Текст книги "За чертой (СИ)"

Автор книги: Виктория Царевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Хло подошла к хозяйке и пощипала той щеки, чтобы хоть немного согнать появившуюся бледность.

– Ты не только этих детей за пояс заткнешь, но и весь Совет. Они еще пожалеют, что связались с Надин Горсей.

– Ты хоть сама-то веришь в то, что сказала?

– Про детей на сто процентов. – Хло придала лицу шутливую серьезность.

– Ну, хоть где-то у меня есть шансы. – Грустно улыбнулась.

На улице раздалось ржание лошадей. Не в силах больше терпеть сомнения грызущие душу, девушка, взяв сумку с записями и накинув капюшон, вылетела на крыльцо.

Ее Ночь была уже запряжена и приветствовала хозяйку радостным ржанием, когда та к ней приблизилась. Сверр, не обращая внимания на подошедшую девушку, проверял крепления седла и осматривал лошадь. Вместо безрукавки на нем теперь красовался черный плащ подбитый мехом. Волосы были убраны под капюшон, что делало его лицо аскетичным и, если такое вообще было возможно, более жестким. Ей казалось, что он специально избегает смотреть на нее, отводит взгляд и делает вид, будто ее тут нет.

Помня про то, что она сегодня, вроде как, решила вести себя прилежно, сосредоточила внимание на животном. Погладила звездочку на лбу и провела рукой по черной гриве.

– Готова?

“Ну неужели ты до меня снизошел. Уж думала, что просто молча закинешь на лошадь и вперед”. Смешок сдержать удалось, а вот улыбка все же засияла на лице, как бы Нади не пыталась ее скрыть.

Ее “Да” прозвучало чересчур радостно, за что она дала себе мысленный подзатыльник и в смущении отвела взгляд. Теперь мужчина смотрел на нее заинтересованно, не спуская глаз. Каждая клеточка ее тела ликовала, когда девушка поняла, что ему нравиться то, что он видит. Своим осязаемым взглядом он прошелся по ее лицу, задержался на накидке и остановился на ее руках, держащих сумку.

Она ожидала чего угодно, только не того, что он просто отвернется к своему коню, будто и не было этого довольства в его взгляде. От разочарования, которое тут же на нее рухнуло, искренняя улыбка погасла, а потом и вообще исчезла с румяного лица.

Не смотря на мужчину и не рассчитывая на какую-либо помощь, Нади онемевшими руками накинула сумку на плечо и подошла к седлу.

Она охнула, когда сильные руки обхватили ее за талию и осторожно приподняв, усадили на лошадь.

Кочевник поправил подол ее платья и, отряхнув его от снега, бережно взял ее замерзшие руки в свои, даря оживляющее тепло. Он поднес скованные холодом пальчики к горячим губам, обжигая их своим дыханием. В этом простом действии было столько интимности, что у Нади отогрелись не только руки. Отвела взгляд от мужчины, в надежде успокоить ускоряющееся сердцебиение.

Что– то до невозможности приятное и мягкое окутало руки, возвращая ее к моменту, который она еще долго будет прокручивать у себя в голове.

Меховые рукавички, точь – в – точь из такого же меха, как ее накидка, теперь согревали изящные ручки.

Пока она рассматривала обновку, мужчина, забрав ее сумку, легко запрыгнул на коня и медленно двинулся в сторону деревни.

Опомнившись, Нади направила лошадь следом.

– Спасибо.

Он лишь сухо кивнул.

Их путь прошел в полном молчании. Нади иногда поглядывала на мужчину, но из-за капюшона это было трудно сделать так, чтобы не привлечь внимания, поэтому оставалось только косить глаза на его темную фигуру.

Стоило им только въехать в поселение, как они стали объектом всеобщего внимания. Люди, встречающиеся им на пути, почтительно склоняли головы, и если кочевнику доставались взгляды полные восхищения и уважения, то Нади довольствовалась шепотками за спиной и неприкрытой завистью всех проходящих женщин. Добравшись до небольшого одноэтажного здания, которое местные переделали под школу на четыре класса, Сверр спешился и придержал девушку.

– Не думала, что тут от тебя все в таком восторге.

“ Теперь понятно, почему он скрывал свое лицо на ярмарке. Его бы эти дамы на кусочки порвали”.

