Текст книги "Остров Бешенного"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

– Пока я не знаю, как относиться к этому, – честно признался Савелий, но Позин продолжал, словно не слыша собеседника:

– А у нас в России, наоборот, водитель, едущий навстречу, обязательно помигает фарами, предупреждая, что впереди вас ждет затаившийся инспектор ГИБДД. То, что у нас с презрением обзывается "стукачеством", у них поощряется с младенческих лет. Установленные правила и законы нарушать нельзя. – Позин замолчал и, повинуясь какой-то своей внутренней логике, добавил: – В Америке покойный Аркадий вряд ли стал бы миллионером...

– Почему вы так думаете?

– Да потому что его излюбленная деловая схема в Америке невозможна.

– А какая у него была схема? – с невинным видом поинтересовался Савелий.

– В начале своей карьеры всеми правдами или неправдами он стремился пристроиться к государственному предприятию, получающему деньги из государственного бюджета и приносящему прибыль. И он организовывал дело так, что получал и бюджетные деньги, и прибыль.

– А что же происходило в этой ситуации с предприятием?

– Оно разорялось.

– А почему ему это позволяли?

– Тому много причин. Президент, как известно, Велихова терпеть не мог. Но Велихов сумел сделать так, что некоторые из ближайшего президентского окружения от него зависели финансово. Надо отдать ему должное, Аркадий Романович был весьма велеречив и обладал незаурядным даром убеждения, а там, где убеждения не действовали, он пускал в ход самый весомый аргумент – деньги, заметьте, большие деньги.

– То есть использовал самый низкий человеческий порок – жадность?

– Вот именно! Позже, почувствовав, что его схема не всегда играет, он придумал другую...

– Вот как? И какую же? – с интересом спросил Савелий: ему очень нравилось слушать рассуждения своего нового знакомого.

– Вместо того чтобы приобретать государственные предприятия, он понял, что гораздо эффективнее и намного дешевле подкупить руководство прибыльного предприятия, как, к примеру, произошло с Аэрофлотом. А далее, как говорится, по старой схеме: бюджетные деньги – на свои счета, прибыль – себе в карман...

– Пока предприятие не обанкротится, – закончил за него Савелий. – Вот мразь! – не сдержавшись, бросил он. – Только бы побольше нахапать в свой карман...

– А вот здесь вы ошибаетесь, дорогой мой Сергей. Собственное богатство как таковое, поверьте мне, занимало Аркадия меньше всего.

– А что его тогда интересовало?

– Исключительно власть. Власть над людьми. Возможность отдавать распоряжения, которым подчинялись другие. Но власть нельзя купить. В этом и была его трагическая ошибка. Велихов был безмерно честолюбив, и когда первые его шаги на почве нашего отечественного бизнеса оказались успешными, он окончательно потерял голову. Ему хотелось во всем участвовать и всем руководить – от нефтяной до автомобильной промышленности, от Аэрофлота до телевидения. Пусть из-за кулис, но руководить.

– А правда, что он безжалостно уничтожал тех, кто вставал у него на пути?

– Боюсь, что правда... – после недолгой паузы ответил Позин. – Да для него и деловые партнеры были не более чем пешки, которыми ради хитроумного хода можно было пожертвовать.

Тут Позин прервал свой затянувшийся монолог, посмотрел прямо в глаза Савелию и спросил:

– Вы думаете, он умер естественной смертью?

– А почему вы сомневаетесь? У него же было кровоизлияние в мозг – так считают врачи.

– С врачами положено не спорить. Но все-таки... Мне из Москвы звонил Щенников и просил максимально помочь следствию. Я сделал все, что мог, и рассказал про тот телефон, что вы мне передали для Велихова. А вас, Сергей, допрашивали?

– Если точнее, то опрашивали, – поправил Савелий и пояснил: – Допрашивают подозреваемых, а свидетелей опрашивают. Меня, конечно, опрашивали, и я рассказал все как есть. Думаю, мы с вами, Александр, никогда не узнаем, случилось ли у него обычное кровоизлияние в мозг, или какая-то другая болезнь свела его в могилу.

