Текст книги "Остров Бешенного"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Константина настолько поразило его одеяние, что он невольно воскликнул:

– Савелий, что с тобой?!

– Я не Савелий, я – Господин ада! – каким-то глухим, словно из подземелья, голосом ответил тот, и Константин увидел, что лицо, как ему казалось, Савелия медленно трансформируется в личину Мефистофеля, каким его рисовали живописцы восемнадцатого века.

– Мефистофель, что ли? – с усмешкой спросил Константин: ему показалось, что он присутствует на каком-то веселом хэллоуине.

– Я вижу – тебе смешно, человек? – недовольно спросил тот.

– Уныние – самый страшный грех! – ответил Константин.

– Это очевидное заблуждение моего братца!

– Вы – брат Иисуса?

– Более чем родной!

– Что может быть более чем родной?

– Я его темное – Я! Его темная сторона, – охотно пояснил собеседник.

– Вы хотите сказать, что если в самом Боге есть темные стороны, то уж во всяком человеке эти темные силы присутствуют и подавно, я правильно вас понял?

– Разве я не прав?

– И что с того?

– Любой человек может украсть, возлюбить жену ближнего своего, даже убить...

– Да не всякий хочет! – возразил Константин.

– Не всякий хочет? – повторил "рогатый" и зловеще рассмеялся. Ошибаешься, человек! Всякий ХОЧЕТ, да не всякий МОЖЕТ! Для этого нужно быть сильным! – он захохотал так ехидно, что этот тон показался Константину оскорбительным, причем оскорбительным не для него лично, а для него как ЧЕЛОВЕКА.

Он уже хотел достойно ответить, как послышался голос Савелия:

– Не слушай его, Костик! ЗЛО может быть очень убедительным! Человек потому и является ЧЕЛОВЕКОМ, что всегда имеет право на выбор. Убить может и слабый человек, но для того чтобы отказаться от убийства, нужно быть сильным человеком! А чтобы спасти чью-то невинную жизнь, нужно быть еще более сильным! Сильным духом! Сильный человек, если он продал душу дьяволу, становится слабым, и им можно вертеть, как марионеткой...

– Как же ты туп и ничтожен! – в раздражении бросил "рогатый", начиная растворяться на глазах. – Это еще не все: мы еще продолжим наш разговор...

– Всегда к вашим услугам, господин Сатана! – с задором воскликнул Савелий.

– Так это был сам Сатана? – удивился Константин.

– Сатана может явиться в любом обличии, от козла до человека, причем даже самого близкого тебе: не поддавайся обману и ложному понятию о добре и зле, дорогой Костик... Главное – спасти жизнь невинного человека, а потом уже можно думать о чести...

– Но как... – хотел спросить о чем-то Константин и... проснулся от громкой трели будильника: через пятнадцать минут за ним приедет машина...

Странный сон занимал его еще несколько минут, потом он отвлекся на какой-то звонок одной из своих подружек, на время забыл об этом непонятном видении и вспомнил о нем только тогда, когда сама жизнь напомнила ему об этом...

Ухтомцева встретила Константина при входе в зал прилета. Она сразу узнала его:

– Константин Михайлович? Это я вам звонила!

– Я догадался. Куда прикажете?

– На площади нас ждет машина. Если хотите отдохнуть, то могу отвезти вас в гостиницу, но я вам хочу предложить остановиться у нас дома: на всякий случай я приготовила вам комнату...

– Отличная мысль! Это более конструктивно, если, конечно, я не буду мешать вашей личной жизни.

– Господи, о чем вы говорите? – с надрывом сказала она. – Вся моя жизнь в дочери! Она для меня все! И я буду Богу за вас молиться, если вы найдете ее!

– Я постараюсь или, как говорит мой друг и учитель: "Мухтар постарается!" Далеко ехать?

– По московским меркам, не очень: минут через тридцать будем дома. Мы с Леночкой живем в городке нефтяников...

