Текст книги "Осторожный подход к любви (СИ)"
Автор книги: Veronika Verona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
Наверное, заметив этот её взгляд, парень немного смутился и отвел глаза в сторону. А она ничего не могла с собой поделать. Вот кажется стояла бы так вечность и смотрела бы, смотрела... Всё отошло на второй план: звуки клаксона нетерпеливых автомобилей, какие-то разговоры, какой-то смех... Всё стало воторостепенным.
– Ждёшь кого-то? Парня, наверное? – спросил он, смотря в сторону женщины-кассира, кутающейся в свой серый пуховик.
Едва, просто чуть ли не чудом, удержавшись оттого, чтобы не рассмеяться, она смогла лишь сдержано ответить:
– Никого не жду. Просто билетов больше нет, а мне не хочется весь вечер дома куковать.
Полежаев вновь глянул на неё и улыбнулся так, что у неё сердце подпрыгнуло.
– Так это же здорово! – излишне радостно воскликнул Полежаев, а заметив Зоин изучающий взгляд, поспешил уточнить: – Просто у меня есть два билета. А человек, с которым я собирался в кино не смог прийти. Пошли вместе? Не зря же, билетам пропадать...
Зою отнюдь не прельщала перспектива быть в качестве замены какого-то там так называемого 'человека', но... с другой стороны тут есть и свои плюсы: она, Илья, кино... О чём ещё может мечтать безнадёжно влюблённая девушка?
– Пошли, – пожала плечами она, и с напускным безразличием добавила: – Всё равно делать больше нечего.
Большим сюрпризом для Леоновой стало то, что места их оказались на последнем ряду, в простонародье называемом 'местами для поцелуев'. В голове сразу же застучала ревнивая и до жути неприятная мысль, что вероятнее всего как он выразился 'человек' был именно женского пола. Но, она тут же отогнала от себя подобные мыслишки, решив не грузиться по всяким беспочвенным поводам и просто-напросто хорошо провести время в компании этого молодого человека, столь не безразличного ей.
Жанр фильма был каким-то коктейлем, куда намешали всего чего только можно: комедия, боевик, мелодрама. Но Зоя, естественно, и словом не заикнулась на счёт сей киноленты подозрительного содержания.
Фильм шёл уже, наверное, как двадцать минут, а Зоя даже не вникла в сюжет. И если бы Илья сейчас заговорил о фильме, начал бы задавать какие-нибудь вопросы, да и вообще интересоваться мнением девушки, то она бы и двух предложений ему бы не промычала.
Причина у этого, конечно же, была. Всё дело в том, что подлокотник у них был лишь один и локти их соприкасались. Это было что-то новое для Зои, уже порядком привыкшей к его объятиям и держанием за руки, во время репетиций вальса. Именно эти касания локтями были какими-то по-детски нежными и отчего-то волнительными для Леоновой.
Выходя из кинозала, Илья всё же поинтересовался:
– Как тебе фильм? – он шёл впереди, и теперь, чтобы Зоя услышала его вопрос и, чтобы самому услышать, что же она ему ответит, он подстроился под её шаг, как только они оказались в холле здания. На пути им попалась какая-то большая компания и прежде чем обойти их Илья осторожно приобнял Зою за талию, очевидно, чтобы не выпустить из виду, потому как затеряться тут было просто, как два пальца об асфальт ударить.
Именно вопросов подобного рода Леонова и побаивалась услышать, но всё же нашла какой-то универсальный ответ:
– Своеобразный, конечно, но мне понравился.
Часы, расположенные в холле показывали ровно десять часов вечера. Время детское, но не для зимы. За окном властвовала тёмная холодная ночь.
Отчётливо понимая, что сейчас они разойдутся по домам, Зоя уж хотела сама предложить Илье посетить местный буфет. Не то, чтобы она была голодна или ещё что-то в этом роде, но просто просидев с ним вот так вот весь киносеанс в соседних креслах, касаясь друг друга – всё это вызвало в девушке чувство какой-то неописуемой эйфории. Если бы ей сейчас на спор предложили прыгнуть в ледяную речку, то она бы согласилась, потому, как готова была согласиться на всё что угодно, лишь бы они ещё хоть минуточку пробыли вместе.
