Текст книги "Тайна Санкт-Петербурга. Сенсационное открытие возникновения города. К 300-летию основания"

Автор книги: Виктор Курляндский

Программа развития Римского государства, появившегося в результате захвата силой власти у этрусского царя и утвердившего себя в войнах с этрусской армией на Апеннинах, строилась на искреннем убеждении римлян, что им позволено присваивать все лучшее, что они могут взять силой у кого бы то ни было. Римский поэт Вергилий о заимствовании римлянами достижений других народов пишет в шестой книге своей поэмы «Энеида»:

 
Excudent alii spirantia mollius aera —
Cred(o) equidem – vivos ducent de marmore voltus;
Orabunt causas melius caelique meatus
Describent radi(o) et surgentia sidera dicent:
Nu reger(e) imperio populos, Romane, memento —
Haec tib(i) erunt artes – paciqu(e) imponere morem,
Parcere subjectis et debellare superbos.
 
 
Смогут другие создать изваяния живые из бронзы,
Или обличья мужей повторить во мраморе лучше,
Тяжбы лучше вести и движенья неба искусней
Вычислят иль назовут восходящие звезды, – не спорю:
Римлянин! Ты научись народами править державно —
В этом искусство твое! – налагать условия мира,
Милость покорным являть и смирять войною надменных!
 

(Пер. С. Ошерова)

Рим столетиями жил за счет того, что завоевывал соседей. После покорения Италии римская экспансия вышла за пределы Апеннинского полуострова. Три Пунические войны с Карфагеном, три Македонские войны за господство над Балканским полуостровом, Сирийская война за влияние в Малой Азии…

На заседании сената 13 января 27 года до н. э. Октавиан заявил о своем намерении уйти в частную жизнь, но «уступил» просьбам сенаторов принять ряд полномочий, фактически закрепивших за ним верховную власть. Сенат преподнес Октавиану титул «Август» (возвеличенный богами). С этого момента Рим стал столицей империи, и жрецам оставалось только ждать 330 года.

Во II веке Римская империя достигла своего наибольшего территориального расширения. Наивысшее процветание достигнуто было при императорской династии Антонинов (96–192 годы).

В правление Диоклетиана и Константина I императорская власть была окончательно признана абсолютной и божественной, а император – государем и господином. Идея святости власти императора получила поддержку церкви после признания христианства государственной религией.

В 330 году Константин I переносит столицу Римской империи в город Византии, названный им в свою честь Константинополем. Уже после его смерти в 395 году империя была поделена на две части – восточную и западную, со столицами в Риме и Константинополе.

Первые исторические свидетельства о христианах встречаются у римских историков Корнелия Тацита (55–120 годы) и Светония (70–140 годы) и в письмах римского чиновника Плиния Младшего (61–113 годы) [126]: «Хотя эти свидетельства написаны в пренебрежительном и грубом тоне, они определенно указывают на то, что при Тиберии Понтием Пилатом был казнен Христос (около 30 года), на некое „смятение среди римских иудеев из-за некого Христа“ (около 50 года) и на то, что в 64 году при Нероне и в 112 году при Траяне были гонения на христианские общины, которые уже стали достаточно многочисленны, так что римское правительство было вынуждено обратить на них внимание».

Миланским эдиктом Константина I в 313 году христианство провозглашается государственной религией. В 410 году готы и в 455 году вандалы разрушили Рим.

Христианское учение, важнейшим элементом которого является идея всеобщей любви, пройдя сквозь осмысление гражданами и рабами одной из самых милитаризованных и жестоких за всю мировую историю империй, было после разрушения Рима еще раз переосмыслено и в условиях междоусобиц и борьбы за выживание усвоено варварами. Вождей племен, установивших контроль над Западной Европой, в новой религии привлекло то же, что и римских императоров. Вера в одного Бога на Небе очень была созвучна единоличной власти «сильного» человека на Земле. Насколько успешным был этот процесс, видно по степени произведенной людьми, захватившими власть на осколках империи, варваризации континента.