– А не мог телефон – ведь когда он зазвонил, я сразу вышел из его кабинета, вызвать его скоропостижную смерть?

– Наверное, мог. Мало ли какое известие он получил от своего неустановленного собеседника. Этого мы тоже никогда не узнаем, – спокойно и рассудительно сказал Савелий.

Ему с трудом удавалось сохранять спокойствие. Так хотелось рассказать этому честнейшему парню правду, но Савелий понимал, что не имеет права.

В тот роковой день Савелий с нетерпением дождался восьми часов вечера и позвонил Велихову из телефона-автомата.

– Алло, Велихов у телефона, – услышал Савелий знакомый голос, – кто это?

– Это твоя смерть! – очень тихо выдохнул Савелий.

– Кто это? Что за шутки? – Аркадий Романович даже не взволновался, уверенный, что кто-то из знакомых решил пошутить, а он не узнает голоса.

– Это не шутки, Велихов, это самая сермяжная правда!

– Да кто это, черт побери! – Он еще не ощутил опасности, но злость уже пришла к нему, и радушное его настроение как ветром сдуло.

– Ты помнишь Олега Вишневецкого? – вкрадчивым голосом спросил Савелий.

– Почему я должен помнить какого-то Вишневского? – Велихов все еще пытался сохранять спокойствие, но его выдавал дрожащий голос и неуклюжая попытка исковеркать фамилию Олега.

– Вишневецкого! – поправил Савелий. – Вишневецкого Олега, которого ты приказал убить!

– Кто это смеет так нагло клеветать на меня?

– Не клевещет, мразь, а выносит тебе приговор! – Савелий с трудом сдерживался, чтобы не сорваться на мат.

– Какой еще приговор? Ты, случайно, не сумасшедший?

– С тобой говорит Бешеный! – как можно спокойнее ответил Савелий. Надеюсь, помнишь меня?

– Бешеный? И что тебе нужно? – Велихов, поняв, что звонит его личный враг, тут же собрался и говорил почти спокойно, даже с некоторым вызовом: что может Бешеный ему сделать по телефону, матом покрыть, так и он это может.

– Я звоню тебе для того, чтобы вынести тебе приговор...

– Очень интересно! Даже забавно, – Велихов мерзко захихикал, – валяй, Бешеный, очень внимательно тебя слушаю!

– За смерть Олега Вишневецкого, за смерть невинных жертв, которых ты приказал уничтожить, за разоренных людей, доведенных тобой до нищеты, а некоторых и до самоубийства, я правом, данным мне Великим Космосом, приговариваю тебя, Велихов Аркадий Романович, к смертной казни...

– Как торжественно, почти как в самодеятельном спектакле! – хихикнул собеседник.

– ...приговор окончательный и обжалованию не подлежит! – не обращая никакого внимания на реплику собеседника, продолжил Савелий.

– А последнее слово? – куражась, спросил Велихов.

– Обойдешься!

– И сколько же мне осталось жить? – Велихов явно издевался.

– Приговор привести в исполнение немедленно! – ответил Савелий и произнес пароль: – Ад тебя ждет, гнида!

– Ад? – успел произнести Велихов, и в тот же момент ему показалось, что в его мозг впились сотни тонких иголок, от которых уже никак не избавиться.

К счастью для него, смерть пришла мгновенно, и Велихов не испытал никаких мучений...

– Этого мы никогда не узнаем, – повторил Савелий.

– Нет, я не разговор имел в виду. Конечно, я давно не читаю всяких там боевиков и шпионских романов, где персонажи гибнут от ядовитой иголки во время телефонного разговора, впившейся в ухо жертвы. Но помните смерть известного бизнесмена Ивана Кивелиди от какого-то ядовитого порошка, который насыпали в телефонную трубку?

– Очень маловероятно, – сказал Савелий. – Насколько я помню, этот порошок воздействовал на Кивелиди несколько месяцев.

– Знаете, Сергей, меня преследует одна довольно странная мысль – а не мог наш любезный и гостеприимный хозяин, господин Широши, подменить предназначенный Велихову телефон?

