Текст книги "Остров Бешенного"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Поскольку Токугава Кадзу не имел никаких средств к существованию, Майкл предложил ему попробовать себя в качестве внештатного инструктора по восточным единоборствам. Кадзу после недолгих раздумий согласился.

По непонятной человеку европейской культуры самурайской логике он увидел в своих занятиях с американцами своеобразную форму отмщения и учил их на совесть, полагая, что таким образом заражает их истинным самурайским духом и превращает в первоклассных бойцов, которые в ходе дальнейшей своей деятельности будут традиционными японскими методами крушить самих американцев и им подобных...

Когда Розочка поведала сэнсэю о своих физических изменениях, тот без труда понял, что Розочка беременна, о чем прямо и сказал:

– Я, дочка, конечно же, не специалист, но мне кажется, что в твоем животике зародилась новая жизнь.

– Какая еще жизнь? – не поняла она.

– Ты беременна, Розочка!

– Что?! – испуганно воскликнула она. – Вы уверены?

– Более точно скажет врач.

– А как же моя подготовка, наши занятия? – совсем по-детски спросила Розочка.

– Сначала сходи к врачу, а потом будем думать...

Естественно, врач подтвердил догадку Учителя: у Розочки заканчивался уже второй месяц беременности. Когда врач сообщил ей об этом и даже высказал предположение, что у нее будет сын, она едва не подпрыгнула от счастья. Господи, у нее будет сын от любимого Савушки! Через семь месяцев она станет мамой маленького мальчугана, которого она, конечно же, назовет Савушкой! Идея назвать сына именем любимого человека пришла к Розочке в первое же мгновение, когда она услышала, что у нее, похоже, будет сын. Савушка и никак иначе, бескомпромиссно решила она.

Первым ее порывом было позвонить в Москву и сообщить Савелию о столь радостном событии, но, поразмыслив немного, Розочка вспомнила, о чем ей недавно рассказывал Майкл: сейчас Савелий как раз занимается очень серьезным и весьма опасным заданием Богомолова, стараясь предотвратить взрывы террористов в Москве и других городах России, и эта информация могла бы отвлечь его внимание.

Узнав о ее беременности, Майкл насел на нее, едва ли не силком заставляя позвонить в Москву, но Розочка осталась непреклонной: ее любимому сейчас нужны все силы – и физические, и моральные, чтобы без труда и вреда пройти испытания, выпавшие ему и России, а маленькому Савушке нужен покой, чтобы родиться сильным и здоровым.

Ее опасения по поводу возможных перерывов в занятиях оказались напрасными: сэнсэй, учитывая ее новое физическое состояние, стал заниматься с будущей молодой матерью не только по индивидуальному расписанию, но и с индивидуальными нагрузками. Розочка была очень способной ученицей – за неделю до родов она вполне уверенно садилась на прямой шпагат, то есть не разворачивая корпус вбок.

Роды прошли настолько спокойно и почти безболезненно, что через несколько минут после того, как Розочка прижала к своей груди пухленького малышку, она заявила:

– А я еще хочу родить!.. – и упрямо твердила: – Доктор, миленькая, пусть мне положат малыша на грудь! Пусть он пососет моего молочка!

– Деточка, у тебя же еще нет молочка, – возражала докторша, продолжая обрабатывать ее разрывчики: мальчик родился очень крупным и оставил "следы".

– Ничего, мой Савушка молочко найдет всегда! Пожалуйста, доктор!

– Хорошо, девочки, положите малыша ей на грудь, – сдалась доктор и тут же удивленно воскликнула: – Вы посмотрите, девочки, а ведь действительно сосет! Впервые такое вижу!

– А я впервые сталкиваюсь с тем, чтобы мамаша таких маленьких размеров родила такого богатыря! – покачала головой опытная акушерка. – Грешным делом подумала, не переносила ли она малыша?

– Нет, уважаемая Мэри, по нашей Розочке можно часы проверять, – улыбнулась доктор. – День в день!..

– А когда мы с ним дома будем? – спросила Розочка.

