Текст книги "( Не) мой профессор (СИ)"
Автор книги: Виктория Анкай
Соавторы: Ана Сакру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)
Смешно!
Разве я в том положении, чтобы ставить условия?!
А потом сдавливающая горло паника отпускала, и перед глазами вставало мужественное, спокойное лицо нашего философа. И в эту секунду я отчаянно верила ему. И благодарность щекочущим теплом разливалась по телу. И ещё что-то такое восхищенное, сладкое, тягучее, отдающее в самый низ живота, от чего рдели щёки.
Ухватившись за это чувство,решила его не отпускать. Ведь верить в лучшее гораздо приятней...Заменила усилием воли мучащие воспоминания о Жарове на волнующие кадры с Савицким, и только тогда нашла в себе силы встать с пола в нашей маленькой прихожей и поплестись в ванную. Мылась на автомате, думая всякую ерунду...А у Эдуарда Альбертовича ведь синие глаза. Такой глубокий тусклый тёмный цвет. Никогда таких не видела. И волосы, доходящие до плеч, мило завиваются на концах. Широкие плечи, чёткая линия подбородка...Он мог бы сниматься для мужских журналов, рекламируя часы или автомобили. Интересный выбор профессии – преподаватель...Ещё и по философии...Наш прошлый философ шепелявил, хромал и носил толстые, в два пальца очки...
Просушив волосы полотенцем, натянула домашнее платье и пошлёпала на кухню. Щёлкнула кнопкой чайника, нашла готовую порционную лазанью в морозилке.
Хм, а он есть в социальных сетях?
Не глядя закинув полуфабрикат в микроволновку, полезла в телефон в поисках следов философа. Повезло сразу! Оказалось, Савицкий был очень активен в интернете, хоть и по большей части с точки зрения профессиональной деятельности. Лекции на ютубе по философии и психологии, страница в другой сети, на которой было написано, что его специализация – индивидуальная и семейная психология. Консультации от пяти тысяч рублей...Открыта запись на курс «Как не стать жертвой и распознать социопата»...
Микроволновка давно отпиликила, а я всё листала материалы с Савицким, испытывая странный трепет и грызя ногти.
Звонок в дверь как набат. Подскочила с табуретки, выронив телефон. Чёрт, мама наверно открыть не может из-за щеколды. Так и оставив мобильник на кухне, побежала открывать.
– Привет, – сразу потеснилась вглубь прихожей, так как сначала в дом ввалились два огромных пакета продуктов с логотипом ближайшего супермаркета, и только потом, пыхтя, заползла раскрасневшаяся взмыленная мать, – Ты пробовала хоть раз покупать меньше десяти килограмм? – не удержавшись, я закатила глаза, – Нравится страдать?!
– И тебе привет, дочка, – мама тяжело опустилась на пуф, переводя сбившееся дыхание, – Пробовала бы, если бы ты тоже в магазин ходила и что-то покупала, – и мне достался её коронный осуждающий взгляд, от которого привычно ядовитым протестом свело внутренности.
Поджала губы и молча пошла обратно на кухню, не желая связываться. Достала! Ей вот точно на курсы по жертву надо. Так вечно выставлять себя самой обездоленной, а всех вокруг виноватыми – это надо уметь.
Достала остывшую уже лазанью из микроволновки и, поджав под себя ноги, начала лениво ковырять её вилкой, так и утопив взгляд в телефон, лежащий на столе.
– А помочь разобрать не надо? – мать протиснулась с пакетами на нашу микроскопическую кухню, принося с собой ауру насупленной обездоленности.
Лазанья встала поперек горла. Назло проглотила и, вместо ответа, включила ролик Савицкого на ютубе, не поднимая на маму глаз. Низкий бархатный голос философа полился из динамиков, разбивая давящую тишину.
Мать, скорбно поджав губы, принялась закидывать продукты в холодильник, но вдруг замерла, прислушиваясь, и медленно подошла ко мне. Заглянула через плечо.
– М, что смотришь? – и голос такой странно взволнованный.
Почему-то стало ещё неприятней. Выключила плейер, пододвинув к себе телефон.
– Новый препод...Сказал – ознакомиться...
– Ясно, – мама, помедлив, отвернулась и снова принялась за разбор покупок., – И как он тебе? – поинтересовалась слишком ровным натянутым голосом через минуту.
– А тебе? – обернулась на неё.
– Что? – у матери из рук выпали апельсины, краска вспыхнула на щеках, – Ой, неловкая я...– опустила голову и заговорила, покусывая губы, – Мне он показался интересным....кхм...человеком. Вежливый...Умеет держать себя...
И такая рассеянная мечтательность засквозила в её голосе, что захотелось выплюнуть всю съеденную лазанью. В последний раз она так про дядю Толика с автосервиса говорила, а потом он нам чуть квартиру не спалил, закурив в её кровати...
– Уже профессор, хотя достаточно молодой, – продолжала тем временем мать.
– Да, молодой, – я резко встала с табурета, забирая со стола телефон, – И правда слишком хорош для тебя, мам. Я бы на твоём месте не обольщалась, чтобы потом опять тут нам всё в соплях не утопить.
Её ответный взгляд был страшным, и на мгновение мне стало невыносимо стыдно, но...Уже через секунду она прошипела своим фирменным ядовито – обиженным тоном, которым пару лет назад сообщила, что я испортила ей всю жизнь.
– Убери за собой, Лера. Сколько можно обслуживать тебя?!
Я молча швырнула недоеденную лазанью в мусорку, сполоснула вилку под материным давящим взглядом и, хлопнув дверью, ушла в свою комнату.
5. Люда
Дрянь. Вот дрянь всё-таки! Обязательно нужно вывести меня из себя, да?! Эгоистка. Да любая другая мать на моём месте давно выпорола бы и дело с концом, а я как дура – переходный возраст, становление характера, нужно понять и простить...
Размазала по щекам злые слёзы, соскребая губкой с тарелки остатки чёртовой лазаньи. Сделала воду погорячее, мечтая побыстрее покончить с мытьём посуды...
Нужно понять и простить, но не тогда, когда собственная дочь ведёт себя так, словно деньги берутся из воздуха, и ты не пашешь на полторы ставки ради того, чтобы лишний раз подкинуть ей карманных денег. Не когда она без зазрения совести швыряет в мусорку продукты, на которые заработала я! Купи, принеси, приготовь, помой посуду, а тебе в ответ вместо спасибо вот это вот – ты уже старая, да? Эдуард Альбертович, вообще-то, старше меня на семь лет!
Перед глазами снова встало красивое одухотворённое лицо философа...
А кому, интересно, он подходит? Ей что ли?! Соплячка малолетняя! Неблагодарная к тому же! Башку бы оторвать только за то, что вообще на таких взрослых мужчин засматривается! Сверстников мало?
Поставила тарелку на сушилку, вытирая зарёванные глаза тыльной стороной ладони и хватаясь за кастрюлю. Права мама – избаловала я её. Сама виновата, получается...
Как всегда невовремя раздалась трель мобильника. Чёрт, вот и мама, легка на помине...
Торопливо вытерла руки, глотая бессильные слёзы. Выдохнула, прикладывая телефон к уху. Излишне радостно прощебетала в трубку:
– Да, мам!
– Добрый вечер, Людмила, – строгий голос матери лезвием прошёлся по нервам.
– Привет!
– Как дела, доча?
– Хорошо, мамуль! – пластмассовая улыбка намертво приклеилась к моему лицу. – Вот поужинали с Лерой только что...
Конечно, в глазах матери наш ужин наверняка выглядит чинной семейной трапезой за накрытым столом с неторопливыми беседами. Но уж простите...
– Рано вы. Ну да ладно, дело ваше, – мама на удивление проявила снисхождение. – Людочка, я звоню, чтобы сказать кое-что...
Привычная театрально выдержанная пауза. Сейчас ляпнет...
– Да, мам, я слушаю.
– Я улетаю в отпуск на неделю. Звонить буду реже, но если случится что-то экстраординарное – ты всегда можешь набрать меня сама...
