Текст книги "Пункт назначения 1991. Целитель (СИ)"

Автор книги: Виктор Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 24.1

Чем ближе к эпицентру катаклизма, тем сильнее разило дерьмом. В какой-то момент даже мелькнула мыслишка: «А нахрена я вообще туда прусь?» Что мне, больше всех надо? Правда, она как появилась, так и пропала. Публика смотрела в спину с надеждой и нескрываемой уверенностью в моем успехе. И поворачивать назад было не с руки. Мне почему-то не пришло в голову разрулить все на расстоянии – просто приказать Макару оставить добычу в покое.

Я лишь представил вокруг своей головы непроницаемый для запахов колпак, на полминуты задержал дыхание. А, когда попытался вдохнуть вновь, с удивлением обнаружил, что запаха нет. Магия вновь сработала без осечки. Я приободрился и сделал новый шаг вперед.

Гусак нарезал круги, угрожающе гогоча. Мне даже стало интересно – на сколько его хватит, если все оставить, как есть? Казалось, до бесконечности. Проверять эту гипотезу экспериментальном путем я не стал. Пленники гуся были со мной солидарны. Один из «утопленников» зачерпнул полную горсть зловонной жижи и попытался запулить в агрессора. Но лишь обрызгал все вокруг. Промазал.

Макар от такого коварства совсем озверел, взлетел и притопил страдальца всей тушкой.

– Отстань, скотина, – взмолился тот. – Ну, что я тебе сделал?

Ему тут же конкретно объяснили на чистом гусином.

– Гад! – С отчаяньем выпалил мужик.

Я решил поспешить. Выставил веник перед собой, погрозил им птице и велел:

– Отстань от них. Домой, лети домой.

– Га-га-га? – Спросила зверюга.

Я перевел это для себя, как «Не понял». Поспешно пояснил:

– На место!

Эту команду Макар уразумел. Нет, сначала он для приличия повозмущался, костеря безмозглых людишек на гусином матерном. Но после добровольно сдал пост – заворчал, клюнул напоследок в темечко ближайшего из врагов, гордо поднял голову и вперевалочку удалился к загону. Я вспомнил о магии, проник в его сознание и подслушал мысли. Были они простые и ясные – гусь оказался доволен собой чрезвычайно. А еще он жалел, что врагов не удалось добить.

Я пошел следом, отворил герою дверцу, запустил его внутрь, сказал уважительно:

– Молодец. Хороший мальчик.

Изнутри загона загоготали в ответ.

– Эй, а мы? – Донеслось из недр выгребной ямы.

– Выбирайтесь, герои, – хохотнул дед, – сами. И к нам не подходите. Дюже вы сейчас красивые.

– И ароматные, – добавил Влад.

* * *

Ох, нелегкая это работа из болота тянуть бегемота. Мда, бегемота мне тащить не доводилось. А вот двух незадачливых селян… И не из болота, а очень даже из говна.

Ну, обо всем по порядку. От поверхности дерьмового озера до края ямы было прилично. Здесь, вблизи, стало ясно, что мужики сами выбраться не смогут никак. Радовало, что держались они не наплаву, а стояли на дне. Значит, утопление в ближайшие пять минут им не грозило.

Вынимать гусиные жертвы было нужно. Только как? Не руку же им протягивать! Нет уж, увольте. На это я не был способен, не смотря на воспитанный советской медициной гуманизм.

– Дядя Егор! – Я обернулся и крикнул в сторону крыльца. – У тебя грабли есть?

– Есть, – подтвердил хозяин, – как не быть. А тебе зачем?

Голос его зазвучал подозрительно. Я усмехнулся и ответил вопросом на вопрос:

– А чем по-твоему я их отсюда тянуть буду?

Дед нахмурился и пробурчал:

– Не дам. Тяни, чем хочешь. Вот еще, пачкать нужную вещи из-за каких-то охламонов… Мне этот Митька со своим дружком столько крови попил! Еще мальцом у нас груши воровал. А сейчас, думаешь, зачем он сюда заявился?

