Текст книги "Замужем за Буддой"

Автор книги: Вэй Хой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Потрясающе! Самый восхитительный аромат на свете!

Я согласилась, что принесенное блюдо было гораздо вкуснее тех, что мы смогли бы заказать в Мадриде в каком-нибудь китайском ресторанчике.

– День был не из легких, но, знаешь, ты просто молодчина! – похвалила меня Сюзанна и торжественно подняла в мою честь бокал с красным вином.

Я в ответ приподняла бокал, наполненный минеральной водой «Эвиан»:

– Спасибо!

– Ты действительно не хочешь вина?

– Правда, не хочу.

– Жаль! Жареная баранина с бокалом красного вина – это просто чудо! Слушай, тебе раньше никто не говорил, что ты совсем другая, чем твои романы? Впрочем, не будем говорить о романах. Ты, наверное, уже сыта этими разговорами по горло и, скорее всего, очень устала!

– Ничего, мне нравится тебя слушать.

– Все дело в красном вине. Оно пробуждает красноречие и веселит душу.

При этих ее словах я улыбнулась и согласно закивала головой. Веселье просто переполняло ее. Неожиданно она поставила бокал на стол и заговорщически наклонилась ко мне:

– Только не оглядывайся. Я заметила, что за столиком слева от нас сидит мужчина, который просто глаз с тебя не сводит.

Я судорожно проглотила кусок баранины, широко раскрыла глаза от удивления и уставилась на нее:

– Слушай, я не вытерплю, мне ужасно хочется посмотреть!

– Нет, нет… подожди минутку. Нужно вести себя естественно! О, боже! Это самый красивый мужик, какого мне доводилось видеть. Уж можешь мне поверить!

У меня екнуло сердце. О, Господи, ее последние слова меня просто доконали. Красивые мужчины все равно что ядовитые цветы. Они привлекают и отравляют жизнь. А уж если нельзя даже обернуться и взглянуть хоть одним глазком и приходится делать вид, что ничего особенного не происходит, то невидимый загадочный незнакомец становится еще более притягательным.

– Ну вот, он нас вычислил! Он мне улыбается! Господи, он встает! Идет сюда!

– Ну и отлично, – я резко вскинула голову, и…

– Привет, Коко! Неужели это ты? – Он возник передо мной, словно самодовольное яркое светило, обдав запахом алкоголя, больших денег и тестостерона. Я была поражена и смущена.

– Ник? – слегка прикоснувшись рукой к груди, где испуганно трепыхалось мое сердце, я улыбнулась, стараясь выглядеть как можно спокойнее и естественнее. Но уже досадовала на себя, что так быстро выпалила его имя.

– Удивительное совпадение! Встретить тебя здесь… Вот это да! – Он пристально смотрел на меня, выражение его глаз не оставляло никаких сомнений в его намерениях, впрочем, так же, как и уверенная, но соблазнительная улыбка на его лице.

Он приветливо протянул руку Сюзанне:

– Ох, простите, я Ник!

Сюзанна не могла взять в толк, что же происходит.

– Может, поужинаем вместе? Вы не против, если… э… моя знакомая и я присоединимся к вам?

– Конечно нет! – машинально ответила Сюзанна. Мы посмотрели на столик Ника и увидели там американку – красивую молодую блондинку; судя по всему, она не на шутку разозлилась.

Ник со спутницей подсели за наш столик, и мы вчетвером доели жареную баранину в неловком молчании. Все, кроме меня, много пили. Ник не сводил с меня глаз. Его спутница сердито поглядывала поочередно на нас обоих, а Сюзанна наблюдала за происходящим с нескрываемым интересом. Что до меня, то я ни на кого не смотрела, а просто улыбалась.

Это поддразнивание было возбуждающей, но глупой игрой. Мне даже стало искренне жаль голубоглазую блондинку с пышным бюстом. Ее спутник был богат, умен, привлекателен и чертовски красив – в этом-то и была загвоздка. Вряд ли он мог безраздельно принадлежать одной женщине.

– Думаю, мне пора возвращаться в отель, – произнесла я, наконец-то нарушив молчание.

Трое других удивленно посмотрели на меня.

