Текст книги "Золотое царство"
Автор книги: Виктория Князева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
– Спасибо тебе, – еще раз сказал стрелок и пошел искать Вертодуба и Витомысла.
На прежнем месте тех не оказалось, а когда Андрей вздумал порасспросить женщин и девушек, где же двое его друзей, те только посмеялись. После обхода всей деревни стрелок обнаружил добрых молодцев в избе у дородной кумушки, которая потчевала обоих крепким вином и румяными пирогами. Памятуя про вчерашний опыт, Андрей заявил, что если они сейчас же не отправятся в дорогу, то ему придется идти одному. Молодцы немного поворчали, но все же встали и отправились за стрелком, причем Витомысл прихватил с собой пару пирогов.
Выйдя из деревни, он вдруг вспомнил:
– Кота! Кота забыли!
– Да?! – чуть не закричал счастливый до крайности стрелок. – Наконец-то!
– А как же он без нас? – чуть ли не со слезами спросил Витомысл. – Я вот ему и покушать припас!
– Ничего, – успокоил его Андрей, – тут девки добрые, кормить будут на убой.
– Ну тогда ладно, – кивнул Витомысл, – а пироги мы и сами съедим.
На удивление вкусные пироги с ревенем поделили по-братски и съели на ходу, обжигаясь горячей начинкой и не уставая нахваливать мастерицу-хозяйку. Спустя полчаса позади послышался тяжелый топот. Андрей напрягся, предполагая худшее.
Догонял и в самом деле кот, брюхо которого увеличилось едва ли не вдвое, но, несмотря на это, бежал Баян очень шустро.
– И ведь не избавиться никак от напасти, – простонал стрелок, – чего он к нам привязался, а, мужики?
– Меня, меня подождите! – уже орал кот. – Куда без меня собрались?
Возвращению кота обрадовался только Витомысл, Андрей едва не плакал, и одному Вертодубу было все равно, идет ли с ними Баян или нет.
– Вредные какие! – ругался кот. – Чтобы меня – и забыть!
– Тебя забудешь, – обреченно простонал Андрей. – Да разве ж такую образину забыть можно?
– Сам такой, – фыркнул кот, – а покушать дадут?
– А то ты не накушался! – взвился стрелок. – Да у тебя брюхо уже по земле стелется!
– Я тебе пирогов брал, – сказал Витомысл.
– А с чем?
– С ревенем.
– Давай сюда! – обрадовался Баян и похлопал себя лапой по брюху. – С капустой ел, с картошкой ел, с яблоками ел, с тыквой даже кушал, а с ревенем не угостили!
– Так нету их! – огорченно развел Витомысл руками.
– А где они, – перепугался кот, – неужто посеял? Так я вернусь, найду!
– Нет, съели, – признался Витомысл, – думали, что ты решил в деревне остаться.
– Как съели? – Кот даже присел от такой вопиющей несправедливости. – Почему съели? Зачем съели?
– Съели, и все тут, – хмуро сказал Вертодуб, – не выступай. Идешь с нами – так пошли.
– Да как же мне не выступать, – слезливо проговорил Баян, – коли съели пироги! Мои, мои пироги! Пирожки сладенькие!
– Я тебе новых добуду, – пообещал Витомысл и почесал кота за ухом, – ты какие любишь?
– С вишенкой, – горестно сказал кот, – из вишневого сада. – И заплакал.
– Ну, значит, с вишней! Ты не реви, пойдем, и с вишней достану!
– А с рыбкой? – всхлипывая, спросил кот. – Я с рыбкой тоже люблю.
– И с рыбкой, – кивнул Витомысл, – пойдем.
Баян встал и поплелся следом.
– А с земляникой?
– Будут тебе и с земляникой.
– А с черникой?
– Угу.
– А с грибами? – тревожно спросил кот, но тут Вертодуб крепко ухватил его за ухо.
– Слушай, ты, обжора! Если ты еще хоть раз заикнешься о пирогах – я такое устрою, что тебе пирогов еще долго не будет хотеться.
Стрелок облегченно вздохнул, надеясь, что угроза Вертодуба возымеет хоть какое-то действие, однако же кот, помолчав немного, снова принялся за свое.
– Кушать хочется, – проговорил он мечтательно, но, заметив устремленный на него взгляд, тут же добавил: – А что такого? Я это так, о своем!