Квартира Ухтомцевых оказалась очень уютной, и сразу бросалось в глаза, что здесь проживают только женщины: всюду вышивки, вязания, салфеточки. Хозяйка проводила Константина в предназначенную для него комнату. Уютная кровать, небольшой диван, два кресла, телевизор-двойка, письменный стол.

– Это мой рабочий кабинет, – сообщила женщина. – Хотите покушать: я приготовила домашние сибирские пельмени по собственному рецепту, хотите с маслом, хотите со сметаной...

– Спасибо, очень люблю сибирские пельмени... – На самом деле Константин не жаловал пельмени, но не захотел обижать заботливую хозяйку.

Однако женщина ощутила его неискренность и вежливо добавила:

– Правда, я не знаю ваших вкусов, поэтому, если вам не нравятся пельмени не всем же они должны нравиться, – я напекла блинчиков, хотите со сметаной, хотите с медом, хотите с красной икорочкой...

– Это просто прекрасно! Не стоило так беспокоиться, – смутился Константин, досадуя на то, что не сумел скрыть свое прохладное отношение к пельменям.

После сытного завтрака, отказавшись от рюмки сибирской водки – "во время работы не пью", – Константин предложил отправиться в его "служебное помещение", чтобы поговорить.

Услышав рассказ бедной матери, в одиночку воспитывавшей единственное свое чадо, Константин сразу ощутил знакомый холодок внутри. Так всегда бывало, когда дело предстояло трудное, а может, и опасное. Больше всего его насторожило в рассказе матери то, что с год назад ее девочка, такая милая, всегда послушная, открытая, ничего не скрывавшая от своей матери, неожиданно замкнулась в себе, стала грустной, нетерпимой, вспыльчивой. На все вопросы дочь отвечала односложно: "да, нет, не знаю, ничего не случилось".

Выяснив, что до этого дочь с матерью очень трогательно относились друг к другу, Константин понял, что тут не обошлось без влияния каких-то новых знакомых. И он более старательно приступил к их выявлению.

– Скажите, Екатерина Васильевна, вы не обратили внимания, появились ли у Леночки новые знакомые незадолго до того, как вы заметили изменения в ваших с дочерью отношениях? – спросил он.

– Вроде бы нет, – после недолгих раздумий ответила женщина.

– Вроде бы или нет? Нельзя ли вспомнить поточнее?

– Поточнее? В общем, появилась одна девочка, симпатичная такая, чуть старше Леночки. Вначале Леночка с таким восторгом рассказывала о том, какая она хорошая, какая внимательная и отзывчивая, как с ней интересно, и очень часто стала задерживаться у нее, ссылаясь на то, что увлеклась беседой и не посмотрела на часы. Спрашиваю, с кем была? Сначала говорила, что с новой подругой, а потом стала дерзить: "Не твое дело!"

– А почему вы сразу не рассказали мне об этой подруге... Кстати, как ее имя, фамилия? – поинтересовался Константин.

– Имя у нее редкое – Антония...

– Антония? Странное имя для девушки. – Он подумал, что это имя более подходит для юноши – Антоний, но не стал развивать эту мысль, а спросил: – А как фамилия?

– А фамилию ее Леночка ни разу не называла. А не рассказала я вам потому... – Женщина вновь задумалась. – Сама не знаю почему. Наверное, подумала, что это знакомство было несерьезным, случайным и мимолетным...

– Извините, но я не понял, Леночка познакомила вас с ней или нет? настаивал Константин.

– В том-то все и дело, что нет! – Екатерина Васильевна странно возбудилась от воспоминаний. – Пообещав сделать это в самом начале их отношений, она вскоре сказала, что не хочет знакомить меня с Антонией. Более того, когда я просила ее привести к нам новую подругу, Леночка замыкалась в себе или срывалась на крик. А через некоторое время со злостью заявила, что я могу больше не вспоминать об Антонии, потому что они больше не встречаются... Леночка сказала это таким тоном, с такой ненавистью в глазах, словно винила меня в их разрыве... Господи, если бы я знала! – Она горько всхлипнула.

– Екатерина Васильевна, успокойтесь, пожалуйста! Не нужно винить себя в том, в чем вы нисколько не виноваты! – Константин постарался говорить ласково и с заботой.

