Текст книги "Придворный Медик. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Алексей Аржанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Бондарев… Я уже слышал эту фамилию. Кажется, это начальник уже известного мне командира Коршунова. Человек, который отвечает за безопасность на всей территории императорского двора.

– И зачем же я ему понадобился? – разглядывая документ, спросил я. – А, не отвечайте. Я уже и сам понял, зачем.

Документ оказался приглашением. Игорь Станиславович собирался вручить медали. Мне и Леониду Беленкову. За то, что мы спасли пациента от покушения, организованного Эдуардом Дмитриевичем Дубковым.

– Что ж, благодарю, что сообщили, – ответил я. – В какое время можно заглянуть к господину Бондареву?

– Прямо сейчас, – заявил стражник.

– Прямо сейчас я никак не смогу, – помотал головой я. – Уж медаль мне могут передать в любое время. У нас очень напряжённый график.

– Это не обсуждается. Ваш заведующий уже дал разрешение. Вы обязаны явиться к Игорю Станиславовичу в течение получаса, – настоял стражник.

Проклятье! Так и думал, что дело не в медалях. Никто бы не стал срочно вырывать нас с Леонидом с приёма и тащить чуть ли не силком в главный штаб службы безопасности из-за каких-то медалей.

Но я не могу покинуть рабочее место. Гаврилов сейчас трудится в дневном стационаре, и скоро мне придётся его сменить. А в коридоре сидят десятки человек, ожидающих своей очереди.

Если я последую приказу, нарушится работа сразу двух отделений. Мы не просто отстанем от Ломоносова, мы ещё и жалоб нахватаемся!

Что ж, придётся идти на крайние меры.

Глава 11

Если вдуматься, с какой стати я должен следовать приказу этого Бондарева? Да, он руководит всей службой безопасности, но что с того? Мне он не начальник.

И меня вызывают на вручение медали, а не на допрос. Я не обязан бросать пациентов, перенаправлять их к другим лекарям и создавать большие очереди.

Некоторым больным может потребоваться срочная лекарская помощь. Рисковать ими? Ради чего? Чтобы в торжественной обстановке получить медаль? Лучше я поступлю другим способом.

Правильный вариант тут может быть только один.

– Подождите пару минут, я сделаю один звонок, – сообщил стражнику я и набрал номер Владимира Борисовича Миротворцева. Если заведующий терапией дал добро на это, то пусть сам всё и расхлёбывает.

– Да, Павел Андреевич, слушаю вас, – послышался голос кардиолекаря.

– Владимир Борисович, сейчас в моём кабинете находится посыльный господина Бондарева. Он утверждает, что вы дали разрешение отпустить меня на вручение медали. Это правда?

– Конечно правда! – воскликнул Миротворцев. – Почему вы спрашиваете? Не доверяете нашей службе безопасности?

– Ни в коем случае, – отрезал я. – Просто я не могу бросить пациентов. Мы с Евгением Кирилловичем занимается организацией работы дневного стационара. Сегодня – первый день, когда отделение принимает больных. Я не смогу принять приглашение Игоря Станиславовича.

– Павел Андреевич, слишком поздно, я уже обо всём договорился. Ну придумайте, как перераспределить пациентов. В конце концов, это ваша головная боль, а не моя! – заявил заведующий. – Дневной стационар меня не касается.

Очевидно, он не хочет проблем с Бондаревым. Я помню, как главный лекарь запугивал своих коллег общением с этим человеком. Но я всё равно буду стоять на своём.

– В таком случае мне, видимо, придётся говорить об этом напрямую с господином Преображенским, – вздохнул я. – Раз вы не можете это решить, значит, помочь мне сможет только главный лекарь.

– Господин Булгаков, вы совсем с ума сошли? – после короткой паузы заговорил Миротворцев. – Дёргать Андрея Фёдоровича? Зачем? Вы и меня хотите под удар подставить?

– Я не буду этого делать, если вы пойдёте мне навстречу, – спокойно произнёс я.

