Текст книги "Темный принц. Трилогия"

Автор книги: Виктория Иванова

Соавторы: Ксения Баштовая
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 56 страниц)

Хорошо все–таки, что к Властелинам это не относится… Как и многое другое, впрочем.

* * *

Многоуважаемый господин Махруд был просто счастлив нас видеть. Так счастлив, что, прикрывая ладонями свежие царапины на щеке, лично отвел нас на склад, расположенный в отдельном помещении за домом, где хранились остатки вещей команды. Добрая половина предметов (мой кошелек, например), конечно, пропала. Но, к счастью, господин Махруд был настолько любезен, что лично притащил из дальнего угла хороший такой сундучок, фунта в три весом, и, вымученно улыбаясь предложил взять столько денег, сколько хочется. Шамит, недолго думая (я и слова сказать не успел), заглянул под крышку, хмыкнул–фыркнул, а потом быстренько засунул «шкатулку» в мою безразмерную сумку.

Что еще не может не радовать – на «артехвакты» никто не польстился. Так что и «Открыватель Врат» и «Сердце Дракона» спокойненько лежали рядом на полочке. Как только светлый и темный артефакты не поцапались – одним богам известно.

Собрав все вещи и взяв за поводья лошадей, мы вышли из внутреннего дворика на улицу. Хорошо, что кони команды не оказались какими–нибудь доходягами, которых Махруд со спокойной совестью продал бы. В таком случае пришлось бы их искать по всему городу… Хотя, с другой стороны, доходяг было б не жалко бросить. Господин Махруд плелся следом за нами, испуганно косясь.

Кстати, а что, если… Я окинул взглядом дом. На мгновение зрение затмила серая пелена. Ало–золотой всполох Шамита, бурое пятно Махруда и кучка серовато–розовых точек, разбегающихся в разные стороны… Отлично. В доме никого не осталось…

Я мотнул головой, стряхивая это некое подобие Тьмы, и, сладко улыбнувшись, вытянул из сумы «Сердце Дракона». Что тут у нас?

Не до конца зарядившийся артефакт на мгновение плеснул розоватым, раздраженно отзываясь на зов. Ну а если совсем чуть–чуть? Недовольные багровые оттенки… Всего на пару мгновений! Зато знаешь, какой пожар будет! Ровная алая вспышка… Ну раз так…

– Эллир т'кхайн! – выкрикнул я, вскидывая руку с артефактом по направлению к зданию.

Верхушка жезла вспыхнула алым, и огромная струя пламени, вырвавшаяся изо рта дракончика, в одно мгновение охватила дом. Господин Махруд пал на колени и, запрокинув голову, взвыл:

– Все! Все, что нажито непосильным трудом!

«Сердце Дракона» с тихим звяканьем потухло. Теперь этому артефакту еще с месяц энергию копить, если не больше. И все–таки интересно, как светлые с помощью вот этого собираются убивать папу?! Надеюсь, не так, как в книге написано. Представленная воображением картинка, как отец стоически терпит все «четыресста питьдисят шесьть рас», вызвала у меня приступ неконтролируемого рыка. «Чего бы хорошего вспомнил…» Ой, всяких тут мы еще не слушали…

– Хор–рошо горит… – задумчиво протянул Шамит, ставя ногу в стремя.

А еще интересно, догадается ли этот… гм… нехороший человек, что не стоит тушить пожарище? Все–таки использовался артефакт.

Я вскочил в седло:

– Поехали?

Сбоку раздалось тихое всхлипывание. Я покосился в ту сторону. Девушка не изменяла облика, по–прежнему оставаясь такой же… чешуйчатой, но, когда она хлюпнула носом, в ее чертах вдруг вновь проскользнуло лицо испуганного подростка. Я только удивленно хмыкнул, так она была непохожа на ту дикарку, что, едва мы вошли в кабинет Махруда, с диким визгом кинулась на рабовладельца и, прежде чем я успел оттащить, полоснула его по щеке длинными когтями.

– Милорд… – вновь хлюпнула она. – А я… Как… Мне… Совсем некуда… Я одна… И…

Я, чувствуя, что еще чуть–чуть, и она разревется, мотнул головой в сторону коней команды:

– Поехали.

Потом разберемся, что с ней делать.