– Вы правда так считаете? – с надеждой в голосе спросила женщина.

– Да, я так считаю! – твердо заверил Константин. – И что же было дальше? Вернулись ее веселость, открытость, внимательность к вам как к матери?

– Ни на йоту! Иногда у меня возникала мысль, что мою девочку подменили или кто-то ее сглазил. Очень часто с ней невозможно было говорить даже на отвлеченные темы. Порой я задумывалась, что я сделала неправильного? Почему Леночка меня так возненавидела? И никак не могла найти ответ.

– Вы не могли найти ответ на этот вопрос лишь потому, что причина не в вас, – задумчиво проговорил Константин.

– А в ком?

– Если бы я знал, то уже бы шел туда, где Леночка находится.

– Вы тоже думаете, что Леночку кто-то сглазил?

– Я не очень верю во всю эту ново-старомодную чертовщину, – поморщился Константин. – Но вполне уверен в том, что человека в таком "пластилиновом возрасте", в каком находится ваша дочка, очень легко убедить и настроить как угодно, если, конечно, в этом замешано сильное чувство.

– Что вы называете "пластилиновым возрастом"?

– В этом возрасте лепи из человека все, что хочешь! – пояснил он и добавил: – При условии что "скульптор" сильная личность или субъект, в которого влюблена сама модель. Кстати, вы не почувствовали, что ваша Леночка влюблена, а может быть, извините, но это важно, уже была с кем-то близка?

– Вы имеете в виду интимные отношения? Была ли она девственницей?

– Эта информация может открыть направление поисков.

– Я уверена, что незадолго до исчезновения моя Леночка была девственницей! – Она проговорила это с ледяным взглядом и каменным выражением лица.

– Она сама вам сказала об этом?

– Это важно?

– Очень!

– Мне очень стыдно об этом вспоминать, но, видно, "чашу горькую испить придется до конца"! – продекламировала она и тяжело вздохнула. – За пару-тройку дней до исчезновения Леночка заявилась в первом часу ночи. Была в возбужденном состоянии, глаза ее горели. Мне показалось, что она употребляла алкоголь, я даже принюхалась, но ничего не почувствовала. Пыталась поговорить спокойно, по душам, чтобы выяснить, где она была так поздно и почему даже не позвонила. Но на любой мой вопрос Леночка отвечала: "Тебя это не касается! У меня нет матери!", при этом смотрела на меня с такой дерзкой и вызывающей усмешкой, что мне захотелось ее ударить. Но я сдержалась и поправила: "У тебя нет отца, а мать перед тобой!" Но Леночка, глядя мне в глаза, упрямо повторяла: "У меня нет матери! Отец у меня есть!"

– А может быть, в этом и кроется тайна ее исчезновения? – вставил Константин, мысленно ругая себя за то, что сразу не проверил "версию отца".

– О чем вы?

– О ее родном отце.

– Ее родной отец погиб в Чечне, – с грустью произнесла она.

– Извините, не знал.

– Ничего.

– И что было дальше?

– А дальше... – Екатерина Васильевна несколько раз взмахнула рукой, словно желая ударить ею по столу. – Дальше я совершила глупость, которую мне дочь никогда не простит! Услышав слова об "отце", который у нее есть, я вдруг подумала, что она имеет в виду любовника, и ранним утром заставила Леночку, несмотря на ее сопротивление, пойти со мной в женскую консультацию, к моей подруге, чтобы та проверила ее... – Она горько всхлипнула.

– И ваша подруга подтвердила правоту вашей дочери! – закончил за нее Константин.

– Когда мы вышли, Леночка с такой злостью посмотрела на меня, что я думала, провалюсь сквозь землю, а потом бросила с усмешкой мне в лицо:

"Ты вообразила, что я могу потерять невинность с каким-то недоноском? Как же ты ничтожна в своих мыслях! Запомни, я – невеста отца! И только он возьмет мою кровь!". Леночка говорила, глядя не мигая прямо мне в глаза, говорила чужим голосом, чеканя каждое слово, словно бросая в мой мозг, как в копилку, каждую фразу. Я помню дословно все, что она высказала...