– Смотри у меня, – пригрозил Вертодуб, – только попробуй снова о пирогах начать!
Кот подавленно замолчал и спрятался за Витомысла, который был гораздо добрее.
Наконец дошли до развилки. Стрелок уверенно свернул вправо, хотя никак не мог понять, отчего лесавки вздумали поселиться не в дремучем лесу, где им и полагалось жить, а посреди луговины.
По дороге кот поймал бабочку и хотел уже ее съесть, но в последний момент разжал челюсти, и бабочка, встряхивая помятым крылом, улетела восвояси. Быстрые мыши-полевки, шмыгающие тут и там посреди бескрайних лугов, были не под силу увесистому Баяну, однако же он не оставлял попыток поймать хотя бы одну. Витомысл сжалился над ним и ловким ударом сапога придавил длинный мышиный хвост. Полевка пищала, отчаянно стараясь вырваться, но все было бесполезно.
– Ну где ты там? – окликнул Витомысл. – Кушать подано!
Кот подошел, с благодарностью посмотрел на удачливого охотника, обнюхал мышь, но есть ее не стал.
– Ты чего это? – удивился даже Вертодуб. – То кричит – кушать давайте, а то от мыши отказывается. Вон она какая жирная!
– Не могу, – с грустью признался кот, – домашних с удовольствием, а этих не ем. Не перевариваю я дичь.
– А зачем тогда ловил?
– Из интересу, – вздохнул Баян.
Впереди послышалось журчание, а через пару шагов друзья увидели и сам родник. Из-под земли била тонкая упругая струйка воды, холодной, словно лед, растекалась по каменным плитам, неизвестно как оказавшимся посреди поля, и звонким ручейком убегала дальше, очевидно вливаясь в реку. У родника было решено остановиться на привал.
– А кушать будем? – тихонько спросил кот у Витомысла, но тот только покачал головой:
– Нечего.
– А что ж вы ничего с собой-то не взяли? – посетовал кот.
– Дурные потому что. Ты не переживай особо, Андрейка кого-нибудь обязательно подстрелит. Вот и пообедаем.
В самом деле, стрелок уже оглядывался по сторонам в поисках добычи. Не высмотрев нигде ни зверя, ни птицы, он кивнул товарищам и пошел куда-то в сторону, видимо решив попытать удачи там. Тем временем Вертодуб отправился собирать хворост для костра, Витомысл пошел вслед за ним, предварительно легонько щелкнув кота по носу. Баян презрительно фыркнул и свернулся клубком.
Долго стрелок бродил по окрестным лугам, давно уже был собран хворост, развели жаркий костер, а он все никак не возвращался. Наконец ему повезло. Из кустов выскочил толстый заяц и помчался по своим делам. Андрей убил его одной стрелой и собрался уже идти обратно, как вдруг увидел небольшого кабана, который неспешно прогуливался по лугу. Кабан тоже оказался легкой добычей, и довольный стрелок, взвалив на плечи убитых зверей, весело зашагал к жарко пылающему костру. По дороге он вспомнил, что придется кормить и кота, это несколько поубавило его радость.
– О, Андрейка! – воскликнул Вертодуб. – Всегда знал, что ты лучший из лучших, но чтобы так!
– Это место, видать, такое, – скромно сказал стрелок, – иные дни, бывает, до вечера проходишь, а не то что никого не подстрелишь – никого и не увидишь.
– Покушать несут! – завопил кот, забыв обо всех обидах. – Мясо! Мясо-мясо!
– Уйди отседова, – строго молвил Андрей, – и не показывайся, пока не позовут.
Баян послушно ретировался и примостился у ног Витомысла. Стрелок, умело орудуя ножом, содрал с зайца шкуру, выпотрошил его и насадил на самодельный вертел, который он соорудил из длинной стрелы. Кабана Андрей доверил Вертодубу, который ловко с ним расправился и приготовил для жарки.
Зайца сняли с вертела и посолили. Коту достались помимо съеденных потрохов еще лапа и голова, на которую он с недоумением посматривал, но потом решил, что терять нечего, и обгрыз. Затем Баян улегся на брюхо и стал с наслаждением смотреть на жарящегося кабанчика.
