Текст книги "Территория сердца (СИ)"

Автор книги: Весела Костадинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

За окнами свирепствовала метель, холодный ветер бился о стекло, а внутри царила теплая, уютная атмосфера, которая пробиралась прямо в сердце. Огонь в камине, мягкий свет ламп и смеющиеся глаза собравшихся – всё это было как домашний очаг, в который меня впустили. И, что удивительно, мне здесь было комфортно.

Георгий, не скрывая улыбки, шутил с Данилом, а Ира подмигнула мне, словно признавая, что я прошла неписаный тест. Атмосфера в зале была наполнена непринуждённостью, и даже лёгкое прикосновение горячих пальцев Александра вызывало во мне тихое волнение и расслабленность.

Ночью, лежа в своей небольшой кровати, я все время пыталась понять, что чувствую к Болотову. Это ужасное смущение в самолете, когда он почти вынудил меня назвать себя по имени. И то чувство легкого возбуждения и уюта от прикосновения пальцев к плечу. Что из этого было сильнее? Ответа я найти пока не могла.

25

С утра нас захлестнул водоворот дел. После лёгкого завтрака мы снова вернулись в офис, и Александр, занявшись своими делами, поручил Ирине провести для меня экскурсию по всему комплексу. Это место оказалось не просто административным центром для нескольких регионов Сибири, а настоящей научно-исследовательской базой компании. Химические лаборатории, мастерские, ремонтные и технические отделы, а также команды, разрабатывающие программное обеспечение, – всё находилось здесь. Просторное здание было даже больше московского офиса, что меня удивило. Я с головой погрузилась в работу, и время пролетало незаметно.

Ирина оказалась отличным проводником в этот мир, дружелюбная и умная, с острым чувством юмора. Несмотря на разницу в наших знаниях, она объясняла всё простым языком, даже самые сложные процессы в лабораториях и технических отделах становились понятными. Каждый раз, когда я задавала очередной «глупый» вопрос, она не усмехалась, а спокойно и терпеливо всё разъясняла. Было заметно, что ей не просто нравилось делиться знаниями – она была предана своему делу и, кажется, получила удовольствие от того, что могла заинтересовать меня этим.

Экскурсия оказалась не просто познавательной, а действительно захватывающей. Я узнала, как здесь разрабатываются технологии для бурения, тестируются новые материалы и создаются прогнозы по разработке месторождений. Мне показывали сложные программы, которые рассчитывали самые точные и безопасные варианты буровых работ. Несмотря на то, что я не была специалистом в этом, меня поразил уровень проработки и деталей.

Но что по-настоящему впечатлило – это атмосфера дружелюбия и открытости, царившая в офисе. Здесь никто не следил за строгим дресс-кодом, сотрудники выглядели расслабленно, и повсюду можно было услышать то тихий смех, то громкий хохот. В каждом отделе, куда мы заходили, нас радушно встречали, и, кажется, я не могла даже вспомнить, сколько раз нас угощали чаем и кофе за эти несколько часов.

Меня приняли легко и непринужденно, без неловких вопросов, но с очевидным любопытством. Сотрудники не пытались выворачивать меня наизнанку, а просто делились своими историями и буднями, и это создавало ощущение спокойного общения. С каждой минутой я чувствовала, что мне здесь гораздо комфортнее, чем в привычной московской суете.

Было даже легче говорить о себе. Ирина, с её мягкой настойчивостью, смогла вытянуть из меня рассказы о моей семье, о маме, а потом мы неожиданно коснулись и темы отца. Это получилось настолько естественно, что я даже не заметила, как начала делиться своими воспоминаниями. И впервые за долгие годы они не вызвали той боли и отчаяния, что, казалось, поселились во мне навсегда. Рассказывая о маме, я словно отдавала дань уважения всем этим людям, которые, как и она, любили свою профессию, жили ею, горели ею. А вспоминая отца, я вдруг осознала, что именно благодаря ему понимаю этих людей, говорю с ними на одном языке – языке северного леса, охоты и природы.

– Что, Ирка, опять сманиваешь мои кадры? – Саша зашел в лабораторию, где мне показывала образцы керна.

