Текст книги "Тигр в дыму (сборник)"

Автор книги: Виктория Холт

Соавторы: Марджери (Марджори) Аллингем (Аллингхэм)
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 39 страниц)

Я не думаю, что когда-нибудь вышла бы замуж за Джона Кармела, но тетя Шарлотта не пожелала предоставить мне даже время, чтобы это понять. Странно, но когда я думала о любви, передо мной почему-то возникало смеющееся лицо с прищуренными глазами. Кредитоны овладели моими мыслями.

Я поклялась, что если я решу выйти замуж, то ничто и никто не остановит меня.

«Тик-так!» – насмехались часы, но я была уверена в этом. Возможно, я и похожа на тетю Шарлотту, но ведь она еще и сильная женщина.

Я вешала на дверь магазина табличку с надписью «Если магазин закрыт, обращайтесь в «Дом Королевы», когда прозвенел колокольчик и вошел Редверс Стреттон. Он улыбался.

– Мы уже встречались, – произнес он, – если не ошибаюсь. Я смутилась и покраснела.

– Это было давно, – пробормотала я.

– А тем временем вы выросли. Тогда вам было двенадцать.

Я была до смешного польщена тем, что он помнит.

– Значит, прошло девять лет.

– Вы так много знали тогда, – сказал он, быстро оглядев круглый столик, инкрустированный слоновой костью, изящный комплект стульев стиля Шератон и стоящий в углу скромный книжный шкаф Хеппллуайта.

– Вы и теперь много знаете, – добавил он, взглянув на меня. Я взяла себя в руки.

– Удивлена, что вы помните. Наше знакомство было столь коротким.

– Вас не так-то легко забыть, мисс… мисс… мисс Анна. Правильно?

– Да. Вы хотите что-нибудь посмотреть?

– Да.

– Может, я смогу вам что-нибудь показать.

– Я смотрю на это в данную минуту, хотя невежливо употреблять подобное слово в отношении юной леди.

– Не хотите же вы сказать, что пришли увидеть меня.

– Почему бы нет?

– Мне кажется, это странно.

– А мне кажется, это вполне естественно.

– Так… вдруг… через столько лет.

– Я – моряк. После нашего знакомства я редко приезжал в Лангмаут, иначе я зашел бы раньше.

– Ну, раз теперь вы здесь…

– Я должен изложить свое дело и отчалить? Дело? Ну, конечно, вы же деловая женщина, и мне не следует об этом забывать, – сильно сощурив глаза так, что они казались почти закрытыми, он бросил взгляд на книжный шкаф Хеппллуайта. – Вы прямой человек. Значит, я тоже должен говорить прямо. Признаюсь, я пришел не для того, чтобы купить эти стулья… или этот книжный шкаф. Просто я проплывал мимо длинной красной стены и увидел надпись на воротах «Дом Королевы», тут я и вспомнил наше знакомство и подумал, что когда-то здесь ночевала королева Елизавета, а теперь, что более интересно, здесь спит мисс Анна Бретт.

Я рассмеялась пронзительным счастливым смехом. Иногда, когда я представляла, как я с ним встречусь снова, мне казалось, что наша встреча произойдет именно так. Он притягивал меня. Он казался мне нереальным, словно герой романтической сказки, ступивший прямо из гобелена. Я была уверена, что он – храбрый искатель приключений, бороздящий океаны, неуловимый, так как часто надолго пропадал. Выйдет из магазина, и я увижу его лишь через много-много лет… когда стану Старой мисс Бретт. Он обладал качеством, которое Эллен называла «быть полным жизни».

– Надолго вы приехали в Лангмаут?

– Отплываю на следующей неделе.

– В какие края?

– В Австралию и тихоокеанские порты.

– Звучит… заманчиво.

– Неужели вас тянет путешествовать, мисс Анна Бретт?

– Я мечтала бы увидеть весь мир. Я родилась в Индии и думала, что вернусь туда, но родители умерли, и все изменилось. Я живу здесь, и похоже на то, что так здесь и останусь.

Я была удивлена, что рассказываю ему то, о чем он меня не спрашивает.

Внезапно он взял мою руку и сделал вид, что изучает мою ладонь.

– Вас ждут приключения, – сказал он, – в дальних странах. Но смотрел он не на руку, а на меня.

