Текст книги "Территория сердца (СИ)"
Автор книги: Весела Костадинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Уходя вчера из офиса, я чувствовала себя невероятно – словно надо мной поколдовала фея-крестная. Новая одежда сидела идеально, подчеркивая фигуру. Я поймала свое отражение в витрине кафе и едва узнала себя: сияющие глаза, легкая улыбка, расправленные плечи. Мне захотелось шагать по улице с гордо поднятой головой, наслаждаясь вниманием прохожих. А воспоминание о перекошенном лице Елены заставляли откровенно смеяться, даже не смотря на то, что ожог на животе давал о себе знать.
Утром Алла сбросила мне сообщение со своим адресом, и написала, что ждет после двух часов дня. Легко перепрыгивая осенние лужи, я чувствовала, как поет мое сердце, предвкушая нечто совершенно новое. То, чего раньше со мной не случалось.
Квартира Аллы располагалась в одном из высотных зданий довольно тихого спального квартала – не самый центр Москвы, но значительно ближе к нему чем моя маленькая съемная комната. Поднимаясь к ней на лифте, я чувствовала легкий страх – эту женщину, не смотря на ее достаточно доброе отношение ко мне, я понять не могла.
Я сделала глубокий вдох, услышав тихий сигнал, возвещающий о прибытии на нужный этаж. Двери лифта раскрылись, и я оказалась перед аккуратной дверью с изящной табличкой. На мгновение замерев, подняла руку и позвонила.
Алла открыла дверь почти сразу. Она была одета в легкую футболку и домашние брюки, волосы небрежно собраны назад в пучок. Даже дома она казалась идеальной, но не как Елена – безукоризненно ухоженная, а естественной, не требующей усилий в своей грации. Ее красота, казалось, была заложена природой, а спокойная уверенность и осанка говорили о том, что эта женщина всегда знает, чего хочет и как этого достичь.
На ее лице появилась легкая, едва заметная улыбка, в которой было что-то материнское и в то же время осторожное, будто она приветствовала не просто гостью, а ученицу, которая пришла постигать что-то важное. В этот момент мне стало ясно, что я вижу перед собой не просто человека, который многое повидал и пережил, но женщину, прошедшую через множество жизненных бурь, которые закалили ее и сделали по-настоящему сильной.
– Проходи, Лучезара, – она жестом пригласила меня внутрь. – Чувствуй себя как дома.
Я вошла в просторную, светлую прихожую, из которой открывался вид на уютную гостиную с мягкими креслами, книжными полками и огромным окном. Здесь все дышало теплом и умиротворением. Я даже немного растерялась – эта обстановка совсем не сочеталась с образом строгой и вечно занятой Аллы, которую я знала по офису.
– Чай, кофе, вино? – хитро улыбнулась она. – Для разнообразия сегодня я угощаю тебя.
Я не смогла сдержать улыбки.
– Чай, если можно.
Алла кивнула и вышла на кухню, оставив меня в светлой гостиной на мягком диване, перед которым стоял низкий журнальный столик. Я осмотрелась: книги – они были везде. На высоких деревянных стеллажах, тянущихся вдоль всей стены, аккуратно разложенные стопками около уютного кресла у окна, на широком подоконнике, где рядом с ними стоял фарфоровый чайник и чашка. Словно вся квартира была пронизана духом знаний и мудрости, будто каждая книга несла в себе частицу той энергии, которую накопила за годы жизни своей хозяйки.
Я заметила несколько фотографий на полках: на одной Алла стояла рядом с молодой женщиной – очень красивой, с волосами цвета бледного золота и огромными, на пол лица зелеными глазами. Женщина была моложе Аллы, но обе они были счастливыми и веселыми. Я чуть напрягла память и вспомнила, где уже видела эту женщину – на столе у Болотова-старшего. Только там она держала на руках мальчишку, и улыбка у нее была иной – более мудрой, взрослой. Рассмотрев фото ближе, я поняла, кого напоминала мне эта женщина внешне – Елену. Тот же разрез глаз, те же изящные черты лица, тонкие крылья носа, твердо очерченные губы, золотистые волосы. Только у женщины на фото они были длинными, такими как у меня, Елена же носила короткую стильную прическу.