– У тебя их сманишь, Александр Юрьевич! – фыркнула женщина, – ты за это рога-то мне пообломаешь.

– Не переживайте, Александр Юрьевич, я всё-таки не геолог. Сманивать меня незачем, – с лёгкой усмешкой сказала я, поднимая голову от микроскопа и встречаясь с его взглядом.

– Эх, девочка, – вздохнула Ирина, качая головой. – А ты думаешь, нам здесь хорошие администраторы не нужны? Да у нас они на вес золота. А у тебя талант к этому – ты правильные вопросы задаешь.

Александр хмыкнул, скрестив руки на груди, и с интересом посмотрел на меня.

– Даже не думай, Ирин, не отдам.

– Да кто бы сомневался, – вздохнула женщина.

– Лучик, на пару минут, – он задел меня за локоть, выводя в коридор.

– Что такое? – нахмурилась я.

– Мышонок, я поехал в ИНК, ты остаешься или увезти тебя в гостиницу?

– А можно останусь? Мне нравится здесь, я еще не все увидела и….

Его глаза засветились удовольствием и гордостью.

– Оставайся. Рад, что тебе нравится, – он не просто был рад, он смотрел на меня так, что у меня дыхание перехватило. – Ирина отвезет тебя вечером. И еще…. – он вдруг смутился, – я…. приеду поздно. Очень поздно. Могу я попросить?

Я молча кивнула.

– Ты не жди меня… и… это… Мне ночью может быть…. Не хорошо, – он впервые, похоже, краснел. – Лучик, не заходи ко мне, не надо, ладно? Не хочу, чтоб ты меня таким видела.

Внезапно мне стало смешно, я вспомнила, о чем говорила Алла.

– Александр Юрьевич, мне не 5 лет, думаешь я не знаю, что следует за такими переговорами? – смеялась я. – Не волнуйся, это ваши дела, я лезть не стану.

Александр на мгновение застыл, явно удивлённый моей реакцией. Его серьёзность враз улетучилась, и он тоже усмехнулся, чуть расслабившись.

– Да, точно, ты не маленькая, – он тихо рассмеялся, а его глаза заискрились. – Просто… ну, знаешь, хотел предупредить.

– Не переживай, – ответила я, всё ещё посмеиваясь. – Я прекрасно понимаю, как это бывает. Езжай спокойно, тем более, что завтра по плану у тебя выходной.

– И у тебя тоже, – заметил он.

– Посмотрим, Александр Юрьевич… ай, – я взвизгнула, когда он внезапно обнял меня и притянул к себе, прямо в коридоре перед лабораторией, – что ты делаешь, отпусти!

– Назови по имени, тогда отпущу! – его взгляд, полный игривости, но в то же время чего-то более глубокого, встретился с моим. Я попыталась сопротивляться, больше из смущения, чем всерьёз.

– Александр… – начала я, но он слегка покачал головой, улыбаясь.

– По имени, Лучик, – повторил он тихо, его голос звучал так близко.

– Саша, отпусти меня, – выдохнула я, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Сразу после этого он рассмеялся и, выполнив своё обещание, отпустил меня, сделав шаг назад.

– Что ты творишь? Нас же увидеть могут? – прошипела я, все еще сердясь на него.

– А то никто не догадался, – рассмеялся он. – Мышонок, эти люди знают меня лучше, чем я сам. И ты им нравишься. Здесь не Москва, здесь все намного проще. И сложнее, одновременно. Тебе…. – он снова немного смутился, – по-прежнему…. Неприятно?

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить своё учащённое сердцебиение и привести мысли в порядок. Его смущение было неожиданным, как будто за его игривостью скрывалось нечто более серьёзное.

– Мне странно…. Саш. Непривычно. Ты смущаешь меня, твоя сила и уверенность немного… подавляют. Но мне…. Приятно. Более чем…

Александр шагнул ко мне чуть ближе, словно проверяя, не уйду ли я.

– Спасибо, что говоришь мне это, – ответил он, его голос стал чуть мягче. – Я постараюсь быть менее… напористым. Просто… знаешь, иногда с тобой так трудно держать себя в руках. – Он усмехнулся, но взгляд оставался серьёзным, полным заботы.

