Текст книги "Девичник в космосе (СИ)"
Автор книги: Виктория Серебрянская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Внутри небольшого помещения, от пола и до потолка захламленного самым разнообразным товаром медицинского назначения, порой бессистемно наваленного просто горой, нас со Шрамом встретил арлинт постарше. Вместо левой руки и левой ноги у него явно были бионические протезы. Молча смерив нас взглядом, он одним ловким жестом неожиданно дернул ближайшую к нам стойку. За повернувшимся стеллажом вместо стенки открылся проход. Благодарно кивнув арлинту, я нырнула туда.
Пару шагов по совершенно неосвещенному проходу, и я оказываюсь в тесном закутке, где, кроме стопки коробок высотой мне по грудь, стоящих в углу, нескольких разномастных стульев и дыры для вентиляции под потолком, были только стены, пол и потолок неопределенного цвета. Свет испускал небольшой переносной светильник, стоящий на одном из стульев. С другого стула мне навстречу поднялся еще один арлинт средних лет. И ухмыльнулся:
– Живая-таки! Я глазам своим не поверил, когда увидел вызов от тебя! Готовился к какой-то подставе. Да и мы тебя уже похоронить успели! Тем более что твой жених трубит о твоей смерти на каждом углу. – А потом он слегка нахмурился: – Хельга, почему сюда? Почему не в штаб?
При виде Гаррета, бывшего со мной с самого начала, с момента вербовки, на меня вдруг накатило такое облегчение, что подкосились ноги. Улыбка сама собой появилась на губах, я оперлась плечом о ближайшую стенку. Где-то здесь точно должна быть ложная стена, прячущая за собой запасной выход. Но я не боялась упасть: точно знала, что просто так проход не открыть.
– Я уцелела чудом, благодаря его, – я кивнула на Шрама, – благородству. Стейн, тварь такая, продал меня на опыты подпольным генетикам. И если бы Шрам не вытащил меня оттуда, то я уже точно не была бы собой, если бы выжила после модификации. – Гаррет нахмурился, но промолчал. И я продолжила: – Благодаря вывертам судьбы я не только жива, сохранила свой геном неприкосновенным, но и привезла много новостей. Но это все терпит. Важнее другое: входя сюда, я, кажется, видела Стейна. Парнишку на выходе предупредила.
Челюсть Гаррета окаменела.
– Выследил?
Я покачала головой:
– Вряд ли. Скорее, случайно столкнулись, а Стейн либо что-то собирается купить здесь по медицинской части, либо продать. Некоторое время назад я в схожих условиях наткнулась на его прихвостня и ближайшего приятеля Жиара. Тот тоже что-то искал не то по медицинской части, не то для генетических исследований на одном полулегальном астероиде.
– Ладно. Если возникнет угроза, нас предупредят. Но, Хельга, – предположил Гаррет, остро глядя мне в глаза, – может, этот Жиар и рассказал о тебе Стейну?
– Этот Жиар уже никогда, никому и ничего не расскажет, – вдруг сухо заговорил Шрам, до этой минуты тихо стоявший у самого входа. – Но вам стоит знать: у него в полостях искусственных зубов были контейнеры, Ольга расскажет точнее, какие. Я в этом не особо разбираюсь.
Подвижное лицо Гаррета ни капельки не изменилось после того, как куратор бросил взгляд на буканьера. Но я слишком хорошо его знала и видела: он весь подобрался, словно собирался атаковать.
– А ты кто такой?
В воздухе появились первые признаки опасности. Словно слабый шлейф дорогого, будоражащего парфюма. Чтобы не доводить дело до беды, я поспешила вмешаться и постаралась погасить возникшую между мужчинами напряженность:
– Как я уже упоминала, Шрам вытащил меня из ангаров Тейса, спас от участи стать генномодифицированной.
– Он ведь и сам модификант? – проницательно поинтересовался куратор.
Вопрос предназначался мне. Но смотрел Гаррет на Шрама. Внимательно, цепко, выискивая малейшие признаки опасности.
