Текст книги "Осторожный подход к любви (СИ)"

Автор книги: Veronika Verona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

   Улыбнулась и Зоя, слегка обнажив ровный ряд белых зубов, но как только камера перекочевала на других участников этой видеосъёмки, она потеребила Настю за рукав, призывая вновь посмотреть в ту сторону.

   – Да не туда ты смотришь! – с досадой сказала Зоя, когда её подруга хмуро осматривала классную с огромным букетом разноцветных роз в руках. – Рядом с нею кто стоит, видишь?

   И тут Настасья что называется – прозрела. В шагах четырёх от Наташи стоял парень, который казался чем-то смутно знакомым, но в тоже время ей никак не удавалось его узнать.

   Две подруги, замерев и даже задержав дыхание, смотрели на этого парня. Они конечно не могли не заметить, что тот был с букетом красных роз в руках, а из этого следовало, что он ученик этой школы... или бывший ученик решивший поздравить старую любимую учительницу.

   Высокий светловолосый парень стоял в солнцезащитных очках с тёмными стёклами с букетом в руках абсолютно один. Именно это и несколько насторожило подруг.

   Неожиданно он словно почувствовав, что его разглядывают две пары глаз медленно и даже несколько плавно повернул голову в их сторону. Трудно было судить, куда он смотрел – на них или просто в сторону, всё же за стеклами очков этого нельзя было заметить, но Настя и Зоя сразу же словно ошпаренные отвернулись.

   Девушки стояли ровно, держа осанку, а всё, потому, что лысеющий мужичек с сигаретой в зубах и с камерой в руке вновь крутился около них из-за этого они были вынуждены переговариваться в полголоса с искусственно застывшими на лице улыбками.

   – Может он новенький? – предположила Анастасия, нервно прикусывая губу.

   Осторожно и как можно незаметней выглядывая из-за плеча Насти, Зоя опровергла эту гипотезу.

   – Наши его хорошо знают. Вон как окружили.

   Светловолосого теперь было плохо видно, разве что только светлая макушка и возвышалась над всеми остальными. Одноклассники обступили этого загадочного парня со всех сторон и беззлобно смеясь, обнимали и обменивались рукопожатиями.

   Настя, тоже теперь следившая за этим в открытую была немало удивлена происходящим.

   – Да кто он такой? – едва слышно сокрушенно вздохнула она.

   – Девчонки, приветики вам, – вдруг раздалось у девушек за спинами, они синхронно обернулись и увидели несменную старосту класса – Ксюшу Демидову. – Значит так – берём каждая в одну руку азбуку, а в другую шарик, – сказав это, она протянула нам только что оговоренные предметы. – Как только вырубят музыку, мы всем классом идём дарить первоклассникам эти... дары. Потом берёте ребёнка за руку и ведёте в здание, там их разгребут учителя. А вы идёте в класс, классуха собрание проводит. Вроде всё сказала... Всё ясно? – напоследок перед уходом спросила она.

   Рассматривая врученную ей в руки азбуку Зоя лишь кивнула, а Настя, поманив Ксюшу пальчиком спросила, как только та подошла чуть ближе.

   – А кто вон тот парень?– указала пальцем на парня всё ещё стоящего в окружении их одноклассников. – К нам прибавление привалило?

   – В смысле? – не поняла её староста и начала вглядываться в парня, который к слову всё ещё не снял очки.

   – Новенький? – пояснила Зоя, неожиданно вступившая в этот секретный диалог.

   – Кто этот парень не знаю, я ещё там не успела побывать, – пожала плечами Демидова и уже было собралась уходить, как вдруг добавила. – А новеньких у нас нет и как понимаете уже и не будет. Я это точно знаю. Списки видела.

   – Вот как, – задумчиво глядя в сторону парня сказала Зоя.

   – Не будем тебя задерживать. Беги, – услужливо улыбнувшись, сказала Настя.

   Ксюша, посмотрев на парня, а потом вновь на девушек, пошла по направлению к школе, один раз обернувшись и напомнив им об их миссии.