Вернулся в гостиницу он действительно поздно. Я так и не смогла заснуть, ходила по своей комнате из угла в угол, пыталась смотреть фильм, но мысли все равно крутились вокруг нас. На душе были и весело и немного волнительно – все происходящее казалось сном, сказкой, конец которой еще не определен. Несколько раз спускалась вниз, попросить чай или кофе, но больше для того, чтобы убить время. Девушка на регистрации, лукаво улыбаясь, сообщила, что у них есть сауна, которую она может включить для меня.

Я ухмыльнулась – возможно завтра ею придется воспользоваться – отцу баня всегда помогала снять похмелье.

Наконец, около двух ночи, я услышала, как подъехала машина. Сердце забилось быстрее. Я подошла к окну и посмотрела вниз – да, это был он. Александр выбрался из машины сам, хотя его заметно покачивало. Некоторое время он стоял на ветру, словно собираясь с мыслями или давая себе возможность немного протрезветь, а затем направился ко входу в здание.

Я облегчённо вздохнула, чувствуя, как моё внутреннее напряжение понемногу рассеивается. Он вернулся. Всё в порядке.

Александр спустился к завтраку поздно, но я уже была к этому готова. Он сел напротив меня, выглядел совсем не так, как обычно: бледный, почти зеленоватый от усталости, с глубокими морщинками боли на лбу. Видно было, что ночь для него была тяжёлой. Он даже не поднимал на меня глаз, казалось, всё, на что у него хватало сил, – это просто сидеть и дышать.

Ни слова не говоря, я поставила перед ним стакан с растворённым лекарством. Он взглянул на него с подозрением, затем посмотрел на меня, но всё ещё не произнес ни слова.

– Пей, – спокойно сказала я, решительно, но без упрёка в голосе.

– Что это, Лучик? – его голос прозвучал хрипло, с оттенком вины. Он опустил глаза, явно чувствуя себя неловко.

– Саш, – я мягко коснулась его небритой щеки, ощущая под пальцами щетину, – просто пей, без разговоров. Тебе станет легче.

Александр посмотрел на меня с удивлением, словно не веря, что я сама касаюсь его. В его глазах мелькнуло что-то мягкое, почти уязвимое. Он на мгновение замер, а затем медленно потерся щекой о мою руку, словно этот короткий момент нежности давал ему необходимую поддержку.

Не сказав ни слова, он взял стакан и залпом выпил содержимое, послушно выполняя мою просьбу.

– Прости, мышонок, я сегодня вряд ли лучшая компания для тебя…. – и снова в голосе прозвучала вина и сожаление.

– Саша, – я чуть прищурила глаза, – если ты хочешь, чтобы я относилась к тебе не как к начальнику или отцу – перестань и во мне видеть маленького ребенка. Если ты считаешь, что я не в курсе, что такое похмелье – ты сильно ошибаешься. Я с детства с мужчинами, не забыл? Охотники, рыболовы, туристы придурошные, а часто и припадочные…. Да я и сама… студенческие годы-то никто не отменял. Так что перестань, пожалуйста. Сейчас станет лучше, после чего пойдешь в сауну, я распорядилась ее включить и она готова. Через час будет готова солянка, а тебе уже полегчает – сразу поешь. И в кровать после этого – надо выспаться. Понял меня?

Саша смотрел на меня, откровенно растерянный и удивленный таким тоном. Он явно не ожидал услышать от меня подобные слова, и некоторое время просто молчал, раздумывая над ответом. Его рот открылся, но тут же закрылся снова, и я увидела, как он пытается осмыслить услышанное.

– Ну что, не привык к такому, да? – усмехнулась я, чувствуя лёгкое внутреннее удовлетворение от своей твёрдости. – Саш, мне не нужна нянька, если что. Я прекрасно проведу этот день и сама. Но сначала реанимирую тебя.

Саша слегка усмехнулся, словно признавая мою правоту, и потёр виски, всё ещё чувствуя последствия ночи.

– Знаешь, мыша, – его голос прозвучал хрипло, но уже с лёгкой иронией, – мне, наверное, надо было напиться значительно раньше.

Я рассмеялась, услышав в его тоне шутливую нотку.

