Текст книги "Придворный Медик. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Алексей Аржанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 13

Всё это время я смотрел на Игоря Станиславовича однобоко. Я уже привык воспринимать всех обитателей императорского двора как потенциальных врагов.

Но его интерес к моей личности оказался логичен. Очевидно, что глава службы безопасности должен был проверить человека, который приковал к себе внимание сразу нескольких дворян. За эти несколько недель вокруг меня произошло несколько попыток убийства, одно из которых было организовано против меня. Я уже со счёту сбился, сколько раз мне приходилось предотвращать покушения.

А касаемо нынешней ситуации, нужно просто сохранить самообладание и сказать то, чего Бондарев не ожидает. И нет, я не стану упоминать эту синюю ртуть, о которой мне сказал Биркин. Понятия не имею, что это значит. Может, меня вообще за это упоминание сразу же бросят в темницу! Или прямиком в пыточную камеру, в руки Аристарха Ивановича.

– Игорь Станиславович, при всём уважении к вам, – произнёс я, – на этом допрос можно заканчивать. Ведь я уже обо всём догадался. Вы меня проверяете.

Бондарев прищурился. По его лицу пробежало едва заметное удивление. Похоже, я оказался прав. Нет у него на меня никакого компромата. Это – не допрос, а обычный разговор на повышенных тонах. На деле ситуацию просто усугубил донос Владимира Коршунова, который никак не может смириться с моим существованием при дворе императора.

– С чего вы взяли, что я вас просто проверяю, Павел Андреевич? – скрестил пальцы Бондарев. – Я ведь только что сказал, что мне известно о документах, которые хранились в вашей семье.

– Во-первых, моё поместье было осмотрено уже полгода назад. Если там действительно были эти документы, у меня возникает резонный вопрос: почему меня начали допрашивать только сейчас? – подметил я. – Тем более сами документы вы не предоставляете. Лишь фотографии мест, в которых они якобы были спрятаны. И более того, я ведь не имею ни малейшего понятия, чем занималась моя семья. Отец никогда не делился со мной секретами семьи Булгаковых. Он держал меня в качестве обычного помощника в своей клинике. А всё остальное решал самостоятельно.

– Очень хорошо, – удовлетворённо кивнул Бондарев. – Однако и у меня возникает резонный вопрос. Исходя из ваших слов, вы и не отрицаете, и не опровергаете выставленные против вашей семьи обвинения. Значит, ваш отец действительно мог затевать заговор против императора?

Вопрос с подвохом. Но ответ может быть только один.

– Мог. Я плохо его знал. А после встречи с убийцами и вовсе лишился части воспоминаний, – прямо сказал я. – Мне больше нечего сказать на эту тему.

И это правда. Я понятия не имею, чем занимался отец моего предшественника. Нет смысла защищать уже покойного человека, о котором я совсем ничего не знаю. Сейчас моя главная задача – защитить себя. Если меня не станет, то некому будет позаботиться о Кирилле. Совсем не та ситуация, когда имеет смысл упираться и доказывать окружающим, что моя семья была ни в чём не виновата.

Кстати… А ведь точно!

– Хотя нет, мне всё же есть что сказать, – отметил я. – Раз уж вы завели эту тему, я хочу поделиться с вами своими мыслями. Сразу скажу – это лишь мои догадки.

– Я всё равно не против их выслушать, – Бондарев почесал тонкую жёсткую щетину. Его единственный глаз уставился прямо на меня, будто Игорь Станиславович пытался прочесть мои мысли.

– Почему-то мне кажется, что вы слукавили, когда сказали, что в моём доме были найдены документы, намекающие на заговор против императора, – произнёс я. – Ведь в таком случае непонятно, почему за моей семьёй пришли члены гильдии убийц. И почему они продолжают охотиться на меня. Очевидно, что их наняла не служба безопасности и не император. Верно ведь? Значит, они насолили кому-то другому.