Мы отъехали на пару футов от дома Махруда, когда где–то вдали, в городе, раздался отчаянный вопль… Потом еще и еще один…

Я флегматично обернулся. Так и есть – Махруд, пытаясь потушить пожар, прыгал вокруг дома. Ну не идиот ли? Видел же, отчего загорелся особняк, а сам туда же…

Стоял бы спокойно – только дом бы и сгорел, а так… Как было сказано: «Все имущество, фактически либо юридически принадлежащее…» Дерево – просто вспыхнет зеленоватым пламенем, мгновенно рассыпавшись пеплом; золото, серебро, мирин и даже столь редко применяемая в Темной империи сталь – упадут на землю, рассыпавшись на мириады мелких, едва заметных частиц. Благо, на живых существ сила этого артефакта не распространяется (если, конечно, использовать его с помощью правильных слов).

Подожди–ка… Если металлы распадутся… Получается, те рабы, на которых сейчас, например, антимагические ошейники или даже обычные кандалы, стали свободными?

Не завидую я местным жителям, ой, не завидую…

Погони за нами не было… Хе! Хотел бы я посмотреть на таких самоубийц! Так что, когда мы отъехали на пару фарлонгов от города, девушка – гм, а я ведь до сих пор не знаю, как ее зовут, – оглянулась назад и тихо поинтересовалась:

– Наверное, можно уже изменяться?

– Думаю, что да, – вздохнул я, оглядываясь на город, где один за другим чудовищными цветами распускались языки пламени.

Знать бы еще, как это сделать…

Темно–бронзовые чешуйки на лице нашей новой спутницы начали медленно впитываться в кожу, глаза на прощание полыхнули алым пламенем и… через пару мгновений она была уже в человеческом обличье. Мотнула головой, сбрасывая с лица непокорные косички и, сладко потянувшись, мурлыкнула:

– Боги, я три года мечтала хоть чуть–чуть отомстить этой твари Махруду… – Покосилась на меня и тихо спросила: – А вы, милорд?

Так, сперва надо определиться, как же мне вернуться к нормальному облику… А потом уже объяснять, что меня зовут Диран, а не «милорд»!

«Идиот!! Просто расслабься, и перестань все время думать о битвах! И дали же боги такого… придурка!»

Гм… Для внутреннего голоса он слишком уж наглый… Хотя советует дельные вещи. Я прикрыл глаза, пытаясь прогнать крутящиеся перед внутренним взором картины боя…

В тот же миг на меня навалилась дикая усталость, перед глазами запрыгали снежинки, конечности потяжелели, меня повело вперед… Крепкая рука схватила меня за локоть, чудом не дав врезаться в острые шипы на холке Трима.

– Осторожней, Диран!

– Ага, спасибо, – выдохнул я, выпрямляясь и нащупывая выскользнувшие из неожиданно вспотевших ладоней поводья.

Грон фыркнул и, повернувшись ко мне, не замедляя шага, провел длинным узким языком по запястью, делясь толикой энергии. Головокружение слегка прошло, но Шамит не спешил отпускать локоть.

– Ты как? – В глазах оборотня светилась неподдельная тревога.

– Нормально, – выдавил улыбку я, чувствуя, как расступается перед глазами черная пелена, обычно предшествующая обмороку.

Рыжий, поверив, отпустил мою руку. Но напряженного взгляда так и не отвел. Куда только катится мир? Тьфу ты, замучился повторять!

– Куда теперь? – осторожно поинтересовалась девушка.

Я покосился на нее. И почему у меня такое нездоровое подозрение, что в ближайшее время мы с ней не расстанемся?

Ладно, все потом… Где там наша команда?

Я обвел взором линию горизонта, оглянулся на удаляющийся город… Россыпь зеленых звездочек обнаружилась далеко впереди, за едва видимым на горизонте леском. Далеко они все–таки забрались. Надеялись затеряться в подлеске?

– Туда! – ткнул я пальцем, указывая направление, и, в ответ на удивленный взгляд Шамита пояснил: – Вангар и остальные – там.

Ну а то что после такого… глядения на меня вновь нахлынуло головокружение, это уже мелочи.

Надеюсь…

«П–приду–у–уро–о–о–ок!!! Не мог не покрасоваться, да?!»

