Текст книги "Темный принц. Трилогия"

Автор книги: Виктория Иванова

Соавторы: Ксения Баштовая
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 56 страниц)

Дракон тяжело опустился на землю и с интересом повернулся ко мне, сбив хвостом несколько деревьев и изрядно примяв кусты. Затем он вновь открыл огромную пасть, потянувшись ко мне…

Я скомкал тени, по–прежнему вьющиеся между ладонями, впитал комок (ладно–ладно, в следующий рая этим заклинанием долбану, мало никому не покажется!) и шутливо хлопнул дракона по покрытому черной чешуей носу:

– Пиня, прекрати! Не буду я с тобой целоваться! Ты не того полу.

Ящер, уже успевший прикоснуться раздвоенным языком к моей щеке, радостно засвистел и послушно захлопнул рот, а из–за его головы раздался знакомый голос:

– Нет, ну что за наглость! Мало того, что из дома сбежал и даже не попрощался, так еще и моим драконом командовать пытается! Дарст!

Повинуясь короткому приказу, дракон медленно лег, и из седла, закрепленного на соединении длинной шеи и массивного тела, спрыгнул на землю молодой парень. Подойдя ко мне, он протянул руку:

– Рад тебя видеть, Ди!

– Взаимно, Гил! – улыбнулся я в ответ. И мы обменялись крепким рукопожатием.

За моей спиной мечтательно вздохнула Амата, уже успевшая каким–то образом избавиться от кляпа:

– Ах, какой он… какой он кра…

Мечтательность тона неожиданно сменилась диким визгом – не иначе как гном на ногу наступил… несколько раз подряд!

А Гил, между прочим, был при полном параде, разве что доспехов не хватало: на голове сверкала россыпью черных камней тонкая походная корона, перстень Хранителя и браслет Призрачных Стражей тоже присутствовали на отведенных им по регламенту местах, а развевающийся плащ был сколот у горла золотой застежкой в виде грозно оскалившегося дракона, а вся его одежда была выдержана в черных и зеленых тонах – цветах Второго Рыцаря Тьмы. Кстати, папины цвета – черный и алый, цвета Тери – черный с золотом, мои – черный с серебром, мамины – темно–зеленый с золотом, сестры – темно–зеленый с серебром.

Брат же продолжал:

– Короче, Ди, собирайся, поехали домой! Тебя все ждут.

И еще подождут! Я вырвал свою руку из руки брата и отступил на шаг назад:

– Я никуда не поеду.

Гилберт удивленно вздернул брови, упер руки в бока и ласково так вопросил:

– Не поедешь? Какого марханга, Диран?! Папа, – брат покосился на гоблинов, в руках которых появились обшарпанные кусочки пергамента и самопишущие перья (ненавижу эту расу! У них даже девиз: «Стучать всегда, стучать везде! До дней последних донца! Стучать, и никаких гвоздей!..» Дальше уже и не помню…), и поправился: – Точнее, Его Величество, нервничает! Мама… Ее Величество, уже плешь ему проела: «Где мой Диран, где мой маленький?!» – передразнил он маму.

В этот же миг кусочки пергамента в руках гоблинов вспыхнули веселым синим пламенем. А я че? Я – ниче… Я за птичками наблюдаю… Гил покосился на меня, усмехнулся и одними губами прошептал:

– Спасибо.

– Да не за что, – пожал плечами я. – Но домой я все равно не поеду!

– Но почему, Ди?! – Брат все никак не мог понять. Ну что ж, просвещу.

– Да потому, что меня все это уже достало! – взорвался я, не обращая внимания на нервно шушукающуюся за моей спиной команду. – Мне надоели эти вечные сюсюканья! Постоянные «Ваше Высочество, Ваше Высочество!!». Но больше всего – что меня за малыша ползункового возраста принимают! Надоело, что все время под приглядом да под присмотром!! Надоело, слышишь?!

Над головой угрожающе громыхнуло. Брат, не ожидавший от меня такой вспышки, смерил меня настороженным взглядом и тихо сказал:

– Да, Ди, ты вырос… А мы и не заметили. Вырос–то, вырос, да вот только…

Если он сейчас тоже начнет сердиться… В рукопашной я против него не выстою, хотя в магии мы могли бы и потягаться. Впрочем… куда мне против него. Да и только представьте: двое принцев из рода Властелинов чистят друг другу физиономии в присутствии светлых и кучки гоблинов… Да меня папа потом прибьет за такое роняние… э–э–э… теряние… ну короче, опускание чести Властелина ниже уровня городских стоков! Попробовать решить все миром?

