Текст книги "Золотая дева (СИ)"

Автор книги: Виктор Снежен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

6

Поселить Костю на седьмом этаже «Талисмана», где проживала уроженка тульской губернии, оказалось не так-то просто. Гостиница была забита под завязку. Не помогло и отрицательное обаяние лейтенанта Болтухина.

– Это невозможно, господа, – сообщил сухой как палка клерк с бесцветными бегающими глазами. – Сами понимаете – сезон. Так, сказать, белые ночи.

Невозможное стало возможным, когда Антон предъявил удостоверение и пригрозил небывалым в истории гостиницы шмоном. В дело пошёл тезис о террористах, придуманный накануне лейтенантом.

Костю подселили в двухместный номер к пожилому шведу, который сутками пропадал в питейных заведениях и борделях культурной столицы. Антон был рад и за Костю, который проведёт пару ночей в комфортных условиях и за шанс побольше разузнать о таинственной работнице архива. Пожелав Косте успеха в завоевании симпатии гражданки Свирской, Антон откланялся и поспешил удалиться из «Талисмана», чтобы ненароком не намозолить глаза возможным соглядатаям Гройсмана.

Пока Антон покидал гостиницу, пришло два сообщения: первое из оперативного отдела Тульского ОВД, второе от хвоста, приставленного за Канарским. Первое было, пожалуй, ожидаемым: гражданка Свирская Е.А. взяла внеочередной двухнедельный отпуск и отбыла в неизвестном направлении. Впрочем, направление было, как раз, известным.

Второе сообщение прозвучало в пересказе лейтенанта Болтухина и отличалось более художественных анализом ситуации:

«Пётр Канарский, погоняло Батон, вышел из „Старого зеркала“ в 9.37. На Дворцовой набережной объект приобрёл пончик и до 10.28 кормил голубей и придавался ностальгическим созерцаниям Невы. Ни одной подозрительной рожи поблизости не наблюдалось. Затем объект проследовал в антикварный магазин на Гороховой, где и завис до 11.35. В магазине гражданин Батон приобрёл бронзовую статую правосудия за 3200 рублей со сломанными весами. (По мне, так этот Батон – чистый лошара. За сломанную статуэтку три косаря! Да еще потребовал документ, что она не представляет художественной ценности. Ясен пень, не представляет. Такой страхолюдиной только орехи колоть, а он её за бугор вывозить собрался. – прим. лейт. Болтухина К. С.). Там же, на Гороховой, объект посетил Петропавловскую церковь, где пробыл до 12.22, где, должно быть, замаливал грехи. Агент Гном внутрь церкви не заходил по причине неподходящей одежды и происходящее там наблюдал со стороны двери. Гражданин Канарский приобрёл не менее дюжины толстых восковых свечей, одну из которых зажёг и поставил перед иконой Николая чудотворца. После этого, перекрестившись, вышел из церкви. Гном божится, что к объекту за всё это время ни одна падла не приближалась».

Дослушав пространный доклад Болтухина, сидящего рядом в машине, Антоном задумался. В отличие от лейтенанта, он догадывался, для чего понадобилась Канарскому сломанная статуя правосудия и дюжина толстых церковных свечек.

– Размер статуи сантиметров двадцать пять-тридцать? – спросил Антон.

Болтухин немедленно связался с Гномом по рации, что-то сказал ему на птичьем языке и кивнул:

– Точно так, кэп, статуэтка размером с пивную полторашку, – подтвердил он. – А вы это как поняли?

– Канарскому необходим контейнер, чтобы вывезти монеты, – пояснил Антон. – Бронзовое литьё, как правило, пустотело. Внутрь семь империалов вполне уместятся. А чтобы они не звенели, как в копилке, он их зальёт воском.

– Мама мия! – воскликнул лейтенант, звонко хлопнув себя ладонью по колену. – А я-то его за лошару принял. Извиняйте, гражданин Канарский, что не оценили красоту ваших помыслов. И ведь как ловко: ни один сканер не определит монеты внутри бронзовой статуэтки! Разве что при тщательном досмотре.

– А такого не будет, – подхватил Антон. – Учитывая «нужного человечка» на таможне.

– Теперь понятно, почему этому челу всё с рук сходит. Больно умён. А умный человек должен жить на свободе.