– В Мадриде очень увлекательная ночная жизнь. Тебе ни за что не будет так весело в Барселоне, – сказала Сюзанна, правда, не очень убедительно.

– Не уходи, – попросил Ник. – Я знаю одно шикарное местечко, где ты воспрянешь духом, тебе там точно понравится!

– Я тоже очень устала. Может, и мы поедем в отель? – ледяным тоном проговорила блондинка, жестом подзывая официанта и делая ему знак, чтобы тот принес счет.

– Ну что ж, можешь отправляться, если хочешь. – Нику явно не понравилась инициатива девицы в отношении официанта. Поскольку по счету платил он, по его мнению, именно он и должен был решать, когда пора уходить.

Когда принесли счет, Ник заплатил за всех, хотя Сюзанна все время твердила, что мы ужинаем за счет издательства.

Когда же вдруг выяснилось, что все четверо остановились в одном отеле, я осознала, что ситуация стремительно осложняется. Ник запомнил, в каком номере я остановилась, а номер своей комнаты он нацарапал на пустой пачке из-под сигарет и отдал ее мне.

Я долго нежилась в горячей ванне, а потом, чтобы хорошенько отдохнуть после изматывающего перелета, приняла снотворное и легла спать. И когда я уже насчитала больше сотни овец и почти задремала, раздался пронзительный телефонный звонок.

Я открыла глаза, глубоко вздохнула и решительно сняла трубку. Конечно, это был Ник.

– Я хочу тебя увидеть, – сказал он.

– Сейчас?!

– Извини, это полный бред, но я действительно хочу тебя видеть.

Я молчала – просто не знала, что сказать.

– Эта девица уехала. По пути из ресторана мы разругались, и я рад, что она убралась. Я нашел ей номер в другом отеле. А я хочу видеть тебя.

«Бедная я, бедная!» – приговаривала я про себя, горестно вздыхая и обхватив руками свою несчастную голову, затуманенную и словно ватную от большой дозы принятого снотворного. Я совершенно не представляла, как себя вести с этим самонадеянным, эгоистичным, но дьявольски привлекательным мужчиной, который и не думал класть телефонную трубку. В моей далеко не праведной жизни и так было слишком много ядовитых цветов. И каждый раз меня влекло к ним, как мошку на пламя, а в результате оставалась лишь жалкая горстка пепла.

– Слушай, это не смешно, – тихо и серьезно сказала я. – Завтра я предстану перед инквизицией из двадцати испанских репортеров. Мне нужно как следует отдохнуть. Так что до свидания! – и собралась повесить трубку.

– Подожди! Может, поужинаем завтра вечером?

– Боюсь, что нет, – произнесла я чуть хрипловатым от волнения голосом.

– Тогда давай встретимся после ужина. Буду ждать тебя в холле в половине одиннадцатого.

– В половине одиннадцатого?!

– Спокойной ночи. Сладких снов, – сказал он тихо.

22

Его опасное обаяние

Женщины тратят уйму времени на все эти «Нет», «Нет», «Нет»…

Мэй Уэст^{86}

Элегантность – это самоограничение.

Коко Шанель

Куда это меня занесло?

От оглушительной музыки лопаются барабанные перепонки. Здесь нестерпимо жарко и душно, и чем только не пахнет. Ник прикрывает одно ухо рукой и что-то громко кричит в мобильник. Но по-прежнему улыбается. Думаю, ему совсем ничего не слышно. Он явно нервничает и очень возбужден.

Все присутствующие, исключая меня, просто фонтанируют энергией. И с какой стати я сижу в этом диком месте – под глазами черные круги от усталости, – когда уже час тому назад мне нужно было лечь в постель и отсыпаться, чтобы завтра хоть немного быть похожей на человека.

Ник все курит, смотрит на меня и довольно улыбается. Я пью «Эвиан», щурюсь и сердито говорю:

– Знаешь, ты очень эгоцентричный тип. Конечно, тебе не откажешь в чувстве собственного достоинства и в самоуважении, но для полноты картины не помешало бы немного самоконтроля.

Он оглушительно смеется.

– И что смешного!

– Уж лучше смеяться, чем плакать! – отвечает он, посерьезнев на мгновение. – Ты ведь знаешь, что нравишься мне!

