Текст книги "Золотое царство"

Автор книги: Виктория Князева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Ох, – простонал стрелок, – мужики! Да за что же мне такое наказание?

– Я ему хлеба дам, – сказал Витомысл, – вдруг и в самом деле в полете ослабнет!

– Не надо, – возразил Вертодуб, – ты погляди, как он летит – брюхо по земле стелется. Коли его еще кормить – вовсе крыльев поднять не сможет, тогда точно навернемся.

– Смогу, – тихо пискнул змей, – вы только дайте.

– Нет, – твердо сказал Вертодуб, – дадим, когда половина пути позади останется.

– Эх, – Володимир тяжело вздохнул, – пошто же вы меня так обижаете…

Тут осенило кота.

– Братцы, – проговорил он умильным голоском, – а у меня-то крыльев нету! Меня кормить можно!

– Нет, – повторил Вертодуб и тут же пожурил кота: – А еще друг называется! По мне, коли друг твой не кушает, так и ты не должен.

– Почему это? – удивился Баян.

– Потому что дружба, – наставительно сказал Вертодуб.

– Дружба дружбой, – мудро изрек кот, – а брюхо брюхом. Нечего путать!

– Верно, – подтвердил змей.

Он снизился, пропоров облака грудью, и некоторое время летел над лесом. Сразу за лесом открылось огромное озеро, гладкое как зеркало и сверкающее, словно самоцветный камень. По берегам росли рогоз и осока, а когда змей полетел совсем низко, едва не касаясь крыльями воды, стало слышно, как в зарослях камыша крякали утки.

– Знаете, мужики, – тихо сказал стрелок, – я почему-то совсем не помню этого озера. Лесами шел, полем шел, степью шел, горами шел, а озера не было.

– Может, не приметил? – неуверенно предположил Витомысл, но Андрей только отмахнулся:

– Попробуй такое не приметить! Нет, братцы, чует мое сердце – летим мы куда-то не туда.

– Не надо не туда, – попросил Володимир, – мне кушать дюже охота, а вы меня кормить обещались только после половины пути. А как же я ее пролечу, ежели вовсе не знаю, куда лететь?

– Лети себе, – успокоил его Вертодуб, – это мы так, между собой совещаемся. Не обращай внимания, твое дело лететь.

– Хорошо, – грустно сказал змей, – лечу, молчу.

– Вот и ладно, – сказал Вертодуб и снова повернулся к стрелку. – А скажи мне, Андрейка, не приметил ли ты горы там какой особенной али реки длинной?

– Приметил, – кивнул Андрей, – еще как приметил.

– Ну так чего же ты молчишь, – обрадовались товарищи, – говори давай!

– Дерево я в лесу приметил, – угрюмо сказал стрелок, – до того, братцы, враскоряку стоит, что спутать уж точно ни с чем нельзя.

– Тьфу ты, пропасть! – ругнулся Вертодуб. – А хотя бы помнишь, на север или, например, на восток лететь надобно?

– На восток, – сказал Андрей, – это уж точно, что на восток. А может, и на север, леший его разберет.

– Да, Андрейка, – покачал головой Вертодуб, – как ты вообще до Медного царства добрался?

– Да как обычно, – развел руками стрелок, – что-то у людей поспрашивал, куда-то наугад шагал. По земле оно всяко проще!

– Н-да, – протянул Вертодуб и умолк.

Около часа змей летел над степью, протянувшейся на многие версты вперед. Однообразный пейзаж вскоре усыпил Витомысла, да и стрелок начал задремывать. Один Вертодуб, несмотря на ночь, проведенную в баталиях с сестрой, был свеж и бодр, он сидел, ухватившись руками за змеиную шею, и думал. Конечно, можно было бы спросить дорогу в какой-нибудь деревне, но, во-первых, где же ее найдешь среди бесконечных степей, а во-вторых, люди, даже самые крепкие, наверняка испугаются огромного двенадцатиглавого змея и не станут отвечать.

За такими грустными размышлениями Вертодуб и не заметил, как змей резко набрал высоту, промчался над небольшим хвойным леском и полетел дальше вдоль какой-то широкой реки.

– Эй! – окликнул Володимир. – Это, что ли, царство ваше?