Мне стало любопытно:

– Зачем?

– Во-о-от! – Дед торжественно поднял вверх палец. – Видел небось паразит, что я днем самогонный аппарат запускал. Видел и решил пошерудить в сараюхе на предмет дармовой литрушечки. А вот тебе, выкуси!

С крыльца в сторону ловушки протянулась внушительная фига. Дед покачал ею в воздухе и довольно добавил.

– Я теперь Макара каждый вечер выпускать буду. Пусть сторожит. Вон как у него здорово получается. Будет мне ловить разных паразитов и объяснять им, что лазать по чужим дворам не хорошо!

Из ямы раздалось жалобное:

– Мы больше не будем!

Я вновь усмехнулся и по инерции продолжи:

– И меньше тоже.

Потом подумал, что этот цирк мне стал надоедать. А потому…

– Дядя Егор, я же могу их и не тащить. Пусть остаются здесь. Захочешь, выудишь сам. Не захочешь, будут жить тут, в яме. Только кормить их не забывай.

И сделал вид, что собираюсь уходить. Такой вариант деду не понравился вовсе.

– Э, нет! – поспешно проговорил он. – Так не пойдет. Погоди, будут тебе грабли!

Дед, покряхтывая, спустился с крыльца, нырнул в сарайчик и вынырнул оттуда уже с граблями. Протянул их мне и произнес торжественное напутствие:

– Держи. И выуди уже этих паразитов. Мне тут лишнего мусора не надо.

И я приступил к делу.

Скоро возле ямы стояли два великовозрастных балбеса. Мокрые, грязные, вонючие, но, на первый взгляд, целые и невредимые. Баба Нюра выделила старое оцинкованное корыто. Мы с Владом натаскали из колодца воды. Я, в порыве неожиданного сострадания, выудил из памяти заклинание, зашептал, опустил в воду ладонь и взял на себя роль живого кипятильника. Вскипятить воду, конечно, не вскипятил, только подогрел.

Но и этого оказалось достаточно. Притихшие «грабители» поливая друг друга водицей, таращились на меня с суеверным ужасом, старались отодвинуться подальше.

Влад лишь тихонько посмеивался. Зато баба Нюра гордо подбоченилась и выдала:

– Чего пялитесь? Знахарь он. Самой Евдокии ученик!

Прозвучало это ужасно внушительно. И я неожиданно проникся. Решил развить успех. Наставил на мужиков палец, сказал спокойно-равнодушным тоном:

– Еще раз полезете воровать, руки отсохнут.

Страдальцы откровенно побледнели, хотели было чем-то ответить, но не рискнули.

Влад подсуетился, встал рядом со мной.

– И не только руки. – Он показательно провел рукой ниже пояса, задержал ладонь над причинным местом. – Все отсохнет! Начисто!

Непутевый Митька взбледнул пуще прежнего. Сложил пальцы, как для крестного знамения, но передумал и взвыл:

– Честное комсомольское! Товарищ знахарь, если я еще хоть раз! Да пусть у меня, – он глянул на свои штаны, поперхнулся, сглотнул и поспешно сменил тему, – да чтоб мне прова…

Опять заткнулся, бросил взгляд в сторону ямы. Потом зажмурился и выдал:

– Чтоб мне ни дна, ни покрышки!

Наверное, эта клятва показалась ему наименее опасной. Я с трудом сдержал гогот. Добавил вдогонку:

– Запомни, отсохнет и пикнуть не успеешь.

Бедняга совсем сменился с лица. Даже в неверном свете фонаря было видно, что бледность его основательно ушла в прозелень.

Дед крякнул с сожалением, опять нырнул в сарай и скоро появился на пороге с заветной бутылью в руках. От вида стеклотары страдальцы, как по команде, оживились, и принялись усердно смывать с себя остатки дерьма.