– Что было дальше?

– Дальше? А дальше ничего не было. НИЧЕГО! За оставшиеся дни до исчезновения мы с ней не сказали ни единого слова. Правда, я пыталась заговорить с Леночкой, но наталкивалась на такую ненависть в глазах, что желание мгновенно пропадало... А когда я все-таки решила пересилить себя и снова попытаться наладить отношения, Леночка... – она громко всхлипнула, – не пришла домой. Я ждала ее всю ночь, утром обзвонила всех ее подруг, одноклассников, но все оказалось тщетным. Обратилась в милицию, а там отказались принять мое заявление, сказав, что нужно, чтобы прошло трое суток... И что у нас за дурацкие законы? Я даже морги все обзвонила, больницы – ничего. Несколько раз ездила на опознание безымянных трупов... К счастью, это были другие девушки... – Она горько вздохнула.

– Что ж, Екатерина Васильевна, мне все ясно. А теперь, если не возражаете, мне хотелось бы побывать в комнате Леночки.

Когда они вошли в небольшую комнату, Константин повернулся к хозяйке квартиры:

– Вы здесь прибирались после исчезновения Леночки?

– Нет, все осталось так, как было при ней.

– Хорошо... – задумчиво кивнул Константин и добавил: – Если не возражаете, мне бы хотелось осмотреться и подумать в одиночестве.

– Конечно-конечно! Если понадоблюсь, я буду на кухне...

Оставшись один, он внимательно осмотрелся. По жилищу очень многое можно рассказать о человеке. О его увлечениях, привычках, характере, даже о мечтах. Не раз бывая в доме своей двоюродной сестры-десятиклассницы, Константин сразу отметил некое несоответствие с тем, что он увидел в комнате Лены. Никаких вырезок из журналов, никаких фотографий картин или эстампов на стене. В комнате царил такой спартанский порядок, что если бы на столе стоял компьютер, то скорее можно было подумать, что тут живет молодой человек, всецело погруженный в виртуальный мир, кроме которого его больше ничто не интересует.

– А может быть, так оно и есть? – вслух проговорил Константин.

Он присел за небольшой однотумбовый письменный стол и попытался представить, о чем думала его хозяйка. Никаких мыслей! На столе ничего, кроме настольной лампы, не было, даже ручки, карандаша, даже пыли. Машинально он открыл дверцу тумбы, в которой было три выдвигающихся ящика. Он вытащил верхний. Карандаши, ручки, ластики, тетрадки, подписанные каллиграфическим женственно-детским почерком, готовальня, несколько линеек и деревянный треугольник – вот и все, что он там обнаружил. Все эти школьные принадлежности были аккуратно разложены по своим местам. Просто идеальный порядок.

Константин выдвинул второй ящик. Он был заполнен только учебниками, стоящими корешками вверх. Такой же идеальный порядок.

В третьем, и последнем, ящике находились использованные вещи: исписанные тетради, сломанные ручки, стертые засохшие ластики, плеер с окислившимися батарейками, несколько кассет, среди которых были песни Аллы Пугачевой, Валерия Леонтьева, Маши Распутиной, Филиппа Киркорова, группы "Любэ" и даже Владимира Высоцкого. То есть обычный набор, которым может увлекаться нормальный подросток. Поразило, что все они были выпущены более года назад: ни одной новинки, словно хозяйка всех этих вещей исчезла не пару недель назад, а на целый год раньше.

Что могло случиться год назад с этой молодой девушкой? Что заставило ее изменить своим бывшим пристрастиям? Ведь судя по виду и состоянию кассет, их часто слушали. Почему нет ничего, что могло бы подсказать, какие новые увлечения заставили молодую девушку так резко измениться? Внимательно пересмотрев содержимое третьего ящика, Константин ничего не нашел. Он открыл небольшой платяной шкаф и заметил там несколько пустых вешалок. Это его озадачило. Заглянул на полки и увидел, что и тут ощущается некоторое несоответствие: у такой молодой и, судя по фотографии, симпатичной девушки не может быть так мало белья, всяких блузочек, футболок и кофточек. А это указывало на совсем иные причины исчезновения Леночки Ухтомцевой. Во всяком случае, похищение можно было исключить.