Мы еще немного помолчали, и он, похоже, тоже придя к такому выводу, отстраненно поинтересовался:

– И куда ты сейчас?

– В магическую школу в Соэлене, – нехотя ответил я, сожалея о своей вспышке. Глаза брата приняли форму почти правильного круга.

– С ума сойти! – простонал Гил, схватившись за голову. – Ди, ну пожалей хотя бы меня! Папе с Тери–то что, они сидят в своих палатках и в потолок плюют, а я?

– А что – ты? – заинтересовался я.

– Что я?! Что – я? – не выдержал брат. – Да я уже не могу! Нашли, маргул их за пятку с подскоком, себе почтальона! Ну конечно: «Гил, у тебя же дракон! Слетай туда, слетай сюда!» А я уже задол… – Гил оглянулся на светлых и тут же исправился: – …бодался эти письма таскать! То от папы: «Дорогая, Ди я еще не нашел!» То от мамы: «Как же там мой маленький?» То от Тери: «Найду Ди – сам убью, никого не подпущу». То от Марики: «Правильно, Тери! Так его, малявку вредную!» Я уже не могу! У меня же и своя жизнь есть! Я тоже отдохнуть хочу, полетать просто так!

Гоблины не успевали тушить свои заметки. Причем вспыхивали эти бумажки уже без моей помощи – на одном пламенном энтузиазме Гила.

Я ехидно хихикнул и вкрадчиво поинтересовался:

– Гил, а откуда ты знаешь о содержании писем?

– От каргуда! – огрызнулся брат. – Садись, поехали!

– Не поеду! – Я отступил еще на шаг. – И ты меня не заставишь.

Пару минут мы с ним мерялись взглядами, а потом на узком лице Второго Рыцаря Тьмы заиграли желваки.

– М–маргул с тобой! – неожиданно рявкнул он, махнув рукой, и, развернувшись, направился к дракону.

Стоп! А как же…

– Гил! – окликнул я брата, нагоняя его.

– Н–ну? – не оборачиваясь, спросил он.

– А… где сейчас папа и Тери? – осторожно поинтересовался я.

Гил медленно повернулся ко мне:

– Что, не знаешь, как пройти?

– Ага… – вздохнул я.

– А вот и не скажу! – В зеленых глазах Гила заплясала издевка.

– Ну Гил! – Я молитвенно сложил руки и поглядел на брата умоляющими глазами.

– Информация за информацию? – хитро прищурился брат.

– Ммммм… Хорошо, – кивнул я, мучительно соображая, чего ж это моему братику узнать захотелось?

Гил страдальчески закатил глаза к небу и потянулся к своей седельной сумке. Через минуту он вытащил оттуда карту и, брезгливо покосившись на землю, взмахнул пергаментом в воздухе. Карта, развернувшись, зависла, словно приклеенная к невидимой стене. Я тоже так хочу!

– Смотри! – Он ткнул пальцем куда–то в середину пергамента, где тотчас же зажглась зеленая точка. – Мы сейчас находимся здесь, у подножия Зайрамских гор. – А то я не знаю! – В Светлые земли ведут две основных дороги – Королевский и Оркрейский тракты. – Вышеупомянутые магистрали зелеными ниточками проявились на карте. – Обе они, а также все бездорожье сейчас контролируются войсками.

На карте возникла густая россыпь алых звездочек, покрывшая почти треть пергамента. Я потерянно уставился на брата:

– И… что же мне теперь делать?

– Не знаю! – фыркнул он, засовывая свернутую карту обратно в сумку и с иронией поглядывая на меня.

– Ну Гил! Я тогда тоже ничего не скажу! – Ни за что не поверю, что он не знает обходного пути.

Брат хихикнул и шепотом начал:

– Слушай сюда… если верить старым картам, то, пойдя отсюда на восток, можно наткнуться на заброшенную гномью шахту. От нее в сторону Светлых земель идет Мархангова тропа…. Ой, какой ужас! – фальшиво застонал он. – Сбежавший принц Диран сможет по ней уйти! Она ж не охраняется, считается, что никто в здравом уме по ней не пойдет! Надо же к папе гонца послать! Дай–ка подумать… день на то, чтобы послать гонца к отцу, еще день – на подготовку войск… Кошмар! Тропа два дня охраняться не будет!