Савелий с недоумением посмотрел на Позина.

– Зачем?

– Не возражайте с ходу! Послушайте мои соображения: некая, пусть даже безумная, логика в них есть.

– Я весь внимание.

– Во-первых, вы помните, как резко отрицательно отзывался Широши о Велихове?

– Да. Что-то вроде "я не понимаю, почему он еще на свободе".

– Именно! Во-вторых, сам Широши – тип баснословно богатый, но в высшей степени темный. Я наводил справки у своих информированных американских приятелей. Так вот, с Широши крупные американские компании если и ведут какие-то дела, то крайне осторожно. Ничего достоверно предосудительного мне сообщить не могли, но слухи ходят разные. В-третьих, Широши от меня лично узнал, что я после нашего обеда отправляюсь к Велихову. Вот он и мог легко подменить аппарат. В ресторане было тепло, я помню. А вы свою куртку не снимали?

– Куртку я, по-моему, не снимал.

– Но и это не так важно. Прошлой осенью, во время думской предвыборной кампании, я был в Красноярске. После трудового рабочего дня мы с коллегой и парой милых местных барышень пошли в ресторан. Там по залу бродил какой-то мужик, здоровый такой, бородатый, ну тип этакого деревенского балагура, шутил во-всю, анекдоты рассказывал, подсаживался к разным столикам, где его угощали...

– А угощали многие, – усмехнулся Савелий, уже догадываясь, к чему клонит собеседник.

– Конечно. Подсел он и к нашему, рассказал пару каких-то глупых историй. Дамы наши отправились в туалет, а мне надо было позвонить. Только я поднялся, как встал с места и наш балагур. Он как-то неловко обнял меня за плечи и сказал: "А ты, москвич, видать очень хороший парень!" Я инстинктивно стряхнул его руку со своего плеча, потом сходил позвонил, а когда собрался расплатиться за ужин, бумажника в кармане не было. Простыл и след моего балагура. Денег там, правда, было немного, – Позин усмехнулся, – в принципе за такое изысканное артистическое мастерство можно было бы заплатить и дороже...

– Похоже, ваш красноярский балагур был и в самом деле классный щипач, то есть карманный вор, – поддержал разговор Савелий, – но как-то Широши совсем не похож на вора-карманника.

– А этот жуткий карлик, с которым Широши общался на непонятном языке?

– А что карлик?

– Карлик мог подменить телефон у вас в кармане.

– Дорогой Александр, у вас какая-то мания, какой-то навязчивый комплекс вины, природа которого мне не очень понятна.

– Вы правы, я все эти дни не могу заснуть без снотворного, – как-то по-детски пожаловался Позин. – Что же мне делать?

– Постараюсь вас от этого комплекса избавить. Во-первых, ваше логическое построение со злодеем Широши не выдерживает критики хотя бы потому, что Широши никак не мог знать, что у меня в кармане телефон, который я привез для передачи Велихову.

– Да-а-а, – протянул Позин, – пожалуй, вы правы. А подменять ваш личный мобильник Широши не имело никакого смысла – он ведь вас совсем не знает.

С этой естественной для Позина мыслью Савелий позволил себе не согласиться, но своих возражений вслух выражать не стал. Широши как раз излишне хорошо был осведомлен и о самом Савелии, и о его делах. Проблема эта требовала самого серьезного осмысления, но сейчас задача была одна – успокоить Позина.

– Так что Широши в качестве потенциального убийцы полностью отпадает, хотя допускаю, что у него могли быть какие-то свои тайные причины ненавидеть Велихова.

– Вот видите, – тут же подхватил Позин.

Савелию было немного стыдно оттого, что Позин, очевидно, целиком и полностью исключал любые подозрения в отношении своего нового знакомого Сергея Мануйлова.

– Давайте посмотрим на эту историю с другой стороны, – словно размышляя вслух, продолжил Бешеный. – Представьте себе ситуацию: вы ведете машину, соблюдая все правила и не превышая скорости. И вдруг – перебегающий дорогу в неположенном месте человек, вы – по тормозам, но ваша машина его все равно сбивает, и он умирает, не приходя в сознание. Расследование показывает, что в своей гибели виноват исключительно сам незадачливый пешеход, но интеллигентного человека все равно будут терзать угрызения совести, не так ли?

