Текст книги "Остров Бешенного"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

– Потому таки ты и трясешь своим толстым пузом в твоем ресторане и в твоих магазинах каждый день и потому в них шастают по углам жирные тараканы, а я сижу себе спокойно дома и читаю Тору, – не без самодовольства подвел итог дискуссии Моня-Плут...

Глава XII

Великий сыщик

После того как Константин выяснил причину такого резкого изменения в отношениях с приятелем, в котором ранее девушка души не чаяла, Рокотову-младшему пришло в голову, что Леночка могла только притвориться, что рассталась с Геннадием, а на самом деле продолжала с ним встречаться. Может, увидев в матери соперницу, она стала к ней относиться холодно и даже враждебно? Дочь перестала доверять собственной матери! В этом нет ничего нового и сверхъестественного. В истории много случаев и похлеще. А этот, как говорится, из хроники.

Молодая девушка влюбляется в парня до потери пульса. Вдруг она замечает, что и ее собственная мамаша не прочь позабавиться с ним. Кровь ударяет в голову. Как это так? Не дам! Сделаю все возможное, но ОНА никогда более ЕГО не увидит. Ах, ОНА все еще интересуется им? Так вот, больше он для меня не существует! Я с ним рассталась! Она сказала это так убедительно, что мать поверила. А сама продолжает с ним встречаться. Дело заходит так далеко, что хочется всег-да быть с ним рядом. А мать? Нет, ее не должно быть в их жизни. Кем-то из них нужно пожертвовать, но кем? Своей огромной любовью или матерью? Конечно, матерью! Все равно она никуда не денется. Придет время, появятся дети, и тогда можно объявиться.

Костик усмехнулся: складно получается, а как же было на самом деле? Для этого нужно встретиться с главной вершиной треугольника...

Не желая без особых причин волновать родителей парня – совсем не обязательно, чтобы он посвящал их в свои отношения с девчонками, – Константин поехал в университет. В отличие от Москвы октябрь в Омске был весьма прохладным, и уже выпало довольно много снега. Попадая в город, в котором он никогда не бывал прежде, Рокотов любил побродить по незнакомым улицам пешком, чтобы лучше его узнать. Но сейчас было не до экскурсий: во-первых, он здесь для того, чтобы побыстрее отыскать молоденькую девушку, которая, вполне возможно, нуждается в его помощи, во-вторых, промозглая погода не способствовала накоплению географических сведений.

Без особых усилий добравшись до здания Омского государственного университета, Константин выяснил, в каком корпусе расположен ректорат, и вскоре узнал, что Геннадий Шишкин учится на механико-математическом факультете, но повидаться с ним он сможет только через неделю: их курс в порядке шефской помощи занимается уборкой капусты. На простой вопрос, какая может быть уборка капусты в такое неурочное время, он услышал в ответ такое, что пожалел о своем вопросе. Такой оборот Рокотова, конечно же, не устраивал, и он выяснил, что подшефный совхоз "Первомайский" расположен под Чернолучьем, в восемнадцати километрах от города. Не близкий свет, конечно, но дело превыше всего.

Еще не забыв, как он на первом курсе предпринимал все мыслимые и немыслимые уловки, отлынивая от сельскохозяйственных работ, Константин подумал, что нынешние второкурсники вряд ли сильно отличаются от бывших первокурсников, и на всякий случай решил проверить, не дома ли Геннадий Шишкин. Достать номер его телефона не составило труда. Он позвонил, представился старым знакомым, и словоохотливая любящая мать едва не заговорила его, высказав все, что она думает по поводу отработки студентами-второкурсниками практики на сельскохозяйственных работах и как она переживает за его здоровье: "он же такой слабенький".

Ничего не оставалось, как отправляться туда. Константин не учел, что он находится не в Москве, а Чернолучье – не в Подмосковье. Во всяком случае, таксисты, ссылаясь на катастрофическое состояние дорог, категорически отказывались туда ехать даже по тройному тарифу, и ему пришлось добираться на попутных машинах, для чего, "на всякий пожарный", он прихватил пару бутылок омской водочки.