– Да, модификант, – покорно согласилась я. – Но не ты ли сам учил меня, что не стоит судить голословно, очертя голову? Что модификанты, как и все остальные разумные, бывают разные? – Куратор нехотя отвел от Шрама взгляд. А я, обрадованная, что гроза почти миновала, зачастила: – Я облажалась. Не распознала вовремя гнилое нутро Стейна и за это поплатилась. Не могу сказать, что он однозначно связан с подпольными генетиками, доказательств такого у меня нет. Но вот то, что он ведет какую-то свою игру, это бесспорно. – В глазах куратора появился скепсис, однако он принял более расслабленную позу, больше не угрожая Шраму немедленной расправой. – Послушай, Гаррет, – я заволновалась несмотря на то что гроза уже явно миновала, – если бы у Стейна не было связей в теневом мире, он бы не смог так легко и просто продать меня подпольным генетикам! А ведь он все провернул – комар носа не подточит! Просто купил путевку на шикарный круиз! По его вине я не один день просидела в клетке, проходя процедуру подготовки к вживлению в меня оплодотворенной модифицированной яйцеклетки. Правда, понятия не имею, где это находится, я там оказалась в бессознательном состоянии. И покинула его так же…
– Я знаю, – снова спокойно встрял Шрам. – Если будет нужно, то покажу на карте.
– Потом, – отмахнулся Гаррет. – Сейчас это неважно. А ты, Хельга, не жди, что я тебя пожалею, тебя предупреждали еще в самом начале о рисках. Лучше расскажи, что еще тебе известно?
Я смутилась:
– По Стейну больше ничего такого особого. Всю остальную информацию я нашла в открытых источниках. Так и сложила один и один. Ну, еще Шрам по каким-то своим каналам узнал, что Стейн определил нас лететь на Фалькон особым рейсом. Тем, на котором развлекаются богачи, реалистичными постановками похищений, поломок и прочей дрянью щекочут себе нервы…
– Знаю такой, – задумчиво кивнул Гаррет. Агрессия в его позе, голосе и взгляде постепенно таяла. – Значит, вот как они это проворачивают? Ладно. С этим несложно разобраться. Что-то еще?
– По Стейну все, – с сожалением вздохнула я. – Хотя контейнеры, извлеченные из зубов Жиара, я не вскрывала. У меня не было для этого ни оборудования, ни условий. И я боялась повредить содержимое. Но есть еще другая информация: теневики зачем-то охотятся за «райской сывороткой»…
Гаррет от моих слов стремительно побледнел, а потом и вовсе посерел лицом:
– Недавно была ограблена одна из лабораторий. Там сработала биологическая ловушка, и мы подумали, что кто бы ни похитил сыворотку и документацию, он уже сдох. И это не так страшно. Но раз ты об этом говоришь…
– Сыворотка у меня, – перебила я куратора, не вдаваясь в подробности.
Тот на мгновение задержал дыхание. А потом шумно выдохнул:
– Ффуух! Хельга, я с тобой поседею!
– Ты и так блондин, так что заметно не будет, – фыркнула в ответ я.
– Что-то еще? – Гаррет всегда отличался излишней, порой пугающей проницательностью. Вот и сейчас проигнорировав шпильку в свой адрес, он легко догадался, что я выложила не все новости. – Какие еще сюрпризы ты привезла?
Я замялась, подбирая слова:
– Гаррет, знаешь, мы тут совершенно случайно наткнулись на заброшенную лабораторию подпольных генетиков.
Куратор удивленно приподнял брови:
– Это как-то может касаться нашего ведомства?
– Не уверена, – я качнула головой в ответ и прикусила губу. А потом, набрав в грудь побольше воздуха, выпалила, словно в омут нырнула: – В лаборатории я нашла дневник одного ученого, моего соотечественника. Там, помимо всего прочего, упоминался охранник по имени Стейн. Гаррет, я помню, как мой бывший как-то хвастался, что его имя настолько уникально, что второго Стейна во всей Вселенной не сыскать!
– Ты на что намекаешь? – тихо поинтересовался куратор, пристально глядя мне в глаза. – Что наш Стейн и тот Стейн из прошлого – одно лицо? А сколько лет прошло с тех событий?
– Много. В том-то и дело, – призналась я. – Шрам говорит, что такое возможно только при условии, что Стейн – модификант с подходящим набором модифицированных генов.