Тут я увидела, что за окном стоит женщина. Это была миссис Дженнингс, которая часто заходила в «Дом Королевы», но редко что покупала. Она обожала подсматривать. Я подозревала, что в чужие дома ее влечет любопытство и манера всюду совать свой нос, а не интерес к антиквариату. Теперь она увидела в магазине Редверса Стреттона. А вдруг она заметила, что он держит меня за руку?

Зазвенел колокольчик, и она вошла.

– Ах, мисс Бретт, у вас покупатель. Я подожду. Подозрительно сверкнули глазки за пенсне! Теперь она мучается вопросом, не ухаживает ли Редверс Стреттон за мисс Бретт, ведь он зашел в магазин, явно не собираясь ничего покупать.

Редверса мгновенно охватило смятение, потом, слегка пожав плечами, он сказал:

– Мадам, я ухожу.

Он поклонился мне, потом ей и удалился. Я пришла в ярость, потому что эта женщина всего лишь хотела знать, сколько стоит книжный шкаф. Она провела по нему рукой, задала несколько вопросов и намекнула на древесного жучка – все просто для того, чтобы поболтать. Значит, Редверса Стреттона из замка интересует антиквариат. Она полагала, что он ненадолго приехал домой. Такой дикарь, совершенно не похож на мистера Рекса, который является настоящим утешением своей матери. Плохи дела у Редверса.

– Вот уж у кого дела совсем не плохи, – резко ответила я.

– Дорогая мисс Бретт, я выразилась фигурально, но все говорят, что этот молодой человек – дикарь.

Она предупреждала меня. Но я не желала, чтобы меня предупреждали. Домой я вернулась поздно, миссис Мортон сказала, что тетя Шарлотта хочет со мной поговорить. Она была раздражена и лежала в кровати, приняв опиум, чтобы облегчить боль. Она сердилась, потому что я пришла поздно, я объяснила, что задержалась, потому что миссис Дженнингс расспрашивала меня о Хеппллуайте.

– Эта старая сплетница. Она все равно не купит его. Тем не менее она успокоилась в отличие от меня. Мысли об этом человеке проследовали меня.

Через два дня тетя Шарлотта объявила, что собирается ехать на аукцион. Его не стоило пропускать, и, хотя она плохо чувствовала себя, она решила наглотаться лекарств и двинуться в путь. Так как она собралась отсутствовать два дня, она решила взять с собой миссис Мортон, чтобы та ухаживала за ней. К ее беспомощности прибавлялось неудобство кроватей в гостинице. Было бы гораздо лучше, если бы ее сопровождала я, но обе мы уехать не можем… дела. Этой вздорной Беринджер ничего нельзя поручить. После того, как она вышла замуж, тетя Шарлотта еще больше невзлюбила ее.

Она отбыла, а я все надеялась, что Редверс Стреттон снова зайдет в магазин. Я гадала, почему он не приходит, ведь он заглянул специально, чтобы повидаться со мной, и в то же время мне показалось, что он с готовностью воспользовался причиной, чтобы уйти. Для чего он тогда вообще приходил?

Очевидно, он уже ушел в плавание.

На следующий день после отъезда тети Шарлотты, вечером я закрыла магазин и вернулась домой. Я находилась у себя в комнате, когда ко мне вбежала Эллен и сообщила, что пришел джентльмен и спрашивает меня.

– Чего он хочет?

– Видеть вас, мисс, – ухмыльнулась Эллен. – Это капитан Стреттон из замка.

– Капитан Стреттон из замка! – глупо повторила я и посмотрелась в зеркало. На мне было серое шерстяное платье, которое не очень мне шло, к тому же я была непричесана.

– Я скажу, что вы выйдете через десять минут, мисс, – заговорчески предложила Эллен. – Пусть не думает, что вы тут же побежите ему навстречу.

– Может он пришел посмотреть мебель, – робко предположила я.

– Да, мисс, – ответила Эллен. – Так я скажу ему.

Она ушла, а я подбежала к гардеробу и вынула легкое шелковое платье, которое отец мне привез из Гонконга. Оно было сшито тамошним портным и уже вышло из моды (оно было у меня давно), но материал был прелестным, отделанный бархатом у воротника, что очень мне шло.

Я быстро переоделась, причесалась и побежала вниз. Он непринужденно взял меня за руки, что, наверное, считалось неприличным, но мне это понравилось.