Антон не разделил этой максимы, тем более, что «умный человек» Канарский уже дважды чалился в мало интеллигентной компании. Похоже, назревала и третья ходка. Антон включил зажигание и повёл машину по уже знакомой дороге к «Старому зеркалу». Торчать на стоянке перед «Талисманом» не было сейчас никакого смысла. Оставалось ждать. Ждать, когда умная и осторожная добыча сама подставит себя под выстрел.

До самого вечера не происходило ничего примечательного. Костя не звонил и, следовательно, было непонятно, насколько преуспел он в попытках знакомства с гражданкой Свирской. Наружка, пущенная за Батоном, также новостями не баловала: Канарский, отнеся статуэтку и кулёк со свечами в номер, из гостиницы больше не выходил.

В ожидании предстоящих событий Антон и лейтенант Болтухин, вернулись в номер и, заказав пиццу и чудовищное количество кофе, принялись ждать.

Лейтенант расположился в кресле, на американский манер положив ноги в чумазых кроссовках на столик, где сиял экраном включенный ноутбук.

– Я всё хотел спросить, кэп, – произнёс он, откусывая от большого треугольного куска пиццы. – Как мы будем брать эту публику за «фаберже»?

– В момент сделки, – охотно пояснил Антон. – Когда покупатель оплатит монеты и выложит всю наличность. Меня больше занимает, конечно же, продавец. Во-первых, он связан с убийством, во-вторых, он знает, где спрятан остальной клад.

– А с чего вы взяли, ваше превосходительство, что расплачиваться будут наличными? – лейтенант шумно отхлебнул кофе. – В последнее время серьёзные перцы рассчитываются не кэшем, а безналом. Батон прибыл в Питер без чемодана, а, следовательно, без наличности.

– А зачем ему таскать наличность через границу? – возразил Антон. – У него есть счета в ВТБ и «Райффайзенбанке». Достаточно зайти и обналичить.

– Это слишком заметно, – парировал лейтенант. – Я бы поставил на безнал. Быстро, красиво и аккуратно. Без пальчиков и потожировых следов на купюрах.

– Но такую крупную транзакцию не проведёшь незаметно, – не сдавался Антон. – Всегда можно отследить и счёт продавца, и счёт покупателя.

– Если продавец не последний лох, то, наверняка, создал виртуальный счёт на несуществующее лицо, – лейтенант отправил в рот последний кусок и с удовольствием облизал пальцы. – А транзакцию можно провести и в биткойнах. Хрен мы её тогда отследим.

Антон задумался и с сомнением покачал головой.

– Для этого нужно быть неплохим хакером, – сказал он. – Надеюсь, наш продавец предпочтёт кэш.

– Поживём, увидим, – философски объявил лейтенант, закрывая лицо гостиничным полотенцем и явно собираясь вздремнуть.

В этот момент тренькнул телефон Антона – пришла SMS-ка от Кости Тагарина:

«Познакомился. На вечер пригласил в кафе. Одолжите немного денег».

Антон показал текст встрепенувшемуся лейтенанту.

– Вот тебе и ботаник! – воскликнул Болтухин. – Чиксу на раз-два закадрил. Дайте мне пепел, экселенц, я посыплю им голову.

– Лучше посоветуй, куда Косте пойти с гражданкой Свирской, так чтобы это не нанесло моим финансам непоправимый удар.

Антон достал из кармана пиджака поредевшую стопку купюр и пересчитал. Двенадцать тысяч с мелочью. На кафе можно инвестировать тысячи три-четыре, чтобы остался хоть какой-то резерв.

– Чисто с оперативной точки зрения, лучше бы кабак, – рассудил лейтенант. – Там и понаблюдать за объектом можно и жука поставить.

– Нет, нужно что-нибудь молодёжное, например, караоке-бар, – возразил Антон. – И так, чтобы не слишком далеко от «Талисмана».

– На Васильевском это либо, «Dew», либо «Синатра», либо «Феромон», – загибая пальцы, перечислил Болтухин. Впрочем, «Феромон» не советую.

– Это почему же?