– Проклятье! – выругался кардиолекарь. – И что же вы предлагаете? У вас есть другой вариант?

– Конечно. Иначе бы я не стал вам звонить. Пусть на встречу с Игорем Станиславовичем отправится только Леонид Беленков. Он же и заберёт мою медаль заодно. Я ему доверяю. В ломбард он её точно не сдаст, – я с трудом сдержал смешок.

Владимиру Борисовичу же было абсолютно не до смеха.

– Ладно, Булгаков, – сдался он. – Я отправлю весточку в главный штаб, что вы не можете явиться. Но за вами будет должок. Из-за вас я в любом случае получу нагоняй либо от Бондарева, либо от Преображенского.

– Долги я всегда возвращаю, на этот счёт не переживайте, – улыбнулся я. – Спасибо за понимание, господин Миротворцев.

Я положил трубку и поднял взгляд на стражника.

– Вот и всё, – развёл руками я. – Вопрос решён. Передайте Игорю Станиславовичу благодарность за приглашение и мои сожаления о том, что я не могу повидаться с ним лично. Такая уж у нас работа!

Стражник слышал мой разговор с Миротворцевым, поэтому спорить со мной не стал. Да и не положено ему это делать. Если, конечно, Бондарев не приказал ему меня задержать.

И ведь интуиция мне подсказывает, что неспроста заварилась вся эта каша. Ну какое вручение медалей может быть во время рабочего дня? Скорее всего, Игорь Станиславович зачем-то хочет повидаться со мной лично. Раз хочет – пусть организует эту встречу в другое время.

Бред же! С тем же успехом я могу пристать к стражникам, которые тащат нарушителя порядка и заявить, что им нужно всё бросить и срочно пройти диспансеризацию. Вот прям сейчас же! А на преступника плевать – пусть бежит.

Примерно так выглядит со стороны выходка руководителя охраны.

Когда стражник ушёл, Анастасия Ковалёва удивлённо прошептала:

– Павел, ты уже второй день меня удивляешь. Будь на твоём месте Дубков, он бы уже бежал со всех ног к этому Бондареву. С тобой на приёме я себя чувствую так, будто впервые вышла на работу.

– Разве это плохо? – спросил я.

– Нет, как раз наоборот! Ощущения совсем другие – более положительные. Я будто впервые вижу, как лекарь работает исключительно во благо пациентов, а не ради собственной выгоды, – объяснила она.

– За комплимент, конечно, спасибо, – улыбнулся я. – Но ты всех лекарей по Дубкову не суди. Не все такие же меркантильные, как он. К примеру, Гаврилов или наш нейролекарь Сергеев – они своим статусом никогда не злоупотребляют. О других лекарях я пока что почти ничего не знаю.

Только о Ломоносове, который уже показал себя не с лучшей стороны. Но я всё равно не хочу думать, что всё специалисты такие. Ну должен быть в этой клинике хоть кто-то, кого не испортили интриги императорского двора!

– Хорошо, я поняла, Павел. Буду тоже перестраиваться на новую систему работы. Стыдно признаваться, – Анастасия отвела взгляд, – но я уже привыкла клепать ложную документацию. Это уже отработано на уровне инстинктов. Буду переучиваться. Куда приятнее работать во благо людей, а не для того, чтобы наполнять кошелёк своего лекаря грязными деньгами.

– А мы наши кошельки в любом случае наполним – не переживай. Но честным способом. В этом кабинете не будет никакого отмывания денег, липовой документации и прочих «прелестей», которые так нравились Дубкову, – объяснил медсестре я. – Но… Зато будет тонна пациентов!

Не могу сказать, что последнее моё заявление порадовало Настю, но лично я от этого ловил чистейший кайф. Что может быть интереснее сложных заболеваний? Что может быть приятнее, чем реакция пациента, который впервые за долгое время смог наконец-то избавиться от своего недуга?

К сожалению, не каждый лекарь может это понять. Большинство тонут в рутине и перестают искать удовольствие в своей профессии. А его тут очень много!