– Простите, что без приглашения, – извинился он, – но я пришел попрощаться.

– А… вы уезжаете?

– Завтра.

– Что ж, желаю вам приятного путешествия.

– Благодарю. Надеюсь, вы будете вспоминать меня, а может и молиться за тех, кто в море.

– Надеюсь, что вам не понадобятся мои молитвы.

– Когда вы узнаете меня получше, вы поймете, что я нуждаюсь в них более, чем кто-либо.

Когда вы узнаете меня получше! Я была так взволнована, что любая фраза подобного рода и ее подтекст могли привести меня в восторг. Он уезжает, но когда я узнаю его получше…

– У меня создалось впечатление, что вы – очень независимый человек.

– Неужели вы полагаете, что существуют независимые люди?

– Встречаются.

– Вы? – спросил он.

– Едва ли. Да, сейчас благодаря вам я понимаю, что никогда не была самостоятельной. Но о чем мы говорим! Садитесь, пожалуйста.

Он огляделся, а я засмеялась:

– Я почувствовала то же самое, когда впервые попала сюда. Обычно, когда я садилась на какой-нибудь стул, я думала, что, может быть, на этом стуле когда-то сидели мадам Помпадур, или Ришелье, или Талейран.

– Такие мысли не приходят мне в голову, я ведь не настолько эрудирован.

– Пойдемте в тетин кабинет… у него более жилой вид. И если у вас есть время, там и посидим… немножко.

– Я отплываю в семь утра, – он посмотрел на меня озорным взглядом. – Но я уйду раньше.

Я рассмеялась и повела его вверх по лестнице и сквозь заставленные мебелью комнаты. Он заинтересовался китайской мебелью, которую тетя Шарлотта приобрела недавно. Я забыла, что она расчистила для нее место у себя в кабинете.

– На этот раз тетя Шарлотта щедро заплатила, – сказала я. – Эта мебель принадлежала человеку, который жил в Китае. Он был коллекционером, – я продолжала говорить, чтобы скрыть волнение, вызванное его приходом. – Вам нравится этот шкафчик? Он называется шифоньер. Красивый лак. Видите, как он инкрустирован слоновой костью и перламутром? Понятия не имею, сколько она заплатила за него. Сомневаюсь, что она найдет покупателя.

– Как много вы знаете.

– По сравнению с тетей ничего. Но я учусь. Хотя учиться можно всю жизнь.

– К тому же, – сказал он, мрачно изучая меня, – в жизни много чего, чему стоит учиться.

– Вы, должно быть, знаток… моря и кораблей.

– Никогда не смогу стать знатоком чего-либо.

– Кто может? Но куда же вас посадить? Здесь похоже будет удобно. Это хороший крепкий испанский стул.

Он улыбался.

– А что случилось с секретером, который вы купили в замке?

– Тетя продала его. Но я не знаю, кто его купил.

– Я пришел не для того, чтобы обсуждать мебель, – заметил он.

– Да?

– А чтобы поговорить с вами.

– Не думаю, что вам будет интересно со мной… вне всего этого.

Он оглядел комнату.

– Создается впечатление, что вас тоже хотят превратить в антиквариат.

В наступившей тишине было отчетливо слышно, как тикают часы.

– Да, – непроизвольно ответила я, – этого я и боюсь. Так и буду жить здесь, стареть, знать все больше и больше, совсем как тетя Шарлотта. Вы правы, антиквариат.

– Так нельзя, – возразил он. – Нужно жить полной жизнью.

– Мне очень приятно, что вы зашли… перед отъездом, – произнесла я.

– Мне следовало бы навестить вас раньше, но…

Я ждала конца фразы, но он замолчал.

– А я слышал о вас, – вымолвил он.

– Слышали обо мне?

– Старшая мисс Бретт – известная личность в Лангмауте. Говорят, что из нее невозможно вытянуть деньги.

– Вам это сказала леди Кредитон.

– Она считает, что ей заплатили меньше всех. Именно тогда мы и познакомились. – И продолжил: – Что вам известно обо мне?

Я побоялась повторить слова Эллен: вдруг все это ложь.

– Я слышала, что вы живете в замке и что вы – не сын леди Кредитон.

