Текст книги "Придворный Медик. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Алексей Аржанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6

Кто-то нам с Гавриловым определённо солгал. Либо главный лекарь Преображенский, либо этот Максим Ломоносов. Изначально, когда Андрей Фёдорович давал нам задачу организовать дневной стационар, он не говорил, что нам предстоит соревнование.

Чей стационар покажет лучшие результаты, тот и сможет его сохранить и сделать полноценным отделением. А ведь есть вероятность, что после окончания этой «борьбы» кто-то из нас сможет также оставить за собой должность заведующего дневным стационаром. А это уже дело, за которое и вправду можно побороться.

– Можно подумать, мы собираемся поддаваться, Максим Владимирович, – усмехнулся я. – Так что на следующей неделе уже будет видно, кто лучше организует работу нового отделения.

– Вы уж извините, Павел Андреевич, Евгений Кириллович, – отвёл взгляд Ломоносов. – У вас дверь был приоткрыта, поэтому я случайно услышал часть вашего плана, который вы обсуждали. Так вы собираетесь начинать приём пациентов только во вторник?

Дверь была приоткрыта? Нет, это неправда. Готов поспорить, что он подслушивал нас. Уж больно странное совпадение – он появился сразу же, как только мы заговорили о предстоящей работе.

– Да, так и есть, – кивнул Гаврилов. – Стационар откроется во вторник. А почему вы спрашиваете об этом так, будто сами собираетесь приступить к делу раньше?

– Потому что так оно и есть, – пожал плечами он. – У меня уже все приготовления практически подошли к концу. Думаю, в понедельник смогу пригласить первых пациентов. Надо же, господа, а ведь вы уже отстаёте!

– Мы не отстаём, – серьезно ответил я. – Мы просто даём вам фору, Максим Владимирович. Конец следующей недели покажет, у кого лучше получится осуществить задачу, которую доверил нам господин Преображенский. И да, я рассчитываю на честное соревнование.

– Честное! Конечно честное, могли бы и не уточнять, – рассмеялся Ломоносов.

На самом деле я так не думаю. Мне просто захотелось посмотреть на реакцию человека, который уже поступил неэтично и подслушал наш разговор. А ведь мы как раз обсуждали план подготовки. Не знаю, что из этого он расслышал, но есть вероятность, что теперь ему известно, как конкретно мы будем организовывать работу стационара.

Мы-то с Гавриловым не станем совать ему палки в колёса. Как по мне, лучше победить честно. Но за Ломоносова решить не получится. Возможно, первое впечатление о нём обманчиво, но интуиция мне подсказывает, что Максим Владимирович не упустит свой шанс саботировать нашу работу.

И дело даже не в том, что он будет мешать нам развивать дневной стационар. Уж я-то как-нибудь придумаю, как обойти потенциальные подлянки от коллеги. Другое дело – пациенты. Нельзя, чтобы они пострадали из-за войны, которую развязали между тремя врачами.

Ломоносов покинул наш кабинет, Гаврилов шумно выдохнул, а затем прошептал:

– Всё пропало, Булгаков. Всё пропало.

– Да не разводите вы панику. Мы ведь ещё даже подготовку не начали. Что пропало-то?

– Вот именно, Павел Андреевич! Мы ещё даже не приступили к подготовке, а Ломоносов уже планирует открывать отделение. Что нам делать? Уверен, за поражение тоже предусмотрены какие-то санкции, о которых господин Преображенский не упомянул! – затараторил Гаврилов.

Я заметил, как от одной фамилии главного лекаря Евгений Кириллович начал краснеть.

– Спокойствие, господин Гаврилов. Только спокойствие, – произнёс я. – Всё схвачено. Максим Владимирович пусть делает, что хочет. Я вам больше скажу – судя по тому, как он себя вёл, вывести нас из равновесия было частью его плана. Высок риск, что на самом деле никакой тщательной подготовки он ещё не организовывал. Готов поспорить, что Ломоносов просто хотел похвалиться своими несуществующими успехами и принизить нас.

