Текст книги "Темный принц. Трилогия"

Автор книги: Виктория Иванова

Соавторы: Ксения Баштовая
сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 56 страниц)

На его глазах гибла его армия, его люди.

Тар–керранг не мог бы сказать, каким чудом он сумел выжить. Он и еще полсотни человек. Полсотни из двадцати тысяч пришедших на эти земли. Конечно, каждый знал, на что он идет, но… Боги, как больно сознавать, что ты ничего не в силах сделать.

Остатки некогда могучей армии Благоземья медленно отступали. Шли туда, где когда–то были открыты червоточины. К счастью, один адепт выжил, и уж он–то сможет приоткрыть проход обратно домой.

Конечно, император будет в гневе. Он считает, что лучше погибнуть, чем возвратиться с поражением… Но тар–керрангу сейчас уже было все равно. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. И раз боги написали в Книге Судеб, что ил д’Аву погибнет до конца этого года, так какая разница, где это произойдет, на землях проклятой всеми богами Аларии от рук врагов или в Благоземье, по приказу императора?

Разницы нет уже никакой.

Единственное, что радовало, разбита была только его армия. Сведений о поражении других, высадившихся на этих землях (как в Светлой, так и в Темной частях материка), пока не поступало. А раз так, можно было надеяться, что беда постигла лишь войско Шарифа.

Тар–керранг не имел никакого понятия, что по его следам движется объединенное войско Ордена Предвечной Тьмы и представителей Свободного Поиска на землях Темной империи. Впрочем, если бы и знал, это ничего бы не изменило.

Особенно если к этому добавить, что несколько дней назад армия, высадившаяся на восточных берегах Аларии, была разбита в пух и прах. Император, в отличие от Шарифа, об этом уже знал. Надежда оставалась только на западное направление, но и та таяла просто на глазах. Пятый Маркийский корпус, еще недавно подававший хоть какие–то надежды, был вырезан буквально за ночь. И кем?! Маргул его знает кем… А ведь еще месяц назад…

Эх, да что там говорить? Война с Аларией была уже практически проиграна по всем фронтам. Впрочем, возможность набора нового войска, по примеру великих полководцев прошлого, пока никто не отменял, а раз так…

Надежда остается до последнего. Или умирает последней. Перед ней умирает надеющийся.

…За проведенное в Благоземье время Кей обследовал императорский замок вдоль и поперек. Впрочем, представить себе, что в Благоземье существовали места, куда не могла проникнуть черная пантера, обладающая человеческим разумом, трудно. А в те места, что все–таки были недоступны огромной кошке, мог легко попасть человек, обладающий звериными инстинктами.

Пару раз многоликий сталкивался в коридорах с Влариэлем. Вежливо раскланивался с эльфом, улыбался, обменивался ничего не значащими фразами… А самому хотелось придушить собеседника на месте.

Впрочем, какой смысл винить кого–то в своем падении? Сам виноват, сам и расхлебывай. Прежде чем бросать кому–либо в лицо обвинения, нужно хотя бы убедиться, что они обоснованы. А раз не удосужился… Сам и виноват. Что тут еще скажешь?

Еще несколько встреч состоялось с императором Благоземья.

Однако царственный хозяин дворца практически не общался с гостем. Получил необходимую информацию, и довольно. Пусть этот «предатель» радуется, что по замку свободно гуляет. Мог бы в подвалах на цепи сидеть, а сам спокойно везде ходит.

Как бы то ни было, на данный момент не исследованной Кеем оставалась лишь одна комната. Та, что с пентаграммой. Пока многоликий был в ней всего один раз – и то, когда там проводился несколько странный обряд. Суть его оборотень уловил, но хотелось бы разузнать поподробнее. Тем более, если с помощью этой пентаграммы можно было давать энергию войскам, так следует с ней что–то сделать.

Линии пентакля горели ровным лиловым светом. Изредка в центре появлялись полупрозрачные мужские и женские фигуры, тающие прямо на глазах. Они протягивали к замершему у входа оборотню руки, что–то шептали, но даже чуткий звериный слух не позволял понять, что они говорят.