– Хм, – хмыкнул Бондарев и убрал фотографии моего дома назад – в свой ящик. – Что могу сказать? Приятно иметь дело с умным человеком. Вы не оправдали моих ожиданий. В хорошем смысле этого слова. Я был уверен, что вы поведёте себя иначе. Всё верно, Павел Андреевич, я вас проверял. Документы, найденные в вашем доме, никак не связаны с императором. Однако содержащаяся в них информация ничуть не лучше.

– Могу я на них взглянуть? – поинтересовался я.

– Нет, вам не положено их видеть. А даже если бы вы имели право ознакомиться с этими уликами, я бы не смог предоставить вам такой возможности, потому что этих документов у меня нет. Они содержатся в архиве. И занимается им другой отдел. Не моя служба безопасности.

– В таком случае, я могу идти? Думаю, говорить нам больше не о чем, – пожал плечам я.

– Это так. Но я хочу вас предупредить, господин Булгаков, – сложил руки на груди Бондарев. – Я пока что не знаю, к чему привело расследование убийства вашей семьи. Но если вскроется, что ваш отец действительно был замешан противоправных действиях, отвечать могут заставить и вас. Поэтому, если появится хоть какая-то информация, сразу же доложите мне. Пока что, скажу честно, доверять я вам не могу. Но, возможно, вы ещё сможете меня переубедить.

Специально я этим заниматься точно не буду. Но, по крайней мере, я убедился, что глава охраны – адекватный человек. Просто методы общения у него специфические. Должно быть, это какая-то техника, которой он обычно пользуется, чтобы раскалывать потенциально опасных людей, вот только на мне она не сработала.

В общем, нет у меня к нему претензий. Напрягает только одно. Уж слишком сильно он доверяет Владимиру Коршунову. А командир западного квадранта – абсолютно ненадёжный человек. Параноик, каких ещё поискать нужно. Из-за их взаимосвязи меня сюда и вызвали.

Я забрал свою медаль и без каких-либо проблем покинул территорию главного штаба. Набрал в грудь свежий вечерний воздух и с облегчением выдохнул. Повезло.

Вовремя я повернул разговор в нужное русло. Всё могло закончиться гораздо хуже. В целом можно сказать, что взаимное впечатление друг от друга у нас осталось хорошее. Врагами мы с Бондаревым в ближайшее время точно не станем, если Коршунов не продолжит его накручивать.

– Как я рад видеть вас в целости и сохранности! – из-за ряда густых деревьев, окружавших небольшую аллею около главного штаба, появился Аристарх Биркин. – Боялся, что вам не удастся выбраться оттуда. Видимо, вы всё же воспользовались моим советом?

– Нет, господин Биркин, не воспользовался, – отрезал я. – И что-то мне подсказывает, что ваш совет мог меня похоронить. Господин Бондарев оказался адекватным человеком. Чего я не могу сказать о вас. Какая ещё синяя ртуть? О чём вы говорили ранее?

Биркина моё заявление определённо оскорбило. Впервые я заметил на его лице обиду. Ну взрослые же люди! Что за цирк он постоянно устраивает?

– Меня расстраивает тот факт, что вы мне не доверяете, – произнёс он. – А между тем, я дал вам очень надежный козырь. Совершенно бесплатно. С этой информацией вы бы покинули кабинет Бондарева гораздо быстрее. И он бы вас боялся. До чёртиков.

Биркин тихо рассмеялся.

– Я совершенно не понимаю, с какой стати вы пытаетесь изображать из себя моего друга. Возможно, я неясно выразился в прошлый раз? В таком случае повторюсь – я вам не доверяю, господин Биркин, – прямо сказал я. – И сотрудничать с вами не стану ни при каких обстоятельствах.

– Зря вы так, Павел Андреевич. Скорее всего, кроме меня при дворе нет больше ни одного человека, который был бы готов встать на вашу защиту, – покачал головой Аристарх Иванович. – И то, что я сказал вам про синюю ртуть – это очень ценная информация, которой я поделился с вами, несмотря на то, что стоит она огромных денег. Но… Раз уж я сказал «А», то нужно говорить и «Б», верно? Может, тогда вы поверите мне. Буду считать это инвестицией в наши с вами взаимоотношения.