– Это Лида, Лидия – мать Влада и жена Саши, – Алла вошла почти бесшумно, ставя на столик поднос с двумя изящными фарфоровыми чашками.
– Она очень красивая, – не удержалась я, фотография притягивала меня как магнит. – Теперь понятно в кого Влад…Владислав Александрович такой….
Алла улыбнулась, не обратив внимания на мою оговорку в имени, но в ее глазах мелькнула тень грусти.
– Да, Влад очень похож на Лиду, – тихо сказала она, присаживаясь напротив меня и взяв в руки одну из чашек. – Унаследовал ее улыбку, ее очарование. Она была…. Удивительной… светлой….
Я молча кивнула, чувствуя, что Алла хочет сказать больше, но сдерживается. Воспоминания, казалось, ожили в ее глазах, и я поняла, что эта потеря была для нее такой же тяжкой, как и для Влада.
– Смерть матери сильно ударила по Владу, поменяла его. Сделала более…. Безрассудным. Словно сорвала тормоза. Ему было всего 15 лет…. Но гораздо сильнее смерть жены ударила по Саше, – внезапно призналась Алла. – У Влада вся жизнь впереди, рано или поздно он сможет найти свой путь.
– Саша потерял часть себя, – продолжила Алла, и ее голос дрогнул. – Лида была его якорем, его вдохновением. Они были вместе еще с институтских времен, и все эти годы они строили свою жизнь и бизнес бок о бок. После ее смерти он как будто остался один на один с этим огромным миром. Да, у него был сын, была компания, но что-то очень важное ушло вместе с ней. Он держался, продолжал строить бизнес, поддерживать Влада, но внутри… внутри что-то надломилось. Я это видела. Видела, как он закрывается, отдаляется от людей, словно строит вокруг себя стены. Он старался быть сильным ради сына, ради дела, но все это время мне казалось, что он просто идет по инерции, не зная, зачем.
Мне стал неприятен этот разговор. Хотела узнать больше Влада, но Александр – это не тот человек, который мог вызвать у меня сочувствие. Алла знала его другим, более молодым, менее опасным. Их отношения были изначально другими. Сейчас же он не ставил людей ни во что. Мы все были для него всего лишь игрушками, винтиками его механизма, зависели от его желаний.
Алла, казалось, поняла, что затронула что-то, что мне слушать не хотелось, но не стала останавливаться.
– Я знаю, тебе сложно его понять, – тихо сказала она, наблюдая за моей реакцией. – Я и не прошу тебя сочувствовать ему. Просто иногда, чтобы выжить в этом мире, нужно увидеть картину целиком. Даже если она тебе не нравится.
– Выжить я хочу, а понимать Александра Юрьевича мне не обязательно, Алла Викторовна, – вырвалось у меня несколько жёстче, чем я хотела. – Как и ему меня.
Алла внимательно посмотрела на меня, не выражая ни удивления, ни осуждения. Она просто молча наблюдала, давая мне время осознать собственные слова.
– Я просто хочу работать, – повторила я, стараясь смягчить свою бестактность. – А не разбираться в его личных драмах. И мне кажется, это справедливо.
Алла чуть улыбнулась, в ее глазах на мгновение мелькнуло что-то похожее на сочувствие.
– Конечно, справедливо, – согласилась она. – Но, боюсь, что здесь, в этой компании, справедливость – понятие относительное. Здесь все переплетено: бизнес, личные истории, амбиции, страхи. И если ты хочешь просто работать, то тебе придется понять, как все это устроено. Взять ту же Ленку, ты ведь понимаешь причину, по которой она тебя ненавидит? Да и меня тоже. Согласись, профессионализмом здесь и не пахнет – ведь секретарь – как ни крути – необходимая часть команды. Но когда в профессиональное заплетается личное…. Это уже иная история.