В этот самый момент какая-то девица, танцуя, начинает сбрасывать с себя одежду, и к концу стриптиза на ней остается только тоненькая символическая полоска ткани вместо трусиков. Во время танца она хлещет плеткой молодого человека столь же дикого вида. Некоторое время мы смотрим на этот безумный дуэт, потом друг на друга.

– Мне пора, – говорю я.

– Ну ладно. Ты как Золушка с ее хрустальными туфельками, которая спешит во что бы то ни стало сбежать с бала до полуночи, пока волшебные чары не развеялись. И какая часть этой сказки тебе больше по душе? Вечное бегство!

Я хватаю сумочку и встаю.

– Извини, я и не думал придираться. Виноват, всегда ставлю людей в неловкое положение, – он перестает улыбаться, берет меня за руку и протискивается сквозь бесшабашно веселящуюся толпу к выходу.

Мы бредем по улице. Пахнущий зеленью и цветами прохладный ветерок овевает лицо, сонливость потихоньку проходит. Но неугомонный внутренний голос продолжает настойчиво твердить: «Тебе нужно выспаться! Тебе нужно выспаться! Немедленно отправляйся в отель, попрощайся с Ником, закрой дверь – и сразу в постель!»

Нам никак не удается поймать такси. У Ника страшно довольный и веселый вид.

– Чудесный вечер! – восклицает он, беззаботно засунув руки в карманы, как герой фильма «Влюбленный Шекспир»^{87}. А через секунду, как я и боялась, вдруг говорит: – Сейчас спою тебе серенаду!

И на самом деле начинает петь, причем довольно громко. Страшно фальшивит, выделывает какие-то немыслимые па ногами и размахивает руками:

– Детка, детка, как прелестна ты в своем молчании,

Словно не с тобой, а с тишиной я на свидании.

О, услышь песнь души и ко мне поспеши,

Истомился я весь в ожидании!

– кривляясь, завывает он.

Мне хочется бежать, куда глаза глядят. Его дурацкая выходка почему-то возбуждает меня. По всему телу разбегаются острые колючие иголочки, словно миллионы древоточцев пробуравливают кости, жужжат внутри и щекочут кожу. Мне и приятно, и боязно. Ник все танцует передо мной, раскачиваясь взад и вперед, внимательно следя за выражением моего лица. А я уже с трудом сдерживаюсь, чтобы не засмеяться, и старательно отвожу взгляд.

Мимо нас один за другим на полной скорости проносятся дорогие джипы с вызывающе одетыми молодыми людьми, которые что-то выкрикивают по-испански и аплодируют.

Кто-то выбрасывает пустую пивную бутылку из окна машины. Раздается резкий, похожий на выстрел, хлопок, и Ник со стоном сгибается пополам. Я в испуге бросаюсь к нему:

– С тобой все в порядке?

Он мгновенно хватает меня обеими руками:

– Все отлично, я просто проголодался и хочу пить. А еще жажду твоего благосклонного внимания и страстного поцелуя!

Мне уже не вырваться и не спрятаться от его пронзительного взгляда. Я во власти его чар. И эта бедная, глупая девчонка все-таки падает в его объятия и млеет от восторга. Что это – подарок судьбы или новое наказание?

В огромном зеркале в лифте самого дорогого отеля Мадрида – два отражения, фигуры мужчины и женщины, стоящих рядом.

Мы молчим. Во рту все еще горячо от страстного поцелуя… Стараемся не смотреть друг другу в глаза, нервно отслеживая мелькающие цифры на указателе этажей, пока лифт стремительно поднимается. Номер Ника на десятом этаже. Мой – на шестом. Лифт останавливается на моем этаже, двери открываются.

После секундного колебания Ник выходит вслед за мной. Ноги бесшумно ступают, утопая в пушистом ворсе ковра. Никто из нас по-прежнему не произносит ни слова. У двери моего номера мы останавливаемся. И я, запинаясь, с трудом выдавливаю:

– Я…

– О, все нормально, – произносит Ник. – Ты очень устала, это очевидно. – Он намеренно, словно поддразнивая, делает акцент на слове «устала», но выглядит искренним. – Поэтому я собираюсь пожелать тебе спокойной ночи. Увидимся завтра в Барселоне!

