Текст книги "Темный принц. Трилогия"

Автор книги: Виктория Иванова

Соавторы: Ксения Баштовая
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 56 страниц)

Отступление четвертое, малопонятное

Дела нагромождались одно на другое. Сперва, практически беспрерывно, начали приходить жалобы на бывшего наместника. От орков и оборотней, гоблинов и волкодлаков, метаморфов и гномов, алконостов и карликов… Короче, от всех тех, кто не мог похвастаться принадлежностью к человеческой расе. Гилберта завалили жалобами. А на все вопросы – почему не пытались обратиться в имперский суд, ответы чаще всего сводились к банальному «до богов высоко, до Властелина далеко…».

Можно было, конечно, решить, что большинством написавших двигало столь естественное желание сделать гадость попавшему в немилость, но… Каждая жалоба – в девяти случаях из десяти – подтверждалась множеством доказательств. Гилберт своими глазами видел сожженные дома, вырубленные некогда плодородные сады, еще недавно многолюдные селения, ставшие теперь погостами… Притом весьма жуткими: где многие не были захоронены, а вороны до того разжирели, что не могли взлететь при приближении человека.

Гилберт просто разрывался на части. Жалобы шли потоком, и каждую надо было рассмотреть, рассудить и проследить за правильным выполнением решения. И все это требовало личного участия наместника. Вдобавок откуда–то все–таки выполз вопрос о долгах Мореании.

В какой–то момент, загруженному делами провинции Гилберту показалось, что над землей пронеслось легкое магическое возмущение, но принц был слишком занят, чтобы отвлекаться на колебания аномального фона, и не придал этому никакого значения. А потом навалились новые дела.

Новое изменение магического окружения произошло где–то через неделю, когда принц был занят рассмотрением очередной жалобы. Перстень Хранителя тревожно нагрелся, а Призрачный Страж, переминающийся с ноги на ногу возле тяжелого кресла, заменяющего в настоящий момент трон, полыхнул из–под маски алым светом. Жалобщик, худощавый гоблин, испуганно крутивший в руках мягкую шляпу, замер, решив, что сказал не то, и подобострастно уставился на наместника.

Гилберт задумчиво повернул на ноющем пальце кольцо, покосился на Стража… Властелином он еще не был, а потому сказать, что же может значить пробежавшая магическая волна, не мог… Вот если бы он прошел посвящение (по крайней мере, принц на это надеялся), а так…

Додумать, что именно «так» Второй Рыцарь Тьмы не успел: в открытое по случаю летней жары окно влетел белоснежный голубь с письмом, привязанным к алом лапке. Сделав круг под потолком, птица опустилась на пол и растаяла в воздухе, оставив послание.

Страж наклонился и, подобрав известие, подписанное «Наместнику Мореании», передал его принцу.

Гилберт, сломав печать, пробежал взглядом письмо.

«Добрый вечер, уважаемый Аларнк!

В последнее время я не получал от вас никаких известий, что заставляет меня тревожиться. Хотелось бы узнать, как обстоят у вас дела по претворению нашего плана в жизнь? Уверяю вас, что с моей стороны делается все возможное для того, чтобы уже к исходу этого года вы могли примерить корону Повелителя Мореании, а не довольствоваться жалким положением наместника».

Подпись отсутствовала. Похоже, автор был уверен, что получатель и так знает, кто мог прислать письмо.

Принц перевел глаза на гоблина, все еще надеющегося, что его дело будет рассмотрено сегодня, и бросил:

– Прием окончен!

– Но… – не поверил в первое мгновение зеленокожий. – Милорд, как же я?..

– Прием окончен! – рявкнул Гил. – Продолжится завтра в это же время!

Гоблин, опасливо стреляя глазками, выскочил за дверь, отвешивая низкие поклоны и чудом умудряясь не впечатываться в расставленную мебель.

Гил перевел глаза на послание, собираясь перечитать его еще раз и надеясь понять, кто же мог его отправить, но бумага в тот же миг вспыхнула синеватым пламенем, едва не опалив пальцы, и осыпалась серым горьковатым пеплом.

Похоже, посещение господина Аларика Дорэйна стало непременным условием разрешения появившейся загадки.