– Она видит во мне угрозу? – осторожно спросила я, поднимая глаза на Аллу. – Я не понимаю, почему. Я ведь всего лишь секретарь, случайно оказавшийся на этом месте. Да и не претендую ни на что большее. Мне не нужна ее должность! А…. Александр Юрьевич…. Признаться четно, – пробурчала я, отпивая из чашки крепкий, ароматный черный чай – совсем такой какой любила, – я его… опасаюсь. Всегда старалась держаться подальше от таких людей с их…. тараканами.
– О да, – усмехнулась Алла, поднимая на руки неизвестно откуда взявшуюся кошку – простую, серую, беспородную, – Елена тот еще тараканище. И оттяпать может не маленький кусочек. Хочешь ты, мышонок, или нет, – Алла погладила кошку, довольно жмурящую свои желтые глаза, – тебе придется ее опасаться. Эта женщина – хищница, сука, у которой изо рта тащат кость. Она-то для себя уже все решила в отношении тебя. Ее поступок вчера – только начало.
Мне казалось я попала в какой-то театр абсурда. Нет, признаю, мне и раньше приходилось сталкиваться с конкуренцией и завистью коллег, но не в таком объеме.
– Алла Викторовна, – выдохнула я, – этой войны можно избежать. Если вы поговорите с Александром Юрьевичем и предложите перевести меня на другую должность. Вы знаете, он…. вроде знает, что я умею и хочу работать. И все останутся при своем.
Алла посмотрела на меня и рассмеялась: звонко, от души.
– Маленький, милый, наивный, глупый мышонок! Вот именно в этом, как ни странно, твоя сила и в этом ее главная слабость! Она уже проиграла, хоть и не понимает этого! – глаза женщины засветились, как глаза кошки, которую она продолжала ласкать. – Зара, ни Влад, ни… Саша, не пугайся этого, не захотят тебя переводить. Я не слепая, вижу как Владу комфортно работать с тобой, хоть он и смущается этого. Для него это настоящее открытие – работать с человеком, который не пытается манипулировать или угодить, может нащелкать ему по носу, может посмеяться вместе с ним, умеет держать язык за зубами и не пользоваться тем, что ему доверяют, в своих целях. Для золотого мальчика-москвича такое отношение – нечто абсолютно новое. Ничего, ему холодный душ полезен. С Александром Юрьевичем все сложнее. Зара, я не молодею… мне 65 лет – прими это как тайну исповеди и не болтай. Но хочу я того или нет – мой возраст начинает меня подводить. Я не могу как еще 10 лет назад, мотаться с ним по всей России, не могу…. Не всегда могу удержать в голове все его поручения. Рано или поздно мне нужна замена, как бы я не страдала от этого. Заменить меня Ленкой – что пустить козу в огород. Именно поэтому, Зара, в свое время Александр утвердил ее на должность помощницы Влада, а не своей – понимал, что, если личное и рабочее настолько сильно переплетутся вместе – ничего хорошего из этого не выйдет. Работать с ним не просто, но, если ты справишься…. Перспективы для тебя откроются…. Огромные. Подумай, ты, разве, не этого хотела? Реализовать себя?
– Да, – горячо ответила я, ведь Алла читала меня как открытую книгу. – Но….
– Он тебе не нравится? – в лоб спросила она меня.
– Да, – я понимала, что врать нет смысла. – Он мне не приятен. Ни как начальник, ни как человек. Я…. Ладно, я действительно его боюсь. На генетическом уровне.
– Но это не мешает тебе весьма чувствительно его покусывать, время от времени, не так ли? Зара, его боятся все…. Разве что кроме меня. Его боится даже Влад, хотя тоже порой зубы показывает, – мы в унисон усмехнулись, подумав каждая о своем, – его боится Елена, он умеет поставить ее на место, не смотря хотя они любовники вот уже пять лет. Проблема не в том, что его боятся, проблема в том, что не все этот страх могут преодолеть. Маленькая мышка с острыми зубками – так он тебя зовет? Думаешь, если ты уйдешь в другое место, на другую работу, там все будут белыми и пушистыми? Ха! Деточка, проснись! Я ведь не прошу тебя любить его, я предлагаю тебе раскрыть свой потенциал! Свой! Не его! – Алла, казалось, начала слегка закипать.
