Текст книги "Тайна Санкт-Петербурга. Сенсационное открытие возникновения города. К 300-летию основания"
Автор книги: Виктор Курляндский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 37 страниц)
Его мирское имя Савл Тарсянин. Павел (Paulus) – второе имя, говорящее о его потомственном римском гражданстве. Он был не просто образованным, а тем, кого в наши дни назвали бы ученым и гениальным, ибо прошел очень сложный интеллектуальный и духовный путь от недовольства проповедующими веру в Иисуса Христа, настолько яростного, что вызвался участвовать в поимке и наказании первых христиан и даже поехал для этого в Дамаск, до такого погружения в новую веру, что смог внести в распространение христианства вклад, соизмеримый с миссионерской деятельностью Святого Петра.
Как проповедовал Святой Павел, хорошо пишет А. Мень [68]:
«Хотя философский гений Афин к тому времени поблек, имена и книги великих мудрецов здесь не были забыты. Их наследие изучали, вокруг их идей велись споры.
Когда-то в этом городе жили и работали Анаксагор и Сократ, Платон и Аристотель. Они размышляли о тайнах природы, познании, Высшем Начале, о бессмертии души, о добродетели.
Потом их сменили стоики и эпикурейцы, больше интересовавшиеся практическими вопросами морали; скептики и киники, которые подвергали осмеянию все привычные устои. Но в то время, когда в Афинах оказался апостол Павел, там уже не было значительных философов. Усталость мысли проявилась и в самом подходе к проблемам. Красивую фразу стали ценить больше, чем глубокую и оригинальную идею.
Философские диспуты, не затихавшие на Агоре, походили скорее на словесный спорт. Лука, видимо, хорошо знавший столицу Ахайи, метко обрисовал основное настроение умов, падких на интеллектуальную моду. По его словам, афиняне и посещавшие город иностранцы „ничем другим не заполняли свой досуг, как тем, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое“.
Не без смущения отважился Павел войти в контакт с этой публикой, исполненной снобизма и склонной к язвительным шуткам. Сам того не подозревая, он последовал примеру Сократа: начал гулять по Агоре и вступать в разговор со случайными людьми. Через несколько дней им заинтересовались последователи стоической и эпикурейской школ. Они заметили, что Павел знаком с элементами их доктрин. Но основной дух его бесед показался афинянам настолько странным, что они не могли взять в толк, чему он учит. Но все-таки Павел дождался дня, когда смог выступить перед большим собранием афинян.
Городской совет – Ареопаг, заседавший на Ареевом холме, – согласился выслушать странствующего философа. Совет едва ли собрался с серьезной целью: более вероятно, что его члены лишь хотели доставить себе маленькое развлечение. Павел же, напротив, подошел к делу вполне серьезно: с волнением и надеждой готовился он…
Высокий холм Арея находился близ Акрополя. Когда Павел по каменным ступеням поднялся на площадку, перед ним развернулась широкая панорама: с одной стороны голубое море, с другой – горы, а между ними на равнине – столица Эллады. Парфенон с окружавшими его постройками был теперь как на ладони. Огромная статуя богини поблескивала, отражая солнце. В этом месте, где все еще билось сердце древнего язычества, апостол… дал понять, что возвещает им не „чужое божество“, а того Бога, которого сами эллины смутно чувствовали.
Отправной темой своей речи он сделал алтарь, замеченный им в городе, алтарь, посвященный „неведомому богу“ или „неведомым богам“. Такие жертвенники народ ставил, когда не знал, какое божество благодарить или умилостивить.
В глазах Павла он был символом духовных поисков язычества.
„То, что вы, не ведая, чтите, я возвещаю вам“, – сказал он.
„Кто же этот таинственный Неведомый? Он есть, – продолжал апостол, – Бог, сотворивший мир и все, что в нем. Он – Владыка неба и земли – не обитает в рукотворных храмах, и служение Ему воздается не руками человеческими, словно Он имеет в чем-то нужду. Он сам дарует всем и жизнь, и дыхание, и все. Он произвел от одного весь род человеческий, чтобы обитали по всему лицу земли, предустановил сроки и пределы их обитанию, чтобы искали Бога, не коснутся ли они Его и не найдут ли, хотя Он недалеко от каждого из нас. Ибо в Нем мы живем и движемся и существуем. Как и некоторые из ваших поэтов сказали: „Ведь мы Его род““.