Аларик Дорэйн барон Кенсард все отрицал. Под конец он даже, забывшись, шагнул вперед и заявил:

– И вообще, я требую предоставления мне присяжного поверенного! [10]10
  Присяжный поверенный – адвокат.


[Закрыть]

Гил обвел скучающим взглядом камеру: мокрые, покрытые плесенью стены, чадящий факел с неверно пляшущими языками пламени, Призрачный Страж, неподвижным истуканом замерший возле стены, – и сладко улыбнулся:

– Боюсь, вы не в том положении, чтобы что–либо требовать.

Барон Кенсард обежал взглядом небольшое помещение, сглотнул комок, застрявший в горле, и тут же поменял тон:

– А я… м–могу пон–просить о п–прис–сяжном пов–ве–ренном?

– Сейчас вам стоит просить не о присяжном поверенном, – прошипел Второй Всадник Ночи, – а о том, чтобы веревка была покрепче да виселица повыше! После всего совершенного вами палач не будет марать в вашей крови Меч Правосудия, несмотря даже на то, что вы дворянин.

Барон окончательно спал с лица.

– Хотя… – задумчиво протянул Гилберт, меняя тон разговора, – если вы все расскажете, может…

– Я все! Все, все, все расскажу!

Рассказ барона был прост. Началось все лет десять назад, когда по Мореании поползли слухи, что недавно назначенный наместник завышает налоги, забирая разницу себе («Но вы же понимаете, милорд, что это неправда!!!»). Одним из первых заявил об этом в полный голос («Да на базарной площади! Да в людный день! Это ж волнения могли начаться!») один оборотень – местный лесничий.

Чтоб не произошло ничего опасного, пришлось действовать превентивно. Одним многоликим больше, одним меньше («Там еще случайно оказалась его семья, но эта мелочи, правда, милорд?»).

Потом подняли голову гоблины. За ними орки. Следом что–то посмела сказать семья токкэйби… Во избежания проблем приходилось проводить небольшие карательные рейды.

А лет шесть назад в Мореанию заглянул один эльф («Не знаю, как его зовут, милорд. Эльф как эльф… Только знаете, милорд, кажется, он из знатных. Может, даже в Светлый Совет входит»). И вот этот эльф, каким–то образом узнав о «мелких грешках» барона, предложил ему небольшую сделку. Мол, если в ближайшее время в Мореании останутся только люди, самое большее через полгода барон станет правителем Мореании – страны, свободной от власти Темной империи. («Конечно, милорд, я отказывался! Но он угрожал мне! И, в конце концов вынудил меня принять его предложение!»)

Разговор с бывшим наместником занял не так уж много времени – не больше получаса – но, несмотря на это, выяснив у Аларика Дорэйна если не все, то очень многое из того, что тот знал, Гилберт чувствовал себя очень измотанным.

Выйдя из темницы и отпустив Призрачного Стража, он без сил опустился в кресло в коридоре и, запрокинув голову, обессиленно закрыл глаза.

Тихо скрипнула дверь где–то в дальнем конце коридора. Шелестнул тяжелый подол платья. Дробно простучали подкованные каблучки туфелек.

– Устал? – сочувствующе прошелестел над головой голос.

– Не то слово, – печально вздохнул Гилберт. – Господин Дорейн решил, наконец, поделиться своими взглядами на события последнего десятилетия.

– И? – В голосе девушки зазвучало напряжение.

– Все примерно так же, как рассказывали различные жалобщики. Вот только… Не понимаю я! Каким образом уничтожение иных рас может помочь получить власть?! Такое чувство, будто я пытаюсь сложить головоломку, когда у меня отсутствуют несколько ее кусочков!

– Ты разгадаешь, – улыбнулась она.

– Думаешь? – В голосе принца зазвучал неприкрытый скептицизм.

Девушка медленно провела кончиками пальцев по его лбу, отводя с глаз прядь черных волос:

– Уверена.

* * *

Стежок. Еще один. Ренина воткнула иглу в ткань и окинула скептическим взглядом получающуюся вышивку. Выглядело плохо. Теоретически на материале должен был быть изображен единорог, положивший голову на колени юной девушке. На практике же… Странное желтоватое создание, изображенное возле схематически набросанной грифелем человеческой фигуры, меньше всего напоминало единорога.