В отпуск?! Она же летала на Мальдивы буквально пару месяцев назад! Со своим стариканом, который старше её на пятнадцать лет, между прочим!
– Мммм... – завистливо поджала губы, стараясь, чтобы мой голос не дрожал обидой. – Куда на этот раз, мам?
– Всего лишь Сочи, Аркадий на большее не тянет, – тон матери совершенно не изменился, словно она готова спокойно принимать любые дары от своих поклонников, начиная от бриллиантов Сваровски и заканчивая ракушками с берега чёрного моря.
– Ах, Сочи... – в горле запершило горькой обидой. – Отлично, мамуль...
А вот я не была в отпуске... никогда. Потому что, блять, не зарабатываю столько! И ни одного путного мужика на своём пути пока не встретила! Ну как, ну вот как ей это удаётся?! Даже в её годы...
– Привезти вам с Валерией чего-нибудь? Или достаточно сувениров?
– Вполне достаточно, мам! – я бросила ненавидящий взгляд на холодильник, увешанный бесчисленными магнитиками, подаренными матерью. – Ааа... А кто такой Аркадий? Ты же, помнится, с Петром Андреевичем еб... – вовремя прикусила язык, – состояла в отношениях...
– Пётр Андреевич быстро сдал позиции, – железный тон матери равнодушно подвёл черту под прошлым любовником. – Аркадий – один из моих учеников.
Чего?!
– Я не ослышалась, мам?! – нервы зазвенели лопающимися струнами. – И сколько ему?
– Ты имеешь ввиду возраст? Двадцать четыре, но он очень перспективный молодой человек.
Выдохнула сквозь зубы, оседая на табуретку. Подпёрла лоб ладонью, больше не сдерживая хлынувшие потоком слёзы.
– Не сомневаюсь, мам, – я затолкала ком в горле поглубже. – Слушай, тут Лера меня зовёт... Нужно помочь ей с уроками... Хорошо тебе отдохнуть!
– Привет Валерии передавай! Я ещё позвоню перед вылетом...
– Хорошо, пока!
Я отключила звонок. С отвращением отбросила телефон, словно могла подцепить от него какую-то заразу. Закрыла лицо ладонями, давая волю всхлипам и рыданиям... Благо Лерка не услышит на фоне своей идиотской громкой музыки!
Почему?! Ну почему так? Ну что я делаю неправильно в этой жизни?! Ещё лет пять, и мне уже нахрен не понадобится отпуск, потому что тупо стыдно будет раздеться на пляже со своим возрастным целлюлитом и боками! Но я тоже... Тоже хочуууу...
Мне никогда не стать такой, как мать. Все эти фитнесы, подтяжки, салоны... Да там одна процедура стоит столько, сколько я зарабатываю за месяц! А она... вон... Двадцать четыре мальчику! Да как вообще можно... Тут вон дочь прямым текстом заявляет, что я слишком старая даже для Эдуарда Альбертовича! А ему сорок два, и я даже ни на что не претендую! А там – двадцать четыре, и на море везёт... Так просто не бывает! Не бывает...
Вытерла зареванное лицо рукавом, порывисто поднялась с табуретки. Прошла в ванную, включила самую яркую подстветку, уставилась на своё отражение...
Я знаю все свои недостатки, да. Пожалуй, если бы не вечные синяки под глазами, не обезвоженная кожа, придающая лицу уставший вид, не безвкусная причёска на скорую руку, то я была бы вполне ничего... И краситься я совсем бросила последние годы... Женщину выдают глаза, меня же сдают с потрохами – постоянно красные и опухшие от недосыпа, впавшие какие-то. И ранние мимические морщинки вокруг, почти незаметные, но они есть...
Опустила взгляд, впиваясь пальцами в края раковины. Тяжело вздохнула.
Сколько раз я давала себе слово взять себя в руки, начать ухаживать за собой хотя бы подручными средствами и больше спать? Но обычно меня хватает на несколько дней, а потом всё снова по замкнутому кругу – скандалы с дочерью, дополнительные занятия на работе, ужин из последних сил и тупое сидение в интернете большую часть ночи, ибо от усталости уже не идёт никакой сон...