– Если так и дальше все пойдет, то, думаю, через недельку дома будешь, уверенно ответила докторша.

Она угадала точно: ровно через семь дней Розочка была дома, а еще через три дня, найдя с помощью Майкла дородную негритянку в качестве нянечки для маленького Савушки, она вновь стала посещать занятия своего сэнсэя...

Нянечка маленького Савушки, Полли Холидей, была из очень многодетной семьи, глава которой, будучи опытным строителем, вполне достойно обеспечивал своих детей. Но однажды, спасая своего напарника, ее отец упал со строительных лесов, и его профессиональной страховки с трудом хватило, чтобы оплатить больничные расходы. Приговор медиков подрубил под корень финансовое благополучие семьи Холидей: кормильцу предстояло пожизненное пребывание в инвалидной коляске.

Из одиннадцати детей семьи Холидей Полли была самой старшей дочерью и, с детства занимаясь живописью, подавала большие надежды. Во всяком случае, учитель рисования выделял ее из всего класса и говорил о большом будущем и даже помог поступить в школу изобразительных искусств, чтобы осуществить свою мечту. Трагическое падение отца застало ее на полпути к получению диплома, но с учебой пришлось расстаться: не было средств оплачивать дальнейшее обучение. Все мечты Полли рухнули, а все ее братишки и сестренки оказались под угрозой голода и потери жилища. К этому времени Полли исполнилось шестнадцать лет. И она пошла работать, чтобы помочь матери вырастить детей. Бралась за любую работу, выбирая ту, где больше платили.

Когда Полли было уже двадцать три года, она работала горничной в доме преуспевающего адвоката. Его сын, великовозрастный балбес, но внешне весьма смазливый парень, запал на длинноногую темнокожую горничную и вскоре с успехом соблазнил несчастную, наобещав ей с три короба. Когда беременность скрыть было уже невозможно, девушка во всем призналась хозяину дома, который, казалось, относился к ней с симпатией. Услышав, что горничная беременна и его собственный сын является непосредственным виновником этого события, опытный адвокат мгновенно забыл о своей симпатии к ней. Со всей ласковостью и нежностью он убедительно доказал доверчивой Полли, что ребенок на данном этапе ее жизни ей совсем ни к чему и от него нужно избавиться, чтобы сначала получить высшее образование, а потом уж сыграть свадебку и только тогда задуматься о продолжении рода.

Хозяин был настолько добр и убедителен, что Полли клюнула на его увещевания и, получив пять тысяч долларов якобы на аборт, не глядя подмахнула расписку, в которой она "отказывается от каких-либо претензий за пять тысяч долларов, с благодарностью полученных ею", как потом оказалось, непосредственно от соблазнителя. Как говорится, инцидент исчерпан, все свободны!

После аборта, за который она заплатила всего лишь две тысячи долларов и в результате которого из-за трагической случайности потеряла навсегда способность к деторождению, измученная Полли вернулась в злополучный дом и с изумлением узнала, что она уволена без каких-либо объяснений. Робкие попытки встретиться с хозяином или его сыном ни к чему не привели. Наконец, Полли обратилась за юридической помощью, но ей популярно объяснили, что она стала жертвой своей собственной некомпетентности и ловкости ушлого адвоката: она получила деньги и дала расписку, так что не имеет никаких претензий.

Самым страшным потрясением для Полли была не потеря любимого человека, не потеря приличной работы, а известие, что она навсегда утратила способность рожать детей. С самого детства маленькая Полли, играя в куклы, мечтала о том, что у нее будет много детей, и с большим удовольствием нянчилась со своими младшенькими братишками и сестренками.

Шли годы. Полли вышла замуж, но муж оказался алкоголиком, и они расстались. Потом второе замужество и снова неудачное: второй муж был заядлым наркоманом, который скрыл свой порок на время ухаживания за Полли. Если с первым мужем они расстались легко, то со вторым ей пришлось промучиться несколько лет, пока тот не освободил ее от своей персоны, скончавшись от передозировки.