   – Не новенький – значит старенький, – неопределённо бросила Зоя, а затем повернулась к Насте. – Кому дарить будем? Может твоим? Нас двое и их двое.

   – Давай. Правда больно много чести им будет, но ладно.

   Словно по волшебству после этих слов музыка стихла, и первые самые нетерпеливые одиннадцатиклассники поспешили к малышам, с интересом, озиравшимся по сторонам.

   Проходившей мимо классной руководительнице были торжественно, как и полагается в таких случаях, два букета. Та, в свою очередь, поддавшись нахлынувшим на неё эмоциям, расцеловала девушек в обе щеки оставляя на их коже коралловый след от помады, а затем нещадно его оттирая.

   – Сбагрили эти веники наконец-то, – потирая руки, радовалась Настя. – Остались только эти дары... смерти.

   Неспешно дойдя до ближайших кровных родственников Настасьи, Зоя немного горько улыбнулась, понимая, что у неё таких вот сестричек никогда не будет. Она не будет заплетать им косички, не будет помогать им с домашними заданиями.

   Несмотря ни на что Настя любила своих сестёр, хоть те в свою очередь уж больно часто доводили её до звериного гнева, а более взрослых родственников до пред инфарктного состояния. Она любила их, а они любили её.

   Дойдя до этих двух сорванцов, Зоя остановилась рядом с Ренатой, а Настя рядом с Ириной.

   – Привет, девчонки, – весело сказала Зойка, легонько дёрнув Ренату за хвостик. – Как настроение?

   – Хорошее, – в один голос ответили сразу двое, а Рената тоненько засмеялась, ухватившись за свой хвост, поправляя немного съехавший бант.

   – А у нас для вас подарки есть, – перейдя на шепот, сказала Зоя, перед этим осмотревшись по сторонам, словно эта информация была тайной сродни военной и врачебной.

   Первоклассницы удивлённо переглянулись, а затем с большим недоверием посмотрели на только что подошедших к ним. Подарков от администрации школы, они конечно де ещё не видели, а всё потому, что Зоя и Настя, не сговариваясь, спрятали азбуки и шары себе за спину.

   – Подарки? – не веря протянула Ирина.

   – А вы нам их подарите? – перебила сестру Рената.

   Рядом с Зоей раздалось прерывистое фырканье:

   – Конечно. Зачем нам ещё говорить вам о подарках? – возмутилась Настя.

   После этих слов старшая сестра была удостоена двух укоризненных взглядов со стороны представителей младшего поколения.

   – Ты часто так говоришь, а потом ничего не даришь, – немного обиженно отозвалась Рената.

   Фырканье повторилось с двойной силой, Зоя даже не удивилась бы, если бы всё происходящее происходило в сопровождении плевков.

   – Вот если бы вы кашу ели, я бы и подарила, – оправдывалась Настя.

   – Неправда! – вновь в один голос воскликнули первоклассницы.

   Решившая вмешаться в эту 'проблему поколений' Зоя весело рассмеялась, переводя взгляд со своей подруги на её сестёр, и так повторилось несколько раз.

   – Успокойтесь. Дома – соритесь, сколько хотите, – аргументировала свою реакцию она. – А теперь – барабанная дробь – подарки в студию! – и из-за её спины показался сначала шарик, а потом и сама цветастая азбука.

   – Боже, что за клоунада? – устало, вздохнула Настасья, наблюдая за подругой и одновременно протягивая свои подарки сестре.

   – Ух ты, шарик! – восхищённо произнесла Ирина, протягивая свои маленькие ручонки к своему фиолетовому фавориту.

   – Пф, шарик! – сказала Рената, презрительно посмотрев на свою двойняшку. – Азбука лучше, – заявила она, держа выше упомянутый предмет в левой руке, и пыталась одной рукой привязать зелёный шар к запястью правой руки.

   – Нет, шарик! – не могла не возразить Ирина.

   Настя качала головой, высматривая в толпе родителей своих родных, которые обязательно должны были где-то здесь присутствовать.

   – Азбука! – воскликнула Рената, потрясся заветной книгой в воздухе, а Зоя тем временем аккуратно помогала ей повязать белую ленточку на запястье.

   – Прекратите! – скривилась Настя.

   – А то что? – запальчиво, как раз в манере своей сестры, спросила Рената, смотря Насте прямо в глаза.

   – А то свой новый ремень на вас испытаю, – угрожающе прищурившись, деланно злым тоном ответила она.

   Несколько долгих мгновений они хмуро мерялись взглядами, словно играли в знаменитую игру – гляделки.

   – Хватит уже вам, – не вытерпела этой перебранки Зоя. – Пойдемте, мы практически одни и остались здесь стоять на солнышке, – и, взяв Ренатину ладошку в свою, стремительно прошествовала по направлению к главному входу.

   Ирина и Настя протянули друг другу руки и неспешной походкой потопали за ними.

   В фае было просто не протолкнуться. Люди так и сновали, туда-сюда задевая плечами друг друга. Первоклассниц из их рук изъяли тут же. Девчонки, держа под руки свою первую учительницу то и дело оборачивались и махали Зое с Настей руками при этом озорно улыбаясь.

   – Намучается она с ними. И недели не пройдёт. Даю слово, – спокойно поставила ставку Настасья.

   Невольно обернувшись и посмотрев на одноклассницу, Зоя приподняла бровь:

   – Всего лишь неделю? Я думала месяц как минимум, – предположила она, тревожно глядя на светленькие макушки с нежно-розовыми бантами.

   – Время рассудит, – по-философски пожала плечами Настя. – Пошли в класс что ли?

   – Идём. Надеюсь, нашу парту пока ещё никто не занял.

   – Пусть только попробуют.

   В учебном кабинете девушек царил шумный гул голосов родителей, даже школьники практически не переговаривались, а лишь смотрели в окно, очевидно прощаясь с последними минутами свободы.

   Пройдя вовнутрь одноклассницы, сразу же направились к своей привычной третьей парте второго ряда.

   – Как и не было трёх месяцев, – усевшись, проронила Настя, осматриваясь по сторонам. – О! А вон и наши предки стоят, – смотря в глубь класса, чуть слышно проговорила.

   Тут же обернувшаяся Зоя заметила родителей Насти – тётю Олю с дядю Серёжу и, конечно же, свою маму. Жанна Егоровна, смотрела на дочь с теплой самой настоящей материнской улыбкой и украдкой вытирала ребром ладони уголки глаз.

   – Мне казалось, что твои пойдут на собрание к младшим.

   – Сейчас уйдут, – предрекла Настасья.

   И действительно, её родители, перекинувшись парой фраз с мамой Зои, немного виновато посмотрев на дочь, вышли из кабинета, столкнувшись в дверном проёме с классной. Классный руководитель что-то с улыбкой им сказала, они ответили ей тем же и уже окончательно вышли, кинув прощальный взгляд на Настю. Плотно закрыв за собой дверь, с охапкой разношерстных букетов в руках к учительскому столу прошествовала Кухарка – именно так за глаза ребята и называли Леонарду Игоревну – свою классную руководительницу, которая ещё являлась учителем труда у девочек.

   – Ну вот, я же говорила, – с некой едва уловимой досадой обронила Настя, разворачиваясь лицом к темно-зелёной доске, Зойка последовала её примеру и, подперев подбородок кулаком, лениво и без особого интереса следила за происходящим в классе.

   Кухарка, улыбаясь, что ни на есть во все двадцать три своих собственных и девять вставных золотых коронок, внимательно осматривала класс, не упуская никого из виду, но при этом особо внимания ни к кому не проявляла.

   – Вижу, похорошели дети за лето, – с гордостью объявила она, обращаясь почему-то непосредственно к родителям. – Хотя какие это дети? Уже совсем взрослые, – далее начались скучные разглагольствования о том, что они стоят на пороге взрослой жизни, а одиннадцатый класс это серьёзный шаг к подготовке к экзаменам и бла, бла, бла...

   Наверное, её слушали лишь участливые родители, стоявшие за спинами выпускников, а всем школьникам было откровенно наплевать на все эти агитирующие к серьёзной учёбе речи, очевидно придуманные и перенесённые на белоснежный альбомный лист, который классная держала в своих руках, изредка косясь туда, задолго до этого дня.

