуть перчатки. Может быть, я перестраховывалась. Но лучше так, чем своими руками способствовать распространению заразы на корабле.
Собиралась я, как мне показалось, дольше, чем шел сам осмотр. Спустя пятнадцать минут от его начала мы уже обошли все жилые помещения, и я обессиленно привалилась к стене у двери последней жилой каюты. Ее обитатель был мертв уже давно. Тело успело остыть, а в помещении, даже несмотря на систему вентиляции, витал едва уловимый сладковатый запах смерти.
Всего мы обнаружили три трупа из семерых, которые сопровождали Шрама. Причем один из троих умер по глупости: видимо, во время приступа неудачно упал с кровати и свернул себе шею. И еще трое заразились уже на корабле. Мои помощники, увидев это, прониклись таким уважением ко мне, что едва ли не заглядывали мне в рот. Оно и понятно. Своим, казалось, не особо логичным распоряжением натянуть средства защиты я спасла им жизни. Или отсрочила неизбежное, как гаденько нашептывал мне мой внутренний голос.
Потратив минуту на то, чтобы взять под контроль свои чувства, я сумрачно уставилась на своих помощников, помощь которых мне так и не потребовалась:
– Ребята, я к Шраму. Он должен знать, что происходит у него на корабле. А вы… Вам бы пройти санобработку, перед тем как снимать средства защиты…
Тот, которого я про себя окрестила баклажанчиком, неловко переступил с ноги на ногу. От него совета ждать явно не приходилось. Зато его товарищ с ходу предложил:
– Камера для очистки грузов подойдет? Там есть режим санобработки при наличии кислорода для живых организмов…
Я облегченно улыбнулась:
– Если ею можно воспользоваться прямо сейчас, на ходу, то это идеальное решение нашей проблемы!
На том мы и расстались. Мои помощники потопали производить санобработку, а я пошла искать Шрама. Впрочем, искать, это было слишком громко сказано. Я была абсолютно уверена, что единственное место, где сейчас может находиться капитан корабля, это рубка управления. Или иначе капитанский мостик. Там Шрам и нашелся.
Он сидел почти в позе роденовского Мыслителя в кресле по центру рубки. Отличие было одно: знаменитая статуя опиралась локтем на собственное колено. А Шрам опирался на подлокотник кресла. Лицо же его при этом выражало крайнюю степень задумчивости и озабоченности. Видимо, у нас назревали нешуточные проблемы. А я сейчас явно добавлю еще.
У Шрама не дрогнул в лице ни единый мускул, когда он меня заметил. И вместе с тем мне как-то сразу стало ясно, что Шрам понял все.
– Сколько? – сухо поинтересовался, глядя сиреневыми глазами мне прямо в душу.
Я невольно смутилась от этого пронзительного взгляда и опустила глаза. Так было легче не то что рассказывать плохие новости, даже дышать.
– Трое уже. Из тех, кто участвовал в вылазке. И еще двоих, боюсь, я уже не спасу. Слишком поздно. К тому же нужно принимать меры, чтобы не заразились остальные. Потому что из тех, кто оставался на корабле, трое уже подцепили заразу от товарищей…
Я говорила, а сама с ужасом понимала, что вот прямо сейчас воплощается в жизнь мой самый жуткий кошмар. Когда-то, когда на первом курсе Академии нас до колик напугали на лекции последствиями халатности при работе в лаборатории и влиянием этих последствий на мирное население, я больше всего на свете боялась эпидемии инфекционного заболевания. И вот сейчас, похоже, этот момент настал.
Когда я закончила свое невеселый рассказ, Шрам потерянно потер кожу над левой бровью:
– Мда-а-а-а… Дела-а-а-а… И Тейт, сволочь, похоже, хорошо был обо всем осведомлен. Потому что то, что он сейчас делает, – Шрам неприязненно кивнул головой назад, туда, где в ледяном безмолвии космоса нас медленно нагоняли пришлые корабли, – просто воняет циничным расчетом.