С тех пор Полли отчаялась создать собственную семью, а когда все ее попытки усыновить какого-нибудь сироту потерпели неудачу, она все свое время и заботы посвятила воспитанию чужих детей. Братья и сестры к этому времени при активной финансовой поддержке Полли выросли, выучились и вполне сносно устроились в жизни. Многие из них обзавелись собственными семьями и соответственно детьми. Ее материнский инстинкт был столь силен, что чужие дети, с которыми ей приходилось проводить времени больше, чем проводили с ними их собственные родители, постепенно в буквальном смысле влюблялись в нее и начинали называть ее мама Полли.

Незадолго до знакомства с Розочкой Полли пережила настоящую трагедию, когда двух очаровательных близнецов, с которыми она общалась более трех лет и относилась к ним, как к собственным детям, неожиданно увезли в Европу. Их отец получил в Италии наследство и уехал на родину своих предков. Полли очень сильно переживала разлуку с полюбившимися ей близнецами и была в глубокой депрессии, когда ей предложили встретиться с Розочкой и ее маленьким Савушкой. Увидев мальчика, который вдруг протянул к ней свои ручонки, Полли взяла его на руки и едва не потеряла сознание от охватившего ее счастья.

Вероятно, скажи ей, что она не будет получать ни цента за заботу об этом ребенке, Полли без каких-либо колебаний согласилась бы работать и бесплатно. Ее даже не остановило, что одним из условий контракта был пункт, по которому Полли была обязана учиться русскому языку, чтобы только на нем разговаривать с ребенком.

Несколько недель Розочка ревниво наблюдала за тем, как чужая женщина общается с ее Савушкой, и постепенно пришла к выводу, что с нянечкой ей и сыну повезло. У Полли были очень мягкий добродушный характер и завидная исполнительность. Она была настоящим трудоголиком и ни минуты не могла сидеть без дела. В ее обязанности входила только забота о ребенке, но когда он засыпал в своей кроватке, Полли тут же принималась хлопотать по хозяйству, причем делала это столь ненавязчиво, что немка-горничная, пару раз пытавшаяся докладывать "хозяйке Розочке", что "эта Полли" вмешивается не в свои дела, в конце концов махнула рукой и стала лучшей подругой Полли.

Неожиданный приезд родного отца "моего Савьюшки", как она его называла, всерьез заставил Полли поволноваться: вдруг она не понравится хозяину, ее уволят, и она никогда не увидит "своего малыша"? Несколько дней Полли нервно вздрагивала, когда Савелий-старший обращался к ней с каким-либо вопросом, но постепенно ее волнение прошло. "Хозяин" оказался хорошим и добрым человеком, который был к ней очень внимателен и заботлив.

Тот злополучный день был теплым – солнечным и безветренным. Уложив Савушку в коляску, Полли отправилась прогуляться с ним по Центральному парку. На всякий случай она прихватила с собой несколько подгузников и пару бутылочек молочка: Савушка, как настоящий мужчина, поэксплуатировав мамкину грудь семь месяцев, неожиданно наотрез отказался от нее и перешел на "нормальное питание". Савушка рос очень спокойным малышом и редко проводил эксперименты над окружающими при помощи своих легких и голосовых связок. Если это и случалось, то лишь по одной причине: ему не давали то, что ему хотелось, – то любимая игрушка упала, то он проголодался, то требовал, чтобы мама покружила его, а она вместо этого все целует и целует...

Заметив, что Савушка уснул, Полли добралась до своей любимой скамейки, стоявшей недалеко от зоопарка возле внушительного бассейна, в котором плавали морские котики. Этот бассейн был интересен тем, что он возвышался над землей и его стенки были прозрачными. Почти всегда вокруг него собиралось много зрителей, чтобы наблюдать за тем, как плавают и резвятся морские жители.