– Значит, вы понимаете, что с самого рождения я нахожусь в отчасти возмутительном положении, – он расхохотался. – Я позволил себе говорить об этом бестактно. Но поэтому мне и нравится разговаривать с вами. Вы отличаетесь от тех женщин, которые стыдятся говорить о том, что считается неприличным.

– Так это правда?

– Ага, так вам все известно. Да, это правда. Моим отцом был сэр Эдвард, и я воспитывался как его сын, но в то же время мое положение отличалось от положения моего брата. Конечно, для этого имеются все основания, как вы считаете? Тем не менее это повлияло на мой характер. Я пытался превзойти Рекса во всем, старался доказать, что я такой же хороший, как и он. Как вы считаете, простительно ли мальчику в подобной ситуации вести себя, скажем, надменно, стараться привлечь к себе всеобщее внимание, постоянно стремиться к первенству? Из нас двоих Рекс – более терпеливый. Более достойная личность, но дело в том, что ему не приходилось доказывать, что он хороший. Все и так считают, что он лучше.

– Надеюсь, вы не относитесь к скучному типу людей, которые ведут себя вызывающе?

Он засмеялся:

– Нет. На самом деле, пытаясь всем доказать свое превосходство, я тем самым в первую очередь пытался доказать это самому себе.

– Тогда прекрасно. Терпеть не могу людей, которые жалеют самих себя, возможно, потому, что было время, когда мне казалось, что жизнь сурово обошлась со мной. Это случилось, когда умерла моя мама.

Я рассказала ему о маме, о том, какой она была красивой и очаровательной, о том, что она мечтала сделать для меня, о том, как мы с папой тосковали по ней, и о том, как, осиротев, я осталась на попечении тети Шарлотты.

Я была необыкновенно оживлена. Так его присутствие действовало на меня. Я чувствовала, что я – остроумная, интересная, привлекательная. После маминой смерти я впервые ощущала себя счастливой. Нет, никогда в жизни я не была так счастлива. Хоть бы этот вечер продолжался вечность.

Раздался тихий стук в дверь, и вошла Эллен с заговорческим блеском в глазах.

– Я хочу доложить вам, мисс, что ужин почти готов, и я могу подать его минут через пятнадцать, если капитан Стреттон присоединится к вам.

Он объявил, что с удовольствием составит мне компанию. Он задержал свой взгляд на Эллен, и я заметила, что она покраснела. Неужели он и на нее производит такое же впечатление?

– Спасибо, Эллен, – к своему стыду, я почувствовала ревность. Нет, не ревность. Мне внезапно пришло в голову, что он обладает сильным обаянием, которое действует даже на служанку, вошедшую, чтобы доложить о трапезе. Возможно, я придаю слишком большое значение проявлению его интереса.

Эллен накрыла в столовой. Проявив бесстрашие, она водрузила две зажженные свечи в красивых позолоченных резных подсвечниках семнадцатого века на стол эпохи Реставрации, потом она поставила с двух концов стола шератонские стулья, и комната приобрела восхитительный вид.

Вокруг проступали смутные очертания книжных шкафов, стульев и двух бюро с фарфором и шератонской керамикой, но отблеск свечей придавал обстановке загадочный облик.

Все происходящее напоминало сон. Тетя Шарлотта никогда не приглашала гостей. Что бы она подумала, если бы увидела нас сейчас, и как в ее отсутствие все выглядит иначе. Зачем думать об этом сегодня?

Эллен была в приподнятом настроении. Представляю, как она завтра выложит все мистеру Орфи. Она часто повторяла, что мне пора уже «чуточку вкусить жизни». Она, вероятно, считает, что мне достался вкуснейший кусок, а не чуточка.

Она подала суп в супнице, расписанной синими цветами, а к супнице такие же тарелки. При виде такой красивой посуды у меня от ужаса перехватило дыхание. Потом появился холодный цыпленок, и я поблагодарила Бога за то, что тетя Шарлотта приедет послезавтра, и у нас будет время, чтобы восполнить запасы. Сама тетя Шарлотта ела очень мало, и пища не отличалась разнообразием. Но Эллен сотворила чудо, приготовив из холодной картошки превосходное соте и полив вареную цветную капусту луковым соусом с сыром. Казалось, в этот вечер у Эллен обнаружились новые таланты. А, возможно, мне просто показалось, что еда намного вкуснее, чем обычно.