Хотелось шагнуть вперед, коснуться призрачных ладоней…

Юноша мотнул головой, отгоняя наваждение, и лишь после этого заметил, что он уже практически стоит на искусно вычерченных линиях. Пора было что–то делать. В прошлый раз, когда в этой комнате проводился столь странный обряд, проникнуть сюда удалось с трудом: такого количества охраны Кей не видел даже возле храма Тирелены во время ее ежегодного явления народу.

Многоликий медленно, по кругу, обошел пентаграмму, чутко прислушиваясь ко всему происходящему – не хватало еще попасться здесь с поличным, вовек не отбрешешься.

Шаги были едва слышны. Комната освещалась лишь блеском линий пентакля. По стенам метались странные, искаженные тени. За окном тревожно закричала ночная птица, и оборотень вздрогнул, бросив испуганный взгляд на неплотно закрытую дверь. Нет, почудилось, нет там никого. И хвала всем богам за это.

Кей присел на корточки, осторожно провел ладонью по–над линиями пентаграммы. В кончики пальцев кольнули крохотные невидимые иголочки. Эх, если бы знаний хватило понять, как действует эта… эта… Оборотень тихо ругнулся, не в силах подобрать нужное слово. Честно говоря, ругаться хотелось намного сильнее и дольше. Хотя бы потому, что было понятно, что во всем происходящем виноват ты сам. А когда вся проблема в тебе… Виноватому даже в лицо не плюнешь. Разве что в зеркало посмотреться.

Звериный слух намного тоньше человеческого. Он позволяет не только понять, что кто–то приближается, но и догадаться, чьи шаги слышатся за твоей спиной.

– Что ты здесь делаешь? – голос Ренины чуть дрогнул.

А Кей даже не обернулся:

– Не спится.

– Ага, – хмыкнула девушка, – и ты не придумал ничего лучше, как прийти сюда?

– Какая догадливость…

Судя по голосу, принцесса нахмурилась.

– А если я позову стражу?

На этот раз Кей помолчал чуть дольше.

– А твой отец знает, что ты здесь?

– Ему не надо этого знать!

– Как и страже, ты не находишь?

Молчание затянулось. Оборотень уже подумал, что он слегка перегнул палку, как за его спиною почувствовался слабый запах крови, а через мгновение в воздух взмыл крошечный световой шарик. Парень обернулся как раз в тот момент, когда принцесса, спрятав куда–то в одежду небольшой кинжал, прижала пальцем крошечную рану на ладони.

– У вас, что, вся магия на крови замешана?

– Ну и что с того? – скривилась девушка, стирая капельки крови с руки.

– Да нет, ничего… Просто… Странно. Так никакой крови не хватит.

Новая гримаса.

– Не обязательно тратить именно свою кровь. И папочка вовсю этим пользуется.

Парень задумчиво прищурился… А затем протянул руку:

– Дай–ка свой нож.

Ренина непонимающе уставилась на него:

– Тебе зачем?

– Там, откуда я родом, считается, что кровь… некоторых существ имеет очень интересные свойства…

– И что? – недоверчиво хмыкнула девушка. – Ты относишься к этим существам?

– Сразу и проверим.

О том, что кровь оборотня способна как–то повлиять на посвящение Властелина, Кей впервые услышал еще в детстве. Когда–то, когда был еще ребенком, верил в эту байку. Подрос, понял, что все это – не больше чем сказка. А недавно выяснилось, что любая сказка может оказаться былью. А насколько эта сказка–быль страшна, проверять не будем.

Тем более то, что многоликий собирался сделать сейчас, к Властелинам не имело никакого отношения.

Юноша взвесил в руке кинжал, переданный ему принцессой, и осторожно царапнул лезвием по запястью. Конечно, можно было воспользоваться собственными когтями, но оборотень решил не показывать свои способности. Во–первых, еще неизвестно, как эта пентаграмма отреагирует на проверку, а во–вторых, неясно, на чьей стороне принцесса. Нет, конечно, она не подчинилась отцу, не пролила кровь ребенка, но это еще ничего не значит.