– О, смотрю, тебе уже лучше, раз голос прорезался, – поддела я его, чувствуя, как напряжение постепенно спадает. – Так, сейчас принесу бульон, а потом марш в сауну. Один. Я потом схожу.

– А я то уж размечтался…. – пробормотал он.

– Вот как размечтался, так и смечтаешься обратно, – отрезала я, забирая у девушки официантки заказанный бульон с яйцом. – Ешь давай.

Саша, явно приходя в себя, усмехнулся и, уже с более живым взглядом, поднял брови.

– А как же… лекция о вреде алкоголя? – спросил он, с лёгким вызовом в голосе, словно проверяя, как далеко может зайти в этой теме.

Я усмехнулась в ответ, невольно вспомнив своё детство и юность, и прежде чем успела остановить себя, начала делиться воспоминаниями:

– Кто, я? Лекцию тебе читать? – хмыкнула я. – Я брагу на морошке попробовала в 13 лет. Убойная штука, скажу тебе. Первый раз серьёзно напилась в 16, да так, что думала – не выживу. Про университетские годы вообще молчу, там хватало случаев. Сейчас, конечно, почти не пью, но, знаешь, три недели назад с Владом… – я вдруг поняла, что начинаю болтать лишнее и быстро добавила: – Он не пил, не напрягайся, он меня контролировал.

Саша прищурился, очевидно развеселившись:

– А казалась такой паинькой, прям правильная девочка. И Влад, зараза такая, ничего мне не рассказывал. Тебе с ним легко, да, мыша?

– Да, очень. Если не считать того случая, когда…. Но после этого мы стали друзьями.

– Ты его любишь? – вдруг в лоб спросил Саша и его лицо стало почти каменным.

Этот вопрос застал меня врасплох. Я почувствовала, как замерла, пытаясь осознать, что же скрывается за этим прямым и жёстким вопросом. Ответ всплыл в голове почти сразу, но, глядя на Сашу, я поняла, что этот момент требует полной откровенности. А еще черт внутри меня так и подначивал подразнить, отомстить за все то смущение, которое он вызывал у меня. Но в этот раз я черта заткнула – не стала играть с огнем.

– Люблю, – все-таки не удержалась. – И он меня любит. Только не так, как ты думаешь. Мы похожи, Саш, он и я. У нас примерно один возраст, схожие взгляды, даже одиноки мы похоже. Мы нашли друг в друге то, чего обоим недоставало: умение слушать и рассказывать. Он ночует в своем кошачьем домике почти каждую неделю… но он и пальцем меня не касался.

Я посмотрела на Сашу, отметив, как его лицо снова начало возвращаться к нормальному выражению, напряжение медленно уходило. В глубине его глаз мелькнула искра облегчения, хотя он по-прежнему оставался серьёзным.

– Ну если только когда накосячит, – добавила я с усмешкой, стараясь разрядить атмосферу. – Тогда делает мне массаж, чтобы я его не убила.

Отпив кофе, я взглянула на него с лёгкой насмешкой, надеясь, что мои слова наконец донесли суть. Саша выдохнул, его лицо снова приобрело спокойное выражение, и он с легкой усмешкой посмотрел на меня.

– За тот случай… он свое огреб, – признался Саша.

– Я знаю, что вы набили друг другу морды, – спокойно ответила я, отламывая кусочек булочки с шоколадом. – Полюбовалась результатом. И про твои ребра, кстати, тоже в курсе.

– Трепло малолетнее, – фыркнул Александр и поморщился, ночное приключение все еще давало о себе знать. – Но я завидую ему, ты с ним откровенна, доверяешь ему… не боишься его, как меня.

– Я тоже ему завидую, я тебе это уже говорила. У него есть ты – сильный, уверенный, тот, кто поддержит всегда, даже когда ситуация выходит из-под контроля. У вас не простые отношения, я знаю. Но он любит тебя больше всего на свете. Когда он говорит о тебе он не может скрыть гордость, уважение и восхищение. Ему ведь тоже не просто, Саш, быть твоим сыном, быть в тени тебя. Твоя сила, Саш, она и притягивает и одновременно отпугивает людей. Не каждому под силу быть рядом с тобой на равных, понимаешь? Я завидую Владу в том числе и потому, что никогда не стану тебе тем, кто есть он. А быть твоим ребенком намного, намного проще, чем…. – я прикусила язык, поняв, что выболтала то, что сидело внутри меня давно. То, чего сама до этого момента не понимала. Слова сами сорвались с языка, спеша впереди головы. – Черт…. Кажется я опять наболтала лишнего…. И трепло тут только я.