Во время нашего разговора Эллен то входила, то выходила, хорошенькая и возбужденная. Я была убеждена, что никогда «Дом Королевы» не наблюдал такой беззаботной картинки, даже тогда, когда в нем гостила королева Елизавета. Я воображала, что дому нравится, что я сижу в столовой за столом эпохи Рестоврации и принимаю гостя.

Вина не было – тетя Шарлотта была трезвенницей, – но это было и не так важно.

Он рассказывал о море и других странах, и мне казалось, что я побывала там сама, а из разговоров о его корабле и команде я поняла, как много значат они для него. Он занимался перевозкой сукна и мануфактуры в Сидней и закупкой шерсти в тихоокеанских портах, которую возил в Англию. Его корабль – не очень большой: водоизмещением менее тысячи тонн, но видела бы я, как он рассекает волну. Это клипер, быстрее которого невозможно найти. Вдруг он остановился и извинился, что говорит все о себе да о себе.

Я стала возражать.

– Нет, нет, продолжайте, меня просто заворожил ваш рассказ. Я часто хожу в доки посмотреть на корабли, гадая, куда они плывут. Интересно, эти корабли все грузовые?

– Перевозка грузов – главное, но мы берем и пассажиров. Вот, например, завтра со мной отплывает очень важный господин, чье основное занятие – перепродажа алмазов, а в Австралию он едет, чтобы взглянуть на опалы. Очень самоуверенный человек. Кроме него, будет еще парочка пассажиров. На таких судах, как наше, пассажиры доставляют много хлопот.

Так мы и болтали, а злобные часы стучали с бешеной скоростью. Я спросила:

– Вы так и не сказали мне, как называется ваш корабль?

– Не сказал? «Загадочная женщина».

– «Загадочная женщина». Но… Так называется фигурка, которую я нашла в ящике секретера из замка Кредитон, она у меня в комнате. Сейчас принесу.

Я взяла со стола подсвечник. Он был тяжелым, и Редверс забрал его у меня.

– Давайте, я подержу, – предложил он.

– Только осторожно. Он дорогой.

– Как и все в доме.

– Ну, не все.

И мы друг за другом поднялись вверх по лестнице.

– Осторожней, – попросила я, – не наткнитесь на что-нибудь.

– Насколько я понимаю, мебель служит витриной, – ответил он.

– Да, – буркнула я. – Эту фигурку я нашла в секретере. Полагаю, что ее следовало вернуть вам, но тетя Шарлотта сказала, что она ничего не стоит.

– Я уверен, что тетя Шарлотта, как обычно, права. Я рассмеялась.

– Должна признать, что она права почти всегда.

И вспомнив о тете Шарлотте, я снова поразилась тому, что я осмелилась пригласить его к ужину, хотя Эллен сделала все, чтобы это произошло. Но мне самой очень хотелось того же, так что ни к чему обвинять ее. Я решила, что в такую минуту тетю Шарлотту не стоит вспоминать. Слава Богу, сейчас она находится в каком-нибудь сомнительном отеле – в лучших гостиницах она не останавливается – так что бедняжке миссис Мортон, без сомнения, приходится трудно.

Мы забрались наверх. В отблесках свеч дом всегда казался мне жутковатым, потому что мебель принимала странные очертания: частично гротескные, частично живые, а так как каждый раз она выглядела по-разному, то казалась незнакомой.

– Какой необычный странный дом! – заметил он.

– По-настоящему старый, – ответила я и расхохоталась, вспомнив заключение тети Шарлотты в отношении замка Кредитон: «Подделка!»

Он спросил меня, почему я смеюсь, и я объяснила.

– Она крайне презирает подделки.

– А вы?

Я замялась.

– Зависит от подделки. Некоторые очень искусно сделаны.

– Думаю, надо быть искусным мастером, чтобы создавать замечательные подделки.

– Естественно. Ой, осторожнее, пожалуйста. Край этого стола сильно выступает. В темноте не видно. Тут довольно опасно, так что поберегитесь.

Мы дошли до моей спальни.

– Здесь спала Анна Бретт, – насмешливо поклонился он. Мне было весело.

– Знаете, надо будет повесить на стену дощечку «Королева Елизавета и Анна Бретт». И потом дом станут называть «Домом Анны Бретт», а не «Домом Королевы».