Капля крови скатилась по коже, упала на линии пентаграммы…

Пляшущий над головой оборотня огонек на мгновение моргнул, заметался в разные стороны. Принцесса поморщилась – у нее внезапно закололо в висках.

А по линиям пентакля расползлось неопрятное черное пятно изъязвления в несколько дюймов длиной…

Конечно, это еще ничего не значило, но оборотень внезапно вздрогнул, с шумом втянул воздух ноздрями и, резко вскочив, вцепился в запястье Ренине.

– Уходим!

– Что?! – не поняла девушка.

– Сюда идут. Хочешь объясняться, что ты здесь делала?

Еще раз повторять не пришлось.

Ренина так и не поняла, по каким коридорам ее вывели из комнаты с пентаграммой. Несколько раз приходилось останавливаться, прятаться за тяжелыми бархатными шторами, пропуская спешащих слуг. Еще несколько раз мимо притаившихся в темных коридорах Ренины и Кея прошли мрачные стражники. А когда девушка уже почти успокоилась и поверила, что все закончилось, рядом с нею прошел – протяни руку и дотронешься – отец.

– Быстрее! Рядом с пентаклем кто–то есть! Пентаграмма повреждена!

Следом за Гэлермом скучающе шагал Влариэль. Несколько минут назад к нему в комнату постучались слуги, заявившие, что эльфа желает видеть император. А когда заспанный мужчина явился пред гневные очи будущего свекра, ему пришлось сперва выслушать лекцию на тему «всех возможных врагов мы уничтожим», а потом идти проверять, кто там может суетиться возле пентаграммы.

Когда император с сопровождающими скрылся за поворотом, Ренина было направилась в противоположную сторону, но Кей поймал ее за руку:

– Стой.

– Но…

– Стой, – настойчиво повторил оборотень и потянул девушку, прячась с нею в тенях. – Они сейчас вернутся.

И точно. Уже через несколько минут разъяренный император и сонный флегматичный эльф прошагали в обратную сторону. Гэлерм рвал и метал:

– В моем замке, в самом сердце Благоземья кто–то посмел…

В отличие от него Влариэль был спокоен и чуть печален. Он был уверен, что, не рассказывай ему император о том, как они легко и быстро поймают и уничтожат врага, и его действительно бы поймали и уничтожили…

Наконец они прошли мимо, шаги уже стихли, и лишь после этого Ренина решилась шепотом спросить:

– Теперь можно идти?

Многоликий кивнул, но мысли его были очень далеко…

Если с помощью этой пентаграммы направляется энергия для помощи солдатам Благоземья… А одной капли крови оборотня хватило для того, чтобы пентакль был хоть и не сильно, но поврежден… Нужно только решиться.

…Тяжелая гномья дружина прорезала вражеское войско как раскаленный нож масло. Услышь кто–нибудь из Миринового хирда подобное сопоставление, и сравнившему пришлось бы очень туго. Сами жители Подгорных городов ценили лишь одно сравнение – с тяжелой секирой. Недаром же по самой популярной версии старинной легенды Цырлог пользуется именно топором, а не какими–то там ножичками.

Как бы то ни было, от Подземных городов до фронта Мириновый хирд добрался намного быстрее, чем Торм добирался до Подземных городов. К сожалению, к тому моменту, как гномы приблизились к основному театру боевых действий, армия Благоземья уже покинула Сорминои, но в этом были и положительные стороны.

Движущееся по дороге войско растянулось на многие мили. Голова давно покинула пределы Баркинии, а хвост только выползал из пылающей столицы.

И именно по тылам и ударил гномий хирд. Вооруженные до зубов подгорные жители попросту смели исхудавших солдат «победоносной армии Благоземья». В первый момент атакованные еще пытались сопротивляться: у кого–то из гномов оружие мгновенно покрылось ржавчиной, у кого–то носом пошла кровь…

Впрочем, единственного, невесть как задержавшегося в тылах адепта Крови уничтожили одним из первых, а потому дальнейшая битва шла не так уж и долго.

Всего несколько минут – и все было кончено. Мириновый хирд вновь оправдал свое название.

Теперь предстояло решить, что же делать дальше.

