Текст книги "Золотое царство"
Автор книги: Виктория Князева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Молодцы, не раздеваясь, повалились на кровати и тут же уснули богатырским сном. Кота Витомысл плюхнул себе в ноги, и теперь Баян крепко спал, свернувшись клубком, оглашая горницу громким храпом.
Рано утром в дверь забарабанили.
– Вставайте, гости дорогие! – раздался оттуда зычный девичий голос. – Солнышко уж подымается!
– Встаем, – мигом откликнулся Вертодуб и подскочил на кровати, – братцы, утро уже!
Стрелок, потягиваясь и зевая, встал и поискал глаза ми, где бы умыться. На широком подоконнике стоял большой серебряный кувшин с водой, рядом с ним была небольшая шайка. Андрей кое-как полил себе на руки, на мочил лицо, фыркнул довольно и на этом счел умывание законченным. Вертодуб подошел к делу куда как основательнее – он не только умыл лицо и шею, но еще прополоскал рот, почистил и вымыл уши. Последним к шайке приплелся отчаянно зевающий Витомысл, неодобрительно посмотрел на кувшин, убедился, что вода в нем холодная, и тихонько отошел в сторонку. Вертодуб покачал головой, не одобряя такого разгильдяйства на действительной службе, но ничего не сказал.
– Завтракать будем? – равнодушно спросил стрелок. – А то когда еще придется…
– Я не хочу, – покачал головой Витомысл, – вчера так наелись – на неделю вперед хватит!
– А я хочу, – усмехнулся Вертодуб, – да и с собой чего-нибудь взять надобно.
– И я, и я хочу! – тут же подскочил кот, которому любое упоминание о еде служило лучшим стимулом для скорейшего пробуждения. – А я как же? Я проголодался, да!
– Мог бы и не говорить, – вздохнул стрелок, – и бет того знаем. Доброе утро, прожорливый ты наш!
– Доброе, доброе, – заурчал кот, косясь на входную дверь, – Так как там насчет покушать?
– Идем, – еще горше вздохнул Андрей. – Только сразу говорю: рассиживаться да чаевничать до полудня мы не будем. Ты-то можешь хоть цельный год тут проваландать ся, а у нас дело за морем есть. Ежели с нами до самого Ладеня дойти решил – будь добр, друг ситцевый, поскорее с кушаньями разобраться.
– Я мигом! – пообещал кот и бросился прочь из светелки.
Стрелок рассеянно посмотрел ему вслед и неспешно пошел вкушать утреннюю трапезу. За ним также медленно потянулись и остальные молодцы, совершенно невыспавшиеся и потому пребывающие не в лучшем расположении духа.
Спустившись по лестнице и оказавшись в горнице, так поразившей вчера своей чистогой, Андрей сразу заприметил Баяна, восседавшего за большим дубовым столом. Вокруг него суетились три девицы, непонятно по какому поводу разряженные в пух и прах. В ушах у них висели тяжелые серьги с самоцветными камнями, на белых лебединых шеях переливались ожерелья из горного хрусталя, а пальцы девушек были унизаны драгоценными перстнями.
– Чего это они? – шепотом спросил стрелок у Витомысла. – Может, у них праздник какой?
– Спросить? – так же шепотом проговорил тот.
– Не надо, – помявшись, сказал Андрей, – неловко как-то.
– Да ладно тебе, я спрошу, – хмыкнул Витомысл и громко обратился к девушкам: – Девицы-красавицы! Экие вы сегодня хорошие да пригожие, распрекрасные, словно бы солнышко ясное! Нешто у вас тут торжество какое али празднование?
– Да, торжество, – томно улыбнулась одна из девиц, – великий князь Хирлос на трон ныне восходит!
– Да неужто? – так и ахнул стрелок. – А как же его батюшка, Истра-копьеносец?
– Так помер он тому уж семь недель! – удивилась девушка, и улыбка ее слегка поблекла. – Неужто не знаете? Да вы откуда, гости дорогие?
– Из Серебряного царства, – быстро ответил за всех Вертодуб. – Живем далеко, ничего не видим, ничего не слышим. Мы люди темные.
– Эвон оно как, – протянула другая девушка, подходя поближе и ставя на стол пузатый медный самовар, – из какой дали к нам пожаловали. И как там, в Серебряном чертоге? Жив еще царь Далмат али нет?