– Совершенно верно! – со вздохом кивнул Позин.

– А вот если вам сообщат, что под вашу машину попал матерый преступник, за которым тянется кровавый след многочисленных жертв, вы бы чувствовали себя виноватым? А может, невольным орудием справедливого возмездия или Судьбы?

– Наверное, вы правы. Как здорово вы мне все объяснили. Так, по-вашему, я не убийца?

– Считаю, что вас ни при каких условиях убийцей считать нельзя!

Позин был бесконечно благодарен этому спокойному, рассудительному человеку, который так все четко разложил по полочкам и снял тяжелый камень с его души, потому что Позин при всем его демонстративном цинизме и натуре игрока никогда не смотрел смерти в лицо и крайне опасался всего, что с ней было связано.

– Вы мне необыкновенно помогли. А теперь, могу ли я рассчитывать выпить с вами на брудершафт?

– Конечно! – немного удивился необычности этого порыва Савелий.

Они выпили, машинально чмокнули друг друга в щеки, посмотрели друг на друга, и вдруг оба неожиданно рассмеялись. Им обоим стало как-то легко и тепло.

– Я страшно рад, что с тобой познакомился, Сергей, – сказал Позин, – у меня таких друзей, как ты, никогда не было.

– Да ну, ладно, что ты выдумываешь, Саша, – Бешеный и правда немного смутился, – я самый обычный человек.

Савелий вдруг подумал, что они с Позиным хорошо дополняют друг друга. Александр великолепно знает то, от чего бесконечно далек Говорков, – от интриг в коридорах власти, так называемых политических технологий и светской жизни московской тусовки. Савелий же обладает, с одной стороны, знанием жизни самых обычных людей, а с другой – благодаря Учителю – Высшим Космическим знанием. Теперь Бешеный чувствовал в себе еще большую ответственность за Позина, который ему открылся и доверился. Они договорились обязательно повидаться в Нью-Йорке, а в Москве в декабре Бешеный обещал пригласить Позина к себе на Фрунзенскую и познакомить с молодой женой.

Через пару дней после встречи с Позиным, все свое время проведя с Розочкой и маленьким Савушкой, Савелий совершенно обдуманно отправился на Маис опять в полном одиночестве.

Он не стал дожидаться, пока генерал Джеймс соберет группу подрывников и геологов и, преодолев сопротивление всевозможных бюрократических инстанций, получит все необходимые допуски – требовалась санкция соответствующего комитета Конгресса США, после чего Государственный департамент должен был обратиться в Министерство иностранных дел Никарагуа, поскольку группа американских специалистов должна была действовать официально, с разрешения властей Никарагуа.

Майклу Савелий объяснил свое нетерпение тем, что хочет попытаться выяснить у местных жителей, сотрудничавших с таинственной лабораторией, какие-нибудь детали и подробности, которые облегчат им всем дальнейшую работу. Майкл, естественно, ничего не заподозрил.

На самом деле Савелий даже из того немногого, что рассказал ему Широши, сделал вывод, что он должен обязательно опередить и Широши, и американцев и сделать все мыслимое и немыслимое, чтобы результаты работы наших ученых не достались никому чужому, а благополучно вернулись на родину. Савелию была понятна необычайная ценность исследований, и он, как истинный патриот России, не мог представить себе иного развития событий.

Естественно, Савелий поделился с Богомоловым информацией, которую получил от Широши. Но Богомолов ничего конкретного об этой лаборатории не знал и обещал по возвращении в Москву навести справки о загадочной лаборатории, и о таинственном Широши, и о кубинце Рауле.

