Текст книги "Пункт назначения 1991. Целитель (СИ)"

Автор книги: Виктор Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 8. Кольцо и карта

Теткины слова всех основательно напугали. Я так и не понял, что конкретно случится, если ритуал не будет завершен. Но выяснять это, не имел не малейшего желания. Остальные оказались со мной солидарны. Влад гнал. Макс Леонидов с Колей Фоменко пели. Девчонки перешептывались на заднем сидении. Я молча смотрел в окно.

Думал о том, что успел основательно подзабыть, каким был мой родной город всего-то тридцать лет назад. Тихий, уютный, спокойный. Не было в нем той сумасшедшей суеты, которая появится совсем скоро. Не было равнодушия и наплевательства. Не фонило безграничным эгоизмом и борьбой за «личное пространство».

Этот город тридцатилетней давности мне нравился куда больше. Жаль, что все не вечно. Новое время, новые ценности, новые идеалы не за горами.

– А ты что? – Вдруг громко спросила Вика.

И я словно очнулся, прислушался. Вера рассмеялась, ответила:

– Господи, какую же дуру мне пришлось из себя корчить, просто, форменную идиотку.

Вика восхищенно охнула.

– Я бы так не смогла. Правильно, что вы меня не пустили.

Я невольно улыбнулся. Конечно, правильно. Вере проще, столько лет она прожила с отметиной на лице. Такие вещи закаляют. Девушка подтвердила мои слова:

– Ничего, Вик, я привыкла к тому, что все на меня смотрят, тычут пальцами. Ничего…

– Ты у меня красавица, – многозначительно выдал Влад, – а остальные – дураки.

Я опять уставился в окно, погрузился в свои мысли. Что дальше? Вот завершим мы сегодня ритуал. Ночью я, наверняка, попаду в гости к бабе Дусе, выясню у нее, как лучше наказать врача, чтобы напрочь отбить желание наживаться на чужой беде. Чтобы разорвать порочный круг. А что потом?

Кто даст гарантию, что у Льва только один карманный медик? Мне совсем не верилось в такую возможность. Все это, скорее всего, поставлено на поток. Сколько таких беспринципных лекарей трудится на нашего доброго барина? Кто знает? Кто может сказать?

Нет, наказать врача стоит непременно, но кардинально ситуацию это не исправит. Выход напрашивался другой. Жестокий, беспощадный. Мне он не нравился. Я гнал от себя эту мысль, но при этом отчетливо понимал, что вынужден буду сделать это. Сделать для того, чтобы спасти невинных людей, таких как Викин одноклассник, чтобы защитить своих близких, чтобы обезопасить себя. Черт.

Все, стоп. Пока не стоит думать об этом. Ночью, все ночью. В нави. В доме старой ведьмы. С ней надо будет обсудить этот вопрос. В одиночку принимать такое решение я был не готов. Душегубство никогда меня не прельщало. Тем более душегубство такое рациональное, распланированное.

– Приехали. – Сказал вдруг Влад.

Я глянул в окно, действительно, приехали.

– Чего сидишь? – он толкнул меня в плечо. – Ключи гони!

– Ах, да…

Моя рука полезла в карман. Протянула назад связку. Вера перехватила, сжала в кулачке, открыла дверь, почти уже вылезла.

– Ой, – вдруг опомнилась она, – где его искать-то?

– Я не убирал. Все там же, на столике, где вчера и оставили.

– Я с тобой. – Вика открыла вторую дверь и тоже выскользнула на улицу.

Вера засунула голову в салон:

– Мальчики, ведите себя хорошо, не балуйтесь, мы скоро!

Девчонки дружно захихикали и скрылись в подъезде. Влад проводил их с улыбкой. Потом обернулся ко мне и мигом стал серьезным.

– Ты чего такой смурной? Колись, чего надумал!

Усмешка у меня вышла не слишком веселой. В этой компании мысли мои читали все, кому не лень – от бабы Дуси до Васеньки. Я посмотрел на Влада и неожиданно для себя ответил:

– Думаю, что делать дальше. С врачом и во всем остальным.

Влад сжал губы. Взгляд его стал злым.

– Что тут думать? – Спросил он почти равнодушно. – Кончать нужно этого гада.

Я от него не ожидал такой откровенности. Решил уточнить осторожно:

– Которого?

– Льва, конечно. Не врача же! Врач так, всего лишь пешка. Не станет его, Лев найдет себе другого.

Я не стал говорить, что уверен почти на сто процентов – исполнитель в арсенале барина не один. Возможно, их даже не один десяток.