После еды решили немного отдохнуть, стрелок с Витомыслом так и повалились в траву, а Вертодуб сказал, что вовсе не устал и хочет как следует здесь осмотреться.
– Нечего тут смотреть, – сонно крикнул ему Андрей, – я ходил, нет ничего. Луга и луга, кусты да осинки тощие кое-где попадаются. А так – ничего.
– Я все же посмотрю, – сказал Вертодуб и пошел куда-то вдоль ручья.
Стрелок поглядел ему вслед, махнул рукой и закрыл глаза. Засыпать было нельзя, чтобы не проспать наступление вечера, но немного подремать – почему бы и нет. Захрапел кот, стрелок пнул его ногой, но это не помогло – Баян перевернулся на другой бок и стал храпеть еще громче.
Вертодуб шагал и шагал, сам не зная куда. Срывал на ходу травинки, посматривал на небо, то ли опасаясь дождя, то ли просто так. Шаг за шагом вышел он к тому месту, где ручей сливался с рекой, полюбовался на бурлящую воду и повернул обратно, как вдруг его накрыла огромная тень. Вертодуб быстро посмотрел вверх и увидел, как прямо над его головой пролетает огромный змей. Черные его крылья мерно вздымались, почти не колыхая воздух, жутковатые головы, увенчанные золотыми рожками, покачивались, а из ноздрей время от времени вырывались струи белого дыма. Змей летел быстро, потряхивая длинным хвостом и тесно прижимая к брюху коротенькие лапы.
В первый момент Вертодуб опешил, не зная, то ли ему срочно бежать за стрелком, то ли падать ничком да так и лежать. Но пока он соображал, что делать, змей уже улетел далеко.
Со всех ног Вертодуб бросился к месту привала. Он едва не наступил на кота, который во сне вытянулся на всю длину, споткнулся об Витомысла и чуть не угодил в костер.
– Ты чего? – испугался Андрей. – Стряслось чего?
– Стряслось, – закивал Вертодуб, – змея видал!
– Быть того не может, – зевнул Витомысл, – мы бы наверняка услышали!
– В том-то и дело, что я сам его не услыхал! Летит, чудище поганое, что ковер-самолет – ни шума, ни гама, летит себе, будто облако какое! Так что вы, братцы, все проспали!
– А куда он хоть полетел-то? – спросил стрелок, плохо соображающий со сна. – Не к нам ли в царство?
– Нет, он туда полетел, – показал Вертодуб рукой.
– Ну значит, в логовище свое и полетел, – понял Андрей, – не обманула бабка Негода, верный путь указала. Дальше, что ли, пойдем? Дорога неблизкая, а к ночи управиться надо.
– Пойдем, – кивнул Вертодуб, – и в самом деле, нечего рассиживаться.
Потихоньку двинулись вперед по тропинке, затерянной среди бескрайних лугов. Кот, крайне недовольный тем, что его разбудили, плелся следом, сетуя на судьбу. Но его уже не слышал даже Витомысл, все думали только о том, как же втроем победить змея. Далеко вдали синел лес, но до него было еще так далеко, что путники даже и не надеялись дойти до него сегодня. Однако они недооценили собственные силы, и в тот миг, когда солнце одним краем уже касалось земли, а небо было расцвечено ярко-алыми красками, друзья вошли в лес, который сразу будто накрыл их зеленым куполом, не пропускающим ни свет, ни звуки. Темнота пугала, но больше всего пугало то, что тропинка оборвалась перед самым лесом, и куда идти – теперь было неясно. Выручил кот. Он хищно блеснул зелеными глазами и насмешливо заявил:
– Что бы вы без меня делали! А ну пошли!
– Вот еще! – снова хотел возмутиться стрелок, но его быстро одернули товарищи – в самом деле, к чему спорить, если речь зашла о собственной жизни.
– Ладно, уговорили, – неохотно согласился стрелок и пошел вслед за котом.
Неизвестно, сколько прошло времени, путникам даже начало казаться, что уже давно наступила ночь. А если так, то никому и нигде не скрыться от черного всадника Темнополка, несущего погибель каждому запоздалому бедняге.