А затем она заметила, что Илья кому-то пишет смс сообщение, и, всё чаще поглядывает на те самые часы в холле. Может это и есть тот самый не пришедший 'человек', которому он так упорно что-то пишет? Видимо у парня появились какие-то планы. Планы, в которые Зоя, ну, никак не входила.
Полежаев проводить её до дома не вызвался, да и Зоя не настаивала, хотя где-то в глубинах души искренне на это надеялась. Этакая хлипкая надежда всё же была, но быстро исчезла, как только она заметила, как он уже по её подсчётам третий раз смотрел на экран телефона, показывающий точное время. Судя по всему, кому-то не терпелось отделаться от своей одноклассницы.
Она была ему в тягость.
Настроение Зои начинало портиться.
– Извини, но мне нужно ещё кое-куда забежать, – начинала на ходу врать она, чтобы не дожидаться разговора, когда он начнёт вежливо говорить о том, что ему пора домой или ещё там куда-нибудь. – Ты не против, если я сейчас пойду? Мне, правда, спешить нужно. Очень.
Своей радости и облегчения, он не выказал, по крайней мере лицо его не изменилось и ни один мускул не дрогнул. Светло-голубые глаза встретились с темно-карими:
– Нет, не против. Если нужно, что же я тебя задерживать буду... – и развёл руками в стороны, параллельно с этим раздался звук, который оповещал хозяина телефона о том, что ему пришло новое смс, которое окончательно и бесповоротно испортило всё волшебство этого вечера.
Как-то раз на подходе к дому Зою ждал очередной сюрприз. Вообще этот месяц уж слишком необычным оказался за всю её жизнь.
Так вот, заворачивая к своему дому, она уже начла вытаскивать из ушей наушники, как вдруг, её взгляд совершенно случайно упал на тёмную машину стоящую рядом с соседним домом (возле которого она в данный момент и передвигалась, кстати).
И всё бы ничего, она бы, как и все обычно это делают – прошла бы мимо, не уделяя какой-то машине своего лишнего внимания, но, если точнее выразиться, то её привлекли пассажиры и вовсе не средство передвижения.
Она так и остановилась посреди дороги, стоя с плеером в одной руке и наушниками в другой. От всего удивления Зоя даже руки опустила, отчего наушники оказались в снегу, перемешанном с песком.
Водитель машины очень точно подобрал место для парковки, в этакой так называемой 'слепой зоне'. В то место где стояла машина, почти не попадал свет от фонарей.
Но Зоя не могла не узнать одного человека, сидящего там. Да она бы этого человека узнала из тысячи! Даже десяти тысяч, если хотите!
На пассажирском сидении, рядом с водителем сидела... её мама. Она что-то рассказывала, при этом иногда жестикулируя. Водитель же, некий светловолосый мужчина, абсолютно незнакомый Леоновой слушал и изредка кивал головой, как бы соглашаясь.
Притаившись у какого-то подъезда, Зоя чуть ли не легла на лавочку, устраиваясь в тени, с единственной целью – получше замаскироваться и продолжить наблюдение за двумя объектами оттуда.
Но как всегда это бывает – найдётся такой человек, который непременно всё портит.
– И чевой-то мы тут делаем? – раздался какой-то противный старушичий голос прямо над головой Зои. – А? Наркоманишь? Или алкашка? – и после этого в девушку не постеснялись потыкать палкой, которую было довольно-таки трудно назвать тростью.
Кажется, теперь и Зоя на своей шкуре прочувствовала, почему, а точнее по какой причине, бедняга Штирлиц провалил своё важнейшее задание.
– Бабушка, я здесь просто подружку жду, – потирая место, куда её ткнула палкой эта полубезумная, немного ворчливо отозвалась Зоя.
Бабка пуще прежнего замахала палкой-тростью, чуть не огрев саму Зою по колену, вынуждая девушку без особого на то желания отсесть на самый край лавки. Мало ли, побьёт ещё.
– Какая я тебе бабушка? – заголосила обиженно старуха, да ещё так, словно её обвинили в чем-то очень и очень неприличном. – От, молодёжь пошла! И подружка, небось, за наркотой побежала... – неожиданно её триада прервалась, как только раздался тоненький, признаться немного писклявый голосок, мальчика лет шести, который появился словно из ниоткуда.
Леонова же мысленно возликовала, что хоть теперь, наверное, от неё отцепиться эта змея подколодная. И почему-то ей ещё подумалось, что эта престарелая особа нашла бы много общего с её соседкой, 'милейшей' души женщиной Тонькой. Наверное, это могла бы быть дружба навек, а то и подольше. Или на пару дней пока они сами друг друга собственным ядом и не потравили бы.
– Бабушка, я пришёл, – сказал он, подбежав к старухе, и попытался её обнять. – Так, что можешь не идти меня искать. Я у Федьки был.
Искривлённое презрением к Зое лицо этой мегеры, вдруг, словно по щелчку пальцев из столь устрашающего превратилось в обыкновенное лицо старушки, души не чаявшей в маленьких детках. Леонову аж передёрнула от такой разительной перемены.
Старуха сразу же поспешила обнять мальчика в ответ, при этом упустив из виду свою палку-трость, которая упала на покрытую снегом и песком землю (назвать данное месиво асфальтом, у Зои язык не поворачивался). И она с некоторым злорадством отметила, что старухе придётся поднять перепачканную в грязи палку, отчего она подленько так задрожала от беззвучного смеха. Это конечно было подло, но Зоя особыми тёплыми чувствами к этой старушенции не прониклась, тут уж скорее наоборот.
– Ах, ты мой цветочек, я уж думала – куда ты пропал. А ты оказывается у этого мальчика был, – ворковала над ним эта старушенция, вмиг превратившись в добрую и любящую бабулю. И, кажется, даже внимания не обратила на валяющуюся палку-трость.
Мальчик обнимавший свою горячо любимую бабушку, вдруг заинтересованно посмотрел на Зою, продолжавшую в пол глаза наблюдать за машиной. Малыш тут же подёргал бабку за рукав её куртки:
– Бабушка, а кто это? – спросил он, неприлично указывая на Зою указательным пальцем.
Заметив, что у мальчика голые руки в такой-то мороз, старушенция сразу же запричитала над бедненьким ягнёночком.
– Куда же ты варежки дел, золотце моё? – она тут же начала выворачивать его карманы, а найдя пропажу тут же натянула их на его маленькие ладошки. – А эта очень плохая девочка, – вдруг вновь перешла на свой немного скандальный тон. – Если будешь плохо слушаться бабушку, то станешь таким же.
– Каким? – чуть ли не с замиранием сердца переспросил он, почему-то начиная вглядываться в лицо Зои с удвоенной пристальностью.
То же самое хотелось спросить и Зое, слегка опешившей от такой характеристики. Казалось бы, что такого она успела натворить, раз уж эта бабка взъелась на неё?
– Вот таким. Будешь на улице ночевать или в клетке рядом с дядей милиционером.
Эти двое всё же сумели отвлечь девушку от её важнейших наблюдений. И, она теперь с интересом поглядывала на выдумщицу, которой было бы в пору писать сказки, с такими-то задатками!
– С дядей Юрой? – с непередаваемым ужасом мальчик переводил взгляд с бабушки на Зою, искривив при этом губы так, словно вот-вот планировал заплакать.
– С ним, – подтвердила бабушка, нежно поправляя съехавшую шапку мальчика с белоснежным пышным помпоном. – А может с кем и похуже.
Услышав эти слова, Зоя лишь головой покачала. Нагнала страха на бедного мальчика, он же чуть ли не трясётся от такой судьбы, которую так умело сочинили для Леоновой.
В какой-то квартире из этого подъезда с достаточно громким звуком кто-то открыл окно. Затем Зоя вздрогнула от резкого окрика, раздавшегося с верху, и, судя по всеми, именно из того самого открытого окна:
– Мама!
Старушка всё ещё обнимающая мальчика, тут же подняла голову:
– Что, Светочка? – прозвучало весьма ласково.
Тут же и Зоя подняла голову, чтобы посмотреть на 'Светочку'. Та оказалась полноватой женщиной (насколько об этом позволяло судить половина тела высунутого в проём окна третьего этажа), с бигуди в волосах, при этом на волосы была надета белая сетка, отчётливо контрастирующая на фоне тёмных волос.
– Идите домой. Не стойте на морозе. Ребёнок простынет, – и окно тут же закрылось.
Слышавшую всё от первого до последнего слова Леонову, несколько побеспокоило, что та женщина заботилась лишь о здоровье ребёнка, нежели этой старушки. И, не то чтобы она взяла и сжалилась над женщиной, которая в неё всякими тростями тыкала, но почему-то в её душе что-то дрогнуло.
В это же время бабушка и, вероятнее всего, её внук направились к подъезду, напрочь забыв о палке, всё ещё валявшейся на земле. Зоя уж было хотела окрикнуть эту уходящую парочку, но потом сделала то, чего, признаться, не ожидала сама от себя.
Она быстро подошла к палке, как оказалось упавшей не только с грязный снег, но и в какую-то то ли лужу, то ли просто слякоть. Мысленно проклиная себя и своё чувство сострадания и совести, она быстро сняв с руки перчатку, тут же подняла вымазанную трость. Протерла сей предмет свой новенькой чистой перчаткой и побежала вдогонку за мальчиком и старушкой.
– Подождите! – выкрикнула Зоя, заметив, что те уже открыли домофон и собирались войти в подъезд.
Бабушка нетерпеливо обернулась, вновь со злостью и недовольством во взгляде посмотрев в сторону девушки, стремительно приближающейся к ним.
– Чего тебе ещё надобно?
В ответ Зоя лишь протянула ей трость, не обращая никакого внимания на голос старушки, который вновь был полон яда и презрения.
Увидев собственную трость, старушка некоторое время стояла в оцепенении. Повисла тишина и, лишь приглушённо было слышно, как маленький мальчик что-то напевая себе под нос, топает по ступенькам.
Ничего не сказав, бабушка выхватила из рук Зои свою вещицу и скрылась в темноте подъезда, при этом не забыв плотно закрыть дверь домофона. Наверное, она подумала, что девушка тоже за ними следом пойдёт и решит погреться или вообще квартиру чью-нибудь обчистит.
Вернувшись к своим наблюдениям Леонова обнаружила, что машины уже нет на месте. Очевидно, что пока старуха и её внук были здесь и отвлекали Зоино внимание, эта парочка разошлась. Но...
Вдруг она услышала шаги, вернее, легкий и тихий перестук каблучков. Несмело пригнувшись, она торопливо выглянула из своего укрытия и заметила, что по тротуару идёт никто иной, как её собственная мать.
Как только Жанна Егоровна оказалась рядом со скамьёй, на которой как потом оказалось восседала её дочь, то вдруг услышала:
– Кто это был?
Обернувшись, она увидела Зою, которая чуть ли не волком на неё глядела.
– Зоя? Что ты здесь делаешь? – немного растерянно спросила она, полагая, что дочь уже должна была быть дома и в лучшем случае уже спать.
Девушка лишь помотала головой, этот жест был проделан несколько нервно и, женщина понимала, что сегодня разговора им не избежать.
– Какая разница, что я здесь делаю? – немного зло спросила Леонова. – Кто это был?
До женщины начало доходить, что её дочь могла увидеть её в той машине. И, наверняка, не так сопоставить все факты и подумать черте что...
– Давай ты успокоишься, и мы дома обо всём поговорим. В спокойной обстановке, – девушка кивнула в ответ.
Но до дома они так и не дошли. То ли Жанна Егоровна спешила оправдать себя в глазах дочери, то ли просто понимала, что дома может оказаться её муж... но тем не менее этот разговор начался немного раньше специально отведённого для него времени.