Первая половина дня пролетела, и меня пришёл сменить Гаврилов.

– Всё, Павел Андреевич, двух пациентов я уже госпитализировал, – сообщил Евгений Кириллович. – Остальных давайте сами. Там всего один ждёт в очереди.

– Этого мало, – помотал головой я. – Нужно больше. У нас есть десять коек. Пропускная способность у нас отличная. Но для первого дня и этого будет достаточно. Завтра нужно будет добавить ещё пациентов. Я сейчас же ими займусь.

Я передал кабинет своему коллеге и направился в дневной стационар.

Прежде чем осматривать только что поступившего пациента, я изучил истории болезни двух предыдущих. Сейчас Мария Рудина расставляет капельницы двум больным. Один с гипертонией, второй с остеохондрозом. Ну это – совсем детский сад. Разобраться с этим нетрудно. Самое то для дневного стационара. Слишком больные, чтобы лечиться дома, но слишком здоровые для круглосуточного отделения.

С третьим пациентом ситуация оказалась несколько сложнее. Когда я вошёл в приёмный кабинет, там меня ожидал согнувшийся пополам молодой мужчина. Судя по одежде – кто-то из представителей знати. Слуги так не одеваются.

Отлично, вот и мой первый мостик к контакту с аристократами. Вылечу одного – и это послужит хорошей рекламой. Уверен, вскоре после этого к нам обязательно попросятся и другие дворяне.

– Добрый день, – я прошёл к своему столу и уселся за компьютер. Отметил, что «анализ» не активировался автоматически. Значит, заболевание у него не такое уж и серьёзное. – Напомните своё имя, пожалуйста.

– Георгий Сергеевич Золотарёв, – простонал молодой человек.

Услышав эту фамилию, я невольно напрягся. Золотарёв? Чёрт возьми, вот это я понимаю – клиент! Глава рода Золотарёвых является финансовым советником императора. Он же приходится непосредственным начальником семьи Громовых. Подозреваю, что Ярослав Андреевич – его вассал.

Но этот парень слишком молод. Возможно, это один из сыновей того самого князя Золотарёва. Не то чтобы я в принципе был склонен лажать с пациентами, но к этому парню нужно отнестись с особым вниманием. Возможно, это хороший шанс для меня сблизиться с этой семьей. По крайней мере, смогу узнать, что они из себя представляют.

Так я смогу получить влияние на семью Громовых, которые явно зачем-то копают под меня.

– Рассказывайте, Георгий Сергеевич, что вас беспокоит? – спросил я.

– Сильная боль в левой части живота, вот здесь, – он указал на подреберье слева, а затем провёл рукой вбок и ткнул в спину – прямо под лопаткой. – Обхватывает с этой стороны, словно меня тиски сжимают. Иногда и вовсе возникает опоясывающая боль.

– О, это вы очень хорошо описали, – я отметил симптомы в электронной карте. – Опоясывающая боль – яркий признак одного конкретного заболевания. Но с ним в условиях нашего стационара справиться будет не трудно.

– Позвоночник, да? – предположил Золотарёв. – Как знал, что это с ним проблемы! Слишком переусердствовал с тренировками.

– А вот и нет. Боюсь, вы переусердствовали с чем-то другим, – заявил я и активировал «анализ», чтобы осмотреть его внутренние органы. – Но пока что об этом говорить рано. Скажите, а как у вас обстоят дела со стулом?

– Очень так себе, – поморщился он. – То запор, то понос, Павел Андреевич. А мне часто приходится ездить на встречи и общаться с людьми. Думаю, вы понимаете, какие это доставляет неудобства. То живот разрывается от переполнения, то, наоборот, каждые пять минут приходится брать перерыв и бегать в уборную. Мне очень трудно справиться с этим, никакие таблетки не помогают. Бывает, выпью противодиарейное лекарство – и сразу же наступает устойчивый запор. Выпью слабительное, запор исчезает, начинается понос. От такого с ума можно сойти. Лечение делает только хуже! А разве это как-то связано с болью? Мне сказали, что вся проблема в позвоночнике.

