Текст книги "Пункт назначения 1991. Целитель (СИ)"

Автор книги: Виктор Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Глава 3. Чужая душа – потемки

Влад на кухне задорно напевал:

 
Тореадор, смелее в бой!
Тореадор, тореадор.
 

Все познания оперы «Кармен» для него ограничивались этими словами. Но и их было достаточно, чтобы понять – у парня боевой настрой. Он азартно звенел посудой, готовил завтрак. Я же обыскивал квартиру.

Что мне хотелось найти? Да черт его знает. Хоть что-то. Любую мелочь, любую ерунду. Лишь бы понять, что такого натворил этот ненормальный Маринич. Лишь бы узнать, что я должен отдать и кому. С каждым обысканным метром настроение у меня становилось все мрачнее и мрачнее.

Ничего полезного обнаружить я не смог. Нет, ясное дело, в дорогой Югославской стенке Маринича лежала куча самого разного барахла. На одной из полок я увидел целую коллекцию порнографических открыток и склад презервативов. Причем не изделие № 2, изготовленное Баковским резиновым заводом, а натуральный импорт – престижный забугорный продукт.

Нашел охотничий нож ручной работы с наборной ручкой. Два трофейных лифчика, в которых запросто можно было носить арбузы. Ракушки от рапанов, покрытые лаком. Коробочку с игральными костями. Еще кучу разной занимательной ерунды, но ничего нужного.

Открытки были на удивление хорошего качества, сделанные с фантазией. Я сунул их в карман штанов, а все остальное барахло распихал по полкам, а после переключился на софу. Слабая надежда, что хозяин квартиры устроил тайник под ее пружинными подушками, улетучилась уже через пару минут. Там тоже было пусто.

– Все, с меня хватит!

Я плюнул на бесполезное занятие и направился к Владу. С кухни доносились аппетитные ароматы, и мысли мои сразу переключились на более насущную проблему. Правильность такого решения подтвердило и страдальческое завывание в животе.

Я уселся на табурет, порадовался, что добрый Влад уже разлил по чашкам чай, схватил кусок сыра и принялся жевать.

Влад обернулся.

– Нашел? – Спросил он на всякий случай.

– Нашел. – Я плюхнул на стол фотокарточки. Пикантной стороной кверху.

– Ого! – Глаза у него округлись, а ложка выскользнула из рук и торжественно утопла в кастрюльке. – Ого-го!

Парень забыл о завтраке, уселся и придвинул каринки к себе. Я только усмехнулся. Какое счастье, что молодняк в союзе был таким неиспорченным. Жаль, это продлится совсем недолго.

– Откуда это у тебя?

– Из шкафа.

На плиту полилось молоко. Я встал и выключил газ. Влад перелистал открытки, глянул на меня с надеждой, спросил:

– Тебе нужно?

– Обойдусь. – Я сделал широкий жест. – Забирай.

– Хех! – Влад заржал, потер руки. – Потом верну.

Он сгреб открытки, убежал в прихожую, вскоре вернулся с пустыми руками.

– А важного чего отыскал?

Я покачал головой.

– Хреново.

Влад подпер кулаком щеку, задумчиво оглядел кухню, потом вдруг встрепенулся.

– Погоди!

И вновь метнулся к холодильнику.

– Ты чего?

– А вдруг! – Загадочно произнес он, открывая морозилку.

* * *

Искомое обнаружилось под брикетом дрожжей и пачкой с пельменями. Маринич обернул пухлый блокнот в коричневую бумагу, сверху для надежности замотал пакетом. Мы с Владом набросились на находку, как голодные шакалы. Сняли обертку, открыли. Заглянули внутрь и переглянулись с досадой. Что-то это, конечно, значило, вопрос что?

Цифры, буквы, значки. Четко определялись только даты и то из-за специфики написания. Все остальное…

– И что сие значит? – Выдал Влад витиевато.

– Для нас ничего.

Я захлопнул шифрованные записи, отодвинул блокнот в сторону и вернулся к завтраку. От него сейчас пользы было куда больше. Правда, поесть мне опять не дали. Влад встрепенулся:

– А давай, – он вновь ринулся к холодильнику достал упаковку яиц, налил воды в миску, поставил передо мной, попутно сдвинул в сторону недоеденную кашу и расплескал чай, – давай узнаем. Вдруг получится? Как ты это делаешь?

Я даже ругнулся:

– Слушай, дай спокойно поесть. Потом все узнаем.

– Неужели тебе не интересно?

