Текст книги "Золотая дева (СИ)"

Автор книги: Виктор Снежен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

3

Лейтенант позвонил посреди ночи, и его голос был весьма взбудораженным:

– Кэп, – буквально крикнул он в трубку. – Вы были правы насчёт самогонки. Ровно в полночь этот халамидник рванул в деревню и вернулся с пузырём и двумя бабищами. Что делать, кэп? Эти фрау уже приняли по стакану и, похоже, предстоит римская оргия. Я тут выскочил на минутку, но, боюсь, долго мне не продержаться. Операция, кэп, на грани провала.

– Держись, лейтенант, я еду, – бросил Антон, нашаривая ногами тапочки.

Из трубки раздалось возбуждённое дыхание и прокуренный женский голос:

– Ах, вот ты где, пупсик! Иди же, я вся горю…

Послышалась короткая возня – и эфир затих.

Антон торопливо оделся, схватил с тумбочки наплечную кобуру с табельным стволом и буквально выскочил из квартиры. От подъезда до стоянки, где дремала в ночной прохладе его машина, Антон пронёсся, как спринтер. Его сейчас беспокоила не столько поруганная честь лейтенанта, сколько тот несомненный факт, что наблюдение и прослушка в таких условиях решительно невозможны. А именно ночью можно увидеть и услышать самое интересное.

Как ни торопился Антон, гоня машину сначала по пустым и сонным улицам Тулы, потом по гулкой ночной автостраде, рассвет нагнал его в дороге. Когда машина, шурша по гравию, скатила с автострады на просёлок, первые лучи уже весело били в лицо сквозь стекло кабины. Оставив машину за поворотом, Антон проделал тот же контрабандный путь, что и накануне на пару с лейтенантом.

Сторожка была настежь открыта, и оттуда доносились неясные стоны и храп. С упавшим сердцем Антон шагнул внутрь. Стонал лейтенант. Он лежал на полу, застеленном какой-то рогожей, и судорожно пытался встать, прикрываяс ладонью.

– Кэп, – прохрипел он, трагически воздев свободную руку. – Нападение на полицейского при исполнении. Статья 318.

Антон протянул руку и помог лейтенанту подняться. Ладонь лейтенанта была влажной и мелко дрожала.

– Это беспредел, кэп, – сказал лейтенант, ища глазами свою одежду. – Лёха принял стакан на грудь и сразу окуклился. – Он кивнул на охранника, который похрапывал, сидя за столом и обнимая пустую бутылку. – Бабы обе ко мне. Я им ксиву под нос и про моральный облик офицера толкую. Ноль эмоций. Мне бы бежать, кэп, да как пост оставишь?

Болтухин торопливо натянул найденные в дальнем углу трусы и джинсы.

– Надеюсь, лейтенант, ты не уронил гордого имени питерского полицейского? – с горькой усмешкой спросил Антон.

– Никак нет, кэп, – заверил лейтенант. – Можно сказать, дважды не уронил.

Оставив лейтенанта приводить себя в должный порядок, Антон подошёл к мерцающим мониторам. Вовремя. На одном из экранов чётко виднелся сгорбленный силуэт, волокущий за собой что-то громадное. Антон сразу узнал Костю и порученные ему каминные часы. Антон посмотрел на время. 5.45. Не рановато ли для подобных занятий? Монитор показывал фойе особняка. Костя пересёк фойе и скрылся из видимости камер. Однако нетрудно было понять, что направляется он к запасникам. Там камер не было, и можно было уповать только на оставленного в помещении «жука».

Включенный приёмник «жука» и крохотные наушники лежали на столике возле пульта. Должно быть, до появления в сторожке дам лейтенант и в самом деле усердно слушал эфир. Антон поднёс наушник к уху и сразу же различил глухие шаркающие звуки и невнятные голоса. Разобрать, кому они принадлежат, было решительно невозможно. Слова звучали гулко, как из преисподней.

– Ближе, ближе к стене, – раздался первый голос. Он был властный, требовательный, но, совершенно непонятно, мужской или женский. Ваза, в которой находился «жук» радикально изменяла акустику.