Все это пока мало отличалось от того, чему учили философы. Павел намеренно сослался на эллинских поэтов, желая показать, что и им была ведома какая-то часть истины. Однако апостол пришел сюда не для того, чтобы повторять общие места стоицизма или платонизма. Ведь даже его слова о том, что Бог не тождествен идолу, произведению искусства, были уже привычны эллинам. Так считали, в частности, киники.
Полагая, что мост наведен, Тарсянин перешел к самому трудному. „Теперь, – сказал он, – Бог возвещает людям всем и всюду, чтобы они покаялись, ибо Он определил день, когда будет судить вселенную по праведности через Мужа, которого Он поставил, дав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых…“
Тут Павла прервали… сказали: „Об этом мы послушаем тебя в другой раз“. Они явно потеряли интерес к чужестранцу. Выслушивать про какого-то воскресшего – значит просто терять время.
Павел должен был признаться себе, что потерпел полное поражение.
…За исключением двух-трех обращений, в том числе одного члена ареопага, в Афинах Павел не имел никакого успеха. Уверовавших было так мало, что они не смогли образовать даже небольшой общины».
А вот как об этом сказано в Библии: «Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним. И одни говорили: „что хочет сказать этот суеслов?“, а другие: „кажется, он проповедует о чужих божествах“, потому что он благовествовал им Иисуса и воскресение. И, взявши его, привели в ареопаг и говорили: можем ли мы знать, что это за новое учение, проповедуемое тобою? Ибо что-то странное ты влагаешь в уши наши. Посему хотим знать, что это такое? Афиняне же все и живущие у них иностранцы ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое.
И, став среди ареопага, Павел сказал: Афиняне! По всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано: „неведомому Богу“. Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедаю вам. Бог, сотворивший мир и все, что в нем. Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и все. От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас.
Ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: „мы Его и род“.
Итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого. Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться. Ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых.
Услышавши о воскресении мертвых, одни усмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. Итак Павел вышел из среды их. Некоторые же мужи, приставши к нему, уверовали; между ними был Дионисий Ареопагит и женщина, именем Дамарь, и другие с ними» (Деяния, гл. 17; 18–34).
Проповедуя веру в Иисуса Христа, Святой Павел признавал только осознанный, свободный выбор веры, рождающийся в результате большой интеллектуальной, духовной работы человека. Такая позиция резко контрастировала с радикальными формами борьбы, которые избирали и сторонники, и противники христианства.
О противоречивости и сложности мотивов, которые двигали людьми в конкретных условиях того времени при формировании отношения к новой религии, свидетельствует Библия: «В то время произошел немалый мятеж против пути Господня. Ибо некто серебряник, именем Димитрий, делавший серебряные храмы Артемиды и доставлявший художникам немалую прибыль, собрав их и других подобных ремесленников, сказал: друзья! вы знаете, что от этого ремесла зависит благосостояние наше. Между тем вы видите и слышите, что не только в Ефесе, но почти во всей Асии этот Павел своими убеждениями совратил немалое число людей, говоря, что делаемые руками человеческими не суть боги. А это нам угрожает тем, что не только ремесло наше придет в презрение, но и храм великой богини Артемиды ничего не будет значить, и ниспровергнется величие той, которую почитает вся Асия и вселенная.
Выслушавши это, они исполнились ярости и стали кричать, говоря: велика Артемида Ефесская! И весь город наполнился смятением. Схватив Македонян Гаия и Аристарха, спутников Павловых, они единодушно устремились на зрелище. Когда же Павел хотел войти в народ, ученики не допустили его.
Также и некоторые из Асийских начальников, будучи друзьями его, пославши к нему, просили не показываться на зрелище.