Не услышав ее замечание, а может, просто его проигнорировав, мужчина подвел девушку к двери, придерживая за руку.

– Сколько ты там пробудешь?

– Должна часа четыре.

“Если эти маленькие пакостники не сведут меня с ума раньше”.

В слух этого она упоминать не стала. Сегодня эта самая легкая битва и она обязательно выйдет из нее победителем.

– Ясно.

“Ясно ему! Никто не учил тебя смотреть на девушку, когда ты с ней говоришь, а не по сторонам на других заглядывать! ”

Постояв пару секунд в надежде, что он еще что-нибудь добавит к своему лаконичному “ ясно”, или хотя бы переведет свой отрешенный взгляд на ее скромную, но крайне возмущенную персону, она так ничего и не дождавшись, молча развернулась и зашла в здание школы.

Глава 17

Ее встретил гомон детских голосов. Внутренне подобравшись, девушка прошла к большому преподавательскому столу, по пути огибая непоседливых учеников, которые так и норовили попасть под ноги.

Скинув шубку, осмотрелась. Длинные деревянные столы и лавки в три ряда делали и без того маленькое помещение просто крохотным, а беспорядочно снующие туда сюда дети и вовсе заставили Нади прикрыть глаза. Казалось, что эта суматоха и бедлам никогда не закончатся. Но, как только колокол возвестил о начале занятий, каждый маленький участник недавнего беспорядка, нехотя, занял свое место. Любопытные пары глаз уставились в сторону девушки, заставляя ее нервно сглотнуть.

Она никогда не ходила в школу из-за болезни. Все ее обучение проходило исключительно в стенах родного дома. А мысль о том, что она встанет по другую сторону баррикад вообще казалась ей из ряда фантастики. Ей было тяжело испытывать на себе такое пристальное внимание, пусть даже и детей. Хотя здесь классы формировались исключительно по уровню знаний. Поэтому возраст был разношерстным.

До того момента, как ее мать решила заняться благотворительностью в виде обучения местных детей грамоте, арифметике, литературе и другим наукам, основной упор здесь делался на работу с деревом и другими природными материалами. Также детей обучали приемам охоты и выживания. Конечно, счету и письму тоже уделяли внимание, но только в том объеме, который мог понадобиться для торговли, ведения домовых книг и чтения заурядных текстов.

Графиня же, не только в корне поменяла местную систему образования, мотивируя это прекрасными жизненными перспективами для детей, но и настояла на том, что обучение должны проходить не только мальчики, но и девочки. Вначале такое нововведение было воспринято в штыки, но после долгих раздумий и дебатов большинство жителей проголосовало «За». Правда, девочек на обучение отдавали неохотно, поэтому сейчас в классе их было всего четыре. Взгляд каждой был самозабвенно прикован к белоснежному меху, покоящемуся на спинке преподавательского стула.

Поприветствовав детей стандартной фразой и разрешив им сесть, Нади перевела взгляд на свои записи, которые сделала впопыхах почти перед самым отъездом. Со стороны это больше походило на нечитабельные каракули, которые могли понять только избранные. И рассматривая их больше минуты, Нади поняла, что явно не входит в это число. Решив начать с самого скучного, раскрыла учебник по арифметике.

Непонятное назойливое мычание донеслось до напряженного слуха. Оторвав голову от простеньких примеров и уравнений, перевела взгляд на источник шума. Пухленький мальчик лет десяти, имени, к сожалению, она вспомнить так и не смогла, как не напрягала память, подпрыгивая на лавочке, отчаянно тянул руку вверх, пытаясь привлечь ее внимание.

– Я вас слушаю. Какие-то вопросы по изученному материалу? – Дежурно улыбнулась.

Резво поднявшись и оправив задранный край рубахи, ребенок отрицательно покрутил головой.

– Миледи, а мадам Горсей сегодня не придет? – Его довольная улыбка занимала пол лица.

“Ну и любопытный же!”

– Нет. Ей требовалось уехать по делам. Поэтому пока ее не будет, я займусь вашим обучением. Одна. – Она пыталась сказать это как можно жизнерадостней. Но тоска по родным уже начинала одолевать ее. Прошло – то совсем ничего, но ей казалось, что она не видела отца и мать, по меньшей мере, месяц.

«Как проходит их поездка? Где они сейчас? Все ли в порядке? Был уговор, что как только они попадут в столицу, тут же отправят весточку. Скорей бы уже они вернулись, а то с их отъездом на мою голову так и сыплются неприятности. Просто рок какой-то!”