– Публика там непочтительная, – пояснил лейтенант. – По весне мы в «Феромоне» с пацанами столик засняли: у Тихого, то есть, лейтенанта Тихонина, днюха была. Четвертак, шутка ли?! Можно сказать, философский возраст. Чикс пригласили, то да сё. Сидим мирно и пьём кампари. И тут какой-то бычара Бузову в караоке заказал. Ладно, думаю, наши деды войну пережили, и мы сдюжим. Гляжу, а эта падла ещё раз Бузову ставит. Всему есть предел, кэп. На четвёртый раз я вежливо, можно сказать, литературно, попросил его сменить репертуар. Он сразу в амбицию и в драку. За него ещё шесть рыл вписались. Никогда не думал, кэп, что у Бузовой столько поклонников в Питере. Пока мы их рогами в пол ставили, охрана омон вызвала. Короче, допраздновали мы в родном обезьяннике с побоями средней тяжести.

– Понятно, – сказал Антон. – А что насчёт «Синатры»?

– Заведение почтенное, – серьёзно кивнул Болтухин. – Бузовой, наверняка, и в списках не значится. Только, учтите, кэп, ставить там жука затея убогая: в зале такой тарарам стоит, что в двух шагах ни хрена не слышно. Да и следить внутри не получиться. Зал маленький, все на виду. А у вас, кэп, простите за мой французский, со лба гордо сияет мусорская кокарда.

– А мы на этот раз и не будем следить и слушать. Ты забываешь, лейтенант, что с гражданкой Свирской туда пойдёт наш Костя, – напомнил Антон.

– Ох, поломает нам этот ботаник с античным именем всю масть, – сокрушённо вздохнул Болтухин. – Нет бы послать на задание человека проверенного, с богатым жизненным опытом.

Он достал из кармана джинсов маленькое треснутое зеркало и придирчиво оглядел себя с головы до ног. Судя по выражению лица, он остался собой доволен.

– Человек с богатым жизненным опытом будет сегодня на подстраховке, – сказал Антон. – Поднимайся, поехали к «Талисману». Надо передать Косте деньги и объяснить, где находится бар «Синатра».

7

Костя выскочил на стоянку сразу после звонка Антона. Должно быть, слонялся в фойе гостиницы в томительном ожидании.

– Я уже думал, не успеете, – бросил он, подбегая к машине. – Катя должна вот-вот спуститься из номера.

– Ого! Уже, Катя! – воскликнул Болтухин. – Кэп, я погибну от ревности. Чем ты её зацепил, бродяга? Рассказал про бином Ньютона?

Антон сунул в руку разволновавшемуся Косте несколько купюр.

– Отведёшь Свирскую в бар «Синатра». Вполне прилично и недорого. Мы будем на связи, но внутри, тебе придётся действовать самому, – Антон потрепал парня по плечу. – Справишься?

– Не переживайте, Антон Васильевич, – заверил Костя, пряча деньги в карман. – Катя – хорошая девушка. Я думаю, её просто используют какие-то люди.

– Вот это и надо выяснить, – кивнул Антон. – Лейтенант, – обратился он к Болтухину, пребывающему в трагической задумчивости. – Объясни Косте, как добраться до бара.

– Внимайте, мой юный друг, – со вздохом произнёс лейтенант и довольно толково объяснил предстоящую Косте навигацию.

Костя нетерпеливо выслушал и метнулся назад к гостинице.

– Вот почему так, кэп? – с философской грустью заметил Болтухин, глядя на удаляющегося Костю. – Одним, музыка, коктейли и лучшие женщины, а другим, может быть, более достойным, сидение в засаде на шухере?

– Ты лучше скажи, кавалер, как у тебя с той дамой, которой ты про террористов наплёл?

– Субтропики, кэп, – оживился Болтухин. – Зовут Вероника. Шлёт фотки в бикини и без и пишет, что ожидание ей томительно.

– Так чего же тебе ещё надобно, Казанова? – усмехнулся Антон. – Блаженствуй в своих субтропиках.

– Вы оскорбляете, кэп, мою здоровую полигамность, – возмутился Болтухин.

В этот момент из стеклянных дверей «Талисмана» показалась парочка: Костя и стройная аккуратная девушка с клатчем белой кожи в руках. Они прошли стороной от машины, где сидели Антон с лейтенантом. Костя что-то говорил, девушка кивала и беззаботно смеялась. Когда Костя приобнял её за талию, лейтенант застонал.

– Ты лучше сними их вместе, Отелло, – толкнул его в бок Антон.

Болтухин сделал несколько кадров, бормоча себе под нос что-то невнятное.

