Текст книги "Территория сердца (СИ)"

Автор книги: Весела Костадинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Нельзя сказать, что за 25 лет моей жизни я жила монашкой. В общем-то не скакала из кровати в кровать, но и от здорового секса не отказывалась, впрочем, не вступая в длительные отношения. В отличие от своих сверстниц, часть из которых уже успели выйти замуж, а некоторые – и развестись, я к подобному относилась равнодушно. Любовь для меня была чем-то весьма далеким и неправдоподобным, больше похожим на сказку, чем на реальность. Только один пример искренней любви я видела перед глазами – мои родители. Но когда мама погибла, четыре года назад, отца это почти разрушило. Из сильного, смелого человека, он превратился в….

Я тряхнула головой, отгоняя печальные, тяжелые мысли, снова погружаясь в работу. Нет секса – будем сублимировать. В конце концов ничего так шикарно не вышибает дурь, как занятая голова.

Круговерть рабочих дел помогла на время забыться. Всю неделю я старательно вникала в хитросплетения работы компании, погружаясь все больше и больше, и как и на той неделе, что работала с самим Александром, спала по 3–4 часа, ела урывками. Спасало одно – на этот раз работала я в паре с Аллой, поэтому, возможно, в голове оставалось гораздо больше информации, чем было тогда, когда он заставил меня заменить ее. Тогда в голове царил хаос и страх, сейчас хаос медленно заменялся порядком, а страха не было вообще, и сил на борьбу с ним я не тратила.

Работа с Аллой была как обучение в университете, только с удвоенной интенсивностью и без возможности отлынивать или откладывать задания на потом. Каждый день начинался с новых задач и заканчивался сводкой того, что было сделано и что ещё предстоит. Постепенно я начала видеть в этом сложном клубке дел и поручений систему. Когда Алла давала мне очередное задание или поручение, я уже не боялась сделать что-то не так, не переживала о возможных ошибках. Теперь я чётко знала, что от меня требуется, и старалась выполнить всё как можно лучше. Внутри появилась уверенность, которая поднимала меня с утра и держала на ногах до позднего вечера.

– Значит так, моя дорогая, – вечером Алла села напротив меня, как обычно с нашей дежурной чашкой кофе в кабинете начальника. – Саша сегодня прилетел, значит с понедельника будет здесь. Перестань трястись, – одёрнула она меня, замечая, как я нервно стиснула края тонкого, изящного джемпера, который она же мне и выбрала. Мои пальцы машинально теребили мягкую ткань, пытаясь найти хоть какое-то укрытие от этого внезапного чувства беспокойства, – работа ведь не изменится от его присутствия. Я пока еще, слава богу, его помощник, а не ты, поэтому в основном все пойдет через меня. Ты же остаешься, как и на этой неделе – на обучении. Сиди, слушай, свети своей красивой мордашкой. Никуда не лезь, свою инициативность пока убери в…. Подальше. Поняла?

Я кивнула, сдержав улыбку.

– Не знаю, что произошло у вас сегодня с Ленкой, но я ее в таком бешенстве не видела никогда. Зара, сегодня ты ударила ее сильнее, чем когда бы то ни было. Жди ответного удара. Она глупа, но ты – наивна и еще не знаешь, на что могут пойти люди, когда считают, что у них отнимают нечто ценное. А самое смешное во всем этом, – Алла позволила себе улыбку, – она сама же тебя и подталкивает к ответным шагам. Дура баба, что еще сказать.

Её слова звучали как предупреждение, но в то же время в них чувствовалась скрытая ирония, как будто вся эта ситуация представлялась ей каким-то абсурдным театром, где актёры переигрывают, не понимая настоящего смысла происходящего.

– Через неделю большой форум в Тюмени, поэтому дождись материалов от пиарщиков и пресс-секретаря, глянь краем глаза и, если все нормально, перешли Саше и мне.

– Сначала вам, потом Александру Юрьевичу?

– Нет, девочка, в этом я не сомневаюсь в тебе – отправишь параллельно. Я чувствую себя не очень, поеду домой. Справишься?