Шрам был космическим пиратом, буканьером. И к тому же модификантом. Что однозначно ставило его вне закона в Звездном Альянсе планет. Но почему-то я сочувствовала сейчас именно ему. Может, потому что он отнесся ко мне по-человечески? Заботился так, как не заботился обо мне даже мой жених? Или просто потому, что, как гласит древняя земная пословица, враг моего врага – мой друг? Ведь Тейт однозначно был моим врагом. Не знаю. Но слова слетели с моих губ словно сами по себе:
– В теории, если сейчас сделать всем, кто еще не заразился по инъекции сыворотки, тогда они не заболеют. Но, – я помялась, исподлобья изучая лицо Шрама, – тогда я, скорее всего, не успею спасти никого из тех, кто уже болен…
– А если в первую очередь уколоть тех, кто уже болен? Все выздоровеют? – спокойно поинтересовался у меня Шрам.
Я только плечами пожала. Что можно на такой вопрос ответить? Я же не медик!
– Не могу гарантировать, – тихо выдохнула. – Мне не хватает знаний, чтобы сделать прогноз. Единственное, что я могу сейчас сказать с уверенностью, это то, что ради собственной безопасности тех, кто еще не заболел, им нужно сократить до минимума контакт с инфицированными, и желательно носить средства индивидуальной защиты: дыхательные фильтры, очки и перчатки. Это, возможно, их спасет.
Шрам ни слова не возразил мне. Только как-то задумчиво забарабанил пальцами по подлокотнику кресла, глядя куда-то вдаль. А спустя секунд тридцать его, наверное, посетила какая-то мысль. Потому что буканьер перестал отбивать пальцами чечетку и внимательно на меня посмотрел:
– А если запускать в систему жизнеобеспечения корабля дезинфицированный воздух? Обрабатывать предварительно, чтобы убить всю гадость в нем? Это поможет?
Я опять пожала плечами:
– Не помешает точно. Увеличит шансы тех, кто оставался на корабле, не подцепить инфекцию.
Шрам вдруг резко хлопнул обеими ладонями по подлокотникам кресла, я даже подпрыгнула от неожиданности:
– Значит, так и поступим! Оля, возьми кровь и у меня, и работай над сывороткой. В первую очередь обеспечь ею тех, кто еще не болен. Сулен! – Шрам неожиданно обернулся и посмотрел себе за спину. – Слышал, о чем мы говорили? – Парень, сидевший в самом дальнем кресле, с явными килльским корнями, утвердительно кивнул головой. – Тогда на тебе перенастройка системы жизнеобеспечения. Ну а я займусь подготовкой сюрприза нашему дорогому Тейту! – оскалился Шрам, словно подводя итог разговору.
Глава 6
Делать из Шрама донора не хотелось до зубовного скрежета. Он едва-едва оправился от болезни и явно еще был слаб, это видела даже я. К тому же, на нем были заботы о безопасности корабля и команды накануне если не столкновения, то стычки точно. Силы ему и самому были нужны. Но выбора у меня не было. Моей крови, отобранной за один раз, хватало лишь на три дозы сыворотки. А этого было совершенно недостаточно. И больше откачать из организма безопасно для моего здоровья и сохранения работоспособности было нельзя. Так что, хочешь или нет, но я сбегала в каюту, вооружилась всем необходимым для забора крови и вернулась в рубку управления. Как раз вовремя, чтобы застать потрясающую и ужасную сцену.
– …не трогай штурвал! Оруэл, преследователи не должны допускать даже тени мысли, что на корабле полно здоровых и здравомыслящих! – донесся до меня напряженный голос Шрама. – Ловушка должна быть идеальной! Иначе у нас нет шансов с неполной командой против двух кораблей! Влепят в задницу заряд, и тогда точно живых на корабле не останется!..
Я замерла посреди коридора. Что-то в словах Шрама меня царапнуло. Что-то было неправильно. Где-то на задворках сознания вертелась какая-то мысль, но поймать ее, осознать, у меня не получалось. Постояв на месте несколько секунд, я вздохнула и пошла дальше. Нужно побыстрее взять кровь у буканьера, потому что в любой момент он может оказаться настолько занят, что несколько минут на манипуляцию могут стоить жизни членам его команды. И в этот момент до меня дошло, что именно меня напрягло в словах Шрама.
– А то, что ты добыл для Тейта в лаборатории на Аверсуме, выдержит удар по кораблю? Или он разрушит его? – выпалила вместо приветствия, едва войдя в рубку.
Кроме Шрама, в рубке было еще два члена команды – уже знакомый мне Майлеорн. И яоху, которого я, кажется, раньше никогда не видела. Все трое синхронно повернули ко мне головы и молча уставились, как на сверхновую, неожиданно образовавшуюся в непосредственной близости от них. На несколько долгих минут тишину в рубке нарушали лишь звуки системы жизнеобеспечения корабля да попискивания каких-то приборов.