– Жив, жив, – покивал Вертодуб, – что ему станется! Дочку вот свою недавно просватал за царевича Пересвета, семь городов торговых в приданое дал! Да и дворец такой для молодых взбодрил, что ни в сказке сказать ни пером описать! Живут припеваючи, наследника поджидают.
– Ишь ты! – восхитилась девица и уселась на лавку подле Вертодуба. – А скажи, витязь, писарь-то ваш главный, как бишь его зовут… Ершович, что ли, не слыхали, как поживает?
– Хорошо поживает, – немного подумав, ответил Вертодуб, – неужто знаете старика?
– Да какого же старика! – всплеснула руками девушка. – Ему ж не боле тридцати годков будет! Жених он мой, – тихо добавила она и зарделась.
– Ничего себе, – удивился Витомысл, – жених, а как зовут – запамятовала!
– А что! – обиделась та. – Сами знаете – у бабы волос долог, ум короток! А имена ваши и вовсе нам непонятные да непривычные, нешто все упомнишь?
– Твоя правда, – примирительно улыбнулся Витомысл, – а нам все кажется, что ваши прозвания такие сложные, что и не выговоришь! Вот, например, царь ваш покойный, Истра – неужто нельзя было другим именем назвать?
– Нельзя, – посерьезнела вдруг девица и вскочила на ноги, – а уж говорить об эдаком деликатном предмете и вовсе опасно! Не ровен час, кто услышит – шуму не оберешься.
И она, презрительно фыркнув, убежала в другой конец горницы.
– Порядки у нас такие, – тихонько шепнула на ухо Вертодубу другая девушка, – негоже царя да присных его обсуждать на людях. Про себя думай чего хочешь, в мыслях-то каждый волен, а уж чтобы вслух сказать – этого не моги! Коли до самого царя дойдет, жди беды, сошлет из царства на веки вечные, а может, и вовсе жизни лишит!
– Строго тут у вас, – покачал головой Вертодуб, – лишний раз и не заикнешься.
– Верно, – кивнула девица, но тут же весело встряхнула волосами, – а впрочем, ежели по закону жить да ни во что не соваться – нет края лучше, чем наш!
– Каждый кулик свое болото хвалит, – тихо пробурчал стрелок, искоса наблюдая за Баяном. А тот не терял времени даром, наворачивал за обе щеки так, что аж сопел от напряжения. Сейчас он дожевывал аппетитную и поджаристую гусиную ножку, с которой капал на стол густой мясной сок. Андрей сглотнул слюну и быстро схватил с блюда румяный пирожок, опасаясь, как бы Баян не слопал все, что есть на столе. Кот, надо заметить, съесть не съел, но понадкусить успел уже добрую половину всех выставленных блюд.
Молодцы принялись за трапезу. Вертодуб лихо наворачивал из глубокой миски какое-то мясное блюдо, приправленное ароматными травами, Витомысл жевал сушеную рыбу, запивая ее молодым красным вином. Андрей методично поедал пирожок за пирожком, с ненавистью поглядывая на Баяна, который мало того что съел целиком жареного гуся, так примеривался еще к запеченной горбуше.
– Хорош жрать! – не выдержал стрелок и стукнул кулаком по столу. Товарищи с удивлением воззрились на него, тогда Андрей смущенно пояснил: – Мужики, ну чего же это делается! Один кот, а ест как лошадь, не напасешься на него!
– Да пусть ест, – усмехнулся Вертодуб, – тебе что, жалко?
– Мне не жалко, – вздохнул стрелок, – да только это уже ни в какие ворота не лезет, чтобы столько слопать!
– В ворота не лезет, – степенно ответствовал Баян, похлопывая себя лапой по животу, – а в меня лезет. Очень даже лезет!
– Маленький такой кот, – не унимался Андрей, – ну не то чтобы очень маленький, но и не большой, и так кушать!
– Да, я хорошо кушаю, – с набитым ртом покивал кот. – Это первейшее дело – кушать правильно! Эти убогие лекари да знахари заморские придумали, что всякий продукт надо отдельно в брюхо класть, а то и вовсе не класть – голодать, значит. А я вот говорю: ел, ем и есть буду, потому никогда хворостей не знал, да и в дальнейшем, наверное, не узнаю.
С этими словами кот облизнулся, утробно заурчал и отправил в пасть пирожок, начиненный вишневым вареньем.
