Текст книги "Придворный Медик. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Алексей Аржанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 3

Одуреть можно!

Для незнающего человека увеличение финансирования вдвое может показаться сухим фактом, отдалённым от медицины и практической деятельности. Но я-то знаю, о чём идёт речь!

Главном врачом я в прошлом не был, но лишь по той причине, что мне самому не хотелось заниматься организацией. Однако с руководителями я общался тесно. И видел, как работает экономика внутри медицинского учреждения. Увеличение финансирования аж на сто процентов – это не просто «бум». Это не описать словами, какой скачок вперёд.

Если Преображенский не лукавит, получается, что от нас с Гавриловым зависит будущее императорской больницы. С таким финансированием можно заменить всё оборудование, выстроить новые отделения. Заменить всех идиотов на нормальных лекарей! Чтобы не возникало больше таких проблем, как с Дубковым.

Распоряжаться бюджетом, конечно, всё равно будет Преображенский, но мы, по крайней мере, можем помочь ему получить такой приток.

– Андрей Фёдорович, вы меня очень заинтриговали, – признался я. Пришлось взять инициативу, поскольку Гаврилов сидел с отвисшей челюстью и даже не собирался её возвращать на место. – Так что от нас с Евгением Кирилловичем потребуется?

Я не знаю, что нужно сделать за двойное финансирование. Честно! Перевыполнить план на несколько сотен тысяч процентов? Изобрести лекарство от рака?

– Я хочу, чтобы вы организовали отделение дневного стационара, – произнёс Андрей Фёдорович.

А? Всё так просто?

– Это очень сложная задача, господин Преображенский, – произнёс Евгений Кириллович. – И очень большая ответственность. Честно говоря, я сомневаюсь, что у нас с господином Булгаковым получится.

– Подождите, – перебил Гаврилова я. – Рано отказываться. Думаю, мы с этим справимся. Нам уже выделены помещения, Андрей Фёдорович?

– В том и смысл, что ремонт свободных комнат, которые в будущем могут стать дневным стационаром, можно будет осуществить только после того, как вы выполните свою задачу. То есть когда нам увеличат финансирование, – произнёс главный лекарь.

Ага. Вот где подводный камень. Стандартная задача для медика. Сделай одно, чтобы получить второе. Но сделать первое без второго невозможно. Замкнутый круг. «Обожаю» такие задания! Всё в духе медицины из моего мира.

– Вижу, что вы удивлены моим заявлением, – подметил Андрей Фёдорович. – Не беспокойтесь, вам лишь нужно провести «тест-драйв» дневного стационара. В следующий понедельник вам выделят шесть пустых палат в круглосуточном отделении общего профиля. Вот там вы и развернёте свою деятельность. Что думаете? Справитесь?

Я заметил, как Гаврилов уже начал испуганно мотать головой, поэтому вновь его опередил.

– Справимся, господин Преображенский, – произнёс я. – Правда, нам понадобится хотя бы одна стационарная медсестра.

– Вопрос уже решён, – ответил он. – На следующей неделе под вашу опеку поступит новая медсестра. Для неё это будет стажировкой. Если хорошо себя проявит – мы её возьмём. Если нет – прогоним. Это для вас в качестве дополнительного задания.

Пусть Евгений Кириллович и трясётся от осознания того, что ему предстоит трудиться со мной бок о бок, не покладая рук, но на самом деле ситуация не так уж и страшна.

Дневной стационар – это, по своей сути, то же самое отделение, куда госпитализируют людей, вот только там они не остаются на ночь.

К примеру, чисто гипотетически пациент с самой банальной гипертонией запишется в наш дневной стационар. С этого момента он будет посещать его регулярно в течение одной или двух недель, за исключением выходных. Помощи он получит гораздо больше, чем на амбулаторном приёме. Ему будут ставить капельницы, наблюдать в течение дня, проводить подробное обследование, а затем отпускать домой – до следующего дня.

Обычно такие пациенты занимают койку в стационаре от двух до четырёх часов – не больше. То есть у них остаётся время на свои дела. Кто-то даже отказывается от больничного и успевает на работу.