После скрежета и пыхтения второй голос произнёс:

– Убрал, что смог, но места мало: на всё не хватит.

– Ерунда, главное, чтобы «девочка» влезла, – ответил первый голос. – Мелочёвку и стёкла запихнём в «дядю».

В этот момент раздался оглушительный колокольный звон. Такой громкий, что Антон машинально убрал наушник от уха. Когда он снова вернул его на место, первый голос произнёс возмущённо:

– Какого чёрта! Они что так и будут трезвонить?

– Только раз в три часа, – заверил первый голос. – Там до шестерёнки невозможно добраться.

Дальше стал слышен лишь невнятный лепет. Должно быть, говорящие удалились от ящика с вазой. Антон обернулся. Лейтенант был уже при полном параде и вопросительно смотрел на напарника.

– О чём базарят? – спросил он, подойдя ближе.

Антон слово в слово пересказал услышанный диалог.

– Про «дядю» я тоже слышал, – с серьёзным видом сообщил лейтенант. – Его куда-то перенести надо было. Я ещё подумал, что это чей-то родственник парализованный.

– Сам ты, лейтенант, парализованный, – в сердцах бросил Антон. – Вместо того, чтобы слушать в три уха, повёлся на баб.

– Это, Антон Васильевич, самые что ни на есть форс-мажорные обстоятельства, – виновато заметил лейтенант. – То есть, обстоятельства непреодолимой силы.

Только теперь Антон заметил на шее лейтенанта свежую размашистую царапину.

– Это они тебя? – спросил он немного смягчаясь.

– Вы ещё со спины не видели. У них ногти, кэп, как у птеродактилей. Можно сказать, изранен при исполнении.

– Вот что, жертва насилия, пожрать у вас тут ничего не осталось? – спросил Антон, ощущая могучий голод. – Сейчас бы кофе с каким-нибудь бутербродом.

– Пусто, – уныло сообщил Болтухин. – Эти лахудры под самогонку всё смели подчистую.

Антон снова посмотрел на часы. Половина седьмого.

– Мне пора, – сказал он, вставая. – В восемь планёрка в отделе. Как только раскидаю дела, привезу тебе что-нибудь похавать. Но раньше обеда даже не жди.

– А мне что, манной питаться? – возмутился Болтухин.

– Ничего, компенсируешь плотские излишества желудочным воздержанием, – сказал Антон, устремляясь к двери. – И постарайся выяснить, не та ли это «девочка», что упоминалась в письме Кастора и кто такой этот самый «дядя». Да, и вот ещё что. Скоро явится сменщик этого охламона, – Антон кивнул на спящего за столом охранника. – Передай ему тело коллеги и вели помалкивать о нашем присутствии.

Сказав это, Антон вышел из сторожки в яркий и свежий мир летнего утра. Тёплый ветер принёс запахи умытых росою трав, со стороны пруда послышался надрывный лягуший хор, возвещающий приход нового прекрасного дня…

4

Сменил так и не проснувшегося охранника Алексея бывший зэк Круглов. Юрий Матвеевич неожиданно тепло встретил случившегося в сторожке лейтенанта и от души накормил его тушённой с мясом капустой и пирогами. Ехать и спасать Болтухина от голодной смерти не пришлось, чему Антон был бесконечно рад. Три «глухаря», повешенные на него начальством, цепко держали капитана и выпустили из своих лап лишь к концу рабочего дня.

Последующая ночь прошла без вынужденных попоек и грехопадения. Лейтенант дважды выходил на связь и дважды сообщал, что слышал обрывки разговоров о «девочке» и о «дяде». Однако, ясно понять, о ком или о чём идёт речь, так и не удалось.