   Лениво блуждая взглядом по сторонам, Зоя разглядывала своих одноклассников, которые по её мнению за время трёхмесячной разлуки совсем не изменились ни внешне, ни внутренне.

   На задних партах одни мальчишки слушали музыку в наушниках на довольно высокой громкости, наверняка децибелы доходили и до Кухарки, но та в свою очередь их игнорировала, не желая никому портить настроение в такой прекрасный опять же по её мнению день. Другие же просто с необыкновенным азартом в глазах играли в игры на своих смартфонах и айфонах.

   Задержав взгляд, на первой парте возле учительского стола Зойка заметила вальяжно восседавшую Анисимову, умудрившуюся положить свои локти на спинку стула, тем самым призывно демонстрирующую всю тонкость своей талии. Натянутая на локтевом сгибе тёмная ткань пиджака поползла вверх, оголив запястья Алины, на которых расположились два широких массивных серебряных браслета с каким-то узором, который Зое так и не удалось разглядеть в силу своего не столь острого зрения.

   Одна из подруг прилипал Анисимовой сидела с нею рядом по левую руку, а другая на второй парте рядом с Матеевым – главным бунтарём и по печальному совместительству дураком класса.

   Всё как всегда – очень даже справедливо констатировала Настя.

   Но вдруг её взгляд наткнулся на светлую макушку с чёрными очками-авиаторами на ней же. Тот самый загадочный парень с линейки сидел прямо перед ними – на второй, всеми не любимой парте. Соседа или соседки у него не было. Гордое одиночество – его сегодняшний удел.

   Не удержавшись, Зоя ущипнула Настю за локоть, видимо не рассчитав всей своей силушки богатырской, потому что её одноклассница сдавленно пискнула, зло, посмотрев на девушку, сидящую с ней плечом к плечу.

   – Ты чего? – сдерживаясь, чтобы не перейти на более высокие тона, спросила Настя, и от греха подальше во избежание никому не нужных замечаний и нотаций, следила за всё ещё поющей, как соловей Кухаркой.

   Сделав страшные глаза, Зоя лишь кивнула головой, на человека, сидящего впереди них, на которого они до недавнего времени не обращали абсолютно никакого внимания. Хмуро посмотрев в том направлении, Настины глаза расшились от неконтролируемого удивления.

   – Ты думаешь о том же, о чём и я? – тихо спросила она, нагнувшись к самому уху Зои.

   А та легонько трясла головой, бросая на парня короткие изучающие взгляды из-под ресниц.

   – Кажется, это Полежаев, – как можно тише прошептала девушка.

   Теперь уже Настя затрясла своей кучерявой головой, закрыв глаза и начав щипать себя за нежную кожу запястья, проверяя – не сон ли это всё.

   – Не верю я в такие преображения, – скептически шептала Настя, придирчиво оглядывая макушку уже узнанного парня. – Может у него отец пластический хирург? Сделал ему липосакцию?

   Неосознанно Зоя ухватилась за ладонь Насти, когда голос её подруги был далёк от простого еле слышного шепотка.

   – Помолчи, он же может нас слышать, – шипела Зоя, смотря на то, как парень снял очки и, сложив их, положил на самый край стола. С удивлением она отметила, что её вытянувшееся лицо отражается в них, а это значит, что и опознанный ими Полежаев мог всё прекрасно видеть и даже следить за каждым её движением.

   На среднем пальце левой руки, именно той которой он и снимал очки, красовалось платиновое или серебряное (кто ж его знает?) кольцо в виде змеи кусающей саму себя за хвост. Оно всегда притягивало к себе взгляд Зои, которая была неравнодушна ко всему, что блестит. Украшение выглядело именно поистине мужским, как печатки которые многие раньше и даже сейчас носят на мизинцах (согласитесь ведь представить девушку с такой бижутерией не то что не получается, это просто невозможно), на её длинных пальцах оно бы смотрелось смешно. Это кольцо Полежаев носил года три и лишь по этому ювелирному украшению они удостоверились, что перед ними ни кто иной, как Илья Полежаев собственной персоной.

   – Это нереально. Он внимательно слушает классуху, – возмутилась Настя.

   Подруга замолчала на какое-то время, осматривая макушку Ильи, а Зоя старалась не смотреть на отражение своего лица в тёмных линзах очков.

   – Охренеть, – протянула Настя. – Вот бы увидеть его мордашку, – мечтательно проронила сладким медовым голоском. – Может всё не так плохо?

   – Скоро узнаем, – пожала плечами Зоя, окончательно и бесповоротно переключаясь на Кухарку.

   Настойчиво постучав шариковой ручкой по деревянной столешнице классная, привлекла внимание всех присутствующих в классе.

   – Ребята, у меня для вас хорошая новость, – улыбнулась она, на секунду по театральному выдерживая паузу и скромно опустив веки. – Вы уже, наверное, знаете о том, что к нам пришёл новый учитель химии.

   Затихший после торжественной линейки класс ожил. В классе воцарился шум голосов различных частот, больше напоминая гул в пчелином улье, а не человеческую речь.

   Кухарке пришлось вновь прибегнуть к своему методу привлечения всеобщего внимания.

   – Да, мы в курсе, – подала деловитый звонкий голос староста, как только все стихли, кстати, сидящая на первой парте второго ряда, прямо перед Полежаевым. – Скажите, а это практикант? Или уже опытный учитель?

   Словно ждав этого вопроса Кухарка, прикрыв глаза неопределённо то ли покачала, то ли покивала головой:

   – Скажу вам по секрету, – слегка поддавшись вперёд и понизив голос, сказала Леонарда Игоревна, – это не учитель, а преподаватель, – все будущие выпускники начали переглядываться. – Он преподавал в нашем государственном университете, между прочим, в столице, а это сами понимаете какой уровень, – на этих словах она ручкой несколько раз указала в белоснежный потолок. – То, что он вдруг решил перевестись в школу это просто какое-то чудо.

   Кто-то охнул, кто-то обрадовался, кто-то застонал, кто-то усмехнулся, ну а кто-то остался полностью равнодушен к происходящему.

   – Чудо? – усмехнулась Анисимова, переведя незаинтересованный взгляд на окно.

   Ненадолго задержав странный тяжёлый и немного задумчивый взгляд на Алине, Зоя всё же перевела его на классную.

   – Именно так, – кивнула Кухарка. – Причин, по которым он вдруг возжелал прийти работать в нашу школу, не назвал, но знайте, что лучшего учителя вам не найти, – староста кивала, словно соглашаясь со всеми словами классной и словно сама была осведомлена в этом вопросе не хуже её самой. – Думаю, он подтянет по своему предмету тех, кто собирается поступать на врачей или химиков, – отчего-то заколебалась, нахмурившись, – в общем, на ту специальность, где требуется его предмет.

   Вдруг голос подали оттуда, откуда не ожидали.

   Из-за спины.

   Родители отмерли и ожили со своими извечными недовольными вопросами.

   – Вы говорите – он, это что мужчина? – спросила мать одной из учениц.

   Этот вопрос был задан таким тоном, словно директор пригласил на эту должность не квалифицированного педагога, а местного бомжа с помойки.

   – Да, – утвердительный кивок.

   По очереди родителей, подпиравших стенку прошлась волна охов и вздохов.

   – Какой ужас! – приглушенно воскликнула чья-то мать или бабушка, определить возраст женщины было трудно.

   – Это же не педагогично, – презрительно скривившись, прошипела какая-то дамочка тоже неопределённого возраста.

   – В классе столько девочек и вдруг... мужчина!

   Предотвращая зарождающийся конфликт между родителями и новым учителем, которого, к слову сказать, ещё никто не видел, даже сама Леонарда Игоревна.

   – Но! – классная резким движением выставила указательный палец прямо перед собой. – Повторюсь, – в ход пошла особая интонация, – что это профессионал своего дела. Наш директор, – она вдруг усмехнулась, прикрывая рот ладошкой, словно вспомнила что-то очень забавное, – весь трясётся, чтобы он вдруг не передумал, – и почему-то вновь повторила, – вам очень повезло.