– Это был мой одноклассник, – тихо сказала женщина. – Коля Мартыненко. Мы с ним учились с первого класса вместе. Считай, что это был мой старый товарищ.
Узнав, что её подозрения оказались лишь бурной фантазией, Зоя облегчённо вздохнула. Если бы все её фантазии оказались бы правдой, то выходил бы неплохой сюжет для многосерийного мексиканского сериала. А она-то надумала много чего, уж поверьте! Каких только вариантов не перебрала! И то, что эти двое тайно встречаются, потому, что оба любят друг друга и ничего не могут с этим поделать, а тайно встречаются потому, что женаты. Или вот, он...
Зоя не успела развить мысль, как вдруг её мама продолжила:
– Он занимается организацией вечера встречи выпускников. Вот меня пригласил.
– А ты? – тут же заинтересованно посмотрела на маму Зоя. – Согласилась?
Та лишь коротко улыбнулась и отрицательно покачала головой.
– Отказалась.
– Почему?
Жана Егоровна молчала и продолжала идти вперёд.
– Почему? – вновь повторила свой вопрос Зоя, и он тоже остался без ответа, бессовестно проигнорированный...
Несколько дней спустя, расспрошенная во всех подробностях Олеся, поначалу стойко отказывалась, что либо говорить, но потом Зое всё же удалось убедить женщину в своих самых что ни на есть наилучших намерениях и, Олеся сдалась, рассказав истинную причину маминого отказа идти на этот вечер встреч:
– Роман у них был с Мартыненко, – со вздохом призналась женщина, с таким видом, словно только что собственную Родину врагу продала.
Брови девушки поползли вверх. Такого поворота она уж точно не ожидала.
– Как роман? Прям любовь? – удивлённо и в тоже время растерянно, хлопала глазами Зоя. – И долго это длилось?
Олеся как-то непонятно качнула головой. Было невооружённым взглядом видно, что ей неприятно и неловко говорить о личных делах Жанна Егоровны, тем более за глаза. Они ведь подруги, лучшие между прочим. А тут вот такое свинство.
– С детства, наверное. Они вместе росли, и всегда были не разлей вода.
Ни о каких друзьях детства собственной матери Зоя, конечно же, понятия не имела. Она лишь знала, что раньше её мать жила в другом районе города, и то, что её родители (то бишь Зоины бабушка и дедушка) погибли, когда той было двадцать лет.
– И что же произошло потом? – спросила Леонова спешно.
На лице Олеси появилась скептическая улыбка:
– Его забрали в армию. Жанна его ждала. А он вернулся с женой беременной, – на некоторое время она задумалась, а затем добавила: – Кажется, та девушка библиотекарем была. Тихая такая, да только если поставит перед собой цель какую, то готова в горло кому-нибудь вцепиться только бы достичь желаемого...
Её мама потеряла любимого человека. Пережила его предательство. Какой же сильной нужно было быть!
Кто-то когда-то сказал, что если в жизни человека случается что-то нехорошее, беда словом или, к примеру, то же предательство, то в его нежное чуткое сердце вонзается не меньше сорока тончайших иголок, причиняющих страшную боль их обладателю. Затем со временем медленно, но верно по одной иголке исчезает. Исчезают все, кроме последней. Последняя же, сороковая, остаётся в человеческом сердце на всю его оставшуюся жизнь.
– Поговаривали, – продолжала свой рассказ лучшая подруга её мамы, у которой, несомненно, вся эта история происходила на глазах, – что всё вышло случайно. Как бы по пьяни. Коля даже приходил к Жанне, прощения просил. Хотел начать всё сначала. Но она его не простила. Гордая была.
Бедной Зое казалось, что ей пересказывают сюжет какого-то сериала, но никак не жизнь её родной и горячо любимой матери. Леонова прожила бок о бок с этой женщиной всю свою жизнь и даже в мыслях представить не могла, что её мама могла пережить нечто подобное.
Как же порой закручены и сложны, оказываются люди, самые простые на первый взгляд.