Я решил промолчать. Пусть Биркин выскажет всё, что хочет. Я не против узнать об этом веществе. Вот только эта информация никак не изменит моего отношения к нему.

– Я посоветовал вам упомянуть это вещество, потому что Бондарев и его люди пользуется синей ртутью, чтобы усиливать возможности своих бойцов. Половина стражников уже активно вводят себе этот препарат, – объяснил Биркин.

– И зачем они это делают? – нахмурился я. – Вообще-то сама по себе ртуть – это очень опасное вещество. Кровь, нервная система, почки, печень – всё выйдет из строя, если принимать в себя этот металл.

– Да-да-да! – восторженно воскликнул Аристарх Биркин. – Я уже жду не дождусь, когда ко мне попадут на допрос стражники с такими симптомами. Очень уж хочется посмотреть, до чего доведёт их острое отравление этим препаратом.

Очевидно, эта ртуть имеет магические свойства. Не просто же так её зовут «синей». Тем более я никогда не слышал, чтобы ртуть усиливала чьи-то физические способности.

– Руководство охраны получило нагоняй от гвардии и императора. Раньше они работали безупречно, но за последние три недели из-за них на территорию императорского двора проникли сразу двое убийц, – произнёс Аристарх Биркин. – Тогда Бондарев и его подручные решили закупить для охраны синюю ртуть. С таким допингом они и быка смогут пополам разорвать. Вот только это вещество запрещено имперским сообществом алхимиков и фармацевтов.

Допинг, созданный на основе магической ртути. Если Биркин говорит правду, высок риск, что вскоре в больнице появятся стражники с признаками интоксикации.

– И какой в этом смысл? – я облокотился о фонарь. – Если вы уже обладаете этой информацией, то скоро эта новость дойдёт и до императора. Тогда главный штаб службы безопасности могут полностью расформировать. Император такое явно не одобрит. К чему такие риски?

– Их зажали в тиски. Не поймают убийц – получат по шапке. Напьются синей ртути – тоже сухими из воды не выйдут. Вот только в последнем случае у них есть шанс избежать наказания, если об этом никто не узнает, – улыбнулся Биркин.

– Но вы уже рассказали об этом мне. Не боитесь, что я доложу об этом гвардейцам? – спросил я.

Я не собирался докладывать на главный штаб службы безопасности. Но ведь такая возможность у меня есть. Почему Биркин не боится, что я пойду на это?

– Во-первых, Павел Андреевич, мне совершенно безразлична судьба Бондарева и его прихвостней, – произнёс Биркин. – Даже если вы скажете самому императору, что это я вам об этом рассказал – репутация у меня безупречная. Я сделал для этого двора куда больше, чем большинство его обитателей. Во-вторых, я знаю, какой вы на самом деле человек. Вы не станете об этом никому рассказывать. Вы ведь у нас альтруист, да? Не захотите сдавать стражников. Раскрытие этого секрета вам всё равно ничего не даст. Только ещё одну бесполезную медаль, разве что.

И снова меня называют альтруистом. Уже второй раз я слышу это определение. Сначала так выразился Валерий Николаевич Бражников, а теперь ещё и Биркин.

Но альтруист – это тот, кто жертвует собой ради других людей. Странно, что их это так удивляет. Я – лекарь. Такова моя работа. Видимо, привыкли, что в этой клинике все действуют исключительно в интересах других дворян. Вот их мои действия и удивляют.

– Не думал, что скажу это, но вы правы, Аристарх Иванович, – заключил я. – То, что я услышал от вас, я никому рассказывать не стану. Пока что. Но эта информация может помочь мне в диагностике острых отравлений, которые произойдут позже.

– Что ж… – потёр руку об руку Биркин. – Раз я так вам помог, может быть, тогда и вы отплатите мне тем же? Давайте пройдём в мой корпус, и там вы покажете мне свой шрам. Хорошо я придумал?

– Отвратительно вы придумали, – усмехнулся я. – Никто вас не просил раскрывать мне этот секрет. Будем считать, что вы сделали это из благих побуждений. Безвозмездно.

Биркин нахмурился. Но всё же отчаяния в его взгляде я не увидел. Он пока не собирается сдаваться.