– И у него это получилось! – заключил Гаврилов.

– Говорите за себя. Лично я этого болтуна слушал вполуха, – признался я.

– В любом случае нужно что-то делать, – переворачивая все документы на столе, начал суетиться Гаврилов. Как будто собирался найти в кипе бумаг какой-то документ, который может изменить нашу судьбу. Разумеется, ничего у него там нет. Обычная компульсия. Расшатанная нервная система Гаврилова требует, чтобы он делал хоть что-нибудь. – Всё, Булгаков, решено! Приступать нужно сейчас же. Все выходные будем работать! В понедельник нужно открыть отделение быстрее Ломоносова!

– Евгений Кириллович, вы уж извините за прямоту, но вы сейчас откровенно бредите, – заявил я.

– Чего⁈ Булгаков, на часы посмотрите! Вы ещё пять часов должны быть моим помощником! Значит, мои указания…

– Ваши указания сейчас не имеют смысла, поскольку вы собираетесь разрушить всю выстроенную мной систему. Посмотрите на себя! Ломоносов и вправду добился своего. Он ведь напрочь лишил вас рассудка. Так не пойдёт. Мы будем строго следовать моему плану, – настоял на своём я.

– Погодите, Павел Андреевич, теперь мне начинает казаться, что вы его совершенно не слушали. Мы ведь отстанем, если не откроем отделение раньше! И уже никогда не нагоним этот отрыв.

– А мы в «перегонки» играем? Возможно, Ломоносов так и думает. Но вы-то хотя бы не покупайтесь на этот бред, – попросил я. – Важна не скорость, а итоговое качество работы. А потому нам нужно подготовиться. Вот увидите – мы обгоним его уже к концу следующей недели.

– Откуда такая уверенность? Вы ведь вообще ничего знать не знаете об организации дневного стационара!

– У моего отца в частной клинике было несколько палат, оборудованных под это отделение. Мне уже приходилось работать в этой сфере, – солгал я.

Хотя это даже ложью не назовёшь. Наоборот, я сильно преуменьшил свой опыт. В прошлом мире мне доводилось работать во всех отделениях. Если бы потребовалось, думаю, я бы и онкологическое отделение смог открыть. Профиль работы у меня был максимально широкий – я затрагивал все медицинские сферы и помогал коллегам самых разных специальностей.

– Но раз у вас уже есть опыт работы в дневном стационаре, почему вы не хотите воспользоваться этим и поспешить с началом открытия отделения⁈ – воскликнул Гаврилов.

– Евгений Кириллович, тише едешь – дальше будешь. Слышали такую пословицу? Если мы все выходные проторчим в клинике, то у нас не будет сил продолжать работать в том же духе на следующей неделе. Я сегодня в спокойном режиме запрошу все препараты, раздам указания. Затем мы два дня отдохнём, в понедельник обеспечим распространение информации о нашем отделении, познакомимся с новой медсестрой и закончим все приготовления. А во вторник начнём обгонять Ломоносова. Он один, а нас двое. Мы справимся.

Мои доводы окончательно привели мысли Гаврилова в порядок.

– Вы правы, Павел Андреевич. Что-то этот Ломоносов совсем вывел меня из себя, – вздохнул он. – Просто я, скажем так, опасаюсь его. Он должность в клинике получил не своими усилиями.

– Только не говорите, что я только что познакомился с очередным Дубковым, – не поверил своим ушам я. – Ну не могут же все лекари здесь вести такую бесчестную практику!

– Нет, этот парень совсем не такой, как Эдуард Дмитриевич. Связи у него совершенно иные. Дубков работал на дворян, и они помогали ему продвигаться. С Ломоносовым всё ещё круче. Владимир Борисович Миротворцев – его родной дядя. Думаю, теперь вы понимаете, как он попал в нашу клинику, если учесть, что Максим Владимирович – родственник нашего заведующего.