Сибирские водители оказались гораздо более добросердечными и сердобольными, чем московские: за проезд никто из них не взял ни деньгами, ни натуральным продуктом. И только когда Константин существенно продрог, один из водителей вместе со своим напарником с удовольствием поддержали его желание "согреться" и по-братски поделили огненную влагу из одной бутылки.

Нельзя назвать его решение разумным, но, как говорится в одной популярной песне, – "смелым покоряются моря". Выехав из города в час дня, он добрался до совхоза "Первомайский" к восьми часам вечера. Постучавшись не в одну дверь, разыскал-таки дом, в котором поселили Геннадия Шишкина. Вначале, чтобы не пугать добросердечных хозяев дома, пожилую сельскую пару, а также чтобы притупить бдительность возможного виновника исчезновения Леночки, Рокотов представился корреспондентом, решившим написать статью о пользе и вреде привлечения студентов-математиков к сельскохозяйственным работам.

Кроме Геннадия в этом доме поселили еще двух его однокурсников, но они Константина, естественно, не интересовали, и он сразу же начал придумывать, как остаться наедине с тем, ради которого и проделал столь трудный путь. К счастью, времени на принятие решения добавили гостеприимные хозяева.

– Прошу откушать дорогого гостя чем бог послал, – предложила пожилая хозяйка, после того как столичный гость умылся с дороги и отогрелся у задушевно поющей русской печки.

– Ну, что ж, как говорится, отказываться от стола, когда предлагают от всего сердца, – значит обидеть хозяев, но и с пустыми руками садиться за стол негоже, а потому... – Константин открыл сумку, вытащил оставшуюся бутылку водки и поставил посередине стола, покрытого вышитой скатертью.

– Ну, старая, в который раз люди убеждают, что никак невозможно верить женщине, – пробурчал хозяин дома. – Говорю, выставь чекушку, выставь чекушку, а ты, неудобно, мол, гость из столицы приехал, коньяки там всякие разные кушает, а ты ему водку суешь! Эх, старая, водочку-то на всяко-де любют. – Он махнул рукой, вынул из глубокого кармана своих огромных штанов чекушку водки, поставил рядом с бутылкой гостя и удовлетворенно крякнул: – Вот так от!

Все весело рассмеялись, но хозяйка даже не улыбнулась: лишь подозрительно и чуть задумчиво покачала головой:

– Старая? Сам ты старый дед! Гость из самой столицы приехал, и праздник-то не только вам, мужикам, но и мне тоже-то. – Она гордо повернулась и вышла из горницы.

– Ну, бабка разошлась! – Хозяин хитро подмигнул, явно зная, что последует дальше.

Через несколько минут хозяйка вернулась буквально преображенная, помолодев на добрый десяток лет. Волосы тщательно подобраны, платье новое, красивый оренбургский платок на плечах, а в руках графинчик с рубинового цвета жидкостью.

– Вот теперь по совести! – удовлетворенно проговорила она, поставив графинчик рядом с водкой. – Малиновая, собственного приготовления, наливочка-то... Пьется легк?о, да встается после ей трудн?о! – Последнюю фразу она проговорила стихами, с ударением на "о" в словах "легко" и "трудно".

Не прошло и пяти минут, как стол заполнился разнообразными соленьями, копченьями, салатами и печеной картошечкой. После первого тоста за знакомство разговор стал более свободным и раскованным. Хозяев всерьез интересовала политика. Они вовсю ругали этих проклятых толстосумов – "лигархов" всяких, с сочувствием высказывались в адрес Путина, который совсем еще молодой паренек, и ему могут "легко мозги парить всякие там проходимцы, которые хочут карманы свои набить". Интересовались мнением столичного гостя о гибели подводной лодки и о том, почему так много всяких катастроф: "не кара ли это Господня за жизнь неправедную?"

Когда Константин почувствовал, что застолье стало несколько сумбурным, он решил закончить его.

– Спасибо, хозяюшка, за хлеб-соль, за внимание, но мне нужно и о работе своей подумать! – вежливо напомнил он.

– Да ради бога, Костик, – ласково отозвалась хозяйка. – Чем можно вам помочь?