В работе [63] приводятся доказательства открыто вакхической практики христианских богослужений в раннесредневековых Италии и Франции, где литургии часто превращались в оргии, что привело к широкому распространению венерических болезней и вызвало необходимость использования инквизиции для проведения жестких реформ как в церкви, так и в светской жизни Западной Европы. Владимир Набоков характеризует то время такими словами [78]: «…разыгрывались бесхитростные мистерии и грубоватые басни. Черти с рогами, скупцы с мешками, сварливые жены, толстые мельники и пройдохи дьяки – все эти литературные типы были до крайности просты и отчетливы. Моралью кормили до отвала суповой ложкой. Разглагольствовали звери – домашний скот и лесные твари, – каждый из них изображал собой человеческий атрибут, был символом порока или добродетели». И это после столетий торжества античной культуры!

Не вся бывшая территория Римской империи пострадала. Византийская империя, объединившая греков, сирийцев, армян, грузин, египтян, эллинизированные после походов Александра Македонского народы Малой Азии, выдержала натиск варваров и не знала серьезных неприятностей до XV века. А деградировавшая Западная Европа осуществила первую осознанную попытку создать предпосылки построения культуры новой христианской цивилизации только через триста (!) лет, в конце VIII века. Католическая церковь и при поднявшаяся над варварством королевская династия во Франкском государстве, охватывающем значительную часть Западной Европы, оказались вследствие сложных экономических и политических процессов готовыми поставить на повестку дня европейской политики вопрос о возможности частичного восстановления той целостности, которая когда-то называлась Западной Римской империей.

В 800 году Папа Римский Лев III короновал короля франков Карла Великого короной императора. Союз Христианской церкви и освященной Святым Крестом светской власти – власти во всех отношениях сильного императора – стал правовой и концептуальной основой религиозного, политического и культурного объединения Западной Европы. Но провозгласить рождение империи и даже продемонстрировать раздробленной Европе силу в военных стычках и сражениях было недостаточно. Образцом империи для новых европейцев, который необходимо было превзойти, была Византия, сумевшая сохранить на востоке континента величие и многие традиции Римской империи. Начался период, названный позже Каролинским Возрождением.

Карл Великий собирает при своем дворе лучших из доступных ему образованных и умных людей Европы и ставит перед ними задачу создать стройную многоуровневую систему подготовки высших вельмож, государственных сановников, элиты, способной обслуживать интересы франкской державы, на которых он мог бы опереться в своих планах подчинить себе народы, живущие в границах погибшей Римской империи. И интеллектуалы VIII столетия разрабатывают доктрину культурной работы, предусматривающую согласование деятельности церкви и внецерковных центров образования и воспитания. Вырабатывается «учительский канон» (канонический текст Библии, свод реформированных литургических обрядов, образцовый сборник проповедей на все случаи жизни и смерти, программа обучения и рекомендуемые источники знаний для учащихся, находящихся на разных ступеньках общественной лестницы). Создается сеть школ и высший центр совершенствования личности, названный историками «Академией Карла Великого». Отбираются и готовятся учителя. Пишутся и распространяются книги, способствующие развитию культуры. Поощряются восстановление во всех сферах человеческой деятельности на всей территории империи, насколько это возможно, не противоречащих христианству элементов греко-римской культуры, соединение их с народными германо-романскими и христианскими традициями и создание на этой основе полноценной самобытной новой европейской культуры.

Энтузиастам нового европейского образования удалось осуществить самые смелые планы и надежды. Средневековая ученость была книжной, знания и мудрость черпались из Библии или даже из трижды проверенных и выхолощенных комментариев к Священному Писанию. Интерес к античности оказался показным, формальным и вскоре после смерти Карла Великого сошел на нет. До истинного возрождения Европы – до Европейского Ренессанса – было еще далеко. И все же западноевропейская христианская цивилизация пошла по своему пути развития – противоречивому, но своему.

Когда в 395 году на престол в Константинополе взошел первый император Византийской империи Аркадий, Византия объединяла земли, населенные греками и эллинизированными народами (египтянами-коптами, сирийцами, малоазийскими народами, фракийцами, иллирийцами, армянами, грузинами,), готами (с IV века), славянами (с VI века), арабами (с VII века), печенегами, половцами (с XI века), многими малыми народностями. В отличие от Западной Европы восточная крона дерева, под названием Римская империя, трансформировалась и превращалась из языческого в христианское государство постепенно и органично. Не была повреждена ни одна, даже самая нежная веточка.