– Не знаю, кто вам это сказал, но это – полный бред. Всё, что вы описываете, тесно взаимосвязано. А позвоночник у вас здоровый, на него грешить не стоит. Так, а что насчёт остальных симптомов? Тошнота, рвота, изжога?

– И это тоже бывает. Только гораздо реже, – ответил пациент. – Рвота была всего один раз. Изжога раз в несколько дней, а тошнота… Вот она присутствует постоянно!

– Аппетит хороший?

– Аппетит отвратительный, Павел Андреевич! – возмутился Георгий Золотарёв. – Смотрите, я хочу, чтобы вы хорошо поняли всю картину. Отец часто посылает меня на важные встречи. Эти встречи в основном происходят на балах или банкетах. Везде приходится есть чуть ли не через силу. От этого становится ещё хуже.

– Я уже догадался, что вся проблема в вашем питании, Георгий Сергеевич. Скажите, а как вы оцените общее состояние своего тела? Похудели за последний месяц?

– Ого! – выпучил глаза молодой Золотарёв. – Даже не знаю, как вам удалось это заметить, раз вы не видели меня раньше, Павел Андреевич. Но да, на самом деле раньше я был намного полнее. Не могу сказать, что был толстяком, но лишний жир на ногах и животе точно был. И сейчас он полностью исчез. Я бы обрадовался этому, если бы знакомые не пугали меня онкологией. Говорят, при ней возникают такие изменения в организме.

– Сразу спешу вас успокоить, у вас нет никакой онкологии, – уверил его я.

– С чего вы это взяли? Мы ведь даже ещё не провели никаких обследований! – напрягся Золотарёв.

– Не забывайте, что я буквально вижу вас насквозь, – улыбнулся я. – Заболевание у вас есть, но оно не такое серьёзное. Правда, если вы мне не доверяете, я без проблем могу направить вас на дополнительные обследования. Тогда вы точно убедитесь, что позвоночник и онкология тут ни при чём.

– Я вам верю, Павел Андреевич, – произнёс Георгий Золотарёв после долгой паузы. – Но что тогда вызвало такие неприятные симптомы?

Сразу видно – парень умный. Всё взвешивает. Видимо, так его обучали мыслить. Я и сам делаю заключение по тому же принципу. Сначала собираю информацию, а уже потом строю заключения.

Прежде чем сказать пациенту, что на самом деле происходит в его организме, я сделал ещё один контрольный осмотр «анализом».

Нет… Всё же сомнений быть не может. Вся проблема в поджелудочной железе. Она немного увеличена в размерах, структура органа неоднородная. Протоки забиты, из-за чего секрет железы поступает в кишечник с большим трудом.

А то, что производит поджелудочная железа, жизненно необходимо для переваривания пищи. Многим людям почему-то кажется, что желчный пузырь и поджелудочная железа играют не такую уж и важную роль в организме. Более того, многие считают, что желчь – это вообще какая-то отвратительная жидкость, которая чуть ли не ядом является для человеческого организма.

Но, очевидно, всё это – глупости. Поджелудочная и желчный объединены в общую систему. Их соки выходят через общий проток в кишечник. И главная функция этой жидкости заключается в переваривании пищи. Да, сам кишечник в основном играет лишь роль всасывающую. Стенки этого тракта поглощают питательные вещества и ведут их в кровь.

Однако за распад съеденной пищи на питательные вещества отвечают ферменты и желчь. Поджелудочная железа выделяет соединения, помогающие растворять белки, жиры и углеводы. Но с жирами всё обстоит очень сложно, поэтому на помощь приходит желчь, без которой жиры усваиваться не могут.

Другими словами, нет этих органов – нет и питания. Поэтому Георгий Золотарёв худеет. Его поджелудочная железа убита. Скорее всего, неправильным образом жизни.

– Обострение хронического панкреатита, – назвал диагноз я. – Повезло ещё, что не острый панкреатит. Вот с ним бы вы точно не ко мне попали. Вас бы сразу отвезли в хирургию.