Всю последующую дорогу я продержался на чистом энтузиазме и упрямстве. Я должен доехать. Должен – и все тут! Сейчас Трим сделает еще один шаг, и я не выпаду из седла. Не выпаду. Не…

За деревьями обнаружился постоялый двор, окруженный высоким забором. Я удивленно прищурился: странное, что ни говори, место для подобного заведения – всего в паре часов пути от города. Почему не разместили подальше? Так, чтобы путешественник подходил к вечеру усталый и был готов заплатить за ночлег любую сумму? Или могли вообще в черте города оставить.

Но все мысли испарились, когда мы въехали во двор и нам навстречу со ступенек бросилось Нечто – растрепанное такое, с горящими опасной зеленью глазами.

– Ди, Шамит, вы живы! Я… я так рада!! – Но тут Амата заметила нашу новую спутницу: – Темная?!

Лицо клирички окаменело, и в тот же миг на ее ладони опасной змейкой свернулось «Возмездие Богов». А по щеке бывшей наложницы Махруда побежала тонкая полоска чешуек…

– Наполовину, – выдохнул я, сползая с грона и чувствуя, что еще чуть–чуть… и все! Спи спокойно, дорогой товарищ. Наша команда тебя никогда не забудет!

Амата медленно опустила руку.

Ленточка чешуек замерла, а потом потихоньку начала уменьшаться…

Я с трудом расцепил пальцы, мертвой хваткой впившиеся в луку седла, осторожно сделал шаг назад… В тот же миг земля опасно покачнулась под ногами… А еще через мгновение я понял, что вертикальное положение удерживаю лишь благодаря Шамиту.

– Не н–надо! Я с–сам, – попытался вырваться я. И едва не загремел в пыль.

– Сам ты сейчас даже от кузнечиков не отобьешься! – насмешливо фыркнул оборотень, осторожно ведя меня в сторону двери. – Амат, а почему вы здесь? Не проще было…

– Вангар решил, что в толпе… в смысле, в такой таверне нас никто не будет искать. Решат, что мы скрываемся где–нибудь в безлюдном месте.

Следовавшую за ней темную, передавшую поводья коней команды подбежавшему мальчишке, клиричка, похоже, решила просто не замечать.

– Тоже правильно, – протянул многоликий, задумчивым взглядом окидывая залу трактира.

Я тоже оглянулся вокруг. Команда заняла небольшой столик в углу. Кроме них в комнате была парочка мрачноватых личностей – из тех, что в приличное общество не пускают. Да за дальним столиком одиноко сидела какая–то рыжая девушка, мрачно катающая между пальцами небольшой огненный шарик.

На помосте, в стороне от входа, резво плясали высоко задирая ноги, штук пять девиц. Конечно, то, подо что они танцевали, музыкой назвать было трудно, но, похоже, во избежание всяческих эксцессов, над пианино, за которым сидел пожилой хримтурс, висело объявление: «Музыкант играет, как умеет! Можете лучше?» Похоже, тех, кто может лучше, пока не находилось – клавиши пианино под пальцами инееобразного существа были покрыты толстым слоем льда. Может, в другое время меня бы это не остановило, но сейчас даже столы двоились пред глазами. Что тогда о клавишах заикаться?

А что, музыкальное воспитание было в нашей семье одним из обязательных предметов! С подачи–то мамы…

За кривой стойкой замер какой–то мужик.

Шамит сделал шаг к столику, за которым сидела команда. Те встретили его (ну, может быть, и меня, мертвой хваткой вцепившегося в плечо оборотню) радостными улыбками, а эльфийка вообще, вскочив на ноги, рванулась к рыжему и повисла у него на шее:

– Шамит!! Я так рада, что с тобой все в порядке! Я так волновалась!

Тут до Аэлиниэль дошло, что по этикету, не изменявшемуся со времен Раскола, эльфам не подобает выказывать свои чувства на людях, и она, резко расцепив руки, поспешно ровным голосом поправилась:

– Точнее… мы. Мы волновались!

Оборотень мягко улыбнулся, сгрузил меня Вангару и только хотел что–то сказать, как сбоку раздался голос:

– Кого я вижу! Шамит, ты ли это?!

Рыжий мгновенно развернулся на звук:

– Какая встреча, Вмелен! Рад тебя видеть! – Правда, особенной радости в его голосе я что–то не услышал.