Поставить точку в затянувшемся расследовании Антон решил прямо с утра. Тем более, что это была суббота, а значит должен был прибыть контейнер из министерства. К тому же, в субботу не нужно отпрашиваться у начальства и можно на весь день исчезнуть из города. Смущало лишь то, что в кармане не было ордера на обыск особняка. Узнай полковник Звонов, что Антон самовольничает и затевает досмотр экспозиции, предназначенной к поездке в Париж, он немедленно загнал бы дерзкого подчинённого под лавку. Нет, так-то полковник мужик неплохой, а в прошлом, можно сказать, и героический, но за год до пенсии авантюризм выветрился из него напрочь. И теперь приходилось Антону действовать на свой страх и риск. Наплевать. Победителей, как известно, не судят.

В сторожке Антон появился в девять. Он был в боевом расположении духа и привёз с собой большой пакет гамбургеров для истомлённого ночными бдениями Болтухина. Лейтенант был в сторожке один. Сменщик Юрия Матвеевича отправился обходить вверенные ему владения.

Лейтенант скинул с себя наушники и спросил с напряжением в голосе:

– Сегодня?

Антон кивнул и поставил на стол принесённый пакет.

– Ничего нового не услышал? – спросил Антон, доставая упакованный в картонную коробку гамбургер.

– По нулям, – вздохнул лейтенант. – Да днём ничего интересного и не услышишь.

Он потянулся, по-кошачьи вытянув затёкшую спину.

– Хорошо, что сегодня фраеров вяжем, – сказал он, зевая. – Ещё одна бессонная ночь – и я бы превратился в лунатика. Кэп, ботаника, чур, я брать буду. С самого Питера руки чешутся.

Антон бегло взглянул на мониторы и задержал взгляд на экране, где видно было фойе особняка. Весь пол фойе был уставлен многочисленными ящиками и коробками. Антон вздохнул, глядя на это громадьё. Где-то среди двух тысяч экспонатов должны были находиться припрятанные преступниками драгоценности. Именно преступниками. То, что Костя действовал не один, стало ясно из подслушанных ночных разговоров. Только кто этот второй? «Ладно, выявим драгоценности, выявится и вся шайка, – успокоил Антон сам себя. – Где вот только они, эти чёртовы драгоценности?» Искать наобум не было никакого смысла. Не задерживать же для этого всю экспозицию. Да и на сколько? На день? На неделю? Музейные сотрудники такой хай поднимут, выговором не отделаешься. Действовать можно было только наверняка. Быстро и напористо, рассчитывая исключительно на эффект неожиданности. Хорошо, хоть с каминными часами есть какая-то ясность. Впрочем, так и неизвестно, что там за «девочка» спрятана.

– Эх, сейчас бы борща горяченького или пельмешек, – мечтательно вздохнул лейтенант, извлекая второй гамбургер из упаковки. – Помните, Антон Васильевич, как мы в «Северянине» сибаритствовали?

Антон не ответил, увлечённый происходящим на экране. Трое мужчин, тужась и беззвучно матерясь, волокли по фойе причудливой формы секретер. Наконец, они пристроили его на свободное место и выпрямились, вытирая со лбов испарину. Антон узнал всех троих. Одним из грузчиков оказался Костя, вторым – пожилой садовник Данилыч, третьим – охранник Славка Фролов, бывший подозреваемый.

Все трое принялись что-то весело обсуждать, кивая на секретер. Садовник вынул из кармана сигареты – и грузчики немедленно отправились из фойе на свежий воздух, сразу же исчезнув с экранов.

– Сегодня привезут контейнер, – с чувством произнёс лейтенант. – Погрузят в него всю эту барахолку и тю-тю.

– До погрузки мы ждать не будем, – заверил Антон.

– А если мы снова лоханёмся, Антон Васильевич? – озабоченно спросил Болтухин. – Меня тогда в Питере начальство и пацаны на ремни порвут.

– Не порвут, – бодро пообещал Антон. – Один козырь у нас, как ты знаешь, есть: часы. Вскроем их, посмотрим, что там за «девочка». Тогда и для дальнейшего досмотра повод появится.

В сторожку ввалился Славка Фролов. Он остановился, исподлобья уставившись на Антона.

– Ну, здорово, гражданин начальник, – невесело улыбнулся он. – Всё сокровища графские не дают покоя?

– Верно, – не стал отрицать Антон. – А ещё убийство приятеля вашего, гражданина Котова.