В Москве выяснилась удивительная история, впрочем, вполне типичная для нашего хаотичного и непредсказуемого времени: работы, которые велись на Маисе, были покрыты густой завесой секретности. Их непосредственно курировали отделы науки и оборонной промышленности ЦК КПСС и специальное подразделение КГБ. Пока эти серьезные структуры выбирали новое место для лаборатории, эвакуированной с Маиса, грянул август девяносто первого года. ЦК КПСС вместе со своими отделами завершил существование. В КГБ начались чистки и структурные перестройки, и спецподразделение, курировавшее работы на Маисе, расформировали.

Руководитель проекта профессор Небольсин, человек энергичный и настырный, сумел пробиться на прием к Егору Гайдару, исполнявшему тогда обязанности премьер-министра России. Тот внимательно выслушал ученого и отдал его расчеты на изучение каким-то своим доверенным экспертам.

То было замечательное время, когда физики дружно пытались руководить и московской милицией, и службой столичной безопасности. Анонимные эксперты господина Гайдара пришли к единодушному выводу о том, что все предположения и предложения профессора Небольсина полная и абсолютная чушь, и ничего подобного на земле быть не может, потому что не может быть никогда. Тем дело и завершилось. А настоящее местонахождение профессора Небольсина Богомолову установить не удалось.

Конечно, по телефону генерал не стал подробно рассказывать Савелию о драматичной судьбе профессора Небольсина и его открытия, сообщил только, что некие разработки действительно велись на Маисе и были прерваны в связи со сменой там власти. Богомолов сказал также, что господин Широши ни по каким нашим архивам не проходит, но зато Рауль – вовсе никакой не кубинец, а наш человек, оставленный там КГБ.

Во время полета Савелий тщательно проанализировал все, что он знал о загадочном господине Широши. По словам Позина, Широши – человек богатый и в США известный, хотя репутация его в деловых кругах оставляет желать лучшего.

А что, у Джорджа Сороса или Билла Гейтса репутация безупречная?

Далее. Широши, очевидно, неплохо владеет русским языком и предпочитает скрывать это. Уж в этом-то какой-либо криминал заподозрить трудно. Мало ли какие у него соображения? Может, ему охота знать, какими репликами по-русски будут обмениваться собеседники?

Следующее. Его демонстративная осведомленность о том, что произошло на Маисе. Если он так заинтересован в этом опытном образце, нетрудно предположить, что у него на Маисе есть свои информаторы.

Что же касается конкретной информации о нем, Савелии Говоркове, то ее не так уж трудно при желании раздобыть в определенных международных сферах. Савелий – фигура широко известная в узких кругах международных бандитов, наркоторговцев и любых иных разбойников. Широши мог быть в курсе многолетней охоты на Бешеного, которую безуспешно вел Тайный Орден. Недаром он сам признался, что был коротко знаком с одним из главных членов Ордена – Тимом Ротом.

Савелий не без удовлетворения подумал о том, что силам Зла он слишком хорошо известен как опасный противник, чтобы занимающийся какими-то темными делами Широши не слышал о нем. Оставалось объяснить, откуда Широши было известно, что Позин будет просить разрешения позвонить в Москву.

И вдруг Савелий воскликнул по-русски:

– Но это же элементарно, Ватсон!

На него вопросительно посмотрел мужчина, сидящий в соседнем кресле.

– Извините, это я про себя, – сказал ему по-английски Савелий и снова продолжил свои размышления.

К примеру, Широши получил некое деловое предложение от Велихова, репутация которого на Западе достаточно сомнительна. Широши начал собирать о русском дельце всевозможную информацию и организовал прослушивание его телефонов, что в принципе не так уж и сложно при современном уровне развития подобной техники. Во время их ужина зловещего вида карлик приносил ему какую-то бумагу, заполненную иероглифами. А это вполне могла быть распечатка телефонных разговоров Велихова, которому звонили из Москвы и просили разыскать Позина. Вот уж чего Широши никак не мог знать, так это про тот "хитрый" телефонный аппарат, который Савелий передал Позину.

Одно озадачивало Савелия в связи Широши: то, что ему не удалось "услышать" мысли восточного бизнесмена. Вроде и были они вдвоем, да еще и в небольшом замкнутом пространстве. Савелий вспомнил свое ощущение – как будто все его попытки не только наталкивались на какую-то невидимую преграду, но еще и отражались от нее, бумерангом возвращаясь к нему.