– Ещё раз настоятельно рекомендую забыть о моей шее. Там нет ничего интересного. Ваши ожидания завышены, – оставляя Биркина позади, произнёс я. – Доброй ночи, Аристарх Иванович.

По крайней мере, он за мной не последовал. Уже хорошо! Может, его интерес к моему шраму всё-таки утихнет. Так или иначе, последние несколько дней он больше не предпринимал попыток покуситься на моё здоровье.

Иронично, но в каком-то смысле я могу считать Биркина своим союзником. Это очень притянуто за уши, но всё же Аристарх Иванович и вправду пытается меня прикрыть, рассчитывая на то, что рано или поздно я покажу ему свой шрам.

Что ж, значит, я могу манипулировать этим психопатом. Только делать это придётся аккуратно. Биркин, может, и сумасшедший, но он точно не дурак. Он быстро поймёт, что я пользуюсь его подачками, но исполнять его безумное желание всё равно не собираюсь.

Оказавшись дома, я обнаружил совершенно чудную картину. Мот дрыхнет, окно открыто, а по моему дому прыгает ворона. Ну защитничек, тоже мне! Какой же из него шпион, если он даже в собственной квартире «злоумышленника» не видит?

– А ну кыш отсюда! – крикнул я.

Мот тут же проснулся и инстинктивно зашипел. Ворона сразу же выпорхнула на улицу, и я сразу же запер за ней окно.

– Чего ты шипишь? – бросил я Моту. – Тебя не смутило, что в квартире кроме тебя ещё один «питомец» завёлся?

– Ты же знаешь, хозяин, я очень крепко сплю, если трачу силы на превращение… – простонал Мот.

– На какое ещё превращение? – оторопел я. – Погоди, я же тебя предупреждал! Опять в кого-то превращался без моего ведома?

– Да нет же! – протянул Мот. Похлопал глазами, а потом выпалил: – Ну ладно, да! Ты меня раскусил, хозяин. Я снова пытался стать бегемотом.

То-то я вижу, что мебель сдвинута. Не знаю, во что он превратился в итоге, но в квартире моей хаос всё-так смог навести.

– Обожди ты со своим бегемотством, – попросил я. – Лучше научись окно закрывать за собой. Из-за тебя вороньё налетело.

– Как это? – он тут же забежал на подоконник и внимательно осмотрел щеколду. – Я точно его закрывал. Не может такого быть, чтобы я об этом забыл. Видимо, окно ветром открыло.

– Ну-ну, – с сарказмом кивнул я. – Ладно, на первый раз прощаю. Сейчас ужин тебе приготовлю. Только постарайся впредь следить за домом без превращения в других зверей. Сюда человек пролезет – а ты ничего не заметишь!

После ужина я снова довёл свои магические каналы до предела. Выматывающие тренировки подействовали лучше любого снотворного, и я сразу же завалился спать. Только почему-то перед сном мне показалось, что та самая ворона вернулась. Несколько минут понаблюдала за мной, а затем улетела.

Ну точно пора начать отлов животных при дворе! Если уж даже вороньё осмеливается вламываться в квартиру с котом-оборотнем, значит, дело дрянь. Так люди и орнитозом начнут болеть. Некоторые птицы переносят опасные инфекции. С ними стоит быть осторожнее.

На работу я пришёл гораздо раньше, чем изначально планировалось. До начала приёмных часов мне хотелось закончить с одним важным делом.

С историей дворецкого – Фёдора Кондратьева. Я собрал все результаты его обследований и направился на четвёртый этаж – к кабинету заместителя главного лекаря по медико-социальной экспертизе.

Познакомиться с ним мне ещё не удалось. Однако это исправимо. Время я подобрал идеально. Застал заместителя около кабинета как раз в тот момент, когда он подбирал нужный ключ.

Заместитель по МСЭ был низеньким мужчиной средних лет. Коротко стриженый, в мятом давно не стиранном белом халате, надетом поверх строгого костюма, который, судя по виду, с утюгом вообще никогда не встречался.

Я быстро взглянул на дверь, чтобы прочесть имя заместителя.