Стрелок встрепенулся и едва не выронил кота. Глянул вперед, да так и ахнул – лежала перед ними огромная снежная равнина, гладкая, как ладонь. На самом ее краю сияла и переливалась всеми красками огромная крепость, будто бы сложенная из сверкающих ледяных глыб.

– Это же Снежеть! – прошептал стрелок, не в силах оторвать глаз. – Северная держава!

– Она? – изумился пораженный Витомысл. – А я думал, хрустальная цитадель есть только в сказках.

– Вот она, – с восхищением шептал Андрей, – до чего же прекрасна!

– Мне интереснее другое, – сказал Вертодуб, не разделяющий общего восторга, – как мы сюда попали?

Что-то мне не кажется, будто бы Медное царство было за соседним углом.

– Его и вовсе тут нет, – вздохнул стрелок, – что-то мы больно на север забрали, раз уж до границ со снегами добрались. Но, честно говоря, я не жалею. Всю жизнь я мечтал увидеть Снежеть, все представлял, какая она. Но я и во сне не мог вообразить, что она настолько красива.

– Это все здорово, – Вертодуб кивнул, – однако надобно нам, братцы, выбираться отсюда, да поскорее. Я слыхал, что здешние народы не жалуют чужаков, тем более тех, которые прилетают к ним верхом на крылатых змеях. У них, говорят, самострелы есть, да такие, что в единый миг пущают по десяти стрел. Не знаю, как вы, но мне пока помирать не хочется.

– Это верно, – с видимой неохотой произнес Андрей, бросая последний восхищенный взгляд на Снежеть, – полетели, змей, прямо на запад. Слыхал я, что Медное царство краше всего в закатных лучах, быть может, оно и в самом деле где-то на западе?

– Хорошо, – послушно кивнул Вова, – на запад так на запад, поскорее бы только отсюда убраться. Больно уж тут холодно!

– Погодите! – Витомысл протестующее взмахнул рукой. – Неужто сразу назад повернем? Давайте хоть чуть поближе подберемся, до того охота поглядеть еще, мочи нет!

– Опасно это, – возразил стрелок, но было понятно, что и ему охота разглядеть снежную крепость.

– Как дети, честное слово, – рассмеялся Вертодуб, – ладно, что с вами поделать. Давайте и в самом деле одним глазком глянем.

Молодцы возликовали и потребовали у змея пролететь аккурат над ледяной цитаделью. Володимир вздохнул, взмахнул крыльями и в один миг оказался у самых ворот. Летел он низко, едва не задевая брюхом крыш, но зато плавно и бесшумно. Как на ладони показалась крепость Снежеть, восхищенному взору путников открылись островерхие башни и белоснежные улицы, вымощенные белым мрамором. На большой городской площади творилось странное – стояли там плотными рядами люди в белоснежных одеждах, и стояли так неподвижно, что в первый момент стрелок принял их за истуканов. Присмотревшись, Андрей заметил в руках каждого человека длинный тонкий меч, а одежды, показавшиеся поначалу праздничными одеяниями, оказались доспехами. Впереди на небольшом возвышении стоял воин, одетый богаче остальных, на груди у него горели самоцветные камни, а длинный белый плащ, струящийся по спине, был сколот жемчужной булавкой.

– Ух ты! – воскликнул Андрей, да так и осекся, изумленный необычайным зрелищем, творящимся в крепости, – Это что? Что они делают?

– А ты смотри, – шепнул Витомысл.

Человек на возвышении сделал едва заметный знак рукой, но мгновенно вся площадь пришла в движение. Воины действовали слаженно и быстро, работали мечами и короткими однолезвийными клинками, делали несколько шагов вперед, отступали назад. Движения воинов были четки и строго отмерены, будто бы они и не люди вовсе, а огромные механические куклы.

– Вот работают, – уважительно зацокал языком Вертодуб, – не чета нашим! Это какая же у них там выучка!

– Да, – согласился стрелок, – ничего себе… А вот теперь нам точно пора ноги делать, покуда не приметили.

– Верно, – кивнул Вертодуб и похлопал змея по озябшему боку: – Полетели-ка, дружок, отсюда!

И Володимир, круто развернувшись, быстро полетел прочь из северных земель. В небе закружились снежные хлопья, солнце скрылось в белом мареве, но через четверть часа вновь мир вокруг расцвел летними красками, по небу поплыли легкие облака, и снова стало жарко. Змей мерно взмахивал крыльями, кот храпел, Андрей мрачно смотрел вперед, тщетно надеясь увидеть знакомые места.