– Тоже мне приятель, – пробормотал охранник. – Если бы его не завалили, я б ему сам кишки выпустил.

Славка поморщился от боли, поведя плечом.

– Фу, ну и тяжёл этот чёртов дядя! До сих пор рука ноет, – сказал он вдруг уже без апломба.

– Кто-кто тяжёл?! – вскинулся Антон.

– Дядя, – повторил Славка, немало удивившись реакции следователя. – Ну, секретер старинный. Мы его из запасника в фойе втроём пёрли. Ну, и делали же раньше! Мощно, солидно. Вещь, так вещь.

– А почему «дядя»-то? – теряя терпение воскликнул Антон.

– Да в семействе Бобрищевых его, вроде, так звали. Какой-то брат какому-то брату подарил. Так и повелось. Наши в музее его завсегда «дядей» называют.

Антон взглянул на обомлевшего лейтенанта.

– Бинго! – воскликнул тот. – Чтоб я пропал, кэп! Это ж почище, чем в Голливуде!

– Вперёд! – скомандовал Антон. – Гражданин Фролов, пойдёте с нами в качестве понятого.

– В качестве кого? – переспросил Славка, с недоумением глядя на свихнувшихся в один миг представителей закона.

– Покемонов ваших за хобот брать будем, – весело пояснил Болтухин.

Один за одним, все трое вышли из сторожки и направились к особняку. Славка шёл последним, сжимая в руках длинную чёрную дубинку.

5

Появление в особняке Антона в сопровождении лейтенанта и охранника вызвало гротескную немую сцену. Костя, закрывавший крышку одного из ящиков, замер, держа её в напряжённых руках. Аделаида Сергеевна застыла посреди фойе с каменным лицом. Иван Степанович изумлённо уставился на вошедших, держа под мышкой упакованную в картон картину. Одна только Даша, привстав из-за прялки, взглянула на вошедших с задорным интересом.

– Пришли попрощаться? – спросила она, но Антон ничего не ответил ей.

Он подошёл к секретеру и любовно погладил его крутой и округлый бок.

– Предъявим ценности добровольно? – спросил он, по очереди глядя на окружающих.

– О чём вы, голубчик? – поставив картину на пол, спросил Иван Степанович.

– О бобрищенском кладе, разумеется, – вздохнул Антон.

Костя отпустил наконец крышку и, пока она с грохотом падала на ящик, стремительно метнулся к лестнице на второй этаж.

– Стоять, ботаник! – выкрикнул лейтенант, выхватывая из кармана кастет, но броситься в погоню не успел. Стоящий позади него охранник, коротко взмахнув, ударил лейтенанта по затылку чёрной полицейской дубинкой. Болтухин, охнув, кулём повалился на пол и замер, уронив голову на приземистый деревянный ящик.

– Ты что, малый, офонарел? – выкрикнул Антон, бросая руку к наплечной кобуре.

– А вот этого делать не стоит, – раздался властный и громкий голос.

Антон замер и обернулся. Прямо ему в лицо смотрело револьверное дуло. Это был тот самый коллекционный наган. Аделаида Сергеевна держала оружие двумя руками, твёрдо расставив ноги. На её строгом и спокойном лице появилась недобрая улыбка.

– Я уж думала, навсегда мы с вами расстались, господин полицейский, – произнесла она с усмешкой. – Зря вы возвратились, Антон Васильевич. Да ещё мальчишку с собой притащили. Слава, дружок, отбери-ка пистолетик у капитана, чтобы ему в голову не пришло погеройствовать.

– Стой, где стоишь, – бросил Антон охраннику. – Не усугубляй, Славик. И молись, чтобы лейтенант отделался лишь ушибом. А «графиню» свою не слушай. У неё в барабане холостые патроны.

Едва он успел договорить, как грохнул револьверный выстрел – и один из потолочных плафонов разлетелся вдребезги. Патроны оказались вовсе не холостыми.

– Прекратите! – вскрикнула Даша и подбежала к обомлевшему Ивану Степановичу. – Дедушка, что же это?