– Обжора… – только и сказал Андрей.
Когда наконец на столе ничего не осталось, Баян тяжело вздохнул и мечтательно закрыл глаза. Проносились перед его внутренним взором разнообразные блюда, одно привлекательнее другого. Но мечты его грубо прервал Витомысл, который сгреб объевшегося кота в охапку и закинул на плечо.
– Пойдем уж…
– До свидания, девушки-красавицы! – поклонился Вертодуб. – Проездом как будем – обязательно к вам заглянем.
– Доброй вам дороги! – хором отозвались все три девицы. – Заходите, не пожалеете!
Стрелок с Витомыслом тоже поклонились и быстро вышли за дверь.
– Теперь к пристани? – спросил Андрей, оказавшись на улице.
– А чего время терять, – пожал плечами Вертодуб, – пойдемте, братцы.
– Как там наша лодка поживает? – забеспокоился Витомысл. – Зря мы ее, мужики, так просто оставили!
Как выяснилось, лодка поживала плохо. Вернее, может быть, и хорошо, да только на том месте, где вчера ее оставляли, лодки и в помине не было.
– Та-а-ак… – невразумительно проговорил Вертодуб, качая головой, – это что ж такое получается?
– Пойдем в порт, – предложил стрелок. – Может, тамошние работнички куда ее подевали?
– Так они тебе и скажут! – недобро усмехнулся Вертодуб. – Где ты видел, чтобы в порту честные трудяги служили? Впрочем, – после недолгого раздумья прибавил он, – терять-то нам нечего. Пойдемте, братцы!
На пристани, несмотря на ранний час, было людно. Сновали туда-сюда деловитые мореходы, грузчики, ругаясь между собой, таскали тяжелые мешки. Где-то неподалеку играли на лире, причем до того хорошо и умело, что молодцы даже заслушались. Толстый рыбак в одной нательной рубахе стоял на гранитном парапете и смотрел на спокойные морские воды.
– Ну и чего теперь? – отчего-то шепотом спросил стрелок у Вертодуба. – Кого спрашивать-то? Эвон сколько народу, и все при деле!
– При деле они, – хмыкнул Вертодуб и вдруг, набрав как следует воздуха в грудь, гаркнул так, что у некоторых полетели шапки с голов: – Мужики! Кто тут лодку видал? Старая, деревянная, по левому борту синей краской три полосы выведены!
Громоподобный глас Вертодуба произвел на портовых работников неизгладимое впечатление. Ясное дело, что зычный голос первейшее дело для любого корабела, но такой ядреной глотки, как у богатыря из Золотого царства, не было здесь ни у кого. Потому, когда первое Изумление стихло, к Вертодубу шустро подбежали несколько человек.
– Лодка, говоришь, пропала? – начал выспрашивать невысокий человечишка в рваном тулупе. – А что за лодка-то? Рыбацкая али торговая?
– Рыбацкая, – кивнул Вертодуб. – Старая, днище пробитое.
– Пробитое? – ахнул мужичок и просиял: – А на что тебе старье-то искать? Сгинула она, ну и леший с ней! Ты у меня лодку найми, такая игрушечка, ахнешь! Хоть тысячу верст на ней отмахай – все как новенькая! Стрелой летит! – поднял он вверх большой палец. – Самоходная!
– Мне наша нужна, – покачал головой Вертодуб. – Видал, нет ли?
– Не видал, сударь! – испуганно всплеснул руками мужичок. – И не видал, и не слыхал!
– Ну иди тогда прочь, – махнул рукой Вертодуб и обратился к остальным: – Может, из вас кто видел?
– Я видал! – выкрикнул тощий подросток, вставая на носки. – Вчера видал!
– А сегодня?
– А сегодня не видал, – сник тот.
Вертодуб выругался и посмотрел на товарищей:
– Ну и чего делать будем?
Витомысл отвел взгляд в сторону, Андрей только руками развел – делай, мол, друг любезный, все, что хочешь.
– А что рыбарю возвращать будем? – уже мягче спросил Вертодуб, но, увидев, что от товарищей толку нет, ответил себе сам: – Ладно, с ним как-нибудь разберемся. Теперь-то чего делать? Коли в такую даль притопали, неужто назад с пустыми руками возвращаться?
– Да назад ведь не на чем, – тихо пискнул Витомысл, но тут же пожалел о сказанном.
