Текст книги "Пункт назначения 1991. Целитель (СИ)"

Автор книги: Виктор Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 27.1

Она достала из сумки церковные свечи, воткнула их в землю. Чиркнула спичкой. Все три огонька разгорелись дружно, без проблем. Девушка распрямилась. В руках у нее был коробок с ладаном.

– Не спеши, – сказала она призраку, – теперь слова.

«Себя отворяю, тебя призываю, от места отрываю, освобождаю…»

Дальше можно было не таиться. Рыбка надежно села на крючок. Я встал во весь рост, взял наизготовку рогатину. За Вику я больше не боялся. Слова заклинания специально были изменены так, чтобы оторвать фантом от этого места, но не дать ему вселиться в человека.

Финал заклятия занял совсем немного времени – всего пять ударов сердца.

– Да будет так! – Почти выкрикнула Вика.

Захватила из коробка щепоть толченого ладана и высыпала его на горящие свечи.

Ввысь взметнулось яркое алое сияние.

– Свободен!

Это слово ударило мне по ушам. Черная тварь оторвалась от плиты, метнулась вперед, почти коснулась вожделенной жертвы. Но тут сработали гвозди – перед фантомом выросла невидимая, непроницаемая стена. Твердая, как кусок льда. Тварь ударилась о нее с размаху. Забилась, пытаясь прорвать защиту, шарахнулась назад.

И тогда я пронзил ее рогатиной.

Кто сказал, что будет легко? Кто обещал, что все пройдет как по маслу? Тварь рванула ввысь, едва не выдернула рогатину из моих рук. Я расставил ноги, уперся, отклонился назад. Прокричал, уже не скрываясь:

– Да свершится сие по воле моей.

Дальше я назвал его имя. Полностью. И оно произвело воистину магический эффект. То, что осталось от человека, застыло, утратило плотность, стало прозрачным, едва различимым, обрело мужские контуры. В них стало видно лицо. Резкое, злое, обиженное.

– Да свершится сие по желанию твоему.

Фантом вгляделся в меня. Глаза его расширились, губы пришли в движение.

– Ты? – пронеслось над землей. – Это ты? Не сдох, поганец. А жаль.

Я не стал вступать с ним в диалог. Заклинание почти подошло к концу.

– От места отрываю, в живую плоть заселяю, – продолжил я.

Над землей раздался дикий вой, полный боли и отчаянья. Только мне не было жаль эту пакость. Я прекрасно помнил, как закончилась жизнь его собственной дочери. Помнил, что он уготовил для моей сестры. Не заслуживал этот скот сострадания. Поэтому я просто договорил:

– Да будет так.

Все. Это были последние слова. Фантом словно схлопнулся, втянулся в коробок и исчез. И сразу стало легче дышать. Я положил рогатину в сторону. Попытался распрямиться, внезапно пошатнулся и едва не упал. Схватка с темной сущностью выпила из меня все силы. Оставила мне самую капельку, на донышке.

На губы мои наползла кривая усмешка. А на бумаге все было так просто! Никто не предупредил заранее, что это будет столь разрушительно тяжело.

Сбоку раздался тихий стон. А быстро оглянулся. Вика сидела на земле. В свете свечей ее лицо было бледным, осунувшимся.

– Вик, – позвал я, – ты как?

– Ничего, – ответила она, – устала немного.

Ха, немного! Милая моя, ты совсем не умеешь врать. Хотя, почему врать? Вика говорила так из боязни меня расстроить.

– Подожди чуть-чуть, – попросил я, – последний штрих остался. Сейчас все доделаю и пойдем в машину. Там у нас с тобой бутерброды. Там есть подушечка. Ты перекусишь, а потом ляжешь и отдохнешь.

Вряд ли в моих словах была особая нужда. Я просто отвлекал девчонку, заговаривал ей зубы, не давал отключиться раньше времени. Руки мои тем временем сами продолжали ритуал.

* * *

Требовалась для этого самая малость. Я забрал у Вики остатки ладана, высыпал на обломок бетона. Потом пришел черед записке с именем нашего фантома. Ее нужно было поджечь на свече. Труда это не составило. Бумага была сухой, горела жарко, весело. Ее я кинул поверх ладана, подождал, пока все прогорит до пепла, то что осталась перемешал.