– Готово, – сказал наконец он. – Теперь, Костян не отвертится, придётся жениться на бедной девушке.

– Посмотрим, не увяжется ли за ними кто-нибудь от гостиницы, – сказал Антон, провожая пару глазами.

Однако за удаляющейся парочкой никто не следил.

– Едем к бару и перехватим их там, – решил Антон. – Хвост может прицепиться и по дороге.

Так и сделали. Пользуясь подсказками лейтенанта, Антон быстро домчал машину до сияющей огнями «Синатры». Возле клуба тусила опрятная и вполне интеллигентная молодёжь. Слышался пустяшный вечерний разговор и негромкие взрывы смеха.

Вскоре появился и Костя с гражданкой Свирской. Девушка, помимо клатча, держала теперь в руках одинокую белую розу и казалась счастливой и беззаботной.

– Вот хмырь, – попенял сопернику лейтенант. – Уже и цветочком где-то разжился. Кэп, а что если он поведёт даму в номера? Я слышал, здесь есть, для особо нетерпеливых.

– Ты лучше по сторонам смотри, – бросил ему Антон. – Девушку могут и пасти.

– Кто?

– Конь в пальто, – рассердился Антон. – Ты забыл, что у неё может быть сообщник?

Лейтенант нахмурился и принялся зыркать по сторонам, готовый в любой момент сфотографировать каждую подозрительную личность. Однако, подозрительных личностей перед баром так и не появилось. К бару подходили только парами и небольшими компаниями.

Затейливые двери «Синатры» то и дело открывались, проглатывая очередную парочку, и из мерцающих глубин заведения выплёскивались и таяли в летнем вечернем воздухе самые неожиданные аккорды.

– Странно, – сказал Антон, когда фигурки Кости и его дамы исчезли за дверью. – Я был уверен, что сообщник захочет проследить за кавалером своей подельницы. – Что-то я упустил. Или чего-то мы с тобой, лейтенант, не знаем.

– А может быть, и нет никакого сообщника? – зевнул лейтенант.

– Нет, не может быть, – покачал головой Антон. – Не могла она сама провернуть такое мероприятие, да ещё и с убийством.

– Тогда, похоже, нам крутят хвоста, кэп, – убеждённо заявил Болтухин.

– Ещё не вечер, – сказал Антон, пытаясь скрыть нарастающее беспокойство. – Центральная фигура в предстоящей сделке – это Канарский. Главное, не упустить нам эту персону.

– Этого бобра не упустим, – заверил лейтенант.

Толпа перед баром растаяла окончательно, и дальнейшее наблюдение становилось бессмысленным. Антон включил двигатель и покатил к «Старому зеркалу». Оставалось ждать новостей от Кости, но это, по здравому размышлению, могло произойти лишь под утро. К этому времени надо было бы хорошенько выспаться.

Однако, и в эту ночь выспаться было не суждено. В половине третьего позвонил Костя.

– Антон Васильевич, – крикнул он в трубку, – она пропала!

– Кто? – не разобрав спросонья, переспросил Антон.

– Катя, – тоскливо пояснил Костя. – Пошла в туалет и пропала.

– А ты сам-то сейчас где?

– Здесь, в «Синатре».

Антон действительно разобрал чьи-то голоса и отдалённую музыку.

– Я на улицу вышел, – пояснил Костя. – Внутри такой тарарам, ничего не слышно.

– Может, она ещё в туалете? – предположил Антон, судорожно натягивая брюки.

– Я проверил, – отозвался Костя. – Попросил девушку зайти: Кати там нет. Бармен сказал, что у них есть второй, черновой выход. Наверное, через него вышла.

– Оставайся на месте, – бросил Антон, шаря по креслу в поисках носков. – Я буду минут через двадцать.

– Так ведь мосты, – напомнил Костя. В его голосе звучало отчаяние.

– Верно, – вспомнил Антон о ночных питерских реалиях. – Всё равно не кисни, я что-нибудь непременно придумаю.

Остатки сна улетучились, когда Антон наскоро умылся холодной водой. «Вот чёрт, – с досадой думал он, набирая номер телефона Болтухина. – Неужели раскусила нас милая девушка…»

Телефон лейтенанта долго и меланхолично молчал. Когда, наконец, лейтенант ответил, голос его был неожиданно бодр:

– Смольный слушает, – сказал он зловещим шёпотом. – Кэп, вам спать мешают белые ночи?