Я встала, даже не допив кофе. Но сильная, хоть и слегка дрожащая рука заставила меня остановиться, не дала уйти.

– Нет, мыша, так быстро ты не уйдешь сейчас.

– Саш, – начала я снова, пытаясь успокоиться, – сейчас не место и не время… тебя ещё шатает. Думаю, тебе пора в сауну, чтобы прийти в себя. Я распоряжусь, чтобы тебе туда принесли квас, хорошо?

Но его глаза не отпускали меня, словно пытались найти ответы на вопросы, которые он сам не мог сформулировать.

– Это не отговорка, – продолжил он, не обращая внимания на мою попытку сменить тему. – То, что ты сейчас сказала, важнее, чем то, как я себя чувствую. Опять сбегаешь, да?

– Нет, – я вдруг поняла, что нужно сделать, обернулась к нему и осторожно коснулась лица рукой. Погладила по щеке, по волосам, – не сбегаю. Но мне важнее, – наклонилась и едва заметно коснулась лба губами, – чтобы ты пришел в себя.

– Это подло, мышонок, – прошептал он, – это не честный прием.

– А кто тут, – я едва заметно улыбнулась, – обещал играть честно?

– Хорошо, – выдохнул он, наконец сдаваясь и отпуская меня. – Но я не забуду этого разговора, мыша. Мы его ещё продолжим.

– Конечно, – я не стала отбегать сразу, не хотела. От прикосновений к нему внутри меня росло пока непонятное, но сильное чувство притяжения. Я сейчас контролировала его, это слегка опьяняло и…. возбуждало. Между нами повисла почти осязаемая тишина, когда я, движимая новыми и непривычными эмоциями, снова коснулась его губами, на этот раз чуть ближе к щеке. В этот момент я чувствовала, как внутри разгорается странное, но неотвратимое чувство притяжения – желание быть ближе, намного ближе. Контроль, который сейчас был у меня в руках, пьянил, возбуждал и подталкивал к действиям, которые я никогда не позволила себе раньше.

Саша замер. Я чувствовала, как его дыхание стало медленным и осторожным, будто он боялся сделать резкое движение и нарушить тонкую нить, которая вдруг связала нас. Я уловила, как он, почти инстинктивно, повернул голову ближе к моим губам, словно приглашая продолжить, но всё ещё не делая первого шага. Его кожа под моими губами была тёплой, шершавой от щетины, а аромат одеколона смешивался с нотками леса и лёгким запахом виски. Всё это создавало странную, но волнующую атмосферу.

Я не была уверена, что именно делаю, но мне это нравилось. Сердце билось чаще, руки, лежавшие на его плечах, дрожали от смеси волнения и азарта, но я не отстранилась сразу. Саша тоже молчал, но я чувствовала, что он ожидает, наблюдает за каждым моим движением, сдерживая собственные эмоции, готовый в любой момент подстроиться под мой шаг.

Одно движение, легкое, почти невидимое, и мои губы нашли его. Твердые, горячие, немного шершавые. Его дыхание опаляло, обжигало. Что-то внутри меня взорвалось изнутри, заливая острым, почти непереносимым желанием. Мне было мало простых прикосновений, я хотела, чтобы эти губы подчинили меня себе.

Он почувствовал это, обхватил меня за талию, сильнее прижимая к себе, перехватывая инициативу, вторгаясь в личное пространство. Поцелуй стал жадным и требовательным, каждый миг усиливая наше обоюдное желание. Его рука крепче сжала мою талию, словно боясь отпустить, а другая скользнула по спине, притягивая меня ещё ближе. Я поставила колено на кресло, в котором он сидел, и теперь полностью наклонилась к нему, чувствуя, как мои ноги подкашиваются под напором эмоций.

