Текст книги "( Не) мой профессор (СИ)"
Автор книги: Виктория Анкай
Соавторы: Ана Сакру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
Охотно пришла ему на помощь, забирая обе буханки. Открыла пакетики, распределила кусочки в миску, любуясь образовавшейся чёрно-белой розочкой и украдкой поглядывая на остальные продукты – огурцы, помидоры, майонез, вафельный тортик, кажется... Ещё какая-то ветчина в вакуумной упаковке, плавленные сырки, две пачки вермишели, пакет молока...
– Хлеб в нарезке покупать не рекомендуется, он либо быстрее портится, либо содержит консерванты, чтобы дольше хранился, – я с умным видом протёрла со стола крошки.
– Ммм?!
– Вот это, – я ткнула пальцем в провансаль, – тоже желательно заменить на сметану – здоровее будешь. Хотя, можно делать домашний майонез... Он быстро готовится, но мне обычно лень возиться, – я вздохнула, вспоминая родную квартиру. – Поэтому я предпочитаю сметану или йогурт...
– Аааа... Угу.
– А вот молоко, кстати, очень хорошее, – я со знанием дела покрутила пакет в руках. – Я, правда, в коробке всегда беру, но этого же производителя...
Гриша, поначалу поглядывающий на меня настороженно и агрессивно, постепенно успокоился, даже усмехнулся в какой-то момент на мою болтовню. Открыл холодильник, чтобы убрать продукты, замер на несколько секунд с огурцами в руке, осматривая начищенные стеклянные полки, абсолютно пустые после проведённой мною ревизии...
– Садись уже, Люд, – он закрыл дверцу, отложил овощи до лучших времён в сторону. – Есть хочу... Потом расскажешь о здоровом питании и составишь список полезных продуктов, сейчас мы о другом поговорим.
Послушно замолчала, и без него понимая, что дохрена разговорилась. Надо оно ему вообще... Вот беседу об алкоголе он наверняка поддержал бы с большим энтузиазмом, да.
Села на шаткую табуретку. С грустью уставилась в тарелку – знала бы я, что мне предстоит есть это самой, я бы определённо больше старалась...
Гриша тоже тяжело опустился на стул напротив меня. Взял кусок хлеба, переломил его пополам, не сводя с меня пристального пронизывающего взгляда...
– Я вчера посмотрел видео, пока ты спала.
Бляяяять...
Поджала губы, опуская глаза.
– Ты об этом хотел поговорить, Гриш? Может, мы...
– Мы уже говорим. Поэтому бери ложку и ешь, попутно рассказывай... – он кивнул на мою тарелку. Сам подхватил свою ложку, наконец перестав препарировать меня дотошным взглядом, без лишней скромности принялся за еду...
33. Люда
Наверное, это какое-то особое состояние души – принимать решение довериться определенному человеку. Не гнаться за его условиями, не искать внутри себя точки соприкосновения, не стараться соответствовать или понравиться. Просто говорить. Так, будто пофиг самой. Не пытаясь показать, как ты сожалеешь о чём-то или переживаешь, не заглядывать в глаза собеседнику в надежде увидеть в них скупое одобрение или вызывающее внутреннюю панику осуждение, не подыскивать слова и не решать каждую секунду про себя, можно что-то озвучить или лучше не стоит.
Я словно читала вслух книгу. С выражением, но без включения личных эмоций. Я же всю жизнь этим занималась – зачитывала студентам важные отрывки, биографии, а последние годы я даже не ждала, что меня услышат или запомнят информацию. Я просто делала то, что мне нравилось.
И сейчас я чувствовала примерно то же самое – я мысленно переворачивала страницы, делила события последних месяцев на строчки и абзацы, совершенно не обращая внимания на собеседника, лишь изредка вскидывая на него глаза и оценивая выражение его лица, будто напоминая себе о том, что этот человек не значит ничего в моей жизни, но он знает обо мне слишком много, и с ним надо либо дружить, либо убить. Убить у меня уже не получилось... Значит, остаётся смириться. По крайней мере пока.