Первым отмер Майлеорн. Скривился, будто ему на язык капнули серной кислотой и безнадежно махнул рукой:
– У этого мерзавца все просчитано! Даже время, необходимое на то, чтобы зараза поразила всю команду! Они ведь только несколько часов, как появились! До этого, видимо, держались на безопасном расстоянии. Или вообще рассчитали задержку и стартовали позднее…
Желчную речь Майлеорна скрипучим, каким-то неживым голосом перебил яоху:
– Да не скажи, брат. Девушка, мне кажется, права. Один и серьезный просчет Тейт допустил: не учел ее присутствие. Мог ошибиться и с безопасностью груза. Шрам, что скажешь?
Шрам помедлил, прежде чем заговорить, бросил на меня острый взгляд, словно в чем-то подозревал, и медленно прошелся по рубке от стенки к стенке:
– Думаю, Тейт просто не знал, кого он мне отдает. Я сам узнал о способностях и знаниях Ольги только после того, как поговорил с ней и пошуровал в галанете. У Тейта же необходимости в близком общении с пленницами не было, они для него были инкубаторами. Так что, скорее всего, имеет место не просчет, а элементарное отсутствие информации. Что касается груза, то… – Шрам опять замолчал и опять мерно заходил по помещению. Будто маятник. Туда-сюда. Видимо, ему так легче думалось. На четвертом круге он поднял голову и посмотрел на меня: – Думаю, Тейт уверен в том, что мы все либо тяжело больны, либо умерли. Потому и выжидает время, чтобы безопасно пристыковаться и забрать груз. Потому он и не торопится нас догонять. Хотя… Оля, что ты знаешь о «райской сыворотке»?
Вопрос оказался настолько неожиданным, что я не сразу осмыслила то, что услышала. Когда же до мозга дошло, что мне только что сказали, то… Пол выскользнул из-под ног. Я не упала лишь потому, что так и стояла у самого входа в непосредственной близости к переборке. Потеряв равновесие, я откинулась на нее и спиной сползла вниз, почти садясь на пол. «Райская сыворотка», разработка группы яохских ученых, на момент моего неудавшегося «девичника» считалась еще не завершенной и находилась на стадии тестирования на добровольцах. Я не знала, что работа над ней завершена. А Тейт откуда-то узнал. И наверняка знал о ее «милых» свойствах.
Я не могла сказать с уверенностью, когда началась разработка этого поистине дьявольского коктейля из патогенов и вирусов. Но еще во времена обучения в Академии читала, что «райская сыворотка» задумывалась как биологическое оружие против инопланетных хищников на тех планетах, на которых не было разумной жизни, но были залежи полезных для Альянса ископаемых. В целях экономии времени, средств и жизней разумных. Не представляю, зачем Тейту или, скорее тем, на кого он работает, эта опасная дрянь. Надеюсь, не для того, чтобы применить ее против рядовых граждан Альянса.
– Оля?.. – Я пришла в себя от того, что встревоженный Шрам склонился надо мной и за плечи поставил на ноги. – Что случилось? Тебе плохо?
Заговорить сразу не получилось. Из резко пересохшего рта не вырывалось ни звука. Будто я внезапно онемела. Чтобы успокоить взволнованного Шрама, я сначала покачала головой. А потом, с третьей или четвертой попытки, смогла, наконец, выдавить из спазмированного горла:
– Я в порядке. Шокирована тем, что тебе заказал Тейт. Не знала, что работы над ней уже завершены.
Шрам нахмурился, изучая меня стремительно темнеющим взглядом:
– Знаешь, что это такое?
Я опять кивнула:
– Знаю. Эта сыворотка лишает возможности зачинать потомство естественным путем. Там сложный коктейль из различных патогенов. При инфицировании сам по себе ощущается, как затяжная простуда. Но после полного выздоровления единственная возможность обзавестись ребенком – это искусственное оплодотворение.
За спиной Шрама свистяще и витиевато выругался яоху. И все трое синхронно повернули головы и посмотрели на экран заднего обзора, на котором в равнодушном безмолвии космоса за нами невозмутимо следовали чужие корабли. Словно стервятники, знающие, что их добыча находится на последнем издыхании и никуда уже от них не денется. И выжидающие ее смерть на почтительном расстоянии.
Странное, пугающее оцепенение разрушил хриплый голос яоху:
