Текст книги "Сороковник. Части 1-4"

Автор книги: Вероника Горбачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 62 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

– Мне нельзя оставаться, – тупо говорю я. – Нельзя. Какой Сороковник? У меня дети одни, я же тебе говорила, нет у нас больше ни бабушки, ни дедушки, никого из родни вообще! Ты представляешь, что с ними будет? Они несовершеннолетние ещё! Ведь, не ровён час, по детдомам раскидают или по опекунам, это при живой-то мне!

– Не боись, всё предусмотрено. Наш Мир чрезвычайно гуманен. – В последнее слово ведунья вкладывает достаточно желчи. – Твои стенания по оставленным в прошлой жизни обязательствам не должны мешать в квестах. Какой из тебя игрок, если ты, вместо того, чтобы, к примеру, артефакт ценный добыть, голову ломаешь, в порядке твой бизнес или не угнали ли машину, что ты посреди дороги оставила перед самым порталом? Вот чтобы ты стопроцентно знала, что без тебя твой мир не рухнет, что ты вернёшься – и будто бы и не уходила, для этого с тебя уже снята копия и отправлена назад. Вместо тебя – тутошней.

– Как это? Клон, что ли?

Гала морщится.

– Не клон. Мир называет их Проекциями. У каждого, если ты знаешь, есть Эго, личность, душа – называй, как хочешь – и вот эту сущность Мир как бы раздваивает. Представь, что портал – это зеркало. Ты проходишь сквозь него, на какую-то секунду сливаешься со своим отражением, а затем вы меняетесь местами: ты-настоящая идёшь дальше, ещё не зная, что попала в мир иной, ты-Проекция возвращаешься домой. Это несколько упрощённо, но сам механизм пока объяснить невозможно. Твои дети все эти сорок дней будут бок о бок жить с проекцией, с Ванессой-второй.

– И даже не заметят разницы? – недоверчиво спрашиваю.

– Не-а. – Гала встаёт, перемещает остывший чайник на плиту. – Вы ж с ней одно и то же. Пример с зеркалом – только пример, на самом деле она абсолютная твоя копия, и не только телесная: в мыслях, в чувствах, в привычках это всё ты. И на работе она за тебя отчёты будет делать, и с детьми нянькаться, и, если у тебя назначен день свадьбы, запросто замуж выскочит, не переживай. Просто в твой сороковой день – как раз после Финала – она исчезнет, и ты займёшь её место самым естественным образом. Ну, память только тебе не пересадят, так что придётся как-то объяснять временную амнезию. Да, напомню, этот вариант прокатывает в случае прохождения Финала в твою пользу. А если проиграешь – Мир найдёт способ, естественный, как проекцию ликвидировать: сердечный приступ, пьяный водитель, кирпич на голову… К чему такие сложности? Да чтобы какие-то там причинно-следственные связи не нарушались, на которых завязано развитие твоего мира, чтобы не было эффекта бабочки, как у Брэдбери. Поняла? Ты молчи, молчи, усваивай, мне в этом месте нарочно приходится болтать подольше, чтобы вы, зелень, могли обдумать всё как следует. Вот, значит, как… Побеждаешь – домой. Не побеждаешь – остаются твои дочки сиротами.

У меня тоскливо ноет под лопаткой. Я смотрю, как свивается в кольца табачный дым, как отклоняется в сторону сквозняком… Будто у меня нет другого занятия.

– Почему – я? – наконец, спрашиваю. – Блин, какой банальный вопрос… Гала, в самом деле, я-то почему тут оказалась? Я ж не геймер, хоть игры и люблю, но мне хватает и получаса, и то раз в неделю. Нет во мне ни азарта, ни тяги к приключениям, и навыков никаких нет, не гожусь я в Герои, хоть ты тресни. Я трусиха, я… толстая, в конце концов, мне и лет-то уже сорок с хвостиком, ну какие квесты? На кой я здесь?

– Вот, – говорит проникновенно Гала. – Именно этот вопрос я себе задаю уже полдня. И, знаешь что? – Она выдерживает паузу. – По всему выходит, что тебя – такой, какая ты есть – здесь быть не должно. Не знаю, почему.

– Гала, что же мне теперь делать?

Она постукивает по столу костяшками пальцев. Смотрит задумчиво в окно. Потом на меня.

– Раз уж ты так непременно хочешь вернуться – выход у тебя только один. Через Сороковник. И решить, принимать тебе его или нет, нужно прямо сейчас. Потому что счётчик тикает и твой второй день в самом разгаре.

Глупость какая. Какая глупость. И я в это верю?

– Я принимаю, – говорю онемевшими губами. – Что? – переспрашиваю, потому что Гала зрит так, будто это не я, а лягушка какая-то заговорила человеческим голосом. – Я принимаю этот ваш чёртов Сороковник. Если только это действительно единственный выход.

Она смотрит на меня долго.

– Пальцы сейчас обожжешь, – вдруг сообщает. – Возьми лучше новую прикурить.

Я поспешно гашу окурок.

– Не хочу. Хватит. Делать-то что?

Гала вертит в руках портсигар. Открывает. Захлопывает. Не оборачиваясь, кидает за спину, в оставшийся незакрытым ящик комода. И вид у неё… какой-то потерянный. Неужто и действительно многих ей пришлось спроваживать так же, как и меня, в неизвестность? На мгновение мне становится нехорошо, но я беру себя в руки.

– Говоря откровенно, не ожидала, – говорит она – то ли одобрительно, то ли насмешливо. – Думала, придётся валерьянкой отпаивать, утешать…

– Может, и придётся, только не сейчас. У меня отходняк замедленный. Я детей не могу бросить, Гала. Мне нужно вернуться любой ценой. Ты только скажи ещё раз: это действительно единственная возможность?

Она снова смотрит в окно.

– Гипотетически есть ещё кое-что, – неохотно говорит. – Не смотри так, это один шанс из миллиона. О нём и упоминать не стоило бы, просто тут все играют честно, и я умалчивать не должна. Если кто согласится пройти квесты за тебя – твоё счастье. Но только где ж ты найдёшь такого добровольца? Считай, что нет у тебя другой возможности. Прости. Всё, что я могу для тебя сделать – снабдить информацией и помочь обустроиться. Тебе надо где-то жить, есть-пить, готовить снаряжение в дорогу, а для этого нужны деньги.

Я готова застонать. Ещё и это! Где я тут за такой короткий срок работу найду?

– А как ты думала? – Гала переходит на деловой тон. – Мир придерживается традиций: на момент перехода сюда у попаданца в кармане ни одной монеты не должно быть. Чтобы деньгами обзавестись, либо сразу бери задание, зачищай какую-нибудь локацию и продавай затем трофеи, либо иди трудиться. – Она снова постукивает по столу. – Придётся действовать по шаблону, а если что пойдёт не так – импровизировать. Как ты поняла, я тут вроде куратора. Встречаю, провожаю. Советую, лечу, утираю сопли. Посылаю на х… когда сильно достанут, потому что тоже человек и терпение моё ограничено. Так что договорим сейчас – и отправлю я тебя в автономное плавание. Насчёт посоветоваться – всегда пожалуйста, в любое время суток, а за ерундой не приходи.

– А если не смогу? Не выдержу?

Ведунья смотрит мне в глаза.

– Нет уж, ты выдержи, – говорит серьёзно. – Откажешься на полпути – станешь Ему неинтересна. Возиться с обратным переходом Мир не захочет, вот и увязнешь здесь навсегда. Если же погибнешь до Финала… – она запнулась, – об этом пока сказать не могу. Запомни только: играй до конца; играй на пределе, и у тебя будет шанс. Обязательно будет. Играй.

– А как же… – я вспоминаю чуть не погибшую арбалетчицу. – Ну, ладно, я баба взрослая, пожить пожила, хоть и ещё хочется, но эта-то девочка, вчерашняя, как сюда затесалась?

– А ты, голуба, не в курсе, что большинство геймеров – это как раз подростки? Это для Него – бросовый материал, юниты. Гибнут пачками, потому что легкомысленны и все, как один, думают, что после смерти возродятся, прочухаются – и снова в бой. А не получается. Здесь умирают навсегда.

– Гала, – я, наконец, решаюсь спросить. – А ты? Ты-то как сюда попала?

– Не твоё дело, – отвечает она сухо. – Я свой Сороковник прошла от и до. Пёрла на рожон, потому что умереть хотела, а вот видишь – живу.

Свистит на плите чайник. Гала снимает его с конфорки, вопросительно посматривает на мою пустую кружку.

– Достаточно, – говорю я. – Спасибо. Большое спасибо. Последний вопрос перед тем, как во всё это дерьмо окунуться. Велоцераптор – это и есть местный монстр?

– Велоцераптор – это твой персональный квест, – терпеливо, словно дурочке, поясняет Гала. – Девочка твоя, скорее всего, попала под раздачу совершенно случайно. Так что, голуба, первый этап считай пройденным и радуйся хотя бы этому.

* * *

– Итак, вводная лекция, часть вторая, – как ни в чём не бывало, продолжает ведунья, отмахнувшись от разносчика какой-то сдобы. Ей-богу, у меня сейчас слюна позорно закапает от голода, одного чаю-то с утра маловато будет, я есть хочу! Но Гала морщится, как будто её мутит от одного запаха булочек с корицей. – Запоминай. Раздача и прохождение квестов подчиняются строгим правилам. Но главное – играй честно и не пытайся жульничать, иначе ждут тебя, голуба, штрафные санкции, и весьма суровые… Да не верти ты головой, шея отвалится! Ещё успеешь насмотреться!

Мы проходим через ремесленные кварталы. Моей спутнице, похоже, всё равно, в каких условиях вести обучение, тон у неё, что в собственном доме, что здесь, на шумной улице, одинаково ровный и благожелательный, как будто и нет никаких отвлекающих моментов. У меня же от новизны захватывает дух, и слушаю я невнимательно, хотя надо бы посерьёзней к этому отнестись: вряд ли кто ещё будет так со мной возиться… Жадно пытаюсь охватить всё, за что можно зацепиться взглядом. По обеим сторонам улицы теснятся оружейные лавки. Лавки, как их здесь называют, а не магазины! Здания все, как правило, двухэтажные, с высоким первым этажом и вторым поменьше, а то и вовсе с мансардой. Как объяснила Гала, в одном дому здесь и торгуют, и живут, и мастерская во дворе, всё рядышком, а некоторые вещицы доводятся до ума прямо на глазах почтеннейшей публики: плетут, шлифуют, полируют, затачивают… Кое у кого из торговцев товар разложен прямо на мостовой, на расстеленной мешковине. Солнце бликует в отполированных шлемах, стекает по лезвиям мечей, рассеивается в кольчугах. Пахнет горячим железом, угольным дымом; доносятся удары молотов. Видимо, кузни неподалёку. Мне это всё в диковинку, Гала же обращает внимание ровно настолько, чтобы по ходу выдавать краткие комментарии о новом для меня мире.

– Обрати внимание, – говорит она. – Видишь, какая улица широкая? Пойдёшь по такой вглубь – непременно упрёшься в центральную площадь. И так везде, здесь не заблудишься. Принцип застройки простой: с любой окраины по подобной радиальной улице выходишь к главной городской площади, как к центру паутины. Там у них мэрия, несколько храмов разных конфессий, а заодно и тюрьма. Развлекалово, можно сказать, – желчно добавляет она. – Ну, торговые центры, как без них… Хотя по тебе не скажешь, что ты любительница шопинга.

Нора трусит рядом, жмётся к ногам. Здесь её и придерживать не нужно, она, хоть и любопытна, но в новом месте робеет, хотя вокруг столько много незнакомых звуков и запахов! Украдкой рассматриваю прохожих. В основном, одеты просто, без изысков: льняные рубахи, холщовые штаны, на ногах сапожки или лёгкие кожаные башмаки с чудными завязками… Женщин практически не видно, а те, что попадаются – в каких-то мешковатых сарафанах, простых рубахах, на голове либо платок, повязанный на манер банданы, либо налобная повязка. Впрочем, здесь же, можно сказать, рабочие кварталы в самый разгар рабочего дня, вот и вид соответствующий, затрапезный. У нас в офисах тоже, хоть и корпоративный дресс-код, но не в смокингах и не в бальных платьях на работу ходят, а подемократичнее, особенно когда начальство в отъезде. И всё же, несмотря на бедность красок и однообразие покроев никак не могу отделаться от впечатления, что попала на очередную историческую реконструкцию. Тем более что нет-нет, да объявится в толпе инородным пятном некто в тунике, отделанной понизу зубцами, в плаще с нашитым крестом, или мелькнёт лапоточками деваха в лазоревом сарафане, в лёгком венчике кокошника. Какое-то смешение стилей, потому и выглядит чересчур декоративно. И, несмотря на то, что я уже уверилась, уверилась в чуждости этого мира, не отпускает впечатление, что вот-вот завернём за угол – а там, на стоянке, поджидают трейлеры, на которых всё это добро сюда привезли, и автобусы для развоза туристов, и киоск Роспечати…

Здесь нет проводов, наконец доходит до меня, вот чего не хватает. Фонари вдоль тротуаров дежурят, как и полагается, но невысокие, ничем друг с другом не соединённые. И к домам не подходит никаких кабелей и не видно ни спутниковых «тарелок», ни антенн на крышах и… и всё пешеходное и пешеходное движение. Не то чтобы я устала, просто отсутствие транспорта на колёсах непривычно.

Всё-таки я здесь выделяюсь, в своих джинсах и кроссовках. Да ещё и с собачкой. Иногда ловлю на себе заинтересованные взгляды, но стоит повернуть голову – они словно обтекают, не перехватишь. Вот с Галой – с той почтительно здороваются, затем стрельнут в мою сторону глазами как бы случайно – и идут себе мимо. Может, привыкли? Может, она чуть ли не каждый день новичков прогуливает?

– … Ну, здесь оружейники, ты поняла. Лучшими местными мастерами по оружию считаются Русичи. В других городах, может, иной расклад, а у нас – они. Да, кличут их тут, кто во что горазд, и Северными Варварами, и просто Воинами… Сюда ж не только дьябломаны попадают, но и на различных клонах шизанутые, вот и пользуются знакомыми терминами. Там подальше – кожевенники, ткачи, если доспех кожаный подобрать, обувку, перчатки – в тот край. Все кварталы меж собой соединяются переулками, спокойно пересекай, через них выйдешь на параллельную улицу. Говорю же, не заблудишься, город как будто с линейкой и транспортиром вычерчен, никаких закоулков и тупиков. Ещё дальше, к окраине сдвинуты красильщики, к ним со своим-то чутким носом не суйся, у них вонь бывает несусветная. А ещё тут и ювелиры, и книжных дел мастера, и зодчие, – всех понемногу. Однако продолжим по квестам. Итак, правило первое, ты его уже знаешь. Квестов даётся четыре: три основных, и один финальный.

Невольно припоминаю игрища своих девиц. Да и самой приходилось, чего греха таить, разбираться с самыми главными злодеями. Если так…

– Финальный – с обязательным Актовым боссом? – уточняю. И становится не по себе. Ага, если велоцераптор – это так себе, рядовой монстрик, то кто же будет поджидать меня в конце эпопеи? – Меня, что же, сам Дьябло во плоти встретит, или Мефисто, или Баал? Да ладно!

– Чем у тебя только голова забита? Вовсе необязательно, что они самые. Поначалу и их воплощали, но Мир не любит повторяться. Он даже сроки прохождения установил произвольные, и теперь предугадать, в какой день тебя «накроет» новый квест, невозможно. Тебе ещё повезло, что первый выпал сразу, теперь целых девять ночей можешь спать спокойно, а вот второй может быть и в одиннадцатый день, и в пятнадцатый, и в двадцатый, так что будешь декаду как под дамокловым мечом жить. Исключение составляет Финал, он у всех приходится ровно на Сороковины. Тут уж без сюрпризов.

Улица, по которой мы идём, действительно широка, на ней свободно размещаются и лавочки, и открытые прилавки на тротуарах, при этом покупателям и прохожим тесниться не приходится. Людей негусто, это всё-таки не Мекка для туристов, сюда приходят не из праздного любопытства, а по делу. Нас неспехом обгоняет всадник, и я невольно шарахаюсь в сторону. Заворожённо смотрю на мелькающие массивные подковы серого в яблоках коня, эти железяки бухают в мостовую с совершенно непередаваемым звуком. Разница с озвучкой в фильмах приблизительно та же, что при прослушивании симфонического оркестра в записи и наяву. Всадник в малиновом плаще, в лёгком пластинчатом доспехе спешивается у дверей одной из мастерских, коня привязывает за уздечку к массивному бронзовому кольцу, вмурованному в стену. Из дверей выскакивает парнишка, уважительно поклонившись, провожает посетителя в помещение.

– Зря испугалась, конные все середины дороги держатся, – усмехается Гала. – Тут места всем хватает, как видишь.

Да мало ли что! Не доверяю я им, этим лошадям. Вон они какие – с виду больше моего раптора. Этот, который в яблоках, явно не барьеры брать приучен, мышцами оброс, что культурист. Конечно, потаскай на себе целый день не лёгкого жокея, а груз в доспехах, поневоле сам отяжелеешь. Да и копыта у него…

Впечатлений вокруг так много, что культурный шок ослабляет действие нагнетаемых Галой страхов. Вокруг действительно иной мир. Вроде и новёхонький, как с картинки, и в то же время обжитой, устоявшийся. По-своему красивый. Ой, что-то Гала ещё говорит, а я не слушаю…

– Второе, – продолжает ведунья привычно, словно заученную текстовку вычитывает перед экскурсантами. – Помни: любой квест подобран так, чтоб быть по силам исполнителю. Тебе, в частности. Ничего сверх твоих возможностей, потому что какой смысл тебя на стопроцентную гибель посылать? Вероятность выполнить проходные квесты – процентов шестьдесят-семьдесят, но выкладываться будешь на пределе, по максимуму, как вчера выложилась, иначе нашему затейнику неинтересно. Поэтому если какая-то проблемка, свалившаяся тебе на голову, разрешилась с наскоку – не обольщайся, это ещё не квест, так, разминка. Третье правило…

В промежутке между домами открывается широкий двор: там обустроено небольшое стрельбище с парой высоких дощатых щитов с мишенями. Это полигон при очередной мастерской: здесь же на выбор предлагаются луки и арбалеты различных мастей и размеров, колчаны, болты и стрелы разных видов. Подобрал по себе – и сразу опробуй, чтоб по руке оружие пришлось.

– Третье, – одёргивает Гала. – И это тоже важно. Чтобы игрок на одном месте долго не сидел, мхом не обрастал, он должен помнить: новый квест будет ждать только в новой локации. Не сменишь место – автоматически сойдёшь с дистанции, останешься здесь навсегда без права переигрывать. Это и есть штраф. Поэтому рассчитывай время, чтобы успеть этот город покинуть к концу десятого дня… Эй, ты на что опять уставилась?

Я отвлеклась на ножи. Оружие, как таковое, меня всегда пугало, а вот эти прекрасные блестящие штучки с не менее прекрасной режущей кромкой, в специальной стойке на одном из прилавков, я вдруг представила у себя на кухне. Не знаю, для чего они здешним мужчинам, но на вид – как настоящие японские ножи. Такими и рыбу пластать, и карпаччо резать тоню-усенькими ломтиками… Прелесть какая. Интерес у меня в тот момент сугубо гастрономический; кто сам готовит, тот поймёт.

Виновато отвожу глаза.

– Да я… Извини, отвлеклась. А как я узнаю, что это именно квест? Кто-то придёт с заданием?

– На это не рассчитывай, слишком легко. Включай интуицию: как вляпаешься по самое не могу, – значит, это он и есть, твой квест. И вовсе не обязательно, что снова встретишь ящера. Может зыбун засосать, или в пропасть сорвёшься, или на убийцу напорешься. Каждому даётся по его страху. Насильников не боишься? А то выставят против тебя какого-нибудь Чикатило, да не простого, а с закидонами даже для маньяка. Бывало тут и такое.

– Как это?

– Как… – Гала отмахивается от назойливого зазывалы. – Опять тупишь… У нас много чего в подкорке заложено. Чаще всего Мир реализует воочию для игрока его самые затаённые опасения. Ты, например, чего больше всего на свете боишься? Не террористов, не маньяков, не Чужого и не Годзиллу. Хотя, ведь откуда-то этот твой раптор выплыл. Да нет, – сама себе возражает Гала. – Рептилия – это, скорее всего, для девочки, это её заморочка, а твоя – дочери. Скажешь, не так? А с какого перепугу у тебя вдруг слуховые галлюцинации приключились и ты чужого ребёнка за своего приняла? А-а, то-то же. Вон, даже сейчас побледнела…

– И… что, – с запинкой спрашиваю, – серьёзно, могли быть и маньяк, и Годзилла?

– Тебе того, что выпало, достаточно, – отрезает Гала. – Какой интерес тебя в первом же квесте срубить? Я же сказала: задание по силам, только силы эти у всех разные. Ты вчера после первого еле жива осталась, а для многих здешних крутых парней этот твой раптор – вроде разминки перед завтраком. Вот для них, ребят такого уровня, испытания куда серьёзнее.

Я смотрю недоверчиво. Серьёзнее?

– И какие они тогда, эти здешние крутые парни?

– А вот сама скоро и увидишь, – ведунья неожиданно подмигивает. – Не всё ж тебе тут трястись, надо ж будет и отвлечься иногда.

– Гала!

– Что – Гала! Ты на себя посмотри. – Она поджимает губы. – Женщина в полном расцвете сил, кровь с молоком, знаешь, как по таким местные Муромцы тоскуют? Это к амазонкам не подступишься, они не только пошлют, но и пендель для полёта прибавят, а ты у нас с виду миролюбивая, этакая душечка домашняя…

И почему всем новым знакомым обычно хочется меня сосватать?

– Я тут, можно сказать, по лезвию ножа хожу, – говорю сдержанно, – а ты мне на что-то такое намекаешь…

– Да какие ж намёки, в лоб говорю, сразу. Тут, видишь ли, другие параметры красоты, модельным бизнесом не изуродованные, и по ним ты весьма и весьма котируешься. Брось, голуба, не обижайся. Это я тебе как запасной вариант предлагаю: ежели вдруг сойдёшь с дистанции сама или Мир сбросит – чтобы не унывала и держала в уме: умная и красивая женщина не пропадёт. Ты это помни.

Как ни странно, это придаёт мне уверенности. Нет, воодушевляют не какие-то там намёки на местных Муромцев, а реплика про умных и красивых. В конце концов, я и в родном мире смогла кое-чего добиться, пусть особых звёзд с неба не нахваталась, но себе и девочкам достойный образ жизни обеспечиваю. Больше, конечно, за счёт ума, красота тут не причём, но если придётся начать сызнова – смогу.

И без того неспешно шествующий мимо дородный мужчина восточного вида – в шитом золотом кафтане, сапожках с загнутыми носками, витом тюрбане – замедляет ход и окидывает нас с Галой орлиным взором. Не то, чтобы в упор – правила приличия соблюдаются – но как бы вскользь, ненавязчиво. Мою спутницу он удостаивает внимания недолго, а вот у меня ещё долго лопатки чешутся от его взгляда.

– Вот тебе и наглядный пример, – ведунья пихает меня локтем вбок. – Но эти предпочитают разбирать по гаремам. Хочешь надёжного партнёра или работодателя – это в Европейский сектор или к Русичам. Там в женщинах не только красоту, но и ум оценят, да ещё и уважение выскажут. Запомни правило: первые пять минут ты работаешь на свой авторитет, остальное время авторитет работает на себя. Старайся произвести хорошее впечатление.

– Вот раз им пяти минут хватает, – говорю сквозь зубы, – с первых же карманных денег куплю паранджу. Чтобы лишний раз не пялились.

Гала снисходительно посмеивается. А я не собираюсь её ни в чём переубеждать. У неё свои взгляды на жизнь, у меня свои.

Мы пересекаем улицу, странно изогнутую широкой дугой, словно часть громадной окружности. Кольцо, поясняет на ходу Гала, опоясывает город на манер московского Садового. Здесь – на Кольце – по всей протяжённости натыканы постоялые дворы, караван-сараи, гостиницы, а подле них собираются обозы и караваны. По сравнению с рабочими слободками тут шумно и людно. С изумлением замечаю парочку верблюдов, мирно жующих квёлый кустарник у небольшой палатки. В этом мире есть и пустыни?

– Гала, – трогаю спутницу за рукав, – я смотрю, тут народу полно; должно быть, и по вечерам тоже?

– На Кольце-то? Круглосуточно.

– А как так получилось, что ящер выскочил не здесь, где туча людей, а в безлюдном квартале? Мир, что ли, специально места подбирает, чтобы жерт… игроку не спрятаться и чтобы никто помочь не смог? Один на один оставляет?

Ответ получаю расплывчатый.

– Всяко бывает. Могут и гонки на тебя устроить, и в засаде поджидать, и в толпе цапнуть, да так аккуратно, что никто и не заметит. Да что ты зациклилась на этом ящере? Говорю же – всё, что угодно может быть. Вплоть до психологической какой-то заморочки. Иногда в такую дугу согнёт, чтобы верное решение принять да через себя переступить, полжизни потеряешь, и вдруг окажется – это тоже квест, но узнаешь об этом только, когда бонус свалится. Поэтому в сотый раз повторяю – будь готова ко всему. Затейник он, этот Мир, нравится ему со всех сторон людей прощупывать.

Она хлопает по карманам, лезет в торбочку-сумку.

– Остановись, покурим. Васюта не любит баб с цигарками, а нам как раз к нему заглянуть надо, поговорить. – Заходит в простенок между домами, заслонившись от ветра, щёлкает зажигалкой. – Будешь? Нет, так нет. Скольких квестовых тварей я тут повидала – ты и представить себе не можешь. За это вас, попаданцев, и не любят, вы ж эту шушеру и притягиваете. Чуть кто новенький с другого мира прибыл, – жди неприятностей.

Так вот почему никто вчера особо не рвался мне на помощь! Становится обидно.

– А если бы, допустим, сожрали меня? – интересуюсь язвительно. – Дальше-то что? Им же самим пришлось с динозавром управляться, а народ тут, я смотрю, не из храбрых, хоть ты их и Муромцами кличешь!

– Это ты про вчерашних? – Гала ловко мечет окурок в решётку ливнёвки. Достаёт из сумки коробочку с леденцами, «заесть» табачный запах. – Это ж пейзане в чистом виде, самые что ни на есть обыватели, с них никакого спросу. Там всё схвачено: ограды заговорены, в каждом дому схрон. Отсиделись бы благополучно, пока твой раптор с голоду не сдох или к русичам в квартал не забрёл бы, или к рыцарям. Там разговор короток. У них для таких дружины есть.

Вот как. Значит, не перевелись здесь ещё настоящие мужики? Не поверю, пока своими глазами не увижу.

Мы продолжаем путь по радианной улице. Шум от Караванного кольца стихает перекрытый домами, будто его и не было. Я осторожно пробую вырулить разговор на интересующую меня тему.

– Ты говоришь: вас, попаданцев не любят… А себя к ним уже не причисляешь?

– Я здесь, считай, уже своя. Дар при попадании у меня открылся, ведунья, как видишь, вышла неплохая. После Сороковника особо с поиском работы не мыкалась: Наставник меня сразу в Ковен порекомендовал, выправил лицензию, а в этом городе как раз вакансия была. Так что я здесь вроде бы как на государственной службе. Местных жителей пользую, жилища им от нечисти заговариваю… Приросла.

– Так ты мой Наставник?

Она даже прыскает.

– Эй, не рассчитывай! Ведь обозначила тебе сказу: куратор. Молодёжь… новичков, вроде тебя, ко мне приводят, я их тестирую и распихиваю по углам, чтобы пристроились на первое время. Наставник тебя, голуба, сам найдёт. А может, и не найдёт, если способности не проклюнутся, а и проклюнутся – учителей мало, на всех никогда не хватает. Так что и говорить об этом не будем. Встретишь – твоя удача, а нет – не будешь знать, что потеряла. Ты давай-ка, вот о чём подумай, – неожиданно сменяет она тему, – на что жить будешь. Я ж не просто с экскурсией тебя вожу.

Так. От разговора о себе она, как смогла, увильнула, отделалась минимумом. И, скорее всего, инструктаж подошёл к концу… На что жить, намекает?

– Да будь оно всё неладно, – говорю в сердцах. – Кому я тут нужна со своими двумя высшими, бухгалтерским и экономическим? Что мне с ними здесь делать? Меня ж ни в одну эту рабочую слободу не примут, так совсем другие знания нужны. А в центре что-нибудь есть?

– Счётные работники здесь, допустим, в цене, только вот, – Гала скептически цыкает, – баб на это дело не берут. Не считают способными. После Сороковника, может, и удалось бы, на испытательном сроке посидеть месяц-другой, затем помощником, затем уж бухгалтером… Контор тут много, и торговых домов, и магазинов, но, сама понимаешь, берут проверенных людей, с рекомендациями. Да и срок найма у тебя – девять дней, кто тебя на такое мизерное время подпустит к деньгам да к цифрам? Нет, голуба, надо искать что попроще и особо не кочевряжиться. Да брось, не может быть, чтобы ты ничего не умела! Хозяйство вела? Готовила? Шила-вязала? Травки собирала – со своим-то нюхом, я смотрю, ты в них разбираешься. Пристроим куда-никуда, не бойся. В крайнем случае, хоть за детьми присмотреть, и то хлеб. Не в твоём положении перебирать.

– Это я поняла, – отвечаю угрюмо. – Худо-бедно надо скопить первоначальный капитал, собрать экипировку, оружие и ехать через десять дней на все четыре стороны. Но куда? Что с собой брать? Что там, в других локациях, – лес, тайга, пустыня?

– Правильный вопрос. На север пойдёшь – лес, на юг – пустыня, на запад степи, на восток – море и горы. Поживёшь, пообвыкнешься, пораспрашиваешь – и сама определишься. Куда потянет, туда и поедешь, а твой квест тебя везде найдёт.

В общем, иди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что.

…Целая лавина вкусных запахов проходит по мне ударной волной. Неподалёку – прямо посередине очередной улицы-дуги на громадных подвесных жаровнях шипят и шкварчат колбасы, большущие куски мяса, пирожки какие-то… Нора заскулила, у меня заурчало в животе. Последний раз мы с ней ели вчера вечером. Впрочем, собакину утром хоть кашки перепало, а меня только чайком и попотчевали.

– Денег-то у тебя нет, – ехидно замечает ведунья, – а в долг не дам, не рассчитывай. Должна же быть у тебя мотивация. Ладно, потерпи, мы уже рядом. По определённым причинам дома я для людей не готовлю, поэтому кроме чая ничего и не предложила. А придём к человечку, который трактир держит, там и перекусишь. Это мы с тобой на второе Кольцо вышли. Здесь всё для любителей покушать, местный Обжорный ряд: трактиры, харчевни, забегаловки, таверны… Есть и ресторации для европейцев, и духаны, и чайные, и даже суши-бар недавно появился с пиццерией.

Лучше бы она не перечисляла. Впрочем, голос её вскоре тонет в воплях уличных торговцев и гаме разноголосой толпы. Намного, намного люднее, чем на первом кольце! Питейные и едальные заведения, как я понимаю, для тех, кто поденежнее и хочет посидеть со вкусом, а кому проще и быстрее, а главное – сытнее – лепёшки в уличных каменных печах, плов, лапша. Ещё немного, и у меня слюна потечёт ручьём, как у Норы. Долго ещё идти?

– Соберись с силами, – подбадривает Гала. – Ещё квартальчик – и отдохнёшь. Сразу видно офисного работника: и двух часов не походили, а ты уж выдохлась… ничего, привыкнешь.

Вздохнув, я тяну Нору за поводок, хотя меня вместе с ней так и разворачивает на запахи. Пройдя обещанный квартал, сворачиваем за угол и проходим ещё немного. И хоть я и действительно выдохлась, но сил хватает заметить, что вид здесь несколько иной, словно мы в другой культурный слой переместились. Исчез фахверк, дома преобразились в крепкие и высокие срубы, да и расстояние между ними стало значительно больше. Это даже не дворы, а… Напрашивается давно забытое слово – подворье. Когда не экономили каждый клочок земли, как в Европах, и громадный двор вмещал в себя жилые постройки, хозяйственные помещения, деляночки, колодцы, огороды, сад… И для семейного праздника места выносили прямо под яблони и выстраивали в непомерно длинную линию столы для родни, соседей и нежданных гостей.

– Вот и он, Васютин трактир, – объявляет Гала и мы, наконец, останавливаемся. И глаза мои от изумления открываются всё шире и шире.