– Если компания не возражает, то мне бы хотелось поговорить наедине с кем-нибудь из молодого поколения. – Он обвел студентов взглядом и как бы случайно остановился на Геннадии. – Да вот хотя бы с вами, если вы не возражаете?

– Со мной? – Шишкин удивился. – Ну, хорошо... Это надолго?

– Как разговор пойдет, думаю, что полчаса, самое большее часа нам хватит.

– Потерпите, ребята? – виновато спросил Геннадий.

– В смысле спать? Так еще время совсем детское, – ответил очкарик Дима, до этого почти все время молчавший.

– Пойдемте в комнату, где мы спим.

– Вот еще! – ревниво бросила хозяйка. – Идитя в гостевую комнату. – Она кивнула, приглашая следовать за собой, а Константин заметил, как ребята многозначительно переглянулись.

Гостевая комната оказалась просторной и очень уютной.

– Думаю, здеся вам удобнее будет, чем в спальной комнате, – подытожила женщина. – Располагайтеся, пожалуйста. Может, чайку заварить али как?

– Спасибо, хозяюшка, пока не нужно, – ответил Константин. – Если что, мы обратимся.

Когда дверь закрылась за женщиной, он повернулся и смотрел на Геннадия так долго, что тот не выдержал:

– Так о чем же мы будем говорить с вами?

– Где сейчас Леночка Ухтомцева? – в лоб спросил Константин, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.

– Интересный у вас поворот, – ухмыльнулся тот: либо у него хорошая выдержка, либо он невинен, как младенец.

– Я задал вопрос.

– Не уверен, что корреспондент, хоть и из столицы, имеет право вмешиваться в личную жизнь человека.

– Корреспондент, может, и не имеет, но я имею, – строго сказал Константин, не давая ему опомниться.

– Вы? По какому праву?

– Я веду расследование по факту исчезновения гражданки Ухтомцевой Елены Владимировны, – серьезным тоном ответил Рокотов.

– Так вы следователь? – Лицо парня сразу стало серьезным.

Константин не ответил, продолжая вопросительно смотреть ему в глаза.

– Значит, вы в курсе, что мы с Леночкой встречались и она мне очень нравилась...

– Нравилась?

– Ну, нравится до сих пор! – с вызовом произнес Геннадий. – Уверен, что и я ей был не безразличен, а месяцев восемь назад мы расстались...

– По какой причине?

– Как на духу, товарищ следователь...

– Можешь обращаться ко мне по имени-отчеству: Константин Михайлович.

– Хорошо, Константин Михайлович, честно скажу, до сих пор не могу понять, почему Леночка так резко решила порвать со мной!

– А не из-за матери?

– Вы и об этом знаете? – Он покачал головой. – С Екатериной Васильевной самая настоящая глупость произошла... с Лениной стороны. У меня и в мыслях ничего такого не было... Я все объяснил Леночке, и она поняла. Я перестал бывать у них, но мы продолжали встречаться, даже планы строили на будущее... А потом Леночку словно сглазил кто-то. – Геннадий стукнул в сердцах по своему колену. – Сначала в молчанку стала играть: о чем ни спросишь – нет, да, нет, да. А потом и вовсе: "Извини, Гена, но мы больше не будем встречаться!" Повернулась и пошла прочь. Ни тебе объяснений, ни тебе "спасибо за все, прощай". У меня тоже самолюбие есть... Думал, блажь и больше ничего! Пройдет время, одумается, и все покатится по-прежнему, ан нет!

– Это произошло восемь месяцев назад?

– Если точнее, восемь месяцев и девять дней.

– И больше вы Леночку не видели?

– Несколько раз из школы встречал, у ее дома, но она даже не захотела смотреть в мою сторону. Проходила мимо, словно меня и не было. Ну, думаю, не хочешь и не надо! Перестал встречи с ней искать, а забыть не могу... С месяц назад столкнулся как-то случайно и внутри опять все заболело... – Видно было, что парень всерьез переживает их разрыв.

– А у вас с ней... ну... ничего не было?