Но вот Баян довольно фыркнул и помчался куда-то вперед. Вскоре он совсем потерялся из виду, и только по хрусту веток было понятно, где он находится. Друзья прибавили шагу и спустя короткое время вышли на небольшую лесную полянку, круглую, как блин. Возле огромной сосны стояла маленькая избушка, в окошках которой ярко горел свет. Андрей первым поднялся на крыльцо и постучал. Долго никто не отвечал, и вдруг дверь открылась сама собой, впуская нежданных гостей. Один за другим путники вошли в избу да так и ахнули – внутри была она едва ли не вшестеро больше, чем снаружи. Просторная горница была чисто выметена, на столе, стоящем посредине, горела одинокая свеча и лежала толстая книга, заложенная пунцовой лентой.
– А хозяева где? – шепотом спросил Витомысл.
– А покушать дадут? – тоже шепотом спросил кот, оглядываясь по сторонам. Но нигде не было видно ни души, только тихонько пел свою песенку сверчок за печкой.
– Спать охота, – проговорил Вертодуб, – а не лечь ли нам, братцы, почивать? Не в обиде же будут хозяева, коли мы одну ночь переночуем!
И стоило только Вертодубу договорить, как широко открылась дверь, ведущая в глубь дома. Не без опаски друзья заглянули в соседнюю горницу и увидели там три кровати, накрытые чистыми простынями, гору подушек и кувшины с водой.
– Вот это да, – так и ахнул стрелок, – что ни пожелаешь…
Не успел он договорить, как кот, догадавшись, что тут можно получить все, что потребуешь, заорал что есть мочи:
– Кушать хочу!
Андрей дал ему по уху, но это не умалило кошачьего триумфа. Скатерть затрепетала, да так, что лежащая книга упала на пол, свеча загорелась ярче, и вдруг на столе стали одна за другой появляться миски, словно бы их расставляла чья-то невидимая рука. Последним появился высокий кувшин с вином.
– Спасибо! – впервые поблагодарил кот и начал примериваться к мискам. В одной обнаружилась вареная картошка, политая маслом и посыпанная укропом, в другой – резанное соломкой мясо, тушенное с помидорами, в третьей – окрошка, в четвертой – вареный петух, в пятой… Впрочем, до пятой Баян не дошел, вцепившись в петуха всеми четырьмя лапами.
– Ну и ну, – снова изумился Андрей, – я много чего видал, но чтоб такое…
Но рассуждать он не стал и вместе с товарищами уселся за богатый стол пировать. Кот в мгновение ока догрыз петуха и принялся за картошку, но Вертодуб за шкирку оттащил его от миски и выдал две некрупные картофелины.
– А мяска можно? – без особой надежды поинтересовался Баян. – Кусочек…
– Бери, – разрешил Вертодуб, и кот, тяжело вздыхая, взял самый большой и жирный кусок.
Несколько минут все молчали, слышно было только, как работали челюсти. Кот, быстро расправившийся с мясом, грустно заглядывал всем в миски и сглатывал слюну. Витомысл не выдержал его несчастного взгляда и потихоньку от Вертодуба скормил Баяну три небольших пирожка с луком.
– А с вишенкой нет? – тихо спросил кот, дожевывая последний пирожок. – Ты обещал…
– Обещал – будут, – так же тихо ответил ему Витомысл, – а пока ешь, что дают.
– Да съел я уже, – вздохнул Баян и, напоследок оглядев стол, спрыгнул с лавки и свернулся на коврике у печки.
Без кота молодцы почувствовали себя посвободнее и начали наперебой потчевать друг друга. Стрелок по совету Вертодуба по хлебал окрошки, Витомысл, чему-то усмехаясь, налил себе полную чарку вина из кувшина.
– За что пьем? – полюбопытствовал Андрей, последовав его примеру.
– За хозяев, конечно, – ответил за товарища Вертодуб, – кабы не они, не видать бы нам такого стола, как своих ушей.
– Это верно! – подтвердил стрелок. – Да что там стола, с жизнью бы попрощались – слыханное ли дело, на ночь глядя и приюта не найти!
– За хозяев, – кивнул Витомысл, – Здравия им, счастия и богачества!
– За них, – буркнул кот, надеясь, что ему еще что-то перепадет. Но его никто не услышал, и кот, вздохнув, снова свернулся клубком.
Неспешно потекла застольная беседа, после кувшина вина усталость словно рукой сняло. Стрелок хотел даже песню загорланить, но тут вдруг сама собой погасла свеча, стоящая на столе, и сколько ее ни пытались зажечь, она никак не хотела загораться.