– Спасибо, Гил! – благодарно выдохнул я.

– Давай расплачивайся! – весело хмыкнул брат.

Я тяжело вздохнул:

– Чего ты хочешь узнать?..

Брат оглянулся на светлую шайку и склонился к моему уху:

– Как ты за отцом подглядывал, что тебя не ловили?..

Я поперхнулся воздухом и уставился на брата:

– А ты откуда знаешь?!

– Да отец проговорился… Так как? – не отставал он.

– «Всевидящее Око» Микаро, – тяжело вздохнув, расстался с секретом я.

Однако я не слишком сожалел – у меня их еще три штуки осталось.

– Так там же защита! – удивился брат.

– А я изнутри навесил! – парировал я. – Вот, смотри, привязка. – И я показал ему жест активации.

Все равно отец его уже должен был скоро обнаружить…

– Еще раз спасибо, Гил. – Я хлопнул по плечу старательно повторяющего жест брата.

– Да не за что… И еще… – Он оторвался от своего занятия, положил мне руки на плечи и требовательно заглянул в глаза: – Ди, береги себя… Говорят, там действительно опасно… Может, ну его? Не пойдешь?

– Вот еще! – осторожно высвобождаясь, фыркнул я.

– Тебе решать, – вздохнул брат и, повернувшись к гоблинам, бросил: – Светлых доставить в…

– Ги–ил, – перебил я его, – они пойдут со мной.

Зеленые глаза брата заметно округлились:

– Ди, ты это действительно серьезно? Марика не соврала? Ты взял себе в попутчики светлых?!

Я только ехидно усмехнулся в ответ. Гил задумчиво подпер рукой щеку, упершись локтем в чешуйчатый бок дракона, и посмотрел на меня:

– Как я понимаю, говорить, что шляться не пойми где со светлыми Темному принцу неприлично, просто бесполезно…

– Угу, – согласно кивнул я, наклонился, сорвал уже давно облюбованный колосок и принялся его грызть.

– Взывать к совести принца из рода Властелинов – тоже…

– Угу, – еще раз кивнул я, перекатив травинку в другой угол рта.

– Тогда спросим по–другому… – Гил помолчал, а потом очень тихо поинтересовался: – Ди, это безопасно для тебя?

Я хотел взорваться (он что, тоже считает меня маленьким?!), но, увидев в глазах Гила неподдельную тревогу только слегка улыбнулся:

– Вполне. Они смирные… Местами. Рыжий вот только нервный больно. Кидается. Он чего–то темных сильно не любит. Но в принципе я с ними справляюсь.

Брат усмехнулся мне в ответ.

И в этот момент Шамит (ну что у него за шило в одном месте?) умудрился каким–то образом скинуть веревки, молнией метнулся к нам, сжимая в руке стилет… и без чувств повалился на землю, получив двойной удар «Воздушным Молотом». От меня и от Гила.

Нет, я, конечно, бил вполсилы – мне он пока нужен живым, – но и полуторная плюха «Молотом» – это вам не хухры–мухры.

Команда потрясение замерла…

Гил в тот же момент развернулся к Пиньке, собирающемуся выплюнуть струю пламени в покусившегося на любимого хозяина и не менее любимого меня, и рявкнул:

– Нер'тха!

Бедный дракон заглотнул язык пламени, уже готовый вырваться из пасти, чуть не подавившись при этом, после чего раскашлялся черными клубами дыма и, жалобно моргая, уставился на Гила. Нет, ну нельзя же так резко! А потом он жалуется, что у Пини несварение! Брат похлопал дракона по носу, успокаивая, и занялся более важными делами.

Минуты через две Шамит очухался, открыл глаза, пытаясь сесть, но, скривившись от боли, остался лежать на земле. На правом запястье вора удобно примостился подкованный каблук Гила. Второй ногой брат прижимал к земле длинные волосы рыжего. Я всегда говорил, что их подстричь надобно, а то одна морока.

Поэтому пришлось Шамиту ограничиться партией злобных взглядов и почему–то как всегда в мою сторону!