Ой. Ляпнул, не подумав. По привычке. Я так до сих пор и не заметил, есть ли в этой клинике хирурги.

– В хирургию⁈ – напрягся Золотарёв. – Нет-нет, туда я точно не хочу. Мне больше нравятся лекари, которые решают проблему… Как это на вашем языке?

– Не инвазивно, – подсказал я. – Без внедрения в организм.

– Да, вот-вот! – закивал Георгий Золотарёв. – А от чего возник этот панкреатит?

– От ваших постоянных банкетов и балов, очевидно, – пояснил я. – Перегрузили вы свою поджелудочную железу. Кроме того, вижу, что у вас едва заметно воспалены лёгкие. Курите?

– К сожалению, да, – признался он. – Никак не могу бросить эту дрянь. А что? Какая связь между курением и поджелудочной? Я думал, что курение вредит только лёгким.

– Вы себе представить не можете, как вредит курение всему организму. Повреждённые лёгкие и риск развития рака – раз. Никотин вызывает гастрит и панкреатит – два. Изменение давления, атеросклероз и нарушение работы сердца – три. Смерть половых клеток и потенциальное бесплодие – четыре. Ну и, разумеется, сама зависимость, от которой не так уж и просто отвертеться – это пять. В вашем случае наиболее выражен второй пункт. Закурили вы свой желудочно-кишечный тракт.

– И что же теперь делать? – напрягся Золотарёв.

– Лечиться, разумеется! Сейчас я вас положу в стационар, до вечера полежите под капельницей и пойдёте домой. А потом ещё недельку ко мне походите, – пояснил я. – Диету будете соблюдать, курение бросите.

– Курение брошу⁈ – вздрогнул Золотарёв. – Ой, Павел Андреевич, а может быть, позже? Сейчас это будет слишком уж тяжело.

– В этом проблема всех зависимых людей. Каждый планирует отказываться от причины своей зависимости потом. Когда подвернётся удачный случай. Но этот случай не подвернётся – поверьте мне. Мозг вас снова обманет. Для курильщиков, алкоголиков и других зависимых существует только один день, когда можно бросить употребление. И этот день – сегодня.

– А что сегодня за дата такая? – удивился Золотарёв.

Тьфу ты! Не понял, что ли?

– Сегодня – в смысле сейчас, – уточнил я. – Как только возникла мысль бросить, надо сразу же её реализовывать. Не завтра, не послезавтра, не через неделю и не с понедельника. Только так есть шанс разорвать порочный круг. На этот счёт не переживайте, я вам помогу. Назначу пластыри или цитизин.

– Про пластыри наслышан. А цитизин – это что такое?

– Безопасное для организма вещество, которое убирает тягу к курению. С ним бросить гораздо проще. Принимается в таблетках. Ну что? Попробуем?

– Эх, Павел Андреевич… А давайте! Уж больно задел меня момент с бесплодием. Обещал ведь отцу, что продолжу наш род. И что-то страшно стало. Жену-то я себе найти смогу, но… вдруг у нас урод какой-нибудь родится? Или вообще ребёнок помрёт в утробе матери.

Такое запросто может случиться. Когда в организме циркулирует яд, риск есть всегда.

Я назначил пациенту несколько капельниц. Омепразол для снижения выработки соляной кислоты в желудке. Это – один из самых важных препаратов для лечения желудочно-кишечного тракта. Соляная кислота в избытке не только повреждает стенки желудка, но ещё и стимулирует через нервную систему активность поджелудочной железы. Вызывает её перегрузку и воспаление.

Также Георгию Золотарёву придётся регулярно принимать заместительную терапию. Ферменты. Те, что вырабатывает поджелудочная в норме. Если ферменты, такие как панкреатин, будут поступать извне, тогда сама поджелудочная сможет отдохнуть.

Ну и, само собой, несколько уколов спазмолитиков. Старый добрый дротаверин никто не отменял. Расширим протоки поджелудочной, улучшим отхождение застоявшихся соков – и вскоре орган придёт в норму.