Полли уселась на скамейку и предалась своему любимому занятию: изучению чужих детей, которых было всегда много в парке, и сравниванию их со "своим Савьюшкой". И всякий раз Полли удовлетворенно кивала: "мой Савьюшка" много-много хороший от их", так говорила она по-русски, что по-английски означало – гораздо лучше, чем они. Ее исключительное внимание к маленькому Савушке сыграло на этот раз плохую службу: Полли не заметила, что за ними в течение нескольких дней почти постоянно наблюдало несколько пар чужих глаз.

Ее размышления о будущем Савушки были прерваны вкрадчивым вежливым голосом:

– Извините, мэм, не вас ли зовут Полли?

– Да, это я. – Она повернулась и увидела перед собой стройного красавца в элегантном костюме. – Что вам угодно? – Полли открыто улыбнулась.

– Я помощник генерала Джеймса, – учтиво представился красавец. – Родители этого мальчика, – кивнул он на Савушку, – господин Савелий и госпожа Розочка, находятся сейчас у моего шефа в кабинете, и они попросили привезти вас с сыном туда.

– Но мальчик спит, – растерянно сказала Полли.

– Ничего страшного: он даже не почувствует, что его повезут, – убедительно сказал парень. – У нас очень вместительная машина, и коляска спокойно уместится в ней, – добродушно улыбнулся он.

– Хорошо, если так, – проговорила Полли после некоторых раздумий. – Но надо бы переговорить с госпожой...

– Без проблем! – снова улыбнулся тот, достал из кармана мобильный телефон. – Сейчас я наберу номер приемной моего шефа. – Он быстро набрал какой-то номер: – Ронни, это Дик Сорди, нянечка маленького Савушки хочет услышать его маму... Хорошо, даю. – Красавчик протянул трубку Полли. – Это вас...

– Госпожа Полли? – услышала она сердитый голос. – Это Рональд Грин, помощник генерала Джеймса, дело в том, что генерал сейчас разговаривает о чем-то серьезном с вашими хозяевами и просил его не тревожить. Они ждут Савушку, чтобы сделать какое-то фото для властей. Вас что-то смущает? Я, конечно, могу передать, что вы требуете соединить вас с генералом, но вряд ли это понравится ему: он не любит, когда нарушаются его указания... Так что, соединить?

– Нет-нет, мы выезжаем, – поспешно ответила Полли, не желая каких-либо осложнений.

Она повезла коляску к выходу из парка.

Полли ничего не заподозрила потому, что хорошо знала Майкла как близкого друга своих хозяев. А кроме того, она вовсе не следила за передвижениями Бешеного по Нью-Йорку и не могла знать, что сегодня утром, когда они все еще спали, Савелий уехал в аэропорт. Расчет был безошибочным.

У входа в парк красавчик махнул рукой, и через несколько минут перед ними остановился небольшой шикарный фургончик, в него занесли коляску со спящим малышом, посадили рядом нянечку, и вскоре машина увозила их в неизвестном направлении...

Глава X

Омск призывает Рокотова

Тем временем, ничего не зная о трагическом происшествии, случившемся с маленьким Савушкой едва ли не на другой стороне Земли, Константин Рокотов занимался исчезновением молодой семнадцатилетней девушки – Леночки Ухтомцевой.

После успешного возвращения малыша Васеньки его матери, мадам Грицацуевой, везде, где можно и не можно, Лолита не уставала расхваливать профессиональные возможности "великого московского сыщика", который сумел разыскать ее малыша даже в Америке и вернуть его в целости и сохранности. Частный детектив Константин Рокотов приобрел известность не только в столице, но и далеко за ее пределами. И рано или поздно к нему должен был обратиться кто-то из провинции.

Звонок прозвучал ранним утром, еще не было шести часов. Накануне Константин лег очень поздно, задержавшись в ресторане, куда был приглашен после быстро и удачно завершенного дела. Три дня назад к нему пришла убитая горем молодая женщина лет двадцати четырех.

– Мне посоветовали обратиться к вам, как к самому опытному частному детективу. Две недели как пропал муж, помогите! Помогите отыскать моего Пашу! сквозь рыдания повторяла она.

– Почему вы не обратитесь в милицию?