Может, для начала хотя бы успокоительных себе купить? Пустырника там, или валерьянки... Наладить сон, режим... Ну я ведь правда ещё вполне себе ничего! Ну ведь правда же... И тогда, возможно, тот же Эдуард Альбертович...
Торопливо вытащила из банки ватный диск, смочила его мицеллярной водой, тщательно протёрла лицо. Достала крем для век, на всякий случай проверила срок годности – куплен всего пять месяцев назад, надо же... Старательно похлопала себя подушечками пальцев вокруг глаз, вспоминая какой-то там массаж. Откопала на полке среди Леркиной косметики крем для лица, который я когда-то в порыве решила заказать себе за бешеные деньги по отзывам из глянцевого журнала, но так и не пользовалась им, ибо жалко, щедро размазала его по коже, по шее...
Почему-то стало легче.
Сняла домашнее платье, выудила из ящика мягкую кружевную сорочку с претензией на сексуальность – тоже покупала на распродаже несколько лет назад, даже пару раз надела для Толика, помнится... Сверху накинула халат, распустила волосы, выпрямила спину. Ещё раз покрутились перед зеркалом...
Вышла из ванной. Заглянула в комнату дочери.
– Лер, сделай музыку потише... пожалуйста. Очень голова болит, хочу попробовать поспать...
Была уверена, что она пошлёт меня подальше, но Лера только задержала на мне нечитаемый насупленный взгляд, молча взяла с тумбочки наушники, воткнула их в уши, и в комнате внезапно стало тихо.
Улыбнулась ей, совершенно не рассчитывая на ответную улыбку, кивнула в знак благодарности. Тихо закрыла за собой дверь, поплелась в комнату – благо диван я с утра так и не убирала.
Привычно взяла в руки телефон, но не полезла в новости, вместо этого полистала ютуб. Так и уснула под чьи-то монотонные видео про рецепты красоты в домашних условиях...
***
Я действительно выспалась. Даже проснулась за пятнадцать минут до будильника, с удивлением замечая, что утро относительно не всегда бывает мерзким и лишающим последних сил.
Смущённо улыбаясь сама себе и воровато оглядываясь на комнату дочки, попыталась изобразить нечто вроде лёгкой утренней разминки, охая от собственной неповоротливости. Поспешила на кухню, с удовольствием сварила молотый кофе, даже приготовила тосты, аккуратно сложила их на тарелку и рядом положила на стол салфетки, в глубине души представляя, как Лера отреагирует на подобные изыски – ей точно не понравится. Но мне сегодня просто хочется...
Достала из шкафа костюм – строгую юбку-карандаш и лёгкий укороченный пиджак к ней, вместо блузки выбрала тонкую шёлковую майку. Пока недовольная сонная дочь возилась на кухне, привычно бубня под нос проклятия этому миру, быстро подкрасила глаза и губы перед зеркалом. Оглядела себя в отражении... Под капюшон причёску, конечно, не сделаешь, но по крайней мере можно соорудить приличный учительский пучок и залить его лаком, чтобы дожил до конца рабочего дня...
Ради Эдика? Скорее всего, да. А ещё чтобы доказать самой себе и дочери, что я... Да даже не доказать, а просто поступить наперекор вчерашним Леркиным словам.
И всё-таки это приятно – нравиться самой себе в зеркале...
***
Машина снова не завелась. Ни с пятого, ни с десятого раза. Бухтела и плевалась, хрипя проржавевшими внутренностями, но напрочь отказывалась работать.
– Мам, короче, дай денег на такси, – Лера даже не ворчала, просто обречённо смотрела сквозь лобовое стекло на моросящий противный дождь. – Или брось уже это корыто, и поехали вместе.
Закусила губу, глядя на циферблат часов на приборной панели. У меня нет первой пары, и я вполне могу ещё попытаться привести Опель в чувство, а дочь реально уже даже опоздала на троллейбус. Чёрт!