Мужчина, окликнувший оборотня, медленно вышел из–за стойки. Не знаю, может, у меня к голосам еще и видения добавились, но мне показалось, что давешний помощник скорняка по сравнению с этим мужиком – худенький и стройненький эльфик!

– Я тоже рад! – подтвердил он. – Каким ветром тебя занесло в мою таверну?

– Твоя? – удивленно протянул Шамит. – А я тут… с друзьями путешествую…

Умгум, в целях научной топографии…

Вангар осторожно помог мне опуститься на лавку.

– Все! – вскинул руку Вмелен. – Ни слова больше! После того как ты вытащил меня из Доркхайна, мой дом – твой дом! Ужин и ночлег за счет заведения!

Комната начала медленно кружиться перед глазами.

– А м–можно ночлег без ужина? – тихо выдохнул я, чувствуя, что больше не выдержу и точно свалюсь под стол.

– По двое или каждому отдельную? – поинтересовался хозяин.

– Мне – отдельную! – Кажется, хоть это получилось твердо.

Шамит покосился на меня и кивнул:

– Ему – отдельную. Он во сне храпит.

Я чуть не поперхнулся от возмущения. Я?! Храплю?! Но Вмелен понятливо кивнул и крикнул куда–то в сторону:

– Джера, проводи гостя в пятнадцатую комнату!

Уже поднимаясь наверх и изо всех сил цепляясь за перила (от помощи я гордо отказался), услышал за спиной дикий вопль:

– Ну и хто тык танцуйит?!

На мгновение оглянувшись, я увидел, как рыжая ведьма, встав на ноги и уверенно покачиваясь, направилась к помосту – видимо, собралась показать как надо. М–дя… Не вынесла душа поэта…

Войдя в комнату, я, не раздеваясь, повалился на кровать и вырубился, едва голова коснулась подушки.

* * *

Меня окружала непроглядная темнота, подмигивающая странными звездочками. Тьма, а не пустота, затягивавшая меня этим утром. Нет, скорее она походила на тот сумрак, что окутывает комнату, когда ты внезапно просыпаешься ночью, задолго до первого крика петуха, или на таинственный полумрак, что струится между знакомыми предметами, придавая им странные, а порой и страшные очертания. И ты до боли в глазах всматриваешься вперед, пытаясь понять, что же перед тобой: стул с небрежно брошенным на сиденье свитком или горный тролль, тайком пробравшийся в комнату и готовящийся к прыжку.

Я сделал шаг вперед, и в тот же миг к темноте прибавилось что–то еще… Что–то странное. Такое чувство, будто на меня кто–то смотрит… Изучающе и в то же время с какой–то странной иронией.

– Пора, наконец, поговорить. – Мужской голос прозвучал откуда–то слева.

– Кто здесь?! – отозвался я, стремительно разворачиваясь на звук.

Тихий смешок:

– Неважно. Послушай меня… Ты…

Черный клинок сам материализовался в руке:

– Кто ты?!

– Боги, как низко пал род гар'Тарркхан, если мне угрожают этим мечом! – Теперь в голосе змеилась неприкрытая издевка. Но звучал он откуда–то из–за моей спины.

Я резко развернулся, чуть согнув ноги в коленях, рванулся на звук с обнаженным клинком в руке и… со всей дури въехал лбом в стену. Не знаю, как это получилось, если меч был выставлен вперед, но…

Тихо взвыв, я оч–чень подробно, на чистейшем старотемном, вытянув все согласные и правильно расставив придыхания, добавляя гномьей основательности и эльфийской витиеватости, ни разу не повторившись, рассказал неизвестному собеседнику все, что я думаю о нем и его родне.

Неизвестный затаил дыхание, а потом, тихо хохотнув, восторженно присвистнул, но уже в следующий миг из его голоса пропал всякий намек на веселье:

– Шутки в сторону, малыш. Пора поговорить серьезно.

– Я не малыш, – привычно огрызнулся я, потирая ноющий лоб и пытаясь понять, кого же мне напоминает голос моего собеседника.

– Для меня – малыш. И хватит перебивать! В клепсидре осталось очень мало воды…

А не проще было сказать «время уходит»? Пиж–жон! Мужчина между тем продолжал:

– За последнее время ты трижды перевоплощался.

– Как трижды?! – не выдержал я. – Два раза!