Тэ выглянула поверх локтя Ренины, обнюхала вышивку и, удивленно зацокав, прыгнула в дальний угол комнаты. Девушка проводила зверька взглядом, в очередной раз попытавшись понять, что же это за создание.

Вообще, Тэ больше всего напоминала обычную крокозябру (эти звери в изобилии водились близ Лаистенских лесов): тело, покрытое мягким пушком золотистой окраски, огромные, с пол–ладони глаза, крошечные круглые ушки, длинный хвост с львиной кисточкой на конце и огромный рот, заполненный несколькими рядами мелких и острых как иголки зубов. Единственное, что в корне отличало Тэ от обычных крокозябр – размер. Обычно эти животные достигают футов пять в величину. Тэ же едва доросла до одного. Да и вместо обычного для этих зверей урчания она издавала тихое, едва слышное цокание, за которое Ренина и прозвала ее Тэ.

Самого зверька Ренина, скучающая по пропавшей сестре, обнаружила около полугода назад в позолоченной клетке в кабинете императора Благоземья. Маленькая крокозябра так понравилась принцессе, что та уговорила отца отдать зверюшку ей.

И сейчас Тэ, которой явно не понравилась вышивка, крутилась на своих подушечках, подбирая местечко по–удобнее.

Ренина встала на ноги и, подойдя к своему любимцу, медленно провела кончиками пальцев по пушистой шерстке. Из головы все не шел этот странный полусон–полувидение. Все произошло ночью, около недели назад… Какое–то странное смутное воспоминание, от которого осталась только фраза: «Скажи Тери, что в пещере у Марханговой тропы – логово адептов Хаоса. От Ди…»

Тяжелый перстень на безымянном пальце слегка нагрелся. Хранитель очень тяжело переживал неспособность защитить ту, что стала его хозяйкой. После формулы произнесенной Дираном, дух смог сломать основу заклятия, но полностью уничтожить его не сумел. Ренина уже не была безвольной куклой, но имя «Тери» сейчас ей говорило не больше, чем любое другое. Да и последний разговор с отцом, как и несколько часов последовавших за ним, попросту стерлись из памяти.

Можно было просто попытаться забыть об этой фразе, но вот если бы не один разговор, произошедший пару дней назад…

Девушка расплетала косу, готовясь отойти ко сну, когда из вечернего полумрака, струящегося из витражного окна, выступила высокая полупрозрачная фигура:

– Ренина?

Рука автоматически вскинулась в знакомый с детства жест изгнания призраков – в Эльтере, столице Благоземья, привидений было лишь вполовину меньше живых жителей. Сами призраки не очень мешали, но порой их присутствие было излишним.

Но Знака Изгнания Ренина так и не сделала – слишком уж нежданный гость был не похож на обычного призрака. Те – сутулые белесые фигуры в полуистлевших балахонах. Это же был высокий блондин в одежде черных и золотых тонов. Слегка, правда, прозрачный, но в целом… очень даже…

– Кто вы такой?! – резко бросила девушка. – И что вам надо в моей комнате?!

В глазах парня блеснуло недоумение:

– Рени, ты шутишь? Это же я! Теренс!

– Я вас не знаю! – оборвала его принцесса. – И если вы сейчас же не уберетесь, я позову стражу!

– Ренина…

– Убирайтесь! – резко повторила она.

– Но это же я! Тери!

– Я уже сказала! Не знаю я никакого Тери! Хотя… Если вам будет легче, могу сказать, что в пещере у Марханговой тропы логово адептов Хаоса, – повторила она надоевшую за последнее время фразу, не надеясь, впрочем, что слова из сна могут чем–то помочь.

Но незваный гость вдруг недоумевающе протянул:

– У Марханговой тропы? Это где–то возле Зайрамских гор?

– Не знаю я, где это! Убирайтесь!

– Но… Откуда ты… вы… это знаешь… знаете?

– От какого–то Ди, – пожала плечами она.

– Ди? – поперхнулся парень. – Ты знаешь Дирана?!

– Не знаю я никакого Дирана! – Она вскочила на ноги. – Я уже сказала! Я не знаю ни его, ни вас! Не знаю и знать не хочу! И либо вы сейчас же уходите, либо я зову стражу!

С тихим вздохом он растаял в воздухе. Ренина без сил опустилась обратно в кресло.