– Хорошо, – сказал я, стараясь, не выдать своего волнения, – и как ты предлагаешь его кончать?

Влад тут же отвернулся к подъезду, глянул, не идут ли девчонки.

– Вот этого я не знаю, – сказал он, не оборачиваясь. – Это тебе решать. Ты же у нас шаман. Только сделать все надо так, чтобы никто ничего не понял.

Я одобрительно хмыкнул. Ничего себе задачка!

– Ты с Викиной бабушкой посоветуйся. Она женщина мудрая, она плохого тебе не подскажет.

Он снова высказал вслух мои мысли. Поэтому я согласно кивнул, забыв, что друг меня сейчас не видит. Влад же продолжал развивать мысль:

– И да, – сказал он, – имей ввиду, Вера тоже за. Мы с ней вчера уже обсуждали это. И она тоже готова помогать. Вот так. – Он обернулся ко мне, твердо глянул в глаза и повторил: – Вот так. Мы с тобой. И прекращай изводить себя. Таким гадам не стоит жить. Неправильно это.

Убивать людей тоже неправильно, сказал я мысленно для себя одного, и кивнул.

– Я подумаю.

– Думай, – согласился он, – только недолго.

И вновь отвернулся. Из дома как раз выходили наши девушки.

* * *

Обручальное кольцо голыми руками Вера брать не рискнула. Подхватила бумажной салфеткой, завернула, зажала в кулаке. Нам она его так и продемонстрировала – белым кулечком.

– Не знаю почему, но оно меня сегодня пугает, – сказала девушка, усаживаясь в машину.

– Ничего, – поспешил ее успокоить Влад, – сейчас мы его утопим.

Вика принесла с собой нечто, завернутое в непрозрачный пакет и зажатое подмышкой.

– Книгу взяла? – Догадался я.

– Ага, – она улыбнулась, – вдруг надо будет что-то спросить?

– Куда едем?

Влад вырулил со двора, встал на светофоре.

– К реке, – я слегка задумался, – знаешь, где возле Кузнечиков дикий пляж? Там сейчас должно быть пусто.

Влад посмотрел в окно на чистое небо, на солнышко, пожал плечами.

– Думаешь? – Спросил он с сомнением. – По мне так самая погода для шашлыков.

– А куда?

– Есть у меня одно местечко на примете.

Светофор зажег зеленый. Влад двинулся, пролетел по улице до конца и свернул налево. Этот маршрут я не знал.

– Мы туда в детстве с тобой, – он покосился на меня, вздохнул, – то есть, с Серегой туда убегали. Ты об этом, ясное дело, не знаешь. Хорошее местечко, укромное. Детдом наш там неподалеку.

– Вези, – согласилась с заднего сидения Вика, – укромное местечко нам подходит.

Машину пришлось оставить задолго до реки. Не было там дороги, ведущей к воде. С обочины мы с Владом спустились в овражек. Под ногами сразу захлюпала вода. Не болото, конечно, просто плохо просохшая земля.

Влад помог Вере спуститься. Ступая по разбросанным на дне овражка булыжникам, они перебрались на место посуше. Я протянул руки вперед, сказал Вике:

– Обними меня за шею, я тебя перенесу.

Она нахмурилась сомневаясь.

– Лучше не надо. Давай, я сама?

– Цепляйся, – велел я.

Девчонка нагнулась вперед, обхватила меня за шею, крепко прижалась. Я почувствовал возле уха горячее дыхание, подхватил тоненькую фигурку подмышки, обнял и понес. Это было совсем несложно. Может, Маринич и был изрядной сволочью, но силушкой его Бог не обидел. Ростом тоже не обделил.

Вику я поставил на пригорок, прямо на тропу. Она нехотя расцепила руки, на миг задержалась, потом чмокнула меня в щеку, прошептала:

– Спасибо.

– Не за что, – ответил я и поймал себя на том, что жутко не хочу разжимать объятья.

Все испортил циничный Влад:

– И долго вас ждать? – Хмыкнул он.

– Идем уже, – поспешно ответила Вика и выскользнула сама.

Тропа провела нас через перелесок, тихий, прозрачный без листвы, светлый. Под ногами зеленела первая трава. Чуть поодаль синими и розовыми пятнами цвела медуница. Я шагнул в сторону, нагнулся, сорвал одну веточку и протянул Вике.

Влад покосился на Веру, пообещал:

– Я тебе розы подарю. Завтра.