После сгреб пепел с ладаном в ладонь, занес над бывшим местом обитания черной твари, развеял по ветру, приговаривая:

– Запечатано ладаном на семь замков, посыпано пеплом на семь ветров, нет тебе дороги сюда отныне и вовеки…

Последние крошки упали на землю, и на душе стало легко. С плеч моих словно сняли тяжкий груз. Я сразу понял, что все закончилось. Не было больше темной твари. Осталось одно последнее малюсенькое дельце. Но это уже мелочь, сущая ерунда. Это мы решим без проблем, как только вернемся домой. Я даже не стану откладывать до утра.

Моя ладонь потянулась к Вике.

– Держись, надо вставать. Нечего оставаться здесь долго.

Она оперлась на мою руку, с трудом поднялась.

– Почему?

– Неужели сама не чувствуешь, как все здесь пропитано злом?

Вика зачем-то прислушалась, помотала головой.

– Нет.

– Не страшно, – сказал я, – хватает того, что я чувствую.

– Теперь здесь всегда так будет? – Девчонка расстроилась.

– Нет, что ты. Утром выйдет солнце. Тьма боится солнечных лучей. Потом прольется дождь. Если будет гроза, совсем замечательно. Постепенно все очистится. Не за один день, конечно. Но к концу лета от этого ужаса не останется и следа.

– Хорошо, – обрадовалась она. – Я бы не хотела, чтобы здесь все осталось так…

– Не останется.

Я поднял рогатину, закинул на плечо сумку, обнял девчонку за плечи.

– Пойдем. Нечего здесь стоять.

* * *

По пути Вика принялась избавляться от полыни. Первым делом расстегнула ворот, выудила цельную ветку. Потом вытянула блузку из юбки целиком, потрясла. Вниз посыпались мятые листочки, мелкая требуха.

Девчонка жалобно сморщилась, пожаловалась:

– У меня весь живот теперь в царапках. И все из-за тебя!

Я не смог отказать себе в удовольствии, забрался под блузку ладонью, нахально провел по бархатной коже.

– Олег! – Она даже отпрыгнула. – Да сколько же можно!

– Я рассмеялся:

– Сколько нужно. И вообще, я только начал.

Было заметно, что Вика колеблется между смехом и желанием обидеться. От усталости и пережитого страха победило второе.

– Я ему тут жалуюсь, – выдала она обличающе, – а он опять за свое!

– А должен за чужое? – Деланно изумился я. – И вообще, ничего ты не понимаешь. Я там по делу шарил – проверял нанесенный ущерб. Решал, как тебя лечить.

– Дурак, – сказала девчонка, совсем уже беззлобно и сама зацепила меня под руку.

До машины дошли без приключений. Оставлять рогатину на заднем сидении мне не хотелось. Кто бы что ни говорил, а гусеница, в которую я сам поместил потустороннюю сущность меня пугала. Поэтому всю конструкцию решено было разместить в багажнике.

Вика из сумки вытащила бутерброды жадно вгрызлась в один, остальное протянула мне. Я покачал головой.

– Попозже, не сейчас.

Включил салоне свет, достал из бардачка аптечку. У меня жутко саднили ладони, требовалось срочно обработать рану.

В электрическом свете стало видно, что ранка не одна. Остальные я второпях на адреналине просто не заметил. Всю поверхность ладоней покрывали ссадины. Синими пятнами темнели кровоподтеки. Есть расхожее выражение «Нет живого места». Теперь я точно знал, как это выглядит.

Вика забыла про бутерброд, тихо ахнула:

– Кошмар какой. Тебе больно?

Конечно, больно. Но я поспешил ее успокоить:

– Ничего, до свадьбы заживет.

– До чьей свадьбы, – спросила девчонка лукаво.

Она заранее знала ответ. И я не стал ее разочаровывать.

– До нашей. Вот вернемся в город и сразу же подадим заявление. Чего тянуть?

Она засмущалась, зарделась. Было видно, что довольна до жути. Я щедро залил ладони перекисью, дал подсохнуть, потом заклеил самые неприятные ранки пластырем – нормальным таким, советским с зеленкой. Я уже и забыл, что такой бывает.

– Что теперь?

Вика вновь протянула мне бутерброды. Это было более чем своевременно – у меня разыгрался дикий голод.

– Едем домой, – проговорил я с набитым ртом. – Ставим машину и нанесем визит бабе Нюре.

– Сейчас? Ночью?

– А когда? Ты готова это, – я кивнул в сторону багажника, – сторожить до утра?

Девчонка передернула плечами и тут же отказалась:

– Ни за что.

Я удовлетворенно кивнул, погасил свет, завел движок. Бросил взгляд на часы – стрелки показывали самое начало третьего.