Хозяин почти не пил. Мы с Владом пригубили понемногу. Митька с Ленькой залились основательно. Им нужно было снять стресс. В дом, ясное дело, никто не заходил. Кому охота тащить к себе смердящих гостей? Разливали прямо во дворе на колоде для рубки дров.

Баба Нюра наскоро организовала стол – принесла домашних консервов, ржаного хлеба. Достала из рассола внушительный шматок сала. Вика с Верой дружно покачали головами и к нашей ароматной компании присоединяться не стали.

– Нам больше достанется, – хмыкнул Влад.

К себе страдальцы уходили с половиной бутыли и твердым намерением встать на путь праведный.

Мы тоже откланялись. На улице было уже совсем темно. Идти огородами не рискнули. Выбрались на дорогу, спокойно добрались в свете фонарей. У самой калитки Вика вдруг остановилась, уткнула в меня палец.

– Знаешь, – сказала она серьезно, – это не честно.

Я перехватил ее ладонь, попытался поцеловать. Но она вывернулась.

– Что именно? – Спросил я.

Вика показательно надулась.

– Мы тут страдаем, воду греем каждый день. А ты, оказывается вон как умеешь! Короче, ты понял!

Она ткнула в меня напоследок пальцем, открыла калитку и исчезла в темноте двора. Следом скрылась Вера. Влад заржал, похлопал меня по плечу, сказал притворно-сочувственно:

– Держись, друг.

И пошел за девчонками.

– А я понял, что от роли кипятильника мне теперь не отвертеться.

Ночью за меня взялся Васенька.

Глава 25. Прошлое

Судьба решила, что вечерних приключений мало. Ночью меня опять затянуло в навь. Точнее в ее зыбкое преддверие. Хозяйка этих мест по-прежнему отказывалась пускать меня внутрь, но и вырваться в явь я не мог. Просто болтался между небом и землей, без надежды обрести опору под ногами. Без цели. Без объяснений.

Потом вдруг все изменилось. Я понял, что куда-то еду, ощутил под собой теплую лохматую спину, пригляделся и едва не обалдел от неожиданности. Нес меня по сумеркам бытия огромный черный кот. От неожиданности я заговорил вслух:

– Васенька, ты ли это? – Вырвалось у меня в лучших традициях русских-народных сказок.

Тьфу! Это ж надо? Кот заухал, как филин, заржал, но не ответил. Я поморщился. Вот напасть. Что задумал этот поганец? Я не кутенок. Меня нельзя просто так взять и ткнуть носом в лужицу. Пусть сами играют в свои игры. Я попытался перекинуть ногу, спрыгнуть на ходу со своего странного скакуна. Не вышло. Зад мой словно прирос к спине зловредного духа. Черт, хрен с вами. Но задавать вопросы вы мне не запретите.

– Ну, хорошо, – сказал я вслух, – давай, тогда поговорим. Куда ты меня везешь?

Мог бы и не пытаться. Вопрос мой канул в лету. Мне осталось только ждать. Не будет же бабкин кот скакать до морковкиного заговения? Или будет? Хотя, неплохо бы все же было узнать…

– Олег, – раздался в голове голос старой ведьмы, – чего ты завелся? Потерпи, недолго осталось.

Вот это новости! Со мной соизволили заговорить.

– Баба Дуся, – сказал я максимально язвительно, – доброго вам здравьица. Я счастлив, что вы осенили меня свой своей милостью и пригласили в гости. Но все же не мешало бы прояснить некоторые вопросы.

– Тьфу на тебя, – расхохоталась она. – Эк завернул. Не буду я ничего объяснять. Сейчас сам все поймешь.

И пропала. Я опять чертыхнулся, поразился, что это, похоже, входит у меня в привычку, и вдруг заметил – пейзаж за бортом моего средства передвижения разительно переменился.

Вдалеке в сером зыбком мареве блестело море. Тихое, сонное, как и все вокруг. Васенька притормозил полет, спустился на землю, пошел медленным шагом, а скоро и вовсе остановился. На меня зыркнули недовольные глазищи. Во взгляде этом буквально читалось: «Чего расселся? Слезай, давай, приехали!»