– Я же сказал, не перебивать! – В голосе зазвучали стальные ноты. – Первый раз – в гномьей шахте. Тогда, правда, превращение было неоконченным, и только это спасло тебя. Второй – в Чертогах С'кархона. Превращение почти завершилось, но ведь ты не прошел посвящения! Я буквально за уши вытянул тебя из объятий Линс'Шергашхт, а ты опять лезешь туда же! Свое третье превращение в этом богами забытом Харноре ты выдержал, не сойдя с ума, лишь потому, что я поддерживал тебя, делился своей энергией! Но, тарк мархар, и я не всесилен! В следующий раз я просто не смогу тебе помочь! Или ты решил шагнуть за Грань?!.. Запомни, малыш! Никаких превращений хотя бы до первого посвящения! Иначе миледи Ночь призовет тебя к… – Его голос звучал все тише, и последних слов я так и не услышал…

Точно! Вспомнил! Он напоминает мне голос отца!

Некоторое время я лежал неподвижно, уставившись на едва заметный в полумраке потолок, потом прикрыл глаза и… провалился в глубокий сон безо всяких сновидений.

Проснулся я поздно, от тяжелого дробного стука в дверь. Такое чувство, словно за порогом притаилась компания гномов, добывающих руду. Сладко потянувшись, я вскочил на ноги, чувствуя себя полным энергии. Общее отличное самочувствие портил лишь зверский голод, но это ведь дело поправимое?

Гм… А что мне сегодня снилось? Вот крутится что–то в голове, крутится, а вспомнить не могу… Кажется, приснился какой–то разговор… Но вот какой? О чем? Хоть убей, не вспомню!

За дверью действительно обнаружился гном. Всего один, правда, но от этого дело лучше не становится…

Торм поскреб затылок и поинтересовался:

– Диран, ты как? Живой?

Естественно, на этот вопрос может быть только один ответ.

– Не–а, – сладко зевнул я. – Часа два назад помер.

Торм шарахнулся от меня, как от чумного:

– Д–диран, ты это самое… постой, а я щас… Амату позову… Мы тут быстренько тебя упокоим, изгоним… Ты, главное, не кусай никого, а мы щас, щас, – забормотал гном, медленно отступая назад и испуганно выпучившись на меня.

Т'кере! Сейчас они действительно меня наизгоняют! Заклинания – это ладно, но я слышал, что в некоторых светлых селениях зомби, на случай если заклятия на сработали, молотком по голове потом добавляют. Так сказать, для надежности! Или колом деревянным… А мне моя голова пока нужна! Она мне очень даже дорога. Хотя бы как память…

Вцепившись в рукав гномьей рубашки, я втащил Торма в комнату, мгновенно захлопнув дверь:

– Да живой я! Живой! Пошутил просто!

– Чем докажешь?! – настороженно поинтересовался потомок подземных жителей.

Уууу! Как же все запущено…

– Вот! – Я сунул под нос гному правую руку. – Видишь?! Сами ж говорили, что доспех этого вашего Элетта только после смерти снять можно!

Торм внимательно изучил полосу чешуи на моем запястье, чуть ли не обнюхав его, и лишь потом кивнул:

– Хорошо, убедил. Но ты так больше не шути! А то мало ли… Эт я такой добрый, а был бы здесь, например, Влас, так он мог и секирой между глаз засветить!

– А кто такой Влас? – тут же заинтересовался я.

Торм как–то сразу помрачнел и, тихо буркнув:

– Брат мой, – скомандовал: – Пошли, сейчас поговорим со всеми, а потом завтракать будем.

Я оглянулся назад – ничего в комнате не забыл? – и поинтересовался:

– А наоборот можно? Сперва позавтракать, а потом поговорить?

– Низзя, – отрезал гном, буквально вытаскивая меня в коридор. – Я и так полчаса тебя будил. Вангар и остальные уже небось заждались!

Когда мы отошли от моей комнаты, Торм внезапно вспомнил:

– Элиа рассказала, как вы ее вытащили.

– Какая Элиа? – не понял в первый момент я. Гном укоризненно покачал головой:

– Темная, которую вы с Шамитом привели!

Гм… Неудобно как–то получается… Я про нее и забыл. Но теперь, по крайней мере, знаю, как ее зовут!

– А как она в гарем попала, не рассказывала? – поинтересовался я больше из вежливости.