– Вы имеете в виду секс, что ли? О чем вы говорите? Я же по-настоящему любил... люблю ее. Как-то она была готова отдаться мне, но я сказал, что у меня это серьезно и я вполне могу дождаться свадьбы... Сейчас жалею: вдруг она из-за этого меня и бросила?

– Вы последний раз ее одну встретили?

– В том-то все и дело, что не одну! – нервно выкрикнул Геннадий. – Хлыщ с ней шел какой-то.

– Почему хлыщ?

– Худой такой, весь в черном, и взгляд очень неприятный...

– Вы его больше никогда не видели? Ни до этой встречи, ни после?

– Знаете, до того, как вы спросили, был уверен, что не видел, а сейчас засомневался. – Геннадий наморщил лоб. – Очень знакомая рожа... Господи! воскликнул он, стукнув себя по лбу. – Да это же Мишка-жердяй! И как я сразу его не узнал? Теперь понятно, почему он на меня тогда так уставился...

– А кто этот Мишка-жердяй?

– А, придурок один, – отмахнулся Геннадий, – в соседней школе учился.

– Почему придурок?

– Так у него родители – сектанты! На этой почве, видать, и у него крыша съехала.

– А что это за секта? – заинтересовался Константин: не здесь ли зарыта собака?

– А бог ее маму знает, – пожал тот плечами. – Я могу вас спросить?

– Спрашивай.

– Давно Леночка исчезла?

– Полторы недели назад, а что?

– Слава тебе, Господи! – облегченно вздохнул парень. – Я уж черт-те что подумал.

– О чем ты?

– Да Димка-то, ну, этот, что в очках, видел ее с неделю назад. Он домой мотался на сутки, а вернувшись, рассказал, что видел Лену...

– Ты уверен? Он что, знает ее?

– Конечно! Я лично их знакомил.

– А ну-ка, зови своего Димку! – воодушевился Рокотов.

– Сейчас!

Видно, Геннадий успел ему шепнуть, что он никакой не корреспондент, а следователь: вид у парня был несколько встревоженный.

– Геннадий сказал, что ты видел Лену Ухтомцеву несколько дней назад, так ли это?

– Видел и что?

– Можно подробнее? Когда? Где? С кем?

– Это было шесть дней назад...

– То есть в пятницу? – уточнил Константин.

– Ну, в пятницу... Мне нужно было съездить к своей тетке, отвезти кое-что, она на Амурской живет... Иду, значит, и вижу его подругу, – кивнул он на Геннадия. – С парнем, худым таким, шла...

– Наверняка тот самый Мишка-жердяй, – вставил Геннадий.

– Может быть... Я ей: "Привет, Лена!" Она, как говорится, ноль внимания, фунт презрения, словно и не слышала, прошла мимо...

– А дальше?

– Собственно, это все!

– Что ж, и на этом спасибо...

Если до этого и были некоторые сомнения в отношении обиженного Шишкина, то сейчас они полностью отпали, как и версия, которую отрабатывал Константин. Тем не менее эту поездку нельзя считать пустой: появилась новая зацепочка в виде Мишки-жердяя...

Ранним утром, поблагодарив гостеприимных хозяев за ночлег, Константин по их совету отправился в правление совхоза, где ему повезло: у директора были дела в Омске, и он согласился подвезти столичного гостя до города. Это был мощный, кряжистый сибиряк лет пятидесяти. Про таких обычно говорят, что он может и подкову руками разогнуть, и быка кулаком завалить. Да и фамилия была под стать: Медведь, Никита Иннокентьевич Медведь.

По дороге они разговорились, и вновь Константину пришлось не только отвечать на политические вопросы, но и спорить, отстаивая свои убеждения. Закончилось все тем, что Никита Иннокентьевич стукнул в сердцах кулаком по спинке сиденья:

– Все они одним миром мазаны! Только бы урвать побольше...

– Скажите, Никита Иннокентьевич, вы хорошо знаете город?

– Омск, что ли? Я вырос в нем! А что вам нужно?

– Ну, например, улица Амурская...

– Амурская улица... – повторил директор. – Старая, очень старая улица... Амурская состоит из домов старой постройки: все деревянные, частные, не очень большие, одноэтажные...

– Это улица что, под Омском?