– Восхитительная мысль.

– Да, фигурка, – я вынула ее из ящика. Поставив подсвечник на туалетный столик, он взял фигурку и засмеялся.

– Это носовое украшение «Загадочной женщины», – объяснил он.

– Носовое украшение?

– Да, несомненно, существовала модель корабля, и фигурка отломилась от нее.

– Она ничего не стоит?

– Ничего ценного в ней нет. За исключением того, конечно, что это носовое украшение моего корабля. Возможно, это имеет небольшую ценность в ваших глазах.

– Да, – ответила я. – Имеет.

Он вернул фигурку мне, а я схватила ее с таким восторгом, что он расхохотался.

– Когда вы будете глядеть на нее, представляйте, что я стою на капитанском мостике, а она рассекает волны.

– «Загадочная женщина», – произнесла я. – Странное название. Загадочная, да еще женщина. Я думала, что все корабли Кредитонов называются «леди».

Тут я услышала, как внизу хлопнула дверь и раздались голоса, и меня охватила дрожь.

– Что случилось? – спросил он, взяв меня за руки и прижимая к себе.

Слабым голосом я выговорила:

– Тетя вернулась.

У меня так сильно колотилось сердце, что я едва была в состоянии соображать. Почему она так быстро вернулась? А почему бы и нет? На распродаже оказалось не так интересно, как она предполагала; она ненавидит гостиницы, поэтому не смогла больше оставаться. Причина значения не имеет. Суть в том, что она уже здесь. Наверное, сейчас она смотрит на остатки пиршества… горящую свечу – одну, так как вторая у нас – китайский фарфоровый подсвечник. Бедная Эллен. Я быстро оглядела комнату: кровать, временную мебель, свечу, отбрасывающую на стену продолговатые тени, комод… и нас самих.

Мы с Редверсом Стреттоном находились наедине в моей спальне, а тетя Шарлотта присутствовала в доме! По крайней мере, необходимо, как можно скорей спуститься вниз.

Он понял и взял свечу с туалетного столика. Но быстро спуститься мы, безусловно, не сможем, еще предстоит с осторожностью пробираться сквозь комнаты. Добравшись до поворота лестницы, мы посмотрели вниз и встретились взглядом с тетей Шарлоттой. Рядом с ней стояла миссис Мортон, тут же находилась и Эллен с бледным напряженным лицом.

– Анна! – голос тети Шарлотты дрожал от гнева. – Чем это ты занимаешься?

Более драматичной ситуации никогда не происходило в «Доме Королевы»: Редверс, нависший надо мной (он был очень высоким и к тому же стоял ступенькой выше); наши тени, отбрасываемые дрожащим пламенем свечи на стену; тетя Шарлотта в плаще и чепце с белым от усталости и боли лицом, выглядевшая, как мужчина, переодетый в женщину, властная и злая.

Мы спустились вниз, он встал рядом со мной.

– К нам зашел капитан Стреттон, – я старалась говорить естественно.

Он взял инициативу в свои руки.

– Очевидно, я должен все объяснить, мисс Бретт. Я так наслышан о вашей сокровищнице, что не смог отказать себе в желании увидеть ее собственными глазами. Я не ожидал подобного гостеприимства.

Подобный ответ слегка ошеломил ее. Неужели его очарование тоже произвело впечатление на нее?

– Сомневаюсь, что можно судить об антиквариате при свете свечи, – фыркнула она.

– Но ведь именно при свете свечи на эти великолепные образцы человеческого мастерства глядели в прошлые века, мисс Бретт. И мне захотелось увидеть, как они выглядят в подобном освещении. И мисс Бретт была столь любезна, что предоставила мне эту возможность.

Она пыталась определить его покупательские возможности.

– В чем конкретно вы заинтересованы, капитан Стреттон?

– На капитана Стреттона произвел сильное впечатление шифоньер Левассера, – быстро ответила я.

– Прекрасная вещь, – хмыкнула тетя Шарлотта. – Вы не пожалеете, если приобретете его. Такой шифоньер будет легко продать, если когда-нибудь вы захотите избавиться от него.

– Не сомневаюсь, – серьезно заметил он.

– А вы видели его при дневном свете? – в ее голосе звучала ирония. Она ни на минуту не поверила нам. Она совершенно не приняла всерьез разыгрываемое нами представление.