– Ничего не узнаешь? – в который раз спрашивал его Вертодуб. – Ну хоть что-нибудь! Горка, пригорочек! Кустик, наконец!

– Не-а, – качал головой стрелок и снова всматривался в даль.

Вдруг он вскочил, едва не упал и сунул кота в руки Витомыслу:

– На, подержи.

– Чего такое? – удивился тот.

– Погодите, – сделал предупредительный жест Андрей и прищурился. Несколько минут прошли в полной тишине, потом стрелок хлопнул в ладоши и рассмеялся: – Ну конечно! Вон же оно!

– Что «оно»? – не понял Вертодуб.

– Ну дерево! Дерево же! То самое, о котором я говорил! Вон оно, стоит себе, не шелохнется! Эй, змей! – стукнул стрелок Володимира по боку. – Туда давай, потом забери влево, а после лети прямо.

– Вспомнил дорогу? – обрадованно спросил змей, разворачиваясь. – Там, что ли, царство-то?

– Ага! – воскликнул Андрей, – Там оно!

В радостном нетерпении прошел следующий час, и вот наконец впереди показалось яркое сияние, да такое, будто само солнце спустилось на землю. Где там Золотому чертогу до сверкающих, как огонь, стен Медного царства! Они горели и переливались пламенными языками, да так, что было больно глазам; с огромных ворот слетали огненные искры. Змею стало страшно.

– Что, прямо туда лететь? – испуганно спросил он у стрелка. – В полымя?

– Не, – покачал Андрей головой, – Яга не в самом царстве живет, а близ него, в Горелесье. Это тебе сейчас свернуть надобно, видишь рощицу? Вот и лети над ней прямо, через речку да ручей небольшой, там дальше и будет Горе-лес. Да только гляди, больно уж он велик да опасен, не всякий, говорят, из него живым выходит.

– Как это, – еще больше испугался Володимир, – как это не выходит?

– Ну я вышел, как видишь, – постарался успокоить его стрелок, – значит, и ты выйдешь.

– Точно? – недоверчиво спросил змей. – А то ежели нет – я туда не полечу!

– Точно, – сказал Андрей, хотя сам совершенно не был в этом уверен.

Змей успокоился, повернув, пролетел и над рощей и над рекой, перед самым лесом вдруг приостановился, быстро-быстро махая крыльями, повисел в воздухе, будто не решаясь влететь, но наконец осмелился и величественно влетел под своды Горе-леса. Тот словно бы расступался перед змеем, деревья раздвигали ветви, уступая дорогу, кусты убирали свои колючие лапы, пропуская Володимира вперед. Змей летел низко, да так, что трава щекотала ему брюхо, но выше взлететь он никак не мог, так и летел, хихикая и качаясь из стороны в сторону.

– Да когда же мы долетим! – пожаловался Вова. – Устал дюже, да и кушать больно хочется.

– Погоди чуток, немного осталось, – ответствовал Баян. – Ох, чует мое сердце, задаст мне Яга – где, дескать, меня черти носили?

– Я не черт, – оскорбился Володимир, – я натуральный змей!

– Знаю, – грустно сказал кот, – ты поди ей докажи. Она баба такая – никому спуску не даст, шкуру с живого сымет да наизнанку вывернет.

– Может, не лететь тогда? – снова испугался змей, – Я ее боюсь!

– Не бойся, – махнул лапой кот, – тебе ли бояться! Эх и соскучился же я по дому!

Молодцы молчали, памятуя, что Горе-лес носил такую дурную славу, что лишнее слово, произнесенное здесь, могло сыграть злую роль.

– Почти прилетели, – объявил кот, прослезившись, – вон уже впереди терем наш виднеется. Ох, братцы мои, до чего ж хорошо-то!

На большой поляне действительно стоял высокий терем, окруженный частоколом. Володимир осторожно через него перелетел и плавно опустился на широкий двор, заросший высокой травой. Молодцы попрыгали со змеиной спины и теперь переминались с ноги на ногу, разгоняя застоявшуюся кровь.