– Конечно, – кивнула я, понимая, что придется провести еще один вечер в офисе, правда сегодня в гордом одиночестве, – езжайте домой.

Алла благодарно кивнула, собрала свои вещи и медленно поднялась. На мгновение её лицо исказила гримаса боли, но она тут же взяла себя в руки, словно не желая показывать слабость даже в таком состоянии. Я проводила её взглядом, почувствовав легкий укол беспокойства. Раньше я не замечала за ней такого, и её внезапная слабость заставила меня задуматься. Но я не стала задавать лишних вопросов – Алла сама знала, что для неё лучше.

– Позвоню, если что, – сказала она на прощание, бросив на меня ободряющий взгляд, а затем скрылась за дверью, оставив после себя запах её любимых духов и ощущение тишины.

Оставшись одна, я осмотрелась, чувствуя, как на офис опускается вечерняя тишина. Рабочие столы были пустыми, свет в коридорах тусклым. Я подошла к своему месту, села за стол и снова взглянула на монитор. Позвонила в отдел пиара, чтоб поторопить народ, однако, судя по всему задержаться придется надолго. Поэтому спокойно начала делать оставшуюся вечернюю работу: разгребать почту, проверять исполнение поручений, накидывая себе кому нужно отправить напоминалки в понедельник. Когда я дошла до расписания Влада и его отца, в котором обычно было строгое разделение их рабочих дней, я заметила что-то, что заставило меня вздрогнуть. В своём расписании Александр Юрьевич напротив некоторых совещаний не просто оставил комментарии, но и расписал их теперь для Аллы и для меня, разделив полномочия между нами. На некоторых совещаниях он оставил чёткие инструкции: присутствие, ведение протокола, подготовка сводки для него лично.

– Нежданчик, – вырвалось у меня, а сердце пропустило удар.

Но в этот момент пришли предварительные материалы по форуму, поэтому отправив их на печать – читать к экрана уже болели глаза, я сварила себе еще кружку кофе. Большую кружку. Самую большую, что нашла в приемной. За эти дни я стала настоящим кофейным наркоманом, но только это позволяло мне не уснуть прямо на рабочем месте.

Ха, а у Влада в кабинете диван довольно удобный! Я сделала ещё один глоток кофе и почувствовала, как в теле растекается приятное тепло. Да, было бы здорово просто прилечь на тот самый диван в кабинете Влада и хоть немного закрыть глаза. Просто позволить себе минуту покоя.

Вчитываясь в материалы я невольно чертыхалась, помечая на полях замечания. Это была моя стихия – стихия PR и GR. Прочитав пресс-релиз невольно поморщилась и набрала начальника отдела.

– Виктор Матвеевич, ну у вас же не научно-практическая конференция! – даже не стала здороваться, все равно виделись несколько раз за день. Я усмехнулась, глядя на испещрённые замечаниями страницы. – Из всех слов, я, как не профессионал, поняла только названия регионов, компаний и пару предлогов. Ладно, когда по секциям разобьетесь, там уже можно умничать, но на общей-то презентации можно попроще?

– Ну вот сама и пиши, – раздраженно ответила начальник отдела, скорее даже не злясь, а просто от усталости.

– А зарплату за это ты мне из своей отправишь? – не удержалась я от ехидства.

– Тебе твоей не хватает? – раздался до ужаса знакомый голос в дверях.

Я замерла, телефон чуть не выскользнул из рук. Подняв глаза, увидела в дверном проёме Александра Юрьевича. Он стоял, облокотившись на косяк, и внимательно смотрел на меня с лёгкой полуулыбкой. Его неожиданное появление буквально парализовало меня на несколько мгновений. Сердце вдруг ускорило ритм, и я не сразу поняла, что он имел в виду. Как будто кто-то нажал на паузу в моей голове.

– Я перезвоню, – положила трубку, чувствуя, как лицо заливает краска.

Он внимательно и оценивающе окинул меня взглядом, едва заметно кивнув.

– Готовитесь к форуму?

– Да, – я опустила голову на разбросанные по столу материалы, с пометками на полях. – Хотела вам отправить, но…. они еще не готовы.