Рассказ не занял много времени – без подробностей и посыпания головы пеплом и говорить-то было особо нечего. Только вчерашнюю страшную правду про дочь я озвучивала со слезами на глазах, сухо перечисляя факты – оказывается, параллельно со мной у них с философом тоже был роман, и она, как и я, даже не подозревала о том, что Эдик способен так цинично пользоваться обеими... Нет, насчёт себя я иллюзий не питала – конечно, я взрослая женщина, я выгляжу совсем не так хорошо, как, возможно, хотелось бы, я уже никогда не прыгну выше головы. Но Валерия... Она же совсем не такая! Я бы поняла, если бы между нами двумя он выбрал её – молодая, красивая, хорошая, добрая... Мне так хотелось уберечь её от всех этих ошибок молодости, хотелось воспитать её в атмосфере доброжелательности и заботы, что я не видела ничего за пределами этих своих представлений. И самое страшное во всём случившемся – это не видео, которое, наверняка, теперь попадёт в сеть и станет достоянием всего ВУЗа, не косые взгляды преподавательского состава, не осознание собственной тупости и дурости, а эта трещина в наших отношениях с ней, с дочерью... Я даже не знаю, сколько глупостей умудрилась наделать она за время так называемых свиданий с преподавателем! Возможно, не меньше чем я. А, возможно, даже больше... Как она это переживёт?! Но она молодец, что утром хотя бы прислала сообщение...
Гриша слушал молча. Молча дважды двигал в мою сторону пустую тарелку, и дважды я вставала из-за стола, чтобы налить ему добавки, не прекращая рассказывать. Уже под конец, когда в носу щипали слёзы, а слова стали сбивчивым и порывистыми, он наконец поднялся сам, переставил посуду в раковину, переложил остатки хлеба в пакетик, попытался было взять тряпочку и протереть со стола, но махнул рукой, пробурчав что-то нечленораздельное себе под нос...
– Ну хватит, Люд. Я понял, – он снова сел на стул, сыто поглаживая себя по груди и доставая сигарету. – Чайник поставь... Чаю попьём. И я тебе скажу, что ты будешь делать дальше...
– Домой пойду, – я грустно усмехнулась, всё-таки подбирая брошенную Гришей тряпку и протирая столешницу. – Ждать Леру...
– Нууу... Домой ты не пойдёшь в любом случае, – Гриша с таким блаженным удовлетворением выпустил струю дыма, устраиваясь на своём стуле и вытягивая ноги, что мне стало даже завидно. – Куда я теперь тебя отпущу... – он недобро оскалился, насмешливо наблюдая за моими действиями. – Ждать можно и тут. К тому же, дочка вон тебе ясно написала – не лезь. Сама разберётся. Нужна будешь – и позвонит, и напишет, не маленькая. А вот в твоём... здравомыслии, так скажем, я вообще не уверен, дорогая соседка. Поэтому пока тут поживёшь... Присмотрю хоть за тобой...
С удивлением оглянулась на него, отставляя чайник. Это он серьёзно сейчас что ли?! Вроде трезвый же...
– Гриш, пирогов я тебе и у себя напеку, – я попыталась свести разговор в шутку, хотя руки заметно задрожали. – Мне надо домой...
Он прищурился, глядя на меня с какой-то циничной холодностью. Его расслабленная поза незаметно стала напряжённой и собранной, движения сконцентрировались, и даже сигарету он затушил единственным резким мазком по отмытой мною стеклянной конфетнице-пепельнице, будто Гриша в любую секунду ждал от меня подвоха.
– Люда, – по его небритому лицу прокатились желваки, – я не собираюсь держать тебя тут до конца жизни, – он окинул меня с ног до головы оценивающим взглядом. – Погостишь пока немного... Я сейчас поднимусь к тебе, принесу твои вещи, какие скажешь. Можешь написать, чтобы я не забыл – одежду там, помады твои может, эту... косметику какую... Короче, подумай...
Он серьёзно, да.
Паника сдавила горло...
– Гриш, ты нормальный вообще?! – меня затрясло уже всю. – Это, вообще-то, знаешь как называется?! – я попятилась назад, не сводя с него ошалелого взгляда. – Это похищение, понял? Ты не можешь удерживать меня силой...
Гриша неожиданно усмехнулся, качая головой и подпирая лоб кулаком.
– Похищение... Да кому ты нужна, Люд? Уйдёшь потом... Ничего я с тобой не сделаю...
– Да зачем тебе это, Гриш, ну?! – я истерично обняла себя руками, продолжая отступать дальше по коридору. – Чего ты от меня хочешь? Трахаться? Так давай! – я прикрыла рот ладонью, сдерживая рыдания. – Зачем ходить вокруг да около? Трахай! – я остановилась в проёме, с отчаянием глядя на соседа, так и сидящего на стуле с непроницаемым лицом. – Только отпусти потом... – добавила шёпотом, чувствуя, как по щекам стекают крупные горячие слёзы.
Гриша тяжело вздохнул на всю кухню...
– Да блять! Что ты заладила со своим трахаться? – он внезапно резко поднялся со стула, пошёл прямо на меня, сверкая яростью в глазах. – Не натрахалась ещё?! Мало тебя твой ботаник драл чем ни попадая?! – он зачем-то протянул руку...