А между тем на высокое крыльцо вышла высокая румяная девица в парчовой рубахе и сарафане из красного атласа. Длинная рыжая коса была перехвачена пунцовой лентой и перекинута на грудь. На голове у девицы был венец, расшитый жемчугом и украшенный яркими Селезневыми перьями.

– Это и есть Яга, – шепнул стрелок оторопевшим товарищам.

Баян, страшно заревев, бросился к ней. Стремительно взобрался по лестнице наверх и прыгнул на руки. Там он повел себя и вовсе бесцеремонно – бился головой о плечо Яги, всхлипывал, стонал.

– Кормилица моя! Матушка! – орал кот, размазывая слезы по морде. – Защитница!

– Здравствуй, здравствуй, – усмехнулась Яга и кивнула на змея. – А это кто?

– А это… – смутился кот, мгновенно высушив слезы, – а это будет с нами жить.

– Здрасте, – запоздало кивнул змей, раскланиваясь всеми головами.

Яга не поверила своим ушам и с ужасом воззрилась на кота:

– Чего?!

– Ну это Вова, – заюлил кот, норовя поцеловать ее в руку, – ему того… жить негде. Он и это… у нас. Ага?

– Не ага, – возмутилась Яга. – На кой ляд мне это чудо сдалось?

– Ну он хороший, – заныл Баян, – очень.

– Да, – подтвердил Володимир и снова замолчал.

– И что с того, что он хороший? – продолжала недоумевать Яга.

– Ну он еще того… летает! – нашелся кот. – Очень хорошо летает.

– И?..

– И грибы собирать умеет, – пролепетал Баян, пятясь, – и готовить тоже умеет.

– И что с того?! – Яга уже закипала.

– И он мой друг! – неистово завопил кот, бросаясь ей в ноги. – Ну пожалуйста, дорогая, яхонтовая, изумрудная, золотая, волшебная, прекрасная! Ну пусть он останется у нас!

Змей постоял, подумал и тоже растянулся перед крыльцом.

– Пожалуйста! – орал кот. – Несравненная! Ненаглядная!

– Ты уймешься?! – взвыла Яга. – Леший с тобой, пущай остается, только прекрати вопить, ирод!

Кот взвыл снова, но на этот раз уже от радости, и обнял ногу Яги в сафьяновом сапожке. От наплыва чувств он даже забыл о еде, но уже спустя полминуты отчаянно прыгал по крыльцу с воплями «хочу кушать». К нему тут же радостно присоединился Володимир, и Яга, не выдержав, сбежала по лестнице вниз. Там она обвела негодующим взглядом всех молодцев, неизвестно за какой надобностью собравшихся у нее на дворе, посмотрела на змея и изрекла:

– Вот что. Люди и звери! Ты, Баян, бери своего несравненного дружка и идите на задний двор, потому как он у меня в дверь не пройдет. А ты…

– А покушать? – перебил кот, приходя в ужас при одной мысли, что покушать могут и не дать, – Есть очень хочется, непревзойденная моя!

– Будет вам покушать, – прошипела чародейка, – сказала же – ступайте. Я прикажу туда вам кушаний отнести. Ясно?!

– Ясно, – обрадовался Баян и шустро помчался в указанном направлении. Змей, шумно отдуваясь, отправился следом.

– Так, от этих двоих избавились, – с облегчением вздохнула Яга, – с вами теперь что делать, добры молодцы? Вы зачем ко мне пожаловали?

– Кота тебе обратно привез, – сказал Андрей, – а еще…

– Вот спасибо, – фыркнула Яга, – я уж надеялась – избавлюсь наконец от проклятого обжоры, оставит его у себя Кусман насовсем. Так нет же! Еще и второго такого же нашел где-то, добытчик ты мой.

– Я не нарочно, – потупился стрелок, – это Баян его пригласил.

– Ну допустим. А это кто?

Молодцы представились. Витомысл при этом выкинул какое-то коленце с шарканьем ножкой, но чародейка, ничего не смыслящая в этикете, не оценила его стараний.

– Ну знакомы будем! – махнула она рукой. – Я только никак не пойму, от меня-то вам чего надо? Этот понятно – кота довез в целости, а вы чего? Группа поддержки али так, сочувствующие?