– Нам, видно, сказать хотят, что пора и спать ложиться, – догадался Вертодуб. – И верно, братцы, что-то мы нынче совсем распоясались. Не в трактире, чай, а в гостях у хозяев добрых. Пойдемте-ка и в самом деле почивать.
С Вертодубом согласились все и отправились в заднюю горницу, где, вытянувшись на широких кроватях, и уснули. Один только кот никак не мог найти себе места – коврик он счел чересчур жестким – и долго бродил вокруг спящих молодцев, не зная, к кому из них примоститься. Наконец он сделал выбор в пользу Витомысла и прыгнул к тому на одеяло. Покрутился немного на одном месте, потянулся и улегся на бочок, благоразумно посчитав, что спать на набитом брюхе будет крайне неудобно.
Ближе к утру, когда вся компания крепко спала и видела уже неведомо какой по счету сон, дверь в избу тихонько скрипнула, и на пороге показались две маленькие фигурки. Это были старичок и старушка, оба морщинистые, как грибы-сморчки, и седые как луни. На старичке был надет длинный кафтан темно-синего цвета, старушка же была одета в сарафан зеленого сукна, а на голове у нее был цветастый платок.
– Спят гости-то? – тихо спросил старичок.
Старуха утвердительно кивнула:
– Спят давно. Умаялись, бедные.
– Тогда пора и нам с тобой ложиться. А уж с утра и будем с ними разбираться – кто такие да зачем к нам пожаловали.
Старушка кивнула и тихонько прошмыгнула в горницу, где богатырским сном почивала вся развеселая компания. Сразу же перед ней открылась небольшая дверь, ведущая в самую дальнюю светелку. Старушка, махнув старику рукой, скрылась за ней. Старик еще некоторое время внимательно смотрел на спящих гостей, после чего последовал за старухой.
Это и были лесавки, забавные существа, приходящиеся дедом и бабкой самому старшему Лешему, охраняющему Сумеречный лес. Старик и старуха целыми днями водили хороводы вместе с русалками, резвящимися на берегу, копошились в опавшей листве, собирали грибы и ягоды, которые потом отдавали зайцам и белкам. Не могли лесавки никому навредить, чародейских сил у них было маловато, едва-едва хватало на то, чтобы без всяких забот жить припеваючи, кушать досыта и спать сколько влезет. Спали, кстати, лесавки и в самом деле много, как завалятся спать с ранней осени, так и спят чуть ли не до середины лета, не принимая никакого участия в общественной жизни. Неизвестно, отчего все почитали лесавок чуть ли не могучими духами земли, однако же истово почитали и верили, что встреча с лесавками сулит долгую и богатую жизнь. Гостей лесавки любили и всегда радушно принимали, но мало кому удавалось увидеть их самих – были лесавки крайне стеснительными и робкими, кроме того, не любили новых знакомств, так как боялись, что их тихий и уютный домик может превратиться в место шумных встреч и застолий. Но в ночлеге лесавки никогда не отказывали, кормили и поили незваных гостей, почти никогда не показываясь.
Витомысл проснулся оттого, что кот, лежащий у него в ногах, перетянул на себя все одеяло. Негромко ругаясь, молодец спихнул кота на пол, и тот с тихим ворчанием шлепнулся вниз, не открывая глаз. Пробудились и Андрей с Вертодубом, причем стрелок никак поначалу не мог сообразить, где же он находится.
Друзья оделись, умылись водой из поставленного кувшина и, немного робея, один за другим вышли из опочивальни во вчерашнюю застольную. Там уже дымился большой котел с кашей и стояли две крынки с парным молоком. Кот, все еще переживая обиду, нанесенную Витомыслом, завидев молоко, забыл обо всем и тут же бросился прямо на стол. Одну из крынок он обнял обеими лапами, и сколько Андрей с Вертодубом ни пытались его оттащить, ничего не получалось, ибо оказалась у Баяна мертвая хватка.
Покуда молодцы с аппетитом наворачивали кашу, щедро политую коровьим маслом, а довольный кот лакал молоко, показались на пороге старики-лесавки, да так и остановились, будто не решаясь первыми заговорить с гостями. Наконец старушка еле слышно пискнула:
– Хлеб да соль!