На меня посмотрели, как на дурочку:
– Ты себя слышала? Забыла уже, как часто и как тщательно проверяются сотрудники лабораторий на предмет модификаций?
– Не забыла, – вздохнула я в ответ. – Меня и саму этот момент смущает. Настолько, что я предположила, что нынешний Стейн – сын или внук того Стейна из прошлого. Напрягает одно: слишком уж характерные черты проглядывают из описаний ученого…
Куратор нахмурился еще больше и задумался:
– Родственная преемственность возможна. Думаю, стоит проверить парня по этой части. И, наверное, как-то попробовать проверить его на модификации нестандартным способом. Чем космический демон не шутит…
Последние слова Гаррет пробурчал себе под нос, уже набирая в коммуникаторе кому-то сообщение. В комнате повисла осторожная тишина. И я уже хотела попросить куратора, помочь мне найти родственников погибшего на астероиде ученого, когда арлинт скосил на меня глаза:
– У тебя есть еще столь же ошеломляющие новости?
Я мотнула головой:
– Нет, новостей нет. Есть просьба. – Гаррет заинтересованно приподнял бровь. – Погибший ученый просил в конце дневника, чтобы нашедший его, разыскал его родственников. Ну и зарегистрировать его изобретение. Если оно, конечно же, еще актуально.
– Я тебе что, бюро розыска потеряшек? – Гаррет снова вскинул на меня взгляд от коммуникатора. В его голосе слышалось ворчание. Но я уже знала, что куратор поможет. – А изобретение сначала нужно проверить…
Что бы куратор ни хотел еще сказать, это осталось неизвестным. Потому что под потолком неожиданно вспыхнул тусклый свет. Вздрогнула не только я. Гаррет вскинул голову вверх и зачем-то посмотрел на светильник прищурившись. А потом жестко скомандовал:
– Уходим! В лавку пришли чужаки!
В теории я знала, что рано или поздно подобное может случиться с любым агентом. Но почему-то оставалась спокойной. То ли все пережитое меня закалило, то ли я заразилась спокойствием куратора, который вместо того, чтобы последовать собственному распоряжению, что-то набирал в коммуникаторе. Мне подумалось, что он либо просил кого-то организовать нам помощь в отходе, либо сообщал о произошедшем. Но на деле все оказалось не так.
– Патруль правопорядка?! – вдруг ошарашенно выдохнул куратор, с недоверием глядя на дисплей коммуникатора.
Я вытянула шею, чтобы заглянуть в девайс, и куратор спокойно вывел голограмму, чтобы увидела не только я. От загоревшейся в воздухе голографической картинки воздух застрял у меня в горле: пятеро, два килла, фарн и два игумара, держали на прицеле штурмовых бластеров отца и сына, содержащих торговую точку, под прикрытием которой мы и встречались с Гарретом, и теснили их внутрь, не слушая никаких возражений или оправданий.
Гаррет с яростью сплюнул на пол, видя, как младший арлинт спотыкается и падает, а ему в грудь сразу же утыкается три ствола готового к бою оружия:
– Зря я не прислушался к твоим словам, Хельга, что ты видела этого недоноска! Похоже, он решил избавиться от нас чужими руками и самым действенным способом: сообщил куда следует, что в лавке скрываются вооруженные и опасные модификанты.
У меня скулы словно судорогой свело. Агрессивных модификантов до сих пор уничтожали на месте, а потом уже проводили следствие.
– Удавлю гаденыша голыми руками, – прошипел у меня за плечом Шрам. – Дай только добраться до урода!
– Чтобы кого-то давить, нужно сначала выжить самому, – наставительно припечатал Гаррет. А потом встал, схватил стоящий на стуле фонарь и шагнул к пустой стене, где не было ни коробок, ни отверстия для вентиляции. – За мной! И не отставать! – отрывисто скомандовал он и поднес руку с коммуникатором к стыку двух стен.