Его горячее дыхание обжигало мою кожу, и каждый его вздох, каждый жёсткий поцелуй лишь разжигали внутренний огонь. Моё тело дрожало от ощущения близости, его прикосновения были нестерпимо желанными. Я чувствовала, как его руки скользят ниже по спине, заставляя каждый нерв натягиваться, как струна. Желание становилось сильнее с каждым его движением, с каждым прикосновением, с каждым касанием наших тел.

Мне хотелось большего, чем простые поцелуи. Я уже не могла сдерживаться, хотела раствориться в этом моменте, поддаться ему полностью, ощущая, как меня охватывает страсть, которой не было ещё никогда. В голове было восхитительно пусто, остались только эти прикосновения, только его горячее дыхание, его желание, которое подпитывало мое.

Александр, с трудом отстранившись, смотрел на меня, и я увидела, как в его глазах пылает желание, такое же, как и у меня. Но вместе с этим, была видна та сила воли, с которой он сейчас боролся, стараясь взять себя под контроль.

– Остановись, радость моя, – прошептал он, его голос хрипел от сдерживаемых эмоций. Он взял меня за руку, аккуратно прижимая её к своей груди, словно пытаясь успокоить как меня, так и себя. – Не торопись, родная. Пожалуйста, не торопись.

Мне было больно даже дышать, я едва не застонала от разочарования, чувствуя, как пульсирует кровь в голове и внизу живота. Дыхание было тяжелым, я не могла собрать мысли воедино. Не понимала, что произошло со мной, не понимала, как и когда перестала контролировать себя.

Я едва ощущала его движение, когда он мягко усадил меня к себе на колени, крепко прижимая к своей груди. Сердце всё ещё бешено колотилось, кровь пульсировала в висках, но его объятия начали постепенно возвращать меня к реальности. Я закрыла глаза, пытаясь успокоить дыхание, которое всё ещё было сбивчивым и неровным. В груди смешались разочарование и облегчение, а в голове оставалось только осознание того, насколько сильно меня к нему тянет.

– Прости меня, – прошептала я, уткнувшись в его шею. Мне хотелось исчезнуть, спрятаться от этого нарастающего чувства смущения, и одновременно остаться здесь, в его руках, ощущая это странное сочетание силы и нежности. – Прости… я кажется потеряла контроль….Прости….

– Тише, мыша, – его голос был мягким, но даже он не мог скрыть, что и ему нелегко сохранять спокойствие. Я чувствовала, как его дыхание всё ещё тяжёлое, будто его сдержанность стоила ему огромных усилий. – Всё в порядке. Просто не надо спешить, понимаешь? Это не значит, что я не хочу…

Он замолчал на мгновение, подбирая слова, и я напряглась, чувствуя, как он ищет способ выразить то, что было между нами.

– Просто для нас обоих лучше, если всё будет идти своим чередом, – добавил он тихо, его голос был серьёзен, но в нём звучала та нежность, которую я уже успела распознать. – Кем бы я был, Лучик, если бы воспользовался твоей слабостью? – он провёл рукой по моим волосам, и я ощутила, как его пальцы чуть дрожат. – Я хочу тебя до потемнения в глазах, но пользоваться – не стану.

Мы оба молчали, понимая, что слова будут лишними. Я могла лишь тихо радоваться, что в гостинице мы – единственные постояльцы, что все это происходит только между нами двумя, что у нас есть время прийти в себя.

– Думаю, мышонок, сауна и холодный бассейн не повредят нам обоим, не находишь? – тихо спросил Саша.

– У меня даже купальника нет, – все еще пряча лицо на его шее вздохнула я. – Не подумала об этом….

Он чуть усмехнулся, проводя пальцами по моим волосам.

– Есть, Лучик. Есть. Ты не подумала, но подумала Алла. И чтоб ты не психовала – он сплошной.

Я приподняла голову, удивлённо посмотрев на него. Усмешка на его лице стала чуть шире, а в глазах промелькнуло что-то весёлое.

– Есть хоть что-то, о чем эта женщина не подумала? – пробормотала я, чувствуя, как уголки моих губ непроизвольно подрагивают от улыбки.