Савелий никак не мог понять, в чем дело, и отнес причину своей неудачи на счет необыкновенно расслабляющего фирменного напитка господина Широши. Скорее всего, это был тот редкий случай, когда он не смог как следует сосредоточиться.

"Видно, старею!" – подумал о себе с иронией Савелий.

Самолет пошел на снижение, когда Савелий вспомнил о том, как упорно Широши уговаривал его отказаться от второго визита на Маис и даже, впрочем, довольно туманно угрожал ему. Бешеный был совершенно уверен в своих силах и не ощущал никакой серьезной опасности, грозящей ему.

"Ну, пошлет он теперь за мной группу своих восточных боевиков, – рассуждал Савелий, дисциплинированно пристегивая ремень, – так вряд ли его ребята будут гораздо круче головорезов Тима Рота или других международных мафиози. Они все на одно лицо, да и подготовлены совершенно одинаково. Господи, как же они мне все надоели!" – с тоской завершил свои размышления Савелий, когда самолет коснулся посадочной полосы.

Бешеный и предположить себе не мог, какие тяжелейшие испытания готовит ему на этот раз судьба.

В ожидании самолета на Маис (прямой билет до острова Говорков купил еще в Нью-Йорке) Савелий вышел на площадь. Перед аэровокзалом стояли ждущие пассажиров такси, но "красавицы" Самсона среди них не было видно. Может, он уже уехал с пассажирами, а может, взял себе редкий выходной и на досуге занялся живописью. Савелий немного пожалел, что не предупредил его о своем приезде. Но подумал, что нечего отвлекаться на треп с Самсоном. Сейчас задача была одна Рауль.

Савелий не сомневался, что Рауль немало знает о лаборатории. Необходимо было найти к нему какой-нибудь ключ или хотя бы побыть с ним наедине, чтобы за каким-нибудь малозначащим разговором "послушать" его мысли.

В отеле "Морган" Окоталь встретила его как родного. Она уже поправилась и выглядела, как и прежде, кокетливой и весьма соблазнительной.

– Господи, здравствуйте, сеньор Сильвестр! – Совсем по-бабьи всплеснула она руками и забалаболила не переставая: – Это надо же: сам сеньор де Сильва! Приехали снова к нам! Как же я рада видеть сеньора! Я так часто вспоминала сеньора, так часто вспоминала сеньора! Надолго к нам на этот раз, сеньор?

– Здравствуй, милая Окоталь! Честно говоря, не знаю, как получится. Как ты себя чувствуешь, девочка?

– Все хорошо, сеньор, спасибо, зажило как на макаке, – она весело рассмеялась, – и все благодаря сеньору. – Девушка вдруг подхватила руку Савелия, прижалась к ней губами и сквозь слезы запричитала: – Я все помню, сеньор! Я помню, как сеньор у меня снял боль! Я все время Богу молюсь за сеньора!

– Я был очень рад помочь тебе, девочка моя! – Савелий осторожно высвободил свою руку, обнял ее за плечи и прижал к себе. – Успокойся, Окоталь, теперь у тебя все будет хорошо. Ты полюбишь хорошего парня, он наделает тебе кучу ребятишек, и вы будете жить все долго и счастливо.

– Не будет у меня счастья, сеньор! – всхлипнула вдруг девушка.

– Что-то случилось? – насторожился Савелий.

– Думаю, что этот подонок сделал меня беременной! – Она проговорила с горечью, но не совсем уверенно.

– Тебе врач сказал об этом?

– Нет, но я сама чувствую: больше недели у меня задержка. Я не знаю, почему сеньору об этом рассказываю, но что мне делать? Если я рожу ребенка без мужа, то на всю жизнь останусь одинокой и никому не нужной! – Она громко всхлипнула.

– Пойдем к тебе в кабинет! – решительно проговорил Савелий.

– Зачем? – Окоталь напряженно уставилась ему в глаза.

– Ты веришь мне?

– Конечно, сеньор!

– Тогда пошли!