Но она тут же нашла неоспоримый плюс от сложившейся ситуации. У нее, по крайней мере, была эта самая голова, что нельзя будет в скором будущем сказать о ее управляющем, чья жизнь в этот самый момент висела на тонком волоске.

Отвлекшись на свои мысли, она не сразу заметила, что по классу пробегали радостные шепотки, а самые храбрые из присутствующих вообще начали переговариваться не понижая голоса.

“Вы слышали, я же говорил, что ее не будет. Так что можно расслабиться”.

“Ура! Надеюсь, мадам Горсей уехала надолго. Можно вообще ничего не делать!”

“Спорим, что через пять минут она убежит со слезами. Ставлю два медяка!”

“Да тише ты! Она на тебя смотрит, хочешь огрести”

“Ничего она не сделает! Кому вообще нужна эта ерунда!”

Услышанное подняло в душе гигантскую волну негодования. Нади понимала, что пора было все это прекращать. Правда была одна проблема. Она не умела, как ее мать, одним лишь взглядом ставить людей на место. Повышенный тон и угрозы могли возыметь результат на прислугу, но не на этих детей.

Расправила плечи, подняла подбородок и натянула на лицо невозмутимое выражение. Как можно тише, но в тоже время твердо и уверенно, начала проговаривать на ходу выдуманную историю об отважном герое, который прятал свое имя под таинственной буквой Х. И о магических числах, которые могли помочь разгадать его загадку, если знать, как правильно с ними обращаться. Ее стратегия сработала и уже через пару минут не только дети, но и она сама с интересом погрузилась в мир волшебных чисел.

Так благополучно прошло занятие не только по арифметике, но даже и по правописанию, которое ограничилось всего лишь несколькими замечаниями. Самое тяжелое ждало ее впереди. Она и подумать не могла, что занятие живописью вызовет такой резонанс. На пробных уроках, в присутствии графини, никаких проблем не возникало.

Сейчас же почти весь класс, не считая четырех девочек, был категорически против этого “девчачьего занятия, недостойного настоящего мужчины”. И как бы она не пыталась побороть такой однобокий взгляд, все было тщетно. Карандаш в руки так никто и не взял, а некоторые даже ногами затопали в знак протеста.

Голова начинала раскалываться, ноги болели, так как присесть даже на секунду, означало потерять контроль и дисциплину. Хотя последнее и так исчезало на глазах. Ей нужна была секунда, чтобы собраться с мыслями, иначе мозг просто закипит.

Только она об этом подумал, как в помещении воцарилась такая гробовая тишина, что девушка могла расслышать свое дыхание. Не понимая, что произошло, начала усиленно искать причину таких резких перемен.

Причина стояла возле самого входа, величественно возвышаясь не только над маленькими проказниками, но и над уставшей девушкой.

“И что ты тут забыл?”

Посмотрела на мужчину, пытаясь силой мысли передать ему возникший в голове вопрос.

“Неужели в деревне не осталось ни одной красотки, которой ты мог бы построить глазки еще какой-то час?”

Никто из детей не издавал и звука. Казалось, они вообще превратились в живые статуи.

Чтобы не терять такую прекрасную возможность, переключила внимание на замерший класс.

– Итак, сейчас мы дружно берем в руки карандаши и приступаем к выполнению задания. Вам нужно изобразить то, что вы хотели бы получить в подарок на праздник Смены лет. В противном случае, – она обвела всех детей взглядом, задержав его на особо упрямых экземплярах, а потом предвкушающее взглянула на стоящего в дверях кочевника, – разговор будет коротким, и вести его буду не я, не правда ли?

Приподняла одну бровь и слегка подмигнула мужчине, намекая на то, что он просто обязан, раз уж явился, поддержать ее игру.

Пройдя к столу и небрежно скинув на него плащ, Сверр положил руку на рукоять кинжала.

– Его вообще не будет.

“ Сказал, как отрезал. Лучше б просто кивнул. Зачем так– то пугать! Не дай Всевышние, кто-нибудь еще заикаться начнет. Надо слегка разрядить ситуацию ”. Только приготовилась пояснить, что этот страшный человек имеет в виду совсем не, то о чем все подумали, как Сверр, а за ним и весь класс прыснули со смеха.