– Говорит, мать у нее темная, из какого–то обедневшего рода, а отец – светлый, – пожал плечами гном. – И вроде как папочкины родственники, узнав, на ком он собрался жениться, резко от него отреклись. Мамочкины – от нее тоже. В общем, они поселились в этих землях. Мать умерла, когда ей было года три, а отец года два назад ушел в море и не вернулся. Ее продали за долги.

Подробненько она, кстати, успела рассказать. Вот это точно называется, что такое не везет и как с этим бороться.

Может, у человека только личная жизнь налаживаться началась, а тут мы с рыжиком…

* * *

Я сидел на первом этаже таверны в главном зале, изучая мрачным взглядом столешницу и пытаясь понять, куда же все–таки катится Мир. А он, судя по размышлениям, катился куда–то не в очень хорошее место.

В этом я убедился, едва в комнате Вангара и Таймы начался разговор. Взять хотя бы то, что, например, в Кардморе, когда я только начал общаться с командой, они звали меня темным, смотрели как на врага народа вообще и их лично в частности. Сейчас же… Амата, сидя в дальнем уголочке, весело щебетала с Элиа. И даже гном ее по имени называл! Где, я вас спрашиваю, расхваленная ненависть светлых и темных?! Где?!

Сныкалась…

Вслух я, конечно, этого не спросил, соответственно и ответа на этот животрепещущий вопрос не получил. Но… уже через мгновение я узнал ближайшие планы светлых и понял, что все только начинается.

Сами перспективы просто поражали своей оригинальностью: доехать до Западных гор (два дня пути) и найти Затерянный Храм (еще денька два–три)… Конечно, продуманность здесь на высшем уровне! Интересно, как в этой стилистике звучал бы план легендарного взятия Сельной крепости темными войсками? «А давайте пойдем на юго–запад, попытаемся пройти Стальную пустыню и, если чего–нибудь там обнаружим, обязательно завоюем»?!

Но это–то все более или менее понятно – команда по жизни на голову ушибленная. Но вот то, что началось потом, когда Вангар поинтересовался, что делать с Элиа, – ни в какие ворота не лезло! Даже – кардморские. Ведь взять ее с собой – опасно, оставить здесь – страшно.

Я хотел было предложить дать ей денег (благо господин Махруд щедро поделился), но тут… она сама рванулась вперед и, рухнув передо мною на колени, начала:

– Милорд, я… Милорд, вы… Вы спасли меня и… – Ее голос сорвался. Девушка запнулась и начала заново, окрепшим голосом: – Я – Элиа Аркэн, – ровный вздох. – Вчера вы спасли меня, и теперь я нахожусь перед вами в долгу. Клянусь моим именем и честью, клянусь именем и честью моего рода – я верну вам его! Принимаете ли вы мою клятву, милорд?

С минуту я сидел с открытым ртом, переваривая услышанное, но потом, когда до меня дошло…

– В'алле, – только и смог выдохнуть я.

Вот только о присутствии светлых моралистов, при которых пока еще, похоже, не ругался, я попросту забыл.

– Диран! – потрясенно ахнула Тайма. – Как ты можешь говорить такое?!

– Что Диран? Что – Диран?! – взвился я. Гм… Дежавю? Где–то я такие крики на тему «А что такого я сказал?!» уже слышал. И адресовались они тоже Тайме… – Да вы слышали, что она только что сказала?!

– А что?! – влезла в разговор Амата, до этого момента тихой мышкой сидевшая в уголочке.

Я только обиженно фыркнул, не собираясь отвечать на ее вопрос (не знает – ее проблемы!), но…

– Она поклялась, – ровным голосом поведал Вангар, глядя куда–то поверх моей головы.

– Я слышала! – звякнул возмущенный голос клирички. – Ну поклялась, ну и что? Если клятвы не скреплены именами богов или Мира, они нарушаются так же легко, как и даются! Особенно – темными.

Урра! Темных обозвали!! Тра–ля–ля!!

– Только не эта клятва, – покачал головой воин. Мне показалось, или в его голосе действительно прозвучали нотки тоски? – Элиа поклялась именем и честью своего рода. Эта клятва равно дается темными и светлыми… дворянами… – Последние слова Вангар произнес явно через силу. – И если она дана, то может быть выполнена только двумя способами: либо вернуть долг, либо спасти жизнь тому, кто принял клятву. Нарушить ее нельзя – это страшный позор, который несмываемым пятном падет на честь всего рода.