– Не, – покачал головой Вертодуб, – мы с Андрейкой не для потехи и забавы в путь отправились, привело нас к тебе, государыня чародейка, дело великое. Уж не знаю, слыхала ли ты, нет ли, какая над Золотым царством беда нависла.

И Вертодуб подробно и обстоятельно рассказал Яге все, что видели, слышали и встречали они на своем пути. Та внимательно слушала и, когда Вертодуб кончил, хлопнула себя по голове:

– Так и знала ведь, что это добром не кончится!

– Что не кончится? – насторожился стрелок.

– Да игры эти царевы, – взбеленилась Яга и со злостью выкрикнула непонятное заклинание, которое, взболтнув воздух, улетело куда-то вверх.

– Ты погоди, – остановил ее Вертодуб, – яриться да гневаться – последнее дело. Коли знаешь, о чем мы не ведаем, так и скажи прямо. Затем и приехали – совета твоего испросить.

– Ах ты, – возмутилась было Яга, но встретила спокойный и рассудительный взгляд Вертодуба и осеклась. Помолчав несколько секунд, она заговорила: – Ведаю я, нет ли – это мое дело, да только мне, как ворожее да чародейке, то подвластно и видимо, о чем вы, люди, и догадываться не смеете. Царства вы мне по пальцам пересчитаете – Медное да Золотое, Серебряное да Сумеречное. О Северном чертоге слышали, о Южном только догадываетесь, а того и не знаете, что есть еще одно царство – тайное, затерянное царство, горькое, как полынь-трава. Так и называется оно – Полынное. Не написано про него в летописях, не поется в песнях, сказок о нем не сказывали, стихов не слагали. Было царство – да и сгинуло, не осталось и воспоминания, только старое предание гласит, что был некогда на месте Золотого царства великий чертог – столица подземного огня. А что за царство, кто в нем правил – никому не известно, никому не ведомо.

Яга помолчала, перевела дух и продолжила:

– Была на свете некогда держава могучая – Полынное царство, Лютогневское княжество. Правили им семеро братьев – семеро великих князей Лютогневичей. Страшно братья друг друга ненавидели, каждый хотел сам завладеть всем княжеством. Да только по силе были равны княжичи, никто из них верх взять не мог над другими. Долго так братья властвовали, во вражде да распрях, до самой до глубокой старости друг друга ненавидели. А как померли, дети их враждовать меж собой начали – пуще, чем сами княжичи. И заходила тогда вся держава ходуном от войны великой, и восстал брат на брата, а сын на отца. И в пору ту темную да страшную родился у молодой жены княжеской сын, лицом чистый да телом крепкий, и нарекли его Огонь. А как вырос он да как смог в руках удержать тяжелый меч – всю державу под себя подмял да сам стал над ней царствовать, прославляя род великих Лютогневичей. И в ту пору, как принимал он на себя царствование, приглянулась ему девица из простого народа, именем Маланьица. Надел он на себя корону царскую да вскоре к девице этой и посватался, стала она царицею. Много лет правили царь Огонь да царица Маланьица, да только, вишь, по кривому пути шли они, не по праведному. Сколько душ сгубили человеческих – не подсчитать, сколько крови невинной пролили – не рассказать. Все было мало им золотой казны, все казались узки границы державные. Но сколько веревочка ни вейся, а конец все равно будет. Заманил царя с царицей в высокий терем молодой купец, напоил, накормил досыта, повел погулять во зелены сады. А там выскочили слуги его верные, схватили Огня и жену его Маланьицу, да и сбросили во глубокий колодец. Кончились с той поры царские злодеяния, а княжество Лютогневское, царство Полынное распалось, забылось да быльем поросло…

Яга замолчала. Будто бы наяву видела Яга жестоких правителей Полынного царства, слышала стоны их жертв, видела наполненные ужасом глаза Маланьицы, когда та летела в бездонный колодец. Несколько мгновений спустя Яга продолжила свой рассказ:

– Думала я, что на том и закончилась история Лютогневского княжества, да, как видно, все только начиналось. Колодец тот купеческий был во сто саженей, а может, и того глубже. Как упали туда царь Огонь да царица Маланьица, то не разбились да не сгинули, а во владение попали подземное. И сколько лет они там прожили – неведомо, но только сумели как-то выбраться, да еще и сманили с собой двух могучих птиц сирин с боевой колесницею. Так теперь они по свету и носятся, все сжигая на пути своем, никого не жалея, потому что и жалеть им некого – все родные да близкие, друзья да приятели умерли давно, тысячу лет назад.