Странный разговор. Странный посетитель. Хотя… Сейчас, через пару дней после этого визита, можно признаться, пусть даже только себе, что этот полуночный гость довольно… симпатичный.

Хранитель, которому удалось снять еще один слой заклятия, удовлетворенно завозился в перстне.

* * *

– …И расступится Тьма, залившая вольные земли Аларии… И протянется дорога, вымощенная янтарными плитами…

Протяжно свистнул кортелас, но и за мгновение до того, как отточенный клинок коснулся шеи, тонкие обескровленные губы продолжали шептать слова древнего пророчества:

– …И пройдет по этой дороге та, которую ждали многие века…

Теренс брезгливо вытер меч об одежду мертвого адепта.

Слова Ренины оказались правдой. В заброшенной гномьей шахте действительно были адепты Хаоса. Горели факелы, патокой текли сводящие с ума песнопения, замерла, безвольно опустив золотые крылья, одурманенная жертва – молоденькая алконост. После быстрого, как щелчок кнута, удара отряда темной армии она еще долго не могла понять, куда и зачем ее ведут, кто вывел ее на яркий свет, что за существа толпятся вокруг.

Гнездо адептов Хаоса было вырезано на корню. Можно радоваться, но сердце Теренса грыз противный червячок сомнения. Два дня назад он, измученный долгим молчанием Ренины (обычно Темный принц и принцесса Благоземья общались не реже раза в день) «позаимствовав» у отца перстень Хранителя, попытался связаться с Рениной… Но при встрече вместо радости увидел лишь холодное недоумение. Что могло произойти?!

Единственное, на что Теренс решился, вернув кольцо на законное место, сообщить отцу, что он где–то слышал об адептах… Император всегда предоставлял сыновьям больше свободы, чем мать, а потому принц не особо удивился, когда отец предложил ему, взяв отряд, самому проверить эти слухи.

Так что сейчас, когда мысли принца были заняты странным поведением Ренины, а также вопросом, откуда она может знать Дирана, да и услыхать об адептах, Теренс как–то не обратил внимания на пронесшуюся над землями Темной империи мощную магическую волну.

* * *

Чертоги С'кархона не зря были названы «безопасными». Первый магический удар практически никто не заметил – толща камня поглотила почти все излучение.

Но вот второй, произошедший примерно через неделю, – уж его–то почувствовали все темные. Да и кое–кто из светлых тоже. Правда, некоторые, как Теренс, не обратили внимания или, как Гил, заинтересовались, но не более того… Но вот Темный Властелин хорошо понял, что означает подобное возмущение магического фона.

Нет разницы, чем считать состояние молодого принца (или принцессы) из рода Властелинов, не прошедшего посвящения, но полностью перевоплотившегося: сумасшествием или коротким мигом, когда юная душа уходит за Грань, а вместо нее в этот мир заглядывает сама Тьма, – разницы нет. Вот только…

Каково состояние отца, знающего, что за Грань мог шагнуть кто–то из его детей?!

Волна пришла с северо–запада. Со стороны Зайрамских гор и Южного Харнора. Гил и Марика находились на другом краю страны. Теренсу незачем перевоплощаться – с ним отряд солдат. Остается Диран…

Как жить, если оправдались самые страшные подозрения?! Как быть, если ты не углядел, недосмотрел, не…

И ЧТО могло заставить Дирана, знающего, чем может все обернуться, нарушить запрет?!

Над бивуаком разнеслось протяжное пение горна. Армия Темной империи сворачивала лагерь и начинала движение в сторону Южного Харнора…

Глава 8 Я МСТЮ, И МСТЯ МОЯ СТРАШНА

До дома «многоуважаемого Махруда» мы добрались быстро. Конечно, первое время все аборигены вместо ответа на простой вопрос, где находится дом вышеупомянутого господина, шарахались от нас как от прокаженных: наверное, им чересчур растрепанная прическа Шамита не нравилась. Наконец, из–за угла показался толстенький мужичок в длиннополой одежде алых и золотистых тонов, сопровождаемый парой телохранителей. Двигался дядя в противоположную от нас сторону, так что на меня с Шамитом внимания не обратили, ни он сам, ни те, кто его охранял.