– Знаю, что не на чем! – взревел Вертодуб. – Не пешком же идти, тут и пути-дороги нет!
– У местных лодку нанять можно, – предположил стрелок и внутренне сжался, ожидая справедливого негодования.
– Ага, нанять, – насмешливо проговорил Вертодуб, – а на что нанять, коли все монеты тутошние давеча в трактире оставили?
– Может, у кота что есть?
– Нет у меня ничего, – быстро сказал кот, – и покушать тоже нет. А кушать эвон как хочется, даже живот подвело с голоду!
– Скотина ненасытная, – отмахнулся от него Вертодуб и почесал лоб. – Нет, братцы, так дело не пойдет…
Воцарилось тягостное молчание. Толпа любопытствующих давно разбежалась, порт снова жил своей обычной жизнью, на троих путников уже никто не обращал внимания. Кот, свесившись с плеча Витомысла, давно спал без задних ног и видел во сне большой свиной окорок.
– Эй, мужички!
Молодцы встрепенулись. Перед ними стоял невысокий старик с глубоко посаженными темными глазами и окладистой белой бородой.
– Чего тебе? – угрюмо спросил Вертодуб.
– Тут вот какое дело… – Старик замялся, покашлял в кулак и продолжил: – Вы, я вижу, люди пришлые. Так, что ли?
– Ну так. Тебе что до того?
Тут старик совсем смутился:
– Сам-то я тутошний, Самоха-мореход, слыхали, может?
– Не слыхали, – еще угрюмее ответствовал Вертодуб. – Надо-то чего?
– Ты погоди! – всполошился вдруг Андрей, – Мореход, значит, дедушка? А отчего у тебя прозванье эдакое?
– Так ведь об этом и речь! – обрадовался старик. – Вы послушайте, славномогучие богатыри, а уж потом гоните прочь, коли не надобен! Иду я, значит, нынче мимо порта, слышу – что за шум, что за гам? А тут снова речные похитники поработали, лодку увели. И вижу – вы, трое славных витязей, сидите да рядите, как до моря Северного добраться. Вот я и подумал: а не поможем ли мы с вами друг другу, а?
– Не понял чего-то, – затряс головой Вертодуб, – тебе чем помочь надо, старик? Коли знаешь, где лодка наша, отблагодарим как сможем, а коли нет – какой нам от тебя прок?
– Вот чего не знаю, того не знаю, – развел руками Самоха, – лодка-то ваша уже, видать, далеко. Наши удалые молодцы, леший бы их побрал, в этом деле большие умельцы. А вот до моря Северного добраться я вам помогу, только, чур, и вы меня утешьте.
– Что хочешь сделаем, дедушка! – мигом воспрянул Вертодуб. – Вот уж ты нам удружишь так удружишь!
Старик хихикнул и потер сухонькие ладошки:
– Вот и славненько! А просьба у меня, родные вы мои, не больно мудреная. Есть у меня корабль самоходный, по каким только морям-океанам не плавал, в какие только земли не заходил. Легкий как перышко, быстрый как ветер…
– Постой, дедушка, постой, – перебил его стрелок, – ты нам о корабле своем позже расскажешь! Ты давай дело говори!
– Так я и говорю, – обиделся старик, – кораблю тому цены нет, ни у одного царя земного корабля такого не было! Плавать бы мне на нем и плавать, да только случилась у меня беда…
Самоха замолчал, снял с руки рукавицу и почесал затылок. Не торопясь, продолжил:
– Завелись у меня на корабле страшные звери. И росточку вроде махонького, и силы невеликой, а только никакого с ними сладу нет. Все, что есть деревянного, про грызли, съестного – приели, снасти попортили. Да и команда моя ровно ошалела с такой напасти: спать по ночам боятся, словно дети малые. И кого ни спрошу – никто не знает, что это за напасть такая.
– Да это же крысы! – не выдержал стрелок, да так и прыснул со смеху. – Али вы здесь про них ничего не слышали?
– Крысы? – удивленно переспросил старик. – Сколько лет живу, и слова такого не слыхивал. Неужто вы, добрые молодцы, про напасть эту ведаете? Значит, верно я подумал, что вы, богатыри сильномогучие, с эдакими чудами справитесь да мне услугу окажете великую!