– Обратилась, причем на третий день после исчезновения. Обещали помочь, и до сих пор никаких результатов. – Она смотрела на Константина как на бога.

Последовал беглый опрос: кто пропавший? Сколько ему лет? Чем занимается? Какие имеет увлечения? С кем дружит? Не было ли у них семейных ссор до исчезновения? Нет ли у нее подозрений, что у мужа есть любовница? Не было ли финансовых проблем на работе? Есть ли у него враги?

Короче говоря, обычные рутинные вопросы, которые задаются в подобных случаях. Перед тем как задать первый вопрос, Константин предупредил, что в ее интересах отвечать честно, ничего не утаивая. При этом он заверил, что ни к каким органам правосудия отношения не имеет, и твердо гарантировал, что любая информация, которая может навредить ей лично или их семье, будет сохранена в тайне.

Получив ответы на все свои вопросы, Константин согласился заняться поисками. К счастью, они оказались успешными и непродолжительными. Буквально на следующий день Константин выяснил, что ее супруг, удачливый бизнесмен, за последний год-два стал запойным пьяницей. Не проходило и месяца, чтобы он дня на три-четыре не удалялся в "страну пьяного благоденствия". Причем выяснил Константин это не сразу: щадя чувства Вероники, его молодой жены, которая была на двадцать пять лет моложе, друзья и сотрудники тщательно скрывали появившуюся не так давно пьяную страсть своего шефа.

Константину удалось разговорить его секретаршу: именно на ней чаще всего отражались эти запои, после которых ее шеф был раздражителен, несдержан в выражениях, а иногда и просто невыносим.

Беседуя с молодым и обаятельным детективом, девушка не выдержала и все рассказала ему:

– Когда шеф трезвый – он просто душка: внимательный, вежливый, подарки дарит, комплименты говорит, но стоит ему напиться... – Секретарша махнула рукой. – Мне так нравится работать с Павлом Иннокентьевичем, но, как подумаю, что он может в любой момент сорваться... Даже и не знаю, что мне делать.

Информация, полученная от секретарши, существенно упростила поиски пропавшего. Константин принялся расспрашивать друзей и знакомых, с которыми чаще всего выпивал Павел Иннокентьевич. Константин считал, что этот путь окажется самым эффективным. Так и вышло на самом деле: постепенно Константину удалось буквально до часа восстановить картину "лихих похождений" Павла Иннокентьевича в последний день перед исчезновением. Все сходилось на том, что последним, кто видел Павла, был его собутыльник Миша-бич – "бывший интеллигентный человек", инженер в прошлом, – который во время общения с Константином с трудом вязал лыко.

После долгих расспросов Константину удалось выловить из его бессвязных ответов нужную информацию.

– Паша ушел с моим другом...

– Как зовут твоего друга?

– Какого?

– С которым ушел Паша.

– Куда ушел? – Миша-бич легко терял нить разговора.

– После того как вы распили две бутылки "Столичной" и Паша сказал тебе, что ты "импотент по жизни", – терпеливо, в который уже раз Константин вновь пытался вернуть его к событиям того вечера.

– Ну? – мотнул тот давно немытой головой. – Две бутылки помню, "импотента по жизни" тоже помню, чего ты хочешь, мужик? У тебя выпить есть?

– Выпить я тебе дам, но потом...

– Когда?

– Когда ты вспомнишь, с каким твоим другом ушел Паша в тот вечер?

– И тогда ты дашь мне выпить? – уточнил Миша-бич.

– Дам.

– Паша ушел с моим другом, – сказал пьяница.

– Как его зовут?

– Кого?

– Нет, так дальше не пойдет. – Константин начал терять терпение. – Выпить хочешь?

– Хочу! – Миша оживился.

– Как зовут твоего друга, с которым ушел Паша в тот вечер?

Его собеседник наморщил лоб от умственного напряжения и даже прикрыл глаза.

– Леха его зовут. – Он вновь мотнул головой. – Точно, Леха! Дай выпить!

– А фамилия?

– Фамилии у него нет, "Леха-по-маленькой" так его зовут все, кто его знает.