Переглянувшись, мы шустро догнали мужичка (Трим при этом так топал, что, кажется, его невозможно было не услышать, но…), и я крайне вежливо похлопал по плечу одного охранника… второго… А когда те обернулись, улыбнулся со всей безграничной добротой, на какую только был способен. Обоих телохранителей как ветром сдуло.

Правильно мама говорила: вежливость – лучшее оружие! И вызванный меч, полосой тьмы хищно подрагивающий перед лицами потрясенных стражников, здесь совершенно ни при чем!..

После того как охранники нас, так и не попрощавшись, покинули, я похлопал по плечу уже красно–желтого мужика, привлекая его внимание.

– Жалкие негодяи! – истошно завизжал он, сжимая кулачки и поворачиваясь к нам. – Как вы посмели побеспокоить верховного судь… юууу… У? У–у–уу?!!

– Ага, – кивнул я. – Вот такие мы нехорошие. И не меняемся. А не подскажете ли вы, где здесь дом многоуважаемого господина Махруда?

– Моя не знать! – побледнел судья и вытянулся по стойке «смирно». – Ничего не знать! Не был, не судим, не участвовал, в порочащих связях не замечен!

Рядом протяжно зевнул Шамит:

– Я же тебе говорил? Ничего он не знает! – Он? Говорил? Я пораженно покосился на многоликого, но тот, как ни в чем не бывало, продолжил: – Придется теперь и этого убить… Как предыдущий десяток. Кровожадный ты, Диран! И так уже вся торговая площадь кровью залита, а тебе все неймется! Все мало, мало… И в кого ты такой уродился? А что, если здесь нет дома Махруда? Весь город будем вырезать?

– А что поделаешь? – пожал плечами я. Благо до меня, наконец, дошло, чего добивается оборотень. – Если нам нужен дом торговца рабами Махруда, а его тут нет, на кой марханг тогда нужен и город?

Оборотень вздохнул:

– Ладно, резать – так резать! Он же, этот Махруд, такой незаметный. Щупленький, смугленький…

Судья перевел испуганный взгляд с меня на рыжего, и вдруг в его глазах блеснула тень радости:

– Я… Я знаю! Я все знаю!! Сейчас, сейчас! Все расскажу, все покажу… Он неподалеку живет! Вперед по улице, направо и третий дом слева!

– Пошли, – вздохнул я.

Остановившись перед указанным судьей домом – огромным трехэтажным особняком – я, убрав меч, скомандовал Шамиту:

– Стучи в дверь, а я пока нашего проводника посторожу.

Рыжий окатил меня обиженным взглядом (типа, будут тут мной всякие командовать!) и яростно заколотил в дверь, словно она была его личным врагом.

Через пару минут, когда не добившись правды руками, оборотень решил почесать каблуки, на шум появился местный мажордом. Смерив оборотня взглядом (мы с судьей, точнее, я с судьей, зажатым под мышкой, и Тримом, решившим с какого–то переляку пожевать рукав роскошного одеяния вышеупомянутого господина – проголодался, наверно, бедненький! – притаились в тенечке), мажордом поинтересовался: чего угодно посетителю.

Посетитель сделал морду кирпичом и заявил, что ему угодно видеть господина Махруда. Дворецкий окинул рыжего презрительным взглядом и, бросив, что господин Махруд не принимает всяких там оборванцев и нищих, попытался закрыть дверь. Именно «попытался», потому что я, оттолкнув красно–желтого судью – тот уже окончательно был под стать расцветочке своего одеяния – и сообщив тому: «Свободен!», придержал дверь, не дав той захлопнуться.

Мажордом удивленно высунулся на улицу. Увидел ласково улыбающегося меня, выглядывающего из–за моего плеча Трима и Шамита, который нетерпеливо похлопывал по ладони кинжалом, и как–то резко облинял с лица.

– Так мне можно пообщаться с господином Махрудом? – предельно вежливо поинтересовался я.

– Не–не–не–не–не–не–не… – зачастил дворецкий.

– Он что, занят? – Я изобразил вежливое удивление, вскинув брови.

– Не–не–не–не–не–не–не…

М–да, похоже, другого ответа от него я не дождусь. А если…

Я улыбнулся во все – сколько там у меня сейчас клыков? – в общем, широко улыбнулся и галантно спросил:

– Я что, такой страшный?

На этот раз мажордом задушевно выдохнул: «Неээээээ…» – и сполз в глубокий обморок.