– Так вот кто это был! – воскликнул Витомысл. – А мы, поверишь ли, поначалу на змея грешили!

– На кого? – выпучила глаза Яга. – На змея? На этого, что ли?

– Ara.

– Ой, не могу! – вдруг звонко расхохоталась она. – Да кто ж вам такое сказал?

Стрелок сказал кто. Яга крепко задумалась:

– Хотя и думала я, что в одиночку им из колодца не выбраться, да уж не чаяла, что найдутся тут у царя да царицы помощники. Да, как вижу, нашлись, леший бы их побрал, охальников.

– А что им надо, – спросил молчавший до сих пор Вертодуб, – царю этому да бабе его?

– Вернуть себе Полынное царство, – серьезно сказала Яга, – вернуться в Лютогневское княжество и править, как ранее.

– Зачем же им все села сжигать? Это же люди, народ.

– А им не нужен народ, – горько усмехнулась Яга, – им никто не нужен, кроме собственного чертога, огромного, бессмысленного и пустынного.

– Не понимаю, – удивился Вертодуб, – зачем царствовать в пустоте?

– Чего ты у меня-то спрашиваешь? – разозлилась Яга. – У них и интересуйся, коли тебе это так любопытно. По мне, так пусть хоть на головах ходят, лишь бы от моего леса подальше держались.

– Неужели тебе не жалко царства? – спросил Витомысл. – Неужели не жалко людей?

– Вот еще, – уперла Яга руки в боки, – никого мне не жалко, окромя себя самой – вы на мою голову притащили двух зверей ненасытных!

– За это извини, – сухо сказал Вертодуб, – но я никак не думал, что ты такая черствая. Пойдемте, братцы. Нам тут делать нечего.

Молодцы встали и, не глядя на Ягу, молча пошли со двора. Та с возмущением закатила глаза, топнула для порядка ногой и не выдержала:

– Стойте!

– Чего тебе? – хмуро оглянулся стрелок.

– Помочь вам хочу, – сказала Яга на удивление мягко.

– Помочь? – удивился Андрей. – Зачем? Тебе же никого не жалко.

– Жалко, – призналась Яга, – вас жалею, болванов. Шеи себе посворачиваете, и все на этом закончится. А где еще в наше время найдешь таких благородных молодцев?

– Пойдем, – разозлился стрелок, – она издевается.

– Стойте! – почти взвизгнула Яга. – Кому говорю, стойте!.. Буду вам помогать. Вот.

– Зачем? – еще раз спросил Андрей.

– Потому что так надо, – сказала Яга, глядя ему в глаза, – потому что так правильно. Я, друг Андрейка, не обычная девка. Сердце у меня больно чудное – чует больше твоего, да только все не то. Вот и сейчас я чувствую, что помочь надо, а отчего – и сама не знаю. А все это чародейство голову затуманило, вся душа ровно старое платье, куда ни ткни, расползается прямо под иглой. Так что не серчай на меня, царский стрелок. Лучше послушай моего совета верного – не ходите со двора нынче, в Горе-лесу не только ночью, днем неспокойно, одному тут гулять – легче сразу голову под топор положить. Нынче у меня заночуете, заодно расскажу вам, что знать еще надобно, а уж с утра заседлаю я коня своего могучего да и отправлюсь вместе с вами в Золотое царство. Будет там битва великая, битва последняя, а уж победим ли в ней, нет ли – как знать. Но коли готовы вы, добры молодцы, сразиться с царем да царицей огненными из рода княжеского Лютогневичей, тогда и отправимся мы с вами завтра в путь-дороженьку, чтобы скрестить мечи в честном побоище.

Стрелок посмотрел на Вертодуба. Тот молчал. Молчал и Витомысл, глядя, в свою очередь, на стрелка. Тогда Андрей решился:

– Согласны мы. И в самом деле, утро вечера мудренее.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Яга и бросилась на крыльцо. – Заходите, гости дорогие, – степенно произнесла она, оказавшись на верхней ступеньке, – добро пожаловать!

– Чего это с ней? – шепнул Витомысл на ухо стрелку. Тот отмахнулся:

– А, выделывается.

