Текст книги "Осторожный подход к любви (СИ)"
Автор книги: Veronika Verona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)
Так и смотрели друг на друга. Глаза в глаза.
– Считаешь меня странной? – ухмыляясь, спросила я, следя за каждой его чёрточкой, чтобы предугадать последующую эмоцию.
– Тогда я точно такой же, – вполне честно признался он, отводя глаза. Провёл рукой по струнам, а те в свою очередь призывно зазвучали в ответ.
Он заиграл. Его бледные пальцы самые обыкновенные на вид, такое творили с гитарой, что хотелось и веселиться и плакать вместе с ней одновременно. Словно играл он не на этих серебристых струнах гитары, а на струнах моей собственной души. Гоша играл, не побоюсь этого слова, как самый настоящий мастер своего дела, профессионал. Здесь явно и ясно угадывался не один потраченный год тренировок и практики – это было очевидно, даже для такого человека как я – абсолютно далёкого от живого исполнения музыки. Мелодия была какой-то смутно знакомой. Наверное, из какого-то фильма... Не помню точно... и... Как же он играл! Его пальцы летали над натянутыми струнами, нежно задевали их и рождали красивейшую мелодию из всех, что мне довелось услышать до сегодняшнего дня. Ведь теперь эта явно на первом месте в списке моих фаворитов. Мне, как случайному зрителю, было любо-дорого понаблюдать за всем этих действом с легкой мечтательной улыбкой.
А сам Гоша, словно отключился от всего мира и находился где-то на границах всех вселенных. Его глаза были полу-прикрыты веками, а пальцы продолжали проворно двигаться по струнам, то медленнее, то быстрее...
За одной мелодией, последовала другая и так могло бы продолжаться до той самой хвалёной бесконечности, если бы в этот момент, в лучших традициях жанра, к нам не постучались. Я резко вышла из своего задумчивого состояния, а Гоша положил раскрытую ладонь на струны, тем самым приказывая тем замолчать.
Дверь робко приоткрылась. Осторожно заглянула бабуля, наверняка боясь ненароком потревожить, и мило улыбнулась, при виде нас. Её глаза отчаянно косили в мою сторону, но потому как она сейчас снова была без своих громоздких очков, сомневаюсь, что кроме моего размытого силуэта она увидела что-нибудь новенькое.
– Всё готово. – И была такова. Как зашла – тихонечко открыв дверь, также и вышла. Словно и не тревожил нас никто.
Потянувшись, как огромный кот, Гоша неторопливо, явно никуда не спеша, встал и такими же плавными движениями повесил гитару на её строго отведённое место на стене. Повернулся ко мне лицом:
– Запомни этот день, Зоя. Сегодня ты попробуешь легенду, – и, видя, как расширились мои глаза, грозясь выпасть из орбит, добавил: – Да-да, этот рецепт передаётся из поколения в поколение.
Выпендрёжник.
– Ну, это мы ещё посмотрим, – насмешливо отозвалась я, тоже подымаясь с насиженного места, – стоит мне его запоминать или нет.
Мне удалось унюхать этот головокружительный аромат ещё в коридоре, но как только ближе мы подходили к кухне, тем сильнее он становился. С каждым моим шагом запах усиливался и я, даже начала принюхиваться, чаще дышать, чтобы продлить это прекрасное мгновение. Мои манипуляции, конечно же, не мог не заметить Гоша.
– Почувствуй всю аромагию, – явно издевался парень, махая руками, тем самым как бы 'подгоняя' божественный запах в мою сторону, прямо к моему носу; за что тут же получил по нахальным конечностям.
Оказалось, что их кухня была соединена с небольшим балконом, на котором, кстати, росло воистину неисчисляемое количество различных цветов. Как мне удалось бегло разглядеть – это, в большинстве своём, были зелёные фикусы.
Оккупировав невысокий табурет, я уселась у самой стенки. Именно такое положение давало мне немало преимуществ: вид на балкон, вид на собеседников и вид на телевизор. На соседний табурет присел и сам Гоша и, поставив локти на стол, подпёр сразу двумя ладонями подбородок. Его бабуля резво порхала у плиты, черпаком, прямо как в детском саду (навевает воспоминания, не правда ли?), наливая какао в прозрачные стаканы.
Первый глоток просто-напросто взял и расставил все точки над 'и'. Тут-то я и отчётливо поняла, что не врёт народная молва (ой, как не врёт!) и за рецепт этого какао, даже я многое бы отдала.
Поначалу по вкусу оно напоминало самое обыкновенное какао, но потом раскрывался какой-то дополнительный привкус, оставляя сладкое послевкусие то ли карамели, то ли ванили.
Бабушка Гоши была этакой хохотушкой и без устали рассказывала нам истории из своей далёкой молодости. Её глаза были настолько живыми, что их выражение лично мне было легче всего считать, практически не прилагая никаких усилий и навыков. Она была из класса очень эмоциональных людей, у которых всё написано на лице.