– Минуточку, ты сказал – в Барселоне?!

– Я тоже туда лечу. А потом, в тот день, когда ты отправишься в Буэнос-Айрес, я вернусь в Нью-Йорк.

Должно быть, мне не удалось скрыть своего изумления, потому что он расплылся в самодовольной улыбке:

– Сюзанна сказала мне, что через два дня в Барселоне будет концерт фламенко. Может, смогу достать билеты в первый ряд.

Я молча достала ключи и открыла дверь. Потом с грохотом захлопнула ее за собой.

– Эй, как ты там, в порядке? – прокричал Ник, барабаня в дверь. Я рывком открыла ее. Он все еще улыбался.

И вдруг я набралась смелости, саркастически улыбнулась, глядя ему прямо в глаза, и сказала:

– Может, по-твоему это и забавно. Но, знаешь, таких самовлюбленных павлинов, как ты, вокруг пруд пруди. Ты просто псих! Спокойной ночи! – и снова с оглушительным грохотом хлопнула дверью.

23

В Барселоне

Я мыслю, поэтому я одинока.

Лиз Уинстон

Барселона. Лето.

Самолет кружил в небе. Мы с Сюзанной сидели рядом, просматривая мадридские газеты. По словам Сюзанны, отзывы были положительными.

– Никому не известно, в каком отеле я остановлюсь в Барселоне? – неожиданно спросила я.

Она взглянула на меня с недоумением, потом сообразила, к чему я клоню:

– То есть, ты хочешь сказать?..

Я опустила глаза.

– Успокойся, никто не знает, где ты будешь жить. Тебе забронировали номер на вымышленное имя.

Она смущенно замолчала, а потом произнесла:

– Честно говоря, я не уверена…

– Ладно, забудь, – перебила я и с улыбкой стала рассматривать свои фотографии в испанской газете – рецензии прочитать я не могла.

Я приняла твердое решение больше не думать о том, встретимся ли мы еще с мистером Обаяние. Он – всего-навсего мужчина, избалованный вниманием женщин и богатством. Праздный игрок, умеющий искусно льстить людям и манипулировать ими. Сейчас мне больше всего на свете хотелось поскорее улететь в Буэнос-Айрес и увидеться с Мудзу.

Сюзанна похлопала меня по плечу, указывая на море и раскинувшийся внизу, под крылом самолета, белоснежный город.

– Мы уже прибыли, – сказала она.

В Барселоне нас встречала целая делегация из трех человек. Их испанская речь звучала удивительно мелодично, как песня.

Во время получасового перерыва я улизнула в бизнес-центр отеля и в зале, где был Интернет, проверила свою электронную почту… В моем почтовом ящике скопилось много писем. Сначала я прочла то, что прислал Мудзу. Оно было коротким и, как всегда, начиналось с описания погоды.

«Сейчас в Нью-Йорке почти пятьдесят градусов. Все ходят в летней одежде. Все изменилось. В делах небольшая путаница. Приходится проявлять терпение. Нельзя сделать все сразу, решаю проблемы постепенно. Как ты? Как самочувствие? Не стоит беспокоиться, что мало спишь, главное – как. Важно, чтобы сон был глубоким. Очень скучаю. До встречи в Буэнос-Айресе. М.»

Я отхлебнула чаю с лепестками хризантем, рассеянно глядя в окно на кроны деревьев, напоминавшие купола раскрывшихся парашютов. По залитой ярким солнечным светом улице в обоих направлениях мчались отчаянные и веселые испанцы на своих мотоциклах; новая, незнакомая страна. Даже воздух был здесь особенным.

Я еще раз взглянула на письмо Мудзу – всегда по нескольку раз перечитывала его послания, так вновь и вновь перепроверяют адрес на конверте перед тем, как бросить его в почтовый ящик. Мне все время казалось, что я пропустила что-то важное.

Перечитав письмо Мудзу, я убедилась, что правильно оцениваю наши отношения: мы миновали стадию страстного влечения и вступили в спокойную фазу «семейной» жизни. В наших письмах и разговорах все чаще встречались упоминания о погоде, сне и еде.