Молодцы поднялись на высокое крыльцо и вошли в дом. Первая же горница поразила их богатым убранством, такого, пожалуй, нет и в царском дворце. Толстые ковры, в которых утопала нога, застилали пол, сотни свечей озаряли горницу ровным янтарным светом. Свечи были на огромных медных дисках, подвешенных к потолку, стояли на огромном столе в подсвечниках искусного литья, плавали в большом железном тазу, стоящем посреди горницы. В тазу, кроме того, были насыпаны маковые лепестки, и из-за них вода казалась красной, будто кровь. Лавки, стоящие вдоль стен, были крыты огромными медвежьими шкурами, на них были грудой навалены подушки, расшитые цветами и птицами. В углу у окна стояла большая черная коряга, изукрашенная драгоценными камнями, которые зловеще поблескивали разноцветными огнями. На коряге, кроме того, кто-то сидел, но кто – было непонятно.

– Вы голодные? – спросила Яга как умела ласково и, не дожидаясь ответа, схватила Андрея за руку и потащила за собой. Остальным ничего не оставалось, как идти следом. Яга привела гостей в просторную светлицу, убранную столь же богато, как и первая, но еще более светлую. Посреди нее был длинный стол, покрытый белой скатертью, а на столе стояли различные кушанья, весьма аппетитные на вид. Радушная хозяйка усадила молодцев на лавку, сама села во главе стола на кресло с резной спинкой и, перекинув на спину тяжелую косу, начала потчевать гостей. Впрочем, делала она это совершенно зря, потому что все уже до того проголодались, что ели без уговоров.

После обильной еды всех потянуло в сон, но стрелку не терпелось побольше разузнать о Полынном царстве. Он выпил залпом полную чашу кваса, заел печатным пряником и спросил:

– А скажи, как же у этих царей что-то получится? Ведь об их Лютогневском княжестве и воспоминания нет, ведь не из пепла же они его возродить хотят?

Яга усмехнулась:

– Сам не думал, не гадал, да в самую суть попал. Именно что из пепла, Андрейка.

– Это как? – не понял стрелок.

– Да так, – Яга откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза, – хочет царь Огонь да царица Маланьица все Золотое царство с окрестными селами да деревнями пламенем пожечь, чтобы одно только пепелище осталось. В самом-то царе, вишь, силы особой нет, жестокость одна разве, а вот про царицу разное рассказывают. Будто бы Маланьица недаром, простой девкой будучи, за царя замуж выйти сумела – ворожейка она могучая, сильнее меня вдесятеро. А ей для колдовства ее темного, для возрождения чертога Полынного нужен пепел от царства Золотого, души невинно погубленные да кровь горячая. Коли охватит все царство пламенем, коли не спасется ни стар, ни млад, коли никого в живых не останется – тут-то и поднимутся из пепелища стены царства древнего, княжества великого, возродятся дворцы да крепости неприступные. И пойдут по улицам тени черные, души лютые – все из царства подземного поднятые, поползут по земле чистой, погубят леса дремучие, отравят озера глубокие. И наступит тут горе великое, замрет жизнь кипящая, начнется век черный, тягостный, ни единым лучом не озаряемый. И над тьмою этой бездонною, над мраком безрадостным будет царь Огонь властвовать, царица Маланьица господствовать.

Давно замолчала Яга, но никто не мог вымолвить и слова. Всех поразила нарисованная ею картина, грозящая не только одному Золотому царству. Наконец заговорил Витомысл:

– Неужто мы, братья названые, позволим случиться такой беде? Неужто испугаемся да дрогнем, потеряем богатырский дух и сойдем во тьму своею волею?!

– Не бывать такому! – стукнул Вертодуб кулаком по столу. – Покуда живы мы, покуда есть в нас живая душа – не свершится над нашей землею такое зло!

– Не бывать, – тихо повторил Андрей, думая о чем-то своем. Яга пристально посмотрела на него, но так и не сумела разгадать, что у него на уме. Боялся ли он, страшился ли тьмы или просто скучал по своей сердечной зазнобушке – ничего нельзя было понять. Но на лице у стрелка была написана такая решимость, что становилось ясно – этот пойдет до конца.