Дважды приглашать меня не было нужды. Безумный полет в пустоте мне самому осточертел до тошноты. Ноги коснулись земли, я сполз по шерстяному боку, вытянул руки вверх, размял затекшую спину. Васенька как-то незаметно сдулся, принял свой кошачий обычный вид, уселся у моих ног на тропе.

Я огляделся. Место было знакомым и незнакомым одновременно. По правую руку висела полупрозрачная зыбь. За ней с трудом угадывались невысокие очертания какого-то бесформенного строения. Там я ничего рассмотреть не смог, а потому обернулся в другую сторону.

По левую руку возвышалась недавняя застройка – новенькие кирпичные свечки. Перед домами стоял башенный кран. Почти до самого моря тянулся серый бетонный забор. Как мне все это удалось разглядеть в свете ущербной луны, не знаю. Вокруг царила южная густая ночь с огромными звездами и низким бархатным небом.

Я обратился к коту, поймал хитрый взгляд, спросил:

– Это явь?

Он громко фыркнул – вокруг сразу сделалось светло, в белесом небе повисла черная луна. Далекое море покрылось туманной коростой.

– Ага, – сказал я, – ага, значит, навь. А к чему тогда этот маскарад?

Кот привычно не ответил, задрал лапу и принялся надраивать бубенцы.

– Ну и хрен с тобой, – констатировал я. – Еще бы знать, зачем ты меня сюда притащил.

Васенька прервал водные процедуры, уселся и буквально ткнул лапой в другую сторону от тропы. Я глянул в указанном направлении и похолодел. Сердце в груди дало сбой, потом забилось часто-часто, руки сами сжались в кулаки.

Зыбь растворилась без следа. На ослепительно-белом полотне нави чернели знакомые руины.

* * *

По бокам от тропы сплошным ковром разрослись подорожники. Я не помнил, есть ли они в настоящем городе или это – незатейливый привет той стороны реальности, где мне сейчас довелось оказаться.

Тихо шуршал под ногами песок. Где-то пел свою песню заблудившийся между явью и навью сверчок. Я шел вперед и боялся думать о том, что сейчас увижу. На душе было тревожно. В голове метались суматошные мысли. Васенька вышагивал рядом, почти касался пушистым боком моей ноги. Был он бодр и свеж. Это слегка успокаивало.

На полпути под подошву попался камень. Я споткнулся, больно подвернул лодыжку и словно очнулся – страшные развалины были совсем рядом. С губ сорвалось ругательство. Я поразился обреченной беспечности, приключившейся с моим существом, глубоко вдохнул и разжег в себе искру магии. В самом центре тела – в средостении.

Искорка была тихой, послушной. Она удивительно быстро превратилась в огонек, разгорелась, потекла по венам, заполнила все мое тело, просочилась сквозь кончики пальцев. Дальше магия замерла, застыла, ожидала приказа.

Это было совершенное ощущение – чувство полнейшего, безграничного всемогущества. Меня оно неожиданно напугало. Чудилось в нем что-то неправильное, чрезмерное, навязанное извне. Я чуть-чуть прикрутил мощь, оставив столько, сколько необходимо для защиты. Свил вокруг ладоней светящийся золотистый кокон, подмигнул коту, уловил в его глазах уважение и направился дальше.

Ужас, порожденный воспоминаниями той кошмарной ночи, исчез без следа. Мне стало легко и спокойно. Васенька одобрительно муркнул, поставил хвост трубой и двинулся передо мной, непонятно для чего подсвечивая себе глазами. Так мы и шли с парадной иллюминацией. Гордые и важные. Уверенные в своих силах.

За невидимую границу руин ступили совершенно не таясь, не пытаясь остаться незамеченными. Прошли их на кураже до самого центра и остановились аккурат возле знакомой плиты.