Византийская культура стала продолжением греческой культуры, взяв лучшее из древних римских, греческих и восточных, эллинистических традиций, оставив в качестве государственного греческий язык (и латинский до VI века), а значит, сохранив для себя древние произведения литературы, труды по философии, научные сочинения, многочисленные специальные тексты и инструкции, аккумулировавшие опыт предшествующих поколений в сферах производства, строительства, хозяйственной деятельности, сельского труда и так далее (напоминаю, что греческий язык многие столетия был международным языком науки и ремесла).

Не зная катаклизмов и серьезных кризисов, византийцы столетия истратили на осмысление мировоззренческих расхождений язычества и принятого ими безоговорочно христианства. Все полезное из предшествующей религиозной культуры влилось в жизнь христианскую и ее обогатило [6, 63, 67]: «В те годы, когда Западная Европа едва ли была в состоянии вспомнить хоть что-нибудь о своем славном пропилом, византийское государство поощряло соблюдение древних традиций Римской империи и Древней Греции. Авторитет Библии поддерживался в том числе и благодаря традиционному уважительному отношению к мудрости, наполнявшему памятники античной философии, которые были доступны и никогда не покидали мир византийцев.

Древнегреческая культура от самых корней своих всегда жила свободой в интеллектуальной, в духовной сферах и отвергала любой монополизм, всякий диктат в распространении знаний.

Поэтому христианские истины и идеалы не вытесняли, а органично дополняли, обогащали древние культуры народов Византии».

Постдревнеримская культура пошла по двум разным дорогам [6]: «Для византийской культуры была характерна тяга к систематизации, к смысловому порядку, что хорошо согласовывалось с христианским мировоззрением (четко разделяющим и противопоставляющим божественное – скрытое, земному – доступному непосредственному восприятию) и корнями уходило в греческую классическую философию (особенно пифагорейско-платоновскую и Аристотеля) с ее тенденцией к классификации и стремлению постигнуть „истинный“ (мистический) смысл явлений.

От западноевропейской средневековой культуры византийская культура отличалась:

а) более высоким (до XII века, пока мощь империи не была подорвана нашествиями извне) уровнем материального производства;

б) устойчивым сохранением античных традиций в просвещении, науке, литературном творчестве, изобразительном искусстве, быте;

в) поддержкой государством научного и художественного творчества (в столице империи – Константинополе – существовали научные, философские и художественные школы, определявшие интеллектуальный уровень, моду и художественный вкус на периферии, государство финансировало изучение арабской медицины, памятников восточной литературы, арабской и персидской математики.

г) верой в возможность индивидуального спасения, тогда как западная церковь ставила спасение в зависимость от таинств, то есть от акций церкви-корпорации;

д) личностной, а не иерархической трактовкой понятия „собственность“».

Но главное, что отличало византийскую культуру от западноевропейской, – это отношение к учености. Для Византии типична фигура ученого, пишущего по самым разнообразным отраслям знаний – от математики до богословия и художественной литературы (Иоанн Дамаскин, VIII век, Михаил Пселл, XI век, Никифор Влеммид, XIII век, Феодор Метохит, XIV век).

Инакомыслие трактовалось как уклонение человека от благого пути. Но «боролись» с отступниками-еретиками, а точнее, с ересью не инквизиция, а государственные научные (!) учреждения, ученые. Ересь считалась преодоленной, если ученые, к которым государство обращалось за помощью, находили убедительные доказательства ошибочности еретических суждений. О результатах научных исследований сообщалось всем желающим. И исследователи ереси с интересом и благодарностью выслушивали любые суждения о их труде и отвечали на возникшие вопросы.

Переходный период преобразования позднеантичной в византийскую культуру был длителен и состоял из ряда этапов [6]: «1) IV – середина VII века – период перехода от античной к средневековой культуре; несмотря на кризис античного общества, в Византии еще сохраняются его основные элементы, а становление христианского богословия органично сочетается с сохранением достижений античной научной мысли;

2) середина VII – середина IX веков – культурный спад, связанный с утратой Византией восточных провинций, не столь глубокий, как в Западной Европе, где причиной культурного краха стало изначально исковерканное понимание христианского учения;

3) середина IX–XII века – культурный подъем; всплеск интереса к античным традициям, переход от формального использования к глубокому усвоению, переосмыслению и научной систематизации античного наследия во всех сферах культуры;

4) XIII – середина XV века – переосмысление средневекового мировоззрения, возвращение к античным корням культуры».