Ее правота была очевидна, хоть мне и хотелось еще поспорить из чувства противоречия. Я ведь не ожидала, что в Москве меня примут с распростертыми объятьями? Естественно, нет. Хотя и не ожидала, что с первых дней попаду в паутину из интриг и разборок, где профессиональное тесно переплелось с личным. Мне и раньше приходилось работать с теми, кто мне не особо нравился, однако этот подсознательный страх, который мне раньше испытывать не приходилось, упорно пытался заставить меня отступить.
– Вы правы, – я поставила чашку на стол, словно ставя точку в своих сомнениях. – Я ведь знала, зачем ехала сюда! И готова попробовать… Нет, не попробовать. Я хочу раскрыть свои силы, узнать, чего стою на самом деле. Чёрт с ней, с этой вашей Еленой, пусть думает что хочет, но раз вы даёте мне шанс…
– Вот ты ж моя умница! – Алла снова заулыбалась и в глазах у нее заплясали чертики. – Давай тогда смотреть, во что мы тебя оденем. Мышонок, поговорка про одежку и встречи верна здесь как никогда и нигде. Пойдем, – она поднялась, – посмотрим, что осталось в моем гардеробе из вещей дочки. Хоть мой дом немного разгребем, давно уборку не наводила.
Впервые в жизни мне казалось, что я нахожусь в сказке о Золушке. Вещи, которые вынесла мне Алла, были не просто хороши – они были великолепны. На кровати и кресле разложились настоящие сокровища гардероба: что-то совсем новое, с аккуратными бирками, так и не снятыми после покупки, а некоторые вещи, если и надевали, то всего один-два раза. Строгие платья, костюмы, даже джинсы, стильные майки и несколько джемперов тонкой вязки – всё это казалось нереальным и недосягаемым, словно попавшим сюда по волшебству.
От разнообразия рубашек, юбок и брюк у меня закружилась голова. Белоснежные и пастельных оттенков рубашки с изящными манжетами, блузки с кружевными вставками и рюшами, юбки-карандаш и расклёшенные модели, строгие брюки со стрелками и укороченные модели – все они лежали аккуратными стопками, словно приглашая примерить каждую вещь, войти в новый образ, попробовать что-то новое.
Каждый элемент этого удивительного гардероба выглядел так, будто был создан специально для того, чтобы сделать меня частью этого нового, неожиданного мира.
Некоторые вещи я никогда бы не рискнула надеть раньше, просто не представляя, как они бы смотрелись на мне. Конечно, я никогда не была зажатой в плане одежды, всегда понимала, что мне более-менее идет, а что совсем не мое. Но эти вещи….
Эти вещи казались чем-то недосягаемым, словно из другой жизни. Висевшие на плечиках и разложенные на кровати, они манили меня своим качеством и стилем. Платье насыщенного зелёного цвета с открытой спиной, строгое серое платье-футляр с длинными рукавами, юбка-миди с запахом и мелкой складкой, брюки цвета охры с высокой талией – всё это было настолько изысканным и красивым, что я не могла поверить, что теперь могу прикоснуться к этому, надеть и почувствовать себя частью этой утончённой элегантности.
Я даже не могла представить себе, сколько всё это могло бы стоить. Ну точнее, очень даже могла, и от этой мысли у меня перехватывало дыхание. В голове мелькали суммы, и каждая из них казалась всё больше и больше. Я знала, что даже за год работы не смогла бы позволить себе хотя бы треть из этого гардероба. И в этот момент внутри меня зашевелился противный маленький червячок сомнения. Он настойчиво шептал, что теперь я должна Алле, как земля колхозу, и неизвестно, что именно она потребует взамен.
– Не глупи, мышонок, – ворчливо заметила она, наливая себе и мне еще чая, – я делаю это не для тебя, а для себя. Во-первых эти вещи или отправятся на помойку или все-таки найдут красивую хозяйку. Во-вторых глаза наших мальчиков должны радовать мы все. Ну и в третьих, ты девушка умная, а ум нуждается в оправе. Как драгоценный камень в дорогом металле.