Здесь я понял, что время взяло свое – не пощадило обломки бетона. Довершило дело рук человеческих. Время вообще – самый эффективный разрушитель из всех, что смогла придумать вселенная. Огромная плита, похожая на алтарь, раскололась надвое. Части получились неровными. Меньшая почти полностью раскрошилась. Большая встала на ребро и превратилась в гротескный трамплин.

В получившейся щели проклюнулась молоденькая осинка. Стояла она тоненькая, хрупкая, как девица на выданье. Нервно трепетала листочками. А рядом с ней возвышался знакомый темный силуэт. Был он почти прозрачный. Не осталось в нем прежней страшной мощи – одна лишь бесконечная злоба, крепко замешанная не бессилии.

Меня он увидел сразу. И мне почему-то показалось, что усмехнулся. В голове зазвучал ведьмин голос:

– Видишь, – сказала она, – этот гештальт ты не закрыл. Мало обескровить врага. Надо отправить его восвояси. Скоро построят дома. Сюда пойдут дети. И что дальше? Ты согласен принести нави эту жертву?

Мне живо представилась описанная картина, стало душно, стало тревожно. Я поднял ладонь, зачерпнул полной горстью магии и сказал, стараясь, чтобы голос звучал ровно:

– Ну, здравствуй.

Фантом беззвучно качнулся мне навстречу, не рассчитал сил, развеялся по ветру дымным шлейфом. Дополз до меня призрачными черными нитями. Я вздрогнул и проснулся. В ушах звучал старушечий голос:

– Рано, не сейчас. В яви. Все в яви.

Тихо тикали часы. У печи топотал Васенька. Рядом, уткнувшись носом в мое плечо сопела Вика. Прядь ее волос выбилась из косы и упала на щеку. Я провел по ее лицу рукой, поцеловал мое счастье в губы – тихонько, чтобы, не разбудить, откинулся на подушку и подумал: «Вот, значит, как. Не зря меня судьба привела опять в этот городок. Не зря. Хватит бить баклуши. Пора возвращать долги – пора завершать старые дела».

С этой мыслью я и заснул. На этот раз без нави, без кота и бабкиных нравоучений.

Глава 25.1

– Знаешь, ночью мне снился странный сон.

В голосе Вики не было тревоги, только задумчивая озабоченность.

– Какой? – Я не почувствовал подвоха. Повернулся, подоткнул под спину одеяло, обнял ее за плечи.

Со сна девчонка была чертовски хороша. Я не сдержался и поцеловал ее в ямочку между ключиц. Вика рассмеялась, отмахнулась ладошкой.

– Олег, отстань!

Кружевная лямка сорочки сползла с ее плеча. Его я тоже коснулся губами, пробежался поцелуями ниже, понял, что сдержаться не смогу. Прошептал:

– Как же я тебя обожаю!

Новая попытка разговора завязалась нескоро. Сонная нега слетела с Вики без следа. Была она раскрасневшейся с блестящими глазами. Я же напротив пребывал в блаженной расслабленности.

– Если у нас будет мальчик, – сказала она вдруг, – давай, назовем его Славой. Ты не против?

Я был за. Имя, как имя. Тем более тот Славка, которого я когда-то знал, погиб из-за меня.

– Не против. А что, уже надо ждать?

Я по-хозяйски положил ладонь ей вниз живота, огладил, хотел скользнуть глубже, но Вика возмутилась:

– Олег, отстань! Я серьезно.

– Я тоже. Я очень серьезно хочу еще.

– Олег! – На этот раз возмущение было искренним.

И руку пришлось убрать. Не спорить же с любовью всей своей жизни из-за таких пустяков. У меня впереди еще уйма времени. Успею. Я спросил примирительно:

– Ты что-то там говорила про сон.

– Ах, да, – Вика словно спохватилась, – из-за тебя, из-за твоих глупостей я совсем забыла.

Я фыркнул.

– И ничего не глупости. Сейчас я тебе докажу.