Глава 28. Возвращение

Вика была совсем слабенькой. Всю дорогу от города до Калачовки она дремала на заднем сидении. Уже на месте, в поселке, я ее разбудил, помог выбраться наружу, подставил локоть. Велел:

– Цепляйся. Тебя совсем ноги не держат.

Девчонка благодарно кивнула. Я взял сумку, решил, что сначала нужно доставить Вику домой, а уж потом довести до конца ритуал.

Влад сидел на крыльце, курил. Тревожный, босой, в накинутой на голые плечи телогрейке и длинных красных семейниках. Свет в доме не горел. Нас он увидел сразу, замахал руками, уронил недокуренную сигарету в траву, чертыхаясь полез ее доставать.

– А Вера где? – спросила парня Вика.

– Дома, – он махнул рукой в сторону двери, – спит. Перенервничала, напилась корвалола, я ее и уложил.

Он опять устроился на ступенях, жадно затянулся и выдал обвиняюще:

– Где вы так долго шлялись? Я тут всю жопу застудил, пока вас ждал.

Я заметил, как он зябко поджимает на ступнях пальцы. Усмехнулся:

– А чего штаны не надел?

Влад пожал плечами. Спросил:

– Все получилось?

– Все, – сказала Вика довольно.

– Прибили гада! – Он искренне обрадовался. – Я же говорил Верунчику, что все у вас выйдет! А она боялась. Я же знал, что Олег – это сила. Раз, и сдохла тварь.

– Не совсем, – произнес я.

– Не сдохла? – Влад от расстройства сдулся. – И что теперь, завтра опять пойдете?

– Да нет же, – встряла Вика, – мы его в гусеницу заселили. Сейчас сходим к соседям, отнесем Макару угощение.

Девчонка отпустила мой локоть, сделала шаг, другой и неожиданно пошатнулась. Влад подорвался, сбежал с крыльца, подхватил ее. Проворчал:

– Разбежалась. Вон, еле стоишь. Куда тебе идти? Давай-ка я тебя домой провожу, к Верочке. Там ты потихонечку ляжешь спать. А утром будешь, как новенькая.

Он помог Вике взобраться на крыльцо, от двери обернулся.

– Олег, ты один не ходи, а то завалишься где-нибудь. Подожди меня. Я сейчас, мигом. Вместе пойдем.

Я облокотился о перила, поставил сумку на ступени, прикрыл глаза. Воздух был прохладный. Где-то кричала ночная птица. В теле моем ощущалась такая слабость, что я почти уснул, прямо так, стоя.

Тихо скрипнула дверь. Я открыл глаза. Влад уже не светил красным исподним. Были на нем треники и кроссовки. Правда, телогрейка осталась неизменной.

Он оглядел меня сочувствующим взглядом.

– Дойти сможешь?

Я сделал рукой движение, которое трактовать можно было, как угодно – от да до нет.

– Понятно, – сказал он, – тогда поползли потихонечку. Если что, я подстрахую. Где наша погань?

Я так устал, что не сразу понял, что Влад имеет ввиду. Он это прочитал по мне. Уточнил:

– Коробок с гусеницей где оставил?

– Там, в багажнике, – я махнул рукой.

Мне грозно велели:

– Стой здесь, я сейчас принесу.

– Только от палки не откручивай, на всякий случай. С осиной безопаснее.

– Что я дурак? – хмыкнул Влад. – Я до нечисти дотрагиваться не собираюсь.

И браво зашагал к забору. Я же опять привалился к перилам и закрыл глаза. Сил не было ни на что. С трудом удавалось держаться на ногах. В ушах предательски звенело. Мир уплывал…

– Эй, спящая красавица, очнись, а то поцелую! – пропел на ухо ехидный голос.

Я с трудом разлепил глаза. Влад без особого энтузиазма тряс меня за плечо.

– Ну ты даешь, Олег, – сказал он восхищенно, – до этой ночи я был уверен, что стоя спят только лошади. А тут ты – встал, прислонился и захрапел! Может, тебя вообще в дом не пускать? Тебе и тут неплохо.

Он довольно заржал.

– Нет, – ответил я ему в тон, – непременно впускать. А еще положить в кроватку и накрыть одеялом.

– Хорошо, – согласился Влад, – как только избавишься от своей добычи, так сразу и уложу. Честное слово. И даже утром будить не стану.

* * *

Так с подколками и шутками мы и пошли к соседскому двору. К черному входу в него. Точнее, не пошли, а поползли. Часть пути Влад буквально тащил меня на себе, я только перебирал ногами.