– Похвально, мышонок, – он подошел, бегло просмотрел несколько страниц и вздохнул. – Полный кошмар, не находишь?

Его слова прозвучали одновременно и как шутка, и как серьёзная критика. Я нервно улыбнулась, не зная, как реагировать, и почувствовала, как покраснела ещё сильнее.

– Ну…. Работы здесь еще много….

– Дипломатка, значит? – он посмотрел на меня своими темным глазами так, что по спине прошел озноб. – А что на самом деле думаешь, мышка?

– Полный полярный зверь! – выпалила я, не успев остановиться. Хочешь правду – лови и не подавись. – Если хотите честно: это набор скучных фраз, от которых хочется уснуть.

Он тихо рассмеялся, едва заметно покачав головой.

– Полярный зверь, говоришь? – его глаза сверкнули, и я не сразу поняла, то ли это было одобрение, то ли что-то другое. – Точнее и не скажешь. Звони придуркам, пусть делают заново. Завтра с утра. А пресс-релиз…. – он быстро пробежал глазами строки, – напиши сама. Посмотрим, как справишься.

– И Виктор Матвеевич меня прикопает…. – обреченно и тоскливо выдохнула я.

– Виктору Матвеевичу нужен свежий взгляд на вещи, мышонок, – он присел на край стола, совсем как Влад сегодня утром. Внезапно я заметила их неоспоримое сходство в движениях и манере держаться. – Он крутой профессионал, но слишком сильно погрузился в нашу научно-исследовательскую среду. Основная проблема всех нас. Радует одно – у наших конкурентов дела не лучше. Не учили нас, мышонок, презентовать себя, – повторил он слова Влада. Или Влад – его.

Пресс-релиз – это не сложно, тем более, когда я его читала, то уже понимала, как можно сделать интереснее.

– Езжай домой, мышка, – он поднялся и вздохнул, думая о своем, – релиз отправишь на почту, как закончишь. Завтра, послезавтра… До понедельника, в общем.

Больше не обращая на меня внимания, он задумчиво развернулся и, не оглядываясь, ушёл в свой кабинет, оставив меня одну. Часы на стене показывали половину десятого.

Составить релиз – не проблема, я краем глаза посматривала на двери кабинета. Десять минут, двадцать… а сам-то он домой собирается?

Я вспомнила, как Алла подробно рассказывала мне о вкусах начальника: что он пьёт, какую подачу предпочитает, и даже мелкие детали – как именно он любит кофе или какой видит идеальную закуску к вечернему стакану виски, как вечером приготовить чай, какое печенье или конфеты подходят к каждому случаю.

Да ладно, Зара, серьезно?

Матеря саму себя на чем свет стоит, я все-таки заварила черный крепкий чай, выждала десять минут и, сервировав поднос, постучала в двери.

– Да, – Болотов поднял на меня уставшие глаза, – ты все еще здесь, мышонок?

– Минут через двадцать доделаю релиз и поеду домой. Такси все заняты, пятница вечер, все равно сидеть и ждать, – ровно ответила я, ставя перед ним чашку с чаем.

– Алла хорошо тебя выдрессировала, – усмехнулся он, отпивая чай. – Каких-то две недели, а мышка ходит на задних лапках.

Кровь ударила мне в лицо, от злости потемнело в глазах. Я прямо представила, как беру поднос и бью им по этому самодовольному лицу. Ещё одно его слово, ещё одна насмешка – и я, возможно, действительно бы сделала это. Но он молчал, пристально смотрел на меня, наблюдая, словно хищник за загнанной добычей. Внутри меня всё кипело от ярости и обиды, но я не опускала взгляд, стараясь не выдать себя. Во мне боролись две силы: разум, который уговаривал просто развернуться и уйти, и ярость – безудержная и жгучая, требовавшая немедленного действия, твердившая опрокинуть на него кружку.

Победил разум. Я резко развернулась на каблуках, гордо подняв голову, и покинула кабинет, от души приложив дверью, отчего по коридору прокатилось глухое эхо. Пусть знает, что я не готова терпеть его унижения. Пусть видит, что за каждое своё слово он получит отпор, пусть даже и не физический.