В любом случае вся ответственность лежала исключительно на Торме. Хирдман никогда бы не осмелился оспаривать его решения, а потому…

Уже через полчаса отборная гномья дружина маршировала по дороге, ведущей прочь из Сорминои. В конце концов, раз уж вышли из Подгорных городов, так не возвращаться же туда после одной–единственной битвы? Тем более что наверху война еще не закончилась, а раз так, можно еще в стольких сражениях поучаствовать!

Гномы и понятия не имели, что где–то далеко подобная дилемма стояла и перед Объединенным светлым войском: солдаты тар–керранга Галлита двигались в сторону Миллинга. Это было понятно всем и каждому. А еще другое – врага пора атаковать. Но когда это делать? То ли сейчас, пока армия Благоземья в пути, то ли позже, когда до города останется всего ничего и оттуда, случись что, сможет подойти подкрепление. Ну и плюс партизаны помогут хорошенько потрепать армию чужаков во время перехода.

После непродолжительных споров было решено пропустить врагов до Миллинга и уже там…

Князь Дубравы считал, что это бессмысленная трата времени и сил, но в этот раз его никто не стал слушать. Выйдя из палатки, где проходило совещание, эльф тихо выругался. Даже идиоту понятно, что враги надеются закрепиться на Светлых землях, отдохнуть до весны и с новыми силами ударить по обороняющимся. Но ведь не объяснишь этого тем, кто тебя слушать не хочет!

Внезапно перед Мирителем как из–под земли возникла хрупкая фигура. Диниль ли’Алиристиаль на миг склонилась в поклоне, а затем чуть слышно поинтересовалась:

– Вы позволите кое–что вам показать, милорд?..

Задавать лишних вопросов князь не стал. Зачем, если сейчас все увидит своими глазами и поймет. Стражи не бросают слов на ветер.

Проведя правителя Дубравы практически по всему лагерю, девушка наконец остановилась перед одной из палаток и, откинув полог, скользнула внутрь, сделав приглашающий жест.

Внутри обнаружились двое. Аэлиниэль и ее супруг. И сейчас эта парочка занималась тщательным рассматриванием небольшого, удобно примостившегося на ладони у оборотня черного шара.

– И? – удивленно поинтересовался князь. Пока он не видел ничего интересного.

– Вы позволите? – Дина, похоже, до того как пришла к Миритилю, разговаривала с Аэлиниэль и Шамитом.

По крайней мере многоликий, не спрашивая, что подразумевает Страж, попросту протянул ей шар.

Девушка бережно, двумя руками, перехватила хрупкую сферу и осторожно протянула ее князю:

– Видите?

– Вижу, – не стал спорить мужчина. – Правда, не пойму, что в этом такого… особенного. Ну кроме отчетливого душка темной магии.

Шамит только вздохнул:

– Тот, кто его… изготовил, утверждал, что внутри находится страх. Очень сильный. И если его разбить, мало не покажется никому.

Зачем его сюда привела Дина, Мирит понял сразу:

– А… там конкретный страх? Именно боязнь чего–то определенного? Или страх вообще?

– Без понятия, – пожал плечами оборотень.

А Аэлин на миг прищурилась:

– Но ведь это не принципиально? Магия, конечно, темная, но я думаю, если мне кто–нибудь поможет, можно будет сделать так, чтобы страх из шара, в случае если его разбить, не подействовал на наших солдат и был у каждого свой? Правильно, Дина?

Девушка на миг задумалась… А потом уверенно кивнула:

– Думаю, можно. Но нам в любом случае необходим хозяин заклинания. Уж больно запоры… странные.

Именно в эту минуту и была решена дальнейшая судьба «непобедимой армии Благоземья».

…Дождь над Миллингом начался еще с утра. Крупные капли выстукивали незатейливую дробь по мостовой, а я откровенно скучал.

Нет, честное слово, я тут скоро со скуки с ума сойду. До этого можно было хоть потренироваться, раз врагов пока нет и не предвидится, а с этим дождем… Единственное, что радовало, быстрого наступления армии Благоземья можно было не ожидать. По такой грязи к нам не скоро дойдут. Еще бы – целый день такой ливень…

Я уже даже все книги, какие только были, перечитал, перелистал и просмотрел.