Не то чтобы это меня огорчало. Проблема заключалась в том, что мы не были супругами с многолетним стажем, более того, мы вообще не были женаты.

Когда любовники начинают видеть друг в друге супругов, есть два возможных варианта развития событий. Первый – постепенная и сравнительно безболезненная, разлука, похожая на выздоровление после хронической болезни. Второй – быстрое вступление в брак: прыжок в неизвестность под грохот праздничного китайского фейерверка.

Придя к этому выводу, я удрученно покачала головой. Пожалуй, я слишком много думаю. Если мне не суждено выйти замуж, то именно потому, что я постоянно забиваю себе голову рассуждениями. И хотя мое тело, как тайный сад, всегда привлекает мужчин и будит в них плотские желания, мой ум, постоянно находящийся в боевой готовности (так паутина всегда готова опутать попавшую в нее муху), способен отпугнуть любого представителя сильного пола. И в этом нет ничего хорошего. В древнекитайских медицинских трактатах утверждается, что заботы и тягостные размышления плохо сказываются на состоянии и внешнем виде волос.

Я отпила еще один глоток чая и с сожалением отвела взгляд от окна. Получасовой перерыв подходил к концу. Я быстро просмотрела письма от отца и Сиэр.

Отец писал, что в ближайшие полгода будет читать лекции на кафедре истории Сингапурского национального университета и уезжает примерно через полтора месяца; мама едет вместе с ним. Туфли, которые я купила для мамы в Нью-Йорке и передала через Чжушу, пришлись ей впору. Ботинки, что я прислала ему, тоже были впору, хотя и на слишком низких каблуках. Ведь он был небольшого роста, а в ботинках на высоких каблуках выглядел гораздо солиднее.

Прочитав это, я не удержалась от улыбки. С возрастом отец уделял все больше внимания своей внешности. Едва он заметил первые седые волосы, как велел матери каждый месяц красить их в черный цвет. Одних галстуков у него было штук сорок, больше двадцати пар обуви, а курил он исключительно «Императорскую корону» – отечественные сигары самого дорогого сорта.

«Пожалуйста, будь осторожна, когда гуляешь одна в незнакомом месте. Лучше не трать деньги на обувь и не экономь, обедай в ресторанах. Это гораздо благоразумнее».

Отец не удержался и вновь поделился со мной философскими мыслями о том, как важно быть гурманом.

Письмо Сиэр было самым длинным и подробным из всех. Она описывала последние события в малейших деталях: ее ресторан стал самым популярным в Шанхае, каждый вечер возле него выстраивались длиннющие очереди. Ее бизнес процветал, а личная жизнь окончательно сошла на нет. Ни одного любовника за последнее время, ночь за ночью в холодной постели. Она была богата, но несчастна.

«Ну когда же ты вернешься? Если не скоро, то я просто умру. В Шанхае так тоскливо. Почти все приезжие иностранцы либо банкроты, либо мошенники. И к тому же страшные зануды. Все стало даже хуже, чем несколько лет назад, когда на пороге нового тысячелетия все были охвачены страхом смерти, предавались депрессии и декадентским настроениям. Это было безумие, но искреннее и наивное. Сейчас все вокруг стали меркантильными. Только и думают о богатстве, и даже с женщиной норовят переспать быстро и на халяву, а потом снова бегут зарабатывать свои деньги. Все они приезжают в Шанхай, чтобы разбогатеть. Они верят слухам, что Шанхай – единственное место на земле, где буквально за одну ночь можно составить баснословное состояние. Последний клочок неосвоенной, девственной территории, как сказал вчера один из иностранцев.

Да, чуть не забыла… есть еще масса мелких новостей: после увольнения из бара „Будда“ Ли устроилась в „Парламент“, который снова открылся. Но и оттуда его владелец – бизнесмен из Тайваня – ее тоже уволил. Кажется, за торговлю наркотиками. Слышала, ее недавно арестовали. А Энди Смит – помнишь, тот декоратор из Англии – уехал из Шанхая. Говорят, у него СПИД.