Гил легонько пошевелил ногой на запястье, заставив Шамита болезненно поморщиться, и поинтересовался:

– Так за что ты не любишь темных, оборотень?

Во взгляде Шамита сверкнула ярость. Радужка постоянно менялась, перетекая из черной в золотую и обратно…

– А за что мне вас любить, темный? – выдавил вор. – За то, что такие, как ты, вырезали за просто так мою семью?!

– Не может быть! – выдохнули мы одновременно с Гилом.

Убийство, совершенное без достаточных на то оснований (а таковыми у нас считаются, например, дуэль или кровное оскорбление), запрещено! Наказание лишь одно – смерть. А тут кто–то просто так, походя, уничтожил целую семью оборотней!

– Не может?! – взорвался вор, не обращая внимания на боль в руке. – А то, что я сам видел, как отрубили голову моей матери? Что я сам слышал, как кричала моя сестра! А ведь ей было всего восемь, темный! Всего восемь! Видел, как бросили в огонь моего отца! И за что, темный?! За то, что мы – оборотни?!

Всего лишь на миг я представил… Если бы я вернулся в Кардмор, а там… Мама… Папа… Тери… Гил… Марика…

Глаза заволокла багровая пелена, верхняя губа чуть приподнялась, обнажая клыки в яростном оскале, а из горла вырвался низкий нечеловеческий горловой рык…

– Диран! – Знакомый голос пробился сквозь алую пелену, и я ощутил, как меня встряхнули за плечо. – Диран, маргул тебя за ухо, успокойся!

Я непонимающе мотнул враз потяжелевшей головой и, сфокусировав почему–то расплывающийся взгляд на источнике звука, разглядел обеспокоенное лицо Гила.

– Что… случилось? – Слова нехотя прорывались сквозь плотно, до хруста сжатые зубы.

– Ты начал перевоплощаться, – мягко и успокаивающе пояснил брат, все еще плотно удерживая меня.

М–дя… вот только этого мне не хватало. Я же даже начальной подготовки не прошел! А Гил тем временем продолжал:

– Подними его кинжал. – И он, еще раз заглянув мне в глаза, отпустил меня.

Я повел все еще налитыми кровью глазами в сторону светлых. Те потрясенно уставились на меня. Лишь в глазах Шамита горела ненависть, да Амата тихой кучкой пребывала в глубоком обмороке.

Окончательно успокоившись, я поднял с земли кинжал Шамита, и в тот же миг брат убрал сапог с его запястья. Рыжий, как разжатая пружина, взвился в воздух и замер, напряженно уставившись на меня с Гилом.

– Где и когда это было? – ровным голосом спросил брат.

– Десять лет назад. На юге Мореании, – сквозь зубья выплюнул Шамит.

– Кто это сделал? – все так же ровно продолжал Гил.

– Зачем тебе это, темный?!

– Кто это сделал?! – В зеленых глазах брата алыми всполохами играла ярость.

– Барон Кенсард и его люди!

– Ты готов ответить за свои слова перед Властелином?

– Да! – рыкнул рыжий. – И перед этим вашим Властелином и перед всеми богами разом!

Гил смерил Шамита странным взглядом и повернулся ко мне:

– Как ты думаешь, старший или младший?

– На месте разберешься! – недобро ухмыльнулся я, так же полыхнув взглядом.

Брат осклабился в ответ и рявкнул на гоблинов:

– Пошли вон! Вы здесь никого и ничего не видели!

– Но… – попытался было спорить какой–то смельчак.

– Считаю до трех! «Один» и «два» уже были!

Гоблинов словно ветром с полянки сдуло.

А Гил легко взлетел в седло дракона и крикнул:

– Удачи, Ди! Отцу я напишу о неперекрытой дороге часа через два, когда буду в Мореании!

– Договорились! – в ответ усмехнулся я и помахал брату рукой: – Ты не особо торопись с бароном!

А Второй Рыцарь Тьмы вдруг хлопнул себя по лбу… И как ему не больно – мириновой перчаткой да по голове? Правильно Марика говорит: были бы у братца мозги, было бы сотрясение, хи–хи–хи! Не, он, конечно, ничего, да и брат, как ни крути, но… порой ведет себя так… Брат тем временем подманил меня пальцем. Я, ничего не понимая, подошел к дракону.