   Родители и выпускники, впечатлённые такой речью и такой оказанной им честью, молчали. Если бы мимо пролетала назойливая муха, её было бы так слышно, как несколько тонный самолёт.

   – А он сильно требовательный? – вдруг спросил Матеев, от которого никто и не ждал вопросов касающихся учёбы.

   – Кто знает, – пожала плечами Кухарка. – Я ж у него не училась, – аргументировала. – Может – лоялен, а может и требователен. Вот завтра у вас как раз первым уроком стоит химия, если не ошибаюсь, – огорошила ребят напоследок.

   Щелкнула пальцами Ксюша:

   – Вы абсолютно правы. Первый урок – химия, – подтвердила староста. – Я видела расписание в учительской.

   – Вот, – классуха ткнула пальцем в Ксюшу. – Так что начинайте с первого же урока зарабатывать авторитет. Первое впечатление очень важно, даже в школе!

   Третья парта второго ряда хранила гробовое спокойное молчание, как прочем и парта, находящаяся перед ними. И Насте и Зое было абсолютно всё равно – мужчина или женщина у них станет учителем химии, какая к черту разница? Ведь главное, чтобы педагог и вправду был хороший и искренне любил свою профессию.

   ' Наверняка из недосягаемой столицы прислали какого-нибудь толстяка-ревизора с зеркальной плешью на макушке и моноклем в правом глазу, – злорадствовала уже так давно не появляющаяся в Зойкиных мыслях тёмная демоница. – О-о-о! – издевательски протянула. – Уж он-то подправит ваши оценки, поставленные за красивые глазки'.

   ' Он будет чутким учителем, страдающим от излишней любви к собственному предмету! А оценки он будет ставить исходя исключительно из реальных знаний ученика, – в очередной раз светлая пошла наперекор мнению тёмной с точностью до наоборот'.

   ' Он будет их засаживать! – вмиг вспыхнувшая ярко-алым, по истине адовским, пламенем злость в чёрных глазах готова была испепелить светлую до серого пепла'.

   ' Нет! – прячась за волосами Зои, возразила светлая и осторожно выглянула'.

   ' Да! – воскликнула тёмная и красное пламя, трансформированное в своеобразный огненный клубок было запущенно в сторону строптивицы, словно обыкновенный снежок'.

   ' Нет! И это не обсуждается, – сложив руки в молитвенном жесте, начала исчезать светлая копия Зои с её правого плеча, прежде чем огненный шар её настиг'.

   ' Не смей уходить! Мы не договорили!– пронзительно закричала тёмная, при этом в неконтролируемой злости затоптав обеими ногами по Зоиному левому плечу. – А ты, дорогая, – обратилась непосредственно к Зое, – не забывай о своём поступлении... на бюджет'.

   – Как думаешь, в этом году мы улучшим свою успеваемость? – вдруг почему-то спросила Зоя, сосредоточенно смотря в пространство перед собой.

   Настороженная Настасья посмотрела с немалым удивлением на подружку:

   – Что с тобой? Конечно же улучшим, – её уверенность плескала через край.– Это выпускной класс и все учителя пойдут нам на встречу. Всё же средний балл аттестата для нас очень важен.

   – Важен, – отрешенно повторила Зоя, словно находилась в каком-то трансе.

   Повернувшись к совей собеседнице всем телом Настасья, излишне оптимистично начала расспрос:

   – Что ты приуныла? Что за меланхоличность? – потрепав соседку по парте за локоть, спрашивала она.

   – Пытаюсь реально оценить свои шансы по поступлению на бюджет.

   Настя никак не разделяла позиции Зои:

   – Не могу понять тебя и твоё настроение. Год только начался, детка. Учись и всё будет просто супер, – наставляла она её. – Так. Хватит. Давай поговорим о чём-нибудь другом. О прекрасном.

   – Интересно о чём же? – собеседница вскинула брови вверх.