Он стоял совсем рядом, смотрел просительно. Я плюнул, все равно не отстанет. Встал, дотянулся до тряпки, протер со стола чай. Потом придвинул миску к себе и невольно засомневался. Кто знает? В этом теле мне еще не доводилось заглядывать ни в прошлое, ни в будущее. Я вовсе не был уверен, что шаманские способности переехали вместе со мной из Сереги Корнеева в Олега Маринича. И спросить было некого. Только пробовать самому.

– Ладно, давай.

Ладонь моя задержалась над укладкой яиц. Черт его знает, какое выбрать? Никаких магических ощущений у меня не возникало. Пришлось попросту взять первое. Какая, собственно, разница? Я покосился на Влада и мысленно ответил себе: «Никакой!»

Скорлупка клацнула о край посудины и послушно развалилась надвое. Содержимое яйца булькнуло в воду. Даже не размешалось – желток остался целехонек. Я обреченно вздохнул, зажал ладонями миску и закрыл глаза.

Влад снова нервически завел:

Тореадор, смелее в бой!

Тореадор, тореадор.

– Слушай, заткнись, – не выдержал я.

– Молчу-молчу, – заверил парень и, правда, замолк.

* * *

Накатило сразу. И сразу стало понятно, что к Мариничу это не имеет никакого отношения.

Я вновь оказался на кладбище. Люди вокруг были чужие, незнакомые. Над закрытым гробом рыдала немолодая женщина. Чуть в стороне, практически у меня над головой, раздался громкий шепот. Голос был мужской. Слышалось в нем болезненное любопытство.

– Говорят он очень неудачно упал. Там от лица сплошное месиво осталось. Видишь, даже хоронят в закрытом гробу.

Испуганный женский голос его осек:

– Тише, тише, неудобно, вдруг мать услышит.

Мужчина замолк. Мне захотелось обернуться, увидеть их, но у вечности на мой счет были другие планы. Время перелистнуло страницу вперед. Вместо гроба, вместо разрытой земли я увидел скромную плиту. Словно что-то толкнуло меня в спину, переместило в пространстве, остановило аккурат возле надписи. Я без труда прочел:

Герман Андреевич Ранцев.

Потом посмотрел на годы жизни и ощутил в горле ком. Это было чертовски несправедливо. Мальчишка оказался совсем молоденьким. Викин ровесник – едва исполнилось восемнадцать.

– Что же с тобой, бедолага, такое приключилось? – Расстроенно прошептал я.

Ответа, как обычно, не получил. Провидение решило, что кино затянулась, и выкинуло меня в реальность. Я открыл глаза.

Рядом сидел Влад, смотрел жадным взглядом, пока молчал. Миска у меня в руках почему-то стала горячей. Я со стуком опустил ее на стол, заглянул внутрь – под водой, на самом дне темнел могильный крест. От него ощутимо несло серой.

– Получилось?

Вопрос Влада поставил меня в тупик. Как ответить? Получилось или нет? Я слегка замялся.

– Даже не знаю, что тебе сказать.

– Почему не знаешь? Я точно видел, что ты отключился. И в миске, вон, картинка образовалась. И запах… – Парень демонстративно наморщился.

– Видеть-то, я видел, только не то, что мы хотели.

– А что?

– Похороны мне показывали. Чужие. Павда, я не понял чьи и зачем.

* * *

Записи Маринича мы решили взять с собой. Влад позвонил Вере, велел собираться. Я не очень верил, что ей удастся выполнить указания. Не знал я ни одной девчонки, которой удалось бы совершить этот подвиг. Езды до Вериного дома было минут пятнадцать. Летать мне сегодня совсем не хотелось. Добрались неспешно.

Вера стояла у подъезда спокойная, мудрая. Влад ей несказанно обрадовался, выскочил из машины, бросился открывать дверь. Я же удивился. Верино преображение вообще было для меня чем-то нереальным.

– К Вике? – Спросила она, разместившись на заднем сидении.

– А куда же еще?

– Да кто вас, мальчишек, знает.

Тон у нее был чуть снисходительным, но, странным образом, не обидным. Казалось, что девушка нас опекает, взяла над нами шефство.

Когда отъехали от дома и вклинились в поток машин, она вдруг спросила:

– А что ты там задумал с Викой?

Я не понял.

– Ты о чем?

– О враче.

Впереди светофор зажегся красным. Весь поток встал. Я обернулся.

– Вер, потерпи немного, приедем, и все расскажу.