А Цици собирается жениться. Я получила приглашение на свадьбу; на твое имя тоже. Похоже, он даже не знает, что тебя давно нет в Шанхае. Пойду на свадьбу одна, повеселюсь, а потом непременно напишу, как выглядит его жена. Не забывай о сексе! Сиэр».

Выходя из интернет-кафе, я обдумывала содержание прочитанных писем. В мыслях была полная сумятица. Словно в мозгу открылась потайная дверца, и половина сознания тут же выскользнула из нее и вернулась в Шанхай. Оставшаяся половина разделилась надвое: на четверть я была с Мудзу, а еще на четверть – все еще в Барселоне, где с заученной улыбкой отвечала на бесчисленные вопросы репортеров, позировала перед фотообъективами и телекамерами – в общем, добросовестно и неустанно трудилась.

Цици, о котором шла речь в письме Сиэр, был молодым и преуспевающим финансистом, его настоящее имя Ци Фэйхун. Он сколотил большой капитал, играя на зарубежных валютных биржах. Поэтому часто работал, когда все спят, и спал, когда все начинали работать. Его даже один раз выдвинули в число десяти наиболее выдающихся молодых бизнесменов страны, но из-за разгульного образа жизни он так и не получил никаких официальных наград. Зато его имя часто мелькало на страницах газет в колонках светской хроники и всегда числилось среди пятидесяти самых завидных холостяков Китая.

Мы с ним вместе учились в средней школе. Он был на четыре года старше меня. Мы обручились как раз тогда, когда его назвали среди десяти самых выдающихся бизнесменов страны. После помолвки мы несколько месяцев жили вместе, пока однажды утром я не обнаружила в почтовом ящике нераспечатанную упаковку с компакт-диском, на которой стояло его имя. Увидев посылку, Цици изменился в лице и чуть позже признался, что был связан с мафией. Потом он таинственным образом исчез из моей жизни на целый месяц.

Так совпало, что в то время у меня как раз была черная полоса. Литературное творчество зашло в тупик, и однажды вечером в полном отчаянии я попыталась вскрыть себе вены. Кроме дикой боли я испытала панический страх – ничего сентиментального и романтического. Истекая кровью, я из последних сил доползла до телефона и дозвонилась одному парню, который уже давно был тайно влюблен в меня. Он тут же примчался. Так я и выжила. С тех пор прошло только пять лет, а казалось – все пятьдесят. Въевшиеся в эмаль ванны пятна крови давно пожелтели и напоминали ржавчину, черты моего лица на газетных снимках того времени стерлись, а мой бывший жених наконец-то женится. Я не испытывала ни боли, ни радости за него. Мне было решительно все равно. Просто эта новость всколыхнула в душе страшные воспоминания той ночи, когда глупая девчонка билась на полу в ванной, словно окровавленная раненая птица. При мысли об этом у меня мороз пошел по коже.

Тем вечером я тактично отклонила продиктованное самыми лучшими побуждениями предложение Сюзанны поужинать вместе, осталась у себя и заказала еду в номер. Затем какое-то время смотрела «Би-Би-Си», наслаждаясь настоящим английским, пытаясь повторять отдельные фразы вслед за диктором. Чтобы безупречно говорить по-английски, надо представить себе, что держишь во рту очень хрупкое яйцо и произносить слова очень осторожно, чтобы не раздавить тончайшую скорлупу. При этом у говорящего сразу делается необычайно умный вид.

Затем полчаса на ванну и столько же – на медитацию – так, как меня учил Мудзу, – сидя и скрестив ноги.

Не знаю, почему, но каждый раз где-то в середине сеанса медитации я испытывала сильное сексуальное возбуждение, правда, лишь на несколько секунд. Наверное, после того, как все тело расслабляется и заключенная в нем энергия высвобождается, она спонтанно растекается по всему организму и, достигая эрогенных зон, вызывает такой эффект.

Приняв несколько таблеток снотворного, я легла и уже из постели позвонила Мудзу, но наткнулась лишь на приветствие его «голосовой почты». Похоже, он действительно был очень занят.

Я выключила ночник у изголовья кровати и устроилась поудобнее: легла на спину, распрямившись и вытянувшись на мягком, ровном матрасе, положив левую руку на живот, а правую прижав к левой груди – моя любимая поза. Затем медленно принялась считать слонов.