Константин вышел из комнаты и заглянул на кухню:

– Скажите, Екатерина Васильевна, почему вы не сообщили, что вместе с Леночкой исчезли и некоторые ее личные вещи?

– Разве? – удивилась женщина. – Мне казалось, что я сказала вам об этом. Исчезло кое-что из верхней одежды, нижнего белья, костюм и пара платьев. Причем, что интересно, исчезло все старое, немодное, а также и то, что ей не нравилось...

– И чемодан?

– Да, и чемодан... – Она растерянно посмотрела на Константина. – Я понимала, что она сама ушла от меня, но хотя бы написала куда или позвонила бы, что жива и здорова... А так я не знаю, что и подумать?

– Пока я хочу сказать, что ее уход был спланированным, а сама ли она это сделала, или кто-то ее заставил или убедил, пока не знаю, – откровенно ответил он. – Скажите, у нее было какое-нибудь хобби, кроме увлечения музыкой?

– Ничего такого особенного, рисовать любила, раньше... В позапрошлом году даже заняла первое место среди школьников городка нефтяников...

– А почему я не нашел ни одного ее рисунка?

– Она их уничтожила...

– Вскоре после того, как познакомилась с Антонией?

– Да... – Женщина совсем растерялась. – Вы думаете, что все это из-за Антонии?

– Выводы делать рановато... – задумчиво проговорил он. – Скажите, Леночка такая симпатичная девочка, неужели у нее не было поклонников?

– Как не быть? За ней многие одноклассники ухаживали, иногда гурьбой до самой двери провожали, но Леночка никого из них не выделяла. Правда... женщина наморщила лоб.

– Что-то вспомнили?

– Незадолго до знакомства с Антонией Леночка познакомилась с одним парнем, Геннадием зовут... Очень он ей понравился...

– И что?

– Он мне тоже по душе пришелся. Студент первого курса Омского университета. Отец – доктор наук, мать – педиатр, сам воспитанный такой...

– Значит, с ним Леночка вас знакомила?

– Да, приводила на свой день рождения.

– Кто еще был на дне рождения?

– Вот мне кажется, с этого дня все и началось. Я каждый год устраивала ей хорошие дни рождения. Едва ли не весь класс бывал у нас. Семейный пирог с яблоками, чай, игры разные, танцы, викторины всякие... А в тот раз Леночка вдруг заявляет, что не хочет никого приглашать из своих одноклассников.

– Выяснили почему?

– Пыталась, но она отделалась общими фразами, типа "надоело", "скучно"... Но мне кажется, что она не хотела показывать им своего Геннадия. То ли стеснялась того, что он старше, то ли их не хотела ему показывать. Я не стала настаивать, и вечер прошел скромно, но весело: парень оказался остроумным и компанейским, песни пел... У него очень красивый голос.

Почему-то Константину показалось, что у Екатерины Васильевны изменился тон, когда она стала рассказывать о Геннадии: стал более теплым, что ли? Имея большой опыт общения с прекрасной половиной человечества, Константин очень хорошо знал, что так обычно женщины говорят о тех, кто им небезразличен. Не столкнулись ли здесь шекспировские страсти? Он более внимательно присмотрелся к своей работодательнице. А что? Женщина симпатичная, в самом что ни есть соку. Складная фигурка с тонкой талией и стройными ножками.

Не зная о возрасте ее дочери, ей вряд ли можно дать больше двадцати пяти двадцати семи лет. И он нисколько бы не удивился, услышав, что за ней увиваются молодые студенты. Во всяком случае, если бы он с ней встретился при других обстоятельствах, то наверняка не упустил бы шанса поволочиться за ней.

– Он часто бывал у вас?

– Довольно часто.

– И чем закончилось это знакомство?