Села за стол, чувствуя, как внутри кипит откровенная злость. Никогда больше я не стану ничего для него делать. Никогда. Алла не права – этот человек наслаждается своей властью над другими, ему нравится смотреть, как кто-то испытывает неуверенность, как изо всех сил старается угодить, а потом ломается под его презрением. Он ищет слабости, испытывает людей на прочность, и это доставляет ему удовольствие.

Сделаю сегодня же этот пресс-релиз, уеду домой и все выходные не прикоснусь к работе. Ни за что!

Каждое предложение, каждый абзац я прорабатывала с особым вниманием, выискивая слабые места и тут же исправляя их. Я вложила в этот текст все свои знания, весь накопленный опыт, и даже свою злость – так, чтобы ни у кого не возникло сомнений в моем профессионализме. Бросить ему в лицо этот документ и уйти – это все, что хотелось сделать.

Прочитав последнюю фразу, я устало закрыла глаза – после бушевавших эмоций и сил, которые я вложила в этот релиз, организм требовал отдыха.

Я отпила свой чай, снова перечитывая строки. А потом положила голову на руки на столе. Минута, мне нужна только минута, чтобы выдохнуть, чтобы зайти в кабинет с гордым видом, швырнуть бумагу на стол и уйти. Уйти из здания, не дожидаясь такси – подожду на улице. Ничего, что приеду домой опять посреди ночи, это того стоит.

Нужна только минута.

Одна минута покоя.

Всего одна.

Единственная.

Мир начал тускнеть, звуки стали приглушёнными, и я вдруг ощутила, как блаженная дремота накатывает, словно мягкое покрывало. Глаза тяжело закрылись, и я перестала бороться с этим чувством. Хоть на мгновение, на несколько секунд – забыть обо всём. Погрузиться в тишину и позволить себе немного отдохнуть.

11

Сон был таким странным, таким реальным. Тепло, уют, нежность. Я не могла отделаться от ощущения, что меня окружает что-то необъяснимо притягательное. Словно невидимые руки мягко касались кожи, согревали, успокаивали, и при этом во мне будилось что-то тревожное, почти на грани прилива острого, необъяснимого возбуждения. Я ощущала запах кофе, смешанный с едва уловимым ароматом виски. Необычные прикосновения, лёгкие, словно дуновение ветра, и вдруг… губы. Нежные, но настойчивые, касающиеся шеи, скользящие по ключице. Меня охватила смесь страха и сладостного влечения, желание остаться в этом сне навсегда и одновременно сбежать из него подальше, освободиться от этих странных ощущений.

Проснулась я рывком, словно кто-то достал меня из пучины сна. Странно. Подушка под головой, тепло, уютно. Я дома? Нет. Запахи чужие, одежда дневная. Аромат свежезаваренного кофе прямо около меня.

Резко открыла глаза и тут же закрыла их снова – свет из высокого окна резанул по глазам, хотя в помещении царил полумрак.

Диван, плед, подушка. Я.

– Проснулась, мышонок?

ЧЕРТ!!!

Первой полной мыслью было вскочить на ноги, я едва сдержала свой порыв, просто рывком сев на диване. Болотов сидел за своим столом – переодевшийся в простую футболку и джинсы, пил кофе и с насмешкой смотрел на меня. Под его взглядом мне стало совсем плохо, к горлу подкатила тошнота. За окнами светило слабое осеннее солнце, его лучи падали на деревянный паркет кабинета, сообщая мне, что я провела здесь всю ночь.

– Как спалось? – его голос был тихим, в нём слышалась всё та же лёгкая ирония, но теперь в ней ощущалось что-то ещё. Что-то, что я не могла сразу определить.

– Шея…. Затекла…. – это первое, что пришло в голову. Тем более, что было правдой. О большем я думать даже не хотела, не зная, куда деть глаза.

– Неудивительно, учитывая позу, в которой ты уснула, – он пожал плечами, и я заметила, как уголки его губ дрогнули в лёгкой усмешке. – Размять? – в его голосе звучала откровенная издёвка.