«Кустов Вадим Васильевич».

– Доброе утро, Вадим Васильевич, я к вам по поводу…

– Булгаков. Знаю, – нервно подбирая ключ, ответил он. – Вы насчёт дворецкого Шолоховых. Я уже догадался.

Ключ, наконец, подошёл, и Кустов провалился в кабинет, чуть не споткнулся о порог и с трудом удержался на ногах. Затем из кабинета послышался его голос:

– Проходите, быстрее. Я сейчас вам всё объясню.

Как только я прошёл за Вадимом Васильевичем, он тут же запер дверь. А затем заявил:

– Прежде чем мы обсудим вашего пациента, хочу дать совет. Забудьте про дворецкого. Не давайте ему никаких справок. Об инвалидности тем более не может быть и речи. Прошу вас, ради вашего же блага. Лучше этого пациента проигнорировать.

Глава 14

Хорошее начало обсуждения. И зачем, спрашивается, я тогда вообще пришёл? Похоже, справку он подписывать не хочет. Но странным мне кажется тот факт, что он уже знает о моём пациенте. Знает, что я собираюсь сделать ему медицинский отвод.

И думаю, эта информация поступила оттуда же, откуда и просьба не подписывать справку. Скорее всего, Фёдор Кондратьев рассказал барону Шолохову, что уже скоро режим его работы изменится. И тот отреагировал моментально.

– Вадим Васильевич, а вы можете доступно объяснять, с каких это пор мы игнорируем пациентов? – я присел на место медсестры, прямо напротив Кустова, и тем самым показал, что так просто я его кабинет не покину. Хочет запретить мне оформлять медотвод? Хорошо. Пусть тогда даст официальный запрет. Документ, с помощью которого я в случае проверки смогу доказать, что отказать пациенту в помощи пришлось по инициативе руководства.

– Павел Андреевич, не нужно считать меня каким-то извергом, – вздохнул заместитель главного лекаря. – Скрывать от вас я не стану. Причина, почему я решил предупредить вас о дворецком – не секрет. Скажу вам честно, вчера вечером мне звонил Виктор Петрович Шолохов. Очень влиятельный человек. Барон, которому служит Фёдор Захарович Кондратьев.

Ну надо же! Так просто сознался? Хорошо, а то я уже начал думать, что заместителя тоже подкупили, и он собирается мешать мне в задуманном, несмотря ни на что.

– Я лишь хочу дать вам совет, Павел Андреевич, – продолжил Кустов. – Это не приказ. И, само собой, не повод идти к главному лекарю или другим его заместителям, чтобы доложить о том, что я вам тут поведал. Я слышал о вас много хорошего. И не хочу, чтобы такой способный молодой специалист пострадал из-за придворных интриг.

– Благодарю за беспокойство, но, если честно, Вадим Васильевич, я уже всё решил. Мне совесть не позволит бросить этого пациента, – прямо сказал я. – Наберитесь терпения и взгляните на показатели его анализов, – я протянул стопку бумаг. – Хотя бы газы крови и спирометрию посмотрите.

Кустов нехотя взял мои документы, затем пролистал несколько страниц.

И пришёл в ужас.

– М-да… – протянул он. Взгляд заместителя не отрывался от результатов. – А ведь барон сказал мне, что этот человек просто притворяется. Я, если честно, подумал, что вы просто хотите помочь пациенту по доброте душевной. Но теперь вижу, что все показания налицо. Кондратьев точно имеет право получить эту справку. Однако даже в этом случае я не советую вам её оформлять.

– Что же вам такое наговорил Виктор Шолохов, что вы даже при наличии показаний отказываетесь подписывать справку? – скрестил руки я.

– Вы не совсем поняли, господин Булгаков. Я не отказываюсь. Показания есть – я подпишу. С этим никаких проблем не будет. Виктор Петрович попросил меня сделать всё, чтобы вы отстали от Кондратьева. Но я – не мальчик на побегушках и слушать его «приказы» не стану. Единственная причина, по которой я прошу вас остановиться – это моё беспокойство за вас. Мне он ничего сделать не сможет. А вот вам, скорее всего, будет мстить.