Она расхохоталась:

– Мальчики вы такие смешные! Вы такие хорошие…

Влад неожиданно насупился, обиженно засопел:

– Чего это мы смешные?

Лицо у Веры сразу стало виноватым.

– Не знаю, – сказала она, – просто мне так показалось.

– Когда кажется, – начал было он, но не договорил.

Впереди показалась река. Тропу от пологого бережка отделала лишь полоса голого апрельского кустарника. Мы продрались напрямки. Потом обогнули купу раскидистого шиповника, увешанного остатками коричневых ягод, и вышли к самой воде.

Справа в метре от реки лежало толстое, подсушенное апрельским солнцем бревно. Возле него темнело пятно прошлогоднего костровища.

– Вы это, – Влад указал рукой на воду, – кидайте пока, что там куда. А я пойду хворосту наберу. Нам еще карту жечь.

– Давай, – согласилась Вера.

Вика ткнула пальцем в бревно, обратилась ко мне:

– Садись. К нам не подходи, не мешай.

Я, собственно и не собирался, потому спокойно уселся. Мне тут же всучили пакет с книгой. Я уложил его на колени, вытянул ноги, поднял к небу лицо и зажмурился. Было безумно хорошо. Тихо, спокойно. От реки ветер доносил отдельные звуки, тихий говорок. Слов я не разбирал да, если честно, и не пытался.

Очень скоро кольцо отправилось в гости к русалкам, а девчонки вернулись ко мне, сели рядышком.

– Все, – сказала Вера.

Развязала платок, ухватила сквозь ткань карту, стянула с головы. Посмотрела на искромсанный ножницами кусок бумаги. За это утро карта словно вылиняла. Казалась она потертой, совсем старой.

– Интересно, – задумчиво произнесла девушка, – а платок тоже надо сжечь? Или только карту.

Вика пожала плечами. Они переглянулись, и обе уставились на меня. Ответа у меня не было. Я честно признался:

– Не знаю. Про платок там ничего не говорилось.

– Про кольцо тоже, – пробурчала Вера. – Так что лучше и его в огонь. Где там Влад?

Она оглянулась.

– Заблудился что ли?

Я поднялся.

– Пойду, гляну.

Далеко идти не пришлось. На парня я наткнулся почти сразу. Он обламывал ветви у сухой упавшей березы. Мне обрадовался, как родному. Попросил:

– Помоги, одному мне все это не допереть.

Рядом с ним действительно возвышалась внушительная куча хвороста. Я подхватил половину, спросил:

– Куда тебе столько? Пионерский костер решил запалить?

Влад сломал последнюю ветку, уложил ее в остатки кучи, поднял свою часть, пошел вперед.

– А почему бы и нет? – Бросил он через плечо. – Пусть девчонки порадуются. Только мы с тобой натуральные лохи – не догадались с собой хотя бы сосисок захватить. Сейчас бы нажарили…

Он мечтательно причмокнул.

– Ничего, – обнадежил я, – в следующий раз нажарим.

Кто тогда мог предположить, что следующего раза не будет…

Глава 9. Черная метка

Навь распахнулась мне навстречу, словно, была безумно рада меня видеть, словно, успела заждаться. Подтолкнула мягкими лапами, прошептала в спину: «Быстрее, быстрее!»

Я шагнул туда, где в прошлый раз висела призрачная карта и оказался в знакомой деревенской избе. Баба Дуся, наряженная в праздничное васильковое кримпленовое платье, хлопотала у стола. Сразу вспомнилось, что похожее платье было и у моей бабушки. Надевала она его, только когда встречала дорогих гостей.

Правда, рады мне здесь были не все. На печи сидел надутый Васенька, гудел на низкой ноте, как неисправный динамик, и пускал из глаз алые искры. Выглядело это устрашающе. Я обошел печку стороной и сразу направился к столу. Ну его, пусть гудит, пусть злится. В конце концов, я не к нему пришел.

Баба Дуся поставила на стол большое блюдо, накрытое вафельным полотенцем, поправила нарядные чашечки в цветочек, расписной кобальтовый заварник и обернулась.

– Доброй ночи, Олег, – произнесла она неожиданно ласково, без привычных шуточек и подначек.

Я мельком глянул на светлое окно. Там был по-прежнему день. Во дворе цвели золотые шары. По забору задорно прыгала птаха, косила на нас глазом-бусинкой. Навь не менялась. В ней всегда царило лето. Ответ мой прозвучал странно:

– Доброй ночи.

– Получилось-таки…

Она скорее не спросила, а просто отметила свершившееся.