Культура Византии оказала большое влияние на соседние страны (Болгарию, Сербию, Русь, Армению, Грузию) в области литературы, изобразительного искусства, религии. К сохраненному византийцами античному наследию обратились западные европейцы в эпоху Ренессанса и Реформации, когда ослабло давление католической церкви. Вся история средневековой Европы протекала под впечатлением фактов о жизни в Византийской империи, которые распространялись по свету, как прекрасные сказки [6]: «В Византии сохранялись традиции античной образованности, и до XII века просвещение находилось на более высоком уровне, чем где-либо в Европе.

В программу на разных уровнях обучения входили: орфография, грамматические нормы, произношение, принципы стихосложения, ораторское искусство, искусство изящного письма и умение составлять документы, арифметика, геометрия, астрономия, география, учение об окружающей природе, музыка, история, этика, логика, философия, право, экономика, политика. До VII века учебная программа основывалась на мифологии языческих религий.

Продолжали функционировать сохранившиеся с эпохи античности высшие школы в Афинах, Александрии, Бейруте, Антиохии, Газе, Кесарии Палестинской. С 425 года действовала высшая школа в Константинополе – государственное учреждение, в котором преподавали более 30 профессоров. В середине XI века в Константинополе были открыты юридическая и философская школы.

В XII веке высшая школа переходит под покровительство церкви и на нее возлагается задача борьбы с ересями и толкование Священного Писания (в Западной Европе это были делом инквизиции и лично Папы Римского).

В школе, созданной при церкви святого Апостола в Константинополе, помимо традиционных предметов преподавали медицину.

В Византии существовали библиотеки императора, патриарха, монастырей, высших школ и частных лиц. Во многом именно это позволило Византии оставаться почти до последних дней своего существования передовым государством Европы в области производства в ювелирном, шелкоткацком ремеслах, монументальном строительстве, кораблестроении, изготовлении поливной керамики, стекла, стеклоделия. Только в XV веке итальянское текстильное производство смогло превзойти византийских конкурентов. Но и в этом видна интеллектуальная и духовная победа Византии: в Италии началось Возрождение на принципах, которые всегда отстаивало восточное христианство, и свобода позволила текстильщикам Флоренции применить идеи Константинополя.

Естественные науки в Византии в отличие от Западной Европы развивались и ушли дальше античных. Например, приписываемое Галилео Галилею открытие факта, – что ускорение свободного падения тел не зависит от их тяжести, принадлежит византийцу Иоанну Филопону; архитектор и инженер Анфимий из Тралл, известный как строитель храма святой Софии, разработал основы оптики кривых зеркал и использовал зеркала как концентраторы солнечной энергии (в Риме его заточили бы в застенки инквизиции, едва увидев у него в руках кривые зеркала).

В Византии был создан огневой телеграф, впервые применены буквы в качестве алгебраических символов и автоматы, приводимые в движение водой, которые украшали Большой дворец в Константинополе».

За полторы тысячи лет до рождения основоположника кибернетики Норберта Винера человечество впервые познакомилось с устройствами, передающими информацию, логическими автоматами, первыми алгоритмами и алгоритмическим языком.

Ученые Византии продолжали изыскания языческих жрецов [6]: «Подъем естественных наук можно проследить в Византии с середины IX века. Влияние христианства на византийские естественные науки выразилось в попытках создать целостное описание космоса, в котором живые наблюдения переплетались с благочестивой морализацией и раскрытием аллегорического смысла, будто бы заключающегося в природных явлениях. При этом астрономы полагали, что учение о шарообразности Земли не противоречит Библии, предложили реформу календаря, предсказывали солнечные затмения, а астрологию (прямое связывание движения небесных светил с человеческой судьбой) осуждали.

Византийцы обладали большими традиционными (идущими из Египта), практическими навыками в химии, необходимыми для производства красителей, цветной поливы, стекла. Алхимия, тесно переплетавшаяся с магией, была распространена в ранневизантийский период, и, может быть, в какой-то мере с ней связано крупнейшее химическое открытие того времени – изобретение в конце VII века „греческого огня“ (самовозгорающейся смеси нефти и селитры), использовавшегося для обстрела вражеских кораблей и укреплений).