Она поморщилась.

– Ты это, Сер… – Ей тоже было сложно привыкнуть к моему новому имени, – Олег, не обижай ее. Она хорошая девочка.

Вот этого Вера могла бы и не говорить. Я сам был готов разорвать любого, кто попытается обидеть Вику.

– Не буду, честно.

– Хорошо.

Девушка откинулась на спинку сидения, расслабились.

– Поехали, – толкнул меня в плечо Влад.

* * *

Дверь нам открыла Викина мама.

– Доброе утро, тетя Рая.

Вера поздоровалась за всех и полезла обниматься.

– Здравствуйте, ребята, здравствуйте. Вы разувайтесь, проходите. Викочка вас ждет.

Женщина выловила глазами Влада, понизила голос.

– Нервная она какая-то со вчерашнего дня. Мне ничего не говорит. Владик, скажи честно, у вас что-то случилось?

– Да нет, – Влад расплылся в добродушнейшей улыбке и выдал, как на голубом глазу, – все нормально. Мы на кладбище были. Может, она из-за Славы расстроилась?

– Ох, не знаю, не знаю. – Раиса Федоровна с сомнением покачала головой. – Быть может. Только не нравится мне это ее молчание.

Потом она словно встрепенулась, всплеснула руками.

– Да что же я вас на пороге держу? Вы заходите. Я там на кухне чайник поставила. Верочка, вы сами управитесь?

– Конечно, тетя Рая. Мы ж не маленькие.

– Это хорошо.

Женщина повздыхала еще и начала одеваться.

– А мне на работу пора.

Как только за матерью закрылась дверь, из комнаты выглянула Вика. Спросила шепотом:

– Ушла?

– Ушла, – ответил Влад, – выползай. Ты чего это прятаться надумала?

– Да она меня про Олега пытает – кто такой, откуда знаю. А что я должна сказать?

Я опустил глаза. Ситуация действительно была сложная. И девчонке сейчас не позавидуешь.

– А если ей рассказать правду? – В Верином голосе не было уверенности. – Нам же ты все рассказала.

Вика махнула рукой.

– Вы совсем другое дело. Вы все видели тогда и знаете, что Олег умеет. А мама… Она и при жизни с бабушкой не ладила, сейчас вообще ничего слушать не захочет. Нельзя ей такое говорить.

– Тогда скажи просто, – разумно предложил Влад, – что это мой друг.

– Сказала уже.

– И что? – Здесь уже не выдержал я.

Девчонка виновато опустила глаза.

– Она считает, что ты для меня слишком старый. Мы даже поругались немножко.

С одной стороны, меня порадовало, что Вика считает меня своим. С другой… Пока я тоже не знал, как все происходящее, объяснить ее матери. Поэтому просто мысленно попросил у Славки прощения, подгреб девчонку к себе, прижал, обнял. Она не оттолкнула меня, наоборот, затихла и замерла, словно только этого и ждала.

Идиллию разрушил циничный Влад:

– Так, – сказал он, – голубки, потом будете обниматься. Пока у нас есть куда более важные дела.

Вика выскользнула из моих объятий, глянула смущенно, сдула с щеки выбившуюся из хвоста прядь.

– Пойдемте, я вас чаем напою.

* * *

– Рассказывай, – потребовал Влад, едва мы расселись за столом и принялись за угощение, – что ты там с этим врачом надумал?

Вика напряглась, отложила ложку, уставилась на меня молча. Я ей улыбнулся ободряюще.

– Ничего сверхъестественного. Нужно чтобы Вика пошла к нему на прием.

– Зачем? – Она все никак не хотела соглашаться на эту авантюру, хоть и дала обещание.

– Придешь и скажешь, что мать от тебя все скрывала. Что ты только что узнала и ради ее лечения готова на все, даже готова продать дачу, оставшуюся от отца.

– У меня нет дачи, – удивилась девчонка, – мне нечего продавать.

– Вика, но он же об этом не знает. Нам нужно, чтобы врач был у верен, что деньги скоро будут.

– Зачем? – Снова спросила она. – Я не понимаю. Зачем это нужно?

Я вздохнул, взял ее ладонь, сжал в своей. Сказал:

– Вика, врачи – совсем не ангелы с белыми крыльями. Среди них тоже хватает алчных сволочей. Я больше чем уверен, что твою маму пытались обмануть. И я очень не хочу, чтобы вас кто-то обдурил снова.

Девчонка высвободила ладошку, сцепила руки на коленях. Кивнула.