– Где он живет?

– На Старом Арбате.

– Номер дома?

– На Старом Арбате, – повторил он и удивленно уставился на Константина, как бы спрашивая, чего тут непонятного.

– Он что, бомж? – догадался Константин.

– Ну не принц же арабский! – хмыкнул тот, собрав остатки бывшей интеллигентности, небрежным жестом поправил без всякой необходимости прядь волос и спросил: – У вас есть еще вопросы?

– Нет, спасибо. – Константин встал, чтобы уйти, но его собеседник напомнил довольно невежливым тоном:

– А налить?

– Конечно, – улыбнулся Константин.

Когда он планировал встречу с Мишей-бичом, его предупредили, что для более быстрого достижения взаимопонимания нужно прихватить с собой не менее четвертинки, что он и сделал. Он достал из кармана куртки четвертинку "Столичной" и не успел протянуть собеседнику, как тот буквально в одно мгновение, как настоящий фокусник-виртуоз, выхватил ее, откупорил и запрокинул над головой. Все эти три движения были настолько отточены, что Константин с большим усилием успел их "раскадровать".

Понимая, что от него больше не удастся добиться ни слова, Константин махнул рукой и отправился на Старый Арбат, надеясь на то, что его пьяный собеседник не соврал и там он без труда отыщет его приятеля-собутыльника с символичным прозвищем – "Леха-по-маленькой".

К счастью, Мишка-бич действительно не обманул. Его странного приятеля знали многие, и вскоре в ходе тщательного исследования окрестных подвалов Константин наткнулся на теплую, но грязную компанию, состоявшую из жалкого вида особей неизвестно какого пола. Среди них он обнаружил не только того, кого называли "Леха-по-маленькой" (Константин сразу понял, почему его так называют: когда он обратился к нему просто по имени, тот сразу отозвался: "Наливай... только по маленькой!"), но и пропавшего Павла Иннокентьевича, выделявшегося чуть более "элегантным" одеянием, то есть не таким грязным, как у остальных...

Радости жены не было границ. Приведя мужа в порядок, тщательно отпарив его в ванной, она одела его во все чистое и тут же, по совету Константина, вручившего ей номер телефона своего приятеля-нарколога, позвонила тому, и вскоре за Павлом Иннокентьевичем приехала "скорая помощь". Константин обещал несчастной женщине, что через пару недель ее супруг и смотреть на алкоголь не захочет. Заплатив "великому сыщику" в полтора раза больше, чем было оговорено, та пригласила его отпраздновать радостное событие в ресторан. На всякий случай Константин пришел туда не один, а со своей девушкой.

Так вот, когда его в шесть утра, после закончившегося далеко за полночь ужина в ресторане, разбудил женский плаксивый голос, Константин едва не сорвался на грубость, но сквозь рыдания в трубке телефона услышал, что речь идет о пропавшей несовершеннолетней девушке. Сон мгновенно улетучился.

– Хорошо, я все понял! Адрес офиса знаете?

– Да, мне сказали, – всхлипывая, ответила женщина.

– Приезжайте, жду вас к часу дня...

– Извините, но я не смогу так быстро добраться до вас. – В голосе женщины он почувствовал некоторое смущение.

– Вы что, так далеко живете?

– До Москвы мне три часа самолетом лететь...

– Три часа?!! – Константину и в голову не могло прийти, что ему звонят совсем из другого города: было слышно так хорошо, словно женщина жила на соседней улице, а спросонья он не разобрал, что звонок междугородный. – Откуда вы говорите?

– Из Омска.

– Из Омска? – В голове Константина сразу завертелось: удивительное совпадение – Андрей Воронов ездил в Омск разбираться со странными смертями в армейской части, Савелий рассказывал, что детские годы провел в Омске. Далековато... – машинально проговорил он вслух.

– Вы хотите сказать, что не возьметесь за это дело? – упавшим голосом сказала женщина и быстро добавила: – Вы, пожалуйста, не беспокойтесь, я хоть и мать-одиночка, но у меня есть возможность заплатить столько, сколько понадобится.