– На себя посмотри! – обидчиво сообщил я бесчувственному дворецкому, перешагивая через его тело и бросив грону: – Трим, проследи за выходом, пожалуйста. Всех выпускать, никого не впускать. Если что…

Грон понятливо фыркнул. Свобода действий ему очень понравилась. И, судя по ехидному прищуру, – другим она понравится мало.

На первом этаже ничего интересного не обнаружилось. На втором тоже. Разве можно считать чем–то необычным огромное количество обморочно–припадочных слуг, которые, стоило отвернуться, как–то шустро бросались к выходу на улицу.

Хи–хи, а там их ждал радостный оскал Трима…

Я всегда говорил, что Шамиту пора привести себя в нормальный вид! Вон как ужасно выглядит: слуги от одного на него взгляда в обморок падают! Ну не из–за меня же это, в самом–то деле? «Ты хоть сам в это веришь?» Ага… Тьфу ты! Еще с собой не разговаривал… Решено! Пока этот внутренний голос не требует от меня убивать всех и вся, не буду обращать на него внимания!

Единственное, между вторым и третьим этажом обнаружилась небольшая каморка, доверху заваленная книгами, в которой за столом сидел «малэсенький, худэсенький», как говорил один из слуг в Кардморе, парнишка. Услышав шум в коридоре (Кто топал? Я топал? Это все Шамит!), он вскинул голову и удивленно уставился на нас двоих. Ну по крайней мере, в обморок не падает. А значит, с ним можно вести конструктивную беседу.

– Вы хто? – выдохнул паренек, испуганно лупая глазами, но не выпуская из рук гусиного пера и не прекращая листать лежащую на столе книгу (впрочем, он не заглядывал в оную).

– Маргулы в пальто! – рыкнул Шамит. – Хозяин дома где?

– Многоуважаемый Махруд? – догадливо поинтересовался малолетний трудоголик. Ну хвала богам, хоть в тот дом попали! – На третьем этаже. В кабинете своем или в гареме.

– Тоже своем, – продолжил я за него, незаметно косясь на медленно багровеющего Шамита. – А где что находится?

– Гарем слева от лестницы, кабинет справа. Только вы в гарем не ходите! Все равно вас туда не пустят… – с заметным разочарованием произнес «худэсенький».

М–дя… ну и молодежь пошла, однако!

– Посмотрим, – фыркнул рыжий, направляясь к выходу из каморки.

Я было пошел за ним, но, уже выходя из комнаты, внезапно вспомнил:

– А ты вообще кто такой? Что здесь делаешь?

– Я? – оживился паренек. – Переводчик я. Недавно вот хозяину пергамент старинный привезли… Лет девятьсот ему, не меньше. Да пергаменту, а не хозяину! – заметив мои вздернутые брови, пояснил парнишка. – Так я перевожу. Господин Махруд ведь стариной интересуется. Вот только со старотемным у меня не очень. Приходится со словарем работать.

Старотемным? Оч–чень интересно…

– Что за пергамент? Покажи?! – потребовал я.

Рыжий, замерший в дверях, только скептически фыркнул, когда мальчишка благоговейно протянул мне пожелтевший от времени свиток.

Так… Что тут у нас?

Я пробежал взглядом по первой строчке, не особенно вдаваясь в смысл текста. Судя по префиксам и артиклям – действительно старотемный. Причем – центральной части империи. Вон сколько нечитаемых символов понавыписывали. Ладно, на досуге разберусь.

Скрутив пергамент в трубочку, я засунул его в голенище сапога.

– Отдайте! – взвизгнул мальчишка, ошарашенно следя за мною. – Меня… Со мной… Мне ж голову за него снимут!

– А ты скажи, что заходил злобный страшный монстр и все забрал, – насмешливо посоветовал Шамит.

– Не поверят, – размазывая по лицу чернила пополам со слезами, ответил переводчик.

Я похлопал его по плечу:

– Ладно, я сам об этом Махруду скажу.

Тихо всхлипнув напоследок, парнишка сполз по стене.

На третьем этаже, за большим холлом, действительно были расположены две двери. Одна – тяжелая, дубовая – направо, вторая – тонкая, резная – налево.

– Куда идем? – флегматично поинтересовался я.