Такой метод лечения хорошо подходит больным с легко текущими хроническими заболеваниями. Помогает поддерживать длительную ремиссию или купировать несерьёзные обострения.

– Наверное, Андрей Фёдорович, нам с господином Булгаковым уже пора идти на приём, – произнёс Евгений Кириллович. – Надо всё обдумать. Организовать план!

На этот раз мне пришлось снижать давление Гаврилову, поскольку Миротворцева в кабинете главного лекаря уже не было.

– Господин Преображенский, ещё один вопрос, – проигнорировав тянущего меня Гаврилова, произнёс я. – А почему за организацию дневного стационара нам обещают столь крупный прирост финансирования? Как-то это странно.

– Хороший вопрос. Но ответ куда проще, чем вам может показаться. Всё дело в проживающих во дворце дворянах, Павел Андреевич, – ответил Преображенский. – Им хочется работать – служить императору, но при этом быть здоровыми. В последнее время многих из них начало напрягать то, что большинство наших лекарей рекомендуют им госпитализацию. Видите ли, у влиятельных господ нет времени отлёживаться в стационаре. Поэтому чуть ли не половина жителей дворца написала совместную жалобу в орден лекарей. Им захотелось получить свой дневной стационар, чтобы лечиться и успевать выполнять свои обязанности.

А это многое объясняет! Жалобы от жителей императорского двора – это второе по значимости слово после самих заявлений правящего государя.

Стоп… Это что же получается? Если мы организуем дневной стационар, то я получу возможность лечить самых влиятельных людей Российской Империи?

Чёрт возьми! Да это ведь короткий путь к моей цели. Не придётся даже подниматься до уровня самого престижного лекаря.

Или придётся?

– Разумеется, пока ваш дневной стационар будет лишь тестовой формой будущего отделения, к вам будут направлять только слуг, – опередил мой вопрос Преображенский. – Как только приноровитесь лечить их и у клиники появятся деньги на полноценное отделение, тогда уже туда нагрянут и жалобщики-дворяне. Суть ясна, господа?

– Да, теперь всё понятно. Приступаем с понедельника? – уточнил я.

– Всё так, – подтвердил главный лекарь. – А пока что у вас есть возможность передохнуть. Вы, в отличие от некоторых лекарей, очень хорошо потрудились. Но не спешите расслабляться. Самое интересное начнётся на следующей неделе!

Кабинет главного лекаря мы с Гавриловым покинули с противоположными настроениями. Я был воодушевлён появившейся возможность, а Евгений Кириллович, наоборот выглядел абсолютно убитым.

– Господин Гаврилов, ну в чём проблема? – спросил его я, когда мы вернулись в пока что общий для нас кабинет. – Разве вы не хотите получить повышение или…

– Нет, Павел Андреевич, не хочу! – выпучил глаза Гаврилов. – Пока вы не пришли в эту клинику, я спокойно работал и никогда… Слышите? Никогда не привлекал внимания господина Преображенского. Больше вам скажу, я его видел в своей жизни всего четыре раза. И два из них были с вами. А я работаю здесь пять лет. Пять лет, Павел Андреевич!

Гаврилов в своём репертуаре. Не столько его злят перемены, сколько беспокоит сам факт лишнего контакта с руководством.

Вот теперь я окончательно понял, почему он вёл себя как последняя сволочь, когда я устроился в эту клинику. Запретил мне даже видеться с пациентами, потому что иные варианты повышали риск появления жалоб. А отвечать за новичка ему пришлось бы перед заведующими, которых он боится, откровенно говоря, до усрачки.

В каком-то смысле я сейчас разговариваю с болеющим человеком. Он ведь совсем не виноват в том, что у него развилась такая фобия. Поэтому я решил дослушать его монолог, прежде чем вставлять свои реплики.

– Мне так нравилось работать в самом низу… – протянул он. – Я ведь намеренно не стремился протиснуться на более высокие должности. Мне не нужны никакие дворяне, не нужны элитные слуги или гвардейцы. Мне хватает моих сантехников, дворников и кухарок! Это – моё место. Моё, Павел Андреевич. Я не хочу иметь дело с другими пациентами.