Словно в дрянной шпионской постановке, стена поползла куда-то вверх, открывая непроглядную темноту. Гаррет не стал ждать, пока стена поднимется полностью, чтобы можно было шагнуть в проход в полный рост. Согнулся в три погибели, поднырнул под стену и был таков. Я нервно сглотнула и оглянулась на Шрама. Тот кивнул, мол, не медли. Пришлось тоже подныривать под стену. Шрам юркнул за мой.
Проход оказался гораздо уже, чем ширина комнаты. Я рассмотрела это, только выпрямившись в слабо освещенной фонарем темноте. По сути, это была естественная щель в скальной породе, природный лаз, который разумные приспособили под свои нужды. И в нем было пыльно и душно. Луч фонаря слабо отражался от неровных стен, под ногами валялись обломки камней и какой-то естественный мусор вроде мелких камешков и сухих листьев. Едва Шрам присоединился ко мне, я по-детски нащупала в темноте его большую ладонь и сжала. А стена, на миг остановившись, поползла вниз, закрывая собою проход.
– Смотрите, куда ставите ноги, – напряженным голосом предупредил Гаррет. – И постарайтесь не отставать. Здесь есть парочка мерзких ловушек, я должен успеть вас предупредить.
– Куда ведет проход? – сдержанно поинтересовался у меня за спиной буканьер, поглаживая большим пальцем мою ладошку.
Проход был слишком узким для того, чтобы идти рядом, поэтому Шрам шел сразу за мной, но руки моей не выпускал.
– В отстойник для грузов при частном космопорте, – отозвался, пробираясь вперед Гаррет. Свет фонаря, отражаясь от стен, бросал на куратора зловещие, какие-то зеленоватые блики. – Там есть один уголок, который редко кто посещает: ремонтная зона. Так что у нас минимальные шансы наткнуться на кого-то чужого. А вот дальше, как повезет: мои болтаются на орбите. Придется ждать, когда появится шанс спуститься на поверхность планеты, не привлекая к себе повышенного внимания.
– На частном стоит мой корабль, – по собственной инициативе предложил Шрам. – И команду я не отпускал, как чувствовал, что ничем хорошим этот поход не закончится.
Гаррет на ходу оглянулся через плечо и одарил идущего позади меня буканьера неприязненным взглядом:
– Чирей тебе на язык! – поморщился он. – Чтобы глупости болтал поменьше!
Я промолчала. Агрессии в голосах мужчин не было, а безобидная перепалка могла помочь спустить лишний пар. Как бы там ни было, а слишком многое в нашем случае зависело от случайностей, потому повышенная нервозность куратора и буканьера меня не удивляла. Я тоже нервничала. Может быть, поэтому заговорила вслух о том, что как мне казалось, не имеет особого смысла:
– Интересно, Стейн имеет концы в местном Патруле правопорядка? Или местные служащие просто коррумпированы, и он им заплатил?
Гаррет вдруг споткнулся на месте, а потом медленно оглянулся через плечо и серьезно сообщил:
– Если первое, то у нас очень большие проблемы, ребятки. Если у этого Стейна здесь есть связи, если местный Патруль с ним повязан, то они носом будут почву рыть, лишь бы достать нас и уничтожить. Для них это вопрос безопасности. Придется, наверное, воспользоваться нам, Хельга, щедрым предложением твоего приятеля. А я пока предупрежу своих.
На этом наш разговор увял окончательно, и мы шли молча. Только в трех местах Гаррет сдержанно предупреждал о том, куда не следует ставить ноги, чтобы не попасть в ловушки. Пробирались долго. В затхлом и пыльном воздухе было сложно дышать. Струйки пота сползали по вискам, норовя затечь в глаза, и по спине. Одежда взмокла. В какой-то момент мне даже начало казаться, что подземелье бесконечно, а корявый, плохо освещенный потолок давит на темя. И когда за очередным поворотом вдруг открылся тупик, я чуть не взвыла от разочарования и ужаса. Лишь через несколько секунд, когда я увидела, как Гаррет что-то быстро и сосредоточенно строчит в коммуникаторе, до меня дошло, что мы почти выбрались из подземелья.
Шрам тоже что-то набрал в коммуникаторе и отправил. Гаррет, закончив набирать сообщение, с каким-то затаенным облегчением выдохнул:
– Кажется, нам повезло. Пришел какой-то караван из более чем полутора десятков мелких звездолетов. Мои парни опустятся на космодром под их прикрытием. Выходим! Осмотримся и будем пробираться к кораблям.