Между тем одни кричали одно, а другие другое, ибо собрание было беспорядочное, и большая часть собравшихся не знали, зачем собрались. По предложению Иудеев, из народа вызван был Александр. Дав знак рукою, Александр хотел говорить к народу. Когда же узнали, что он Иудей, то закричали все в один голос, и около двух часов кричали: велика Артемида Ефесская! Блюститель же порядка, утишив народ, сказал: мужи Ефесские! какой человек не знает, что город Ефес есть служитель великой богини Артемиды и Диопета? Если же в этом нет спора, то надобно вам быть спокойными и не поступать опрометчиво. А вы привели этих мужей, которые ни храма (Артемидина) не обокрали, ни богини вашей не хулили. Если же Димитрий и другие с ним художники имеют жалобу на кого-нибудь, то есть судебные собрания, и есть проконсулы: пусть жалуются друг на друга. А если вы ищете чего-нибудь другого, то это будет решено в законном собрании. Ибо мы находимся в опасности – за происшедшее ныне быть обвиненными в возмущении, так как нет никакой причины, которою мы могли бы оправдать такое сборище. Сказав это, он распустил собрание» (Деяния, гл. 19; 23–40).
Святой Павел был столь яркой личностью, его деятельность оставила такой глубокий след в культуре человечества, что вокруг его имени столетия не прекращается интеллектуальная, духовная, политическая борьба, выражающая фундаментальные различия между двумя путями развития человечества:
а) путем «цивилизованным», вступив на который, идущие по нему так и не сумели отказаться от отрицания «миролюбия и духа равенства, лишавших империю иерархического, военного мировоззрения, являвшегося ее стержнем», ибо видели и до сего дня видят в «миролюбии и духе равенства» «опасность, подводный камень, причину многих изъянов христианского богословия»;
б) и вечным поиском полноты Истины, только и возможным при «миролюбии и духе равенства», граничащем с «эллинизацией христианства», «сохранившей Евангелие Христово в апостольском веке, сделавшееся потом стихией, претворяющей историю».
Святой Павел «понял Христа», и это «понимание» было передано в Киевскую Русь. Это произошло в 988–989 годах.
В Европе тогда уже складывались две принципиально разные цивилизации: западноевропейский христианский мир (пока в виде Священной Римской империи, которую в качестве наследницы Древнего Рима в 800 году провозгласил Карл Великий и в 962 году на короткий период реанимировали Оттон I Великий и Папа Римский Иоанн XII) и Мир православия (Византийская империя). Мистерия Исиды развивалась в пространстве-времени второй из них. И это говорит очень о многом.
7. Мировая столицаВ Константинополе западных собратьев по христианству искренне считали и варварами, и заблудшими, которые не понимают, искажают учение Иисуса Христа. Суперэтнос «славяне – Древняя Русь» в момент крещения находился в инерционной фазе этногенеза (пассионарный толчок – нулевой год н. э.), уже прожил два из трех столетий этого золотого периода своей этнической истории, и выбор византийской культуры как основы для дальнейшего развития был вполне осмысленным.
Русь в высшей точке своего культурного и духовного подъема слилась с самой светлой, самой прекрасной из культур того времени, став прямой наследницей не только Византии, но и Древней Греции, Древнего Египта, культур Малой Азии, культур эллинистических государств и, конечно же, могучей славянской культуры. Иначе не могли бы, даже в пылу полемики, быть произнесены приписываемые Патриарху Никону (1605–1681 годы) слова: «По роду я русский, но по вере и мыслям – грек». При этом надо четко понимать, что западноевропейская цивилизация всегда была и остается наследницей Римской империи. Христианство стало официальной государственной религией империи в 313 году – за целое столетие до взятия Рима вестготами в 410 году и за полтора столетия до захвата Рима вандалами в 455 году. Именно поэтому папство отчаянно, насколько хватало сил, до последней возможности противостояло Ренессансу, то есть обращению к языческой (!) античности, Реформации, отнявшей у Католической церкви верующих и сферы влияния (народы, выбравшие Протестантство), формированию национальных государств в Европе, отнявшему власть над обширными территориями, развитию науки, против которой боролась инквизиция, распространению ислама, который сокращал пределы досягаемости власти Рима. Случись историческая возможность, кто знает, не стали бы новые крестовые походы возвращать все утраченное до последней пылинки с решимостью большей, чем была у крестителей доколумбовой Америки?
Но и те силы, явления, тенденции, которые в Западной Европе (а следовательно, в Америке, Австралии, Новой Зеландии, всюду, куда попали – западные европейцы) уводили от наследия Древнего Рима, не могли не унаследовать древнеримской «генетики», ибо в борьбе с доминировавшими мировоззрением и политикой изначально католической Европы вынуждены были усвоить элементы структуры мышления материнской для себя римской культуры. Рим всегда провозглашался центром Вселенской церкви.