– Здоров боров, – ворчал он, покряхтывая от натуги, – скажу Верунчику, чтобы кормила тебя поменьше.

– На себя посмотри, – беззлобно огрызнулся я. – Вон брюхо какое наел!

Мой палец ткнул в его солидный животик.

– Ты в мое брюхо не тычь! – Притворно возмутился Влад. – Не было б его, как бы я тебя сейчас пер? Да я бы сломался пополам!

Мы спустились к ручью. Тут мой организм вообще забастовал.

– Не могу, – сказал я, – дай чуть передохнуть. Пока ехал, даже не чувствовал, как устал. А здесь… Не могу.

– Нефиг расслабляться.

Влад закинул мою руку себе на плечо, чуть присел, распределяя вес поудобнее. Сказал задорно:

– Не дрефь, я сам боюсь.

Он подтащил меня к мосткам, прицелился поставил напротив темных досок.

– Ты, главное, ногами шевели и мне не мешай.

Мостик был узенький, самое большей на одного. Вдвоем по нему никак было не разойтись. Я хотел спросить, как он себе это представляет. Но Влад разрешил мои сомнения. Он попросту прошлепал по воде, таща меня по сухому.

Благо ручья того было всего три шага. Мы выбрались на берег. Влад похлюпал пальцами в мокрых кроссовках. Сказал с сожалением:

– Вера меня убьет.

Я рассмеялся.

– Так какого хрена ты поперся в воду в обуви.

Парень зыркнул виновато, признался:

– Пиявок боюсь. С детства.

Я к пиявкам тоже не питал добрых чувств. Правда, вовсе не был уверен, что они здесь водятся. Остаток пути преодолели примерно также. У соседской калитки Влад меня сгрузил, прислонил к забору. Сказал:

– Дальше как-нибудь сам. Я сзади пойду.

Я хмыкнул:

– А что так? Или боишься Макарушку?

Влад притворно вытаращил глаза.

– Нет что ты, он же душка. Просто, не хочу, как те бедолаги, купаться в выгребной яме. Я, понимаешь ли, уже мылся сегодня. Мне лишние водные процедуры противопоказаны.

Он сунул мне в руки рогатину. Стал серьезным.

– Иди. И не пуха.

Я хотел было, по привычке, сказать: «К черту», но осекся на полуслове, глянул на коробок, произнес другое:

– С Богом.

Влад ободряюще хлопнул меня по плечу.

* * *

Загон встречал нас полной тишиной. И это было странно. От усталости я даже не подумал залезть в сознание Макара. Забыл ему напомнить, кто тут главный. Благо, это и не понадобилось. Гусь стоял возле рабицы, ждал меня спокойный, внимательный.

– Здравствуй, Макар, – сказал я шепотом.

Влад сзади хихикнул, не удержался:

– Ты с ним еще о погоде поговори.

Обращать внимания на это не стоило. Четко ощущалось, что остроты у него нервные. От напряжения, от неопределенности.

– Заткнись, – сказал я, – ты мне мешаешь.

– Все, все, умолкаю.

Парень правда замолк. Даже отошел подальше.

Моя ладонь легла на сетку. Гусь ткнулся в нее клювом, прогоготал что-то ласковое на своем, гусином.

– Ты огромный молодец, – похвалил его я. – И мне нужна твоя помощь.

Кто сказал, что птицы тупые? Макар все понимал. Я открыл дверь в загон, вошел внутрь, положил на землю рогатину. Наконец-то подключил, магию, прислушался к мыслям птицы.

Мысли были ровные, любопытные, ни капли не тревожные.

– Здесь гусеница, – сказал я и ткнул пальцем в крышку коробка, – мне надо, чтобы ты ее съел.

– Га? – Удивился гусь.

В голове возникло подобие перевода. Очень приблизительное, на уровне эмоций. Для себя я его обозначил, как вопрос: «Я съел?»

– Ты, – подтвердил я, – мне больше некого попросить.

Макар вразвалочку приблизился к рогатине, поддел клювом коробочку. Глянул сначала одним глазом, потом другим, ничего особенного не нашел. Я ему помог, снял крышку. Гусеница внутри свернулась колечком. Не было в ней ничего опасного, угрожающего.

– Га? – Снова спросил Макар.

– Сейчас.

Я кивнул. Если бы гусь был человеком, он бы просто пожал плечами. А так… Макар наклонился, прихватил живое вместилище фантома клювом, заглотил и прислушался к ощущениям.