– Получилось, – подтвердил я.

Бабка откинула угол полотенца, налила в чашку чая, переставила ко мне поближе.

– Ешь, – велела она, – мой дом должен к тебе привыкнуть. Не зря же на Руси гостей издревле встречали хлебом-солью. Все имеет свой смысл. Ешь.

На блюде лежали румяные пироги. Я не стал ломаться, взял один, откусил. Внутри оказались грибы с яйцом. Некстати вспомнился бородатый анекдот про тещу, которая не хотела есть грибы. Я покосился на бабку, заметил у нее на лице откровенную ухмылку и откусил еще кусок.

Пирог был вкусный.

– Ешь, – сказала ведьма вполне добродушно, – не отравлю. Только помни – время идет, а у тебя куча вопросов.

Тут она была права. Я кивнул, засунул в рот остатки пирога, запил чаем. Проглотил, практически не разжевывая и сразу спросил, правда, не то, на что намекала бабка:

– Одного хватит? Или еще надо?

Баба Дуся зачем-то глянула на печь, милостиво кивнула:

– Хватит, вполне.

Потом прихлопнула в ладоши. Блюдо с пирогами испарилось, словно его и не бывало. Вместе с ним исчезли и чайные чашки. Кот в печи довольно мякнул, шумно бухнулся на пол, распушил хвост и ушел во двор по своим кошачьим делам.

– Почему он меня так не любит?

Ведьма тоже проследила за своим любимцем взглядом. Пожала плечами.

– Ревнует, должно быть. – Потом спохватилась: – Не о том спрашиваешь! По делу давай.

Я нахмурил брови. Дел у меня был вагон и маленькая тележка. С чего начать? Мысли мои вновь прочли.

– Начни с угроз, – велела бабка, – с предшественника своего непутевого.

В этом был свой резон. Я решил так и поступить.

* * *

Бабка барабанила по столу сухими пальцами, задумчиво шевеля губами. Я ждал. За окном прогуливался Васенька. Важный, наглый, надутый.

Я так засмотрелся на него, что неожиданно вздрогнул, когда ведьма заговорила:

– С записями я тебе точно не помогу. Не умею я этого. И о заклинании таком тоже не слышала.

Я совершенно искренне расстроился.

– Жаль. И что теперь делать?

– Что делать…

Она перестала отбивать пальцами дробь, поправила платок.

– Могу попробовать дух этого прохиндея вызвать. Тело-то ты его занял, значит дух мается неприкаянный где-то здесь, – она обвела вокруг себя рукой, – в нави.

Я не удержался от глупого вопроса:

– А вы и это умеете?

Баба Дуся прониклась моим восторгом, сразу стала важной преважной.

– Умею, – сказала она, – что ж не уметь.

– А меня научите?

Она аж сплюнула.

– Совсем сдурел? Где ж это видано живым с мертвецами разговаривать?

От слов ее стало не по себе.

– А что, нельзя?

Ведьма наставила на меня палец, сделала страшные глаза:

– Утащит, – сказала она, – как пить дать, утащит за собой. Или ты в навь собрался переехать?

Идея переезда на тот свет меня не прельстила. Я замотал головой.

– То-то же, – усмехнулась бабка, – в это дело даже не суйся. Сама узнаю, что смогу.

– Погодите, – вдруг осенило меня, – а как же вы? Вы, вроде, тоже, – я сделал красноречивый жест, подкрепив его словами, – того!

Баба Дуся сначала рассердилась, но быстро оттаяла.

– Нашел с чем сравнивать, – сказала она, – мы с тобой неразделимы. В тебе моя сила.

Я незаметно выдохнул. Раз печется о своих знаниях, то точно вредить не станет. Хотя, кто их, ведьм покойных, знает?

– Не стану. – Подтвердила старуха, вновь прочитав мои мысли. – Но хватит об этом. Какие у тебя еще проблемы?

Я решил, раз с Мариничем не выгорело, то хоть из остального надо выжать максимум пользы. И выложил начистоту все: про врача, про Льва Петровича, про фальшивые анализы, про самоубийство Викиного одноклассника, про взрыв машины. Про все на свете.

Слушали меня внимательно. Иногда задавали наводящие вопросы. Баба Дуся оказалась чудесным собеседником. По окончании рассказа, она молча встала, вышла во двор, вскоре вернулась с консервной банкой, наполненной золой, поставила ее на стол прямо на белоснежную скатерть, ничуть не заботясь о сомнительной чистоте жестянки. Вместе с ней вернулся и Васенька.