– Неужели в вашем городе нет хороших сыщиков?

– Возможно, есть, но я хочу, чтобы мою дочь искал самый опытный профессионал.

– Откуда вы знаете, что я именно тот, кто вам нужен?

– Я слышала о вас от женщины, которую вы знаете, от Лолиты Грицацуевой: когда-то мы с ней учились на курсах менеджеров и очень сдружились, потом она осталась в Москве, а я вернулась домой. – Она тяжко вздохнула. – Когда у меня пропала дочка, я сразу вспомнила о Лолите, которая рассказывала, как вы отыскали ее Васеньку аж в самой Америке. Если вам нужны финансовые гарантии, вы можете позвонить Лолите, и она все подтвердит.

– Я вам верю, – задумчиво ответил Константин.

Если бы этот звонок был из другого города, он, возможно, и отказался бы от этого дела, но то, что женщина звонила из Омска, города, с которым так тесно связана жизнь его учителя Савелия Говоркова, сыграло свою роль. Почти сразу Константин подумал, что не имеет морального права отказать бедной женщине, и к тому же ему очень давно хотелось побывать в этом старом сибирском городе.

– Извините, Константин Михайлович, я так и не поняла: вы согласны взяться за мое дело? – с тревогой спросила женщина.

– Как вас зовут?

– Екатерина Васильевна.

– Сколько прошло времени с момента исчезновения вашей дочери?

– Девятый день пошел уже. – Женщина с трудом сдерживала рыдания.

– Так вот, Екатерина Васильевна, я согласен взяться за поиски вашей дочери...

– Вот спасибо! – с радостным облегчением воскликнула она. – Просто камень с души. Когда я могу приехать к вам?

– Вам в Москву приезжать не нужно...

– Как не нужно? Вы что, по телефону все выясните? – растерялась она.

– Я не экстрасенс, Екатерина Васильевна, я – сыщик, не забыли? А сыщик должен работать там, где произошло... – он подумал, что не имеет права давать определение случившемуся без точного анализа всех имеющихся данных, а потому нашел более щадящее чем преступление, слово, – ...событие. И потому я вылетаю к вам первым же завтрашним рейсом. Так что встречайте в аэропорту, потому что города вашего я пока не знаю.

– Боже ж мой, конечно же встречу!

– Нужно договориться, как мы узнаем друг друга...

– Я вас узнаю сама.

– Лолита меня так точно описала, что вы твердо уверены, что узнаете меня?

– Лолита, конечно же, описала, но она мне прислала и ваше фото...

Константин вспомнил, что они с Лолитой и Васенькой действительно фотографировались, для семейного архива, как выразилась Грицацуева.

– Но зачем она вам послала эту фотографию? – удивился Константин.

– Дело в том, что я по основной профессии журналист и не могла упустить такую историю, написала о вас целый очерк в "Омской правде", который потом перепечатали все городские и областные газеты. Так что вы в Омске и Омской области очень знаменитый человек. Надеюсь, вы не сердитесь?

– Почему я должен сердиться?

– Потому что я была обязана согласовать с вами написанное и получить ваше одобрение.

– Почему же вы этого не сделали?

– Когда очерк был готов, я несколько дней вам звонила, но вас не было. А Лолита, прочитав очерк, одобрила его и сказала, что я вас описала таким, какой вы и есть на самом деле, а потому не стали бы возражать...

– Выходит, без меня меня женили?

– Очерк и правда получился хороший. Главный редактор даже похвалил, чего он никогда не делает, и сказал, что именно на таких людях, как Константин Рокотов, и держится наша Россия! Так что прошу вас, не выдавайте меня, что я с вами не согласовывала материал, – виноватым голосом попросила она.

– Ладно, чего махать кулаками после драки? Проехали.

– Вот спасибо! – воскликнула она. – Так я вас жду завтра?

– Конечно! Только у меня есть одно условие.

– Какое? – насторожилась женщина.