– Справимся, дедушка, – весело ответил за всех Андрей, – у нас для того специальный зверь есть, котом прозывается!
– Как-как? – снова удивился Самоха. – Сколько же в мире чудовищ встречается невиданных! Еще отец мой говаривал – учись, дескать, сынок, не отлынивай, мало ли с чем столкнуться придется, ко всему готовым надо быть! А я вот не слушал батюшку своего премудрого и вот, на старости лет, как опозорился!
– Не печалься, дедушка, – улыбнулся Витомысл. – Лучше скажи: коли изведем мы зверей твоих, дашь ли корабль, чтобы добраться до Северного моря?
– Да что там! – замахал руками старик. – Коли изживете вы эту беду-напасть, я не то что корабль, я и команду дам свою верную, и припасов в дорогу, каких потребуется. Вы скажите мне только, воины умелые, богатыри славные, в самом ли деле вы мне поможете в горестях моих?
– Поможем, поможем, – кивнул стрелок, – веди нас на корабль, дедушка!
Старик обрадовался, всплеснул руками и не по годам шустро побежал по пристани. Молодцы бросились за ним.
Корабль, на который Самоха привел новоявленных крысобоев, был и в самом деле прекрасен. Выкрашенный в белый цвет, он ярким пятном выделялся на фоне потемневших от воды и времени других кораблей; паруса его из голубого шелка сливались с небом. Корпус корабля был богато украшен резными фигурами, изображавшими неведомых птиц и зверей, по корме вилась замысловатая надпись на северном языке. На носу высилась скульптура какого-то таинственного морского чудовища, выполненного так искусно, что на какой-то момент молодцам показалось, будто чудище это было живьем поднято и вздето на острый корабельный нос. Когда все поднялись на борт, изумление при виде подобной красоты переросло в настоящий восторг, потому что внутреннее убранство корабля было поистине царским. Всюду были расстелены роскошные ковры, стены завешаны огромными звериными шкурами. Самохинская светлица была невелика, но напоминала настоящий дворец. На шелковом тросе висела посреди нее лампада из красного стекла на шестнадцать свечей, мягкий свет заливал всю светелку, отражался в двух больших серебряных зеркалах, висящих на стенах. В углу был небольшой круглый стол с резными ножками и мраморной столешницей. На нем стояла ваза из чернильно-синего чароита.
Старик бежал впереди всех, хлопотал, что-то пришептывал. В светлице своей он наконец выдохнул и как-то заискивающе улыбнулся молодцам:
– Садитесь, ребятушки!
Садиться было некуда – нигде не было ни лавки, ни даже стула. Но, очевидно, в Снежети были свои порядки, и витязи, незнакомые с оными, пытливо взглянули на Самоху. А тот, не обращая ни малейшего внимания на их недоумение, плюхнулся на пол, предварительно подложив под себя небольшую вышитую подушечку. Его примеру последовали и молодцы, правда, подушек на всех не хватило, поэтому Вертодуб просто сел на ковер, с наслаждением расправив спину. С его богатырским ростом стоять в горнице было сущим мучением – потолки были очень низкие, так что все время приходилось сгибаться едва ли не пополам.
– Ну так что скажете? – спросил Самоха и ту г же снова засуетился, вскочил на ноги: – Эй, кто там! Чаю, быстро!
– На кой нам лясы точить да разговоры вести! Ты, дедушка, покажи, где звери твои наибольшую волю взяли, – сказал Вертодуб.
– Да что там показывать! – всплеснул руками старик. – Ты, сынок, посиди малость – сам увидишь! Наглые эти… как ты там назвал их?
– Крысы, – подсказал Витомысл, улыбаясь и наглаживая спящего кота.
– Ну да, крысы, – кивнул старик, – коли сейчас шуметь перестанем, сами вылезут, окаянные! Да за что же мне эдакая напасть-то?
Туг Самоха схватился за голову и начал раскачиваться взад-вперед, беспрестанно что-то причитая. Вертодуб уже думал, а не растолкать ли Баяна, пущай кот себе провиант отрабатывает, но тут дверь в светлицу распахнулась и два дюжих хлопца принесли подносы с чаем и закусками.
– Чаек, – предложил Самоха. – Не желаете ли закусить чем перед боем великим?
Вертодуб хотел было отказаться – нечего, мол, с закусками хороводиться, но тут проснулся кот, мигом оценил ситуацию и в один присест слопал четыре сдобные булочки.