– В самом деле, Деля, что происходит? – спросил Иван Степанович, обнимая внучку дрожащими руками.

– Помолчите оба! – бросила им Аделаида Сергеевна. – Слава, забери ствол! Живо!

Охранник протянул руку, но в этот момент колокольным звоном напомнили о себе каминные часы. Аделаида на мгновение повернула голову, и этого мгновения Антону хватило, чтобы нырнуть за огромный ящик. Снова оглушительно бахнул выстрел. Пуля с треском врезалась в деревянную стенку ящика, круша внутри бесценный фарфор. Антон рывком метнулся за мраморную колонну, подпиравшую потолок фойе. Снова выстрел. Антон выхватил наконец пистолет и крикнул:

– Бросайте наган, сударыня, не подписывайте себе пожизненное.

Снова выстрел. Из мраморной колонны брызнула крошка и, шурша, рассыпалась по полу.

– Слушайте сюда, блюститель закона, – выкрикнула в ответ «графиня». – Я в этой поганой стране и так пожизненное отбывала. Теперь хочу пожить по-настоящему, как положено мне по рождению. Вы, капитан, назвали меня графиней, и все меня тут так называют. Как это верно! Я – внучка Павла Алексеевича Бобрищева. Да, я – графиня. И сокровища моих предков должны быть моими. Слышите всё? Сокровища мои! А теперь, капитан, бросайте ствол и выходите. Иначе, я продырявлю девчонку, а потом и уважаемого Ивана Степановича.

Послышалась короткая возня и сдавленный крик Дольского:

– Умоляю, Антон Васильевич, сделайте, как она говорит! Деля просто сошла с ума.

Антон выглянул из укрытия и увидел, что воронённое дуло нагана направлено теперь не на него. Аделаида Сергеевна обхватила сильной рукой шею насмерть перепуганной Даши и утвердила револьверный ствол у виска девушки.

– Ну! – потребовала графиня.

Антон положил пистолет на пол и слегка отбросил его ногой.

– Слава, подбери, – приказала графиня, не отпуская Дашу.

Охранник проворно подобрал пистолет Антона и направил его на капитана. Скрипнула входная дверь, и в фойе, настороженно озираясь, заглянул садовник Данилыч.

– Что за шум? – осведомился он. – Помощь какая требуется? Кто стрелял?

Антон хотел было крикнуть, упредить садовника, но Славка Фролов оказался проворней. Он в два прыжка подскочил к двери и, ухватив мужичка за холщовый передник, втянул его внутрь помещения.

– Ты чего, Славик, травы обкурился? – запротестовал было Данилыч, но осёкся, увидев пистолеты в руках охранника и графини.

– Стой спокойно, дядя Петя, – шикнул на него Славка.

По лестнице, испуганно глядя на происходящее, спустился Костя.

– Константин, сходи-ка, дружок, в запасники и принеси моток жгута, – приказала графиня.

– Для чего? – спросил Костя и едва не споткнулся, разглядев направленный в висок Даши ствол револьвера.

– Свяжем особенно строптивых, – зло бросила ему графиня. – Бегом! – крикнула она.

Костя, неуклюже прыгая через ящики, побежал в правое крыло особняка, где располагались запасники.

– Я смотрю, у вас тут целая банда, Аделаида Сергеевна, – произнёс Антон, уныло глядя на собственный пистолет в руках Славки Фролова.

– Банда?! – вскинула бровь графиня. – О, нет. И Костик, и Слава преданы мне, капитан. И того, и другого я вытащила из грязи. Костику я дала возможность учиться, отправила его во Францию. Да, да, капитан, это он посещал в Париже Кастора. Разумеется, в парике и гриме. Мальчику понравился Париж. Теперь мы поедем туда вместе. Правда, на этот раз не как нищие туристы. А потом к нам приедет туда и моя дочь.

– Дочь?!

– Да, капитан, мир удивительно тесен, не правда ли? – графиня раскатисто засмеялась. – Катя Свирская, которую вы так бездарно прошляпили в Петербурге, – моя дочь. Я назвала её в честь нашей прародительницы Екатерины Великой.

