Текст книги "Пункт назначения 1991. Целитель (СИ)"

Автор книги: Виктор Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 6.2

Ночью раздался звонок. Он уже заранее был тревожным, пугающим. Кто бы ни звонил, а мне совершенно не хотелось поднимать трубку. Я понятия не имел, кому мог понадобиться в такое позднее время Маринич. Но как быть, вдруг это кто-то из родни? Вдруг не поднятая трубка заставит его нагрянуть в гости?

Пришлось собраться с духом и взять телефон.

– Да? – Я постарался не выдать свои эмоции.

Голос был знакомый, отнюдь не родной.

– Все понял, урод? – Прорычал он. – Напоминать не придется?

Нет, надо отсюда драпать. Добром это все не закончится. Знать бы только куда драпать.

– Понял, – сказал я и шестым чувством ощутил, что этого недостаточно, потому добавил, – не придется.

– Смотри у нас.

Звонящий дал отбой. На часах была без двух минут полночь. Я с чувством чертыхнулся, прошлепал на кухню, на нервах принял соточку на грудь и твердо решил, что все. Хватит. Баста. Пора прекращать бегать от проблем. Необходимо их решать. Как можно быстрее, кардинально, раз и навсегда.

Я сгреб со стола забытую Викой книгу, не глядя на возмущенные искры, засунул ее под подушку, лег, дернул шнурок настенного бра и прямо в темноту сказал вслух:

– Баба Дуся, я к тебе иду, встречай гостя.

А после укрылся с головой. Словно этот детский метод был в состоянии помочь найти нам с бастующей книгой общий язык.

Способ, как ни странно, помог.

* * *

Впрыгнуть в навь, как обычно, не вышло. Пришлось добираться пешком. Трудно, долго, сквозь какой-то темный тоннель, насквозь пропахший еловой хвоей. До конца дойти я так и не смог. Лишь только в конце появился свет, как ноги мои отказались двигаться. Встали, как вкопанные, словно кто-то приклеил их к полу.

Впереди на грани света и тьмы замаячил призрачный силуэт, похожий на игральную карту.

– Дошел-таки, – раздался из-за преграды знакомый голос. – Я уж и не чаяла свидеться.

– Я тоже вам рад, бабушка Дуся, – прокричал я в пустоту.

– Не ори, – бабка весело фыркнула, – Васеньку мне напугаешь.

«Напугаешь его, как же, – подумалось сразу, – он сам кого хочешь напугать может!» Вслух я это, понятное дело высказывать не рискнул.

За преградой хихикнули.

– Правильно мыслишь, – сказала бабка. – Ты это, вперед не лезь, нельзя тебе дальше.

– Почему нельзя? Раньше спокойно ходил.

Ответ последовал непонятный:

– Раньше твой дух в другом вместилище обитал.

– И что? А это, – я поморщился, но слово произнес, – вместилище чем хуже?

Мне было интересно услышать ответ, но ведьма разочаровала. Вместо ответов, она сама начала задавать вопросы:

– Что ты сейчас перед собой видишь?

Я хотел было пошутить про свет в конце тоннеля, но вовремя осекся. Шутка вышла бы глупой. Ответил серьезно:

– Карту.

– Молодец, – похвалила бабка. – И на какие мысли она тебя наводит?

Вот что за манера? Нельзя все просто объяснить?

– Ни на какие. Понятия не имею, что она здесь делает.

Баба Дуся не унималась. Голос ее исполнился ехидства:

– А если присмотреться?

К чему там присматриваться? Нет, я, конечно глянул и левым глазом, и правым, и вместе двумя. Понятнее не стало.

Бабка хихикнула, спросила вкрадчиво:

– Неуч, ты Пушкина читал?

Странный, прямо скажем, вопрос. Причем здесь Пушкин, Маринич, карта и то место, где я сейчас застрял?

– Читал, – ответил я осторожно, – и что?

– Дурак был твой предшественник, – припечатала ведьма, – почти, такой же как ты.