– Мал, да прожорлив! – восхитился старик. – Это что за зверь такой?
– Это кот, – кратко ответствовал Вертодуб и тут же скомандован: – Баян! А ну хорош булки уписывать, а то такую морду отъел – ни в какую дверь не пролазит. Дело к тебе есть!
– Что-что? – невнятно пробурчал кот, жуя пирожок с рыбой. – Чего надобно?
– Поработать надо, – строго сказал Вертодуб, отодвигая от Баяна блюдо с угощениями. – Ну-ка поди сюда!
Кот обиженно заворчал, но послушно подошел и посмотрел на Вертодуба несчастными голодными глазами. По его виду сразу было понятно, что сейчас начнется скорбная повесть о преисполненной несчастий жизни алчущего страдальца, но Вертодуб заговорил раньше:
– Баян! Кушать хочешь?
– А то, – обрадовался кот, – еще как хочу! Брюхо так подвело, мочи нет терпеть! Я поем, ладно?
– Поешь, поешь, – усмехнулся Вертодуб, еще дальше отодвигая поднос, – только поработать сперва надо.
Кот погрустнел, но смекнул, что лучше не спорить, оно себе дороже – булочек не дадут. А они вон какие ароматные да румяные!
– Трудное дело, поди? – тоскливо спросил он, косясь на поднос с дымящимися закусками.
– Не трудное, – подбодрил его Витомысл и, сделав Вертодубу предостерегающий жест, предложил сам: – Давай, Баян, так сделаем… Корабль тутошний видишь? Не велика посудинка, но уж красива больно. Это вот хозяин сидит, Самохой зовется. И видишь ли, какая тут беда – крысы одолели, мочи нет! А про котов в этом краю никто и не слыхивал, так что ты, можно сказать, тут диковинка.
– И чего? – похолодел кот. – Неужто продать меня хотите, ироды? Да что же я вам сделал такого плохого да нехорошего? Ем, что ли, много? Куска хлеба для котика убогонького пожалели!
– Начинается, – пробурчал стрелок, – завел свою песню.
– Нет, – улыбнулся Вертодуб, – никто тебя, глупого, продавать не собирается. Ты просто сделай доброе дело – излови да передуши всех крыс тутошних. А за то нас на корабле до самого Северного моря довезут!
– Не буду, – потупился Баян. – Крыс-то, поди, много, а я один, маленький бедный котик…
Молодцы переглянулись.
– Покушать дадут! – нашелся Витомысл.
– Где они, ваши крысы?! – завопил кот, задрав хвост. – Всех переморю!
– Это уж тебе виднее, ты ж у нас крысолов, – хмыкнул Вертодуб, – сам ищи!
Баян, ободренный посулами, бросился было вон из светлицы, но в дверях остановился и тревожно спросил:
– А рыбки тоже дадут?
– Дадут, – успокоил его стрелок, – ну иди.
– А мясца?
– И его дадут.
– И курочки? – восхитился кот, пораженный небывалой щедростью. – И сметанки?
– Иди уже! – хором воскликнули все, и кот быстро умчался на охоту.
– И что теперь будет? – с изумлением спросил Самоха, когда дверь за котом захлопнулась.
– Крыс не будет, – улыбнулся Вертодуб. – Как они кота учуют, так духа их не будет к завтрему, уж ты мне поверь.
– Приходится верить, – вздохнул Самоха, – на вас только и уповаю, дорогие вы мои! Чаю не хотите ли еще?
И он потянулся к самовару.
Кота не было около часа. За это время Самоха успел поведать молодцам, что мореходствует он уже без малого сорок лет, дважды был женат, четверо сыновей. Трое старших ничего, к делу пристроены, один судействует, другой торгует кожами да мехами, третий нанялся писарем к самому царю.
– Все указы его рукой писаны! – с гордостью сообщил старик и тут же помрачнел: – Вот только младший меня беспокоит, ой как беспокоит! С малых лет ни к каким наукам али ремеслам интереса не высказывал, да и теперь на одном месте и двух седмиц не усидит. И купцом успел побывать, и чиновником, даже в лекари как-то раз затесался, а все без толку. Сейчас вот пришлось взять его к себе помощником, может, и выйдет что, да только вряд ли – малец-то опять поговаривает, что заскучал, мол, а не пойти ли ему в ополчение? – И пошел бы, – горько покачал головой Самоха, – и взяли бы, да только не понимает он, дурная его голова, что у царя нашего порядки больно жесткие! Коли взялся за дело – служи, а нет – так иди из царства на все четыре стороны. И говорил я уж ему, и отговаривал, а все никак: хочу, говорит, любезный батюшка, себя и в военном деле попробовать. И попробует, – махнул старик рукой, – и пропадет ведь, обормот, ни за что ни про что.