От неожиданности стрелок подавился кашей, а кот застрял в крынке и теперь сидел там, высунув наружу толстые задние лапы и хвост. Хвост подрагивал, кот выл, но никто не обращал на него внимания, молодцы во все глаза смотрели на лесавок и не знали, что следует сказать.
– Здравствуйте! – первым опомнился Витомысл и, вскочив, отвесил низкий поклон. Его примеру последовали и остальные, напрочь забыв про кота.
– Помогите! – вопил Баян. – Спасите!
– Обождешь, – буркнул стрелок и обратился к старикам: – Простите нас, добрые хозяева, что явились мы гостями непрошеными. Негде было нам в лесу заночевать, вот и пришли в вашу избушку.
– Ничего, ничего, – замахала руками старушка, робея и отходя к двери, – ничего, сынки, нам не в тягость.
– Не в тягость, – подтвердил и старик. – Хорошо поспали? Никто не потревожил?
– Никто, – улыбнулся Андрей, – спасибо вам!
Старушка что-то шепнула старику на ухо, и тот, пожевав губами, спросил:
– А кто же вы такие будете, добры молодцы? За какой надобностью в лесу оказались на ночь глядя?
Стрелок рассказал. Старики переполошились:
– Родные вы наши! Да что ж вы сразу не сказали, что истреблять поганого змея собрались? Мы-то, старые дураки, все голову ломали – и кого это к нам занесло, что за три молодца в гости напросились? Ан вот оно что! Наконец-то нашлись добрые люди, что освободят белый свет от злодея проклятого!
– Сильно вам досадил змей? – сочувственно спросил Витомысл.
– Сильно, сынок, еще как сильно, – заохала старушка, – пол-леса ведь сжег, ненасытный летун!
– А самого его видели? – поинтересовался дотошный Вертодуб. – А то, может, это вовсе не он.
– Он, он, – горестно кивнул старик, – кому еще, кроме него, злыдня! Самого-то его не видали, но слышали шум крыльев могучих, да такой шум, что деревья в лесу валились, да дыхание его чуяли смрадное, такое, что впору мертвыми ложиться. Сколько зверей лесных, сколько птиц небесных сгубил он, окаянный! Так и валились на землю, бедные, от одного только его вида ужасного!
– Странно, – протянул Вертодуб, – а я его и сам видал давеча. Да только до того змей неслышно летел, что ежели бы меня тень его не накрыла огромная – нипочем бы сам в небо не глянул.
– Не знаю, милок, – развела руками старушка, – уж что сами слыхали, да о чем все лесные жители сказывают, то и вам говорим.
– Змей это, некому больше, – повторил старик, горько качая головой, – чтоб ему ни дна ни покрышки, проклятому! А вам, сынки, мой наказ – истребите вы поганого раньше, чем осень придет дождевая. По ветру да по стуже только нам, лесным, хорошо пробираться – а уж вам, людям, лучше и не соваться. Недаром все полководцы мудрые войска на неприятеля по первому снегу ведут али лета красного дожидаются.
– Помогите! – снова донеслось из крынки. Только сейчас Витомысл вспомнил о коте и, ругнувшись, бросился его оттуда доставать. Оказалось это занятием не из легких: как кот умудрился просунуть голову в узкое горлышко – было загадкой. Вертодуб, видя, как товарищ хлопочет, не находя способа вызволить несчастного Баяна, только рукой махнул:
– Эх ты! Дай-ка его мне!
Витомысл не стал спорить и молча уступил Вертодубу право на битву с крынкой. Тот, недолго думая, ухватил двумя руками и кота и крынку и, испросив разрешения у хозяев, слегка приложил крынку о край стола. Разлетелась она мелкими кусками, явив миру перепуганного до смерти кота, который с диким воем с места запрыгнул Андрею на плечи.
– Тебя не хватало! – рявкнул стрелок, тщетно пытаясь оторвать кота от своей шеи. – А ну пошел вон!
– Не пойду, – выл кот, обливаясь слезами, – там страшно!
– Страшно – не лезь больше куда ни попадя, – увещевал его Витомысл, – а на Андрея-то ты зачем залез?
– Для безопасности, – буркнул кот и покрепче обнял стрелка за шею. – Не слезу, пока из лесу не выйдем.