– Вы не хотите иметь дело с руководством, – подметил я. – Но беспокоиться вам не о чем, Евгений Кириллович. Никто ведь вас не заставляет ползти выше по карьерной лестнице. Нам поручено организовать дневной стационар. И мы это сделаем. Но если вам и это в тягость, вы можете отказаться. Честно, я и один справлюсь. Никаких обид!

Гаврилов, к моему удивлению, побледнел. На его лысине выступили капли пота. Это что же он себе такое надумал?

– Да вы с ума сошли, Павел Андреевич, – замотал головой он. – Чтобы отказаться от этой затеи, придётся опять идти к главному лекарю. Он меня с потрохами сожрёт! Нет-нет, не выкидывайте меня из общей лодки. Будем работать вместе. А уже после – я выйду из игры! Идёт?

– Да мне-то без разницы. Как хотите, – пожал плечами я. – Кстати, у нас там с вами очередь из двадцати человек. Уже полчаса ждут начала приёма. Может, самое время приступить к работе?

– Начинайте, Павел Андреевич, – вздохнул Гаврилов. – Через два часа я вас сменю.

Он покинул кабинет и позвал первого пациента. А я задумался о том, как подтолкнуть своего почти что бывшего наставника к лечению своей фобии.

После приёма нужно разузнать, есть ли в клинике психолекарь.

* * *

Виктор Петрович Шолохов сидел в своём кабинете, напряжённо стуча ногтем по краю дубового стола. Сегодня утром он получил новости о том, что произошло в клинике прошедшей ночью. Узнав о том, что Дубков и его помощник-санитар попали за решётку, Виктор тут же почувствовал резкую боль за грудиной.

Вот только на этот раз обратиться к своему личному лекарю он не мог, потому что Эдуард Дмитриевич уже сидел за решёткой.

Так ещё как на зло его жена – Анна Николаевна – носилась по кабинету туда-сюда, бормоча что-то себе под нос.

– Анна, прекрати мельтешить перед глазами! – не удержался Шолохов. – Надоело! И без тебя уже невмоготу…

– Ах, тебе надоело? – резко остановилась она. – А мне что теперь делать? Куда бежать? Посмотри, до чего довели тебя твои идиотский игры! Я ведь говорила тебе, чем всё это закончится. И предупреждала, что Дубкову доверять нельзя. И что теперь? Если я права, он уже раскололся и назвал твоё имя! Тебя выгонят из императорского двора. Лишат должности. Никаким дипломатом ты больше не будешь. И это только в лучшем случае!

Трудно словами описать, как она надоела барону Шолохову. Каждый раз, когда она заводила свою шарманку, он чувствовал себя глубоко оскорблённым. И даже не потому, что она его супруга. А потому, что эта девка младше Виктора аж на двадцать пять лет. И она ещё умудряется его поучать? Нет уж!

– Замолчи, Анна, – процедил Виктор. – Прекрати свои истерики сейчас же! Виноват в произошедшем не Дубков, а Булгаков! На Эдуарда Дмитриевича я всегда мог положиться. Всё шло гладко, пока в их клинике не появился этот молокосос.

– По-моему, Павел Булгаков – один из немногих лекарей, которые действительно пытаются помочь людям, а не выкачивают из них деньги! – заявила Анна Николаевна.

Барон обомлел, услышав это заявление.

– Что ты сейчас сказала? – прошептал он. – Уж не хочешь ли ты сказать, Анечка, что ты к нему за помощью обращалась?

– Нет… Не обращалась! – с заметной неуверенностью ответила она. – От слуг наших слышала. Многие к нему ходят. И пока что ни один не ушёл из его кабинета недовольным.

– Вот дура! – рявкнул Шолохов. – При чём тут довольство этих плебеев⁈ Дело в том, что Булгакову доверять нельзя! Как личный лекарь он абсолютно бесполезен. Ничтожество, а не союзник! Слишком амбициозный, слишком своенравный. Никому не захочет подчиняться. Дубков таким не был.

– Разве в таком случае его можно называть ничтожеством? – приподняв одну бровь, спросила Анна. – По-моему, всё как раз наоборот.