Не понимая, что здесь может быть смешного, раздраженно сложила руки на груди и надеялась, что ее взгляд пробурит огромную дыру прямо между его насмехающихся глаз.

– Может, объясните, что тут происходит? – Прошипела эту фразу, боясь разомкнуть зубы, чтобы случайно не завернуть что-нибудь не для детских ушей.

– Я вас умоляю, миледи. – В его глазах плескалось неприкрытое веселье.

– Я хорошо знаю здесь каждого ребенка и не собираюсь никого запугивать и наказывать за то, что они не хотят заниматься бессмыслицей.

– Живопись – это не бессмыслица!

Сжала руки в кулаки, готовая до последнего отстаивать свое мнение, а заодно и просветить этого темного и глупого человека.

– С помощью рисунка человек может излить душу. Выразить свои мысли и желания. Показать то, что скрыто внутри.

– Медведь одним замахом когтистой лапы тоже может показать, что скрыто внутри. И поверьте, зрелище будет не из приятных. Им надо учиться защищать себя и свою семью, а не портить бумагу.

– Они же еще дети. – Ее возмущению не было предела.

– Это не снимает с них ответственности.

Мужчина прислонился к столу, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

“ Вместо того, чтобы мне помочь, только все портишь. После твоих речей, они вообще перестанут что-либо делать. И превратятся в таких же дикарей ”.

Красноречиво хмыкнув, показывая, что категорически не согласна с его мнением, Нади плюхнулась на свой стул, осознавая, что ее слово опять оказалось пустым звуком.

“Делайте, что хотите!”

Как бы она не сопротивлялась, чувство обиды все же заползало в душу, а глаза стали неприятно пощипывать.

– А вот чтобы показать уважение к вашему очаровательному преподавателю и ваше послушание, вы сейчас нарисуете, что там она вам сказала. И чем быстрее, тем лучше.

Взяв с ее стола чистый лист и огрызок карандаша, мужчина, не торопясь, прошел к последнему ряду и приземлился рядом с толстячком, от чего тот гордо поднял подбородок. По его лицу без труда можно было прочитать: “Видели! Не каждому дано делить лавочку с будущим вождем и бесстрашным воином. Завидуйте молча, неудачники!”

Сверр, не поднимая глаз на зазнавшегося мальчугана, положил руку на лохматый затылок и ткнул того головой вниз.

– Нос в лист уткнул и сидишь, рисуешь.

Тот, быстро закивав, тут же схватил карандаш.

Все это время Нади исподлобья наблюдала за происходящим. А когда дети самозабвенно принялись за работу, она на секунду пожалела, что не имеет на них такого же сильного влияния, как этот мужлан.

Напомнив еще раз, на какую тему должны быть детские творения, и убедившись, что ее помощь никому не требуется, раскрыла тетрадку и начала бездумно выводить в ней линии. Ведомые подсознанием, они стремительно превращались в волевой подбородок, насмешливо изогнутые, чувственные губы, глаза полные желания и страсти, мощную шею, сильные широкие плечи, манящий рельеф мышц, звон колокола.

“Звон колокола?”

Моментально сбросив наваждение, Нади захлопнула тетрадь.

Недовольные звуки прошлись по классу. Большинство не успело дорисовать свои праздничные желания. У кого-то их было чересчур много, а кто-то кропотливо вырисовывал каждую деталь. Совместно решили, что дорисуют все на следующем занятии. Нади прошлась по рядам, собирая незаконченные работы. Отдав свои рисунки, дети весело подпрыгивали с мест и, прежде чем покинуть класс, оборачиваясь, опускали головы в поклоне.

– Миледи, вот… – Толстячек последним протянул ей свой рисунок. Взяв его, Нади попыталась заглянуть в листок, который лежал на столе перед кочевником. Но, как только она вытянула шею и привстала на носочки, мужчина поднялся, смял лист и метко бросил его в корзину с мусором, стоящую у противоположной стены.

“Ну, хотя бы какой-то талант у тебя имеется”. Улыбнувшись своим мыслям, засунула рисунки в ящик стола.

Последний ученик покинул класс.

Молча подойдя к столу, мужчина подхватил свой плащ. Приглушенный стук мягкой кожаной обложки о деревянный пол привлек внимание обоих. Посмотрев под ноги, Сверр ухмыльнулся, а у Нади сперло дыхание.