Зоология, ботаника, агрономия носили чисто описательный характер: существовала императорская коллекция редких животных в Константинополе, были созданы руководства по агрономии, коневодству, книга о соколах и даже о носорогах.

Минералогия занималась описанием камней и типов почвы.

Византийская медицина основывалась на античной традиции. Несмотря на христианское отношение византийцев к болезни как к ниспосланному богом испытанию и даже как к своеобразному соприкосновению со сверхъестественным (особенно эпилепсия и помешательство), в Константинополе существовали больницы со специальными отделениями (хирургическое, женское) и медицинскими училищами при них. Были написаны книги о свойствах пищи и лекарственных препаратах, которыми Западная Европа пользовалась еще в XVII веке».

Выдержав, в отличие от Западной Европы, натиск варваров, Византия сохранила античные города, их архитектуру, их самобытность. А с IX века начинается подъем византийских городов (Коринфа, Фив, Афин, Эфеса, Никеи) уже как средневековых центров ремесла, где ремесленное производство под контролем государства управляется корпорациями и ассоциациями ремесленников, и перевалочных пунктов транзитной торговли между Востоком и Западом. Таким образом, очевидно, что Константинополь оказался во всех отношениях достойным тех надежд, которые возлагали на него египетские жрецы, осуществляющие Великую Мистерию Исиды.

Продолжение Византией традиций Римской империи наиболее ощущалось в сохранившихся традициях благоустройства жизни [6]: «Высочайшего подъема зодчество Византии достигает в VI веке. По границам страны возводятся укрепления. В городах сооружаются дворцы и храмы, отличающиеся подлинно имперским великолепием. Завершаются поиски синтетического культового здания, объединяющего базилику с купольной конструкцией, возводятся большие купольные, крестообразные в плане храмы. Шедевром среди купольных базилик является храм святой Софии в Константинополе, построенный в 532–537 годах.

Античные мотивы сохраняются в изделиях художеств, ремесла – в изделиях из камня, кости, металла, в церковных мозаиках, отражающих красочность реального мира, в книжной миниатюре, во всех видах живописи, включая первые иконы.

В IX–X веках росписи храмов приводятся в стройную систему. Стены и своды церквей сплошь покрываются мозаиками и фресками, расположенными в строго определенном иерархическом порядке и подчиненными композиции крестово-купольной постройки. В интерьере создается проникнутая единым содержанием архитектурно-художественная среда, в которую включаются также и иконы, размещаемые на иконостасе.

Расцвет переживает в Византии декоративно-прикладное искусство: художественно оформленные ткани, многоцветная перегородчатая эмаль, изделия из слоновой кости и металла.

В XIII – начале XIV века пика расцвета достигает живопись, в которой развивается внимание к конкретно-жизненному содержанию, к реальным взаимоотношениям людей, пространств, повествовательно-жанровым мотивам».

Истинным наследником Византийского музыкального искусства (а значит, музыкального наследия древних цивилизаций Африки, Азии и Европы) является Православная Русь. Именно в этом корни нашего авторитета в области музыки (искусства музыкантов-исполнителей, композиторского искусства, хореографии).

Взаимоотношения Византии и Киевской Руси стали играть большую роль во внешней политике Византии начиная с IX века [6]: «После осады Константинополя войсками киевского князя Олега (907 год) византийцы были вынуждены заключить в 911 году выгодный для русских торговый договор, способствовавший развитию торговых связей Руси и Византии – пути „из варяг в греки“.

Между Византией и Киевской Русью при киевском князе Владимире Святославиче был заключен союз, русские помогли императору Василию II подавить в 987–989 годах внутригосударственный мятеж, а византийская династия согласилась на брачный союз византийской принцессы Анны с киевским князем Владимиром, что способствовало сближению Византии с Русью».

В 988–989 годах Киевская Русь приняла православие. В течение пяти столетий (!) славянская Русь и рождающаяся Россия учились у Византии, взяв из чистейшего источника духовности целый мир.