– Жена его во время родов умерла. Но родила здорового мальчика... Не помню, как его зовут, – нахмурилась рассказчица. – Правда, Мартыненко особого участия в судьбе ребёнка не принимал.
Тут же Зоя повернулась к Олесе, стоящей у окна позади девушки. Она никак не ожидала, что из-за всей этой мексиканской мыльной оперы пострадает ни в чём не повинное дитя.
– В каком смысле? Не признавал ребёнка своим, что ли?
Женщина лишь покачала головой, сложив руки под грудью.
– Нет. В их родстве никто не сомневался. Тут дело в другом. Коля запил тогда. Сильно запил.
Леонова внутренне содрогнулась. Бедный ребёнок наверняка испытал то же самое, что испытывала и она, тоже с самого своего рождения. Изо дня в день в период каждого запоя своего отца.
Ей вдруг стало жаль этого бедного мальчика, которого она совершенно не знала и никогда не видела. У Зои вообще в последнее время как-то обострилось это чувство жалости. Чуть ли не каждого третьего она умудрялась пожалеть.
– Подожди... – насторожилась девушка, отчётливо помня образ того светловолосого мужчины, которого вчера увидела. Уж кто-кто, а он точно не обладал внешностью алкоголика со стажем. – Он что, и сейчас продолжает пить?
– Нет, – в силу своего отрицания, женщина даже руками замахала. – Сейчас он занимает должность начальника какого-то, кажется... Прости, я не особо осведомлена о его жизни.
Девушка испытала что-то очень похожее на чувство облегчения. Значит, он не скатился, и всё-таки нашёл в себе силы начать жить заново, ну, или просто продолжить жить, не взирая ни на что.
А ещё большая часть её облегчения пришлась на этого мальчика. Хоть он не повторил её судьбу. Может, у него было счастливое детство? Или же наоборот, полное одиночества? Ведь Олеся сама сказала, что особого внимания собственному ребёнку он не уделял...
Жанна Егоровна так и не пошла на этот долгожданный и волнительный вечер встреч выпускников. Хотя Зоя её поначалу уговаривала, затем, к удивлению Леоновой-младшей, к уговорам и мольбам подключилась и Олеся, а потом даже Влад. Но мама Зои оказалась непреклонной и до жути упрямой. Она так и не согласилась.
Однажды придя из школы пораньше, Зоя услышала телефонный разговор своей матери, который показался ей уж слишком подозрительным. А подозрительным потому, что она, кажется, понимала, кто являлся невидимым собеседником Жанны Егоровны.
Сидя на диване и нервно теребя собственный фартук, она что-то выслушивала, да ещё и с таким видом, будто бы вот-вот сама бросит трубку.
– Мы ведь уже всё обсудили, – тихим и приглушённым голосом, говорила она в трубку. Хотя этого можно было и не делать ведь дома никого кроме женщины не находилось (конечно, исключая только что вошедшую Зою).
Отец был на работе, и услышать их разговор, ну никак не мог. А Зоина мама разговаривала так, словно он находился в соседней комнате за стеной.
– Нет, не смей! – вдруг горячо зашептала она в трубку. – Если ты здесь появишься, мой муж спустит тебя с лестницы.
Судя по всему, кое-кто планировал наведаться к ним в гости, да ещё и без любезного приглашения хозяев. Зоя даже на секунду восхитилась тем, каким же отчаянным надо быть, чтобы полагать, что его тут примут с хлебом да солью и распростёртыми объятиями.
– Не звони мне больше, – устало просила женщина. – Не береди мне душу, да и себе тоже. – Не дожидаясь ответа, она всё-таки положила трубку, затем откинулась на спинку стула и замученно прикрыла веки.
Не зная что ей делать Зоя так и продолжала стоять посреди коридора и оттуда заглядывать в соседнюю комнату, через открытую настежь дверь. Перед ней предстала задача выбора: или она сейчас тихо крадётся в собственную комнату, или же она идёт к матери, и тогда не удержится от вопросов, столь интересующих её.