– Ты же знаешь её, – ответил Саша, слегка пожав плечами. – Всегда на шаг впереди. Она уже давно предвидела, что нам с тобой могут понадобиться некоторые вещи. Правда план был другой, ну да не суть.

Я не смогла удержаться от лёгкого смешка и снова уткнулась в его шею, ощущая, как на душе становится легче. Несмотря на напряжённость недавнего момента, его шутка разрядила обстановку. Саша аккуратно погладил меня по спине.

26

Через два дня мы улетели из Иркутска в глубь области, в один из поселков, откуда можно было добраться до буровых в тайге. Два дня, в которые мы старательно не говорили о том, что произошло. Но изменения произошли и их нельзя было не заметить. Прикосновения Саши стали более смелыми и решительными. Он больше не скрывал своих чувств, но при этом его поведение оставалось ненавязчивым, не давящим. Эти прикосновения, когда он касался моей руки, плеча, спины, ощущались естественно, как будто всё это всегда было частью нашего общения. Он больше не делал вид, что между нами ничего нет – напротив, он теперь ясно давал понять, кто я для него.

А я не могла уже игнорировать того, что все чаще и чаще испытываю к нему самое обыкновенное физическое влечение. Его близость вызывала совершенно определенные чувства. Дошло до того, что я просыпалась среди ночи, дрожа от острого желания. Оно стало моим постоянным спутником, словно там, в пустом зале ресторана, мы напрочь снесли все барьеры, которые были между нами. Я словно проснулась от долгого сна, и его прикосновения теперь были желанными и ожидаемыми.

А он не торопился. Совсем. Там в бассейне, где-то в глубине души, я ждала продолжения. Боялась ужасно и ждала. Но он просто отдыхал, восстанавливался после тяжелой ночи, прогревался и нырял в холодную воду. И даже не приближался ко мне. То есть смеялся, разговаривал, но не сделал ни малейшей попытки коснуться, хотя там нас разделяли всего несколько миллиметров ткани и воды. Странное это было время – мы оба понимали, чего хотим, и оба старательно делали вид, что этого нет.

Жизнь в поселке оказалась совершенно иной, чем в комфортных условиях города или даже в нашем уютном офисе в Иркутске. Нас разместили в обычном общежитии, где каждая комната была крохотной, но отдельной, что само по себе казалось привилегией. Здесь не было особого почтения к начальству – всё было на равных, потому что поселок принимал вахтовиков, геологов и специалистов, которые разъезжались по объектам. Люди здесь привыкли к суровым условиям. Душ и санузел один на этаж, горячая вода едва тёплая, но меня это не пугало. Мы приезжали сюда лишь ночевать, а большую часть дня и ночи проводили в пути.

Саша, кажется, погрузился в работу с головой, отвлекаясь от всех других вопросов. Едва светало, как мы уже выезжали на джипе по зимнику на один из объектов, проверяя работу ребят в самых неожиданных местах. Он никогда не предупреждал своих подчинённых, куда отправится, чтобы увидеть их работу без прикрас. Каждое утро я спускалась в столовую раньше, чтобы приготовить нам кофе в термокружки, быстро собрать бутерброды и убедиться, что аптечка и все мелочи на месте. Рабочий ритм был бешеным, но это было даже к лучшему. На долгие раздумья и разговоры о личном просто не оставалось времени.

Мы ехали по заснеженным дорогам, по зимнику, часто молчали, но еще чаще он рассказывал о работе, о людях, бывало – о себе. Он и мне стал задавать все более личные вопросы, и всегда отвечал на мои. Мне стало легко говорить с ним о своем детстве, даже о маме, рассказывать о наших вылазках в тайгу, о смешных и опасных случаях, которые там случались.

– Так сколько, все-таки, мышонок, на твоем счету зверей? – усмехнулся Саша, скосив на меня глаза.

– Ну… – я откашлялась, – медведей – двое. И три волка, один из которых был бешеным.

– Ни хрена себе…. – присвистнул Саша. – Вот это мыша! Зря я тебя дразнил…. Очень зря.

– А у тебя?

– Хищников – трое: два волка и один кабан. Но…. мыша, я – охотник. Не слишком заядлый, редко хожу, но хожу, – он замялся, видно было, что ему неудобно.