Открывал проход Гаррет так же, как и в лавочке, где мы с ним встретились: поднеся руку с коммуникатором к определенной точке в стене. Видимо, там было вмуровано нечто, вроде датчика на автоматическое открытие и закрытие. Но на этот раз стена бесшумно поползла в сторону.
Первым из лазейки выглянул Гаррет. Осмотрелся по сторонам, осторожно вертя головой, а потом молча кивнул, приглашая следовать за собой.
Отстойником оказался большой, сумрачный и захламленный ангар. Этакое кладбище забытых и потерянных грузов. Мы передвигались по нему перебежками: от кучи к куче, от палеты к палете. Но в огромном помещении, казалось, не было ни души. Тишина, нарушаемая шорохом наших шагов, давила на уши. Так что, когда у самого выхода слабо пискнул коммуникатор Гаррета, оповещая о входящем сообщении, я едва не схватилась за сердце. Куратор же, прочитав сообщение, ухмыльнулся:
– Нам точно везет! Мои парни уже приземлились, и всего в трехстах метрах отсюда.
Куратор больше ничего не добавил. Но и так было понятно, что повезет нам, если мы сумеем быстро и незамеченными добраться до корабля Гаррета. Звездолет Шрама, если я все правильно понимала, находился гораздо дальше.
Поначалу все шло хорошо. Выскользнув из безлюдного ангара, Гаррет осмотрелся и молча ткнул рукой в сторону мощного и явно скоростного когга, на боку которого красовалась эмблема Внутреннего Патруля. Откуда-то доносился шум и голоса. Но поблизости никого не было видно, и мы, чуть-чуть отдышавшись, целеустремленной походкой куда-то торопящихся по делам гуманоидов направились к катеру. Но не прошли и половины пути, как позади раздался хриплый возглас:
– Вот они!
Наверное, я недопустимо наивна для полевого агента. Но я все же надеялась, что нас попробуют арестовать, захватить живьем, и готовилась отбиваться, доказывать свою непричастность и невиновность. Однако те, кто охотились на нас, очевидно, имели другой приказ. Они открыли огонь из автоматического лазерного оружия нам в спину.
– Оля, беги! Я прикрою! – выдохнул позади меня Шрам, и я ощутила сильнейший толчок в спину, который, в общем-то, и спас мне жизнь: я не удержалась на ногах, и в тот же миг над головой что-то мелькнуло, а покрытие космопорта в метре передо мной словно что-то взрыло и расплавило.
Запахло паленым и какой-то химией. Ладонь, на которую я оперлась при падении, словно огнем обожгло. Рядом молча споткнулся и начал оседать на землю Гаррет. Сердце сжалось от ужаса.
В когге явно за нами наблюдали, и едва началась перестрелка, как входной люк распахнулся, наружу высыпали члены патруля и помчались нам на выручку. Но именно в этот момент что-то ужасно больно ударило меня в спину, прогрызая себе проход в мое тело огненными зубами. Я окончательно утратила равновесие и неловко завалилась на бок и на раненую спину, почти задыхаясь от непереносимой боли. Последнее, что я запомнила перед тем, как нырнуть в космическую черноту беспамятства, это стоящий на коленях с заложенными за голову руками Шрам под прицелом патрульного и его отчаянные слова:
– Помогите Оле и ее куратору! И можете делать со мной все, что захотите!..
Глава 16
Меня разбудили чьи-то нервные слова:
– Девятый день, док! С ней все нормально?
Второй голос, женский и раздраженный, огрызнулся:
– У пациентки сквозное ранение грудной клетки, частично выжжена легочная ткань! Восемь дней для ее состояния – это ничтожно мало! Ей вообще фантастически повезло, что почти сразу ее поместили в медицинскую капсулу и она выжила! Иначе это был бы просто кусок плохо прожаренного мяса! И вообще, командор! Хватит уже таскаться сюда, как на работу! Я вам сказала, что сообщу сразу же, как пациентка придет в себя? Вот и не выносите мне остатки мозга! Мне хватает вашего Мальтау, который словно по расписанию сбегает из своей палаты, чтобы пробраться сюда!..