   Мечтательно закатив глаза к потолку, Настя решила задать тему для разговоров, обсуждать которую её подруге хотелось бы в самую последнюю очередь:

   – Обо мне и Роденьке, – на этих словах Зоя готова была закричать и, закрыв уши ладонями сбежать из помещения куда подальше...

   Стук колпачка ручки вновь распространился и заполнил всю комнату.

   – Родители могут быть свободны, – мило улыбаясь, сказала Кухарка, слегка качнув головой. – А детей попрошу остаться. Будем производить пересадку.

   Родители стройной переговаривающейся колонной выходили из помещения, кое-кто успел сфотографировать будущих выпускников, обдав весь класс ослепительной вспышкой.

   Проводив уходящую маму взглядом, Зоя повернулась лицом к классной и заметила, что на их парте скрестились два взгляда принадлежащие уже как ни странно Анисимовой и... Полежаеву.

   Повернувшись, Зоя резко вдохнула, смотря на его лицо в таком близком расстоянии находившегося от её собственного.

   Как же он изменился!

   И теперь мысль Настасьи о пластических хирургах в родне не казалась такой уж глупой и бессмысленной.

   Пухлые ещё всего лишь три недолгих месяца назад щеки бесследно исчезли. Вечная россыпь различных угрей и прыщей исчезли не оставив после своего продолжительного пребывания на этом лице и следа. Темные густые брови, когда-то некрасиво и даже несколько отталкивающе сросшиеся на переносице, теперь имели красивую симметричную форму. Губы были искривлены в какой-то не поддающейся расшифровке усмешке. Заострив излишнее внимание на его розовых тонких губах, она медленно начала выталкивать воздух из лёгких обратно, понимая, что задержала дыхание и готова вот-вот задохнуться от нехватки кислорода. Параллельно поднимала глаза всё выше и выше. К его глазам. Илья смотрел на неё, не отводя взгляда, не пытаясь сделать вид, что их глаза встретились чисто случайно. О, какие это были глаза... Как же она не замечала их раньше? Как могла быть такой слепой? Светлые-светлые... таких и не бывает, наверное, вовсе... одни на миллион... один раз увидишь и не забудешь никогда... глаза как чистые воды Алтая... неземной голубизны.

   – А может, не будем... пересадку, а? – подал голос Матеев, активно следя за десятиклассницами стоящими под окнами их класса.

   ' Вот, что с людьми делает переходный возраст и гормоны', – думала Настя, наблюдая за Матеевым и его улыбками адресованными этим девчонкам.

   Мобильный телефон завибрировал в кармане. Это означало только одно. Пришло сообщение. И она прекрасно знала от кого оно будет. Конечно же, от Родиона.

   Вчерашние Зоины слова произвели на Настю огромный просто ошеломляющий эффект. Она не могла найти себе места, пытаясь хоть как-то чисто логически объяснить поведение парня столь нравившегося ей. Родион должен был уехать, но ни словом об этом не обмолвился, а Настя и не вспомнила... конечно, о чем же она может ещё думать кроме Роди?

   Поздний звонок расставил всё по своим местам. Зеленоглазый сам позвонил ей и как обычно в своей собственной харизматической манере сказал, что увидятся они не скоро...

   Розовый мобильник-раскладушка усердно вибрировал на столе, очерчивая геометрически ровные круги вокруг своей оси.

   В фиолетовом свете ночника виднелась фигура молодой девушки, которая приложила левую ладонь к аналогичной стороне груди. Так обычно делают, когда у человека болит сердце и в таких случаях люди вызывают быструю машину с мигалками – скорую помощь. Но в этом случае ни одно лекарство и ни один врач не сможет помочь. Не придумали ещё противоядия от душевной боли и сердечных мук.

   Ладонь, лежащая поверх широкой, явно не соответствующей реальному размеру девушки, футболки вдруг медленно начала сжиматься в кулак, сжимая в нем, светлую ткань.

   Неподвижно до этого сидевшая девушка, наконец-таки расслышав вибрирующий звук, резко открыла глаза и не спеша перегнулась через спинку кресла. Взяв мобильный телефон в руки – всё её спокойствие убежало, как песок сквозь оттопыренные пальцы.