– А если я всего лишь полудрагоценный камень? – улыбнулась я.
– Золотая оправа даже уголь превратит в произведение искусства. – отмахнулась Алла, бросая на меня оценивающие взгляды. – Так, мышонок, по-моему кому-то для смелости пора принять на грудь. Держи, – она протянула бокал с красным вином.
Я взяла бокал, чувствуя лёгкое смущение, и сделала нерешительный глоток. Густой, ароматный напиток оказался совершенно не похожим на все те вина, которые я пробовала раньше. Он окутал моё нёбо богатым вкусом, в котором, казалось, примешивались слабые нотки ежевики и чего-то нежно-сладкого, как дуновение летнего сада, только что попавшего в полуденную тень.
Я замерла, наслаждаясь этим новым, неожиданным для меня вкусом. Вино согревало изнутри, его насыщенный аромат проникал в каждую клеточку, даря ощущение лёгкости и умиротворения. На мгновение я забыла о своём волнении и сомнениях, почувствовала, как внутри разливается тепло и смелость. Алла наблюдала за мной, едва заметно улыбаясь.
– Вот так-то лучше, – сказала она, видимо довольная моим выражением лица. – Видишь, иногда стоит попробовать что-то новое, чтобы понять, что оно тебе подходит больше, чем ты думала. Ах, юность, юность…. Знаешь, меня даже зависть берет – столько у тебя нового впереди. Но вернемся к нашим делам. Не стоит, мышонок, сразу шокировать наших ежиков новым образом – сама знаешь: шоковый ежик больно кусается.
Я легко рассмеялась, пьяная и от эмоций, и от вина.
– Поэтому на первое время я сама буду помогать тебе выбирать образы. Каждый вечер будем по видеосвязи придумывать что-то новое. Пятница – день без строгого дресс-кода, может ты замечала, что и Влад и другие топы позволяют себе прийти и в джинсах. Про Сашу молчу…. Ему вообще этот дресс-код…. Ты бы видела, мышка, каким он иногда из полей возвращается, – Алла снова рассмеялась, её смех был тёплым и звонким, словно колокольчики на ветру. – Ленка это негласное правило игнорирует, всегда вся такая…. Ты же ему следуй, и в пятницу появляйся в более простой и удобной одежде. Поняла?
– Ой, с удовольствием, – честно ответила я, невольно представив себя в офисе в удобных джинсах и стильном джемпере. Это казалось таким естественным, будто камень, который я таскала на себе, вдруг стал легче. С одной стороны, хотелось показать, что я могу вписаться в этот строгий и деловой мир, но, с другой стороны, всё ещё оставаться собой, не теряя своей индивидуальности.
Алла внимательно посмотрела на меня, словно пытаясь прочитать мои мысли, и мягко улыбнулась.
– Это важно, мышонок, – сказала она серьёзнее, отставив бокал. – Ты должна уметь показывать разную себя. Да, строгий костюм, аккуратная причёска, всё это необходимо для работы, для того, чтобы тебя воспринимали всерьёз. Но не забывай и о том, что за этим образом стоит живой человек. Влад, Саша и все остальные должны видеть тебя не только как исполнительного сотрудника, но и как человека, который живёт, который умеет расслабляться и быть собой. Это поможет тебе выстроить отношения и с ними, и с другими коллегами. Ведь если ты будешь всё время в глянцевых доспехах, рано или поздно устанешь.
– Ну и последнее, – она достала с полки небольшую косметичку. – Иди-ка сюда….
– Ой, нет!
– Ой, да. Жопу свою около меня посадила, – скомандовала Алла, её взгляд был решительным и непреклонным.
Я вздохнула, поняв, что сопротивляться бесполезно, и нехотя опустилась на край дивана рядом с ней. Внутри смешались смущение и легкая паника: макияж всегда казался мне чем-то сложным и требующим навыков, которых у меня точно не было.
– Я ведь не привыкла к этому всему, – пробормотала я, чувствуя себя школьницей перед первым уроком. – Обычно, максимум – тушь и блеск для губ, и то не каждый день.