Мне даже захотелось возмутиться. Сколько, в конце концов, можно? Бабка успела раньше:

– Удача ему была нужна в картах. Он за эту удачу душу продал, тело осквернил. Ритуал над ним провели – оженили на одной известной персоне. Всерьез оженили. В церкви венчали. Суженная его теперь никуда не пускает. И тебя вместе с ним. Две ведьмы рядом жить не могут.

Ведьма, суженная, ритуал, Пушкин. Да чтоб вас всех!

– Баба Дуся, а можно не ходить кругами? Можно, сказать прямо что к чему?

Она вновь захихикала. Довольно, со вкусом:

– Я ж говорю, дурак. Книжка такая у Пушкина есть «Пиковая дама». Слыхал?

Нет, ну я же не совсем дикий, слышал, конечно.

– Даже читал, – порадовал я ведьму вслух. Про себя добавил, что было это давно, когда учился в школе.

Баба Дуся услышала и первое, и второе.

– То-то и оно. Помнишь, что просил Герман у старухи?

И тут меня озарило. Вот черт, как сам-то не догадался! Я пригляделся внимательнее – с призрачной карты на меня смотрело до боли знакомое лицо.

– Суженная это его, – поведала старуха, – пока она с тобой, тебя ни книга не признает, ни навь не пропустит. Нельзя ей сюда. А без нее ты не сможешь пройти. Вы теперь накрепко связаны.

– А если я попытаюсь пройти, сквозь нее? Что будет?

Бабка вздохнула.

– Попытаться-то ты можешь. Сердце-то у этого тела крепкое, а вот разум… – Она вновь вздохнула. – Разум может не сдюжить. Хочется тебе потом до смерти слюни пускать и тупо глазами хлопать?

Тьфу-тьфу-тьфу. Глупый вопрос, ясное дело, не хочется. Я пригляделся к карте – женское холеное лицо довольно улыбалось. Даже два – одно сверху, другое снизу. От обоих меня по коже пробирал мороз.

– Баб, Дусь, – спросил я жалобно, – а делать-то что? – Я уже успел привыкнуть и к книге, и к силе, и к вам. Мне совсем не хочется это терять.

– Я тебе помогу, – сказала она серьезно, но ты мне должен поклясться, что исполнишь любое мое желание. Любое! Одно. Каким бы странным оно тебе не показалось.

Я сразу насторожился. Уже сама это просьба казалась мне странной. Куда больше? Жутко захотелось отказаться от дара, от книги, от бабкиного наследства. Отказаться и убраться восвояси. Жил же я раньше как-то без всего этого?

Но перед глазами встало Викино лицо. А еще вспомнился голос из телефонной трубки. Черт! Черт, черт, опять попал, как кур в ощип!

– Обещаю, – почти прокричал я.

– Вот и славно. – Ведьма даже обрадовалась.

За картой появилась неясная тень. Призрачное изображение пронзила сухая рука. Я смотрел, не в силах отвести взгляд, как рука эта растет, удлиняется, растягивается, словно резиновая. Очень скоро передо мной возникла старческая ладонь с узловатыми пальцами. Она застыла, не долетев буквально полметра.

– Руку протяни, – потребовала старуха.

Как зачарованный, я подчинился. Бабкины пальцы что-то вложили в мою ладонь.

– Кулак сожми, – велела она. – Здесь не смотри. Вернешься в явь, тогда и посмотришь.

Я крепко сжал руку. Свет сразу стал меркнуть. Вместе с ним пропали и карточная ведьма, и ведьма настоящая. Напоследок издалека донесся бабкин голос: "В церковь вам надобно. Ритуал нужно провести наоборот. Развенчать тебя с суженой. Понял?"

Из сна меня словно выбросило. Я дернулся, скатился с кровати, больно приложился о пол коленями, открыл глаза. В квартире было светло. За окном шумели на машины. В ладони моей было что-то твердое, непонятное. Пальцы испуганно разжались. Звяк! И по полу запрыгал тонкий ободок обручального кольца.