Я резко подняла голову, встретившись с его взглядом. Его глаза насмешливо блестели, и он явно забавлялся, наблюдая за моей реакцией, наслаждаясь моей неловкостью, как охотник наблюдает за жертвой, которая сама запуталась в сети.

– Переживу, – буркнула, снова пряча глаза. – Я… что…

– Ты уснула за рабочим столом, – заметил Александр, снова обращая внимание на лист, который читал. – Пресс-релиз вышел отличным. Кофе, Лучик? Завтрак привезут через минут сорок, пока выпей кофе и приведи себя в порядок, – он говорил все это абсолютно ровным, будничным тоном, словно вообще ничего странного не произошло. – Там, – кивнул в сторону незаметной двери, стилизованной под остальной кабинет, – душевая, можешь занимать пока.

Он снова вернулся к чтению, словно и не ждал от меня никакой реакции, словно это была просто рабочая рутина – предложить душ в своём кабинете застрявшей на ночь сотруднице. А я всё ещё не могла прийти в себя. Мне казалось, что все это происходит не со мной. Не могла ж я действительно попасть в столь идиотскую ситуацию! Или могла?

В одном он был прав на 100 % – мне нужно…. В душ.

Я села на диване, скинув плед. Туфельки стояли рядом, но от одной мысли снова залезть на каблуки, мне стало не по себе. На столике стояла чашка с кофе – горячим, но не обжигающим, уже постоявшим, дожидавшимся моего пробуждения. Выпила напиток залпом, надеясь, что это позволит голове войти в нормальный ритм.

– Куда убрать плед и подушку? – спросила тихо, не желая привлекать лишнего внимания. Я его в последние сутки и так больше чем надо получила.

– Оставь. Иди в душ, тебе не помешает.

Естественно. Представляю, как я выгляжу.

Выскользнула из кабинета и открыла шкафчик, куда я и Алла складывали личные вещи. Ох, как же была она права, настояв, чтобы я принесла на работу дополнительную одежду! Неужели старая лисица предполагала, что может случится нечто подобное? Впрочем, рядом с моими вещами лежали и ее. Это немного успокоило.

Я быстро взяла свою одежду, косметичку и направилась обратно к кабинету Александра. Остановилась перед дверью, глубоко вздохнула и, собрав все силы в кулак, тихо вошла обратно. Он всё так же был погружён в чтение, даже не поднял голову, когда я прошла мимо него, направляясь к душевой. От этого его спокойствия становилось как-то совсем неловко.

Оказавшись в душевой, я закрыла за собой дверь и, прислонившись к ней спиной, прикрыла глаза. Большая, просторная комната, душ в которой занимал лишь малую часть пространства. Белоснежные плитки, большое зеркало над раковиной, идеально сложенные полки с разного рода косметикой и средствами ухода. Всё выглядело настолько безупречно и аккуратно, что я невольно ощутила себя здесь чужой. Как будто вторглась на территорию, которая не должна была быть для меня доступной.

Мой взгляд упал на шкаф, в котором лежали аккуратно сложенные белоснежные полотенца. Одно из них, ещё влажное, лежало в корзине на полу. Рядом с ним – вчерашняя рубашка и брюки.

Кровь бросилась в лицо. Я почувствовала, как горячие волны стыда окутывают меня с головы до ног. Его вещи. Совсем недавно снятые, согретые теплом его тела, теперь беспорядочно лежали здесь, напоминая мне, что я нахожусь в самой личной части его мира. Это было как внезапное прозрение, как будто я вошла в запретную комнату и нашла там нечто настолько личное, что у меня перехватило дыхание. Я закрыла лицо руками и села на пол, тщетно пытаясь успокоится. Было чувство, что я заглянула в замочную скважину и была застукана за этим занятием.

Я коснулась виска, пытаясь вернуть себе контроль над эмоциями, но от этого стало ещё хуже. Я невольно представила, как он, вероятно, принимал здесь душ перед тем, как переодеться, его руки, стирающие с кожи усталость и напряжение… Эти мысли вспыхнули настолько внезапно, что я испугалась собственного воображения.