– Нет, что вы, не в самом центре, конечно, но...

– А почему же в таком случае "новые русские" не осваивают ту улицу?

– Те, у кого деньги есть, хотят строить свои хоромы либо среди зелени, ну, чтобы лес там, речка, либо в престижных местах, где раньше партийные боссы строились, а Амурская улица, так же как и все Северные, стоит как бы на отшибе, ни лесу там, ни речки... До революции, когда Омск был много меньше, там же окраины города были, заболоченные места, как говорили раньше: "босота на болота"... Вот и селилась там в основном босота: рабочие, ремесленники, поселенцы... Поставит что ни на есть хибару: худая крыша на четырех столбах, обошьет их кое-как и живет несколько лет, пока не расплатится с кредитом и не накопит достаточно на приличный лес...

– Откуда вы так хорошо знаете историю этих районов, вы что, историк, что ли?

– Ага, историк. – Никита Иннокентьевич с грустью улыбнулся. – Только вот историю изучал на собственных предках: мои прадед с прабабкой сосланы были из Москвы, чем-то не понравились они своим хозяевам, у которых слугами были...

– Вот как, выходит, мы с вами земляки! – подмигнул Константин.

– Все люди на Земле – земляки! – философски заметил директор, хотел еще что-то добавить, но в этот момент глубокая колдобина тряхнула "газик" так, что его хозяин разразился таким матом, что ему мог бы позавидовать любой уличный хулиган...

После этого разговор их прервался, и каждый углубился в свои мысли. Константин понимал, что теперь он должен разыскать Мишку-жердяя, чтобы выяснить у него, где находится Леночка Ухтомцева...

Вернувшись в город, Константин навел справки о Мишке-жердяе и довольно скоро узнал о его семье такие подробности, которые завели его в тупик. Оказалось, что родители Михаила Сапаргалиева, татары по национальности, действительно были сектантами, но три года назад погибли при странных обстоятельствах: сгорели в собственном доме. Их единственный сын находился в это время у дальних родственников, которые отпустили его домой как раз в тот самый день, когда и погибли его родители. С тех пор Михаил и пропал.

Сильно расстроенный Константин вернулся в дом Ухтомцевых. Узнав о его похождениях, Екатерина Васильевна даже попыталась успокоить Рокотова:

– Ничего, Константин Михайлович, зря вы так расстраиваетесь: вы многого добились за каких-то три дня. Во всяком случае, гораздо больше, чем я, ее собственная мать, и милиция за десять дней. Вам удалось узнать, что Леночку видели шесть дней назад! Это же здорово!

– Да, это дает определенные надежды на то, что она жива, – задумчиво проговорил Константин.

– Я была в вас уверена!

– Спасибо, конечно... Знаете, Екатерина Васильевна, пойду-ка я еще посмотрю в ее комнате, вдруг что пропустил. – У него действительно появилось ощущение, что ответ лежит где-то на поверхности, а он его не замечает.

Более внимательные поиски в платяном шкафу ни к чему не привели, и Константин решил еще раз осмотреть ящики стола. Перебрав каждую вещь во всех ящиках и ничего не найдя, он тупо уставился на настольную лампу с голубым плафоном. Назойливо вертелся в голове глупый анекдот про всеобщего любимца Штирлица:

"Штирлиц вошел в комнату, лампа горела, но Света не давала, Штирлиц выключил лампу, и Света дала..."

Константин щелкнул кнопкой и включил лампу.

"Лампа горела, но ответа не давала... Лампа горела, но ответа не давала..." – несколько раз мысленно повторил он.

И неожиданно ему захотелось еще раз заглянуть в тумбу стола. Почему пришло это желание? Он вытащил нижний ящик, потом средний и, наконец, верхний. И все сразу понял: мозг отметил, что только в первом, верхнем ящике есть то, чего нет в двух других. Почему он не обратил внимание сразу? Это же так бросается в глаза. Константин вытащил верхний ящик: только в нем дно было застелено куском ватмана. Словно что-то предчувствуя, Константин быстро вытащил из ящика все вещи и приподнял лист ватмана. На дне ящика он увидел пентаграмму, нарисованную на плотном листе бумаги черным фломастером двумя вершинами вверх. Под ней ярко-красной помадой надпись: "Отец вернулся!"