– Налево! – ощерился рыжий.

– И что тебя все время в гаремы всякие тянет? – вздохнул я, возведя очи горе. – Да еще и налево… Куда только Аэлиниэль смотрит?

Оборотень попытался отвесить мне подзатыльник, но промахнулся. Тогда, не имея возможности достать обидчика, просто фыркнул и ускорил шаг.

За резной дверью действительно был гарем: тихо журчащие фонтаны, мягкие диваны, разноцветные подушки, натянутые шелка, столики на гнутых ножках, золотые подносы с фруктами, кувшины с родниковой водой… И штук двадцать девушек, рванувших в разные стороны с оглушительным визгом. Как маргулы от благословения, честное слово! Лишь одна, смуглая худощавая девушка–подросток с черными волосами, заплетенными в множество косичек, и широкими браслетами на запястьях, замерла, потрясенно уставившись на нас.

Тут же, как из–под земли (да не, на втором этаже никого не было) появились двое крупных мужиков с тяжелыми кхопешами [11]11
  Кхопеш – меч с двойным изгибом клинка и односторонней заточкой, внешним видом напоминает ятаган.


[Закрыть]в руках.

– Убирайся отсюда, хоршохово отродье! – неожиданно писклявым голосом заявил один из них, причем смотрел он только на Шамита.

Не понял?.. А я здесь что, мимо проходил? Или опять призраком стал?!

Девушки тихо и согласованно повизгивали из своих углов.

Но уже следующая фраза, высказанная евнухом, поставила все на свои места:

– И тварюгу свою тоже забирай!

Как–как он меня назвал?!

Первого хранителя гарема я просто–напросто отшвырнул к стене, любуясь, как он красиво сползает на пол.

Тарк мархар! У рыжего же только кинжал!

Я резко обернулся.

Евнух, угрожающе размахивая кхопешем, удерживал оборотня на порядочном расстоянии от себя. Пока что Шамит успевал уклоняться от сердито свистящего меча, но, не в силах воззвать к звериной части души, вряд ли он долго протянет…

Я сделал шаг по направлению к многоликому, желая помочь, однако меня опередили…

Та самая, смуглая с косичками, неожиданно рванулась вперед и резко опустила тяжелый кувшин на голову евнуху… Он быстренько свел глазки в кучку, задумчиво изучил переносицу, мотнул головой, сбрасывая с волос осколки глиняного изделия и, невнятно икнув, отключился.

Та–а–ак… Ну и что дальше?

– Махруд здесь? – строго спросил я у смуглой.

– С утра не было, – прищурилась она.

Ясненько… Я повернулся к оставшимся наложницам. Визг перешел в ультразвук. Особо чувствительные неэстетичными кулями тихо пребывали в обмороке, вызывая горячее желание перевести в это мирное состояние всех остальных.

– Дамы, в ближайшее время господину Махруду будет не до вас. Так что – всем спасибо, до свиданья… – Широкая улыбка.

Теперь уже и не особо чувствительные решили полежать, позагорать… Вот молодца! Теперь можно и поговорить. Я повернулся к Шамиту:

– Пошли в кабинет?

Мы уже подошли к двери, когда сзади раздался сбивчивый голос:

– Милорд, умоляю, подождите!

Это она к кому?.. Я повернулся к рыжему:

– Ты у нас милорд?

– Да нет вроде, – пожал плечами он. – Замечен не был…

Значит, ко мне… Забавно! Я медленно обернулся:

– Чем могу помочь?

Смуглая с косичками осторожно подошла к нам. Как ни странно, у нее в глазах не было страха. Так, небольшое опасение…

– Милорд, умоляю! – запинаясь, начала она, – Помогите! Снимите с меня эти браслеты!

Она протянула руки, и только теперь я заметил, что по железу, обвивавшему тонкие запястья, змеится полоска рун. Похоже, господин Махруд решил, что антимагический ошейник будет выглядеть неэстетично и заменил его на парочку браслетов?!

Крылья непроизвольно дернулись, а из горла вырвалось тихое шипение. Властелины из–за чего так ненавидели работорговцев?.. Когда–то давно–давно одного из моих предков угораздило попасться в плен. Еще совсем мальчишкой, а в этом возрасте не то что оборачиваться – колдовать нормально не умеешь! На него надели ошейник и продали… Сперва его использовали в качестве комнатного пажа, потом – мальчика на побегушках, потом… Мой предок сумел освободиться только тогда, когда научился пользоваться своей магией. Он объявил торговцев живым товаром личными врагами Властелинов.