– Делом бы лучше занялся, – мрачно хмыкнул у меня над ухом знакомый голос.

Честно говоря, за прошедшее время я начал привыкать к неожиданным появлениям и исчезновениям Дара, а потому даже оборачиваться не стал.

– Интересно каким?

Легкий вздох:

– Скоро будет новая битва. Тренируйся.

Угу. Во время дождя. Или он мне предлагает здесь, в помещении, этим заняться? Запустить, например, пару–тройку «Поцелуев Царицы»? Комендант Миллинга будет просто счастлив.

Я наконец обернулся к деду. На этот раз он был совершенно непрозрачен. Так посмотришь – и от живого не отличишь. А кстати, какой он? Живой или не очень? Нет, понятно, что так он помер много лет назад, но сам факт… Да и появление его в Миллинге несколько сложновато отнести к обычному событию. И это еще мягко сказано.

Кстати, о появлении.

– Я все хотел спросить… – осторожно начал я.

– Да?

– Вот то, как ты здесь появился…

Как назло, подходящие слова попросту не получалось подобрать, а дедушка словно издевался, не собираясь мне хоть как–то помочь, подсказать…

– Ну? Что «как я здесь появился»?

– Откуда ты вообще взялся?! – наконец выпалил я. – Ты же за Грань ушел!

– А ты этим недоволен?

– Конечно, мне тут и одному тесно, а двум Властелинам вообще не развернуться! – Ну да, не один он может язвить. – Я просто не пойму, – уже спокойно попытался объяснить я, – ты же ушел. И даже вроде как радовался тому, что у тебя это наконец получилось. А тут вдруг… Ты как здесь появился? И кто ты, призрак или нет? Я просто не пойму! Я не пойму даже того, видит ли тебя кто–то, кроме меня, или я один такой… одаренный. Нет, я согласен, ты сам сказал, что я тебя выдернул, но… Неправильно все как–то! Неправильно!

Дед только хмыкнул:

– Малыш, ты столько вопросов задаешь! Вроде возраст «почемучки» давно прошел… Ты еще спроси, почему у тебя камень в короне неправильного цвета.

– А ты знаешь, почему?! – тут же уцепился за его слова я.

Дариэн закатил глаза:

– Ох… Считай это наградой за битву с демонами. И вообще не нервничай ты так… Видений у тебя нет, Властелины расстройством психики не страдают. И происходящее совсем не плод больного воображения. Просто… Ты, когда обращался к изначальной силе, позвал слишком громко, ну и потянул хорошо… Вот мне и разрешили некоторое время побыть здесь. Полюбоваться, так сказать. Как только эта война закончится, я сразу уйду.

– Эта?! – я зацепился за слово.

Новый грустный смешок:

– Сложно назвать поколение, при жизни которого не произошло бы ни одной войны.

Я мучительно пытался подобрать ответ, но, как назло, в голову ничего не приходило. А когда наконец появилась первая здравая идея, выяснилось, что Дар пропал так же внезапно, как и появился.

Ну нет в жизни счастья!

Единственное, что радовало, – боги, похоже, решили, что хорошего понемножку: дождь на улице, кажется, начал стихать. Пойти, что ли, действительно потренироваться? А что мостовая мокрая и скользкая, только лучше – тяжело в учении, легко в бою.

К тому моменту, как я дошел до тренировочной площадки, дождь закончился. Нет, честное слово, надо было раньше отправиться позаниматься. Глядишь, погода бы уже давно улучшилась. И какая разница, что под ногами хлюпает грязь, а с севера дует холодный промозглый ветер, – все–таки надвигается осень…

В том, что, кроме меня, на тренировку никто не придет, я и не сомневался: приближается враг, все заняты своими делами. Каково же было мое удивление, когда на обломках лавочки, под одиноким деревом – там, где при первой нашей тренировке сидел Ниш, – я заметил чью–то скрючившуюся фигурку. Кого это принесло?