– Собственно говоря, ничем. Встречалась она с ним месяца три, может четыре, и очень часто говорила о нем, а потом как отрезало. Спрашиваю, как Геночка поживает? Говорит, не знаю. Спрашиваю почему – говорит занят, много занимается. А потом, когда я попыталась выяснить, отчего такая перемена в отношении к юноше, о котором только и говорила раньше, ответила, что больше с ним не встречается. Спрашиваю почему? Говорит, что у них разные интересы.

Константину показалось, что ее голос звучит неискренне, но он считал, что в сложившейся ситуации имеет право спрашивать о чем угодно, если это может помочь в поисках пропавшей дочери.

– Извините, но следующий вопрос может показаться вам не очень деликатным.

– В таком случае стоит ли его задавать? – В ее голосе послышалось волнение.

– Давайте сразу договоримся, – сухо сказал Константин. – Либо вы мне доверяетесь до конца, как своему поверенному, либо нет, и мы с вами мило попрощаемся.

– Нет-нет, извините, я совсем не хотела... Спрашивайте, отвечу на любой ваш вопрос! – решительно сказала она.

– Геннадий приходил к вам в отсутствие дочери?

– Приходил. – Лицо хозяйки покрылось краской, и она опустила глаза. Нет-нет, ничего у нас с ним не было! – тут же попыталась объясниться она, заметив, что Константин многозначительно поморщился. – Не скрою, он действительно мне понравился, да и на меня он смотрел не как на маму своей подружки, но у меня и в мыслях не было перейти дорогу своей дочери.

– Расскажите, что произошло в вашем странном треугольнике? – прямо спросил Константин.

– Собственно, ничего особенного...

– И все-таки?

– Однажды Леночка вернулась домой, а мы не слышали... Я несколько дней бюллетенила, простудилась где-то, и Геннадий делал мне массаж шеи, когда в комнату вошла Леночка. Понимаете, Константин Михайлович, ничем постыдным мы не занимались, и упрекать мне себя не в чем! – На этот раз ее голос звучал искренне. – Тем не менее и я, и Геннадий смутились, покраснели оба, засуетились... Короче говоря, повели себя как нашкодившие школьники...

– Представляю, что почувствовала в тот момент ваша дочь... И чем завершился тот эпизод?

– Я предложила попить чаю, Лена меня поддержала, потом Геннадий ушел, а я попыталась объясниться с дочерью, но... – Екатерина Васильевна горестно вздохнула.

– И с тех пор Геннадий никогда у вас дома не был, а ваши расспросы о нем привели к тому, что Леночка заявила вам об их разрыве...

– Да, примерно так оно и было...

– Вы помните его фамилию?

– Гены? Конечно, Геннадий Шишкин...

– Вы пытались с ним связаться?

– А зачем? Они же не виделись с ним более года.

– А вот этого мы с вами не можем утверждать...

Глава XI

Поиски Савушки

В течение всего полета из Никарагуа в Нью-Йорк Савелий пытался найти ответ: кто мог пойти на такую низость, как похищение ребенка? Конечно, врагов у него было достаточно: Тайный Орден масонов, российская и зарубежная мафия, предводители чеченских боевиков, коррумпированные политики, на которых он добыл обширный финансовый компромат, последыши финансового мошенника Нугзара Джанашвили, решившие таким образом отомстить за смерть главаря. И конечно же, нельзя исключать из этого списка коллег российского олигарха Аркадия Велихова, которые могли заподозрить Бешеного в причастности к смерти своего "благодетеля", поскольку их взаимная ненависть была широко известна в узких кругах. Да мало ли кого он еще "обидел"?

И конечно же, нельзя сбрасывать со счетов версию банального киднепинга: ребенка похитили ради получения денежного выкупа. Тем более и Майкл говорил, что бандиты потребовали миллион долларов за освобождение сына. Но Савелий в эту версию не очень-то верил. Чтобы требовать такую сумму, нужно знать, что родители похищенного ребенка могут ее заплатить. Что-то не верится, что, захватив Савушку, похитители действовали просто наобум или случайно с кем-то его перепутали.