– Нет. Это удовольствие я приберег на будущее. Тетя Шарлотта уставилась на подсвечник в его руке.

– Тетя Шарлотта, – обратилась я к ней, – ты, наверное, устала после путешествия.

– В таком случае мне придется покинуть вас, – сказал Редверс. – Благодарю за гостеприимство.

– А как же Левассер?

– При дневном свете, – ответил он. – Как вы мне и посоветовали.

– Приходите завтра, – попросила она. – Я сама покажу его вам. Он поклонился.

– Эллен проводит вас. Этого я не допущу.

– Я провожу, – твердо сказала я.

И повела его к двери. Остановившись в саду, я быстро стала говорить ему о шифоньере.

– Он выполнен в технике маркетри: пластинки из бронзы наклеены на черепаховую основу – очень красиво. Это, несомненно, подлинный Левассер.

– А я и не сомневаюсь, – ответил он.

Стояла осень, пахло хризантемами, речным туманом и сырой землей. С тех пор эти запахи всегда напоминали мне этот вечер. Волшебный вечер подошел к концу. Редверс уходит, а я остаюсь в своей темнице. Он возвращается к жизни, полной приключений, а я к своему разъяренному надзирателю.

– Кажется, она не довольна, – заметил он. – Извините.

– Я думала, что она приедет завтра вечером.

– Я извиняюсь потому, что ухожу, оставляя вас наедине с этой…

– Я бы выдержала, если бы…

Он понял. Если бы он стоял рядом, если бы я смогла время от времени видеться с ним, хотя бы украдкой. Все равно. Мне двадцать один год, и я не собираюсь вечно быть рабыней тети Шарлотты.

– Жаль, что так вышло, – сказал он. Интересно, что он имеет в виду? Я ждала продолжения, зная, что мне нельзя долго разговаривать с ним. В «Доме Королевы» меня ждала тетя Шарлотта.

– Что вышло? – настаивала я. – Что вы пришли?

– Об этом я не жалею, – ответил он. – Все было замечательно, пока не появилась эта мегера. А знаете, она ведь не поверила мне.

– Нет, – согласилась я. – Не поверила.

– Надеюсь, вас не ждут крупные… неприятности.

– Но до ее прихода все было очень приятно.

– Правда?

Я была не в состоянии скрыть свои эмоции.

– Самый приятный вечер… – нельзя быть такой наивной, и я закончила, – за последнее время.

– Я вернусь, – пообещал он.

– Когда?

Взяв в руки мое лицо, он заглянул мне в глаза. Я думала, он хочет поцеловать меня, но он, по-видимому, передумал, потому что внезапно исчез, и я осталась одна в благоухающем осенью саду.

Когда я возвратилась в дом, тети Шарлотты не было. Эллен убирала со стола.

– Ваша тетя пошла спать, – сказала она. – Миссис Мортон ее укладывает. Она очень устала. Сказала, что поговорит с вами и со мной завтра утром. Ах, мисс, нас обеих ждут неприятности.

Я вернулась к себе в комнату. Совсем недавно он был здесь, со мной. Волшебным образом он вошел в мою жизнь, теперь его нет. Насколько же я глупа, чтобы вообразить… А что я вообразила? Каким образом ничем не примечательная девица может заинтересовать самого привлекательного мужчину в мире?

И все же… что-то было в том, как он глядел на меня. Может, я себя выдала?

Взяв фигурку, я поставила ее на туалетный столик. Раздевшись, я положила статуэтку к себе в кровать – детский поступок, но так мне было спокойнее.

Я долго не могла заснуть, но наконец задремала. Неожиданно я проснулась. Меня разбудили скрип половиц и звуки шагов на лестнице. Кто-то поднимался наверх… шаги и постукиванье палки тети Шарлотты.

Я села и уставилась на дверь, она стала медленно открываться, и в дверях возникла она.

Гротескная фигура в ночной рубашке из верблюжьей шерсти с военными пуговицами, седые волосы заплетены в нелепую толстую косичку, в руках палка с эбеновым наконечником, с которой она стала ходить с тех пор, как ее начал мучить артрит. Она держала подсвечник, простой, деревянный, а не ценный.

Взгляд ее выражал презрение.