Гил сунул мне под самый нос кулак и задушевно так сообщил:

– Получишь в этой школе хоть одну двойку или еще как опозоришь наш род – лично прилечу и откручу тебе голову.

И черный дракон резко взмыл в воздух, заставив меня прикрыться рукой от сильных ударов ветра. Я проводил взглядом Пиню и направился к команде, собираясь развязать их.

– Почему он спросил, когда это было? – спросил у меня Шамит, напряженно застыв на том же месте, где мы оставили его с братом.

– «…Оборотни, вервольфы и волкодлаки, а также иные аниморфы и полиморфы, вне зависимости от наименования и самоназвания, не приносящие вреда жителям или имуществу империи, обладают равными правами с иными жителями Темной империи и находятся под защитой Властелина…»

Я, процитировав параграф из Уложения о Пришлых Расах, вытащил из–за пояса Шамитов кинжал и, бросив его под ноги рыжему, начал развязывать позабытую команду.

Сперва я думал развязать Аэлиниэль, но, наткнувшись на злобный взгляд вора, передумал и занялся Аматой. Та, по крайней мере, все еще пребывала в глубокой отключке, так что дергаться не будет.

Развязав всех, я направился в сторону слегка позабытого Трима, поскольку после последних переживания и откровений мне захотелось есть. Похоже, Триму тоже, поскольку из его пасти уже торчал, быстро исчезая, хвост какой–то неосторожной зверушки.

Флегматично пожав плечами, я вынул из сумки продукты и направился в сторону постанывающей и растирающей конечности светлой компании.

При виде меня все разговоры как–то быстро смолкли, и светлые неловко отвели глаза. Не понял? Это еще что? Я и не рассчитывал на вопли восторга, но такой откровенной неприязни, честно говоря, не ожидал.

– Та–а–ак… – протянул я, сгружая еду прямо на. траву. – Еще раз и с того же места?

– Что? – фальшиво удивился Вангар, пытаясь не встречаться со мной взглядом.

– Я говорю, опять все с начала? Да что же вы так меня боитесь?

– Мы? – вылез гном. – Тебя?!

– Ну а кого же? – начал злиться я. – Что, даже смотреть страшно?

– Не кричи! – оборвал меня мелодичный эльфийский голос – Чего же ты ожидал? Здесь всем известно, кто такие Властелины и что они могут совершить.

– Так то ж Властелины! – удивился я. – А я еще даже не посвященный.

– Ага! – ехидно ответила Тайма. – Такой беззащитный, что аж плакать хочется! Навзрыд. А то мы не видели ни твоих глаз, ни клыков!

Все, в ком течет кровь Властелинов, достигая определенного возраста, называемого посвящением, обретают способность в гневе, ярости, злости или при других сильных эмоциях менять свой облик. И не скажу, что он очень приятный и милый. Скорее, он очень страшен и идеально приспособлен для одного – боя.

На поле боя один обернувшийся Властелин стоил тысячи хорошо обученных солдат. Кроме того, почти полная неуязвимость для магии и для обычного оружия превращала их в поистине страшных противников.

Вот за это светлые нас не просто недолюбливали, а ненавидели. Горячо и исступленно.

И эти светлые, увидав мою начальную стадию превращения, решили, что я уже один из Властелинов. М–да, проблемка…

– А в ваших книгах не пишут, какими свойствами обладает кровь Властелинов? – ровно, глядя поверх голов своих спутников спросил я.

– У нас – пишут! – отозвалась эльфийка, настороженно поглядывая на меня.

Я молча достал кинжал из ножен и от души полоснул по запястью. Кровь, мгновенно наполнившая рану и обхватив руку подобно причудливому браслету, стекала на ладонь, а затем закапала на траву. Красная, как хорошее вино… У посвященных она светится зеленоватым светом.

Если они этого так хотят!

Эльфийка уже успела шепотом растолковать светлым разницу между кровью Властелина и непосвященного, так что над полянкой пронесся дружный облегченно–разочарованный вздох. Не понял, они что, надеялись, что я посвященный? А тогда чего боялись? М–да, с этими светлыми пока поймешь, чего они хотят…

– Ди, – окликнул меня Вангар, когда я опустился на землю и наложил на порезанную руку заклятие исцеления, – а ты действительно сын Темного Властелина?