   Звонившим в столь темное время суток абонентом оказался зеленоглазый Родион.

   Она ожидала, что звонит Зоя или на крайний случай кто-то из родителей или её многочисленных родственников... могла даже предположить, что её шкодливые сестры что-то затеяли на подобии розыгрыша. Во всяком случае, о Родионе в тот момент она даже не вспомнила.

   Слегка дрожащей рукой приложив динамик к уху, Настя тихо проговорила:

   – Алло.

   Очень хотелось услышать причину, по которой он звонит ей в первом часу ночи, но и в то же время не хотелось... ведь разве кто-нибудь звонит в такое время, чтобы просто спокойно поговорить?

   Наверное, да.

   Но ведь сейчас совсем другой случай...

   – Я тебя не разбудил? – безо всяких расшаркиваний и реверансов, задал вопрос он.

   Голос казался серьёзным и... вроде как трезвым. Хотя... кто же его знает? Насте ещё не доводилось видеть Родиона в неадекватном состоянии.

   – Нет, я ещё не сплю, – тихо ответила, слегка прикрыв глаза, стараясь сосредоточить всё своё внимание на этом прекрасном глубоком бархатном голосе. – Обдумываю свои планы на завтрашний день, – осторожно добавила, мысленно надеясь, что хоть сейчас он уведомит её о своём отъезде.

   Она надеялась услышать правду, а он молча скрывал её. Может, оттягивал момент горьких слов о расставании?

   – Точно, – так же тихо отозвался зеленоглазый змей. – Завтра у тебя линейка.

   – Да.

   Повисло муторное молчание. Казалось, что каждый думал о своём, насущном.

   Настя провела пальцами по прутьям клетки Гидемина, так словно это были струны арфы или гитары. Звука не было, но морская свинка слегка приоткрыл глаза, и, удостоверившись, что никакая опасность ему сегодня не угрожает, перевернулся на другой бок и скоропостижно заснул, изредка подергивая конечностями во сне, как будто это был кошмар.

   Практически на другом конце города посреди ночной улицы, смотря на темное звёздное небо, молчал парень.

   Родион почему-то весь день вспоминал эту кучерявую девчонку столь быстро сбежавшую от него. Он усмехнулся. От него-то девчонки никогда не сбегали... по крайней мере, так быстро.

   А сейчас он лежал на какой-то десятки раз перекрашенной в разные цвета радуги скамейке, подложив под голову рюкзак, смотрел на звёзды и позвонил не кому-то, а именно ей – Насте.

   Поначалу он даже и не замечал её, хоть они и имели кучу знакомых и часто гуляли вместе с одной и той же компанией. Смутно помнил, когда их познакомили и не более. Если бы они ещё раз пересеклись, то ему было бы трудно вспомнить, как её зовут – Наташа или Настя. Не замечал до поры до времени. Однажды его друг в шутку сказал, что все девчонки влюбляются только в Родиона, а другим приходится лишь залечивать разбитые сердца оставленные выше указанным. Так вот в конце своей шутовской исповеди он и открыл глаза зеленоглазому, сказав, что и новенькая тоже запала на него. Парень лишь посмеялся тогда, но и сам почему-то начал посматривать в сторону Настасьи.

   – Я уезжаю, – наконец-то сказал он то чего так долго ждала девушка.

   Настя замерла, боясь, пошевелится. Она боялась, что это её воображение над неё сыграло злую шутку и на самом деле Родя что-то спросил, а ей не удалось расслышать, как положено.

   – Что? – переспросила на всякий случай.

   Слух не обманул Анастасию, и она вновь услышала эти два слова.

   – Я уезжаю.

   – Куда? Зачем?– хоть и знала ответы на все вопросы, но всё равно не могла не задать.

   Родион сменил своё положение и подложил одну руку под голову, ещё удобнее устраиваясь на скамейке.

   – Обратно. Домой. Я ведь приезжал сюда на лето, помнишь? – смотря на особенно яркую звезду, говорил он.