Я поймал его в одно движение, накрыл ладонью, остановил, но поднимать не стал. Было почему-то страшно. Кольцо казалось мне жуткой скверной. Я встал с колен, уселся на кровати и только тут заметил, что на подушке у меня лежит изрядно помятая карта – дама пик.

Глава 7. Обратный ритуал

– Пьяная, помятая пионервожатая… – Влад и так, и эдак повертел карту, отложил на столик, уставился на меня сочувственно. – Как тебя так угораздило?

– Не меня, Маринича.

Он хмыкнул, ткнул пальцем в блюдце с золотым ободком.

– А это, стало быть, обручальное кольцо.

Вопрос был риторическим, ответа не требовал.

– Все хорошо, – сказала Вера, – только что нам со всем этим делать?

– Снимать штаны и бегать, – проворчал Влад, – Верунчик, ты чего к человеку пристала? Не знает он. Ему эта дрянь, – он вновь взял карту, – всю связь с шаманской силой перекрыла.

– Успокоил, – Вера покачала головой, – а, может, так?

Она неожиданно для всех отняла у парня карту и плюхнула сверху на книгу.

– Не надо!

Вопль у нас с Викой вырвался одновременно. Одновременно он и затих. Книга засияла. Она не искрила, не плевалась во все стороны гневными сполохами. Сияние было ровным, спокойным, золотисто-желтым.

– А это что значит? – Снова влез с вопросом Влад.

Я пожал плечами, подумал и сверху на карту добавил кольцо, здраво рассудив, что хуже точно не будет. Не стало. Бабкин гримуар вместе с артефактами, принесенными из нави, окутал золотой кокон. А потом…

– Смотри! – Вика вцепилась в мою руку чуть выше локтя. – Смотри, Олег! Что это?

Кто бы мне самому рассказал? Впрочем, посмотреть, действительно, было на что. Книжная обложка в этом свете таяла, как мороженое на солнце. Сначала внутрь фолианта погрузилась карта, следом вглубь затянуло и кольцо. Кожаный переплет неспешно зарастил прореху, хлюпнул. А после свечение погасло.

– Все? – От неожиданности я произнес это вслух.

– А тебе мало? – Смешок у Влада получился нервным.

На вопрос его отвечать я не стал, зато ответила книга. Страницы дрогнули, раскрылись, явив честной компании девственно чистое нутро.

На развороте обнаружились и карта, и кольцо. Я счел это приглашением к разговору и подвинул книгу к себе.

* * *

– Вику туда пускать нельзя. – Твердо заявила Вера. – Она никогда не толком не была в церкви, растеряется.

Девчонка, которую сейчас так активно обсуждали, даже обиделась:

– Я справлюсь!

Я осторожно обнял ее за плечи. Казалось, что сейчас она фыркнет, возмущенно взовьется и побежит исполнять указания книги.

– Вик, – сказал я примирительно, – не дуйся, но Вера права.

– Еще как права! – Настрой у Владовой благоверной был самый что ни на есть боевой. – Ты только представь – церковь, идет венчание. Ты видела когда-нибудь венчание?

Вика закусила губу, покачала головой, но тут же выпалила:

– И что с того?

– Ничего, – успокоила ее Вера, – только там куча разных правил, а тебе придется делать все наоборот. Например, всех батюшка поведет вокруг аналоя против часовой стрелки, а ты должна пойти по часовой. – Она сначала продемонстрировала пальцем гипотетические круги, потом подняла этот палец вверх, сделала внушительные глаза, – три раза, между прочим! И выглядеть ты будешь при этом, как полная дура.

Вика стушевалась, задумалась.

– А ты справишься? – Спросила она.

Вера усмехнулась.

– Я пока свое проклятье лечила, – она привычно провела по щеке, – чего только не делала. Справлюсь.

Книга одобрительно прыснула золотыми искрами. Я покачал головой, больно уж необычное она прописала нам «лечение». Хотя, чего удивляться? От бабкиного наследства сложно ожидать рецептов будничных, обычных.