Вопреки всему она последовала второму варианту развития событий. Тихонько подойдя к дверному проёму, она там же и замерла, боясь отчего-то ступить в комнату.
– Это ведь тот мужчина звонил? – тихо спросила девушка, отчаянно не желая встречаться глазами с собственной матерью. – Мартыненко, кажется?
Ни чуть не испугавшись появления Зои, женщина обернулась, даже не вздрогнув от неожиданности. Складывалось впечатление, словно она знала, что когда-нибудь это должно было случиться, и её дочь обо всём бы узнала. Видимо, день настал.
– Да, это был он, – её голос немного дрогнул. Мама девушки похлопала на место на диване рядом с собой, как бы приглашая её присоединиться, но Зоя продолжала стоять в дверном проёме, начиная злиться на саму себя из-за того, что вообще затеяла этот разговор.
Сейчас ей было ужасно неловко перед матерью. Так неловко, словно это её саму поймали за разговорами с кем-то. А ещё это чувство неловкости было, несомненно, вызвано отчасти и тем, что девушка сунет свой прекрасный носик в дела прошлого, давно покрытого мраком и тайнами.
– Олеся мне призналась, что рассказала тебе про наши с ним... взаимоотношения.
Глаза матери сверкнули, и девушка поняла, что Жанна Егоровна неслабо злиться за это на собственную подругу и явно в скором времени преподаст ей урок, как научиться держать собственный язык за зубами.
– Зачем он тебе звонил? – поспешно тема была переведена, Зое не хотелось послужить поводом для ссоры.
– Хочет воссоединиться, – почему-то ответила правду Леонова-старшая, хотя изначально планировала солгать, что он звонил ей а счёт того вечера встречи выпускников. – Говорит, – она немного склонила голову к плечу, – что все эти годы забыть не мог.
Непроизвольно Леонова сделала несколько шагов поближе к дивану, взволнованная таким развитием событий:
– А ты? Что ему ответила ты?
Её мама в ответ на это лишь улыбнулась. Совершенно не так как обычно. Эта улыбка была невесёлой и какой-то усталой от всего на свете. Зое очень не понравилась эта улыбка 'замученной женщины', и откуда-то изнутри у неё появился порыв обнять маму и никогда больше не отпускать. Только бы она больше не страдала.
– Ответила, что не верю ни единому его слову. Любовь не живёт так долго. Её вообще не существует, помнишь, – она неожиданно оживилась, – я тебе это уже говорила?
Зоя всё же опустилась на диван рядом с женщиной. Девушка продолжала избегать встречаться глазами с мамой, и потому её глаза то бегали с предмета на предмет, то просто застывали, уставившись в одну точку.
– Говорила, – согласно кивнула, вспоминая разговор давно минувших дней. – Но ведь потом оказалось, что Владимир всё это время продолжал любить Олесю. Любовь есть, и они наглядный пример и доказательство.
Девушка выглядела сейчас неимоверно наивной, отчего Жанна Егоровна, не сдержавшись, хохотнула:
– Владимир один на миллион.
– Ты его тоже поначалу недолюбливала. – Немного сварливо отозвалась Зоя, начиная искоса поглядывать на Жанну Егоровну.
Некоторое время они молчали. Тишину лишь прерывали пыхтения Зои.
– Мне кажется или кто-то подталкивает меня к супружеской измене? – вмиг ощетинилась и прищурилась женщина, пристально глядя на собственное чадо.
– Мне кажется или кто-то собирался бросить его, как только я закончу школу? – парировала Зоя, отвечая матери не менее внимательным взглядом.
Нет, не думайте. Зоя не была рада перспективе того, что у её матери появиться этот назойливый поклонник из прошлого. Даже немного ревновала её к чисто гипотетическим возможным отношениям между этими двумя.