Алла усмехнулась и, не обращая внимания на мои оправдания, начала вынимать из косметички маленькие баночки и тюбики, раскладывая их передо мной на журнальном столике.
– Мышонок, я не собираюсь делать из тебя красную ковровую дорожку, – успокоила она. – Но пару штрихов, которые подчеркнут твою природную красоту, тебе точно не помешают. Тем более, если хочешь выглядеть естественно и при этом привлекательно. Считай это завершающим элементом твоего нового образа. Для хорошего самочувствия, так сказать.
Ее руки легко порхали над моим лицом, едва прикасаясь. Но когда она закончила и поднесла зеркало, я невольно выдохнула. Нет, почти ничего не изменилось, я не стала неземной красавицей, какой никогда и не была, и не превратилась в идеальную Снежную королеву, как Елена. Даже мои веснушки остались на месте, как игривые солнечные блики на коже. Но моё лицо выглядело иначе – более живым, чётким, будто из зеркала на меня смотрела моя правильная версия, та, которой я могла бы быть каждый день.
– Хотим мы того или нет, – тихо сказала Алла, – мы живем в мире мужчин. И сколько бы ума у нас не было, сколько бы мы не боролись за равные возможности, пока они правят бал. Но у нас есть то, что позволяет нам играть с ними на наших условиях, Зара. И если нам дана такая возможность – грех ею не пользоваться. Держи, – она отдала мне косметичку. – Завтра будешь тренироваться весь день у зеркала, пока результат нас обеих не устроит.
– Тоже вашей дочери? – тихо спросила я.
– Нет, вчера для тебя купила, – отрезала Алла. – Милая, ты ж не хотела бы остаться мышью в красивой одежде?
Я открыла рот и тут же его закрыла.
– Слушай внимательно, Зара. Помимо того, что в понедельник ты придешь…. Несколько иная, я нагружу тебя и дополнительной работой. Хватит сидеть и валять дурака, как всю предыдущую неделю. Думала, я не вижу, что тебе скучно? Александр Юрьевич вернется в пятницу или субботу….
От этой новости настроение мое сразу упало, а в животе образовался тугой холодный ком. Паника подступила к горлу, как неприятный горький привкус, мешающий дышать.
– До этого ты работала с ним без какой-то системы, сейчас будем учить тебя уже серьезно. И нельзя забывать про Влада и…. козу эту горную. Так что, мышонок, завтра отдыхай, учись приятному, а с понедельника будем учится… тому, что положено.
10
Что такое учиться, я поняла в понедельник с самого утра, которого, собственно, и не случилось – Алла взяла меня в оборот, как только я показалась на работе. Едва я успела войти в офис, она быстро оглядела меня с ног до головы, удовлетворительно кивнув моему внешнему виду, и тут же повела к своему столу, не дав даже перевести дух. Без лишних слов, с её стороны и попыток сопротивления – с моей, она сразу начала внедрять меня в самую гущу рабочих процессов, словно я была давно готова к этому и уже ждала своего часа.
Первое, что она переложила на меня в полном объёме, – это контроль за почтой, запросами и поручениями Александра Юрьевича. Я даже не успела осознать, что теперь под моим контролем находится целая система коммуникаций и информации, когда на мой монитор начала сыпаться вереница писем и сообщений. Алла открыла для меня доступ к своей почте и базам данных, которые выглядели как тщательно организованный лабиринт, где нужно было знать не только каждую тропинку, но и каждую невидимую дверь, ведущую к нужной информации.
– С этого дня всё, что касается Александра Юрьевича, проходит через тебя, – быстро, не давая времени переварить информацию, объясняла Алла, её голос был чётким и деловым, без обычных шуток и игривости. – Почта, звонки, запросы от коллег и партнёров. Твоя задача – отслеживать все письма, систематизировать их по важности и срочности. Внутренние поручения ты будешь заносить в базу данных, а внешние – передавать мне или сразу Александру, если он на связи. Важно, чтобы ни одно письмо, ни один запрос не остался без внимания. С этого дня не я, а ты отвечаешь на поступившие письма, распределяешь их по отделам, готовишь резолюции. А так же, каждый день ставишь задачи отделам в соответствии с поручениями Александра и отслеживаешь их исполнение. Каждый день ты готовишь вносишь в таблицу информацию о поручениях – их исполнение, либо не исполнение, сроки и комментарии. В любой момент Александр Юрьевич может задать тот или иной вопрос – ты должна будешь дать четкий ответ: кто, когда и как. Ясно?