– Да ты ж ничего не понимаешь в моём деле! – махнул рукой Виктор Петрович. – Тебе прыщик вылечат – и ты уже скачешь по дому, как полоумная. Пойми ты наконец! Дубков давал мне влияние на клинику. Давал влияние на других дворян. На наших соседей! А теперь его нет. И хуже всего – он может проболтаться. Его накачают зельями – и к вечеру мне прикажут явиться к главнокомандующему службой безопасности. А граф Бондарев не даст мне ни единого шанса оправдаться. Он сразу же поведёт меня к императору.

– Поэтому я и спрашиваю тебя, Виктор, что мне делать? – повторила свой вопрос Анна. – Куда бежать, если тебя схватят? Ты об этом подумал? Или же тебе на меня абсолютно наплевать?

– Да успокойся ты, – вздохнул Шолохов, вновь схватился за сердце, затем достал из ящика таблетку нитроглицерина и положил её под язык.

Дождавшись, пока горький препарат рассосётся и впитается в кровь, он продолжил:

– Единственный выход – звать нашего Хранителя тайн. И лучше пригласить его на ужин сегодня же.

– Кого? – нахмурилась Анна.

– Единственного человека, который может исправить ситуацию. Того, кто знает о дворе даже больше, чем император. Только его услуги очень дорого нам обойдутся.

– Так вопрос в деньгах? – поинтересовалась Анна Николаевна. – Тогда в чём проблема? У нас их – пруд пруди!

– Нет, Анна, ему понадобятся не деньги, – помотал головой Шолохов. – Скажи, у нас ещё остались симпатичные служанки?

– Это тебя стоит спросить. Обычно ты на них заглядываешься.

– Не дерзи мне! – прикрикнул Виктор Петрович. – Так остались или нет?

– Должны быть, – коротко ответила Анна.

– Тогда выбери ту, которую тебе не жалко.

* * *

Впервые в жизни Биркин откровенно устал из-за допросов. Поддерживал его лишь тот факт, что висящий перед ним человек пытался навредить Павлу Булгакову.

Эдуард Дмитриевич Дубков выглядел измождённым, хотя Аристарх ещё даже не успел приступить к допросу. Перед Дубковым его до смерти вымотал санитар Елисеев. Этот болван, похоже, совсем с ума сошёл. Ни пытки, ни зелья правды – ничего не помогало. Так и твердит про какую-то чёрную пантеру. Очевидно, не выдержал стресса парень. Убийство оказалось для него слишком тяжким бременем.

– Что же вы, господин Дубков? – открывая ящик с инструментами, начал Биркин. – И пациента чуть не убили. И Павла Андреевича покалечить попытались. Ну что это такое? А я ведь уже думал к вам на приём записаться…

– Прекращайте этот спектакль, – помотал головой Дубков. – Спрашивайте, что хотите узнать, Аристарх Иванович. Только не пытайте. Я расскажу вам всё.

– Да ну? – поморщился Биркин. – Так просто? А давайте лучше представим, что вы отказываетесь. Потерпите часок, а потом уже расколетесь.

– Да что же вы за человек-то такой⁈ – воскликнул Дубков. – Я ведь уже сказал, что не имею ничего общего с убийцами, которые нацелились на императора! Мои мотивы были другими.

– О мотивах ваших я буду слушать только после этого, – Биркин щёлкнул ножницами, но тут же их выронил, поскольку его телефон начал звонить и свалился со стола.

У Аристарха Ивановича были забиты номера почти всех дворян императорского двора. И получить звонок именно от этого господина он совершенно не ожидал.

– Слушаю, – ответил на звонок Биркин.

– Аристарх Иванович, вас беспокоит граф Шолохов. Виктор Петрович. Скажите, вы уже начали допрос господина Дубкова?

– А с какой стати вы интересуетесь такими деталями? – поинтересовался Биркин.

– Я хочу пригласить вас на ужин, – заявил Шолохов.

Кто-то поделился с ним кодовой фразой. Этого Биркин не ожидал, но отказываться не собирался. От таких предложений Аристарх Иванович в принципе никогда не отказывался.