– Вызывай, – я полезла за телефоном, чтобы перевести ей на карту деньги. – Я, наверное, сейчас к Грише заскочу с первого этажа, попрошу помочь завести...
– Пффф... – дочь насмешливо фыркнула и закатила глаза, отыскивая в приложении машину. – В прошлый раз он завёл, а мы потом заглохли на первом же перекрёстке. Разорилась бы уже на нормальный сервис...
– Обязательно, – я недовольно поджала губы, не желая ссориться с дочерью и окончательно портить себе утренний настрой. – Как только, так сразу... Долго там такси ехать будет?
– Восемь минут. Ты подумай, мам, если твой Гриша не поможет, тебе придётся потратиться на машину ещё раз. Может, всё-таки поедем вместе?
Блять, и не поспоришь ведь. Но тогда вечером придётся возвращаться на общественном транспорте и всё равно просить соседа о помощи, только он к тому моменту уже наверняка будет навеселе...
– Надеюсь, поможет, – я тяжело вздохнула, глядя сквозь грязное стекло на свернувший в наш двор автомобиль с облезлыми шашечками. – Вон твоё такси, Лер. Как раз успеешь...
– Как знаешь, – Лера накинула капюшон, подхватила рюкзак, распахнула скрипучую дверцу, выпрыгивая на асфальт. – Увидимся, пока...
– Пока...
Со вздохом проводила её глазами, пока она садилась в подъехавший к подъезду допотопный мерседес. Повернула к себе зеркало заднего вида, ещё раз оценивающе разглядывая собственное лицо...
Тоже вышла из машины, поплелась обратно к подъезду. Поднялась по короткой лестнице, остановилась перед ободранной дерматиновой дверью, морщась от кисловатого запаха первого этажа. Мать вашу, может, реально зря я решила разбудить человека в такую рань...
Григорий переехал в наш дом около десяти лет назад, когда развёлся с женой. Пил и продолжает периодически пить, но соседи есть соседи – начало относительным приятельским отношеним он положил сам, предложив мне однажды свою помощь, когда я причитала под его окнами над капотом своего опеля. С тех пор так и повелось раз в пару месяцев – он мне ремонт машины, я ему бутылку коньяка или хорошей водки. Вполне приемлемый бартер...
Отбросив сомнения, надавила кнопку звонка. Подождала минуту, нажала ещё раз...
Наконец с той стороны послышалась возня, щёлкнул замок. Дверь приоткрылась...
– Эээээ... – вместе с недоуменным прокуренным басом на площадку выплыло облако перегара.
– Гриш, это соседка... Люда... – я на всякий случай поплотнее запахнула пальто, отступая на шаг от порога. – У меня машина не заводится... Опять...
– Мммм... Сейчас, погоди.
Дверь снова закрылась, хоть и неплотно. Опять шорканье, маты... Наконец Гриша появился в проёме, накинув куртку прямо на помятую засаленную домашнюю футболку.
– Разбудила, блять... Пошли.
Послушно засеменила за ним по лестнице, незаметно прикрывая ладонью нос от запаха происшего алкоголя. Из вежливости пробормотала "Прости", но он меня явно не услышал. Впрочем, его проблемы – слишком очевидная между нами разница, чтобы я вообще извинялась перед ним. Если уж до конца быть честной, мне иногда даже нравится просить соседа о помощи – с ним я себя чувствую если не достойной женщиной, то точно выше по социальному положению, и это банально приятно греет женское эго и тешит самолюбие. Конечно, много лет назад в глазах Григория было гораздо больше восхищения и желания проявлять благородство, чем в данный момент, но ведь и я не молодею... В любом случае рядом с этим конкретным человеком я ощущаю своё женское превосходство, в отличие от тех же успешных коллег по работе. Так что общение с Гришей частично и эгоистично идёт мне на пользу в каком-то роде...
– Масло когда меняла последний раз? – сосед зажал в зубах сигарету без фильтра, склонившись над открытым капотом и поднимая на меня слишком недоброжелательный взгляд.