– Ну, – усмехнулась Яга, – коли вы все эдакие храбрецы, мне тоже в стороне оставаться негоже. Хоть мне Золотое царство не то чтобы особо дорого, однако я все-таки уступать его подземной чародейке не намерена. Не на таковскую нарвались! Ишь чего задумали – царство захватить нашенское! Нет, голубчики, этот номер не пройдет!

Тут Яга посмотрела на молодцев с такой злостью, будто ее пламенная речь была обращена именно к ним, потом вскочила из-за стола и хлопнула в ладоши. Тут же перед ней сам собой возник длинный меч с зазубренным клинком. Рукоять меча обвивала черная крылатая змея с глазами из крупных изумрудов. Когда Яга взяла меч в руку, на мгновение показалось, будто бы змея взмахнула крыльями. Андрею стало отчего-то не по себе, его пробил пот, руки стали холодными как лед.

– Это Серевель, – улыбнулась Яга, – меч свободы. Много веков назад его выковал Васильян Светлый, первый правитель здешних мест, и с тех пор Серевель побывал во многих руках. С ним Боривой, владыка Сумеречного царства, шел в бой против яростных северян, с ним шел и могучий Древослав, сын царя Десимира. И воин Жалибор, и Жалигнев, и многие, многие богатыри прошлого, чья слава гремит и поныне, держали в руках великий меч Серевель. Сегодня, – тут Яга оглядела всех молодцев и остановила взгляд на Андрее, – сегодня этот меч будешь держать ты, царский стрелок.

Андрей смутился:

– Почему я?

– Ты что, отказываешься?! – прищурилась Яга.

– Я не сказал, что отказываюсь, – поспешил успокоить ее стрелок, – просто есть более достойные. Вертодуб, например…

– Болван! – фыркнула Яга. – Если бы Вертодуб был достойнее, он бы меч и получил. А я вручаю его тебе, вот и бери, пока даю, нечего выступать. Недостоин он, вы подумайте! А ну бери!

Андрей, пугаясь и робея, осторожно взял меч, погладил клинок пальцем и вопросительно посмотрел на Ягу:

– Он точно для меня?

– Точно, – кивнула та и сказала на удивление мягко – Знаешь, друг Андрейка, многим молодцам, державшим Серевель, говорила я одно и то же, скажу и тебе. Дело не в мече, а в сильных руках да крепком плече. Держи крепче да не раздумывай лишний раз – была бы умелая рука, меч и сам в бой запросится. Крепко на себя надейся да будь уверен: коли чего захочешь по-настоящему – все выйдет, что задумал. Главное – верить!

– Верить, – повторил стрелок, с восхищением глядя на меч, который будто влитой лежал в руке. Был Серевель почти невесомым, в то же время выглядел он внушительно. И вот ведь удивительно: от холодной стали явственно исходил неразличимый глазу ясный свет и добро, будто бы Андрей держал в руках не грозное оружие, а первый весенний цветок. Когда Андрей встал и рубанул пару раз по воздуху, у всех по телу прошла дрожь – до того ярко сверкал клинок.

– Да, хороший меч, – одобрительно сказал Вертодуб, – повезло тебе, Андрейка. Обращаться-то с ним умеешь?

– Спрашиваешь, – усмехнулся стрелок, – чай, с младых ногтей при царе состою. И мечом махать, и из лука стрелять, и врукопашную биться – всему обучен. Вот разбирать мелкие буковки да писать гусиным пером – это не мое. А что до воинского искусства – тут я многому научился.

– А чего в стрелки пошел, – с удивлением спросил Витомысл, – коли ты эдакий умелый воин?

– У нас вроде как распределение было, – развел руками Андрей. – Кого в пехоту, кого в цареву личную охрану, кого в писари, кого в соглядатаи. Меня вот в стрелки записали отчего-то – лук в руки, колчан на спину и вперед – в леса, за добычей. Осьмой год уже так, а все конца-края не видится. Уж я и просил царя, и молил, а он и слушать ничего не захотел – ты, говорит, самолучший у меня стрелок, вот и стреляй, покуда иного не прикажу. А коли есть у тебя желание еще мне послужить – ступай туда, сам не знаю куда, добывай мне кота Баяна. Про него, мол, соседи все уши прожужжали… – Вот, – вздохнул Андрей, – так я за ним и пошел. Дальше все сами знаете.