– Хорошо, я схожу и скажу все, как ты велел. А дальше?

– Дальше… – я задумался, пытаясь сформулировать мысль так, чтобы не вызвать большего возмущения, – а потом тебе надо сказать, что ты боишься за себя и тоже хочешь провериться.

– Ты думаешь? – Влад оборвал фразу, не договорив.

– Я уверен, что у Вики сразу найдут болезнь. И денег потребуют вдвойне – на две дозы лекарства.

Влад присвистнул. Вика опустила глаза. Пальцы ее нервно теребили пуговицу на блузке. В какой-то момент мне даже показалось, что она сейчас откажется. Но нет.

– Я пойду, – сказала наконец девчонка. – Но я думаю, что ты не прав.

– Посмотрим. – Я снова перехватил ее ладонь. – Если так, я буду только рад. И даже свожу вас опять в «Паутину». Мы там еще не все блюда попробовали.

Об угрозах Мариничу и десяти днях в этот раз мы с Владом девчонкам так и не сказали.

Глава 4. Врачебная тайна

С визитом к терапевту затягивать не стали. Людям двадцать первого века, привыкшим к вечным талончикам и электронной записи, поверить трудно, но в эти годы для визита к врачу нужно было просто прийти в поликлинику, сказать фамилию, взять карту. Все.

С Викой мы расстались у ступеней здания. Вера хотела было ее проводить, но девчонка отказалась. Почему-то она вбила себе в голову, что с проблемой справится сама.

Апрельское солнышко пекло неожиданно жарко. Я отогнал машину в сторону, припарковался в тени. В бардачке машины нашлись кассеты. Вкусы с бывшим хозяином фонотеки у нас были чертовски похожи. Рука сама выбрала Арию.

Очень скоро я слушал до боли знакомое:

 
Все во что ты навеки влюблен
Уничтожит разом
Тысячеглавый убийца-дракон,
Должен быть повержен он,
Сильнее всяких войн
Воля и разум
 

Мысли почему-то крутились исключительно вокруг добрейшей души Льва Петровича. Влад то же самое озвучил вслух:

– Прям, про Льва нашего поют.

Вера вдруг наклонилась вперед, тронула меня за плечо, спросила:

– Олег, а почему ты так уверен, что этот врач нарочно обманул? Вдруг он и правда хотел помочь?

– Нет, Вер, не хотел. Он денег просил на лекарство.

– Просил, – согласилась она, – но лекарство-то из-за границы должны привезти. А там бесплатного не бывает. Мы же не знаем, сколько оно там стоит?

Мои руки невольно сжались в кулаки. На душе стало мерзко.

– Не знаем, – ответил я почти спокойно, – потому что нет такого лекарства. Не существует его ни там, ни тут. Не умеют лечить СПИД. Понимаешь?

Хотелось сказать, что и в будущем не научатся. Смогут только поддерживать организм. Продлят жизнь бедолагам на долгий-долгий срок, почти соразмерный с обычной жизнью. Но излечивать так и не научатся. Я не стал это озвучивать. Хватило и сказанного.

– Не умеют? – Вера аж задохнулась от возмущения. – Но, если ты прав, если он действительно берет деньги за то, чего нет, значит, не только тетя Рая могла пострадать?

– Не только, – согласился я.

Влад взъерошил пятерней волосы, произнес изумленно:

– Блин, об этом я как-то не подумал. Верунчик, ты голова!

Он хотел пролезть меж сидениями, поцеловать ее в щеку, но Вера отмахнулась:

– Влад, отстань. Я вот что хочу спросить.

Она замолчала. Я ждал ее вопроса, пытаясь угадать, о чем он будет. Признаться, Вера меня удивила.

– Вы ведь это не оставите так? – Серьезно спросила она. – Вы ведь не дадите ему и дальше грабить людей?

– И правда, Олег? – Встрепенулся Влад. – Надо этого козла проучить.

– Как? – Спросил я. – Как проучить? Бить его что ли прикажете?

– Зачем бить? – Возмутилась Вера. – В милицию надо заявить!

– И с чем мы туда придем? – Настроение у меня окончательно прокисло. – С пустыми рассказами? У нас нет никаких доказательств. Результаты анализов он на руки не давал. И в карточке в поликлинике, я больше чем уверен, мы не найдем никаких записей. Что ты предъявишь ментам?

Она заупрямилась, никак не хотела отступать.

– Ну я не знаю, а если поискать еще пострадавших? Чтобы всем вместе на этого врача заявить.