– Оооууу... – я невинно захлопали ресницами, даже приблизительно не сумев вспомнить ориентировочную дату этой процедуры. Хотя, когда я последний раз заезжала в автосервис, мне говорили вроде, что пора поменять, да... – Не так давно...
– Угу, я вижу, – Гриша сплюнул на землю, вытирая испачканные руки прямо о футболку. – Иди погуляй, не стой над душой...
Я благодарно улыбнулась, пряча закоченевшие ладони в карманы пальто. Подняться домой? Чёрт, неудобно как-то – сосед тут из-за меня мёрзнуть будет, пока я отсиживаюсь в тепле...
Побрела по дорожке вдоль дома, с беспокойством косясь на экран телефона – время уходит. И я сейчас вымокну под дождём, а так хотелось предстать перед Эдиком в более-менее приличном виде...
– Люд! Принеси ящик с инструментами! Он где-то в прихожей валяется, под вешалкой вроде... Там хомуты должны быть, нужно стянуть патрубок...
Чего?! Подняться в его квартиру одной? Бляяяять...
Вернулась к подъезду, чувствуя себя девочкой на побегушках вместо возвышенной мадам. Нехотя процокала по ступенькам, поглядывая в окно на свой опель, сиротливо стоявший на парковке с открытым капотом...
Набрала в грудь побольше воздуха, прежде чем толкнуть дверь и войти в чужой коридор. Брезгливо оглядела обстановку в свете грустной лампочки Ильича – ободранные совдеповские обои на стенах, необъятную гору старой одежды на вешалке, какие-то мутные канистры у стены, полуистлевший ковёр, прикрывающий облупившиеся коричневые доски, рота пустых бутылок... Плюс ко всему смрад, который уже никогда не выветрится из этого помещения... Господибожемой, как меня вообще сюда занесло?! Какие хомуты, мать вашу?! Да пусть этот несчастный патрубок болтается в капоте пока не отвалится...
С отвращением пробежалась глазами под вешалкой, с трудом сдерживая тошноту и дыша через раз. Нет тут никакого ящика с инструментами! Сам пусть поднимается и ищет...
Развернулась к приоткрытой двери, намереваясь покинуть эту квартиру и забыть как страшный сон окружающую обстановку. Всё-таки не зря говорят: меньше знаешь – крепче спишь...
– Нашла? – Гриша шагнул мне навстречу, потирая грязные замёрзшие руки между собой.
Инстинктивно отшатнулась от него, внезапно осознав, как сильно давят на меня стены этого крошечного коридора. Попятилась, с недоверием вглядываясь в заросшее жидкой свалявшейся бородой лицо, деревенея от направленного на меня ненавидящего взгляда...
– Вон ящик, – Гриша прищурился, кивая куда-то в сторону.
– Не заметила... – я выдавила улыбку дрожащими губами. – Я тебе бутылку вечером занесу, ладно?..
– Не ладно, – он оперся локтём о стену, тоже внезапно улыбнувшись так, что по спине прошёл неприятный холодок. – Ты у меня в гостях никогда не была даже... Проходи, Люд.
– Я... – я с трудом сглотнула ком в горле. – Я на работу опаздываю, Гриш...
– Ты ж у нас училка? – он неторопливо скинул стоптанные кроссовки, продолжая сверлить меня неприятным липким взглядом. – Успеешь...
– Гриш, мне надо идти! – я бросилась мимо него к двери, но он успел привалиться к ней спиной...
– Да брось, Люд... – его руки мгновенно сомкнулись на моей талии, вызывая панику и дикий полуживотный страх. – Бутылку она мне принесёт... В стране кризис, цены растут...
– Гриш, отпусти, – заскулила, нелепо пытаясь оттолкнуться от его провонявшей потом футболки, едва не плача от безысходности дурацкой ситуации. – Две бутылки... Дорогого хорошего коньяка... Или чего захочешь...
– Да хули ты заладила со своими бутылками... – он замер, прижимая меня к себе и шумно втягивая носом запах моих духов. – Соседи же, почти родные люди... Проходи давай...
Доигралась, блять...