– Скиньте на факс, – Константин продиктовал номер, – текст вашего очерка.

– Через минуту он будет у вас! – облегченно вздохнув, ответила Екатерина Васильевна.

Константин включил факс, купленный им несколько дней назад и подключенный к коммерческому номеру АТС, и через несколько минут уже читал очерк Екатерины Ухтомцевой, который назывался "Московский сыщик Рокотов вырывает сына бывшей жительницы Омска из рук международной мафии". Очерк сопровождался снимком Константина с Василием на руках. Этот снимок был сделан американским журналистом и попал в Омск, очевидно, благодаря дотошной Лолите Грицацуевой. Очерк Константину понравился: текст действительно оказался интересным и был насыщен многочисленными подробностями, которые воссоздавали драматическую атмосферу похищения.

Ему захотелось позвонить журналистке, но тут он вспомнил, что забыл взять у нее номер ее телефона. Константин решил было узнать его у Грицацуевой, однако снова раздался телефонный звонок.

– Слушаю, Рокотов.

– Костик, здравствуйте, вы прочитали статью? – услышал он специфический грудной голос мадам Грицацуевой.

– Здравствуйте, Лолита. Прочитал.

– Вы не сердитесь на меня?

– Не сержусь, написано интересно, а главное – честно!

– Так я ж вас знаю! – обрадованно воскликнула Лолита. – Расскажи я хоть слово неправды, вы ж меня без масла бы скушали!

– Да, вас скушаешь, – усмехнулся Константин, вспомнив ее пышную фигуру.

– Вы имеете в виду мою фигуру? – догадалась она. – Ой, что вы, Костик, я так сильно похудела... – вздохнула Лолита, – целых три килограмма потеряла, проговорила таким скорбным тоном, словно побывала в Бухенвальде и совсем отощала. – Костик, спасибо, что согласились помочь моей самой близкой подруге. Вы не беспокойтесь о деньгах и не ограничивайте себя в средствах: Катеньке я обязана по гроб жизни! У вас же номер валютного счета остался прежний?

– Да, конечно.

– Я перевела вам пока десять тысяч "зелененьких", на первоначальные расходы... – Она сказала это таким тоном, словно речь шла о ста рублях.

– Когда перевели?

– Как только мне позвонила Катюша и поделилась радостным известием о том, что вы согласились.

– Ну, Лолита, вы в своем репертуаре, – только и нашелся что сказать Константин.

– А чего резину тянуть? Мы ж деловые люди, верно? А деловые люди должны ценить не только свое, но и чужое время, правда? Так что вы не стесняйтесь, если понадобятся деньги, сразу телефонируйте мне, договорились?

– Договорились.

– Вот и хорошо, и еще, если нужна будет специфическая помощь в Омске, сразу звоните: у меня там кое-какие связи еще остались, авось пригодятся...

– Непременно позвоню, если что...

Выяснив, что первый рейс в Омск рано утром по местному времени, Константин понял, что спать ему придется в самолете: разница с Москвой составляла три часа, что означало вылет из Домодедова за несколько минут до полуночи. Заказав билет туда и обратно с открытой датой, Рокотов-младший подчистил все незавершенные дела, провел необходимые встречи и отправился к отцу. Долго пообщаться с ним не удалось: в его управлении ждали приезда премьер-министра Касьянова. Предупредив отца и позвонив от него матери, чтобы сообщить об отлете в Омск по делам, Константин, не тратя понапрасну времени до прихода машины, которая повезет его в аэропорт (этот вопрос, к счастью для него, решил отец, вызвав машину из гаража ФСБ), сложил в сумку свой обычный для командировки набор вещей и моментально уснул...

И явился к нему во сне Савелий в каком-то странном одеянии, очень напоминавшем черный балахон, подбитый ярко-красным атласом, а на голове у него был не менее странный убор, тоже черного цвета, по бокам которого торчали похожие на козьи изогнутые рога. На уровне лба на этом уборе Константин различил перевернутую пятиконечную звезду – пентаграмму. Слева и справа от Савелия горели огромные свечи.