О, ну с таким я сталкивался часто. Таких проблем в моём мире было выше крыши. Руководство понапихает своих родственников, а потом удивляется, что у клиники падают показатели работы. А всё потому, что эти самые родственники попросту не тянут тот уровень нагрузки, которую на них возложили.

– Кстати, Евгений Кириллович, прежде чем приступить к приёму, хотел задать вам один нескромный вопрос, – произнёс я.

– Нескромный? – удивился Гаврилов. – Вы меня заинтриговали, Булгаков. Ну, если вы думаете, что меня тоже сюда кто-то протолкнул, то это не так!

– Я о другом, – помотал головой я. – Вы не пробовали сходить на приём к психолекарю? Между прочим, у нас такой есть.

– Вы чего несёте? – оторопел Гаврилов. – Булгаков, вы меня оскорбить хотите? Как же нам вместе работать, если у нас уже намечается какой-то конфликт! Я, по-вашему, сумасшедший?

– Я говорю не про ваш рассудок, – отметил я. – А про фобию. Я же вижу, что даже упоминание Преображенского и Миротворцева вызывает у вас подъём давления.

– Перестаньте во мне копаться! – разозлился он. – У меня обычная гипертензия.

– В тридцать пять лет? Не рановато ли? – произнёс я.

– Проклятье, Булгаков, ну чего вы ко мне пристали? Я уже обследовался, вторичную гипертензию у меня так и не нашли. Почки, надпочечники, щитовидная железа – всё в порядке. А сейчас, говорят, болезни молодеют. Если раньше люди начинали страдать от гипертонической болезни только после сорока или пятидесяти лет, то сейчас этот недуг может возникнуть гораздо раньше.

– Удивительно, какая избирательная гипертония! – подметил я. – Возникает только в том случае, если вы вдруг оказываетесь в кабинетах руководства.

– Вы к чему клоните, Павел Андреевич? Говорите прямо.

– Я думаю, что у вас обычный невроз. Фобия, которую нужно лечить у специалиста, – объяснил я.

– Даже если это так. Представляете, какие слухи пойдут обо мне, если я обращусь к психолекарю⁈ – продолжил упираться Гаврилов.

– Представляете, каково это – пережить инсульт в сорок лет? – парировал я.

– Но я пью таблетки. И сам себе помогаю. А иногда хочу на приём к Миротворцеву!

– И этим вы делаете себе только хуже, – подметил я. – Ладно, Евгений Кириллович. Решать за вас я не имею права. Но высказать своё мнение я был обязан.

Гаврилов хмыкнул, покинул своё рабочее место и пошагал к выходу из кабинета.

Что ж, начало положено. Может, пока что он и отрицает наличие психологического недуга, но ему всё равно рано или поздно придётся его принять.

А пока пора приступить к приёму. Пациентов в коридоре много, и мне нужно успеть принять всех до трёх часов дня, пока не закрылся аптечный склад.

А Ломоносов пусть подавится своей гордыней. Мы с Гавриловым очень быстро поставим его на место!

* * *

– Как продвигается обработка Павла Булгакова, сын? Есть какие-то успехи? – поинтересовался Ярослав Андреевич Громов.

С Александром ему удавалось повидаться только на работе. Домой они возвращались в разное время. Кроме того, его сын часто проводил вечера, а то и целые ночи со своими друзьями и дамами, завести короткие отношения с которыми не требовало практически никаких усилий.

Поэтому он и вызвал Александра в свой кабинет, чтобы обсудить одну из важнейших целей, к которой его семье следует стремиться.

Нужно вытрясти из Булгакова информацию. Ему известно то, что может помочь семье Громовых не только избежать нападок убийц, но ещё и возвыситься над другими родами, проживающими во дворце.