Западная Европа испытывала влияние Византии, но во многом как анти (по отношению к католической) культуры. Константинополь был взят штурмом турецкой армией 29 мая 1453 года. Византийская империя прекратила свое существование, ее территория вошла в состав Османской империи. Именно поэтому с большинством из античных авторов, как и с трудами византийцев (например, Михаила Пселла), Западная Европа познакомилась после 1490 года (неизвестно, что легче было для европейцев: поверить, что существует открытая в 1492 году Америка, или осознать глубинные корни своей собственной истории).

Центром их изучения стал кружок гуманистов во Флоренции – так называемая Платоновская Академия, открыто действовавшая с 1459 года. Рим отвергал все, что проистекало от Константинополя.

Почему разногласия между двумя ветвями христианства за более чем тысячелетие так и не были урегулированы? Протоирей Александр Мень в работе [68] высказывает интересную мысль. Он говорит, что, «казалось бы, никто из Двенадцати (Апостолов – учеников Иисуса Христа) не был в состоянии понять Христа, как понял бы его образованный и талантливый человек, а таких учеников Иисус без труда нашел бы в Иерусалиме, и это придало бы Его общине больший авторитет… Но… случись по-иному, судьбе Евангелия грозило бы то, что произошло, например, с учением Сократа. Платон, пропустивший его через призму своего гения, так переосмыслил идеи Учителя, что от них осталась лишь тень, а в конце концов исчезла и она. Двенадцать же, мало способные к творческой переработке Евангелия, ограничатся тем, что дословно запомнят слова Учителя…».

И Александр Мень делает вывод [68]: «Именно благодаря им дух и в значительной мере буква Благой Вести будут донесены до нас чистым, незамутненным источником». 3 точки зрения теории передачи информации все верно. Но в то же время в течение как минимум 1440 лет в Западной Европе только и занимались тем, что «дословно запоминали слова Учителя», «не в состоянии понять Христа», ибо боялись, что, «пропустив их через призму гения, от них осталась бы лишь тень, а в конце концов исчезла и она».

При этом с помощью инквизиции от людей отсекали какую бы то ни было другую, кроме «буквы Благой Вести», информацию, а гениев, способных думать, уничтожали.

Ф. М. Достоевский в «Сне смешного человека» гениально, в нескольких строчках, очень страшных, если в них вдуматься, иносказательно рассказывает историю западно-европейской христианской цивилизации: «Они познали скорбь и полюбили скорбь, они жаждали мучения и говорили, что истина достигается лишь мучениями.

Тогда у них явились казни.

Когда они стали злы, то начали говорить о братстве и гуманности и поняли эти идеи.

Когда они стали преступны, то изобрели справедливость и предписали себе целые кодексы, чтобы сохранить ее, а для обозначения кодексов поставили гильотину.

Они чуть-чуть лишь помнили о том, что потеряли, даже не хотели верить тому, что были когда-то невинны и счастливы. Они смеялись даже над возможностью этого прежнего их счастья и называли его мечтой…

Утратив всякую веру в бывшее счастье, назвав ее сказкой, они до того захотели быть невинными и счастливыми вновь и опять, что пали перед желаниями сердца своего, как дети, обоготворили это желание, настроили храмов и стали молиться своей же идее, своему же „желанию“, в то же время вполне веруя в неисполнимость и неосуществимость его.

И, однако, если бы только могло так случиться, что они возвратились в то невинное и счастливое состояние, которое они утратили, и если бы кто-нибудь вдруг им показал его вновь и спросил их: хотят ли они возвратиться к нему? – то они, наверное бы, отказались…

Они воспевали страдания в песнях своих.

Я ходил между ними, ломая руки, и плакал над ними, но любил их, может быть, еще больше, чем прежде, когда на лицах их еще было страдание и когда они были невинны и столь прекрасны.

Я полюбил их оскверненную ими землю еще больше, чем когда она была раем, за то лишь, что на ней явилось горем».

Провозглашение в новое время приоритета прав человека, в частности, права свободно получать информацию (то есть с точки зрения все той же теории передачи информации, права на информационный шум) не изменило положения. В Византии же, а затем в Киевской Руси все было принципиально иначе – был выбор, было глубокое осмысление, сознательное принятие православия. Символично, что на Балканы – в Македонию, Грецию – христианство принес Святой Павел, который не входил в число избранных Христом Двенадцати.