– В таком случае допрос будет отложен. Прибуду к вам сегодня вечером.

* * *

Почти весь приём я принимал пациентов на автопилоте. Качество медицинской помощи от этого не ухудшилось. Просто я влетел в состояние «потока» и получил возможность размышлять на другую тему, параллельно с приёмом.

У меня уже созрел план, как организовать работу дневного стационара. Осталось только рассказать об этом Евгению Кирилловичу – и можно приступать к делу!

Как только пациенты закончились, в мой кабинет влетела Анастасия Ковалёва. Она чуть было не бросилась мне на шею, но всё же сдержалась.

– Не могу поверить, что у тебя правда это получилось, Павел! – воскликнула она. – Мне только сейчас сообщили, что с понедельника мы будем работать вместе! Чего же ты молчал целый день?

– Я хотел сделать сюрприз, – ответил я. – Но кто-то меня, судя по всему, опередил. В любом случае, я тебе уже говорил, что добьюсь этого. Не прошло и двух недель, а это уже случилось.

– Что ж, в таком случае у меня тоже есть для тебя сюрприз, – заявила Настя. – Ты сегодня вечером свободен?

Конечно, Мота надо накормить, но он сказал, что спать будет почти целые сутки, так что развеяться я точно успею.

– Конечно, а что у тебя на примете? – спросил я.

– Захотелось прогуляться по проспекту, на котором жил Александр Кацуров.

– Кто-кто? – не понял я.

Анастасия посмотрела на меня так, будто я прибыл с другой планеты. Хотя, можно сказать, что отчасти это правда.

– Ты шутишь, что ли, Павел? – спросила Настя. – Ты правда никогда не слышал об Александре Кацурове? О человеке, который спас наш мир?

Спас мир⁈ Звучит интригующе!

Глава 4

Историей этого мира времени интересоваться у меня совсем не было. По крайней мере до этого момента. Несколько месяцев в трущобах, затем подготовка к экзаменам и, наконец, начало работы в императорской клинике. Моей главной задачей было выжить. Хотя я уже давно планирую разузнать, чем отличается этот мир от того, из которого я прибыл.

– Получается, у нас сегодня планируется культурный поход? – спросил Анастасию я.

– Именно так! – улыбнулась девушка. – А если учесть, что ты ничего не слышал о Кацурове, для тебя этот поход жизненно необходим. Правда, я до сих пор не могу в это поверить. Кажется, ты меня разыгрываешь!

А ведь я действительно не имею ни малейшего понятия, что это за личность. Возможно, эта фамилия здесь так же широко известна, как Пушкин или Достоевский. Тогда я могу показаться полным идиотом. Лучше объяснить Ковалёвой причину своего незнания.

– Возможно, я о нём и слышал, – ответил я. – Полгода назад я получил травму, из-за чего потерял часть воспоминаний. Некоторые уже восстановил, но многие пока что для меня утеряны. Так что не удивляйся, если я время от времени недоумеваю от некоторых фактов.

– Амнезия? – удивилась Настя. – Прости, я ведь не знала. Но… Во всём есть свои плюсы! Тогда тебе будет вдвойне интересно пройтись по достопримечательностям, связанным с Кацуровым. Он ведь тоже был лекарем, как и ты.

О! А вот это уже вдвойне интересно. Лекарь, который спас мир? Такое случается нечасто. Похоже, этот мир пережил катастрофу, а я до сих пор не в курсе. Хотя такой формулировкой могут описать изобретение какого-нибудь лекарства или новой технологии лечения пациентов. Лучше разузнать об этом побольше.

– В шесть вечера встречаемся около клиники, – произнёс я и посмотрел на часы. Впереди было ещё несколько часов приёма. А мне уже не терпелось поскорее выяснить, что же из себя представляет этот Кацуров.

– Договорились! – улыбнулась Настя и покинула мой кабинет.

С оставшимися пациентами я разобрался в два счёта. А после передал эстафету Евгению Кирилловичу. Одним из последних ко мне снова заглянул маляр Петров. Как оказалось, его рука начала заживать даже быстрее, чем я планировал. Не прошло и двух суток, а трещина в кости практически исчезла.