– Я сейчас работаю над этим, отец, – ответил Александр Громов. – План уже готов. Павел согласился встретиться со мной и моими приятелями на этих выходных. Сегодня я свяжусь с ним и договорюсь о встрече. Думаю, завтра вечером всё свершится.

– Свершится, говоришь? – хмыкнул Ярослав Андреевич. – Ты только слишком сильно не торопи события, Саш. Нельзя, чтобы он догадался, что мне на самом деле от него требуется.

– Но медлить тоже нельзя. Ты ведь сам меня поторапливаешь, – подметил Александр. – Сам понимаешь, у меня самого нет никакого желания возиться с этим слизняком.

– Слизняком? – поморщился Громов. – С каких это пор ты его так называешь?

– Это была его кличка в академии, – усмехнулся Александр. – Скажем так, его там недолюбливали. Я же лишь делал вид, что он является моим другом. На деле мне просто нравилось над ним потешаться.

Впервые Ярославу Андреевичу показалось, что его сын лжёт. Создавалось впечатление, что он просто храбрится и пытается показать отцу, что ему любая задача нипочём.

– Пойми, сын, допросить Булгакова жизненно необходимо. И тебе это сделать будет гораздо проще, чем мне. Я не стал бы просить тебя о помощи, если бы не понимал, что Павел Андреевич уже начал меня подозревать, – произнёс Ярослав Андреевич. – Нельзя, чтобы нападение убийц повторилось. Если мы будем с ними сотрудничать, рано или поздно к нам заявится ещё один член гильдии. И тогда нам может не повезти, как в прошлый раз. Ты ведь не хочешь, чтобы нам с тобой вскрыли глотки, пока мы спим?

– Разумеется, отец. Я сделаю всё, что в моих силах. Только скажи, какую информацию нужно извлечь из Булгакова. Если всё пойдёт по моему плану, то уже завтра я смогу узнать, что он скрывает, – ответил Александр.

– Выясни, жив ли его младший брат – Кирилл Булгаков. И если он жив, попытайся выяснить, где Павел его прячет, – прошептал Ярослав Андреевич.

– Так ты всё же думаешь, что он нам солгал? Мне показалось, что ему было тяжело говорить о брате. Почему-то я думаю, что он и в самом деле погиб.

– Эх, Саша-Саша, – покачал головой Ярослав Громов. – В этом твоё слабое место! Ты совершенно не умеешь читать людей. Будь аккуратен. Мне кажется, что Булгаков в этом плане гораздо способнее тебя.

Похоже, Александра это замечание задело. Он даже растерялся, не в силах придумать, какой ответ лучше дать отцу.

– В академии Булгаков даже шнурки без помощи своей мамаши завязать не мог, – разозлился молодой человек. – Прошу, не сравнивай меня с ним. Скорее всего, Павел просто притворяется. Изображает из себя непрошибаемого лекаря, хотя на деле глубоко внутри он всё тот же слизняк, каким и был в академии.

– Надеюсь, что ты прав, – кивнул отец. – Скажи, какова вероятность, что тебе получится разболтать его уже завтра? План у тебя надёжный?

Александр Громов улыбнулся. Он ждал этого вопроса.

– Стопроцентный, отец. Уже завтра Павел Булгаков выдаст мне все свои тайны.

* * *

В середине приёма, незадолго до того, как я закончил принимать пациентов, ко мне в кабинет пробрался Мот.

– О, проснулся наконец! – обрадовался я. – Вижу, обращение в пантеру совсем выбило тебя из колеи. Отживел хоть немного? Кстати, почки я тебе полностью залечил.

– Спасибо, хозяин. Только еды мало. Я бы из квартиры не вышел, если бы рыбка не кончилась, – заявил Мот.

– Да там больше килограмма было! – воскликнул я. – У тебя в желудке чёрная дыра, что ли? Даже бегемоты столько не жрут.