Я посмотрел на пепел, на кусочки черных угольков. Трогать не рискнул, только спросил:

– Это зачем?

Бабка опять уселась, сказала туманно:

– Пойдешь обратно, возьмешь с собой.

Стало совсем интересно. Спрашивать, смогу ли я пронести неожиданный подарок, было глупо. Ясное дело, смогу. Были до этого и пирог, и записка. Проносил уже. Другое дело, зачем мне потусторонние угольки?

– Для чего мне это? – Вопрос прозвучал вполне резонно.

Бабка кивнула, принялась пояснять:

– Вернешься, спроси у книги про черную метку. Там сам разберешься. А это, – она указала пальцем на банку, – поможет тебе наказать врача. И да, – старуха вдруг стала очень серьезной, – к нему должна будет идти Вера. У Вики ничего не выйдет, имей виду. Не было у нее отметины.

– Хорошо, – согласился я, не особо понимая, с чем соглашаюсь, – я ее не пущу. А с Львом что делать?

Ведьма только хмыкнула.

– Тут решай сам, я не стану тебе подсказывать. Скажу одно – все у тебя для наказания уже есть. Ты это с собой из прошлой жизни принес. Нужно только, – бабка неожиданно постучала меня пальцем по лбу, – подумать хорошенько.

Подумать? О чем думать-то? Что за манера? Нет, чтобы прямо сказать! Я хотел было возмутиться, но старая ведьма отпрянула, откинулась на спинку стула, рассмеялась.

– Отправляйся-ка ты домой, мил человек. У меня теперь по твоей милости полон рот забот. Мне теперь твоего картежника вызывать.

– И ничего не моего! – попытался возразить я.

Мог бы и не стараться. Мир вокруг померк. Где-то рядом полыхнули алым два фонаря кошачьих глаз. Раздался дикий мявк. Голень обожгло болью. Я испуганно подскочил. Рука сама собой подхватила со стола плошку. Ноги понесли меня в перед, во тьму, в бесконечную даль перехода между навью и явью.

Если вы подумали, что я после всего этого проснулся в своей кровати с полной банкой золы под подушкой, то, смею заверить, вы ошиблись. Ноги вынесли меня на свет. И я вышел в яви – на кухне квартиры Маринича.

В руке жестяная банка. На ноге украшение, оставленное когтистой лапой – привет от Васеньки. В волосах клок черной шерсти. Я потрясенно хмыкнул и плюхнул банку на стол. Фантастика, но мне больше не нужно было засыпать, чтобы проделать путешествие между тем светом и этим. В этом я почему-то был абсолютно уверен.

* * *

Зола благополучно дождалась утра на столе. Я же попросту завалился спать. Не было сил удержаться. От усталости глаза закрывались сами собой.

Спал, как убитый. Проснулся практически в полдень счастливый и отдохнувший. Поплескал в лицо прохладной водой и пошел звонить. Ни секунды не раздумывал, чей номер набрать первым – сейчас мне была нужна Вика.

– Привет, Олег, – сразу отозвалась она, – ты чего не брал трубку? Мы тебе уже обтрезвонились.

Я удивленно покосился на телефон. Проговорил:

– Правда? А я не слышал.

Вика рассмеялась, сказала со знанием дела:

– Укатала тебя бабуля. С толком хоть?

– С толком. Остальные у тебя?

В трубке раздалось хихиканье, кто-то перешептывался. Наконец, трубку взял Влад.

– Все мы тут, – подтвердил он. – Но это ненадолго. Сейчас у тебя будем. Уже выезжаем. Жди.

Я посмотрел в зеркало на свои заросшие светлыми клочками щеки, провел рукой по щетине. Вспомнил, что бритву в Мариничевом бардаке так и не нашел. Поэтому попросту отвернулся, чтобы не расстраиваться.

– Жду. Только пусть Вика книгу захватит. Да пожрать что-нибудь купите, у меня пусто.

– Будет сделано! – Отрапортовал Влад, и трубка просигналила отбой.

Проявились они через час. Я успел искупаться, перемыть вчерашнюю посуду, застелить постель и вскипятить чайник. Банку с золой от греха убрал на подоконник.

Влад притащил две сумищи харчей. Пока девчонки с шутками-прибаутками потрошили трофеи на кухне и готовили перекус, он вручил бритвенный станок, усмехнулся, указал на мой подбородок:

– Иди, сбрей это безобразие. Ладно бы щетина у тебя нормально росла, а то сущий кошмар – плешина на плешине. Ты с такой рожей на бомжа похож.