И он закрыл глаза. Андрей попробовал было что-то возразить, но понял, что это бесполезно, и смирился.
– Отсюда до логовища змеиного два дня пути, так? – спросил Вертодуб.
– Так, милок, так, – сказал старик и толкнул жену в бок: – Так ведь?
– Да, – кивнула старуха, – только не грех бы рассказать молодцам, какой дорогой идти да где ночь коротать.
– Это дело, – одобрил старичок, – тебе и рассказывать.
– А пойдете вы, сынки, – начала старуха, – все лесом да лесом, верст пять али шесть. После лес-то кончится, пойдут поля да степи, конца-края им не видно. Там уж вы, милые, поспешайте – к вечеру надо добраться вам до сторожки деда Троегора, а живет он больно уж далече. Бобылем век коротает, ни жены, ни детей – никого нет, пес да коровок пара – вот и вся его семья, все хозяйство, значит. У него и заночуете, да еще передадите, слышь, гостинец от нас – корзину с ягодами лесными, вот уж он обрадуется. А поутру, как встанете, испросите у Троегора дорожку к самому ко змеиному логовищу. Он вам и покажет тропинку нужную. Вот по ней и ступайте, да только останавливаться не вздумайте – до самой пещеры змеиной не будет нигде жилья ни человеческого, ни звериного. Через степь да лес, через три реки да одну гору дорога вас проведет. А уж как с горы спуститесь, то увидите пещеру глубокую. Там и живет змей о двенадцати головах.
Старуха замолчала, пытливо посматривая на гостей – не испугаются ли? Но испугался один только кот, еще крепче вцепился в Андрея и что-то тихо бурчал под нос.
– Спасибо вам, добрые хозяева, – поклонился Вертодуб в пояс. Поклонились и Витомысл с Андреем. Баян, не ожидавший такого от стрелка, кубарем скатился на пол.
– В дорогу, сынки, – махнул старик рукой, – не теряйте зря времени, спешить надобно.
Старуха протянула большую корзину, завязанную белым платком:
– А вот и гостинец для Троегора.
– Спасибо, – еще раз поклонился Витомысл и взял корзину.
Молодцы попрощались с лесавками и, снова поблагодарив, вышли вон со двора. Путь предстоял неблизкий, солнце уже успело подняться довольно высоко, а сколько перст надо было отмахать до деда Троегора, никто толком не знал. Тропинка, начинающаяся у самого дома лесавок, была узкой, идти по ней можно было только гуськом. Первым вышагивал Вертодуб, за ним шел Витомысл, а самыми последними топали кот со стрелком, причем Баян то упрашивал Андрея взять его на руки, то жаловался на нелегкую жизнь, а то просто просил покушать.
– Замолчишь ты или нет? – взмолился наконец стрелок, – Сколько же можно ныть? Где я сейчас еду достану? Мы же завтракали недавно!
– Ага, недавно, – нудным голосом бурчал кот, – поднялись ни свет ни заря да скушали по ложке каши!
– Ты один полную крынку молока выпил, – увещевал стрелок, – чего тебе еще надо?
– Крынку! – возмутился кот, – Да я же от нее и пострадал безмерно! У меня теперь от таких переживаний аппетит пропасть может!
– Это хорошо бы, – вздохнул Андрей.
Кот, измерив его негодующим взглядом, продолжил:
– Из родного дома забрали бедного котика! Разобидели да умучили, голодом изморили, жаждой истомили! Ой, увижу ли я еще родную свою сторонушку, покушаю ли я еще когда досыта! Увели меня злые люди во чужую сторонушку, душу они из меня вынули, в землю зарыли заживо!
– Слушай, – с тихой яростью прошипел стрелок, – ты что несешь? Кто тебя забирал? Ты сам пойти согласился!
– Да, согласился, – слезливо протянул Баян, – а знал ли я разве, что придется мне переносить такие тяготы да невзгоды?
– Какие еще тяготы?! Ты почему во дворце у Кусмана не остался?
– А что я там забыл? – махнул лапой кот. – Живут бедно, кушают плохо. Конечно, на такое царство любой напасть горазд!
– Тьфу на тебя! – окончательно разозлился стрелок и решил больше с котом не связываться – пущай себе говорит что хочет.