Я взял ножницы и протянул Вере:

– Режь. Чем быстрее все сделаем, тем раньше сможем наказать врача.

Девушка не колебалась – одно движение, и карта распалась на две половинки. Вера взяла с колен платок, повязала на голову совсем по-старушечьи, одну половинку карты опустила в карман жакета, вторую надрезала еще несколько раз в разных направлениях и засунула под косынку. Осторожно поправила челку, известила:

– Готово.

– Тогда поехали.

Я накинул на плечи куртку, всунул ноги в растоптанные мокасины, похлопал себя по карману, проверяя ключи.

Девушки принялись обуваться.

– На кладбище? – неизвестно зачем спросил Влад.

Я дернул плечом. К чему вопросы, если инструкцию книги всем зачитывали в слух.

– Ну и ладно, – согласился он.

А мне вдруг стало ясно, что парень ужасно волнуется. Не за себя, за Веру. Я положил на плечо ему руку, постарался успокоить:

– Не бойся, для нее это не опасно.

– Я и не боюсь, – соврал он и сбросил мою ладонь. – Мне вот интересно, а имя ты как менять собираешься?

Я хмыкнул. Этот момент в бабкином ритуале был самым сложным. Хотя…

– Есть одна идея, но об этом позже. Поехали.

И мы все дружно выбрались на лестничную площадку.

* * *

«Корнеев Сергей Евгеньевич». Второй раз за не полную неделю мне выпало стоять возле этой могильной плиты.

– Здравствуй, Серый, – сказал я беззвучно, одними губами. – Прости, что вновь придется потревожить твой покой.

Вера присела возле меня на корточки, достала из кармана кусок дамы пик, растеряно повела рукой.

– Олег, а копать-то чем?

Я едва не чертыхнулся. Об этом мы как-то совсем не подумали.

– Погоди, – поспешно выпалил Влад, – нам не гроб выкапывать. Ямка нужна совсем небольшая. Сейчас что-нибудь соображу.

Он шмыгнул за ограду. Я присел рядом с Верой. Вика насупившись стояла чуть в стороне, следила за Владом и за окрестностями.

– Идет, – сказала она громким шепотом.

Влад действительно вернулся почти сразу. В руках у него была чистая консервная банка с подгорелыми потеками воска на дне.

– У соседей свистнул, – обрадовал нас он, – в ней свечи стояли. Потом надо вернуть.

И протянул банку Вере.

– Как раз подойдет.

Девушка немного поколебалась. Происходящее всем нам казалось настоящим кощунством. Но желание вернуть силу и наказать зарвавшуюся сволочь, играющую чужими жизнями, было сильнее суеверий.

– Ну, – выдохнула Вера, – ни пуха!

И принялась рыть в цветнике на могиле углубление. Я едва не ответил ей традиционным: «К черту!» К счастью, вовремя прикусил язык – поминать нечистого сейчас было глупостью абсолютной.

– Удачи, – сказал я вслух, – пусть у нас все получится.

Вера в три движения вырыла лунку сантиметров десять глубиной, опустила на дно половину карты, сложила ладони домиком и прошептала нужные слова. Мы ждали, затаив дыхание, но ничего не случилось. Заклятье обошлось без спецэффектов.

Банка быстро засыпала карточную могилку. Вера пришлепала донышком поверху несколько раз, сравнивая миниатюрный холмик с общей поверхностью.

– Все, – сказал она и протянула банку Владу, – готово. Теперь в церковь.

– А в субботу точно венчают? – Неожиданно возник у меня вопрос.

Все беспомощно переглянулись. Знатоков церковных обрядов в нашей компании не было.

– Не знаю, – ответила за всех Вера, – не месте и выясним. В конце концов, за спрос не бьют.

* * *

Храм выбрали подальше от кладбища – там было меньше вероятности нарваться на бесконечные отпевания. Сначала с час сидели в машине напротив входа, надеясь, что проблема решится сама собой. Но за все это время не увидели ни одной свадьбы.