– Свирская сбежала из бара, – коротко объявил Антон. – Как можно попасть сейчас на Васильевский?

– А какое сейчас Московское время?

– Без четверти три.

Болтухин ненадолго задумался.

– Способов ровно два, – всё тем же шёпотом сообщил Болтухин. – Можно вкругаля по скоростной, а можно через Дворцовый мост. Его в 3 утра сводят минут на пятнадцать. Как раз успеете.

– А ты чего такой таинственный? – поинтересовался Антон.

– Да у меня тут субтропики, – ещё более шпионским голосом сообщил Болтухин.

В телефоне послышалась возня, и чей-то томный голос капризно осведомился:

– С кем это ты, зайка? Какая-нибудь сучка? Отшей её!

– Это по работе, – буркнул лейтенант. – Капитан Кречетов.

– Капитан?! – сладко пропел голос.

Снова послышалась возня и в трубке раздался уже отчётливый женский голос:

– Плыви к нам, капитан, покатай меня на своём кораблике.

– Отдай телефон! – выкрикнул на той стороне эфира голос лейтенанта. Послышался какой-то треск и связь прекратилась.

Антон вздохнул и посмотрел на часы. До сведения моста оставалось минут двенадцать.

Он успел вовремя. Две половинки моста, сияя огнями, медленно и величественно опустились, и по ним, спеша по каким-то ночным делам, понеслись машины. Антон проскочил Дворцовый мост, выехал на набережную Макарова и уже через пару минут домчал по пустым дорогам до злосчастного бара. Костя стоял на тротуаре возле дверей «Синатры», держа в руках ту самую белую розу.

– Вот, – трагически вздохнув, сказал он. – Оставила её в туалете и исчезла.

– Садись, едем в «Талисман», – бросил ему Антон.

Костя ткнул поникший цветок в урну и сел в машину.

– Я вас подвёл, Антон Васильевич, – мрачно сказал он.

– Я сам виноват, – ответил Антон вполне искренне. – Надо было остаться и посмотреть за баром, а мы с лейтенантом спать поехали.

– Кто же мог знать? – вздохнул Костя. – Она показалась мне такой правильной.

Путь от «Синатры» до «Талисмана» не занял пяти минут.

– Если она ещё в номере, постучись к ней и разыграй обиженного ухажёра, – проинструктировал Костю Антон.

Они вдвоём вышли из машины и направились к стеклянным дверям гостиницы. Однако, разыгрывать обиженного ухажёра Косте не пришлось. Сонный портье, которому Антон сунул под нос своё удостоверение, тотчас пробудился и по-военному доложил: постоялица из 712 номера отбыла из гостиницы в неизвестном направлении полчаса назад. Из вещей при ней были чемодан на колёсах и дорожная сумка. Гражданку ожидало такси.

– Съехала, – сказал Антон, с чувством хлопнув ладонью по стойке администратора, до блеска отполированной локтями многочисленных постояльцев. Портье испуганно вздрогнул:

– Такси «Семёрочка», – сообщил он, по-сержантски вытянув шею. – У них на капоте цифра семь нарисована.

– Может, и номер знаешь? – спросил Антон, доставая из кармана блокнот и ручку.

– Как же не знать, – с готовностью отозвался портье. – На дню раз по двадцать для постояльцев вызываем.

Он по памяти продиктовал несложный номер, который Антон аккуратно занёс в блокнот. Поблагодарив услужливого портье, Антон вышел из гостиницы. За ним, виновато потупившись, семенил Костя.

– Это из-за меня, – промямлил он, когда они подошли к машине. – Где её теперь сыщешь?

– Найти её и в самом деле теперь непросто, – признал Антон. – Попробуем узнать у диспетчера, куда её увезло такси. Будет понятен хотя бы район поиска. Не вешай нос, Костик, не всё так плохо. Свирская всё равно должна будет встретиться с Канарским. Сделка-то пока что не состоялась.

Антон в два счёта дозвонился по телефону, данному портье, но информацию, которая его интересовала, диспетчер категорически отказался предоставлять. Не помогли ни просьбы, ни угрозы. По телефону удостоверения не предъявишь. Нужно было ехать в контору злосчастной «Семёрочки» самолично и, как выразился бы лейтенант Болтухин, «брать их на зихер».