В страхе отшатнулась к входной двери, запнулась о какие-то ботинки под вешалкой...
– Да тише ты, Люд! – он одним шагом нагнал меня, схватил за плечи, обнял, пытаясь прижать к себе и перехватить мои руки, не давая мне оттолкнуться... – Тшшшшш... Успокойся, ну! Да не трону я тебя! Хватит, Люда! Уймись...
Глупо было думать, что эти объятия были призваны успокоить меня – слишком красноречиво его шершавые ладони лапали меня сквозь футболку, пальцы сминали кожу, дыхание над ухом было прерывистым и горячим...
Но на этом всё.
Гриша стиснул мои плечи, прижимая меня спиной к себе и обездвиживая, упёрся колючим подбородком мне в макушку, делая глубокой вдох...
– Всё. Не кричи и не ной. Всё будет хорошо. Сказал – не трону, значит – не трону.
Затихла...
Мы стояли так минут пять – Гриша, обнимающий меня и то и дело зарывающийся носом в мои волосы, явно наслаждающийся моментом, и я, с размазанными по лицу слезами, всхлипывающая переодически, почти смирившаяся с ситуацией...
– Ну?! Успокоилась, Люд?
Судорожно кивнула, кусая губы, чтобы не разреветься ещё горше.
Отпустил наконец...
– Давай, что тебе принести? Халат, может?
Снова кивнула...
– Ну я посмотрю, ага, – Гриша отвернулся к двери, но сразу вновь оглянулся на меня. – Давай только без глупостей, а, Люда... Бутылки, я, конечно, все выкинул, но тут и молотки есть, и топоры даже... – он грустно усмехнулся, – не надо, ладно?
Громко всхлипнула, кивая в очередной раз...
– Гриш! Возьми там... постельное. В комоде в спальне, в нижнем ящике... И пару полотенец мне... И кофе на кухне! И шампунь, если можно...
– Можно, – Гриша с натяжкой улыбнулся. – Придётся пару раз подняться и спуститься, правда... Иди пока на кухню, Люд. Я быстро... Чайник всё-таки поставь. Потом наконец чайку с тобой попьём...
Не хочет при мне ключ доставать? Понимаю.
Послушно отвернулась, побрела по коридору...
– Тапочки ещё, Гриш! Пожалуйста...
– Хорошо! – дверь за ним захлопнулась...
На автомате поставила чайник. Достала чашки, распаковала вафельный тортик...
Пленница?! Смешное ощущение... Глупое и щекотное...
Естественно, я уйду отсюда при первой же возможности. Но с Гришей ссориться мне почему-то больше не хочется... Нет, близкие отношения поддерживать тоже не тянет, конечно. Но относительно дружеские – вполне. Мы знаем друг друга много лет, и после всего, что произошло между нами за эти месяцы, сосед стал для меня каким-то родным что ли... И пирогами его действительно от души угостить хочется, да. Ему обязательно понравятся с капустой...
Гриши не было долго, минут двадцать. Мысли о том, что он сейчас может обносить мою квартиру, я пресекала на корню – он, конечно, странный и отчаянный тип, но явно не до такой степени. А вот понимание того, что он там лапает мои личные вещи, приносило некоторое раздражение, но я старалась не заострять на этом внимание...
Наконец дверь снова хлопнула.
Поспешила в коридор...
Гриша бросил на меня раздражённый яростный взгляд, швырнул под ноги три супермаркетовских пакета, до верху набитых моими вещами. Скинул шлёпанцы, прошёл мимо меня на кухню...
С удивлением проводила его глазами. Эмммм... Что не так?! Это я тут, вообще-то, пострадавшая сторона... По крайней мере, была ещё полчаса назад...
Аккуратно подобрала мешки, мельком проверяя содержимое – тёплый халат, стопка трусов (Божеее), здесь же сверху банка кофе, в другом пакете постельное бельё...
– Почему ты не сказала, что твоя мамаша приехала?
Замерла, едва не выронив из рук свои тапки. Чего?!
Пару секунд стояла, переваривая информацию. Мама?! Куда приехала? Не ко мне же домой, правда?
– Люд?! Ты меня слышишь? – голос Гриши сочился ядовитым презрением. – Аллочка Викторовна тебе просила передать родительский привет и... Много ещё чего, короче.
Бросила тапки на пол, сунула в них ноги. Зашагала на кухню, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, а мозг банально отказывается принимать информацию.
– Где... ты встретил мою мать?
Конечно, мама с Гришей давно знакома. Она вообще прекрасно знает всех моих соседей, постоянно сватает мне престарелого Петра Владимировича, вдовца с верхнего этажа, ибо считает его идеальной партией для такой, как я... Но по доброй воле пообщаться с "этим ничтожным алкашом" – это явно что-то новое для матери. Если только...
– У тебя в квартире, – Гриша нервно метался по кухне, жадно докуривая сигарету и тут же доставая вторую. – Она час назад приехала. Сказала, что утром предупреждала тебя... – он со злостью зыркнул в мою сторону, продолжая мерить шагами крошечное пространство. – Блять, и выпить нечего... Я, наверное, в магазин схожу, Люд...
– Д-да, хорошо... – машинально кивнула головой, без сил плюхаясь на табуретку. – И что она ещё сказала, Гриш?!
Он как-то нехорошо усмехнулся, наливая воды из-под крана и залпом опустошая стакан.
– Ты правда хочешь это знать?
Сжала голову ладонями... Я и так знаю. Точнее, представляю...
– Расскажи нормально, Гриш... – мой голос отчего-то засипел. – Пожалуйста... И выпей пустырника, не мельтиши перед глазами! Я там в коробку все лекарства сложила... – я повысила голос, прекрасно ощущая волну обиды и негодования, исходящую от соседа.
На удивление, Гриша меня послушался – бросил в мою сторону слегка удивлённый взгляд, полез в шкафчик...
– Сколько капать? – он достал непочатый пузырёк, разглядывая его как какую-то диковинку. Явно сам не помнит, как и когда покупал подобную ерунду...
– Сроки ещё полгода в норме, не переживай, я всё проверила, – я решительно поднялась с места, отобрала у него бутылочку, прикидывая, что ему сейчас как минимум тройную дозу надо проглотить. И мне, пожалуй, тоже. – Я сама накапаю. Рассказывай, Гриш!
– Да что рассказывать?! – он снова взвился с полуслова. – Что, ты мать свою не знаешь? Мне пришлось её культурно подвинуть, чтобы вообще попасть в квартиру! И, скажу тебе, она моему визиту не сильно обрадовалась... – он язвительно усмехнулся, замолчал, дожидаясь, пока я отмеряю в стопочку нужную дозировку. Залпом проглотил успокоительное, морщась, как от дозы алкоголя... – Сказала, что ты... – он внезапно поднял на меня глаза, несколько секунд пристально разглядывал моё лицо... – Люд, я не буду этого повторять, – его голос стал гораздо спокойнее, движения тоже. – Скажу так, мы немного поругались с Аллой Викторовной... – он поджал губы, наклоняя голову на бок и явно подыскивая слова, но взгляд не опустил. – Но она – взрослая умная женщина, которая... – он снова замялся, наконец саркастично усмехнулся. – Короче, Люд, считай, что она дала тебе своё материнское благословение на то, чтобы пожить немного у... – он почесал лоб, снова проглатывая мамины фразы. – Короче, у соседа, то бишь у меня, – на этот раз его улыбка стала теплее и легче. – Слушай, Людка, накапай мне ещё... Это своё... – он подставил мне стопку, кивнул на пустырник. – И чаю налей уже, а...
***
Сна не было ни в одном глазу, даже несмотря на свежее постельное бельё, мгновенно наполнившее затхлую спальню ароматом порошка и свежести. От мысли о том, что сейчас в моей квартире хозяйничает мать, мне становилось горько и невозможно обидно – я у неё бываю крайне редко и всегда чувствую себя гостьей, бедной родственницей, а она вот так запросто приехала, остановилась в моём доме...
Я всё-таки открыла её последние сообщения – она действительно писала, что приезжает сегодня. Ещё было много текста о том, что она не понимает, что у нас с Валерией там происходит, что она волнуется за нас обеих, что мы должны объяснить ей своё неадекватное поведение и осознать, что нервировать себя, друг друга и её просто недопустимо...
Ну зачем, блять?! Зачем только она приехала?
И теперь она думает, что я с Гришей... Я прекрасно помню, какими словами она его называла, стоило ему презрительно поздороваться с ней во дворе или на лестничной клетке. Да и сам Гриша никогда не стеснялся всем видом выказывать ей насмешливое пренебрежение, и у него это прекрасно получалось, надо сказать... Мама всегда обижалась на то, что какой-то алкоголик не проявляет к ней должного уважения, не то что Пётр Владимирович, подобострастно целующий ей ручку при каждой встрече. Но меня, собственно, это никогда особо не заботило, ибо Гриша и со мной часто здоровался сквозь зубы, и мою тонкую душевную организацию это абсолютно не напрягало.
Но теперь...
Господи...