Первым не выдержал Влад.

– Долго мы тут торчать собираемся? – Резонно спросил он. – Давайте, я схожу и спрошу.

– Вместе пойдем, – возразила ему Вера, – скажем, что хотим повенчаться.

Парень от неожиданности аж поперхнулся, сделал страшные глаза. Девушка недобро прищурилась:

– Или ты против?

Он поспешно замахал руками.

– Верунчик, ты же знаешь, я всегда за! Но не сейчас же?

– А когда? – Пробурчала она, но настаивать не стала.

Я усмехнулся:

– Не ссорьтесь. Вас все равно никто не повенчает. Сначала в ЗАГСе надо расписаться. Без этого никак.

Мне показалось, что Влад облегченно вздохнул. И я продолжил:

– А спрашивать пойдем мы с Викой. Тебе, Вера, еще ритуал тут проводить. Нечего зря светиться, а то вопросами замучают.

Вика встрепенулась, обрадовалась.

– Правильно, – подтвердила она, – лучше мы сходим.

С эти тоже никто не спорил.

К храму шли за ручку, как школьники. Как-то так вышло, само собой. Вика сунула в мою руку свою ладошку, а я обхватил ее бережно, но крепко. Когда-то давно я так же водил свою сестренку. И сейчас неожиданно нахлынули воспоминания. Были в них густо перемешаны светлая радость и печаль.

Я покосился на Вику, на ее серьезное лицо, не сдержался и щелкнул ее по кончику носа.

– Ты чего? – Зашептала она.

Я рассмеялся.

– Улыбнись, мы же жениться идем, а не на похороны.

Вика потерла нос, буркнула смущенно:

– Скажешь тоже.

Больше мы не говорили. По ступеням поднимались все так же, держась за руки. Уже внутри девчонка встрепенулась, тихо ойкнула:

– Олег, я платок не взяла!

Я пожал ей руку.

– Ничего, не думаю, что нас выгонят за такую ерунду.

По ее лицу стало ясно, что сама она это ерундой не считает. Я легонько ее подтолкнул. Шепнул на ухо:

– Иди, спрашивай.

Удивительно, но она пошла с таким просветлевшим лицом, что мне подумалось: «Потом, когда мы действительно решим пожениться, надо будет озаботиться и венчанием. Вике, похоже, нравится эта идея».

Я отошел в сторонку, повернулся к первой же иконе, не зная ни названия ее, ни назначения. Понял вдруг, что в церкви не был хренову тучу лет. Так давно, что успел забыть, какая тут царит тишина. Забыл запахи. Забыл необычное щемящее душу настроение.

С иконы на меня смотрел убеленный сединами старец. Взгляд у него был все понимающий, печальный.

– Чудотворец это, – сказал рядом женский голос, – если нужно что, помолись, попроси. Он поможет.

Я смотрел в почти живые глаза и думал, что не имею ни малейшего понятия, как молиться. Не делал этого ни разу, кроме того, в далеком семьдесят восьмом. Вспомнил бабу Дусю, отца Серафима. Время для меня словно остановилось, повернулось вспять.

– Олег, – из прошлого вырвал тихий Викин голос, – пойдем. Сегодня нет смысла ждать.

Я попрощался с чудотворцем, вновь взял ее за руку, спросил:

– Почему?

– В субботу не венчают, – сказала она, – это день поминовения усопших. Завтра будет венчание, в десять.

Я обернулся к ней и улыбнулся.

–Хорошо, пусть будет завтра. Время в запасе у нас еще есть.

Глава 7.1

Что делает кот, когда не знает, чем заняться? Правильно. Мы не коты, а потому решили устроить себе иную развлекательную программу – посмотреть кино. В видеосалон на этот раз повез Влад.

– Вот, – сказал он, показывая на афишу, – ребята говорили, оборжаться!