Я шагнул вперед и подавился воздухом. Меньше всего я рассчитывал увидеть здесь Тэ…

Чахлая листва плохо защищала от капель дождя, а девушка, похоже, провела здесь довольно много времени: волосы и одежда насквозь промокли, и сейчас «принцесса» сидела, обхватив себя обеими руками за плечи и уставившись мрачным взглядом в землю. Услышав мои шаги, расколдованная крокозябра вскинула взгляд и, уныло вздохнув:

– А, это ты, – опять принялась сверлить взором булыжники, устилавшие землю.

А кого она ожидала здесь увидеть? Превеликого Доргия?

– Что случилось? Что ты здесь делаешь?

Она только отмахнулась:

– Какая тебе разница… Шел по своим делам, ну и иди дальше…

Красиво она меня послала. А главное – далеко и надолго.

Я осторожно опустился рядом с нею на мокрую скамью – кто этих женщин знает, сейчас как молнией какой–нибудь швырнется, и доказывай потом, что ты не маргул.

– А все–таки?

Тэ шмыгнула носом:

– Что «все–таки»?

– Что случилось?

Девушка отвела с лица мокрую прядь волос.

– А ты что, не видишь?! – Кажется, в ее голосе проклюнулись слезы.

Будь на ее месте та же Элиа, и можно было бы спокойно взять ее за руку, отвести в какую–нибудь комнату, напоить горячим вином, чтоб не простыла… Но с этой же неясно, что делать! Скажешь сейчас что–нибудь, верещать начнет не хуже той крокозябры. Интересно, как Рон с той торговкой умудряется общий язык найти?

– Не совсем, – осторожно сообщил я.

– Да что тут непонятного, – вот теперь слезы полились ручьем. – Все ужасно! Я неизвестно где, неизвестно с кем. Непонятно, что делать, как жить дальше. Меня заколдовали, пытались убить! Причем сделали это те, кому я доверяла! Понимаешь?! – Девушка вытирала бегущие по щекам слезы, но это не помогало: глаза покраснели, нос распух…

– Понимаю… – тихо вздохнул я.

И вот что ей сказать? Не волнуйся, все будет хорошо?

– И с каждым днем все хуже и хуже! Все просто рушится!..

– Не волнуйся, все будет в порядке…

А что я еще мог сказать?

Тэ хлюпнула носом, подняла на меня глаза:

– Правда?

– Конечно, – постарался улыбнуться я, хотя уверенности в сказанном совершенно не чувствовал.

Принцесса провела ладонью по лицу, стирая дорожки слез… А потом неожиданно чмокнула меня в щеку:

– Спасибо.

И, пока я ошалело хлопал ресницами, пытаясь понять, что же произошло, растаяла в воздухе, сказав на прощанье:

– Ты хороший…

Вот и пойми этих женщин. Что я ей такого сказал?

Хотя она тоже ничего. Симпатичная.

Ой, да о чем я думаю? Мне тренироваться надо, вот! Враги скоро придут, а я тут с какими–то девчонками болтаю. Так, начать, пожалуй, стоит с «Плети Тьмы».

Однако оказывается, что физические упражнения знатно прочищают мозги. В частности я понял, что дурак. Сколько времени уже снята осада, а мы так и не связались с остальными силами и не выяснили, как действовать дальше. Нет, что держаться – это понятно, другой вопрос, пора бы согласовать наши действия.

А то что–то непонятное выходит – правая рука не знает, что творит левая. Дело даже не в знании всех стратегических задумок и планов, просто если к нам идет подмога (ну а вдруг?), то мы должны хотя бы подготовиться. Ну по крайней мере, не будем гвоздить по своим и бегать по стенам с идиотскими воплями.

Отец рассказывал, как один раз своих так изрядно поджарили. Не хотелось бы оказаться на месте подобных… существ. Только сперва нужно выбрать метод связи. Гонцов не пошлешь – кто его знает, где сейчас находится штаб. Не бегать же им по всей Аларии с воплями «Светлый штаб, ау–у–у–у!!!». Да и перехватить их как нечего делать.

Магического вестника тоже опасно отправлять. Кто его знает, как адепты могут на него повлиять. Может, они в состоянии поменять содержание письма? И вместо того чтобы пойти на юг, армия дружно ломанется на восток или вообще будет стоять на месте до посинения. Противника.