– Господи, что это со мной? – Окоталь снова всплеснула руками. – Конечно же, пошли!

Кабинет был небольшой, но уютный. У входа стоял маленький диван, обитый яркой раскраски набивным шелком.

– Ложись на спину! – приказал Савелий.

– Минуту, сеньор. – Девушка вернулась к двери, закрыла ее на ключ и быстро скинула с себя платье, под которым оказались только красные ажурные трусики, и хотела продолжить свое разоблачение, но ее придержал Савелий, невольно остановив взгляд на прекрасной форме груди и сексуальной округлости бедер:

– Достаточно! – сказал он. – Ложись на спину!

– Как скажете, сеньор. – Она быстро легла на спину, раздвинула ноги, прикрыла глаза и часто задышала, возбуждаясь от ожидания.

С трудом совладав с нахлынувшей страстью, Савелий сделал пару глубоких вздохов, осторожно соединил ее ноги и правой ладонью поводил над животом Окоталь. Его ладонь тут же обожгло, он ощутил тепло посторонней ауры. Окоталь не ошиблась, в ней начала зарождаться новая жизнь. Собственно говоря, жизни как таковой пока еще не было, но два начала уже встретились, соединились и создалась новая аура. К счастью, все еще можно было поправить без ущерба для организма Окоталь.

Савелий вытянул руки вверх ладонями, напряг все свои энергетические силы, призывая в них силы Космоса. А когда почувствовал, как ладони отяжелели, соединил их, не прикасаясь ими друг к другу, потом резко развел, направляя мощный поток энергии в живот Окоталь. Невидимый луч преодолел преграду и проник внутрь организма молодой женщины. Окоталь невольно вскрикнула, однако глаз не открыла.

– Больно? – спросил Савелий.

– Нет, страшно, сеньор! Словно в меня кто-то вошел и что-то делает в животе.

– Все будет хорошо.

– Я знаю, сеньор, потому что мне и сейчас хорошо, а в низу живота тяжесть, как бывает у меня, когда приходят месячные...

– Будь готова, через час они у тебя начнутся.

– Боже, сеньор, это странно, но я почему-то вам верю.

– Ты полежи немного, минут двадцать, а потом можешь заниматься всем, чем угодно, как обычно.

– Но я же вас еще не поселила, сеньор.

– Ничего страшного, я отлично знаю, где ключи от номеров.

– Постояльцев в это время года всегда кот наплакал, и тот номер, в котором сеньор останавливался в прошлый раз, сейчас свободен. Если сеньор хочет, то может в нем и поселиться, я потом все оформлю?

– Вот и ладненько! Отдыхай, девочка!

– Спасибо вам, сеньор! Вы очень и очень добрый и хороший, – тихо проговорила Окоталь.

Савелий повторил:

– Все будет хорошо... У меня есть одна маленькая просьба.

– Все, что угодно, сеньор!

– Сообщи старому Киламбе о моем приезде и передай, что я очень хотел бы с ним завтра встретиться.

– Конечно, сеньор!

Савелий поселился в свой номер, немного подремал, отдыхая с дороги, потом погулял по острову, наслаждаясь удивительными красками природы, сытно поужинал, посмотрел телевизор и крепко заснул.

Рано утром его разбудил телефонный звонок Окоталь:

– Извините, сеньор, пришел старый Киламбе. Ему подняться к сеньору в номер или сеньор сам спустится к нему?

– Пусть подождет в ресторане, минут через пятнадцать я спущусь к нему. Как ты себя чувствуешь?

– Ой, сеньор, я так счастлива! – радостно воскликнула девушка. – У меня все хорошо! Все случилось так, как вы, сеньор, мне и говорили.

– Ну вот и отлично. Чаще повторяй: у меня все будет хорошо.

– У меня все будет хорошо, – эхом откликнулась Окоталь...

Когда Савелий спустился в ресторан, старый Киламбе сидел за барной стойкой и с важным видом потягивал баночное пиво из соломки.

– Приветствую тебя, отец!

– Старый Киламбе всегда очень рад видеть хорошего человека, сынок.