– Мне нужно куда больше еды, чем обычному коту. Не забывай, что я умею превращаться в больших животных. У меня должны быть питательные вещества, чтобы поддерживать и их обмен веществ. Иначе однажды я умру, превратившись в волка или ту же пантеру.

– Опять мой справочник читал? Речь всё грамотнее и грамотнее. Я будто с коллегой разговариваю, – усмехнулся я.

– Ты ещё подожди, хозяин. Может, однажды я тоже смогу лечить людей! Или животных. Только последние вряд ли смогут мне чем-то отплатить. Кроме кошек, разумеется, – заявил он.

Кстати, интересно. Если Мот может превращаться почти в любого млекопитающего, не может ли он стать человеком? По биологической классификации люди относятся к зверям. Некоторые, почему-то с этим спорят. Всегда хочется спросить таких спорщиков, а кто мы тогда, чёрт возьми? Растения? Или, может быть, люди – это грибы?

Но подбрасывать эту идею Моту я не стану. Одно дело, когда он притворяется котом или крысой. А если вдруг окажется, что у него есть возможность стать человеком – это породит кучу проблем. Уж лучше в бегемота пусть превращается. Тогда его в зоопарк отправят, откуда он с лёгкостью сможет сбежать.

– Слушай, Мот, пользуясь случаем, – произнёс я, – не мог бы ты последить для меня за одним пациентом?

– Только с перерывами на послеобеденный сон, – промурчал он.

– Да куплю я тебе ещё рыбы, не переживай, – пообещал я. – От меня только что ушёл больной. Николай Петров. Он маляром работает. Я закончил лечить его руку, но интуиция мне подсказывает, что скоро он получит ещё одну травму. Посмотри, как он умудряется калечить себя на работе, идёт?

Я описал коту-оборотню внешность Петрова, и тот сразу же приступил к выполнению задания.

Отдав бразды правления Гаврилову, ровно в три часа дня я направился на аптечный склад. Список препаратов я уже заготовил. Нам понадобится очень много лекарств. Одного физиологического раствора нужно забрать несколько коробок. Он используется почти во всех капельницах для разведения лекарственных средств.

Ещё потребуются препараты от давления, антиаритмки, метаболические препараты, обезболивающие – и это только часть списка. Но нам с Гавриловым нужно быть готовым к любым пациентам. А то выйдет неловко, если к нам заявится какой-нибудь дворянин с надорванной спиной, а у нас даже миорелаксантов под рукой не окажется.

– Нет уж! Столько я вам не дам, даже не просите! – вытаращил глаза заведующий складом. – Вы весь Санкт-Петербург решили вылечить, Павел Андреевич? Это уже перебор!

– Перебор или не перебор, но мне нужно всё, что есть в списке, – произнёс я. – Мы с Евгением Кирилловичем выполняем поручение главного лекаря. Без препаратов я отсюда не уйду.

– П-ф-ф… – надув губы, пропыхтел заведующий. – Как хотите, господин Булгаков, но я могу выдать вам только две трети препаратов. Понадобится больше – запросите ещё. Идёт?

Я с трудом сдержал улыбку. Не думал, что план сработает так идеально. Я специально затребовал в списке больше, чем нам потребуется. Просто некоторые люди склонны согласиться на что-то меньшее, когда от них требуют абсурдно много. Но если бы я изначально составил список верно, он бы мне всё равно недодал лекарственных средств.

Маленькая, но очень полезная хитрость. Зато теперь мы точно не столкнёмся с дефицитом.

Пока грузчики таскали коробки с препаратами в наше будущее отделение, я раздал указания в регистратуре. Когда во время приёма мне выдалась свободная минута, я заготовил целую пачку буклетов с рекламой нашего отделения.