Неожиданно зазвонил телефон. Все мое тело мгновенно покрылось испариной.

– О, господи! – тихо простонала я, потянулась к шнуру и выдернула вилку из телефонной розетки. Потом снова перевернулась на спину и продолжила считать слонов. В какой-то момент очередной слон вдруг испарился, а вместо него возник мужчина по имени Ник.

Один Ник, два Ника, три Ника… Подумаешь, проблема! На худой конец, приму еще одну таблетку снотворного!

24

Прямо как в Голливуде

По мужчинам, которые не боятся быть романтиками по отношению к женщине, стоит тосковать.

Мэрилин Монро

В день отлета из Барселоны я узнала, что в Аргентине моя книга вошла в число бестселлеров и по популярности опередила даже «Властелина колец».

Позвонил Мудзу: он уже подтвердил бронь на авиарейс до Буэнос-Айреса и сказал, что прилетит туда через два дня после меня.

Сюзанна провожала меня в аэропорт. Недалеко от своего дома в небольшом магазинчике с забавным названием «Гугу» специально для меня она купила коробку конфет – вяленые апельсиновые дольки в шоколадной глазури.

– Гарантирую, тебе понравится. Апельсины в шоколаде – просто пальчики оближешь! В целом мире их продают в одном единственном месте – у «Гугу» рядом с моим домом, – она заливисто смеялась, словно кто-то одну за другой открывал бутылки с минералкой, и та булькала и пенилась. Сюзанне явно не хотелось прощаться.

– Можно попробовать прямо сейчас?

– Ну конечно, это же для тебя!

– Спасибо.

Я сняла целлофан с коробки, открыла ее, одну конфету протянула Сюзанне, а другую положила в рот. Восхитительно! Дольки апельсина были лишь наполовину покрыты шоколадной глазурью, и во рту нежнейший вкус мгновенно тающего шоколада сливался со вкусом ароматной апельсиновой мякоти.

– Потрясающе сексуально! – сказала я.

Сюзанна довольно хихикнула. Мне подумалось: если бы все время встречать таких, как она, то можно было бы объехать весь мир и никогда не испытать ни одиночества, ни скуки и усталости.

Таксист повез нас в аэропорт кратчайшим путем – по аллее мимо мэрии. Но неожиданно дорогу преградила демонстрация палестинцев. Образовалась пробка. Многочисленные полицейские сновали кругом, усугубляя ощущение напряженности.

– Что они там делают? – нервно поинтересовалась я.

– Протестуют. – Сюзанна тоже выглядела озабоченной.

– А почему?

– Да трудно сказать. Какие-то очередные проблемы на Ближнем Востоке.

– Да, вероятно, – уныло произнесла я.

В глубине души я чувствовала, что ни я, ни Сюзанна никогда не сможем постичь, в чем смысл политики. Зачем все эти войны, гормонально обусловленные приступы агрессии и насилия? И почему ситуация на Ближнем Востоке всегда была и остается такой взрывоопасной?

– У людей есть пагубная привычка умножать зло до бесконечности, – философски изрекла я, положив в рот еще одну нежную небольшую шоколадно-апельсиновую дольку.

Сюзанна согласно кивнула.

– Но мы не можем опаздывать из-за этого на самолет! – произнесла она решительным тоном, открыла дверцу машины и вышла.

Я наблюдала, как она несколько раз прошлась туда-сюда по тротуару, пытаясь что-то придумать. Время шло, и я забеспокоилась. Ненавижу опаздывать на самолет. Терпеть не могу ощущение беспомощности, когда все планы вдруг рушатся по совершенно не зависящим от тебя причинам. Наверное, это из-за моего знака Зодиака, Мне нравится планировать свою жизнь, и совсем не по душе, когда все идет наперекосяк!

Я неосторожно спросила у водителя, нельзя ли найти какой-то объездной путь. В ответ раздалась яростная тирада по-испански, из которой я не поняла ни слова, но сделала вывод о полной безнадежности ситуации. Такси было со всех сторон зажато в огромной автомобильной пробке, и выбраться из нее, дав задний ход по аллее, было просто нереально.

Подошла Сюзанна.