– Верунь, – меня ее горячность умилила, – остальные пострадавшие себя таковыми не считают. Те, кто платил за лекарство, всерьез уверены, что их спасли. Анализы-то после лечения у них нормальные. А те, у кого на лекарство нет денег, наверняка молчат о случившемся, чтобы, ни дай Бог, о СПИДе никто не узнал. И тебе они тоже ничего не расскажут.

– Блин, – девушка непритворно расстроилась, – блин, неужели на него нет никакой управы.

Влад сначала тоже поник, но потом вдруг ожил, усмехнулся:

– А если бабкину книгу спросить? Вдруг там что подходящее есть?

– Вот приедем к Вике и спросим. Я понятия не имею, что там есть, а чего нет.

– Идет! – Выкрикнула Вера, глядя в заднее стекло. – Идет уже!

Мы дружно замолкли и уставились в окна. Вика шла задумчивая, отрешенная. Как на автомате открыла дверь, уселась.

– Ну, что? – Не выдержал Влад.

– Вот!

Она протянула направление.

– Завтра утром натощак надо сдать.

Влад поежился, выдал жалобно:

– А я боюсь сдавать кровь.

Я усмехнулся:

– Не ты один.

– Ты тоже? – Он удивился.

– Нет, я уже нет. Я столько этих вен повидал…

Вдруг вспомнилось, как в студенческие годы нас загнали на практику в лабораторию. Зеленых, неопытных, дрожащих от страха. Велели отрабатывать внутривенные инъекции. Ну мы и отрабатывали с попеременным успехом, пока одногруппнице Наташке не достался один амбал. Бравый, гордый.

Сначала он распустил хвост, увидев симпатичную девчонку. Потом взахлеб принялся рассказывать, как служил в афгане, как зубами тянул у сослуживцев из ран осколки, как шил эти самые раны чуть не ржавыми иглами. Пел ровно до тех пор, пока в Наташкиных руках не узрел иглу. «Афганец» мигом затих, взбледнул. А после и вовсе тихо сполз в обморок. Прям с иглой в вене.

Помню, как мы его в шесть рук тащили на кушетку, а рядом семенила Наташка и с ужасом причитала: «Осторожнее! Я ему вену проткну насквозь!» Не проткнула.

– Ты чего задумался? – Влад довольно невежливо ткнул в меня пальцем.

Я словно очнулся, вынырнул в реальность.

– Да так, вспомнилось вдруг. – Потом посмотрел на Вику. – Рассказывай, что он говорил.

* * *

– Значит, обрадовался? – Мне было тошно от осознания собственной правоты.

Вика кивнула. Мне в глаза она старалась не смотреть. Влад тихо ругнулся, поймал осуждающий Верин взгляд и высказался с чувством:

– Вот скотина! Нашел на чем наживаться.

– Погодите! – Вика все еще надеялась и верила в ошибку. – Давайте дождемся анализов.

– Хорошо.

Я знаком велел Владу замолкнуть. Не имело смысла спорить прямо сейчас. Надо была дать девчонке время, что бы она смогла принять эту новую для себя реальность. Реальность, где есть подлые люди. Реальность, где запросто наживаются на чужом несчастье. Ту реальность, что плохо вязалась с ее сознанием, воспитанным в духе всеобщей любви, равенства и братства.

– Хорошо, – повторил я. – Когда тебе второй раз к нему на прием?

Вика даже обрадовалась, что я не пытаюсь на нее давить. Посмотрела с благодарностью:

– Послезавтра. Завтра анализы. В пятницу к врачу, когда результаты будут готовы.

Мне захотелось от злости кричать. Я едва сдержался. Сказал спокойно:

– Вика, когда твоя мама сдавала анализы второй раз, сколько вы ждали результата? Помнишь?

Она кивнула, скисла, произнесла тихонько:

– Неделю.

Вера откинулась на спинку сидения, прикрыла глаза. Ей тоже было тошно. Ей было жаль девчонку, ее неукротимое желание верить в чужую честность и порядочность.

Я же спросил:

– Тебя ничего не смущает?

Вика сломалась. Выкрикнула:

– Я не знаю. Олег, неужели так можно?

– Нельзя, – ответил я, – но, к сожалению, есть. Я готов на что угодно поспорить, что тебе поставят тот же диагноз. Спорим?

Я протянул ей ладонь. Она чуть замешкалась, но на мой жест ответила.

– Спорим.

Это как-то сразу разрядило обстановку.