Поразительная честность. Возможно, ещё не всё потеряно, и при дворе остались люди, которые работают не только ради своих корыстных целей.

Но в своём решении я неуклонен. Шолохова не боюсь. Я понимаю, что за моими действиями обязательно последует месть. Барон этого так не оставит. Однако причин помочь Кондратьеву у меня много. И дело не только во врачебных принципах. Полное обследование и оформление медицинского отвода пойдёт в плюс моему дневному стационару. Это ещё один способ сделать шаг в борьбе с Максимом Ломоносовым.

Кроме того, Фёдор Кондратьев был моим первым пациентом в этой клинике. И я хочу довести его до конца.

– Я осознаю риск. Решение принято. Давайте больше не будем возвращаться к этой теме, Вадим Васильевич. Подпишете справку? – я поднялся и положил на стол перед Кустовым заключительный протокол, который освободит пациента от любой работы с пылью.

– Эх и упёртый же вы человек, Павел Андреевич, – усмехнулся Кустов. – Ладно. Но потом не говорите, что я вас не предупреждал. Имейте в виду, вам поступила прямая угроза. И моя задача была – передать вам её, – Вадим Васильевич оставил кривую подпись на справке и протянул её мне. – На этом всё, господин Булгаков. Можете идти. И пожалуйста, будьте аккуратны. Боюсь, жизнь вам в ближайшее время усложнят гораздо сильнее, чем вы думаете. Но спорить с вами я больше не буду.

Что ж, вышло даже быстрее, чем я планировал. Эта справка готовится до пяти дней, но я управился всего за два. Уже сегодня можно будет передать её Кондратьеву. Хотя… Можно поступить иначе. Есть у меня одна идейка!

Я прошёл в свой кабинет, но там уже сидел Евгений Кириллович.

– Доброе утро, Булгаков, – сдержанно кивнул он. – Сегодня предлагаю поменяться. Мне в любом случае придётся задержаться допоздна. С утра дневным стационаром займётесь вы, а вечером уже я перехвачу бразды правления. В кои-то веки сможете пораньше уйти домой.

– А в чём подвох? – приподнял одну бровь я.

– Подвох в том, что это время вы можете потратить на поход к главному лекарю. Помните, о чём мы договаривались? – лоб и щёки Гаврилова начали краснеть на глазах.

Тьфу ты! Он поменялся только для того, чтобы ему не пришлось выпрашивать дополнительные места для дневного стационара. Ну, тем лучше для меня. К Преображенскому я в любом случае собирался сам зайти. Так ещё, выходит, у меня и свободное время для тренировок вечером появится. День складывается отлично!

Прежде чем открыть стационар, я посетил главного лекаря и объяснил ситуацию. Он даже лишних вопросов задавать не стал – сразу же дал добро на дополнительные койки. Получилось отщипнуть три палаты от круглосуточного стационара. Но только при том условии, что в экстренной ситуации по ночам мы будем отдавать эти места отделению общего профиля.

Всё-таки в дневном стационаре пациенты бывают только с утра до вечера, а профиль запросто могут переполнить посреди ночи.

И как вскоре выяснилось, новые места я запросил не зря. Пациенты повалились гурьбой. В основном одни дворяне. Сразу видно, почему орден лекарей отдал приказ организовать дневной стационар. Желающих было даже чересчур много.

Особенно меня заинтересовал один сотрудник отдела службы безопасности. Во-первых, он оказался не стражником в привычном смысле этого слова, а обычным айтишником. Отвечал за безопасность сетей в дворце. Во-вторых, он был дворянином. Не знал, что среди дворян бывают айтишники. Мне всегда казалось, что аристократы занимают совершенно другие должности. Но всё встало на свои места, когда я прочёл о его магических способностях, которые были подробно описаны в электронной медицинской карте.

Менталист. Но не типичный. Управлять людьми не умеет, зато способен разгонять возможности своего мозга. Видимо, это очень хорошо помогает в работе с компьютером. Скорее всего, этот человек может обрабатывать куда большие объёмы данных, чем любой другой айтишник.