Константин моментально вспомнил свой московский сон и заговорил вслух: он давно заметил за собой одну странную привычку-особенность – если в своей работе заходил в тупик, то машинально начинал разговаривать со своим внутренним "я", споря с ним, соглашаясь или убеждая, называя при этом своего собеседника Костиком...

– Неужели об этом пытался предупредить меня Савелий?

– Константин, ты в своем уме? Это же полная лажа, мистика какая-то... или бред...

– Стоп, Костик! Кажется, ты забыл главное правило сыщика: нужно проверять все, даже самые нереальные версии. Тем более что какое-никакое, а подтверждение было получено и наяву.

– О чем ты, Константин?

– Как о чем? Ты забыл, что говорил Геннадий? Что родители Мишки-жердяя были какими-то сектантами. А тебе не приходило в голову, что они могли поклоняться Сатане? Кстати, оба приятеля говорили, что Мишка-жердяй был одет во все черное.

– Это в конечном счете может ничего не значить и вновь завести в тупик: мало ли кто любит одеваться во все черное?

– Ты не забыл, с чего мы начали спор? Со сна! И именно во сне нам с тобой явился Сатана в образе Савелия, одетый во все черное, теперь и этот Мишка-жердяй...

– Как у тебя легко все сходится, приятель: и во сне-то тебе сигналят, и спутник Леночки одет в черное, а теперь еще и пентаграмма... А почему ты решил, что правильно расположил перед собой этот рисунок? А вдруг это обыкновенная октябрятская звездочка?

– Нет, так просто нельзя отмахиваться от этих сигналов...

Константин взял рисунок с пентаграммой, повертел перед собой и так и этак, но прислонил его к настольной лампе двумя лучами вверх.

– Можешь хихикать, Костик, но моя интуиция подсказывает, что этот рисунок был выполнен в таком положении.

– И что тебе это дает?

Он встал из-за стола и принялся расхаживать взад-вперед, продолжая спорить сам с собой.

– Коль скоро оборвались реальные ниточки, которые могли привести меня к исчезнувшей Леночке Ухтомцевой, то, согласись, нам с тобой ничего не остается, как попытаться разобраться в этих сигналах.

– Ага, симфонию труда изображать?

– Во всяком случае, это гораздо лучше, чем ничего не делать! Что я знаю про сатанистов? Практически ничего. Вот и выходит, что мне нужна литература... – Константин вернулся к хозяйке, хлопотавшей на кухне. – Екатерина Васильевна, от вас далеко библиотека с читальным залом?

– Не очень... – удивилась она. – Вам срочно?

– Еще как!

– Тогда пошли, у меня приятельница работает как раз заведующей читальным залом... – Она выключила плиту, и они вышли из квартиры...

Представив Константина как своего знакомого из Москвы, который собирает материал для диссертации, – об этом попросил ее сам Рокотов, – Екатерина Васильевна оставила его, пообещав вернуться через три часа, как они и договорились.

Марина Алсуфьевна, приятельница Ухтомцевой, была полной, но весьма симпатичной шатенкой с огромными зелеными глазами.

Про таких есть анекдот, в котором француз, американец и армянин спорят, у чьей жены больше попа:

"Француз говорит:

– У моей жены такая задница, что когда я утром ухожу на работу и бью по ней, то, возращаясь вечером, вижу, что она все еще колышется.

– Это что, – восторженно говорит американец, – когда я приношу в прачечную трусы моей ненаглядной женушки, приемщица говорит мне, что чехлы на танки их прачечная не принимает.

– А у моей жены вот такие глаза! – мечтательно говорит армянин, соединяя большие и указательные пальцы обеих рук в размер блюдечка.

– При чем здесь глаза, мы же говорим про задницу? – удивился американец.

– А я про что? Вот такие глаза, а все остальное – задница!"

Узнав, что Константин хочет ознакомиться с книгами о сатанистах, толстушка кокетливо хихикнула, прикрывая ладошкой свои пухлые губы:

– Что-то в последнее время, я заметила, многие стали увлекаться этими сатанистами.