И теперь мы ненавидим даже малейшие намеки на рабство. В том числе и ошейники–браслеты.

Девушка даже не отшатнулась от проявления моего гнева. Интересно…

– С–сможеш–шь с–с–снять?! – Я повернулся к Шамиту и замер, увидев свое отражение в глубине его глаз.

Лесс оркашш!!!

Спокойно, Диран, спокойно, полного перевоплощения нам пока не нужно! «Правильно мыслишь, малыш!»

Оборотень несколько долгих мгновений смотрел, не отрываясь, на меня, затем повернулся к девушке, осторожно прикоснулся к браслетам и… в тот же миг с тихим шипением отдернул руку:

– Т'кере! Жжется, зараза!

Девушка сочувствующе вздохнула, покосившись на покрасневшую кожу:

– Ты – многоликий? В такие браслеты обычно добавляется пара золотников нефрэя.

– Т'кере, – мрачно повторил рыжий. – Шпилька есть?

Шпилька обнаружилась в пышной прическе одной из гурий, лежащих в уголке. Вор распрямил тонкую полоску металла и осторожно засунул ее в маленькое, почти незаметное отверстие на браслете.

– Замок хороший мастер ковал, – задумчиво сказал оборотень, спустя несколько секунд после начала взлома.

– Я и не сомневалась! – огрызнулась смуглая.

– Вот только… Не лучше… меня, – протянул рыжий, и в тот же миг браслет с тихим звоном упал на пол. – Давай вторую руку.

За время их диалога я успел пройтись по зале, позаглядывать в комнаты наложниц, шарахнуться от собственного отражения (я знал, что мы красавцы, но на настолько же!) и, не заметив ничего интересного, вернулся к выходу из гарема. А пока я ходил, примерно половина красоток, прикидываясь обморочными, короткими перебежками ползла к коридору. Прелестно…

Второй браслет, звучно крякнув напоследок, присоединился к своему собрату.

– Спасибо, – кивнула Шамиту девушка, потирая запястья. Потом повернулась ко мне и, прижав руку к груди, склонилась в низком поклоне:

– Благодарю вас, милорд!

Снова с вас по золотому! Ну сколько можно «милордить»?! «Терпи, малыш. Пока ты в этом обличье – она в своем праве… Это надолго».

У–у–у–у.

Возмутиться я не успел: смуглая выпрямилась, и теперь уже замер я, уставившись на ее лицо: от виска, вниз по щеке девушки побежала тонкая полоска темно–бронзовых чешуек, дошла до подбородка, спустилась на шею… Темные глаза полыхнули алым…

В наступившей тишине шпилька, выпавшая из руки Шамита, отозвалась грохотом кувалды.

– Ты… Из старшей знати?! – только и смог выдохнуть я.

– Наполовину, – ухмыльнулась освобожденная. – Мой отец был светлым… Из–за этих маргуловых браслетов я не могла перевоплотиться… А сейчас хочу сказать пару ласковых слов господину Махруду!..

– Только после нас! – непроизвольно выкрикнул я. Судя по ее глазам, после «ласковых слов» этой милашки нам он ничего не скажет…

М–дя… Похоже, этот рабовладелец влип по–крупному. Я–то добрый и ласковый, а вот про смуглую – такого не скажу.

Представителей старшей знати Тьма коснулась меньше, чем Властелинов, а значит, и способности у тех, кто принадлежит к роду гар'Тарркхан, намного превосходят остальных. Оттого у всех старших нет столь резкого взрыва силы при перевоплощении, а следовательно, и шансов сойти с ума у них гораздо меньше. Способность к перевоплощению – менее совершенному, чем у Властелинов, – у представителей старшей знати проявляется намного раньше – лет в пятнадцать–шестнадцать. Но тут есть и минус: эти возможности у представителей старшей знати могут быть скованы при помощи специальных браслетов или ошейников с добавлением небольшого количества нефрэя. Он ведь первоначально против них и применялся. Это потом выяснилось, что и многоликие подвержены воздействию этой травы…