– Но… – потрясенно выдохнула клиричка. – Элиа ведь спросила, согласен ли Диран принять эту клятву? Получается, он может отказаться?

– Может, – кивнул воин, на этот раз не отрывая от меня напряженного взгляда. – Но тогда… Отказ–оскорбление, ведь поклявшегося сочли недостойным. И смыть этот позор, так чтобы он не пал ни на тебя, ни на твой род, можно лишь одним способом – своей кровью.

А то я не знаю, воин… Амата потрясенно ахнула:

– То есть… Если Ди сейчас откажется, Элиа должна… себя… – Не в силах произнести нужное слово, девушка запнулась, а потом резко провела пальцем по горлу.

– Именно, – кивнул Вангар.

Теперь на меня уже вся команда смотрела как на врага народа. Тут кто–то мучился ностальгией?

– А я о чем говорю?! – вспыхнул я. – Именно об этом! А потому – в'алле, в'алле, и еще раз – в'алле кел'лас эс'теракк шириитский!!

Ну почему, почему она не поклялась всем тем же самым, но – рассудительному Теренсу или помешанному на полетах и фехтовании Гилберту?! Почему?! Насколько все было бы проще! По крайней мере, для меня!

– Диран, а ну прекрати! – повторила Тайма. – Это! же неприлично!

– И в чем проблема? – ровно поинтересовался я. – Вангар же, например, ругается, и ему ты ничего не говоришь!

– Вангар старше тебя!

– А разница? Что, после того как мне исполнится тридцать, я смогу говорить «т'кере», «тарк мархар», «кэл'нха», «шек'керат»… – По мере перечисления клиричка, внимательно прислушивающаяся к моим словам, медленно, но верно краснела.

А я че, я ниче… Я виноват, что у нее буйная фантазия и она представляет все, что я говорю? Даже если этого не понимает… Я вон, например, в ее возрасте был мальчиком культурным и ни о чем таком не думал! Кажется…

– Н–ну… – попыталась найти лазейку Тайма. – Разница еще в том, что «т'кере», «тарк махар»… – Впечатлительная клиричка пошла белыми пятнами и принялась хватать ртом воздух. Воинша покосилась на нее и попыталась найти более обтекаемую формулировку: – То, что говорит Вангар… является… э… активной ненормативной лексикой, а «в'ал…», ну, в общем, то, что сказал ты, – лексика пассивная!

Да… Ей надо в ученицы к Микоши идти.

– А разница? – снова скептически поинтересовался я.

– Ну… – запнулась воинша, не зная, что же все–таки ответить.

«Активная – это ты, а пассивная – тебя!» Арг, кхе–кхе… Ну и объяснили… Никогда не думал, что у меня такие знания по… э… лингвистике. «Ага, у тебя! Размечтался!!!»

– Милорд, – вклинился в спор, посвященный проблемам лингвистики, голос Элиа, – так вы принимаете мою клятву?!

– Во–первых, меня зовут Диран, а не милорд! – Фух, наконец–то сказал! – А во–вторых… Принимаю.

А что мне еще остается?..

В общем, после такого милого и содержательного разговора, когда количество путешественников «до Затерянного Храма и дальше» увеличилось еще на одного, я сидел в главной зале, ожидая, когда же, наконец, соберутся все.

Не знаю, чем там Шамит Вмелену помог, но хозяин таверны решил рассчитаться по полной и сейчас уверенно набивал сумки команды едой, словно в путь до Затерянного Храма отправлялись не восемь человек, а, по меньшей мере, две роты.

Отъезжавшие неуверенно топталась возле вновь обретенных коней. Лишь Шамит с Аэлиниэль о чем–то тихо шептались в уголочке.

Интересно, а как на это отреагировали бы остальные эльфы? Это ведь такое нарушение этикета! Шептаться неизвестно с кем, неизвестно о чем, да еще в присутствии кучи свидетелей! Позор на все ушастые роды!

– У–у–у… Как же голова–то болит!!! – немузыкально взвыл кто–то сбоку.

Я покосился в ту сторону. Вчерашняя ведьма, обучавшая «правильным танцам», сидела за соседним столиком и мрачно сверлила взглядом плохо ошкуренные доски столешницы, запустив пальцы в роскошную рыжую шевелюру.