– И что вы мне посоветуете?

– Вам что принести: что пишут о них, или те книги, в которых они пишут о себе?

– А вы что посоветуете?

– Если вы настроены серьезно, то лучше то, что они сами пишут о себе, твердо ответила она.

– А кого из них можете предложить?

– На мой взгляд, лучше и откровеннее, чем Энтони Ла Вэй, никто не представляет это учение.

– Энтони Ла Вэй? – переспросил он.

– Да, именно он написал сатанинскую библию. А еще посоветую вам Алистера Кроули, тот еще сатанист двадцатого века.

– Хорошо, несите...

Через несколько минут он по уши завяз в довольно объемистую шелуху учителя сатанизма. Три часа, о которых он договорился с Екатериной Васильевной, пролетели незаметно. Константина в буквальном смысле тошнило от безапелляционных высказываний садиста Ла Вэя. А чего стоит мнение его собрата Алистера Кроули?

"Мы не считаем, что, убивая жертву, мы наносим ей вред, – напротив, это самая благословенная и милосердная из всех смертей, поскольку элементарный дух тут же соединяется с божеством – целью, к которой он стремится в течение многочисленных воплощений..."

Каково? То есть мы тебя кокнем, а ты нас еще и благодарить должен! Закончив изучение этих "трудов", Константин все больше склонялся к версии, что Леночка попала в лапы сатанистов, а так называемая Антония никакая вовсе не приятельница, а тот самый Мишка-жердяй, который запудрил мозги бедной девушке сатанинскими бреднями о вечной жизни, а сам задумал принести в жертву Сатане девственницу, кровь которой нужно испить, чтобы остаться вечно молодым. Вполне возможно, этот Мишка-жердяй взял себе созвучный с автором сатанинской библии псевдоним – Антоний. Антоний – Энтони, фактически одно и то же имя.

Из прочитанного Константин понял, что ритуал жертвоприношения девственницы обязательно должен происходить в ночь полнолуния, и до нее оставалось ровно четыре дня. На подготовку будущей жертвы уходит ровно две недели, а с момента исчезновения Леночки прошло ровно десять дней: все вроде бы сходится! Слишком много совпадений, для того чтобы это было случайностью.

Остается только разыскать этих местных сатанистов, вряд ли они ведут тайный образ жизни.

– Мариночка, – обратился он к милой толстушке, – а вы, случайно, не знаете, как связаться с местными сатанистами?

– В Омске у них несколько групп.

– Желательно в вашем городке нефтяников... – Константин подумал, что Леночка вряд ли ездила на встречи с ними в город, тем более что ее видели на Амурской улице, находящейся, насколько он понял, между городком нефтяников и самим городом.

– В нашем городке только одна группа сатанистов – они называют себя "Черная община".

– И кто ей руководит?

– Только не задавайте такой вопрос членам этой секты, – усмехнулась она. Во главе общины стоит Отец, а все ее члены его сыновья и дочери.

– У него есть имя, фамилия?

– Все называют его отец Антоний!

Константин с трудом сдержался, чтобы не вскрикнуть: о такой удаче можно было только мечтать.

– И где их можно найти?

– Они арендуют небольшой двухэтажный дом, принадлежавший ранее секте пятидесятников и выстроенный на средства ее членов, но когда в семидесятых поползли о них нехорошие слухи, секту власти прикрыли... Что там было после них, не знаю, но года три назад этот дом арендовал отец Антоний, с тех пор там и собираются сатанисты...

– Но где расположен этот дом?

– На Амурской, где-то в середине улицы, номер дома не помню... Да вы его сразу найдете!

– Что, Костик, очередное совпадение, скажешь? – спросил себя Рокотов, выйдя из библиотеки.

– Не торжествуй раньше времени, Константин! Сначала проверь все как следует: в жизни и не такие бывают совпадения...

– И проверю!

Не желая откладывать дело в долгий ящик, Константин сказал своей работодательнице, что должен проверить одну версию, и расстался с ней на пару часов. Потом, заарканив таксиста, с трудом уломал того свозить его на Амурскую улицу. По словам таксиста, там настолько грязно, что ему придется лишний час после смены возиться с машиной, приводя ее в божеский вид. Уговорить удалось за двойной тариф.