– Говоришь, выразить мысли и желания.

Подняв раскрытую тетрадь, кочевник замер, внимательно рассматривая черно-белый рисунок.

– Ты хорошо рисуешь.

Он, улыбаясь, протянул тетрадь девушке. Нади была уверена, что сейчас ее лицо просто пунцовое. Схватившись за край злополучной тетрадки, попыталась ее выдернуть, однако, мужчина не собирался ослаблять хватку. Подтянув тетрадь к себе, а вместе с ней и ее хозяйку, он еще раз взглянул на рисунок.

– Не переживай, сладкая. На празднование Смены лет ты получишь то, о чем мечтаешь.

Разжав руку, Сверр вышел из класса, бросив на ходу, что будет жать на улице.

С корнем вырвав злосчастный рисунок, Нади достала из сумки сорочку и, смяв все в один большой комок, открыла засов небольшой печки, стоящей в углу. Пламя приняло ее щедрый дар, проворно поглощая не только ненавистный сверток, но и возникший в душе стыд.

Надев шубку и собрав со стола книги, подошла к входу, но внезапно обернулась и стрелой подбежала к мусорной корзине. Вынула смятый лист. Почему-то сразу развернуть его не хватало смелости. Зажмурив глаза и вздохнув поглубже, расправила листок. Слегка приоткрыла один глаз. Шумно выдохнув, открыла второй, чтобы лучше рассмотреть непонятную надпись. Не один символ не был ей знаком.

«Это его родной язык? Интересно, что он здесь написал. Опять какой-нибудь озабоченный бред. Жаль, что я не смогу сама это прочитать. Придется просить Хло».

Она слышала, как Сверр говорил на нем только пару раз. А то, как он выглядит, перенесенным на бумагу, девушка и представить не могла. Витиеватые символы выглядели красиво, так же, как и услышанные когда-то слова.

Такое чувство, что этот язык был специально создан для воинов и любовников. Резкий, но мелодичный, он, одним своим звучанием, заставлял пульс ускоряться.

Сунув лист в сумку, поторопилась на выход.

Зажмурившись от яркого солнечного света, девушка, перейдя улицу, подошла к лошадям. Кочевника нигде не было видно.

Пока она осматривалась по сторонам, стараясь отыскать высокую фигуру в черном плаще, в нос ударил изумительный запах свежей выпечки. В животе заурчало.

“Было бы неплохо зайти сейчас в пекарню и съесть что-нибудь вкусненькое”.

Только она об этом подумала, как перед ее глазами появились две горячие булочки.

Обернувшись, встретилась взглядом с изумрудными глазами.

– Голодна?

Отрицательно покачала головой. У нее уже выработалась привычка всегда от всего отказываться и все отрицать, находясь рядом с ним.

– Ешь.

Сунул ей в руку один пирожок, а сам откусил кусок от второго.

– После этого твоего рисования у меня просто зверский аппетит.

“И почему он, вроде, говорит о еде, но мне кажется, что имеет в виду что-то другое. Неужели я стала такой распушенной? Или это просто его похотливый взгляд всему виной?”

Есть при мужчине было неловко, поэтому она отвернулась и отошла. Выпечка приятно грела руки. Когда же девушка ее надкусила, то даже замычала от удовольствия.

Закончив с трапезой, вернулась к мужчине. Тот, давно все съев, разговаривал с подошедшими к нему людьми. Кто-то интересовался делами племени и здоровьем вождя, кто-то жаловался на неудачную охоту и плохой урожай. Кочевник внимательно всех выслушивал, отвечая и, по возможности, предлагая помощь. Через пару минут их окружила приличная толпа, основными участниками которой были молоденькие девушки и женщины. Каждая так и норовила отцапать кусок. Поняв, что пора это все заканчивать, Сверр мило улыбнувшись своим обожательницам и кивнув парочке мужчин, буквально забросил Нади на лошадь. Через несколько минут они уже были на пустынной, заметенной снегом дороге.

Она ехала позади, старалась смотреть по сторонам, но всякий раз ее взгляд возвращался к всаднику.