– Всё, господин Золотарёв, – я протянул пациенту направление. – Вас уже ждёт моя медсестра. Передайте это направление ей, и она поставит вам капельницы. Если потребуется больничный, загляните ко мне чуть позже. Выдам на пять дней.

– Вы здорово меня выручили, Павел Андреевич, – с облегчением вздохнул Золотарёв. – Больничный можете оформлять хоть сейчас. Завтра у меня должен быть очередной банкет, но я… Не хочу я больше сидеть полдня в туалете. Лучше снова приду к вам.

Супер! Вот и первый благодарный дворянин. Причём очень влиятельный. Сын графа Золотарёва – члена главного совета императора. Хороший шаг вперёд. Интересно, как обстоят дела у Ломоносова?

Стоп… О Максиме Владимировиче думать пока что слишком рано. Вижу, что в коридоре появились ещё два человека. Что ж, значит, мой план удался! Отделение будет процветать!

* * *

– Я совершенно не понимаю, как такое возможно. У вашего Булгакова совсем совести нет? – заявил Игорь Станиславович Бондарев и кинул Леониду Беленкову коробок с его медалью.

– Э… Г-господин Бондарев, – заикался от волнения Леонид Петрович. Я благодарю вас за награду, но Павла Андреевича оскорблять не стоит. Он очень способный лекарь. Пациентов много, не смог вырваться.

– Господин Беленков, а кто вам сказал, что я хочу знать ваше мнение касаемо Булгакова? – хмыкнул Игорь Станиславович и поправил свою глазную повязку.

– Полностью согласен с вами, господин Бондарев, – вмешался в диалог сидящий рядом командир Коршунов. – Я уже не первый раз замечаю, что Павел Андреевич плюёт на все наши указания. Думаю, нет у него никаких пациентов. Это – глупая отмазка, придуманная для того, чтобы оскорбить вас.

Бондарев ещё больше разозлился, но своих эмоций присутствующим не показал. Однако командир Коршунов подкинул дров в и без того пылающее пламя его ярости.

– П-простите… – замялся Леонид Беленков. – Я могу взять медаль Булгакова? Обещаю, что передам её лично в руки.

– Нет! – резко развернулся Игорь Бондарев. – Лучше лично передайте своему коллеге, что я буду ждать его здесь до полуночи. И если он не явится на этот раз, проблемы у него будут серьёзные. Скажите, что дело государственной важности, – руководитель службы безопасности перевёл взгляд на Коршунова. – Вы согласны со мной, Владимир Алексеевич?

– Абсолютно! – закивал Коршунов. – Булгакову уже давно пора показать, где его место.

* * *

К концу дня в дневном стационаре лежало уже пять человек. Оказалось, что я сильно недооценил рекламную компанию. Людей пришло так много, что теперь нам придётся некоторых ставить в очередь.

Однако под конец рабочего дня в моём отделении появился человек, который, судя по звону 'анализа, срочно нуждался в госпитализации. Возможно, даже в круглосуточный стационар.

И я уже видел этого пациента ранее. Мы пересекались с ним в самый первый день, когда я только устроился в эту клинику. Высокий худощавый старик в строгом костюме. С прямой осанкой, аккуратно уложенными волосами и ровно подстриженными усами.

Может показаться, что передо мной дворянин, но это не так. Этот человек – дворецкий, который служит Виктору Петровичу Шолохову. Мой самый первый пациент в этой клинике. Вопреки запретам, я спас его от приступа бронхиальной астмы, после чего и началась моя борьба с Эдуардом Дубковым.

– Здравствуйте, господин Булгаков, – просипел старик. – Прошу вас, помогите, пожалуйста. Мне больше некуда податься. Господин Шолохов запрещает мне обращаться за помощью. Не позволяет уволиться… Я больше так не могу. Ещё один контакт с пылью – и я умру. Пожалуйста, оформите мне инвалидность.

Инвалидность для слуги Шолохова? Да легко! Правда… После такого меня точно убьют.