– Пропадет… – повторил Вертодуб, и тут его осенило: – Слушай, отец, а не взять ли нам его с собой?
– Куда это с собой? – удивился Самоха. – К морю, что ли? Так он и так с нами поедет.
– Нет, – покачал головой Вертодуб, – еще дальше! Мы, видишь ли, за море идти думаем, дело у нас там есть важное. Опасно, конечно, да только раз все одно твоему сынку пропадать – пущай уж лучше с нами счастья попытает! Авось что и выйдет из этого. Если, конечно, товарищи мои не против.
– Не против, – кивнул стрелок.
Витомысл промолчал, закуривая трубку. Тут как раз вернулся кот, довольный до чрезвычайности и заметно округлившийся. Сонно мурлыча, Баян привалился толстым боком к стрелку и мгновенно уснул.
– Это что значит? – испуганным шепотом спросил Самоха.
– Это значит, что крыс твоих переловил наш Баян, – ответил Витомысл, отчего-то невероятно гордый за кота, – кого припугнул, а кого и поел.
– Да неужто! – обрадовался старик. – И что, не будет теперь у нас этих зверей?
– Пока не будет, – подумав, сказал Вертодуб, – но мой тебе совет: снаряди потом корабль да и отправляйся со своими людьми прямиком в Золотое царство. Прикупите себе там котов да кошек с десяток да привезите сюда на расплод по всей Снежети, коли у вас такая беда. Ну и себя, конечно, не обделите, на корабле пущай непременно кот живет.
– Сделаю, сделаю, – замахал руками Самоха, – все сделаю, только бы от напасти этой избавиться!
– Ну вот и хорошо, – широко улыбнулся Вертодуб, – а коли так, скажи, дед, когда можно к морю-то Северному отправляться?
– Да хоть сейчас! – хлопнул старик в ладоши. – Сейчас дам команду, подымем паруса да и поплывем к морю! К вечеру уж будем.
– Почему к вечеру? – удивился стрелок. – Нам говорили, будто тут и трех часов ходу не будет.
– Не то говорили, – твердо сказал Самоха, – И хорошо еще, коли к вечеру, а то, бывает, рано-ранешенько выйдешь, а у моря только-только в сумерки окажешься. Или вообще на следующее утро.
– Плохо дело, – посуровел Вертодуб, – тогда надо прямо сейчас собираться.
– Иду, иду, – захлопотал Самоха и вдруг вспомнил: – А что с меньшим-то моим? Берете с собой али как?
– Берем. Если ты отпустишь, конечно.
– Отпущу, – кивнул старик, – хоть и боязно, да уж лучше так, чем голову на плаху положить. Только вы смотрите там, не обижайте мальца!
– Не бойся, не обидим, а уму-разуму научим, – заверил его Вертодуб.
– Хорошо бы, – вздохнул Самоха и отправился раздавать приказания.
И то ли помощники его были ребятки шибко расторопные, то ли корабль и в самом деле был самоходный, да только уже спустя четверть часа все было готово к отплытию. Самоха заглянул к заскучавшим было молодцам и деловито поинтересовался:
– Куда плывем-то? Али так, просто к берегу морскому?
– К нему самому, – кивнул Вертодуб, вскакивая и конечно же ударяясь об низкий потолок. – Тьфу ты, лешак побери, да что ж такое!
– Хорошо, – кивнул старик и хотел уже идти, да вдруг остановился, – А скажите, ребятушки, что у вас там за дело такое наметилось? Путное что али так, потешить душу молодецкую?
– Путное, путное, – покивал Вертодуб, не вдаваясь в разъяснения.
– Хорошо, коли так, – медленно, словно что-то обдумывая, проговорил Самоха, – только бы беды какой не понаделать!
– О чем ты говоришь, дедушка, – мигом насторожился Витомысл, – какой такой беды?