– Га? – опять спросил он.

Я испытал невиданное облегчение, улыбнулся, выдохнул счастливо:

– Все.

Макар развернулся и направился к своим дамам. В его мозгу читалось откровенное недоумение. Я подхватил палку, вышел и закрыл загон.

– Все? – На лице Влада изумление было не меньше.

– А ты чего хотел? – спросил я. – Танцы с бубнами?

– Ну, зачем. – Помотал головой он. – Я думал ты тут руками помашешь, заговор какой-нибудь прочитаешь.

– Обойдешься, – скривился я. – Для пассов и заговоров я слишком устал.

– Ну, как знаешь. – Влад отнял у меня палку. – Пойдем что ли?

Я прислонил напоследок ладонь к загону, мысленно сказал моему крылатому помощнику спасибо. Ответил Владу:

– Пойдем. Больше нам тут делать нечего.

И это была правда. Дело длиною в тринадцать лет наконец-то завершилось. И финал его мне нравился.

Глава 28.1

Утро. Блин, лучше бы я не просыпался. Лучше бы сдох вчера прямо там в руинах неизвестно чего. Как же хреново. И ладно бы с перепоя. Тогда хотя бы понятно. А тут от чего? От магического перенапряга? Нахрен нужен такой талант, если поутру с него так хреново?

Чтобы унять ломоту во всем теле, я перевернулся на бок, попытался подсунуть ладонь под щеку и едва не заорал во всю глотку – руку прострелило от пальцев до локтя горячей болью. Этот импульс придал мне сил. Тело от испуга приняло вертикальное положение. Рядом завертелась просыпаясь Вика, спросила испуганно:

– Олег, что случилось?

– Пока не знаю.

Я действительно не знал. Поэтому открыл глаза, уставился на свои ладони, охренел окончательно и выругался. Вика возмущенно пискнула, глянула мне через плечо, прокомментировала куда приличнее:

– Какой кошмар!

Ее высказывание полностью отражало положение дел. Кошмар! Ужас! Катастрофа! Что сказать? Забивать гвозди ладонями в утоптанную землю пустыря оказалось хреновой затеей. Как там говорят в идиотских ток-шоу? Не пытайтесь самостоятельно повторить этот трюк? Это был как раз тот самый случай.

Я, конечно понимал, что заклятие добрые люди изобрели в те давние времена, когда кожа на их ладонях могла посоперничать твердостью и толщиной с нашими пятками, но… Но! На моих-то руках подобной коры не наблюдалось. Это тело не землю пахало, а метало по вечерам карты. И что теперь? Я тупо смотрел на свои ладони, и все мое нутро содрогалось от увиденного.

Кожа на ладонях от кровоподтеков местами почернела. Ранки за ночь раздулись, превратились в страшные бугры, из-под болячек сочилась мутная жидкость. То, что там началось воспаление, видно было невооруженным взглядом – это к бабке не ходи. Вот оно родимое.

– Йодом что ли залить? – В полном обалдении предложил я.

– Какой йод? Сдурел? Тоже мне врач. – Встрепенулась Вика. – Тут лечить нужно. Что тебе йод даст?

Она вспорхнула с кровати, притащила книгу, плюхнула мне на колени.

– На, читай.

И замолкла. Книга не выдала ни одной искорки. Не отреагировала она и на мои прикосновения, не отзывалась на призыв. Я чувствовал, что она не измелись, что полна магией под самую корочку, просто спит и помогать не рвется.

– Что это с ней? – Вика смешно наморщила лоб.

Я отложил гримуар в сторону.

– Ничего. Я когда-то читал, что целители сами себя лечить не могут. Не выходит у них… У нас…

– Не выходит, – передразнила девчонка скорее от расстройства. – Значит будем лечить народными методами. Это я у бабушки освоила. Помнишь мой отвар! – Она хохотнула и ткнула меня кулачком в плечо.

Еще бы не помнить. Отвары у нее получались сказочные. Жаль, что моментального излечения не получится. Вика принялась одеваться, что-то тихонько напевая. Я попробовал взять джинсы, понял, что толком не могу даже этого – пальцы опухли, перестали гнуться, застегнуть штаны было им не по силам. И ощутил себя абсолютно беспомощным.

– Держи, – девчонка подкинула мне треники на резинке, сказала довольно, – а кормить я тебя буду из ложечки.

* * *

Следующие три дня со мной старательно нянчились. Сначала мне это даже нравилось. Лежи себе на диване, смотри телевизор, почитывай книжонки.