И я уже решил, что жаловаться пациент будет именно на голову. Ведь организм не приспособлен к таким мощностям. Головному мозгу требуется куда больше кислорода и глюкозы, чем остальным органам. Но проблема оказалась совершенно иного рода.

– Меня зовут Дмитрий Романович Матвеев, – представился молодой человек. – Я к вам по направлению, Павел Андреевич.

Он положил передо мной лист бумаги.

О-о! А вот теперь это напоминает мне о работе в моём прошлом мире. Дело в том, что структура дневного стационара здесь несколько отличается от привычной мне модели. Обычно попасть сюда можно было только по направлению от другого врача. Если специалист решил, что его пациенту лучше будет лечиться в дневном, тогда он заполняет особую форму и отправляет больного в отделение.

Здесь же большинство пациентов имеют возможность обращаться к нам напрямую. А мы с господином Гавриловым уже определяем: нужно класть пациента или нет.

Но Матвеев явился с направлением, которое было оформлено… Вот это поворот!

Нашим психолекарем. Матвеева сюда направил Владыкин Борис Геннадьевич. Вот уж действительно – чудеса. Обычно психиатры держатся особняком от всей остальной клиники. У них своя работа, свои правила и свои маршруты направления пациентов. Удивительно, что Владыкин направил Матвеева в дневной стационар. Вряд ли он хотел, чтобы мы вылечили его от какого-то душевного расстройства.

– Дмитрий Романович, а расскажите подробнее, как вы к нам попали? – приготовился к занимательной истории я. – Почему направление вам выдал господин Владыкин?

– Ой, Павел Андреевич, вы не представляете, через что мне пришлось пройти! – махнул рукой он. – Я ведь перед вами кучу лекарей обошёл. Работа у меня сидячая. В течение дня практически не встаю. У меня всего два маршрута. Из дома на работу и с работы домой. Недавно я обнаружил, что у меня начались проблемы с ногами. Причём какие-то уж слишком странные… Как бы вам объяснить? В общем, я ими дёргаю.

– Спазмы? – уточнил я.

– Нет, просто чувствую непреодолимое желание дрыгать ногами! – пожал плечами пациент. – Сижу за компьютером, а ноги под столом живут своей жизнью. То я куда-то бегу, то пинаю ими рядом стоящие предметы. В общем, я решил, что моя магия начала сводить меня с ума. У моего деда было нечто подобное. Он тоже был менталистом. В итоге закончил свою жизнь в психиатрической лечебнице. Естественно, я испугался и сразу же рванул к Борису Геннадьевичу. Господин Владыкин неделю пытался разобраться, что происходит с моей головой, но так ничего и не нашёл. А потом…

– А потом понял, что у вас синдром беспокойных ног, – перебил пациента я. – Верно?

– Как вы это… Ничего себе, Павел Андреевич! Быстро же вы поставили диагноз. А другие лекари неделями гадали, – удивился Матвеев.

– Да нет, он вообще-то у вас в направлении написан. Я просто прочитал, – усмехнулся я.

Хотя на самом деле я уже заранее знал, что происходит с айтишником. Более того, я даже знал, из-за чего взялся этот синдром.

– Вам уже объяснили, почему вас настигло это заболевание? – уточнил я.

– Нет, – помотал головой Дмитрий Романович. – Видимо, из-за моей магии, верно?

– Вовсе нет, – ответил я. – Проблема в том, что вы постоянно сидите. Задерите, пожалуйста, штаны. Я вам наглядно покажу, что у вас не так.

Матвеев поднял брюки и показал мне распухшие, покрытые синеватой сеткой вен голени.

– Вот, сами пощупайте. Неужели не чувствуете? – я коснулся рукой голени пациента. – Кожа горячая. Идёт воспалительный процесс. Ноги надутые, переполненные жидкостью. А всё потому, что вы постоянно сидите. Система вен не справляется с объёмом крови. Человек, знаете ли, создан не для того, чтобы сидеть на одном месте. Не воспринимайте буквально, это обычная присказка. Но факт остаётся фактом – вам нужно движение. В перерывах нужно двигаться. В любое свободное время заниматься хотя бы элементарным спортом.