Я прочитал название «Дорогая, я уменьшил детей». Название было дурацким. Лица на афише идиотскими. Народа в салоне на удивление много, нам еле хватило мест.

Фильм неожиданно удивил. Раньше, в первой моей жизни, я не видел его ни разу. Поэтому сейчас насмеялся от души. Владовы друзья не соврали. Незатейливая комедия стала лучшем лекарством от тревог.

Остаток дня мы провели бесцельно гуляя по городу. Прекрасная погода, солнышко, чистое небо – середина апреля решила порадовать нас. Вечером завез домой ребят, потом хотел напроситься в гости к Вике, но она остановила меня у подъезда:

– Не нужно, мама будет против. Пусть привыкнет к мысли, что ты есть.

Тут я поцеловал ее в губы, получил в ответ лукавые глаза и воздушный поцелуй. Вика выскользнула из моих объятий и унеслась домой.

Я немного постоял, глядя на горящие окна, потом вернулся в машину. Когда выехал на шоссе, подумал, что впереди у меня теперь целая вечность, чтобы вспомнить правила покорения хороших девочек. Никуда моя Вика от меня не денется.

Дома у Маринича все было по-прежнему – пустые комнаты, молчащая книга, карты, карты, карты… И еще зашифрованный блокнот. Я не стал мудрить, пожарил себе три яйца с остатками колбасы, добыл из хозяйских запасов баночку пива, употребил и то, и другое, а потом попросту завалился спать.

* * *

Будильник зазвонил в 8.30. Сразу следом затрещал телефон. Я поймал себя на диком желании жахнуть аппаратом по полу, раздолбить его к чертям собачьим, но вместо этого взял трубку.

– Олег, привет, – ворвалась в мое утро Вера, – мы с Владом заедем за тобой через полчаса. Сегодня будем на его машине. Вику я уже разбудила.

Я с трудом подавил зевок, ответил шутейно:

– Есть, товарищ командарм!

– Вольно, – усмехнулась на том конце Вера, – отбой.

Полчаса мне хватило с головой и на водные процедуры, и на пожрать. Треть времени оказалась даже лишней. Добрый десяток минут я простоял у подъезда, угощаясь табачным дымом. Стоял и смотрел на огромный двор, еще не застроенный многоэтажками. Это случится чуть позже, в двухтысячных. Обязательно случится. А сейчас по двору носились дети. Мерно скрипели качели. Где-то лаял пес. На лавочке сидели вечные бабушки. Красота и благолепие.

Когда в конце дома появилась белая пятерка, я прикинул, что это за мной, затянул в себя последний глоток отравы, отправил окурок в урну и пошел навстречу.

Это действительно был Влад. Гордый в своей новенькой машине. Вера послушно перебралась назад, пустив меня на переднее сидение. Все было почти готово к ритуалу, осталось только заехать за Викой. Чем мы и занялись.

* * *

Возле храма, в машине Вера как-то незаметно растеряла всю решительность. Она достала из сумочки вчерашний платок с резанной картой, повязала его на старушечий манер. Вика помогла убрать под косынку даму пик так, чтобы не потерять ее случайно.

Мы все вчетвером уставились на храм и принялись ждать новобрачных. Говорить не хотелось. Я думал: «Справится ли Вера? И честно ли это взваливать свои проблемы на, по сути дела, постороннего человека? Правильно ли так поступать?» Совесть внутри меня вещала, что нет, неправильно. Здоровый цинизм отвечал, что это ее собственный, Верин выбор. Я попытался договориться и с той и с другим и занять место где-то посередине.

Народ подошел без десяти. Немолодая пара и куча родственников. Их сразу было видно по торжественным лицам.

– Я пошла, – сказала Вера и выбралась из машины.

Она захлопнула дверцу и не оглядываясь поспешила к церкви. В длинной юбке и темном пиджаке она казалась среди гостей своей. Ее и приняли за свою. Оставалось только удивляться, какой спокойной и собранной стала моя добровольная спасительница.