Понятие «Вселенская» объединяет в себе два смысла:
а) Церковь Бога – Создателя Вселенной;
б) мировая религия, члены которой всегда, дабы спасать души человеческие, несли свою веру во все уголки планеты.
Русский религиозный философ В. Соловьев пишет [74]: «Перенесение в Рим верховной власти, установленной Христом в лице апостола Петра, есть… факт, подтверждаемый церковным преданием… Что же касается вопроса, как и в каких формах власть Петра перешла к римскому епископу, то здесь мы имеем дело с исторической проблемой, научное разрешение которой, ввиду отсутствия формальных свидетельств, представляется невозможным.
…здесь мы… можем усмотреть некоторое сходство с Римской империей, в известном смысле прообразовавшей Римскую Церковь.
Рим был бесспорным центром Империи, и поэтому власть лица, провозглашенного в Риме императором, получала немедленное признание во всем мире, не спрашивавшем, кто вручил ему эту верховную власть – Сенат ли, преторианцы, или воля черни.
В исключительных случаях, когда император был избран вдали от Рима легионами, первой его заботой было отправиться в императорский город, впредь до согласия которого с его избранием таковое рассматривалось всеми как предварительное и временное.
Рим Пап стал для всего христианского мира тем, чем был Рим Кесарей для мира языческого.
Епископ Рима являлся, как таковой, верховным пастырем и учителем всей Церкви, и никому не было дела до способа его избрания, зависевшего от обстоятельств и исторических условий.
…Бывали исключительные случаи, когда избрание могло представляться сомнительным, и история знает антипап.
…Если и могли быть случаи, что для совершения таинства евхаристии взято было фальсифицированное и даже отравленное вино, то разве это кощунство наносило хотя бы малейший ущерб самому таинству?
…Допустив даже, что апостол Петр никогда телесно не был в Риме, можно с религиозной точки зрения утверждать факт духовной и мистической передачи его верховной власти епископу вечного города.
История первых времен христианства сообщает нам яркий пример подобной передачи. Апостол Павел в порядке природном не связан с Иисусом Христом, он не был свидетелем земной жизни Спасителя, и признание его не было видимым и явным; и тем не менее он почитается всеми христианами за одного из величайших апостолов. Апостольство его было открытым на глазах у всех служением в Церкви, и, однако, начало этого апостольского служения – связь Павла с Иисусом Христом – является фактом мистическим и чудесным.
Как явление сверхъестественного порядка создало первоначальную связь между Иисусом Христом и Павлом и сделало этого последнего апостолом язычников, причем это чудесное призвание не помешало, однако, дальнейшей деятельности апостола стать в естественные условия человеческой жизни и исторических событий, – так и первая связь между апостолом Петром и римским епископским престолом – связь, положившая основание папству – могла стоять в зависимости от некоторого мистического и трансцендентного акта, что нисколько не отнимает у самого папства, раз оно сложилось в определенное известное историческое явление, характера правильного социального учреждения, проявляющего свою деятельность в обычных условиях земного существования».
Рассуждения В. Соловьева «о правильном социальном учреждении, проявляющем свою деятельность в обычных условиях земного существования» интересны. Но остаются вопросы, не ответив на которые, западноевропейская цивилизация не может гармонично развиваться, ибо многие века на площадях европейских городов на кострах сжигали людей (десятки тысяч), крестоносцы несли смерть народам, находящимся за тысячи километров от их родовых замков, были уничтожены самобытные культуры доколумбовой Америки, в XX веке оказалось возможным сожжение Хиросимы и Нагасаки…
Как относиться к претензиям Рима на вселенскую исключительность, выразившимся в отношении к Константинополю или, например, Новгороду, граждане которого погибали в 1242 году, сражаясь в дружине князя Александра Невского с рыцарями Левонского ордена, если большая часть землян говорит [6, 75, 76]: 1. «Нет Бога, кроме Аллаха и Мохаммед – Пророк Его».
Пророк Аллаха Мохаммед родился в городе Мекке, жил и похоронен в городе Мединат-ун-наби или Городе Пророка Медине.
«Медина, – сказал Мохаммед, – стала для меня той корзинкой из тростника, в которой Моисей плыл по Нилу».