– Уху, – пискнула я, чувствуя нарастающую панику.
– Далее, смотрим расписание Влада – видишь отметки красным, – она открыла доступ к своему расписанию, – это отметки Александра Юрьевича, которые он ставит каждый день, что я должна на них быть. Но на них будешь сидеть ты, а я вместо тебя в приёмной стариной тряхну. Протоколы вести не надо – это зона ответственности Лены, но…. мы должны быть в курсе всего, что обсуждается. – Она чуть понизила голос, – диктофон при тебе?
Я молча кивнула.
– Он теперь твой друг, брат, сват и самое близкое тебе механическое существо. Поняла? Все записываешь, вечером отправляешь краткую сводку Александру Юрьевичу. Да, Ленка протоколы ведет, конечно, но… сама понимаешь, контроль лишним не бывает. Позже научишься и ты выделять самое важное, но, пока так….
– Так, следующее….
ААААА! Завопил мой внутренний ребенок.
– Тематика у нас специфическая, поэтому вопросы задавай – много, очень много. Не бойся, если что-то не понимаешь – отправлю на денек посидеть в профильный отдел. Зара, ты не геолог и не инженер, наша работа – организовать все так, чтобы всем жилось легче. Но…. ты должна понимать, с чем мы работаем. И с кем. Но к договорам и соглашениям мы приступим позже…. Много позже….
Мне хватало и того, что обрушилось. К счастью, вопрос о моем присутствии на совещаниях Алла с Владом порешала сама. Влад согласился сразу, одарив меня одной из самых теплых улыбок. Елену перекосило так, словно ей по зубам дали. Ее ненависть была почти ощутимой, однако мне было уже не до того. Письма, сообщения, поручения, совещания, снова письма…. И так целый день. А после шести – прослушка совещаний по второму кругу, вместе с Аллой в кабинете Болотова старшего, с пояснениями, выделением главного, заполнением форм, по которым информация отправлялась уже непосредственно Александру Юрьевичу. Домой в начале второго ночи нас увез водитель шефа.
Утром на стол лег новый планшет.
– Это теперь твое, – пояснила Алла, – полностью синхронизирован с моим и Сашиным – нечего на секретарском компьютере держать информацию. Ты видишь все, что вижу я, но пока только наблюдаешь, читаешь комментарии и поручения, но не отвечаешь. Вопросы – сразу задаешь, не копишь. Чего сидим? Совещание по тендерам не для тебя?
Уже выходя из приёмной, я услышала, как за спиной раздался резкий голос Елены. Она шипела, как разъярённая кошка, её слова пронзили воздух, словно раскалённые иглы:
– Что ты творишь, Алла? Не переходи мне…. – остальное разобрать не удалось – пришлось бежать очень быстро.
И снова старая карусель, круговерть поручений и заданий.
– Жива? – услышала я над собой голос Влада в пятницу утром.
– Условно, – пробурчала я, поднимая глаза от планшета, в котором Александр ночью поставил новые метки.
– Давненько мне кофе Алла не готовила, – усмехнулся он, присаживаясь на край стола в еще пустой приемной. – Уже и забыл, как она это делает. По-своему.
За прошедшую неделю мое уважение к этому парню серьезно выросло. Не смотря на свой возраст, дело свое он знал и место занимал…. ну если не совсем по праву, то по крайней мере с хорошим прицелом на будущее. Будучи лишь на два года меня старше, он был намного…. Компетентнее. Сказывалось и образование, полученное в лучших ВУЗах мира, и отцовское воспитание. Владу было не просто – в нем видели лишь наместника его отца, и вопреки моему первоначальному мнению, ему приходилось выгрызать уважение к себе зубами.