– Стыдись, – засмеялась она ужасным, насмешливым и отчасти грубым смехом. – Я не могла заснуть, думая о том, что произошло сегодня вечером.

– Я не совершила ничего постыдного.

– И у тебя хватает наглости говорить такое. Дождалась моего отъезда и притащила его сюда. И как часто он здесь бывал? Только не говори, что впервые.

– Впервые.

Она снова расхохоталась. Она была сердита и напугана. Тогда я не понимала, что нужна ей больше, чем она мне. Одинокой старухе пришлось бы зависеть от людей, подобных миссис Мортон, если бы не я. Я стану за ней ухаживать и вести дела – именно для этого она вырастила меня. А боялась она того, что я, как и Эмили Беринджер, выйду замуж и брошу ее. Она оглядела комнату.

– Что, одиноко без него? Только не говори, что он не поднимался сюда. Я видела свет из сада. Тебе следовало бы задернуть занавески. Но ведь вы меня не ждали? Думали, что весь дом в вашем распоряжении, и Эллен с вами заодно. Замечательный пример ты ей показываешь, должна тебе доложить.

– Эллен ни в чем не виновата.

– Она же подала вам ужин на дельфтском фарфоре.

– Согласна, это глупо…

– А не глупо приводить его в свою спальню?

– Тетя Шарлотта!

– Не разыгрывай невинность. Я знаю, что вы были здесь. Я видела свет. Гляди. На туалетном столике воск от свечи. К тому же я видела, как вы спускались вместе. Как ты можешь здесь лежать с таким наглым видом? Ты такая же, как и твоя мать. Я всегда говорила, что твой отец совершил ошибку, связавшись с ней.

– Замолчи, ты… злая старуха! – крикнула я.

– Подобный разговор тебя никуда не заведет.

– Я не останусь здесь, – ответила я.

Это было самое ужасное, что я могла сказать. Она набросилась на меня.

– Неблагодарная девчонка! Я все для тебя сделала. Что бы с тобой было, если бы не я? Ты бы попала в приют. У тебя ничего, ничего не осталось. Я содержу тебя. Стараюсь сделать из тебя полезного члена общества. Обучила всему, что сама знаю… чтобы у тебя была возможность отблагодарить меня, и вот что ты сотворила. Притащила незнакомого мужчину за моей спиной. Это как раз в привычках твоей матери… не удивляюсь…

– Не смей оскорблять мою мать! Моя мама была хорошей, в сто раз лучше, чем ты. И я…

– Ты тоже хорошая? Очень хорошая. Очень хорошая для молодых мужчин, которые посещают тебя в мое отсутствие.

– Замолчи! Замолчи!

– Ты еще смеешь мне приказывать в моем собственном доме.

– Я уйду, если хочешь.

– Куда же?

– Найду работу. Я кое-что смыслю в антиквариате.

– Чему я тебя научила.

– Могу пойти в гувернантки или компаньонки.

Она захохотала.

– Да, ты необыкновенно умна. Мне это известно. А не приходило ли тебе в голову, что ты мне хоть чем-то обязана? Подумай об этом. Ну и дура же ты. Готова задешево отдаться первому же встречному. Да еще из такого места. Я-то считала, что тебе известно, что значит встречаться с человеком подобной репутации.

– Какой репутации?

Она хихикнула.

– Тебе следовало более тщательно выбирать кавалера. Да будет тебе известно, что капитан Редверс Стреттон пользуется дурной славой в этом городе. Такие люди, как он, доложу я тебе, повсюду ищут себе развлечений и не очень-то разборчивы в своем выборе.

В ответ я лишь закричала:

– Уходи! Не желаю тебя слушать! Я уйду. Если ты жаждешь избавиться от меня, если я для тебя бремя…

– Безрассудная, глупая девчонка, – возразила она. – Я забочусь о тебе. Твой отец был моим братом, я обязана исполнить свой долг. Утром поговорим. Я устала… у меня все болит. Я не могла заснуть, думая о тебе. И решила поговорить с тобой немедленно. Надеюсь, что завтра ты осознаешь свою вину.

Она повернулась и вышла. Я продолжала смотреть на дверь. Я разозлилась и чувствовала себя оскорбленной: вечер был испорчен. Своими грязными мыслями и болтовней о его репутации она все испортила. Что она хотела этим сказать? Что ей известно?