В преступлениях, связанных с похищением людей, тем более детей, обычно участвуют профессионалы. Как правило, в такой криминальной группе роли четко распределены: кто-то досконально изучает финансовые возможности родителей будущей жертвы, кто-то следит за каждым членом семьи, поминутно отслеживая их распорядок дня, маршруты передвижения, привычки, даже характер. Другие готовят транспорт и убежище, где будет содержаться пленник, его питание, охрану и так далее... Случайность в таких делах просто исключена.

Вот и выходит, что похищение ради выкупа весьма сомнительно. Простое изучение финансовых возможностей Розочки открыло бы глаза похитителям: деньги из трастового фонда, принадлежащие ей, использовать она не может, поскольку девушка еще не достигла по американским законам совершеннолетия, то есть двадцати одного года. Савелий отлично знал ее права и обязанности, так как сам заполнял в свое время соответствующие документы. Его собственные финансы очень далеки от требуемой суммы, да и проверить их вряд ли кому-то под силу.

Остается проанализировать третью возможность, на которую могли бы рассчитывать похитители, – государственная помощь. Но это совсем уж из области фантастики: ни Розочка, ни Савелий не являются гражданами США. Вряд ли о его статусе "Почетного гражданина Америки" известно похитителям.

Так что если и оставлять эту версию для расследования, то только в качестве самой эфемерной и безнадежной.

Очень сомнительна также версия, связанная с наследниками Нугзара Джанашвили. Во-первых, со дня смерти Нугзара прошло довольно много времени, а месть – это блюдо, которое "хорошо подавать к столу горячим"; во-вторых, слишком много нужно потратить денег, чтобы организовать похищение, а в окружении Лысого Нуги Савелий не припомнил настолько преданного ему человека, который захотел бы вдруг потратиться, чтобы отомстить за смерть своего хозяина или компаньона.

К этой же категории можно отнести и сторонников банкира Велихова. Подобных людей ценят только в том случае, когда имеют возможность получать от них дивиденды или хотя бы подачки с барского стола. Как правило, у них нет преданных друзей. И как только такая фигура сходит со сцены, ей тут же подыскивают замену: "Король умер! Да здравствует король!"

Вот и выходит, что главными версиями остаются только две: масонский орден и члены "семьи" первого Президента России...

В этот момент из динамиков донеслось сообщение, что их самолет совершает посадку в аэропорту Кеннеди, и Савелию пришлось прервать свои размышления...

У выхода из самолета Савелия встречал Майкл Джеймс. В глубине души Савелий надеялся, что при встрече тот его обрадует сообщением, что похитителей сына вычислили и Савушка с Розочкой дожидаются его дома. А еще приходило в голову, что никакого похищения не было и над ним просто решили пошутить. Он даже дал себе слово, что не будет особенно злиться на столь жестокий розыгрыш. Но, едва взглянув на генерала, Савелий понял, что его хрупкая надежда рассыпалась, как карточный домик: Майкл стоял понурый и взволнованный.

– Здравствуй, приятель! – хмуро проговорил он.

– Привет, Майкл! Никаких новостей?

– К сожалению. – Генерал развел руками.

– Машина на стоянке?

– Нет, она внизу на поле.

Они прошли через служебную дверь рукава-тоннеля и спустились по лестнице к выходу из аэропорта.

Когда они сели в машину, Савелий сказал:

– Рассказывай, только поподробнее...

– Собственно, и рассказывать-то почти не о чем, – Майкл вздохнул. – Хотя Полли не вернулась к обычному сроку, Розочка не очень взволновалась, но когда они не появились и через час, она не на шутку всполошилась и бросилась искать их в тех местах, где они обычно гуляли...

– Извини, Майкл, нельзя ли поближе к сути?

– Ты же сам просил подробнее.

– Ну не настолько же.

– Как скажешь... Когда Розочка поняла, что с ребенком и с Полли что-то неладно, она позвонила мне. Я тут же выехал к вам домой, прихватив пару толковых офицеров, имеющих опыт в подобных делах...