“И что они все в нем находят? Знали бы, какой он тиран, ближе, чем на сто футов к нему не подошли. Ну и что, что от одного его взгляда колени подворачиваются. Это просто животные инстинкты, которые давно были побеждены разумным человеком! А как они на него вешались! Неужели и я так со стороны выгляжу, когда он рядом? Не хочу быть как эти глупые девицы! Они, может, и лягут к его ногам, как только он их пальцем поманит, но не я! Пусть только попробует еще раз заикнуться о чем-нибудь непотребном! ”

Подстегнув лошадь, поравнялась с объектом своих мысленных триад.

– Я хотела бы знать, как продвигается решение нашей проблемы?

– Какой еще проблемы? – Кочевник продолжал смотреть вдаль, не обращая на нее внимания.

– Этой. – Девушка приподняла рукав шубки, демонстрируя золотой узор на запястье.

– Я думал, что мое полуголое изображение в твоей тетради и было решением всех наших проблем. Разве нет? – Мужчина ухмыльнулся, поворачивая голову в сторону мгновенно покрасневшей Нади.

– Если ты еще раз об этом вспомнишь, я тебя прирою где-нибудь здесь под деревом и твой хладный труп найдут очень не скоро.

– Мне уже страшно.

Его подтрунивающий голос просто бесил.

– Прекращай набивать себе цену, малышка.

– Цену?

Ночь, по команде хозяйки ускорилась и встала поперек дороги, преградив кочевнику путь.

– Я не какая-то вещь! Меня нельзя купить!

– У каждого своя цена.

– Даже так. – Она удивленно приподняла брови. – Интересно, и какова же она у тебя?

Не отрывая от Нади проницательного взгляда, Сверр потянул за поводья, направляя коня в обход возникшей преграды. Проезжая мимо, он на секунду наклонился в сторону девушки.

– Моя цена – ты.

Так и застыла с открытым ртом, смотря в удаляющуюся спину.

Всю дорогу она плелась сзади, пребывая в шоке от услышанного.

“Да быть этого не может…Он что же?…Да ну, нет. В чем можно быть уверенной – это то, что больше он со мной не заодно. Что там на него нашло не понятно, но от этого, теперь уже только МОЯ проблема, приобрела просто гигантский масштаб”.

Доехав до особняка, она была готова сама спрыгнуть с лошади, лишь бы случайно не посмотреть ему в глаза. Ей было так неловко, что хотелось спрятаться ото всех, как в детстве, на чердаке и просидеть там до самой ночи. Но, детство прошло, а чердак тут был просто жуткий. Так что пришлось собрать все силы в кулак и, как ни в чем не бывало, упереться руками в широкие плечи мужчины.

Ее ноги только почувствовали землю, а сама она уже мыслями была в доме. Но, к ее безмерному сожалению, отпускать ее никто не собирался. Руки кочевника сомкнулись на талии, не давая и шагу ступить. Уставилась немигающим взглядом на застежку его плаща. Подтолкнув ее в поясницу, так чтобы между ними больше не было и миллиметра, Сверр поднял ее лицо за подбородок, заставляя посмотреть на него.

– Передумала? – По позвоночнику пробежал холодок.

– Нет.

“Интересно, если я свалюсь в обморок от страха при виде Зверя, это его сподвигнет помочь мне не выходить за него замуж?”

– Тогда буду ждать тебя через час в саду.

Кивнула, и, решив, что разговор окончен, попыталась отстраниться. Однако мужчина не позволил ей этого сделать. Его жесткие губы порывисто накрыли ее рот. Он целовал ее так, будто холодные снега превратились в раскаленную пустыню, а он, словно путник, изголодавшийся по освежающей прохладе воды, наконец-то смог припасть к живительному источнику. Нади ухватилась за его плечи, боясь, что ее унесет этот бешеный вихрь.

Расценив движение девушки по своему, кочевник опустил руку ниже по ее спине и вжался в нее бедрами. Его язык уже завладел ее ртом, не давая и шанса на спасение.

Все закончилось также неожиданно, как и началось. Разорвав поцелуй, Сверр, тяжело дыша, закрыл глаза и прислонился к ее лбу.

Хрипловатый голос вызвал дрожь по всему телу. Нади не поняла, что значит это красивое короткое слово, произнесенное мужчиной. Увидев ее интерес, Сверр улыбнулся.

– Моя. – Он выпустил девушку из рук.

– Ты моя, Нади. – С этими словами кочевник подтолкнул ее к крыльцу и, взяв лошадей под уздцы, пошел в сторону конюшни.