До самого Болтухина Антон так и не дозвонился. Телефон лейтенанта был вне доступа.

8

Отправив расстроенного Костю в его номер, снятый в «Талисмане», Антон отправился разыскивать контору «Семёрочки». Конечно, в этом деле очень пригодился бы Болтухин, хорошо знавший город, но телефон лейтенанта был по-прежнему вне доступа. Пришлось воспользоваться навигатором и опросом редких ночных прохожих. Через час, покинув Васильевский остров по объездной трассе, Антон разыскал нужный офис и употребил остатки обаяния и терпения, чтобы добиться от дежурных диспетчеров должной оперативности. Наконец, шофёр, отвозивший одинокую даму из «Талисмана» был найден. Выяснилось, что доставил он её к речному ресторану «Белые ночи» на набережной Лейтенанта Шмидта. Услышав эту новость, Антон крепко выругался. Если бы знать сразу, что беглянка осталась на Васильевском острове, в пяти минутах от «Талисмана»! Вишенкой на торте было сообщение шофёра о том, что возле ресторана её ждал импозантный гражданин лет пятидесяти, высокий, седой, холёный. Уж, не Канарский ли?

Тут было над чем подумать. Если филёры, приставленные к гражданину Батону, обмишурились и упустили подопечного, предстоял серьёзный разбор полётов с питерскими коллегами. А если это не Канарский? Тогда в спектакле откуда-то появился новый персонаж. Нет, не может быть. Слишком уж сложно…

Антон посмотрел на часы: без четверти пять. Немедленно в гостиницу! Во-первых, выяснить, не отлучался ли из номера посреди ночи постоялец Канарский, он же Юхон Мякинен, а во-вторых… Во-вторых, хотя бы пару часов поспать, иначе можно понаделать ещё больше непростительных глупостей…

Возле гостиницы, шагах в пятидесяти от входа, маячило знакомое авто, в котором угадывались две неподвижных фигуры: Карагод и Тихий – коллеги лейтенанта Болтухина. Антон подошёл к машине. Тотчас из окна высунулась косматая физиономия и огляделась по сторонам.

– Доложите обстановку, – тихо произнёс Антон.

– Всё спокойно, товарищ капитан, тихо, как на погосте, – бойко отрапортовал сотрудник. – Объект из гостиницы не выходил.

Второй филёр спал, откинувшись на спинку сидения.

– Есть сведения, что гражданин Канарский час назад был замечен на Васильевском острове, – сообщил Антон.

Оперативник решительно покачал головой.

– Если только он святой дух или японский синоби, – категорично сказал он.

Антон вопросительно посмотрел на спящего.

– Вы не сомневайтесь, товарищ капитан, – понял его взгляд оперативник. – Мы с лейтенантом Тихониным спим по очереди, по два часа. Привыкли уже. Да и камера всё время включена.

Сотрудник кивнул на глазок камеры, закреплённой на зеркале заднего вида.

Антон вздохнул. Распекать лейтенантов было, вроде бы, не за что. Однако проверить, на месте ли гражданин Канарский, всё-таки стоило.

– Товарищ капитан, а когда эта байда, то есть, операция, закончится? – спросил косматый оперативник. – Сутками дома не бываем.

– Скоро, лейтенант, скоро, – заверил Антон. – Похоже, мы сейчас близко к финишу.

На третьем этаже «Старого зеркала», где располагался люкс гражданина Мякинена, Антон не повстречал ни души. Пройдя на цыпочках к номеру 312, капитан приложил к двери ухо: в номере громко сопели, ворочались и оглашали пространство немузыкальным храпом. Люкс был одноместным, и доносившиеся из-за двери звуки могли означать лишь одно: постоялец дрых.

Антон вздохнул и отправился на свой этаж. Результаты ночи были неутешительными: подозреваемая сбежала, а в мозаике преступления появился ещё один загадочный паззл: импозантный седой джентльмен. Вопросы гудели в голове Антона беспорядочным роем, но отвечать на них не было уже никаких сил.

«Всё, амба, как говорит Болтухин. Спать! Полцарства за час в кровати. А завтра ещё посмотрим, у кого будет грудь в крестах». Про «голову в кустах» думать Антону в этот рассветный ленивый час, который на Востоке называют часом Кота, совсем, совсем не хотелось…

Болтухин явился в номер позже положенного, в восемь тридцать и на этот раз деликатно постучался. Антон, освежённый коротким сном, уже бодрствовал и с удовольствием растирался махровым полотенцем после контрастного душа. Вид у лейтенанта был до крайности виноватый и какой-то потрёпанный.