– Так ничего не получится. Нужно пересесть в другое такси! – прокричала она.

– Хорошо, но где мы его возьмем? – заметила я, пытаясь вытащить тяжелый чемодан, застрявший в багажнике.

– Не волнуйся, – произнесла Сюзанна и с озабоченным видом откинула крышку сотового телефона.

Мы с трудом протиснулись сквозь толпу и выбрались из аллеи. Сюзанна чертыхалась, когда очередной набранный номер оказывался занят или никто не отвечал. Похоже, в тот день все испанцы сговорились либо звонить любовницам, либо загорать на пляже. Что ж, приходилось признать, что дух романтики еще жив в этой стране.

Мы стояли на обочине, пытаясь остановить хоть какую-нибудь машину. И вдруг, мягко шурша шинами, словно в голливудском фильме, прямо около нас остановился роскошный черный «мерседес-бенц».

Одно из зеркальных стекол бесшумно скользнуло вниз, и в окне показалось красивое улыбающееся лицо.

– Забирайся, детка! – он распахнул дверцу лимузина перед двумя вконец растерявшимися женщинами. – Побыстрее, а то опоздаете!

Опять он… этот облаченный в черный костюм от «Армани» владелец черного лимузина «мерседес-бенц», этот роковой красавец, более обаятельный, чем Джордж Клуни. Мужчина, имевший привычку появляться в самом непредсказуемом месте и в самый неожиданный момент.

Кто мог с ним сравниться?

Я словно воды в рот набрала. Ник сидел рядом, время от времени приглаживая густые волосы и непринужденно беседуя с Сюзанной.

– Удивительное совпадение, – заметила Сюзанна.

– Да. Удивительное, – подтвердил Ник.

– Я и не знала, что вам тоже нужно в аэропорт. Надо же, и как это все так удачно сошлось? – пытливо продолжила Сюзанна.

– Непостижимое божественное провидение, – изрек Ник.

Все ненадолго замолчали. И лишь негромкие звуки джаза, доносившиеся из стереомагнитолы, нарушали тишину в салоне.

– А это что такое? – с воодушевлением путешественника, открывшего новый континент, спросил Ник, указывая на небольшую коробку конфет у меня на коленях.

Я молча раскрыла коробку. При виде шоколадных конфет он сначала разочарованно пожал плечами, а потом, взглянув на меня, с улыбкой взял одну и положил в рот.

– О! – одобрительно воскликнул он, – потрясающе сексуально!

Сюзанна от души рассмеялась, я тоже, хотя чувствовала, что мне не следует этого делать. В прошлый раз в Нью-Йорке, когда мы поцеловались и нас ударило разрядом статического электричества, Ник слово в слово повторил фразу, произнесенную Мудзу на первом свидании. Он тогда произнес:

– В Нью-Йорке очень сухой воздух.

И вот сейчас он снова сказал то же, что и я некоторое время назад – «потрясающе сексуально». Слишком много совпадений.

В одном из эзотерических бестселлеров под названием «Селестинские пророчества»^{88} говорилось, что все совпадения на самом деле логичны и подчинены некой силе, духовной или мистической.

По дороге мы доели конфеты и, добравшись до аэропорта, уже общались как старые друзья.

Нам с Сюзанной не хотелось расставаться, и мы крепко обнялись на прощание. Мое короткое пребывание в Испании прошло на редкость гладко, и мелкие дорожные неприятности «на закуску», лишь подчеркнули это.

Ник тоже обнял Сюзанну, и по выражению ее лица было видно, что ей это приятно. Еще бы – любимец женщин.

Сюзанна уехала. А мы с Ником отправились регистрироваться на разные рейсы. Затем Ник проводил меня до входа в зал для отбывающих пассажиров, вручил мне свою визитную карточку, куда вписал номер личного телефона и адрес электронной почты, которую не просматривала его секретарша.

– Ужасно не хочется тебя отпускать, – сказал он со вздохом. – Но мы очень скоро увидимся, обещаю, – сказал он.

Уж в чем-чем, а в этом я не сомневалась: если он сказал, что увидит меня, значит, увидит.

Перед самым расставанием он наклонился и поцеловал меня в щеку, а потом, немного помедлив, – в губы.