– Во дает, – восхищенно присвистнул Влад.

Он откинулся на спинку сидения, бросил назад:

– Вика, там на полу в сумке есть бутерброды и газировка. Вера собрала на всякий случай. Открывалка тоже там.

Девчонка кивнула, но в сумку не полезла. По ней было видно, что любой кусок сейчас встанет у нее поперек горла. У меня же наоборот проснулся зверский аппетит.

Я протянул руку назад.

– Вик, дай мне бутерброд.

Она нашарила пакет, не сводя с церкви глаз, сунула мне его целиком. Сказала удивленно:

– Как ты только можешь? Мне, когда волнуюсь, кусок в горло не лезет.

– Мне тоже дай, – попросил Влад и нажал на кнопку пуска магнитолы.

Очень скоро мы жевали, а ребята из Секрета пели:

 
И пускай играет с нами буря в пути.
Все равно я твердо знаю мы долетим,
Потому что нас ведет сквозь ночной простор
Сердце северных гор, сердце северных гор.
 

Мне бы их уверенность. Я глянул на пакет и потянулся за новой порцией жратвы.

* * *

Вера вернулась через час. Была она дерганной, разгоряченной. Торопливо плюхнулась на заднее сидение, пошарила глазами. Вика протянула ей открытую бутылку лимонада.

– Пей.

Девушка жадно припала к сладкой шипучке. Я сначала смотрел в зеркало, потом обернулся.

– Все нормально прошло.

Она кивнула, допила, потом на миг замолкла и кивнула снова. Мне ее замешательство не понравилось. Пришлось спросить в лоб:

– Что случилось?

Вера вздохнула.

– Даже не знаю. Женщина одна на меня как-то странно все время смотрела.

Глаза девушки вдруг расширились, она тихо ойкнула и прикрыла рот ладошкой, уставившись на что-то за мной. Я резко обернулся. У машины стояла пожилая женщина в платке.

– Она, – тихо пискнула Вера.

– Драпаем? – Влад положил руки на руль.

Девчонки, как по команде кивнули. Я покачал головой.

– Нет. Зачем?

Действительно, зачем? До времени, когда скандально известная панк группа загремит в тюрьму за песни и пляски под сводами храма оставалось еще долгих одиннадцать лет. А сейчас что нам могут сделать? Ровным счетом ничего.

– Давайте, выясним, что ей надо?

Женщина постучала в окно. Я покрутил ручку и опустил стекло. Обошлось без прелюдий.

– Развенчание проводили? – Спросила незнакомка, глядя на Веру.

Ответом ей стало настороженное молчание. Женщину это не смутило.

– Для кого?

Она цепко оглядела всех, почему-то выбрала Влада.

– Для тебя?

Тот помотал головой.

– Для меня, – сказал я.

Она поджала губы, глянула неодобрительно, потом вновь перевела взгляд на Веру.

– Что у тебя под платком?

На этот раз девушка ответила:

– Половинка карты.

Незнакомка кивнула. Спросила вновь:

– А кольцо где?

– Дома, – ответил я, заранее понимая, что что-то пошло не так.

Моя собеседница неожиданно разволновалась. Почти закричала:

– Срочно, слышишь, срочно поезжай за ним. Его надо кинуть в проточную воду. Только сам не трогай, нельзя. Пусть она, – узловатый палец указал на Веру, – бросает. И карту потом нужно сжечь. Что говорить знаете?

– Знаем, – ответила Вика.

– И то хлеб. А то, – она скривила рот, – лезут куда не надо, а сами понятия не имеют, что и как делается.

Влад повернул ключ в замке зажигания. Мерно заурчал мотор.

– Так мы поедем? – тихонько попросил он.

– Поезжайте.

Женщина отстранилась, прихлопнула ладонью по дверке машины.

– И Богом прошу, не лезьте вы больше во все это.

Пятерка тронулась, отъехала. Кроме песни и движка ничего не стало слышно. Лишь по губам я прочел последнее слово: «Недоумки!»