Первый голос весело хмыкнул:
– Гаррет Мальтау нашел эту девочку, учил, воспитывал и тренировал. Она для него как дочь. Вас все еще удивляет, док, что Мальтау хочет ее видеть?
Грег… В груди потеплело. Жив… Значит, теперь все будет хорошо…
– Как же вы мне все надоели, – проворчал в ответ женский голос, прерывая мои бессвязные мысли. – Командор, ну как вы не поймете: ваше присутствие никак не сможет ускорить выздоровление пациента. Вы можете только сделать хуже! Уйдите, прошу по-хорошему. Иначе буду вынуждена обратиться за помощью к вашему руководству!
После трехсекундной паузы я услышала насмешливое мужское хмыканье:
– Ладно, ладно, док, не ругайтесь! Я ухожу. Но вы не забудьте, пожалуйста, про данное слово: я буду ждать сообщения.
После этого послышался какой-то неясный шум, потом вздох. А потом все затихло. Я так и не поняла, ушли спорщики вдвоем, или комнату покинул только командор. Наступившую тишину ничто не нарушало, а прислушивание к разговору вытянуло из меня все силы. И я постепенно уплыла в сон.
В следующий раз меня разбудило прикосновение к плечу и теплый, чуть насмешливый женский голос:
– Просыпайся, спящая красавица! Пора уже! Пока мне не развалили отделение все желающие с тобой пообщаться.
Распахнув глаза, я встретилась взглядом с немолодой арлинтой в медицинском костюме: бледно-бирюзовая шапочка и курточка необыкновенно ей шли и подчеркивали красоту бирюзовых глаз, в уголках которых уже собирались смешливые морщинки. Но арлинту я совершенно точно не знала. Нахмурившись, я перевела взгляд, изучая свое окружение. С губ невольно слетело:
– Кто вы? И где я нахожусь?
В горле слегка царапнуло от этих простых фраз, словно я долго не разговаривала. Или у меня слишком пересохло в горле. Над головой у меня виднелся белоснежный потолок с глазками встроенных светильников регулируемой мощности. Сбоку виднелся прозрачный силиконовый колпак. И меня осенило: я в медицинской капсуле! Одновременно с моей догадкой арлинта с улыбкой сообщила:
– Я майор медицинской службы Леттия Нолен, вы находитесь в ведомственной клинике на Шертау, это была ближайшая к вашему местоположению база с достаточным оборудованием для спасения ваших жизней.
– А мои спутники? – спросила я быстрее, чем подумала, о каких спутниках спрашиваю.
Леттия Нолен снова усмехнулась:
– Командор Мальтау в полном порядке, сегодня, думаю, выпишу его. Пока с частичной пригодностью к службе. А больше с вами никого не было.
Слова медика не успокоили. Потому что я уже вспомнила про второго своего спутника: буканьера Шрама. Но задавать вопросы не стала. Раз Леттия говорит, что больше никого не было, значит она не в курсе судьбы модификанта. Значит, нужно спрашивать у кого-то другого.
– Псс… – вдруг долетело до нас с Леттией откуда-то из-за ее спины. Там, видимо, был выход. – Док, как там наша девочка?
В сиплом шепоте я с трудом узнала голос Гаррета. Леттия насмешливо фыркнула:
– Легок на помине! – И обернувшись назад добавила: – Входите, командор Мальтау, Ольга пришла в себя! Но у вас не больше пяти минут, вы меня поняли? Она еще очень слаба!
С этими словами медик отошла от капсулы и скрылась из виду, а спустя два моих рваных вдоха в поле зрения появилась тщательно причесанная голова Гаррета:
– Хельга! Ну наконец-то! – с облегчением выдохнул он. – Как ты себя чувствуешь?
Я несмело улыбнулась в ответ:
– Пока не знаю. Только-только проснулась. – И быстро спросила в ответ: – Гаррет, что со Шрамом? Ты знаешь, где он?
– Нет. Но могу узнать, если это важно, – отозвался куратор.