– И? – насторожился Савелий, почувствовав в голосе Майкла некую вину.

– Когда мы приехали, Розочка сказала, что звонил кто-то и писклявым голосом с непонятным акцентом потребовал за возвращение ребенка миллион долларов... На сбор суммы дал ровно двадцать четыре часа. О способе передачи денег обещал сообщить ровно за час до истечения срока...

– Определить номер вы, конечно же, не успели, – проговорил Савелий, не надеясь на положительный ответ: и так все было ясно.

– Честно говоря, до этого звонка мы не были уверены, что произошло похищение, – ответил Майкл, – не сердись, дорогой...

– Я понимаю, – вздохнул Савелий, – я и сам до разговора с тобой подумывал о розыгрыше.

– За такой розыгрыш можно и по голове настучать.

– Сейчас телефон на прослушке?

– Обижаешь, приятель.

– Остается только ждать.

– Ждать и готовиться.

– Скажи, а тебе не приходило в голову... Это я так, в порядке бреда... Попристальнее присмотреться к Полли?

– Ну почему бреда? Мне кажется, нужно проверять любые версии, даже самые бредовые... Именно потому я с нее и начал, – ответил Майкл. – Мои ребята высветили всю ее жизнь, привычки, характер, даже с ее зубным врачом побеседовали, с каждым из родственников пообщались... Побеседовали даже с ее первым мужем...

– Пусто-пусто?

– Отрицательный результат – тоже результат, – заметил Майкл.

– Все вы генералы похожи, – вяло сыронизировал Савелий. – Богомолов тоже так говорит.

– Станешь генералом, и сам будешь так говорить, – парировал Майкл, – а мудрость, она приходит с опытом. Во всяком случае, то, что Полли исключена из числа подозреваемых, придает ситуации некоторый оптимизм.

– В каком смысле? – скептически буркнул Савелий.

– Во-первых, малыш находится под присмотром близкого человека, потому что взяли его скорее всего вместе с няней.

– А что во-вторых? – Савелий не скрывал иронии.

– Во-вторых, – никак не реагируя на его тон, продолжил Майкл, – дает нам основание думать, что похитители достаточно сердобольные люди, если решили не травмировать ребенка и оставили с ним няню.

– Ее могли прихватить лишь для того, чтобы не оставлять ненужного свидетеля, – возразил Савелий.

– А зачем лишние хлопоты, когда можно было: тюк по голове, и нет никакого свидетеля? Ведь гораздо проще ребенка держать в заложниках, чем взрослого человека, хотя и женщину, не так ли? Взрослый человек, притупив бдительность охранников, может и какой-нибудь знак подать на волю, и о помощи попросить...

– Может, ты и прав... – вздохнул Савелий, но тут же "подбросил перчика в дежурное блюдо": – Если, конечно, в ближайшие дни вы не прочитаете в сводках полиции, что нашли Полли с "тюк по голове" где-нибудь на окраине города.

– Надеюсь, что мои прогнозы окажутся ближе к истине, – не сдался Майкл.

– Дай-то бог... – сказал Савелий и спросил о том, что его мучило едва ли не с первой минуты, когда услышал сообщение о похищении Савушки: – Как Розочка? Наверное, места себе не находит?

– Ты будешь очень удивлен, но твоя жена держится на редкость молодцом: никаких истерик. Конечно, не знаю, что творится у нее в душе, но виду она не подает. Не претендую на оригинальность, однако думаю, что твоего возвращения Розочка ожидает с большим нетерпением.

– А мне совсем нечем ее успокоить, – едва не со стоном произнес Савелий, не знаю даже, с чего начать!

– Успокойся, приятель! Я уверен, что ты еще не знаешь, как изменилась твоя Розочка за то время, что вы не виделись.

В интонации Майкла Джеймса было нечто, что насторожило Савелия.

– О чем ты, приятель?

– Мне думается, что ты сам должен разобраться в этом, – многозначительно ответил тот.

Все попытки разговорить генерала ни к чему не привели, к тому же они уже подъехали к дому Розочки.

– Зайдешь? – спросил Савелий.