Связаться по Хранителю я могу только с членами своей семьи. Ну или будущими, если вспомнить невесту Тери. Вот только сильно сомневаюсь, что Темный Властелин всея империи сидит в Светлом штабе и гоняет тамошних генералов. Нет, от отца всего можно ожидать, но не тогда, когда врага еще не выгнали со своей территории.

Вывод – будим Рина. Не фиг спать, когда родина в опасности! И плевать, что не своя. Я же не сплю, так что пусть и длинноухий мучается. Днем отоспится. Если получится. Вот ни за что не поверю, что у длинноухих нет своего аналога Хранителей, особенно у правящей семейки. При всей свободе Эльсирин все же принц, а потому должен иметь связь с отцом. Мало ли, вдруг срочно потребуется его присутствие на каком–нибудь мероприятии? Например – собственной свадьбе…

Ладно, хватит размышлений – пора стаскивать братца с кровати. Самое главное – его найти. Что, впрочем, не такое уж сложное задание. Особенно если учесть наше с ним пусть отдаленное, но родство. Так что скоро я уже топтался перед дверью эльфа. Совесть попыталась робко вякнуть, что рады мне не будут. Однако долг, врожденная вредность и шило в некоем месте выступили единым фронтом, и эта, несомненно, приятная дама была нагло заткнута.

После десяти минут громкой и вдумчивой долбежки дверь все же открыли. Правда, я настолько увлекся, что чуть не въехал родственничку в лоб. Но это уже мелочи. Сказать, что Рин был счастлив лицезреть мою физиономию, – это ничего не сказать. Встрепанное, заспанное, придерживающее одной рукой спадающие штаны чудо мало походило на представителя расы дивных. А уж его выражения эмоций больше подходили матерому грузчику или сержанту–инструктору.

– Я тоже очень рад тебя видеть, – кивнул я в ответ. – Но мне очень нужно с тобой переговорить.

– Посреди ночи?! – стон светлого «великомученика» удался на все сто!

– А чем тебя это время не устраивает? – немного наигранно удивился я.

– Тем, что я в этот момент обычно сплю! – Родственник едва не рычал…

– Чем быстрее переговорим, тем быстрее ляжешь, – обнадежил я страдальца. – Ты меня впустишь?

Эльф вдруг покраснел. Причем так густо, что выступающие кончики ушей стали больше походить на раскаленную стальную заготовку. Мне даже шипение остывающего металла почудилось.

– Давай лучше найдем другое место. – Рин плотно прикрыл за собой дверь, пригладил стоящие дыбом волосы и выжидательно посмотрел на меня.

– Ты обуйся хоть, что ли?

В принципе можно было телепортироваться ко мне, но вот после тренировки меня обуяла странная жадность на магическую силу. А вдруг понадобится? В общем, предполагалось, что ко мне придется идти пешком.

Братец что–то невнятно буркнул себе под нос и скрылся за дверью. Вскоре он появился не только в сапогах, но и в рубашке. Да и прическа как–то мгновенно перевоплотилась в подобающую косу.

Конечно, мне было интересно, что же такое кузен прячет в комнате, но, как говорил отец, некоторые тайны должны оставаться тайнами, как бы тебе ни хотелось их разгадать. Пусть, меня это не касается, и точка. Кажется, родственничек это понял, потому как заметно расслабился. Вот и правильно, нам еще разговаривать на довольно серьезные темы, так что озлобленность здесь явно лишняя.

У меня в комнате Рин с плохо скрываемым желанием покосился на кровать и сладко зевнул. Ну да, разбудили ребенка, сон досмотреть не дали. Кстати, прогулка оказалась не лишней, он хоть перестал тереть глаза и немного взбодрился. А у меня появился новый вопрос: почему возле комендатуры так мало патрулей?! Это стратегический объект или так, памятник культуры? Или солдаты опасаются находиться здесь, чтобы не попасть под горячую руку собственного начальства?

Ладно, потом разберемся. Пока же стоит загрузить эльфа, а то зевает он все чаще и чаще. Так уснет, буди его потом.