– Но фамилия? – спросил Антон, совершенно сбитый с толку обрушившейся на него лавиной фактов. – И почему это дочь живёт сама по себе?

– Свирская – моя девичья фамилия, – охотно пояснила графиня. – По мужу я, как вы, конечно знаете, Белозерцева.

Антон машинально кивнул, всё ещё отказываясь поверить в услышанное.

– Я – вдова Григория Белозерцева, владельца сырьевой биржи. Мужа убили пятнадцать лет назад, – спокойно продолжила графиня. – От его капиталов у меня остались кое-какие крохи. За мной стали следить, требовать денег, грозить смертью Катеньки. Пришлось её спрятать.

– Понятно, – вздохнул Антон, смутно припоминая нашумевшее дело пятнадцатилетней давности. – А этот как попал в вашу свиту? – Антон кивнул на Славку, замершего с пистолетом в руке.

– Славу я отмазала пару лет назад от очень нехорошей статьи, – ответила и на этот вопрос графиня. – Что там о совращении малолетних. Верно, Вячеслав?

– Аделаида Сергеевна, – немедленно вспыхнул Славка. – Зачем вы про это на людях?

– Что тебе эти люди, Славик? – зло усмехнулась графиня. – Ты завтра уже будешь кувыркаться со своей Веркой где-нибудь на Мальдивах. Деньжат-то, поди, теперь на всё хватит.

– Так это он Ваську Котова порешил? – спросил Антон, глядя то на графиню, то на разволновавшегося охранника.

Однако ответа не последовало. Из запасников вернулся Костя, неся в руках рулон толстого жгута и ножницы.

– Вяжи Дашку, – приказала графиня и толкнула девушку перед собой.

– Зачем же её вязать? – замялся Костя, стараясь не смотреть в испепеляющие глаза девушки.

– Затем, дурачок, что нам нужна будет заложница, – нетерпеливо пояснила графиня. – Ну же!

Костя шагнул вперёд, выставив перед собой обрезок жгута.

– Ах, ты дрянь, иуда! – вскрикнула Даша и с яростью пантеры бросилась на предателя. Костя отшатнулся, закрываясь руками, но отчаянный бросок достиг цели: из оцарапанной щеки и уха брызнула кровь.

– Славик, угомони девчонку, – громко приказала графиня.

Славик сделал неуловимое движение дубинкой – и Даша, ойкнув, рухнула на пол рядом с лейтенантом. С той только разницей, что удар пришёлся ей по плечу и не лишил девушку чувств.

– Что вы делаете, негодяи?! – воскликнул Иван Степанович, бросаясь к упавшей Даше, но графиня коротко ударила его рукояткой револьвера в живот – и Дольский мгновенно согнулся пополам, застонав от боли.

– Послушайте вы, несносный старик, – выкрикнула она, толкая Ивана Степановича на груду ящиков. – Ничего не приключится с вашей внучкой, если вы проявите немного терпения. Вечером придёт контейнер из министерства. Мы с вами его загрузим экспонатами и дождёмся, пока он пересечёт границу. Тогда и получите назад свою Дашу. А пока она посидит под замком. Вы поняли меня, дражайший Иван Степанович?

Дольский кивнул седой головой, всё ещё морщась от невыносимой боли.

– Вот и чудесно, – удовлетворённо сказала графиня, – Слава, Костя, свяжите наконец девчонку и фараона. И не забудьте вывернуть им карманы.

– А Данилыча? – спросил Славик, пряча пистолет в карман, чтобы освободить руки.

– Данилыча не надо. Он мне здесь нужен ящики перетаскивать.

Это был удобный момент, чтобы предпринять попытку обезоружить графиню. «До неё не более пяти метров, – прикинул Антон. – Можно нырнуть ей под руку, перехватить запястье…». Удар дубинки был так стремителен, что Антон заметил лишь её мгновенную тень. Перед глазами полыхнуло зарево кровавого тумана, и мир тотчас погрузился во тьму.