2. «Нет надобности в Боге как творце, спасителе… то есть вообще в безусловно верховном существе; и, наоборот, остается возможность признания „не высших“ божеств; Бог как высшее существо имманентен (внутренне присущ) достигшему освобождения человеку, что по существу, означает тождественность человека Богу».
Основатель буддизма Гаутама, известный впоследствии как Будда, родился в Северной Бенгалии к югу от Гималаев, примерно за 550 лет до рождения Христа. В Тибете в священном городе Лхаса на вершине Поталы, или Горы Будды, расположен крупнейший в мире буддийский монастырь и дворец Далай-Ламы – духовного главы буддистов.
3. «Бог недоступен человеческому пониманию, однако он является единственной подлинной реальностью; все остальное – иллюзия. Бог известен под многими именами и все они священны; поклонение Богу осложняется ритуалами, но облегчается благочестивыми размышлениями и преданностью вере».
Священный свод религиозных текстов, известный как Гуру Грант Сагиб, излагающих сикхизское вероучение, составленное десятью гуру, первым из которых был гуру Нанак, хранится в Индии в Золотом храме в бессмертном городе Амритсаре.
4. «Творец Брахма создал принцип всеобщности, согласно которому в результате действий всех существ во Вселенной возникает цепь причинно-следственных связей, ведущая все материальные и духовные субстанции к возврату в блаженство нирваны, заключенной в нем самом как единой духовной сущности.
Сарасвати, его супруга и партнерша в любовных утехах, излучает свет более яркий, чем 10 миллионов лун. Она мать Священного Писания, воплощение естества природы и покровительница искусств, из которых самое важное и ценное – искусство любви.
Священны для Брахмы и Сарасвати 5 органов чувств: глаза, уши, нос, рот и кожа; в жизни люди используют их все, чтобы понять суть духовного начала, высшее ощущение которого воплощено в сексуальном оргазме, когда все эти чувства напряжены до предела».
Обо всем этом можно прочитать в священных индуистских текстах или узнать, посетив храмы Индии. Можно было бы продолжить. Не стал ли Константинополь центром христианского мира после решений императора Константина I, которого христианская церковная традиция называет равноапостольным, перенести столицу империи (то есть все «правильные социальные учреждения, проявляющие свою деятельность в обычных условиях земного существования») в основанный им и названный его именем город? Ведь у Империи с 330 года была одна (!) столица – Константинополь, а не две.
Константинополь унаследовал права столицы Римской империи не после падения Рима, кто так думает, глубоко заблуждается, а за 125 лет (!) до захвата вечного города варварами и оставался столицей в течение 1100 лет (!), пока существовала империя. И произошло это в высшей степени законно, как ничто другое в истории Европы законно! От Этрусского царства до падения Константинополя история государственного образования, которое после завершения долгого исторического пути известно нам как Византийская империя, не имеет ни белых пятен, ни исторических разрывов.
Дважды Римская империя административно делилась на части с самостоятельным управлением – в 284–324 годах (то есть еще до Константина I и только на 40 лет) и с 395 года до падения Рима (то есть на 15 лет, если считать, что Рим был захвачен готами в 410 году, или на 81 год, если последним сроком признать день окончательной ликвидации Западной империи), и деление это было законным и в обоих случаях представляло из себя реорганизацию изначально единой государственной системы. Причем после раздела империи на западную и восточную территории западные императоры, покинув Рим, жили в городах Равенне и Медиолане. Более того, императору Византии Юстиану I (482–565 годы) удалось отвоевать у варваров ранее контролируемые Римом земли в Италии и Испании, расширить свое государство за счет завоеваний в Африке. А в 552–756 годах (204 года!) Рим находился под прямой и непосредственной властью Византии и не был при этом столицей.
Постепенно (шаг за шагом в течение 200 —! – лет) город превращался в религиозный центр и место паломничества западных христиан, а императоры Византии постепенно передали управление городом римским епископам – папам.
Именно после освобождения Рима от власти Византии папа Лев III в 800 году короновал Карла Великого императором. Притом Рим так и не стал столицей империи. С 756 года до присоединения в 1870 году Рима к Итальянскому государству существовало теократическое государство Папская область. В 1929 году оно было возрождено на части территории Рима (при Муссолини). Это Ватикан – папское государство-город и резиденция главы католической церкви. В 1084 году вечный город вновь был разгромлен и разграблен вторгшимися в Италию норманнами.