И всё-таки меня сильно смущал тот факт, что маляр уже вторую неделю обращается с травмами. И это ему ещё везёт! Он уже давно мог сломать себе шею или разбить череп. Дело в его неудаче? Вряд ли. Всякое, конечно, бывает, но мне хочется перестраховаться.

Да, это не моё дело и в обязанности мои заниматься подобной слежкой не входит, но всё же я хочу попросить Мота, чтобы он в свободное время понаблюдал за Петровым. Уж больно странно, что он получает травмы сразу же, как возвращается на работу. Интуиция подсказывает, что с этим, казалось бы, простым пациентом что-то не так.

Рабочий четверг подошёл к концу. Получается, мне осталось поработать в качестве помощника лекаря всего один день. Итого я проторчал на этой должность лишь две недели. По-моему, результат превосходный. Тот же Беленков, насколько я знаю, уже полгода учится у Алексея Георгиевича.

Но и эту ситуацию можно понять. Всё-таки ему предстоит стать не просто лекарем общей практики, а узким специалистом. Причём заменить ему придётся не абы кого, а одного из лучших нейролекарей Санкт-Петербурга. Ответственность очень большая. Тут и нескольких лет для подготовки может не хватить.

Прежде чем покинуть клинику, я прошёлся по коридору, чтобы найти кабинет, наличие которого меня уже очень давно интересует. И, к счастью, я его обнаружил. В самом дальнем углу здания за узким коридором находились два помещения, которые кардинально отличались от всей остальной клиники.

«Психолекарь. Владыкин Борис Геннадьевич».

И всё-таки он существует! Как же долго я его искал. Уже начал сомневаться, что в этом мире вообще есть лекари, специализирующиеся на психических заболеваниях. Интересно, какими пациентами он занимается?

Дело в том, что в моём мире больные с психологическими проблемами делились между тремя специальностями, которые все постоянно путали.

Психолог, психиатр и психотерапевт.

Психолог занимается лёгкими неврозами. Тревогой, фобиями, обсессивно-компульсивными расстройствами. Другими словами, всем тем, что можно решить разговорами и методиками, не требующими приём лекарственных средств. Сам психолог врачом обычно не является.

С психиатром всё совсем иначе. Этот специалист, наоборот, занимается только тяжелыми психическими заболеваниями. К нему попадают по-настоящему больные люди. Шизофрения, психозы, маниакальные расстройства и прочие болезни «души». Часто психиатр совмещает две специальности и также является наркологом, работающим с пациентами, страдающими от зависимостей.

Психотерапевт – это что-то вроде промежуточного звена между психологом и психиатром. Однако учиться на эту специальность гораздо дольше, чем на две предыдущие. Сначала нужно стать врачом общей практики, затем уже получить специальность психиатра и только после этого доучиться до психотерапевта. Этот специалист лечит практически то же, что и психолог, но, как правило, занимается запущенными формами депрессий, фобий и прочих неврозов, мешающих людям жить. Отличается он от психолога тем, что имеет возможность назначать лекарственные средства.

Какое сочетание этих профессий обнаружится в местном психолекаре – остаётся только гадать. Но я всё же надеюсь, что лечить он умеет хотя бы половину неврозов и психических заболеваний. У меня к нему скоро уже очередь выстроится. Два пациента с фобией, которые сами себе придумывают заболевания, и один Гаврилов, сердце которого рано ли поздно лопнет на планёрке у Миротворцева.

Интересно, правда, способна ли лекарская магия лечить такие заболевания? Всё-таки психика лечением одного лишь мозга не исправляется. Это очень сложный процесс.

Я постучался и вошёл в кабинет психолекаря. За столом сидел худощавый мужчина лет сорока пяти. Однако волосы его время не пощадило. Весь поседел раньше времени.

Услышав, как открылась дверь, он поднял взгляд и посмотрел на меня из-под очков.

– Добрый вечер, – улыбнулся Владыкин.