– Саш, – я положила руку ему на плечо, – это нормально. У нас у всех есть свои увлечения. Я, кстати, рыбалку люблю. Очень.

Он посмотрел на меня, повеселев.

– Морскую или речную?

– Да блин! Саша! Я не была на море!

Он едва не затормозил.

– Правда? Ни разу?

– Один раз, когда мне было 10 лет, – пробурчала я. – Мама практику закончила, когда меня родила, была учителем в школе и вела геологический кружок. Отец…. Лесники зарабатывают не много. А когда я сама зарабатывать стала…. Не до того было.

– Значит, поедем, солнышко мое, – мягко сказал он. – Закончим здесь и поедем.

Я невольно улыбнулась, покачав головой – он принимал решения быстро и безапелляционно.

На буровых я замечала, как Саша с головой погружается в работу, проверяя каждую деталь, общаясь с людьми на местах. Он был строг, но справедлив, и я видела, как его уважают. Люди здесь работали без лишних слов, но их отношения с ним были ровными и тёплыми, часто – дружескими – они доверяли ему, знали, что он всегда на их стороне.

Я не отходила от него ни на шаг, строго придерживаясь данных инструкций, выполняя все команды беспрекословно. На буровых он всегда был главным, без права на споры.

Новый год мы встретили в дороге. В тот день у нас не было ни праздника, ни фейерверков, ни нарядной ёлки – лишь бесконечная заснеженная дорога, которая, казалось, вела в никуда. Когда до полуночи оставалось несколько минут, мы остановили машину прямо на обочине зимнего леса. Морозная, но ясная ночь, звёзды над нами сияли так ярко, как я давно не видела. Мы вышли в заснеженную тайгу, и было ощущение, будто весь мир остановился в этот момент, замер вместе с нами, чтобы встретить новый год в полной тишине. Огромные деревья – точно многовековые великаны – темные, спящие, могучие, они охраняли таинственный мир вечного леса, никому не позволяя полностью проникнуть в его тайны.

Саша обнял меня за плечи, притянув ближе к себе. Его тепло сразу оградило от пронизывающего холода, и я чуть прижалась к нему, наслаждаясь этим моментом. Мы молчали, просто стояли, смотря на бесконечное звёздное небо. Всё вокруг казалось далеким и несущественным.

– Ну что, Лучик, с Новым годом? – прошептал он, слегка наклонив голову ближе к моему уху, и его голос прозвучал глубоко и нежно.

– С Новым годом, Саша, – прошептала я в ответ, моя рука невольно легла на его, и я почувствовала, как он чуть сжал мои плечи, как будто это был наш личный ритуал, что-то только для нас двоих.

Мы стояли так, как будто ничего другого не существовало, как будто мы были одни в этой огромной, замершей вселенной, где были только мы и это тихое звёздное небо над нашими головами.

– Ещё пара вылетов, счастье моё, – прошептал Саша, его голос был мягким и тёплым, как само мгновение, – и поедем домой. А потом, как и говорил – к морю. Буду учить тебя морской рыбалке.

Я чуть сжала его руку, и в этот момент во мне поднялась едва уловимая грусть. Домой – это значит возвращаться в Москву, с её бешеным ритмом, её бесконечными делами и интригами. Это значит снова войти в привычные роли начальника и подчинённой, снова надеть на себя маски сдержанности и скрывать то, что между нами разгорелось здесь, вдалеке от всего остального мира. Вернуться в ловушку сложных отношений и невысказанных вопросов.

– Нет, родная, – его голос прервал мои мысли, и я посмотрела на него. Саша смотрел мне в глаза, словно читал все мои сомнения и тревоги, и его взгляд был спокойным, но твёрдым. – Так больше не будет. Ты не дочь мне и даже не помощница. Я не хочу, да и не смогу возвращаться к тому, что было раньше. В гостинице, Лучик, ты сказала мне, почему хотела бы занять место Влада. Но это место уже занято, прости. И тебе, радость моя, придется принимать сложное решение, потому что твое место рядом со мной может быть только одним. А я могу лишь надеяться, что оно будет в мою пользу.