– Чего изволите, леди? – Спросил я дурашливо.

– Если ты проиграешь? – Девчонка задумалась, лукаво блеснула глазами. – Ты выйдешь на улицу днем и три раза прокричишь ку-ка-ре-ку!

Я аж вздохнул. Сущий детский сад. Все-таки восемнадцать лет – это еще детство. Хорошо, хоть голым бегать не заставила.

– Согласен? – С вызовом спросила она.

– Согласен.

– А ты чего пожелаешь?

Мне хотелось сказать: «Ничего», но это было бы нечестно. Пришлось придумывать на ходу.

– Если ты проиграешь, то поцелуешь меня.

Она смутилась, но не отказалась, произнесла серьезно:

– По рукам.

По ее лицу стало понятно, что проигрыш ее вполне устраивает.

Влад оглядел на нас задумчиво. Обернулся к своей даме сердца:

– Вер, – протянул он жалобно, – может, мы тоже поспорим? А?

* * *

Девчонки на кухне пекли орешки. Влад, было, вызвался на помощь – предложил начинять половинки песочных скорлупок сгущенкой, но его выгнали.

– Знаю я вас, таких помощничков, – проворчала Вера, – не успеешь оглянуться, как все слопал. Доделаем, позовем. Брысь отсюда, иди вон к Олегу, ему одному скучно.

Я сидел тихонечко в комнате, в одиночку терзал блокнот Маринича. Влад присел рядом.

– Выходит что-нибудь? – Спросил он без особой надежды.

– Хрен там был, – расстроенно ответил я. – Ни черта не могу понять. Зачем так было мудрить? Как теперь в этом разобраться?

– А если с книгой? – Снова напомнил Влад.

Может, и правда? Я отложил записи, позвал:

– Вика, а бабушкина книга у тебя где?

Девчонка сразу появилась в дверном проеме.

– Тебе надо? – Спросила она.

– Да.

– Сейчас принесу.

Через минуту она вручила мне гримуар. Наморщила носик, задумалась, потом сказал:

– В принципе, эта книга давно уже твоя. Можешь ее забирать.

Я почти не удивился. Но вспомнил об утреннем звонке, подумал: «Чем черт не шутит? Припрутся эти из телефона с обыском, когда меня дома не будет. Сопрут книгу. Потом ее ищи-свищи!» От этих мыслей даже зажмурился. Бабкино наследство мне вовсе не хотелось терять. Сроднился я с ним. Поэтому Вике ответил:

– Пусть лучше у тебя останется. Здесь надежнее.

– Как знаешь, – сказала она и унеслась на кухню.

Книга приветствовала меня целым снопом искр. Она всеми силами пыталась показать, как сильно скучала. А я вдруг понял, что воспринимаю фолиант почти как живое существо. Пытаюсь угадать его мысли и чувства. Это было довольно странно.

Я погладил рукой обложку, подумал про записи, попытался открыть на нужной странице и разочаровался. Книга моментально погасла. Она отказалась со мной говорить.

Влад понял, что что-то идет не по плану, спросил:

– И что это значит?

– Понятия не имею. Может, ей эти записи почитать надо?

Я захлопнул книгу, положил на стол. Блокнот водрузил сверху, откинулся спинку кресла, открыл рот, но сказать ничего не успел. Тут же раздался хлопок. Бабкин гримуар полыхнул возмущенным алым. Блокнот взвился в воздух и прилетел мне прямехонько в лоб.

– Нихрена себе, – восхищенно проговорил Влад. – Это она тебе говорит, чтобы сам читал.

Я отложил блокнот в сторонку, подальше от книженции. Потер ладонью лоб, пробурчал беззлобно:

– Самый умный, да?

Влад довольно выпятил губы.

– Не без этого!

В дверях появились девчонки.

– Вы чего тут расшумелись?

Книга полыхнула им навстречу всеми цветами радуги. Потом потянулась сиянием к блокноту, подхватила его и вновь запулила в меня.

Только на этот раз, мне удалось поймать шифровку Маринича налету.

– Вы чего ее, – Вика запнулась, но договорила, – обижаете? Вон она как возмущается.

– Мы? – Взвился Влад. – Да это она нас! А мы тут страдаем. Мы почти присмерти от…

– Дурак, – выдала Вера с улыбкой. Отвернулась и ушла.

Следом за ней испарилась и Вика.

Влад картинно воздел руки, простонал:

– Вот она – семейная жизнь во всей красе. Никогда не женись, дружище.