Всего два слова, а я уже уловил какие-то изменения в своём сознании. Причём лекарской магией он не пользовался. Я этого не почувствовал. Просто голос у этого человека какой-то гипнотический. Сразу же возникает желание расслабиться и усесться в мягкое кресло, предназначенное для пациентов.

Усилием воли я избавился от этого наваждения и смог вернуть себе дар речи:

– Добрый вечер, Борис Геннадьевич. Мы с вами ещё не знакомы. Я – новый лекарь. Павел Андреевич Булгаков. Решил заглянуть к вам, чтобы обсудить пару моментов.

– Я слышал о вас, господин Булгаков, – улыбнулся Владыкин, а затем указал взглядом на кресло. – Присаживайтесь.

– Я ненадолго, поэтому постою, – отказался я. Больно уж не нравится мне это кресло. Ещё и желание такое непреодолимое на него «приземлиться». Аура в этом кабинете очень странная. Я даже начал терять ощущение реальности происходящего.

Да и снаружи обстановка похожая. Перед кабинетом психолекаря Владыкина находится небольшой зал ожидания. И всё в нём успокаивает. Цвет обоев и полов. Огромный аквариум с рыбками, даже запах какой-то неестественный. Будто откуда-то в воздух поступают благовония.

– Я хотел поинтересоваться, каких пациентов вы принимаете, – окончательно очухавшись, спросил я. – У меня есть на примете несколько человек. Я подумал, что могу направить их к вам. Взаимная польза. Мои пациенты будут чувствовать себя лучше, а вы получите лишних клиентов, чтобы сделать месячный план.

– Планы меня не сильно волнуют, Павел Андреевич, – произнёс он. – У меня немного другая система работы, нежели у других лекарей. Но ваших пациентов я приму с радостью. С чем они у вас?

– В основном фобии.

– Ах, фобии! – улыбнулся Владыкин. – Это я люблю. Справлюсь без проблем. Можете спокойно направлять их ко мне. Больших очередей здесь, как правильно, не бывает. Люди очень неохотно идут на консультацию к психолекарю. Как мне кажется, для многих это – табу.

Как хорошо я его понимаю! Точно такая же история была и в моём мире. Таких врачей всячески избегали, потому что в обществе почему-то сложилось впечатление, что если человек ходит к психиатру или психотерапевту, это означает, что он ненормальный.

С таким же успехом можно высмеивать людей с артериальной гипертензией. А что? Высокое давление не соответствует норме! Ай-яй-яй, как же можно ходить к терапевту или кардиологу?

Другими словами, чушь. Наш головной мозг – это центральный компьютер. И запускать его ни в коем случае нельзя. Если появились серьёзные проблемы, лучше обращаться за помощью. Та же депрессия может оказаться смертельным заболеванием. В какой-то момент человек перестаёт есть, пить и просто лежит. А всё потому, что у него закончилось «топливо». Нейромедиаторы, которые обеспечивают передачу нервных импульсов в головном мозге. Тут уже без помощи врача никак не обойтись.

– В таком случае, Борис Геннадьевич, с понедельника я загружу вас работой, – улыбнулся я. – Рад был с вами познакомиться.

– Это взаимно, Павел Андреевич, – кивнул Владыкин. – И будьте аккуратны сегодня. Я предвижу, что у вас в ближайшее время произойдёт судьбоносная встреча. А такие встречи бывают опасными.

А? Это ещё что значит? Он точно психолекарь? Звучит так, будто со мной делится советами какой-нибудь астролог-шарлатан. Лекарская магия точно на такое не способна. Даже при том, что у Владыкина, вероятно, есть доступ к психике. Подсознание никаким образом не может помочь в предсказаниях.

Как только я покинул кабинет Владыкина, мне стало гораздо легче. Я почувствовал, что могу дышать. Будто ранее мне это не позволялось. Сердце забилось быстрее. И что же это, чёрт возьми, было?

Он точно не воздействовал на меня лекарской магией. Если сила у него не так велика, как у Валерия Николаевича Бражникова, значит, прочесть его действия я бы точно смог.

Странно… А может быть, он вообще не лекарь?