– Да такой, – махнул рукой Самоха. – Недоброе оно, море это Северное. Лучше там и вовсе не бывать. Сказывают, будто там чародейка живет великая, корабли топит, рыбаков под воду уводит.
– А что, сильна больно? – заинтересовался Вертодуб. – Расскажи-ка!
– Да ну ее, – ворчливо отмахнулся старик, – брешут разное, а по мне, так лучше вовсе ни с каким волшебством да колдунством не знаться.
– Может, ты и прав, – задумчиво проговорил Вертодуб.
Старик скрылся за дверью.
Вскоре раздался его зычный голос:
– Отплываем!
– Ну все вроде складывается, – выдохнул стрелок, – теперь главное – до моря добраться.
– Доберемся уж, куда денемся, – добродушно усмехнулся Витомысл, – не печалься. Вон на Баяна лучше посмотри – дрыхнет себе без задних ног и горя не ведает.
И в самом деле, кот спал как убитый.
Корабль, величественный и прекрасный, вышел из порта Снежети незадолго до полудня. Расправив голубые паруса, корабль стал похож на огромное плавучее облако. Вертодуб со стрелком вышли на палубу, Витомысл все так и сидел на полу в самохинской светлице и, кажется, потихоньку задремывал.
– Воздух-то какой – настоящий, северный! – восторгался Вертодуб, вдыхая полной грудью.
– Да, свежо, – рассеянно кивнул стрелок, думающий о том, что же их ждет у Северного моря. – Как по-твоему, далеко плыть-то?
– Да кто ж его знает, – пожал плечами Вертодуб, – ду маю, и в самом деле будем там не раньше вечера. Хотелось бы, конечно, доплыть за пару часиков, да сам видишь, ветер слабый, того и гляди, ночевать на реке будем.
– Интересно, – вздохнул Андрей, – а достанет ли нас темный всадник здесь, посреди реки?
– Не ведаю, – весело ответил Вертодуб. – Знаешь, брат, сколько лет мы с тобой дружны, а все не перестаю удивляться, какие ты мне задачи задаешь! Помнишь, пацанами еще были, ты меня про то же все выспрашивал?
– Не помню, – улыбнулся стрелок, – а что?
– Да так, – рассмеялся Вертодуб, – подходишь ты как-то ко мне да и говоришь – а что, мол, брат, коли в сумерки-то с головой под воду уйти да дышать через трубку тростниковую – погубит Темнополк али нет?
– Не помню такого! – захохотал Андрей. – Это ж надо!
Покуда молодцы любовались видами и дышали свежим воздухом, Самоха сновал по кораблю туда и сюда, отовсюду раздавался его громкий командный голос. Сына его, Славяту, молодцы успели уже увидеть. По лицу парня было видно сразу, что служба на батюшкином корабле ему в тягость, и Славята готов сбежать отсюда хоть на край света. Глядя на него, Вертодуб успел пожалеть о своем предложении Самохе, больно уж ненадежным показался ему парнишка. Эдакому бы все свистать да плясать, с девками обниматься, лишь бы не работать по совести. Своими мыслями Вертодуб решил поделиться с товарищем:
– Андрейка! Ты-то как думаешь, не зря ли я затеял взять с собой паренька этого, Славятку? Сомнение на меня нашло! Больно уж он прыток безо всякой меры, юлит много, толку и в самом деле ни на грош. Отказаться, что ли?
– Негоже отказываться, – возразил стрелок, – хотя ежели рассудить, такому свистуну одна дорога – на плаху.
– Злой ты, – усмехнулся Вертодуб. – Молод он еще больно, в голове ветер. Пройдет с годами.
– У некоторых всю жизнь в голове ветер, – угрюмо вздохнул Андрей. – Да ну его, обещались – возьмем. Всяко он лучше кота!
– Это да, – рассмеялся Вертодуб и надолго замолчал.
Далеко позади остался белоснежный порт города-крепости Снежеть. Река Золотинка, которую здесь называли как-то по-мудреному – Дуинмаллен, стала широкой, словно залив. По берегам ее росли чахлые северные березки и статные сосны, кое-где у самой воды приютились крохотные рыбацкие хижины. Задул сильный ветер, пошел снег, да такой, что берега вскоре вовсе скрылись из виду. Молодцы еще немного постояли на палубе, потом совсем озябли и поспешили обратно в самохинскую светелку.
– Что, нагулялись?