Но мне не понравилось, что при этом он отвел в сторону взгляд. У Гаррета не было привычки прятать глаза. А значит… Значит, он мне лжет. Но придумать достойный ответ мне не хватило времени. Ни я, ни Гаррет не услышали, как открылась входная дверь. Но у куратора застыли плечи, когда мы с ним вдруг услышали холодный голос:
– Вот как! Лейтенант Милоградова очнулась, а нам никто и не сообщил.
Гаррет, прямой, будто проглотил палку, и окаменевший от этих слов, медленно повернулся и так же медленно сообщил:
– Хельга очнулась не более десяти минут назад. Так получилось, что я как раз заглянул к ней в палату. – Куратор обернулся ко мне, положил на плечо руку и слегка сжал: – Пойду, сообщу лечащему врачу, что ты пришла в себя. Выздоравливай, девочка! Еще увидимся!
Я поняла, что хотел сказать своими осторожными словами Гаррет: он выгораживал свою соотечественницу, которая в нарушение приказа пустила ко мне его, но не сообщила этим жутким типам с холодными черными глазами. И одновременно предупреждал, чтобы держалась, медик скоро придет на выручку. Вздох облегчения пришлось проглотить.
Вместо Гаррета к моей капсуле приблизились два килла с просто-таки ледяными взглядами. Короткие стрижки ежиком на черных волосах, смуглая, характерная для их расы кожа, резкие, словно скальпелем вырезанные скулы, тонкие, почти незаметные губы. Мужчины выглядели почти как близнецы. Даже штатская одежда на них была похожая: одинаковые черные костюмы, лишь у одного бледно-голубая сорочка с серебристо-серым галстуком, у второго бледно-сиреневая с темно-фиолетовым галстуком.
Киллы некоторое время молчали, очевидно, выжидая, пока за Гарретом закроется дверь. А потом тот, который стоял слева, представился сам и представил товарища:
– Специальный агент Фелбс Штейр и специальный агент Виллумс Того. Мисс Милоградова, нам нужно задать вам несколько важных вопросов. Вы в состоянии отвечать?
Я невольно облизнула мгновенно пересохшие губы. Специальные агенты – это внутренняя безопасность. В чем меня обвиняют?
– Дайте попить, – тихо попросила я. – И я попробую ответить на все вопросы.
Агенты переглянулись. Потом один из них, кажется, Виллумс Того, ненадолго отошел, чем-то постучал в углу, а потом вернулся с чашкой, из которой торчала трубочка, и протянул ее мне со словами:
– Мисс, мы не знаем, можно ли вам пить воду, поэтому постарайтесь обойтись самым минимумом, чтобы вам не стало хуже. А мы постараемся обойтись необходимым минимумом вопросов, без которых просто не обойтись.
Я согласно кивнула и потянула через соломинку воду. Кажется, я нечаянно нашла действенное оружие против безопасников.
Пока я не пила воду, мне ее и не хотелось. Но стоило первым каплям коснуться моего языка, во мне проснулась такая жажда, что я с трудом удерживалась от желания вырвать чашку из рук килла и жадно выхлебать ее до дна. Однако соломинка сама собой выпала из моего рта, а вода пошла не в то горло, заставив меня закашляться, когда я услышала вопрос:
– Что вас связывает с модификантом и пиратом Терренсом Шраммеро по прозвищу Шрам?
На мое счастье, пока я пыталась прокашляться и заново научиться дышать, пришла Леттия, и от двери донесся ее возмущенный голос:
– Вы что здесь делаете? Кто позволил дать больной воду? Вы решили угробить ее без суда?
Наплевав на недовольство специальных агентов, медик буквально вытолкала их взашей из палаты, пригрозив напоследок подать рапорт руководству по поводу намеренного препятствования лечащему процессу и сознательному созданию угрозы жизни пациента. Меня это удивило. Но несмотря на недовольство, киллы не стали что-то требовать, настаивать, огрызаться или угрожать, а молча подчинились требованию медика. Я все-таки имею для них какую-то ценность? Или состояние моего здоровья настолько плохое, что они опасаются, как бы их ни обвинили в преднамеренном убийстве? Так или иначе, но агенты ушли. А недовольная Леттия проверила показания капсулы, что-то в ней отрегулировала, и вскоре я почувствовала, как меня затягивает в сон, сопротивляться которому не было никакой возможности…
Когда я открыла глаза в следующий раз, то в комнате горело приглушенное ночное освещение, скрадывая детали скудной обстановки. А где-то совсем рядом тихо разговаривали двое:
– …Летти, девочка должна знать! Ты же умная женщина и понимаешь, что раз внутренняя безопасность в нее вцепилась, от нее не отстанут!