– Тебе кофе сделать? – я откинулась в кресле и потянулась, чувствуя слабость во всем теле – сказывались недостаток сна и общая напряженность.
– Да я и сам могу, – тихо признался он. – Рабочий день еще не начался….
– Скажи это своему отцу… – планшет снова обновился с новыми пометками. – Он вообще когда-нибудь спит?
– Иногда я не уверен, что он человек, – шепотом признался Влад.
Я не сразу поняла о чем он, подняла на него удивленные глаза, а после – расхохоталась.
– Ага, и тебя, видать, назвал в честь сородича! *
Влад не удержался от смеха и сам.
Этот смех сблизил нас, словно у нас образовалась еще одна общая тайна, общая шутка, понятная только нам двоим. Как и то, что Влад сам сварил себе кофе, поставив одну чашку и передо мной. В этот момент мы не были коллегами, мы были просто двумя молодыми людьми, почти друзьями, хотя между нами лежала огромная пропасть в положении.
Он сидел на моем столе, молча наблюдая за моей работой. Казалось, что ему самому было нужно мое общество.
– Влад….
– М?
– Попу подними, ты на отчеты финансовые сел.
– Девушка, как вы себя ведете с генеральным директором?
– Рабочий день еще не начался.
И снова смех, снова тепло красивых карих глаз, которое словно окутывало и согревало. Этот момент был таким простым, но таким настоящим. Мы оба смеялись, будто ничего важного и серьёзного не существовало за пределами этого мгновения.
К сожалению приход Савельевой прервал наши шутки. Влад, бросив последний теплый взгляд на меня, ушел в свой кабинет, я же осталась под атакой ледяных, злых глаз.
– Что, маленькая тварь, выбираешь? – прошипела змея. На секунду мне показалось, что даже ее зрачки стали узкими. Но я не смогла понять в первый момент, о чем она говорит – положа руку на сердце голова была забита иным.
– Думаешь, я не знаю, что Алка задумала? – продолжала она нападать, внешне оставаясь все такой же каменной. – Молокососа забирай, но не вздумай играть со мной! Проиграешь, и я тебя уничтожу!
Я подняла голову от документов, и в ярости посмотрела на нее. Ее угрозы не напугали, скорее разозлили, как и подлые намеки. Мне нравился Влад, даже чуть больше, чем нужно, но… не его она имела ввиду, совсем не его.
И тут я отчетливо поняла все, что говорила мне Алла в выходные: Савельева серьезно опасалась не потери должности. Нет! Она боялась потери своего положения рядом с Александром!
Это было настолько смешно и даже нелепо, что я невольно рассмеялась. Мой смех, такой искренний и настоящий ударил ее наотмашь. Я видела, как слетает ее безупречная маска, увидела ее хищный оскал. Всего лишь на несколько мгновений, но увидела. Не будь этого моего смеха, наверное, в наших отношениях можно было еще остановиться. Но после – уже нет. Этот смех стал последней каплей, переломным моментом, после которого возвращение к нормальности было невозможно.
Появление Алла, как ни странно, спасло нас обеих. Она чуть приподняла бровь, задав мне немой вопрос, но что я могла ей сказать? Что Савельева спятила окончательно и видит во мне не только соперницу по работе? Само предположение таково вызывало и смех, и…. даже легкое отвращение. Меня передергивало от одной мысли об Александре… в таком ключе. Я до сих пор не могла забыть, как он касался моей шеи, а после ключицы, как поглаживал ласково и от этого еще более…. Неприятно? Страшно? Возбуждающе? Я не могла точно определить свои чувства в тот момент, они смешивались в некий неразрешимый клубок. Я помнила это прикосновение так, словно оно было на коже ещё сейчас – его пальцы, чуть шершавые, но такие уверенные, и этот взгляд, будто прожигающий меня насквозь, проникающий в самые глубины моего сознания.
Мои щеки заполыхали пламенем – я точно не хотела бы повторения. Да и вообще – может пора что-то сделать со своими гормонами? То Влад вдруг вызывает у меня странные чувства, то это воспоминание – еще более неприятно-приятные.