Я пыталась гаркнуть сама на себя, встряхнуться, успокоится. Но тут новая мысль обдала жаром: он назвал меня Лучиком! Не мышонком, как обычно, не Зарой, как звали все, даже не Лучезарой! Лучиком! Так, словно эта ночь….

Он охренел, что ли? Я едва не произнесла это вслух. Сердце колотилось, а злость и смущение смешались в какой-то невообразимый коктейль эмоций.

Почему «Лучик»? Это казалось таким… личным.

Я снова представила его здесь, в этой душевой, и от этой мысли у меня пересохло в горле. Что со мной не так?

Нет, так не пойдёт. Я глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь унять дрожь в руках. Я не позволю ему или своим эмоциям управлять мной.

Лучик…

Я застонала сквозь зубы.

Да, он охренел, а я…. еще больше!

Заставила себя подняться, взять одно из белых полотенец с полки. Мягкое…. словно облако и такое же белое. Не глядя на себя в зеркале, словно страшась заглянуть в глаза, скинула одежду, оставшись в одном белье. На секунду замерла, а потом сняла и все остальное, небрежно бросив на стоявшее чуть дальше кожаное кресло.

Стараясь не думать ни о чем, вошла в кабинку, на стенах которой еще оставались капли от предыдущего человека. Включила обжигающе холодную воду. Капли падали на горящее тело, обжигали кожу, словно заставляя каждую клетку остыть, привести меня в чувство. Я чувствовала, как холодные потоки воды смывают с меня усталость и боль, смывают страх и волнение. Я стояла, позволив воде стекать по лицу, груди, спине, словно пытаясь очистить не только тело, но и разум. Пусть все эти эмоции и мысли утекут вместе с водой в водосток, пусть останется только чистота и ясность.

Мой взгляд упал на полку с шампунями и гелями для душа. Глаза расширились. Рядом с мужскими средствами стояли и… женские.

Не совсем отдавая отчет в том, что делаю, я взяла гель, открыла и принюхалась.

К горлу подкатила тошнота и жуткая брезгливость.

Терпко-сладкий аромат с легкой горчинкой врезался в сознание, возвращая в реальность. Этот запах был таким знакомым и неприятным. Я уже чувствовала его, в приёмной, на ней. Елена.

Тошнота подступила к горлу, будто я вдохнула что-то ядовитое, противное. Всё моё тело напряглось, как струна, а в голове вспыхнули образы: её холодное лицо, надменная улыбка, эти глаза, полные презрения и злости. Я словно наяву увидела, как она выходит из его кабинета, как задерживается у его двери, словно закрепляя своё присутствие, как её рука ненароком касается его плеча, как она входит сюда, в эту душевую, как…

Ну и идиотка ты, Лучезара! Запах привел меня в чувство гораздо эффективнее холодной воды. Я почти отбросила от себя гель, поставив его на место. Хотелось отвернуться и помыть руки с мылом. Дегтярным.

Быстро вымыв голову мужским шампунем, я поспешно вышла из душевой, жестко обтирая себя полотенцем. Вытиралась так, что на коже остались яркие красные полосы.

Теперь мои глаза находили и другие мелочи: расческа с парой коротких светлых волос, косметика, аккуратно разложенная на полках перед зеркалом, тушь, тональный крем, помада – всё это лежало там, как будто специально выставленное напоказ. Кто-то оставил здесь следы своего присутствия. Намеренно. Или просто потому, что считал это своей территорией.

Я медленно достала свою косметичку, почистила зубы, стараясь не касаться чужих вещей, расчесала свои длинные пепельные волосы, тщательно убирая каждый упавший волосок. Не потому, что не хотела, чтобы моё присутствие было обнаружено, а потому, что откровенно брезговала. Мне было неприятно оставлять здесь что-то своё, что-то личное, словно это могло как-то смешаться с тем, что принадлежало ей. Я не хотела быть частью этого, не хотела ощущать себя здесь, как она, не хотела, чтобы мои волосы, мои вещи лежали здесь рядом с её.