Но в то же время она и отчётливо понимала, что её мама заслуживает лучшего. Гораздо более лучшего, чем у неё сейчас есть. Всё же как-то переступив через себя, она дала понять матери, что в случае чего не будет против этого Мартыненко. Ведь для Зои самым главным в её жизни была её мама, и, если она будет счастлива, то и сама Леонова-младшая будет испытывать тебе чувства радости за неё. И быть может это судьба, что они встретились вновь? Может какая-то не видимая человеческому глазу сила, даёт им второй шанс? Если двум людям суждено быть вместе, то не смотря ни на что они найдут способ вновь обрести своё счастье.
И как-то совсем уж неожиданно, явно с чей-то подачи, в голове Зои возник вопрос: 'А как же твой отец? Что с ним будет?'. Думать об отце совершенно не хотелось. И, пусть теперь он был абсолютно трезвым и здравомыслящим человеком, девушка всё равно не могла его простить за подобное отношение к собственной матери...
Накануне Дня всех влюблённых, или же Дня Святого Валентина, Настя потащила Зою по магазинам. Правда, та поначалу отказывалась, потому как терпеть не может эти часовые походы, но Настасья умеет уговаривать.
Как выяснилось, Малышева хотела купить что-то особенное для кого-то. Впрочем, стоило Леоновой покумекать, как она тут же догадалась, кому предназначается этот подарок – тому самому загадочному парню, с которым у её подруги, кажется, какие-то отношения.
Ещё после Нового года Зоя заметила, что с Настей что-то твориться. И когда задала ей этот вопрос в лоб, то тут же по краснеющим щекам подруги поняла, что у той появился новый герой. Как символично всё выходит – новый год и новая любовь. Но, вопреки всему, Настя наотрез отказывалась называть имя своего возлюбленного. И Леонова, некоторое время полагала, что Малышева вновь сошлась с Родионом, но, та сумела её заверить, что с этим молодым человек её уже никогда и ничего не будет связывать, разве что только воспоминания его предательства.
– Порой мне кажется, что у меня появились крылья, – смеялась Настя, заглядываясь на стеклянные витрины, вернее, на то, что было за ними. Она вообще сегодня весь день улыбалась, и Зое казалось, что эта улыбка ещё не скоро сойдёт с её лица.
На первом этаже торгового центра, всё кишело людьми. Они толпились, толкались, в общем передвигаться без происшествий не могли. Одна пробегающая мимо двух подруг блондинистая особа чуть не сбила Настю с ног, та, конечно же, не могла не смолчать:
– Носятся как угорелые, – злобно прищурившись, она смотрела в след удаляющейся. – Но, – на её лице вновь появилась улыбка, – даже это не испортит мне настроение.
И, кстати, всё тот же первый этаж был здорово украшен как раз-таки в символике предстоящего праздника. Повсюду были разноцветные воздушные шары в форме сердец, наполненные гелием, среди которых, конечно же, доминировали ярко-красные с уже порядком заезжанной фразочкой – 'I Love You'.
Кто-то очень оригинальный додумался поставить в холле манекены детей, при этом предварительно переодев их в белое одеяние и нацепив на пластиковые головы белокурые курчавые парики и белоснежные крылья за спину.
Пока Зоя осматривала всю окружающую их обстановку, Настя шла чуть впереди и не скрываясь выказывала свои мысли в слух, со стороны могло казаться что она разговаривает сама с собой, потому, что Леонова ей не отвечала и лишь изредка что-то вяла поддакивала.
– Что же мне ему подарить? – рассуждала девушка, идущая впереди. – Может плюшевую игрушку? – обернулась к Зое, и, заметив, что её даже не слушает, настойчиво дёрнула девушку за рукав. – Как считаешь?
Пропустившей мимо ушей вариант подарка Зое оставалось лишь кивнуть:
– По-моему подходит, – ответила она, и вновь начала осматриваться по сторонам.
Настя улыбнулась. Ей нравилось, когда её идеи поддерживали.
– Порой он напоминает мне тигрёнка, – тихо проговорила она мечтательным голоском, а затем миленько рассмеялась. – Но... стоп, – резко остановилась, отчего Зоя едва не врезалась ей в спину. – Это же подарок парню, а не какой-то там девице, которую игрушка впечатлит.