– Давай сядем за столик, – предложил Савелий.

В зале сидела только одна пожилая пара, и они заняли столик подальше от них. Подошел официант:

– Что вам принести на завтрак?

– Отец, что ты хочешь?

– Старый Киламбе уже позавтракал и будет пить только пиво.

– В таком случае мне принесите на ваше усмотрение.

Когда официант отошел, Савелий не стал ходить вокруг да около:

– Дорогой Киламбе, мне очень нужно поговорить с Раулем. Если можешь, помоги мне. Это чрезвычайно важно.

– Важно для кого?

– Для меня.

Киламбе немного подумал, потом сказал:

– Это будет нелегко сделать. Но старый Киламбе попробует. Старый Киламбе давно знает Рауля, и он один из немногих, кому Рауль доверяет.

Поговорив немного о его сыне и о бедной Окоталь, которая просто ожила с его приездом, старый Киламбе поднялся и сказал:

– Старый Киламбе не хочет мешать твоему завтраку, сынок, да и дела есть...

Найдя вечером того же дня Рауля, Киламбе привел его к себе домой, накормил, угостил стаканчиком своей знаменитой "кокосовки".

Рауль практически всегда отказывался от любых видов алкоголя, поскольку постоянно находился "на посту" и только в этот вечер все-таки согласился. Когда он ловко опрокинул стаканчик, старый Киламбе сказал:

– Рауль, помнишь того русского, с которым я тебя тогда познакомил, он хочет с тобой поговорить.

– Не о чем мне с ним говорить.

– Не горячись, Рауль! Если вы с ним встретитесь и немного поговорите, никому вреда не будет.

– А почему он из Америки прилетел? Он что, там живет?

– Нет. Живет он в России, но оттуда, сам знаешь, к нам теперь самолеты не летают. Этот русский очень похож на тех русских, у которых ты работал. Он добрый и бескорыстный, только еще и очень-очень сильный!

И Киламбе с восторгом поведал Раулю, как Савелий в одиночку без видимых усилий расправился с тремя противниками. Слушая старика Киламбе, Рауль вспомнил свои занятия с инструктором по рукопашному бою. Воспоминания эти были столь живы и отчетливы, что Рауль с необычайной остротой ощутил, как он соскучился по России, как он физически и морально устал от этого жалкого и абсолютно бессмысленного существования на Маисе. Его потянуло услышать звуки русской речи, но он сомневался, что после стольких лет отсутствия практики он будет говорить по-русски без ошибок.

Киламбе был даже несколько озадачен тем, что Рауль сравнительно легко согласился на встречу с Савелием, но отнес этот факт на счет своей необычайной силы убеждения, хотя, по сути, почтенный старец был на этот раз совершенно не прав.

Савелий напряженно думал, как ему построить предстоящий разговор с Раулем. Бешеный опасался, что он снова поведет себя неадекватно и попросту сбежит: ведь провести столько лет на острове, охраняя непонятно от кого непонятный объект, у кого хочешь крыша съедет. Но, к удивлению Савелия, когда они встретились в доме старого Киламбе, инициативу на себя взял Рауль, что Савелия в принципе устраивало.

– Почему тебя интересует лаборатория русских? – спокойно на чистом русском языке спросил Рауль.

Савелий на мгновение замешкался с ответом, но предпочел сказать правду:

– Мне нужно ее осмотреть, потому что, как ты сам знаешь, наши не все сумели вывезти оттуда.

– Ты знаешь тех, кто здесь работал?

– Нет.

– Почему?

Савелий не знал, что ответить, и за него ответил Рауль:

– Потому, что эти настоящие честные советские люди наверняка ушли в партизаны, чтобы сражаться с уродливым капиталистическим режимом, которому ты служишь! Вот почему! – убежденно изрек Рауль.

Савелий начал сердиться.

– А та власть, по-твоему, была лучше? Тебе никогда не приходило в голову, что именно та власть оставила тебя здесь одного без оружия, практически без средств к существованию, оставила и... забыла про тебя, а именно мы о тебе вспомнили. – Он говорил резко, не щадя этого преданного партии человека.