Привычными движениями подкрасила глаза, придав им уверенности и хорошего самочувствия, как называла это Алла. Использованное полотенце я бросила в корзину, стараясь при этом не прикасаться к ней лишний раз. Внутри всё ещё сидело неприятное ощущение, словно я стала участницей какой-то грязной сцены. В голове крутилась мысль, что теперь мне снова придётся мыть руки, если я хоть краешком прикоснусь к этим вещам, насыщенным запахом Александра, который теперь вызывал то же отвращение, что и запах Елены.

Уже совсем собралась выйти – спокойная и сдержанная, когда одна мысль заставила меня задержаться на месте. Подлая мысль, которая, кажется, принадлежала даже не мне.

Медленно открыла косметичку, проглядывая все, что у меня с собой было. Подарок, который сделан мне единственным нормальным человеком в этом месте, а может и во всей Москве. Жаль было терять даже малую часть этого дара, однако вселившийся бес уже не мог остановиться.

Я не хозяйка этого места и упаси меня бог от этого. Но я с огромным удовольствием посмотрю, как вы поцапаетесь друг с другом. Как Ленка почувствует то же самое унижение и смущение, которое испытала я, обнаружив её вещи здесь, в его душевой.

Мои руки перебирали косметику, словно в поиске чего-то особенного, что оставило бы след, но не слишком заметный. Помада? Нет, слишком легко. Тушь? Бессмысленно. Я смотрела на всё это с особым пристрастием, думая, что именно могло бы оставить её в замешательстве, но не выдать меня с головой.

И тут я увидела небольшую баночку с прозрачным блеском для губ. Алла говорила, что этот блеск подчёркивает натуральный цвет, придаёт губам здоровый, чуть влажный вид. Как раз то, что мне нужно. Не так часто я пользовалась этим блеском, он дорог мне только как подарок Аллы, но….

Я осторожно пристроила баночку между косметики Елены. Ни один мужик даже внимание не обратит на такую мелочь, но вот женщина……

Машинально посмотрела в зеркало, и невольно охнула. Девушка в зеркале разительно отличалась от серой мышки. Я едва узнала себя: естественный румянец, яркие глаза, в которых горел какой-то непонятный огонёк. Это был не просто румянец от волнения или злости – это был живой огонь. Уверенность, игра, задор. Словно я, наконец, обрела внутреннее понимание самой себя.

Впервые в жизни я наносила удар не защищаясь, а нападая сама. Это было так ново, так неожиданно. Я впервые провоцировала ссору. И мне это нравилось.

Лучик? Нет, я не лучик, я – пожар.

Из душа я вышла совершенно справившись со своим смущением. Да устала, да уснула. Что с того? С работой я справилась, все остальное – от лукавого.

Когда я вышла в кабинет, Александр Юрьевич поднял голову от документов и посмотрел на меня с лёгким удивлением. Я заметила, как его взгляд скользнул по моим свежевымытым, влажным волосам, которые я и не подумала сушить феном Леночки, и обновлённому виду, но меня это уже не смущало. Даже больше – мне стало интересно, что он скажет теперь.

– Всё в порядке? – спросил он, будто проверяя моё состояние.

– Да, спасибо, – я бросила быстрый взгляд на часы. Мне казалось в душе я провела пару часов, но времени прошло всего 20 минут.

– Завтрак будет с минуты на минуту, Лучик, – заметил он.

– Тогда пора приготовить кофе, – мой голос был ровным и спокойным, словно вообще ничего не произошло. Не дожидаясь разрешения, я вышла из кабинета, унося подальше свои вещи, свою косметику и вообще все свое.

В приемной быстро убрала все в шкаф, ловкими, знакомыми движениями, готовя кофе, так как любил Болотов. А губы улыбались без участия головы.

Мне не нужно было место Елены, ни рабочее, ни личное, да и Болотову это было не нужно. Но ни ему, ни кому другому я не позволю унижать меня. И если сил ударить прямо у меня не хватает, права Алла, я буду бить по-женски, так как умеет маленькая мышка, прокусывая кожу тонкими острыми зубами, не до смерти, но занося в кровь инфекцию, вызывающую жар и боль.