Вика раздобыла где-то Чейза, торжественно вручила, сказала:

– Читай. Пишет – закачаешься.

Я бы, по правде говоря, предпочел Чейзу Стаута, но не капризничать же из-за такой ерунды. Чейз тоже в охотку пошел неплохо. Правда, возникла проблема с перелистыванием страниц. Руки были забинтованы по самое запястье на манер белоснежных варежек. Подцепить страницу оказалось нечем.

Здесь на помощь неожиданно пришла Вера. Натянула мне на большой палец резиновый напальчник, велела:

– Пробуй.

Я попробовал. Действительно, так все получилось. Спросил удивленно:

– Откуда такие познания?

– После школы довелось работать в архиве с большим количеством с бумаг. Знаешь, как там не просто? Пальцы к концу дня пересыхают, кожа на кончиках лопается. Вот мы и листали документы в перчатках. Очень удобно.

Влад притянул ее к себе, не стесняясь поцеловал. Похвалил:

– Умница моя! Прямо Василиса премудрая.

– А я кто? – Вика шутливо надула губы, посмотрела на меня выжидающе.

Я бросил взгляд на свои руки. Улыбнулся.

– А ты у меня Марья искусница.

– А почему не Варвара краса? – Притворно обиделась она.

Вера расхохоталась.

– А Варварами мы с тобой будем по очереди, если мальчики не против.

Мы с Владом моментально осознали всю глубину своего заблуждения и горячо заверили, что не против. Что они у нас обе натуральные Варвары и даже краше.

* * *

На пятый день установилась неожиданная жара. Солнце палило нещадно. После обеда мы выбрались на море. Расстелили на песке большое покрывало, придавили углы крупной галькой. Уселись с видом на синие волны.

Там я решил оторваться от души, тем более, что повязки с меня уже сняли. Викиными стараниями синяки самым волшебным образом почти рассосались. Напоминала о них прощальная желтизна с редкими вкраплениями фиолетового. Без следа ушло воспаление. Ранки затянулись. Пальцы больше не напоминали переваренные сардельки.

Вера взяла мою ладонь, провела пальцем, покачала головой, сказала:

– На тебе все заживает, как на собаке. Даже удивительно.

– Раньше такого не было, – согласился я. – Даже и не знаю, на что это исцеление списать: на Викино мастерство или на мои собственные умения.

Вика фыркнула, прижалась с другой стороны к моему плечу щекой:

– Вечно ты все пытаешься себе приписать!

Я ее обнял, пообещал:

– Больше не буду.

– То-то же, – она вырвалась из объятий, погрозила пальцем, – смотри, обижусь и уйду.

– Куда ты от меня денешься?

Я сгреб ее, подмял под себя, повалил нечаянно мимо покрывала на песок. Поцеловал по-настоящему, от души. Она неожиданно стушевалась, принялась отпихивать меня ладонями, покраснела.

– Олег, ну ты чего? Мы же не одни.

Влад поднялся, протянул Вере руку, усмехнулся:

– Пойдем, любовь моя, не будем мешать, не видишь – молодожены стесняются.

Я поднял Вику обнял за плечи. Прошептал:

– Глупышка ты у меня еще.

Прошептал и испугался. Кто знает женщин? Кто сможет предугадать их реакцию? Но Вика все поняла правильно. Не стала затевать скандал. Только предложила:

– Пойдем купаться?

– Пошли.

Я резко встал, подхватил ее на руки, понес в сторону моря. Вика прижалась, обняла меня за шею и неожиданно сказала:

– Я люблю тебя.

Сердце мое пропустило удар. Чувства были на удивление взаимны. Наверное, нужно было три раза умереть, чтобы обрести нечаянное счастье. Я не ответил ничего. Да это было и не нужно. Она все прекрасно поняла без слов.

Домой мы вернулись затемно, когда жара окончательно спала.

Потом была постель. Я любил Вику, Вику любила меня. Мы никуда не спешили. Мы ничего не боялись. У нас была чертова уйма времени впереди.

А ночью мне приснился сон. Просто сон. Или не просто? Не было в нем ни бабки, ни кота, ни нави. Я вновь стоял возле знакомых развалин. С синего неба светило нормальное солнце. Трава была пыльной, зеленой, камни серыми, песок желтым. Тень – обычной угольно-черной. Висела она на прежнем месте в расщелине между кусками бетона. Висела и смотрела на меня красными искрами глаз.

А потом она протянула ко мне призрачные руки.