– Рин, ты сейчас можешь связаться с отцом? – присаживаясь за стол, начал разговор я.

– Нет, – во всю пасть зевнул Рин.

– Почему?! – Нет, эти светлые что, совсем о собственной безопасности не думают?

– Потому как он явно спит и пошлет меня в Дубраву. Грибы собирать, – ласково–ласково, как маленькому, пояснил мне Рин.

– Рин, а ничего, что сейчас война идет? – вкрадчиво поинтересовался я, всеми силами сдерживая желание то ли заорать, то ли застонать, то ли запустить в кузена чем–нибудь убойным. Да хоть одним из фолиантов, лежащих на столе. Этим «кирпичом» и грона пришибить можно.

– Э… а при чем здесь это?

Так, все, мне надоело разговаривать с полусонной личностью, у которой, по всей видимости, мозги еще не проснулись. Так что… Где тут у нас вода?

Мне даже магия не понадобилась. Взял со стола кружку… и выплеснул все ее содержимое на кузена!..

Мокрый и обиженно хлопающий ресницами эльф больше походил на облитого водой щенка. Во всяком случае выражение глаз и торчащие в стороны уши натолкнули именно на это сравнение. Что я и озвучил.

Теперь дергаться пришлось мне. Уворачиваясь от небольшой такой, компактной молнии, сорвавшейся с руки эльфа. В общем, Рин окончательно проснулся и теперь злился на меня весьма активно. Что было очень даже хорошо для дальнейшего разговора.

– Да ты пойми, – пытался втолковать ему я, – будет же чистой воды идиотизмом не согласовать наши действия с остальными вооруженными силами. Нужно ж хотя бы просто знать, куда движется армия?

– Ты… темный… – цензурные слова у эльфа, по всей видимости, закончились.

– Ну да, а ты что, не знал? – «искренне» удивился я.

– Прибью, – мрачно пообещали мне и наконец приступили к делу.

М–да, я, конечно, горжусь своими предками, но сейчас это чувство скакнуло до невообразимых высот. Особенно по отношению к тому, кто придумал Хранителей. Казалось бы, простой амулет, а такая полезная вещь! Связываться при помощи него – сплошное удовольствие. Поскольку светлые работали по старинке. В смысле накладывали на себя заклинание, достигали какого–то там «резонанса» и отправлялись в «иные пласты бытия». В общем, издевались над собой, как могли.

Теперь, по крайней мере, понятно, почему кузен так не хотел использовать этот способ. Повторять подобное часто и без крайней необходимости я бы тоже поостерегся. Так что на общественных началах стал изображать из себя недреманного стража безжизненной эльфийской тушки, валявшейся на моей кровати. В смысле, пока родственник витал где–то там и беседовал со своим отцом – сидел и «мило» улыбался всяческим сущностям, стремившимся покуситься на столь лакомый кусок.

Оказывается, представителей нашего рода боятся везде. Стоило мне только покоситься на излишне ретивую тень, чуть показать клыки и дернуть хвостом, как всех незваных гостей словно лейна языком слизывала. Так и развлекался, пока светлый не зашевелился на кровати. Ну да, пришлось пожертвовать на благое дело собственное ложе! Валяться на полу, пусть даже и на шелковом покрывале, Рин отказался напрочь. Да я особо и не настаивал…

В общем, кузен очнулся, выпил заранее приготовленный кубок вина (одно из лучших, честно стыренное из отцовского винного погреба) и, стеная, охая и витиевато проклиная неугомонных темных, принял сидячее положение. Немного побуравил стену взглядом и стал рассказывать.

В общем, отец не сильно обрадовался визиту сына в такое время. Хотя и высказал свое недовольство сдержанно и элегантно. Вот что значит – князь! Даже когда его посреди ночи будит истерический вопль сына (сам слышал, просто интересно стало, как же они друг друга находят, конкретной привязки, как в Хранителе, я не видел), он не ругается, как некоторые безответственные личности.

А как только узнал, зачем именно его разбудили, то даже похвалил. Меня. Правда, сделал это как–то странно, кузен даже признаваться не хотел, что именно сказал его вельможный отец, только мямлил что–то невнятное.