Теперь мои распечатки будут выдавать всем посетителям. И судя по тому, что сотрудницы регистратуры были удивлены моей сообразительностью, можно с уверенностью сказать, что Максим Ломоносов до этого решения не додумался. Зря Гаврилов так переживал. По крайней мере, в рекламе мы конкурента уже опережаем. Ко вторнику поднимется такой ажиотаж, что мы, возможно, ещё пожалеем о том, что заманили к себе такую толпу пациентов!

Вернувшись в помещения будущего дневного стационара, я обнаружил там молодую девушку в медицинском халате, которая активно помогала грузчикам переносить ящики.

– Эй-эй! – перехватив ящик из её рук, воскликнул я. – Ну куда же вы тяжести такие таскаете? Для этого есть работники, которым, между прочим, за это платят. В крайнем случае, мы с Евгением Кирилловичем без каких-либо проблем смогли бы закончить с ящиками чуть позже.

– Ой, спасибо, – замялась она. – А я думала – так надо.

Я посмотрел на её бейдж. «Рудина Мария Дмитриевна. Медсестра».

Уже слышал эту фамилию. Видимо, эта кареглазая брюнетка и есть та самая практикантка, которую направили к нам на подмогу.

– Как надо – я вам сейчас сам всё объясню, – произнёс я. – Меня зовут Павел Андреевич Булгаков. С понедельника вы будете работать вместе со мной и господином Гавриловым.

– Я буду стараться! – закивала она. – Только пожалуйста, расскажите подробнее, что от меня требуется. Я, если честно, мало что знаю о том, как устроена клиника изнутри.

– Напомните, а какой у вас опыт работы? – уточнил я.

– Никакого, – помотала головой Мария. – Я только в июне колледж закончила.

Весело. И удивительно, что сразу же после колледжа она решила податься в императорскую клинику. Раз ей одобрили стажировку, значит она чем-то смогла зацепить руководство. Либо безупречные оценки в дипломе, либо связи – других вариантов нет.

– Ничего, я вас всему обучу, – пообещал я. – Но, не стану лгать, вам придётся пройти крещение огнём. Капельницы, контроль состояния пациентов, документация, шефствование над санитарами. Всё это нужно освоить уже ко вторнику. Но в понедельник я проведу для вас подробный экскурс. Кстати, удивлён, что вы до сих пор здесь. Я был уверен, что вы уже отправились домой.

– Решила задержаться, чтобы познакомиться с персоналом и хотя бы примерно понять, чем мне предстоит заниматься. Список, конечно, пугающий, Павел Андреевич. Но я трудолюбивая! Справлюсь!

Трудолюбие – это хорошо. Значит и учиться будет быстро. Я уже давно сделал для себя вывод, что академии, колледжи и университеты дают лишь минимальную базу, которой недостаточно для начала практической деятельности. Настоящие навыки появляются уже на работе. После череды проб и ошибок.

От разговора с Марией Рудиной меня отвлёк телефонный звонок.

О, а вот и Александр Громов! А я уже начал думать, что он решил отказаться от своего плана – вытащить меня на встречу со своими друзьями. Но нет. Видимо, папаша настоял, чтобы меня допросили уже в ближайшее время.

– Да, Саш? – ответил я.

– Павел, всё уже решено! – тут же заявил Громов. – Соберёмся в субботу. То есть – завтра вечером. Встреча обещает быть феноменальной! Ты даже представить не можешь, что придумал мой друг. Только… Мне нужно кое-что у тебя уточнить. Ты сказал, что пить не будешь. Поэтому мы придумали куда более интересную и безопасную для здоровья альтернативу.

– Что? В футбол пойдём играть? – усмехнулся я.

– Нет, посетим одно интересное заведение, – ответил Александр, а затем спросил: – У тебя ведь нет аллергии на зелья?

О-о! Зелья, значит? Вот он и приступил к осуществлению своего плана. Ставки возросли. Интересно, а зачем он мне решил рассказать о зельях раньше времени?

К этому разговору стоит отнестись серьёзно. Похоже, Александр взялся за меня всерьёз.