Мать никогда мне этого не простит.
Интересно, скоро она уедет? Впервые мне так сильно не хочется с ней общаться... По крайней мере, пока...
Гриша ещё не спал – я прекрасно слышала, как он ходит по скрипучему полу, как что-то смотрит в телефоне, тоже явно не в состоянии уснуть. И вроде поболтать с ним охота, но страшно выходить – решит ещё, что я готова ему себя предложить... Не готова, увы. Но поговорить можно попробовать...
Осторожно встала с кровати. Поплотнее запахнула халат, тихо приоткрыла дверь, выглянула в зал...
– Гриш, мама не сказала случайно, как надолго приехала?
Он поднял на меня глаза. На секунду мне показалось, что в них действительно промелькнуло что-то тёмное, похотливо-восторженное... Но через мгновение Гриша лишь пожал плечами, отводя взгляд.
– Сказала, что до какого-то симпозиума или чего-то там... Вроде на две недели, – он равнодушно взбил подушку, тыкнул пальцем в экран, ставя на паузу какой-то боевик. – Она ещё про Лерку спрашивала, но я сказал, что вы обо всём договорились...
Выдохнула.
– Да... Спасибо, Гриш... – закусила губу, не зная, что ещё сказать. Прислонилась виском к торцу двери. – Гриша... Я завтра тут приберусь, в спальне... Хотела спросить, у тебя обои нигде не завалялись? Там бы угол заклеить...
Он снова поднял долгий мрачный взгляд в мою сторону. Сжал губы в тонкую линию, не торопясь с ответом...
– Вряд ли, Люд. Но если хочешь, я завтра сниму пенсию, – он поморщился, явно давая понять, что ему неприятна эта процедура в принципе, – и куплю. Только ты определись, какие нужны...
– Какую пенсию? – я хлопнула глазами, почему-то неловко усмехнулась. – Тебе сколько лет вообще, Гриш?
– Дура, – он беззлобно усмехнулся, отвёл глаза. – Я на одиннадцать лет тебя старше. А пенсия мне капает за службу... Служил я по молодости, Люда. Пока не списали по здоровью после ранения. Давно это было. Деньги идут небольшие, но... – он снова посмотрел мне в глаза. – На обои должно хватить, не переживай, – он неожиданно улыбнулся... Без иронии и презрения, просто устало и немного печально... – Расскажу тебе как-нибудь потом, ладно?
Отчего-то задрожали губы...
– Почему же ты сам... Я думала... – покраснела, с трудом выдавливая из себя слова. – Думала, ты...
– Почему не трачу начисления? – он холодно посмотрел мне в лицо, сделал глоток воды из стакана. – Потому что не вижу смысла. Мне и так хватает. Халтурю иногда в гараже, посторожить что-нибудь могу... – он снова полез в карман за сигаретой. – Ну и хотел сыну оставить что-то. Там, наверное, приличная сумма за столько лет накопилась... – он потёр лицо ладонями. – Но Лёха уже сам на ноги встал, ему эти копейки без надобности. Да и Ленка... Жена моя... – он сглотнула дым, закашлялся, – бывшая уже, конечно... Она как замуж опять выскочила за этого своего... бизнесмена... – Гриша презрительно скривился, – так сын вообще перестал даже звонить... Ну и я не звоню... Им не надо, а я что? Пусть как хотят... – он махнул рукой в неопределённом направлении, в одну затяжку докуривая сигарету. Снова поднял повлажневшие глаза... – Так что хочешь обои – будут тебе обои, поняла? Я завтра утром в гараж схожу, а после обеда вернусь, ты к тому времени определись, список напиши, что там ещё... Клей какой... Я не знаю, короче. И поклеишь свой угол...
Усмехнулась сквозь слёзы.
– Это твой угол, вообще-то, Гриш...
– Ну поклешь – будет твой, – он добродушно ухмыльнулся.
– А мне... на работу же надо... – я опустила голову.
– Ничего. Посидишь недельку на больничном, а там посмотрим, – Гриша равнодушно махнул рукой, снова глотнул воды. – Спать иди, Люд. И так тошно мне...
Кивнула. Поспешно скрылась за дверью...
Совсем другими глазами покосилась на ободранную за шкафом стену. Почему-то улыбнулась, снова устраиваясь под одеялом...
Странно, но мне стало легко на душе. Так легко, как не было уже очень давно...
Мысли улетели далеко – к новым обоям, к фантазиям о замене окна, о ремонте пола, о новой мебели... Нет, я не собираюсь на самом деле так далеко заходить, конечно, но помечтать об этом было приятно. И Грише бы наверняка понравилось...