– Кэп, – сказал он, глядя себе под ноги, – Случились обстоятельства непреодолимой силы. Эта лахудра мой телефон спёрла. И, вообще, кэп, я разочаровался в женщинах.

– Что так? – поинтересовался Антон, натягивая свежую, хрустящую от чистоты, майку.

– У них потребности, кэп, исключительно материальные, – шумно вздохнул Болтухин. – Я ей Басё читал, а она…

– Что читал? – не расслышал Антон.

– Мацуо Басё, – промямлил лейтенант. – Поэт японский.

– Ну-ка, продекламируй, – заинтересовался Антон. – Интересно, чем развлекают сейчас современных девушек.

– Стихи, конечно, на любителя, – замялся Болтухин. – Ну, вот, например, про ворона:

 
На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер.
 

– Это всё? – спросил Антон после некоторого ожидания.

– Классическое хокку пишется трёхстишием. Оно совершенно во всех отношениях, и в нём нет ничего лишнего, – с воодушевлением пояснил Болтухин. – Вот, скажем:

 
Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине.
 

– Действительно, ничего лишнего, – признал Антон. – Скажи, лейтенант, а она только телефон умыкнула?

– Ещё триста рублей и зонтик, – вздохнул лейтенант.

– Ну, за старину Басё это недорого, – заверил Антон. – А у нас тоже неприятности: сбежала наша симпатичная девушка. Прямо из-под носа сбежала.

– Сплоховал, значит, ботаник, – оживился лейтенант, возвращаясь в прозу рабочих будней. – Говорил я, кэп, надо было послать с ней человека опытного.

– Это не того, которого девица обнесла прошлой ночью?

– Неудачи только укрепляют дух самурая, – с унылым пафосом произнёс Болтухин. – Кэп, а у вас пожрать есть что-нибудь?

Антон заказал кофе и неизменные бутерброды в номер.

– Как мы теперь будем созваниваться, лейтенант? Телефон то тю-тю.

– К вечеру восстановлю симку, – пообещал Болтухин. – А с ребятами у меня связь есть.

Лейтенант извлёк из кармана джинсов портативную рацию. Она немедленно ожила, и в номере раздался трескучий голос:

– Аллё, Болт, ответь Карагоду.

– Болт на связи, – немедленно отозвался лейтенант. – Где у нас закипело?

– Чухонец звонил Гройсману. Сказал, что взял свои семь монет. Похоже, будет вставать на лыжи.

– Погоди, ты же говорил, что чухонец не выходил из «Зеркала».

– В том то и кино, Болт. Падлой буду, мы с Тихим его всю ночь пасли. Только что прокрутили запись с камеры. Нет там никакого Батона. Может, он нам «буратино» включил?

Болтухин дал отбой и убрал рацию в карман.

– Что значит, «буратино»? – спросил Антон, внимательно слушавший разговор.

– Вы в детстве «Золотой ключик» читали, кэп, про потайную дверцу?

– Думаешь, с чёрного хода вышел, – не столько спросил, сколько констатировал Антон. – Вполне возможно. Канарский в «Старом зеркале» клиент постоянный. При его-то обаянии, наверняка, обзавёлся нужным знакомым или знакомой. Вот и провели его чёрным ходом.

– Тогда и вернулся он таким же манером, – подхватил лейтенант.

– Верно, Кирилл, верно, – покивал Антон. – Похоже, и здесь развели нас, как кроликов.

– А может, тряхануть Батона прямо в номере? Провести, так сказать, экспроприацию? – предложил лейтенант. – А что, монеты-то у него уже на кармане. Эх, жаль ствола у меня с собой нету.

– У Канарского на кармане, как вы изволили выразиться, товарищ лейтенант, не только монеты, но и финский паспорт. Одно дело, если бы мы взяли Батона в момент сделки с поличным. И совсем другое, вламываться в номер иностранного гражданина и учинять обыск. На такой фортель нам ордера не дадут.

– Что же делать, кэп? – в голосе лейтенанта звучало отчаяние.