Руки мои сами полезли везде, куда достали.

– Олег!

Она вскочила, сдернула с меня одеяло, прикрылась.

– Ну, я серьезно. Перестань!

Я мечтательно откинулся на подушки, заложил руки за голову. Сказал:

– Как ты мне нравишься, когда серьезная.

Вика смутилась.

– Да ну тебя. С тобой совсем невозможно говорить. Ты думаешь только об одном.

Тут я был согласен. Рядом с ней мысли мои бежали исключительно в одном направлении. И я пока что ничего не мог с этим поделать. Вика вздохнула, запулила в меня одеялом, буркнула:

– Прикройся, а то ребята войдут, а ты тут…

– Мы не войдем! – Раздался из-за стены насмешливый голос Влада. – Мы сами заняты.

Моя любовь густо покраснела и принялась одеваться.

* * *

Разговор пришлось продолжить на кухне. В спальне Вика отказалась разговаривать наотрез. Здесь же она усадила меня за стол, поставила на газ чайник, пристроилась сама с другой стороны столешницы на приличном расстоянии и без прелюдий выпалила:

– Я иду с тобой.

Настроение у меня было прекрасное, поэтому я легко согласился:

– Конечно. А куда?

Олег! – Вика взорвалась. – Ты чем слушаешь? Я же говорила тебе – я сегодня видела твой сон!

До меня начало доходить. Я поймал ее ладонь, крепко сжал.

– Погоди, как это мой?

– Не знаю. – Девчонка нахмурилась. – Сначала мне снилось какое-то странное место – белое небо, черная луна, море неподвижное, словно замороженное. Потом я увидела тебя.

Мне стало интересно:

– А кота?

– Нет, – она помотала головой, – кота я не видела. А он был?

– Был. – Кивнул я. – Васенька.

Вика наморщила лоб, помолчала, вспоминая, наконец проговорила:

– Нет, не видела. Зато видела развалины и ту тварь. Я не знаю, как ее назвать. Страшную. Это та самая из-за которой ты с бабушкой познакомился?

– Она. – Я выпустил ее руку, машинально выключил ревущий чайник, поднялся и принялся разливать по чашкам чай.

Мне нужно было взять паузу – время для раздумья. Я совершенно не хотел тащить Вику с собой, подвергать ее ненужной опасности, но при этом не знал, как ей отказать.

– Погоди, – до меня вдруг дошла очевидная мысль, – а как ты попала в навь? Твоя бабуля говорила, что тебе это не по силам.

Взгляд у девчонки стал беспомощным, о на пожала плечами:

– Не знаю, я, правда, не знаю. Просто, увидела и все.

– И все.

Я поставил чашки на стол, сел сам, придвинул сахарницу, бахнул себе добрые три ложки, принялся мешать и сказал между прочим:

– Никуда ты не пойдешь.

И тут же убедился, что переговорщик из меня получился хреновый. Вика вскинулась, отодвинула чашку, сложила руки на груди:

– Это почему еще?

Я мысленно себя обругал: «Дипломат, вашу мать, лучше бы ничего не говорил!» Вслух же произнес спокойным, уверенным голосом:

– Это опасно.

– Глупости, – отмахнулась она, – а даже если и опасно? Что с того? Раз мне приснился этот сон, значит, я должна там быть.

Утверждение было спорным. Поэтому я повторил:

– Вика, ты останешься дома, а я пойду один. Там будет опасно. Слышишь?

– Ага, сейчас! – Вика скрутила фиги на обеих руках и выставила перед собой. – Размечтался!

– Но почему?

– По кочану. – Она внезапно успокоилась, вновь взяла чашку, начала объяснять: – Сон нам снился двоим. Так?

– Так, – вынужденно согласился я.

– Неужели ты думаешь, что бабуля показала бы мне такое, если бы это не было важно?

Черт, тут меня откровенно одолели сомнения. Кто его знает, что там будет? А вдруг я действительно без Викиной помощи не обойдусь? Все мои метания разрешил появившийся в дверях Влад.