– Когда женщине говорят, что она умница, это совершенно точно означает, что она круглая дура, – проворчала в ответ мой лечащий врач. – Гаррет, ты просишь слишком много! Если станет известно, что я умышлено саботирую расследование…
– Летти, – вдруг с незнакомыми мне нотками отчаяния в голосе перебил доктора куратор, – ты что, ничего не поняла? От Хельги и модификанта постараются избавиться как можно скорей! Они мешают кому-то очень крупному и серьезному наверху вести собственную игру. И если на буканьера мне плевать, то девчонку жалко! Я же сам втянул ее в эту игру! А теперь оказывается, что то, что она привезла, правительству Альянса не просто не нужно, оно для них опасно!
– А от меня-то ты что хочешь? – устало поинтересовалась арлинта.
Я насторожилась, стряхивая с себя остатки сонного оцепенения. И одновременно стараясь контролировать сердцебиение и дыхание, чтобы умные приборы не подали раньше времени знак, что я уж проснулась. После медикаментозного сна сознание еще путалось. Но мне все равно хватило сообразительности понять: происходило что-то нехорошее. И мне желательно было бы разобраться, что именно, до того как это нехорошее загонит меня в угол и цапнет за задницу.
– Надо как-то аккуратно подготовить Хельгу к допросу. Предупредить, что от модификанта лучше отказаться. Он сам выбрал свою судьбу и сдался добровольно. Вот только то, что он видел и знает, слишком опасно для некоторых политиков Альянса. Боюсь, до суда он просто не доживет. Устроят ему самоубийство или несчастный случай. Или устранение при попытке побега…
Меня словно кипятком ошпарило, когда я поняла, о чем идет речь. Весь контроль сразу же полетел к чертям, и умные приборы сразу же отреагировали возмущенным писком. Но на мое счастье, арлинты не обратили на это внимания, занятые своим разговором. Я же постаралась утишить дыхание и сердцебиение, медленно и размеренно дыша, и продолжила прислушиваться к происходящему рядом.
– Гаррет, – обреченно выдохнула врач, – мне не нравится твоя затея. Я не знакома с девочкой, но почему-то уверена, что она не пойдет на предательство. Не сможет отплатить неблагодарностью за заботу…
– Если не говорить, что он добровольно сдался, чтобы спасти ее жизнь, то все может и получиться, – проворчал в ответ куратор.
А меня словно иглой пронзило странное чувство: Шрам сдался, чтобы спасти меня? И сразу же пришло понимание: да, это правда. Я сама слышала, как он это кому-то говорил.
Внутри меня неожиданно родилось какое-то новое, незнакомое, теплое и тягучее чувство, медленно затапливая меня от макушки до пят. Словно кто-то обнял меня, согревая, закрывая собой, защищая от всех невзгод и проблем.
– Она уже спрашивала про своих спутников. И что ты будешь делать, если она задаст прямой вопрос? Будешь врать? Узнает правду и не простит никогда. А если эти агенты что-то ляпнут? Мой тебе совет: лучше поговори с ней откровенно. Она имеет право знать правду. В любом случае, тебе как-то придется объяснять ей то, что найденная ею информация не только не нужна Альянсу, она, наоборот, кое-кому мешает в осуществлении планов. Иначе девочка, даже если и избежит проблем с модификантом и внутренней безопасностью, то попробует зарегистрировать изобретение погибшего соотечественника и снова получит проблемы, мягко говоря. Все, Гаррет, – решительно скомандовала Леттия, – давай заканчивать этот бессмысленный разговор. Я тебе серьезно советую прийти завтра пораньше, пока агенты не проснулись, и откровенно поговорить с девочкой. Так будет лучше для вас обоих.