Константин, как и говорила толстушка-библиотекарша, действительно сразу распознал дом сатанистов. Он был двухэтажным и заметно отличался этим от вековых, потемневших и покосившихся от времени деревянных домишек. Кстати, штаб сатанистов выделялся не только размерами, но и новыми наличниками, изображавшими рогатые головы, свежей покраской и солидным входом кирпичной кладки. Заметил он и то, что некоторые дома поблизости тоже были существенно подновлены, имели даже пристройки-веранды. Видно, их хозяевам чуть подфартило в жизни.

Приказав таксисту остановиться метрах в пятидесяти от логова сатанистов, Константин минут двадцать наблюдал за входом. То ли время было неурочное, то ли он попал в перерыв, но посетителей было негусто: пара молодых парней да девушка. Взойдя по четырем серым ступенькам на бетонную плиту крыльца, каждый нажимал кнопку звонка справа от двери. Через некоторое время в ней открывалось окошечко и только потом – сама дверь, после чего пришедший исчезал в доме.

– Если бы я знал, что вы приехали к сатанистам, не повез бы даже за тройной тариф, – пробурчал пожилой таксист, поняв, чем интересуется его пассажир.

– Почему? – удивился Константин.

– Место нехорошее...

– Чем нехорошее?

– Говорят, девицы там пропадают.

– Кто говорит?

– Народ.

– Может, слухи?

– Народ ошибаться не может! – отрезал водитель.

– Если не ошибается, то куда власти смотрят?

– Власти смотрят, как бы больше в свой карман нахапать, пока есть возможность: вдруг на новый срок не изберут? А вы кто, журналист, что ли?

– Что-то вроде этого.

– И пишете про этих придурочных фанатов?

– Вы сатанистов имеете в виду?

– Кого ж еще? Это надо придумать: "дети Сатаны"! – Он смачно сплюнул. Если бы кто-то из моих пацанов или девок только заикнулись про них, зажал бы голову между ног да всю задницу ремнем исполосовал, чтобы, значит, с неделю садиться не могли. Вся дурь бы враз прошла!

– А если бы они тайком увлеклись?

– По телеку слышал давеча: все тайное становится явным! Как это так, чтобы родный батяня и не знал вдруг о том, шо творит его дитяти? Либо глаз нет, либо мозгов! – Последняя фраза прозвучала, как приговор, после чего таксист спросил: – А вы шо, в их защиту статейки пишете?

– Нет, я хочу разобраться и написать правду!

– Что ж, правде мы завсегда рады, только не скроют ли они ее от вас? Пару недель назад наш местный писака сделал интервью с этим "отцом"... Тоже мне, отец выискался, тьфу! Почиташь его речи и тошнить начинает от этих бредней! Он покачал головой и неожиданно сказал совсем противоположное: – Так складно поет, что заслушаешься! – И, видно поняв, что ляпнул что-то не то, замолчал.

Константин сделал вид, что не расслышал последней фразы: ему не хотелось разводить дебаты, пора было продумать дальнейшие свои действия. Разговор с бесхитростным водителем убедил Константина, что он может спокойно явиться в логово сатанистов под видом журналиста. Судя по всему, отец Антоний не гнушается общаться с прессой. Какая-никакая, а реклама! Что ж, в таком случае возьмем и подыграем ему...

На следующий день, экипировавшись причиндалами столичного журналиста (при активном содействии Екатерины Васильевны он напялил на себя пару дорогих фотоаппаратов, фирменную сумку с видеокамерой и сунул в карман дорогой блокнот с позолоченной ручкой: все это женщине удалось выпросить у нескольких своих знакомых с обещанием возвратить в целости и сохранности или возместить их стоимость), Константин облачился во все черное, чтобы потрафить предводителю сатанистов и расположить его к себе, и уже был готов отправиться в "логово врага", как внезапно сообразил, что Савелий бы точно отругал его сейчас. Хотя бы какое-то прикрытие у него должно быть! Мало ли что...