Я разлила кофе, наблюдая, как тёмная, ароматная жидкость аккуратно заполняет фарфоровую чашку. В этот момент курьер привёз несколько коробок из ресторана, от которых исходил божественный аромат. Тёплые запахи свежевыпеченного хлеба, сладкого крема и жареного сыра моментально пробудили мой аппетит, и только сейчас я поняла, насколько голодна. Быстро сунула в рот кусочек сухого печенья, перебивая голод и с усмешкой вспоминая фильм «Дьявол носит Прада». Мой дьявол Прада не носил, но, от этого был не менее устрашающ.

Согревая блинчики и сырники, раскладывая по тарелкам тосты с сыром, я быстро прикинула, что завтрак заказан явно на двоих. Но вот уверенности в том, что хочу разделить с ним еду у меня не было.

– Александр Юрьевич, – осторожно постучала в кабинет, не собираясь ни на единый миг нарушать субординацию. Мое спокойствие и безупречная работа – моя лучшая защита. – Где вам накрыть стол?

Он поднял голову от документов и, взглянув на поднос, едва заметно усмехнулся.

– Не нужно никаких формальностей, Лучик, – сказал он, приподнимая бровь. – Садись здесь, за столом. Завтрак на двоих, так что не надо лишней суеты.

Я молча кивнула. Страха не было. Вообще не было никаких эмоций. Их все я оставила там, в его душевой.

Спокойно, не совершая лишних движений накрыла стол, занесла кофе ему и чай себе.

Болотов наблюдал за мной все более внимательно. Он, казалось, пытался поймать что-то невидимое, что проскальзывало в моих движениях, в моём молчании.

– Ты, я знаю, изучаешь структуру компании, часто бываешь в отделах, – заметил он, беря в руки вилку и делая первый аккуратный надрез на блинчике. Его голос был ровным, в нём не было ни капли той насмешки, с которой он говорил утром.

– Да, Алла Викторовна дала мне для изучения внутренние документы, – спокойно ответила я, поглощая уже третий сырник. Организм, выработав ресурс за неделю требовал своего – сахара и калорий. – Я должна понимать, с чем мне предстоит работать и как все устроено.

– А учебник по геологии она тебе еще не презентовала? – съехидничал Александр.

– Я думаю, это следующий уровень квеста, – в тон ему отозвалась я, не отказывая в удовольствии положить немного сметаны в тарелку.

– Даже боюсь предположить, что от тебя потребуется изучить на самом верху.

– Полагаю, учебник по психологии и психиатрии, – я чуть прищурила глаза, внимательно наблюдая за его реакцией. На мгновение мне показалось, что он напрягся, но тут же рассмеялся. Смех был низким, спокойным, без той язвительной насмешки, которую я уже успела узнать.

– Не забудь добавить литературы по манипуляциям и влиянию. Без этого тут никуда.

Я потянулась за очередным сырником.

– Учту совет, Макиавелли станет настольной книгой, Александр Юрьевич. Что еще посоветуете, как старший наставник?

– Я не настолько силен в психологии, Лучик. Я пока на второй ступени. Поэтому советую Куваева и Корякова, для понимания.

– Жизненная наука заключается в том, что никогда не надо сдаваться раньше конца. И никогда не надо спешить раньше начала*, так, Александр Юрьевич? – я невольно улыбнулась, понимая, что сейчас впервые мы говорим на одном языке.

– Ого, вот это сюрприз, – он откинулся назад и посмотрел с настоящим интересом, – смотрела фильм?

– Читала, – я не смогла скрыть гордость. – Но давно…. – чуть погрустнела, этот разговор задел струнку в душе.

– Впечатлен, – он говорил искренне. – Чтение не для… всех. Еще сырник? – осведомился невинно, указывая на последний.

– Упс… – вырвалось у меня – я умудрилась съесть все, что принесли на двоих.

– Хорошо, что мы всего лишь завтракаем, а не работаем в лаборатории ядерной физики, – улыбнулся Болотов. – Но ты не стесняйся, хороший аппетит у девушки сейчас почти редкость.

– Ну тогда извините, – я положила на тарелку и последний сырник. – Я пока не готова отказываться от еды в угоду чьих-то предпочтений.