– Олег, – сказал он, – а девочка права. Зря ты так упираешься. Вспомни, до этого случая в навь ее не пускали.

Это стало решающим аргументом.

– Хорошо, – согласился я, – поедешь со мной, но с одним условием.

Вика не дослушала, захлопала в ладоши, полезла обниматься.

– Я согласна, – горячо зашептала она на ухо.

Я даже оторопел.

– С чем? Ты же не знаешь, что я хотел сказать?

– А какая разница? – Девчонка легкомысленно отмахнулась. – Потом расскажешь. А пока давайте пить чай.

* * *

Если кто-то думает, что я поперся сражаться с фантомом вот так запросто без подготовки, он сильно ошибается. После завтрака мы с Викой устроились в нашей комнате – она тихонечко сидела на кровати, а я по-турецки рядом на полу. На моих коленях лежал гримуар, рассыпая на все стороны света счастливые искры.

Ребята отправились на море. Напоследок Влад вручил мне ключи от машины и сказал:

– Поезжайте на ласточке, нечего время тратить, трястись на автобусе.

И вот теперь перед поездкой мне предстояло выяснить у книги две важные вещи – можно ли загнать фантом в небытие и как это сделать. С первым я не был ни в чем уверен. О втором вообще не имел ни малейшего понятия.

Я потер ладонь о ладонь, сосредоточился на книге, закрыл глаза и задал первый вопрос.

Ответа пришлось ждать долго. Со мной такое раньше не случалось. Обычно решение находилось моментально. А тут то ли ситуация оказалась нетривиальной, то ли дух особо злокозненный, но книга задумалась на долгих пятнадцать минут.

Наконец, я получил уверенный ответ: «Можно, но сложно».

Это знание немного приободрило. Я сказал вслух:

– А когда нам было легко? – И приступил ко второй части марлезонского балета.

В этот раз книга пролила на меня информацию щедрым дождем. Я едва не захлебнулся в потоке знаний. Ритуал мне действительно предстоял необычный. Сложный или нет, я определить затруднился. Пока. Время покажет. Но непохожий ни на что из сделанного раньше, это уж точно.

Теперь я знал, для чего нужна Вика. И знание это не доставило мне никакого удовольствия. Мне стало за нее тревожно. Сердце сжалось от предчувствия беды. Я боялся даже не призрака, нет. Чего его обессиленного бояться? Опасался, что не справлюсь сам, подведу любимую женщину, подставлю ее под удар. Это были хреновые мысли.

Я отложил книгу в сторону, пристукнул по переплету ладонью, чуть посидел в задумчивости, собрался духом, решил, что сейчас не время для малодушия, а потому надо доводить дела до конца. Тогда и спросил у Вики:

– Не знаешь, каких насекомых едят гуси?

Она и не подумала удивляться, просто переспросила:

– Гуси? Зачем тебе?

– Надо.

Вика задумалась, ответила:

– Специально, вроде, не едят. Если только с травой где перехватят. Что там в траве водится? Они травоядные.

Я немного расстроился. А ведь могло получиться все так хорошо. Хотя, почему могло? Получится, обязательно получится.

– Ладно, – я хлопнул ладонями по коленям, легко поднялся, – в крайнем случае договорюсь с Макаром. Он меня уважает. Надо только жука или червяка подходящего добыть.

Вика не стала вновь спрашивать «зачем». Просто сказала:

– Чего его добывать? Их вон на улице под каждым кустом.

– И то верно. Дай мне лист и ручку. Нужно накидать список того, что понадобится для ритуала.

Она молча куда-то убежала, вернулась с тетрадкой и простым карандашом, положила на столик, дождалась, пока я сяду, встала за спиной. Ей тоже было интересно.

Я задумался, потом поставил на чистой странице цифру один и написал: «3 церковных свечи». Вика сверху тихо угукнула.

Вторым пунктом стал ладан.