Я молча взял у него бритву и вновь закрылся в ванной. Что поделать, с растительностью на лице Мариничу, а вместе с ним и мне, не повезло.

К девчонкам вышел помолодевший, сбросивший добрый пяток лет. Встречали меня бутербродами, печеньем и горячим какао. Усадили за стол. Подсунули чашку. Подождали пока прожую один кусок и хором принялись за допрос.

Больше всех старалась Вика:

– Рассказывай, – велела она, – что тебе бабуля сказала?

Я взял второй бутерброд, проворчал:

– Сказала, если я не буду есть, то обессилю и умру с голоду.

– Не умрешь, – уверено известила Вера, – ты вон какой толстый!

Я машинально пощупал бока Маринича, жира не нашел. Поэтому справедливо возмутился:

– Ложь, поклеп и провокация! Я не толстый, а спортивный! У твоего благоверного пузо куда больше!

– У меня? – Завопил Влад. – У меня мозоль! Трудовая!

Он двумя ладонями пристукнул по указанному объекту. Звук вышел почти как от арбуза. Я под шумок, в два укуса, пока не отняли, разделался с бутербродом. Сказал с набитым ртом:

– Неважно, у меня этой самой мозоли нет!

Парень бросил на Веру укоризненный взгляд, пообещал:

– Попадешь к Верунчику в руки, будет!

Вика прервала нашу пикировку:

– Ну все, хватит. Как дети малые, ей Богу. Давайте серьезнее. Что тебе рассказала бабуля.

Я понял, что третьего бутерброда мне не видать, со вздохом допил какао. Поведал:

– Ничего особенного. Сказала, что с шифром не поможет.

– Это жаль, – Влад сразу погрустнел. Сегодня понедельник. Десять дней в пятницу будет. А мы так ничего и не выяснили.

Я, как мог, успокоил:

– Она попробует вызвать дух настоящего Маринича и поговорить с ним. Правда, гарантий не дает.

Вика кивнула.

– А с остальным?

– для твоего врача выдала это, – я указал на банку, – сказала узнать у книги про черную метку.

– Та-а-ак, – задумчиво протянула Вера, – а со Львом вашим что?

Я снова вздохнул и все-таки сгреб третий бутерброд. Ну их всех в баню, я жрать хочу!

– Со Львом совсем непонятно. – Фразы выдавал частями, между укусами. – Она сказала, что для его наказания у нас уже все есть. Я этим обзавелся еще в прошлой в прошлой жизни.

Влад озадаченно почесал затылок.

– И что это значит?

– Ты меня спрашиваешь? – Я ткнул в себя пальцем.

– А кого? – Удивился он.

– Понятия не имею. Только я не в курсе, что она этим хотела сказать.

* * *

Доесть мне все же удалось. Девчонкам не терпелось заняться допросом книги, но в том, что касалось еды, Влад был со мной солидарен. Для начала отправил дам в комнату, готовить место для шаманства. Потом мы с ним дружно прикончили бутерброды, заполировали все сверху какао, добавились печеньем. И только после пошли в гостиную.

Столик был придвинут к софе. Книга уже лежала на нем сверху. Вера с Викой, как два обиженных воробья, сидели на покрывале.

Я чуть подвинул их, уселся рядом. Влад привычно устроился на ковре. Все замерли. Я принял важный вид, потер руки, торжественно изрек:

– Ну-с, приступим.

Потом взял банку в правую руку, левой перевернул переплет. Книга обняла меня золотым сиянием. Я закрыл глаза, произнес вслух:

– Черная метка.

И замер. Знания полились потоком. Странно, но это ощущение почти позабылось. Сейчас я купался в волнах обожания и силы. Я был готов кричать от восторга. Мне хотелось смеяться и плакать одновременно. От макушки до пят меня наполняла такая мощь, что на миг стало даже страшно. Вдруг это тело не выдержит подобного напора.

Выдержало. Сияние угасло через восемь минут. За это время я воочию увидел весь ритуал и ясно осознал, что конкретно влип.

Нет, ритуал был совсем несложный. Он до боли напоминал то, что я уже трижды проделал для Веры. Только мел и сажа поменялись в нем местами. Да в тексте нужно было переставить пару фраз. Все.

Я усмехнулся. Вика глянула с тревогой.

И все было бы прекрасно, если бы не одно «но». Точнее даже два – для ритуала требовалась личная вещь наказуемого и капля его крови.