* * *

– Проходите, господин Биркин! Присаживайтесь, – предложил своему гостю Виктор Шолохов.

– Благодарю, Виктор Петрович… – удивлённо протянул Биркин, разглядывая заставленный едой стол.

Поначалу приглашение господина Шолохова показалось ему обычной процедурой. Некоторые дворяне часто вызывают его к себе, используя кодовую фразу. Но по-настоящему ужин ему ещё никто не предлагал. Это что-то новенькое!

Похоже, Виктор Шолохов неправильно понял суть этого ритуала. Но Аристарху Ивановичу было на это плевать. Грех не воспользоваться возможностью плотно подкрепиться перед продолжением рабочего дня длиною в несколько суток. Раз нет сна, нужно это чем-то компенсировать.

– А томатный сок у вас, случаем, не найдётся? – присаживаясь за стол, спросил Аристарх Биркин. – Уж очень мне нравится этот напиток. Клетчатка, кстати! Она нашему организма необходима. Без неё полезные бактерии в кишечнике не размножаются. А ещё без неё бывают запоры!

– Знания у вас не хуже, чем у любого лекаря, – сделал комплимент Шолохов.

Какое же подхалимство!

– Вообще-то, я и сам лекарь, – приступив к поглощению пищи, произнёс Биркин.

– Да ну? – удивился Шолохов. – А я и не знал! Тогда почему же вы не работаете в императорской клинике?

– А вот это уже неправильный вопрос, Виктор Петрович, – улыбнулся Биркин. – Вы меня оскорбить хотите или всё-таки желаете получить от меня помощь?

– Нет, простите, Аристарх Иванович, – помрачнел Шолохов. – Этого больше не повторится.

То-то же! Нечего шутить с главным дознавателем. Он на кого угодно может информацию нарыть. И эта информация обязательно окажется доказательством о предательстве империи.

Биркин осмотрел стол и обнаружил, что кроме Виктора Петровича и его самого за столом сидит ещё одна девушка. Дочери у Шолохова нет. А уж на его жену она и подавно непохожа.

– Господин Шолохов, а кто эта прекрасная особа? – поинтересовался Аристарх Иванович.

– Это… – Шолохов перешёл на шёпот. – Это для вас, господин Биркин. В качестве оплаты за ваши услуги.

Биркин понял, что Шолохова предупредили о его привычках. Только, видимо, забыли пояснить, для чего конкретно ему требуется оплата в виде людей.

Вот ведь дурак! Выбрал самую красивую служанку. Наверное, решил, что Биркину она нужна для плотских утех. Вот только Аристарха Ивановича интересовало совершенно не это.

– Давайте перейдём к делу, – произнёс Шолохов. Как только Виктор Петрович это сказал, служанка сразу же покинула комнату. Похоже, ей было приказано уйти после этой фразы. – Я сильно рискую, ведя с вами беседу на эту тему, Аристарх Иванович. Но иного выхода у меня нет. Доверенные люди мне нашептали, что именно вы являетесь тем самым Хранителем тайн.

– Да ну? – изобразил удивление Биркин. – Я? Хранитель тайн? Быть того не может!

Глубоко внутри Аристарх Иванович смеялся над заявлениями Шолохова. Да. Он действительно имел такое прозвище. И об этом знал узкий круг людей. Если кто-то из них рассказал Виктору Шолохову об этом, значит, барону стоит довериться. Биркин постарался обезопасить себя со всех сторон.

– Простите… – напрягся Шолохов. – Кажется, я сболтнул лишнего. Видимо, неправильно понял…

– Да расслабьтесь вы, – перебил барона Аристарх Иванович. – Всё именно так, как вы думаете. Вы обратились по адресу. Рассказывайте, чем я могу вам помочь?

На этот раз Биркин не солгал. Он и в самом деле был тем самым Хранителем тайн. Человеком, который подробно записывал все признания своих пленников. И иногда за определённую плату не позволял этим сведениями уйти дальше своего кабинета. Биркин понимал, что таким образом он нарушает закон и фактически предаёт императора. Но уж больно был высок соблазн… Тем более отплачивали дворяне ему всегда сполна. И не деньгами.