– Так дело не в голове, а в венах? – удивился пациент.

– У вас тромбоз. И поверхностных вен, и глубоких. Именно из-за него и возникает синдром беспокойных ног. Но поверьте, «беспокойные ноги» – это мелочи в сравнении с тем, что может случиться дальше. Вскоре кожа начнёт гореть. Даже простынкой голени накрыть не сможете – настолько будет больно. Отёк будет увеличиваться. А вены вылезут наружу, как гроздья винограда. Вы ещё молодой человек. Уверен, у вас есть планы на следующее лето. Или, может быть, вы хотите полететь куда-нибудь за границу – на острова. Там вы будете чувствовать себя дискомфортно, потому что придётся оголять воспалённые синие ноги. Но, как вы уже поняли, речь не только о косметическом дефекте.

– Проклятье! – выругался Матвеев, сделал шаг назад и тут же рухнул на стул. – И что мне теперь делать, Павел Андреевич? Я ведь ещё даже жену не завёл! А кому я такой нужен? С такими уродливыми ногами!

– Уж простите за прямоту, но вы – не дама, чтобы светить перед окружающими красотой ног. Как я уже и сказал, дело вовсе не во внешнем виде. А в том, что вам даже ходить будет трудно, – пояснил я. – Но я смогу это исправить. Сочетание лекарственных препаратов и магии вернёт вам нормальный тонус вен. Но это сработает только в том случае, если вы будете сами трудиться и разгонять кровь движением.

– Я сделаю всё, как вы скажете, – уверенно кивнул Матвеев.

– Сделаете, – улыбнулся я. – Только вы не всё мне рассказали. У вас ведь есть и другая проблема, верно?

Я уже давно осмотрел его ноги «анализом». А затем поднялся выше и понял, что работа за компьютером навредила и другой системе органов.

– Не понимаю, о чём вы, – нахмурился пациент.

– Сидеть вам не больно, господин Матвеев? – спросил я.

– Чёрт… – выругался он. Похоже, пациент очень хотел избежать этой темы. Но от меня он никуда не денется! Я не привык лечить одни болезни, игнорируя при этом другие. Тем более эти два заболевания связаны напрямую. – Вы увидели мой геморрой? Боже… Какой стыд!

– В кабинете лекаря ничего постыдного не бывает, – помотал головой я.

– Только не говорите, что вы сейчас будете проводить это ужасное обследование. Я это не переживу. Это слишком унизительно! – напрягся Матвеев.

– Вы про ректальное обследование, что ли? – я изобразил процедуру одним лишь жестом. Отогнул указательный палец и поводил им перед больным. – Не беспокойтесь, Дмитрий Романович. Мне это ни к чему. Я и без ректального осмотра прекрасно вижу, что происходит в вашей прямой кишке.

– Пожалуйста, перестаньте туда смотреть. И я сам знаю, что там всё плохо, – запаниковал пациент.

– А чего же вы тогда сразу не обратились за помощью? Между прочим, у вас там точно такая же проблема, как и в ногах. Воспалённые сосуды, которые кровоточат, заполняются тромбами и вызывают непереносимую боль. Это игнорировать нельзя. Будем лечить!

– К хирургам не пойду! – поставил меня перед фактом он. – Не позволю никому меня резать. Особенно… Ну вы поняли.

Да что ж в этом мире все так боятся хирургов? Нет, понимаю, в прошлом я тоже постоянно сталкивался с пациентами, которым не хотелось проводить операции.

Кому может понравиться тот факт, что в организм с помощью скальпеля и прочих инструментов вторгнется незнакомый человек? Да, удовольствия от этого мало. Особенно если вспомнить, чем закончилась моя последняя операция. Хирург так хорошо потрудился над моим аппендицитом, что аж в другой мир отправил. Видимо, тоже был каким-то магом чёртовым!

Но далеко не все хирурги такие, как он. В любой профессии хватает и профессионалов, и неисправимых дилетантов.

Однако почему-то в этом мире хирургов боятся, как мясников. Надо бы разузнать – почему. Может, тут есть какие-то особые проблемы с этой сферой?