– Пока, ничего, – пожал плечами Антон. – Взять Батона мы сможем только на таможне при досмотре. Да и то, не самого гражданина Мякинена, а незаконно вывозимые им монеты.

– А как же продавец?! – воскликнул Болтухин. – Клад? Убийство? Неужели, висяк?! Я этого не переживу, кэп!

– Поступишь, как истинный самурай? Сделаешь себе харакири? – с горькой иронией спросил Антон.

Болтухин задумчиво почесал живот, отчего череп на футболке зловеще оскалился.

– Харакири не харакири, но нужно же что-то делать, – сказал он, задумчиво.

– Верно, лейтенант, – усмехнулся Антон. – Настоящий самурай не должен предаваться унынию. К тому же, есть у меня одна мыслишка.

В дверь номера постучали: девушка в ослепительном переднике и с не менее ослепительной улыбкой на лице вкатила сервировочный столик с дымящимся кофе и горкой горячих бутербродов на серебряном блюде. Девушка сделала изящный книксен и выставила заказ на журнальный столик. Лейтенант неуклюже присел в ответном книксене и проводил ладную фигурку зачарованным взглядом до самой двери. Похоже, сердечная рана, нанесённая ему прошлой ночью, стремительно рубцевалась.

Антон сделал приглашающий жест, и они с лейтенантом приступили к торопливому завтраку. За четверть часа, пока продолжалась трапеза, Антон изложил свою «мыслишку», и лейтенант заметно повеселел.

– Вот это да, кэп! – восклицал он, обжигаясь горячим кофе. – Как же я сам не дотумкал?! Теперь, мы натянем сову на глобус!

Он вытер руки о салфетку и вытащил из кармана рацию. Нужно было дать новые вводные Гному, Тихому и Карагоду.

Рация ожила снова ровно в девять утра.

– Болт, это Гном, – проскрипело в эфире. – Канарский заказал по телефону билет на вечерний рейс «Принцессы Анастасии». Отплытие 19.30.

– Принято, Гном, – немедленно отозвался Болтухин. – Приготовим Батону прощальный марш.

– Нам нужно подъехать в порт загодя, – сказал Антон, когда умолкли эфирные трески. – Помнишь, у Канарского на таможне свой человечек? Надо бы присмотреться на месте, что к чему.

– Сделаем, кэп, – вальяжно отозвался Болтухин. Он был сыт и вполне доволен течением жизни. О ночном фиаско лейтенант больше не вспоминал. – Кстати, кэп, мои орлы пробили счета Батона в питерских банках: полный голяк! На одном – пятьсот рублей с мелочью, на другом, валютном, сотка евро. Так что передачи кейса с баблом не будет.

– Похоже, ты был прав, лейтенант, – признал Антон. – Расчёт будет безналом и, наверняка, с финского счёта.

Ровно в этот момент прозвенел телефон Антона.

– Антон Васильевич, – буквально прокричал в трубку голос Костя. – Монеты проданы! Я влез в закрытый аккаунт Канарского. Он там прямо сейчас ведёт переписку со своим агентом в Хельсинки. Заявляет, что с ним прибудет весьма ценный груз, просит заказать сейфовую ячейку.

– Знаю, Костя, знаю, – заверил Антон. – Наша общая знакомая передала их гражданину Канарскому ещё ночью. Они встречались в «Белых ночах».

– И вы их не задержали?!

– Я не успел.

– И как же теперь?

– Канарский с монетами отплывает вечером на пароме. В порту мы его перехватим.

– Но ведь он иностранец!

– Верно, – признал Антон. – Я и не собираюсь осложнять международные отношения. Пусть катится в свою Финляндию. Мне нужен только его багаж. Монеты – ценность историческая, и их нужно вернуть России.

– Ясно, – вздохнул Костя. – Значит, никого мы не поймали. Я чем-то могу помочь?

– Попробуй выяснить, как именно расплачивался Канарский с покупателем. Учти, он мог зарегистрировать виртуальный счёт на нынешнее имя – Юхон Мякинен. Сможешь?

– Попробую, – без энтузиазма пообещал Костя и отбился.

– А мы, лейтенант, будем готовиться к финальной встрече с Канарским, – обратился Антон уже к Болтухину. Пусть твои орлы пасут на этот раз и запасный выход из гостиницы, чтобы клиент снова не крутанул «буратино».