Баян же, убедившись в черствости Андрея, прошмыгнул вперед к Витомыслу и начал жаловаться уже ему. Витомысл слабо застонал и едва поборол искушение удушить проклятого кота.
– Не кормят, не поят, – выл Баян, – обижают!
– Слушай, – догнал стрелок Вертодуба, – что-то он совсем нынче разошелся, никак и в самом деле так на него крынка подействовала. Тебя он вроде больше слушается, будь другом, сделай ему внушение.
– Угу, – кивнул Вертодуб и вдруг, остановившись, рявкнул так, что с деревьев посыпались сучья и шишки: – Баян!
Кот от неожиданности так и плюхнулся навзничь, не зная, откуда ждать беды.
– Баян, – продолжил Вертодуб уже чуть потише, – если ты еще раз пикнешь или начнешь жаловаться – я тебе все уши оборву, так и знай.
– Понял, – быстро сказал кот и, понурив голову, поплелся следом за Андреем.
Лес и в самом деле протянулся на шесть верст, высокие сосны сменялись разлапистыми елками, встречались и величавые дубы, вершины которых терялись где-то у самого солнца. Приходилось шагать и через небольшие болотца, заросшие телорезом и осокой. Словно языки пламени торчали рыжие головки стрелицы. Вертодуб смело шагал по кочкам, Андрей то и дело хватался за стволы тощих осинок. Тяжко вздыхал кот, проваливаясь в болото по самое брюхо, но помощи просить не решался, опасаясь гнева Вертодуба.
Наконец лес закончился, и молодцы, порядком помятые и промокшие, потопали дальше. Впереди, насколько хватало глаза, расстилалась ковыльная степь, которой, казалось, не будет конца. Солнце уже перевалило за полдень, времени оставалось все меньше, поэтому трое друзей, не считая кота, прибавили шагу. Не успев еще как следует обсохнуть после странствий по болоту, все снова были насквозь мокрые, на этот раз от пота. День был на редкость жаркий, но отдыхать было некогда.
Где-то через час на небе вдруг собрались тучи, заворчал гром и первые капли дождя упали на изнывающую от зноя землю. Молодцы воспрянули духом и зашагали чуть быстрее, Вертодуб даже затянул какую-то походную песню. Одному коту было не до смеха – он чрезвычайно боялся грозы. Промяукав что-то, Баян долго примеривался, как бы по удачнее прыгнуть, и, отчаянно заорав, снова забрался стрелку на плечо.
И началась гроза. Дождь, в один миг набрав силу, полился с неба сплошной стеной, молния сверкала так, что озаряла всю степь. С каждым новым раскатом грома кот все сильнее вжимался в плечо стрелка, весь дрожал и впервые в жизни не думал о еде. Андрею даже стало его жалко, и он с грубоватой лаской почесал кота за ухом:
– Терпи, брат, это тебе не пироги трескать!
Кот жалобно пискнул – мол, до пирогов ли, коли такая вышла оказия, и крепче уцепился за стрелка.
Две версты молодцы прошли под проливным дождем, дрожа от холода и с трудом разбирая дорогу. Но вот небо начало светлеть, ливень закончился и закрапал только мелкий теплый дождик.
– Все, слезай, – сказал стрелок, – больше не будет грохотать.
Баян не поверил и решил пока немного повременить.
Вышло солнце, еще более ясное, чем прежде, по небу раскатилась яркая радуга. Пролетела прямо над головами путников какая-то большая птица, похожая на беркута, из-за камня вылезла длинная красновато-бурая змея и, свернувшись кольцом, стала греться под солнечными лучами.
– Без привала нынче? – спросил Витомысл. – Так вроде лесавки сказывали?
– Так, – кивнул Вертодуб, – и завтра тоже. Тут, вишь, места необжитые, хорошо еще, что этот самый Троегор нашелся, а то бы и вовсе не добраться до логовища.
– А как же… – начал кот, но, поймав взгляд Вертодуба, осекся.
– Ничего, справимся, – утешил его Витомысл. – Братцы, никто не возражает, ежели я коту горстку ягодок дам?
– Я возражаю, – быстро сказал стрелок, – нечего этому прохвосту ценный продукт скармливать. Да и ягода эта не наша, ее деду Троегору передать требуется!
– Да я горстку только! – возразил Витомысл.