Почувствовав чужой взгляд, она, не поворачиваясь, мрачным голосом поинтересовалась, обращаясь явно ко мне:

– От головной боли и похмелья чего–нибудь знаешь?! Не люблю пьяных.

– «Светлое общеисцеляющее» подойдет? – наивным голоском поинтересовался я.

– В порядочном обществе, – хрипло отозвалась ведьма, по–прежнему не поднимая головы, – за подобное предложение сразу бьют табуреткой по голове.

Ха! Размечталась! Хотя… Что–то мне ее голос подозрительно знаком…

Девушка мотнула головой, отбрасывая прядь назойливых рыжих волос, и я на мгновение увидел ее лицо.

– Микоши?!

Ведьма вскинула голову:

– Мы знакомы?!

– С–слегка, – выдавил я.

Вот кого–кого, а увидеть ее здесь я не ожидал.

– Да? – удивленно протянула ведьма, задумчиво проводя пальцем по кромке стакана с водой, стоящего на столе перед ней. С длинного, раскрашенного во все цвета радуги ногтя сорвалась зеленоватая молния и потонула в стакане, окрасив воду в золотистые тона. Микоши неспешно отхлебнула напиток. – Это как? – Из ее голоса пропал всякий намек на похмелье.

– Н–ну… Книгу я вашу читал…

– Не вашу, а твою, – нетерпеливо оборвала меня ведьма. – Я здесь пока вроде одна, а потому выкать мне нет никакой необходимости! Тем более, мне кажется, у нас не такая уж большая разница в возрасте. Лет пять–семь, не больше.

– Ага, – выдохнул я. – А вы… ты… что здесь делаете?!

Нет, я, конечно, все понимаю, но когда серьезный (относительно) лингвист отплясывает в каком–то захудалом (относительно) кабаке, а наутро мучается (относительно) похмельем?!

В глазах ведьмы запрыгали маргульчики, а рядом с кружкой появилась огромная кипа бумаги, по которой тут же побежало самопишущее перо.

– Книгу новую пишу. Монографию. «Вульгаризмы и жаргонизмы, употребляемые в аффективных состояниях на землях Темной империи», – с восторженным блеском в глазах провозгласила ведьма.

– Но здесь же не Темная империя! – только и смог выдавить я.

– А я и вторую монографию пишу! – Рядом с первой стопкой появилась вторая. – Называется «Взаимопроникновение темных и светлых ненормативно–идиоматических выражений и словосочетаний»!

– Ну и как? – невольно заинтересовался я. – Много написала?

– Одну – почти всю. Вторую – наполовину! Хотя… Наибольшее количество материала я собрала не здесь, а в небольшом городке к югу отсюда. – Маргулы в ее глазах разжирели, превращаясь в мархангов. – Купила я там бутыль вина – родственникам хотела отвезти. Вино редкое, мельхенское… И проходила мимо какой–то выпивающей компании. Бутылка из рук ка–а–а–ак выскользнет!.. Я местных идиоматических выражений на три главы насобирала!

Правильно говорят: женская душа – потемки. Другая бы на ее месте с ума сходила по впустую потраченным деньгам, а эта радуется! Торма на нее нет!

– Экземпляр подаришь? – прищурился я. Судя по постоянному обогащению собственного запаса, как она там сказала… «темных и светлых ненормативно–идиоматических выражений и словосочетаний», подобная книжка мне пригодится.

– А и подарю! Ладно! – Ведьма хлопнула ладонью по столешнице, и в тот же миг перо и бумага растаяли в воздухе. – Пора мне…

Она начала вставать, но я схватил ее за рукав:

– Один вопрос. Если ты сама можешь снять похмелье, зачем спрашивала?

Микоши хихикнула:

– Хотела проверить растленность нынешнего молодого поколения – знает ли оно то, что мы знали в далеком розовом детстве. Ладно… Даст Михшул, еще встретимся… Я, конечно, в Тутте редко бываю, но ты, будешь неподалеку, заезжай! Поболтаем еще о последних достижениях лингвистики.

И, рассмеявшись, ведьма выскочила за дверь. Через пару минут с улицы раздались дикий свист, улюлюканье и конское ржание.

М–дя… И это серьезный лингвист.

Теперь у меня уже два приглашения в Тутт. От портрета и от оригинала. Будем дальше коллекционировать?