– Да, – нехотя ответил я. Лучше они бы и дальше принимали меня за мелкого дворянчика. – Самый младший, если тебя это так волнует.

– И каково это? – не утерпев, вылез гном.

– Что – «каково»? – не понял я.

А рана–то щиплется! Ай! Все! В следующий раз никому и ничего доказывать не буду! Что я, крайний? И вообще, чего это я полез им что–то доказывать? Это общение со светлыми действительно отрицательно действует на мою бедную голову.

– Каково это – быть сыном Темного Властелина?

– А как ты думаешь? – ехидно поинтересовался я.

– Не, мы, конечно, слышали ваши вопли, – не отставал Торм, – но а все же?

Остальные тоже с любопытством уставились на меня.

– Не знаю, – пожал плечами я, руку опять дернуло. – Я не могу сравнивать. Не с чем. Как по мне так нормально.

– А вы правда на завтрак людей едите? – подала голос очухавшаяся Амата, осторожно, бочком, отодвигаясь от меня.

– Ага, – с самым серьезным выражением лица кивнул я. – Людей на завтрак, гномов – на обед, а эльфов – на ужин! А, забыл! Клириков, как особо ненормальных, выделяем из общей кучки и – на полдник их! – И, поясняя добавил: – Мясо сладкое.

Ой, про оборотней забыл… Команда резко сбледнула с лица.

– Почему? – тихо, очень печально переспросил гном.

– Что – «почему»? – Рука не давала покоя. Да когда ж ты заживешь, зараза? И после этого кто–то еще заикается про ускоренную регенерацию!

– Почему гномов на обед? – судорожно вцепился в секиру Торм.

– А на сон грядущий наедаться вредно! – ехидно ухмыльнулся я и, не выдержав, расхохотался.

– Ди! – Рассерженный вскрик Таймы перекрыл мой смех. – Этим же не шутят!

– А я виноват, что вы в сказки верите? – парировал я. – Мне тоже отец в детстве на ночь рассказывал, что светлые очень любят есть кузнечиков!

Вангар подавился воздухом.

– Кого–кого мы едим? – прокашлявшись, переспросил он.

– Ну насекомых всяческих… – Я попытался вспомнить: – Кузнечиков, гусениц… Лягушек вот, змеюк там, червяков… Ну и еще чего–то там по мелочи.

– Враки! – возмутился предводитель. – Не едим мы эту пакость!

– Вот! – подловил я его. – А нас что есть заставляете?! Мне, между прочим, больше всего стейк из горгоны нравится!

– Из кого–о–о? – синхронно округлила глаза команда.

– Из горгоны… – Не понял, а что я такого сказал?

– И вы что, на них охотитесь? – недоверчиво уточнила Тайма.

– Когда охотимся, а когда и разводим.

Хотя на диких горгон охотятся редко… На луа, похожего на гигантского зайца, и на водяного быка тарушти – и то чаще.

– М–да… – протянул гном, – дважды подумаю, если меня темные мясом угощать будут!

– А что? – удивился я. – На вкус – говядина говядиной.

Тайма молча поднялась на ноги, извлекла из общей кучи вещей свой мешок, вытащила оттуда кусок материи, служивший нам на природе столом, и принялась молча раскладывать на нем продукты команды и мои.

– Да что вы с ним тут еду обсуждаете?! – взорвался стоявший невдалеке Шамит.

Долго же он молчал. Что–то в лесу сдохло, не иначе. А рыжик между тем продолжал:

– Да всех темных еще в утробе матери убивать надо!

Над поляной повисла гнетущая тишина. Но, похоже, команда в этот единственный раз была на моей стороне… Я медленно встал и подошел к Шамиту почти вплотную.

– Слушай, ты! – прошипел я, меряя вора взглядом. – Да ты должен быть счастлив, что жив остался! За покушение на принца и оскорбление достоинства рода Властелинов полагается медленная и мучительная смерть!

Глаза Шамита, пустые, как бутыли из–под вина перед похмельным орком, не выражали ничего.

– Я умер десять лет назад, темный, – бросил он. – Все, что происходит сейчас, – лишь агония.

И оборотень, резко отвернувшись, принялся медленно перебирать золотистые пряди гривы своего коня.