А когда моя скромновоспитанная персона засобиралась домой, то в тот момент, когда я практически завернула за угол в коридоре, до моих ушей долетел громкий шепот Изоиды Несторовны:
– Где же ты такую красивую нашёл?
В середине следующей учебной недели, наш класс вновь взяли и от всей своей широкой души 'порадовали'. Вот только на этот раз 'обрадовал' нас не химик, а учительница астрономии.
Уж, не знаю, что ей там в голову в очередной раз пришло, но эту идею практически никто из класса поддерживать не хотел, за исключением некоторых индивидуумов. Но, в очередной раз повторюсь, что слово ученика – это просто мышиный писк, по сравнению с каменно-твёрдым и волевым решением учителя...
Всё это произошло во время лихой второй недели руководства нашим классом Рокотова. Стоит уточнить, что в классе по непонятным лично для меня причинам его все практически боготворили и даже время от времени поступали предложения, опять же в основном от нашего местного активиста Матеева, о смене классного руководителя, то есть Кухарки на Стасика.
Кстати, о химике... Вся школа твердила, как ученики, так и вся учительская, что к выше названному уже довольно-таки продолжительное время, а именно с сентября месяца, очень неровно дышит наша математичка – Нонночка, а он, судя по красочным слухам, бегает от неё как самый настоящий чёрт от ладана. Конечно, учитывая, что у них разница в возрасте лет десять как минимум, а то и больше, и я бы от такой настойчивой поклонницы побегала. Вот уж правду говорят, что в любви все возрасты проворны.
Но, мы отвлеклись от насущной темы...
В класс летящей походкой зашла учительница астрономии, в простонародье – Астра. Пришла она, кстати, 'задержавшись' на целых пять минут, но это дело уже привычное...
Её настроение сразу насторожило большинство выпускников, сидящих в пол оборота за своими партами, а всё потому, что уж больно улыбчивая она сегодня была. А это может значить только одно – приготовила, змеюка, пакость! И всё именно так и оказалось, как мы тут коллективно предположили...
– Какие ещё проекты? – негодовал Матеев. Вот бедняга! То субботники, то проекты на его долю тяжкую выпадают...
– Матеев, ты оглох? – с мерзкой улыбочкой, лжевежливо спросила учительница. – Проект по астрономии. Делается в паре. Темы я дам вам всем разные.
Мой вспыльчивый одноклассник что-то пыхтел да бубнил себе под нос, и это 'что-то' явно было далеко не цензурным.
– От этого проекта напрямую зависит ваша оценка за четверть, – добивала нас Астра. – Так что – старайтесь.
Да, подкинула нам проблемку, так подкинула...
– Делитесь по парам. Я буду записывать кто и с кем. Заодно и вытянете тему.
Все шептались, делились по парам, а я серьёзно подумывала о том, чтобы залечь на дно, то есть заболеть на недельку-другую, пока с этими проектами всё не уладится. Полежаева сегодня в школе не было, что несказанно огорчало меня, ведь если бы он сидел рядом, то я сразу же предложила бы ему быть со мной в паре, уж тем более нам не впервой, я танцы имею в виду.
Староста и Настя уже стояли возле учительского стола и готовились к тому, чтобы вытянуть листок с темой. В этот момент в мою спину кто-то ткнул ручкой. Обернувшись, встретилась глазами с Наташей.
– Давай вместе этот проект делать, – склонившись к моему уху, предложила она.
Первой мелькнувшей в моём мозгу мыслью было то, что меня просто пожалели и сделали такой благородный жест. Но потом, я заметила, что все те, с кем она хоть немного общалась, уже были в парах. Выбор был не велик либо я либо Соловьёв. По-моему выбор очевиден.
– Давай, – просто и без лишней показухи, согласилась я.
Мы синхронно подошли к учительскому столу. Взгляд Насти в прямом смысле этого слова жёг мне спину, но я стойко делала вид, что ничего не замечаю.
– Так-так, – задумчиво опустив совсем не накрашенные глаза на список с фамилиями, уже записавшихся пар, произнесла она. – Леонова и Анисимова, – продиктовала себе, что называется 'под нос'. – Хо-ро-шо, – по слогам сказала Астра. – Тяните тему, – она указала кончиком ручки на два белых листка, сиротливо лежащих на краю стола.
– Тяни лучше ты, – попросила я, боясь, что моя невезучесть сыграет с нами плохую шутку. Наташа тут же поспешила выполнить мою просьбу и, не раздумывая вытянула листок, тот, что был ближе к краю.
Брови моей одноклассницы поползли вверх, а уголки губ немного приподнялись:
– Тема номер семнадцать. НЛО: 'Легенда, ставшая реальностью', – прочитала она, не скрывая улыбки.
Мне, наверное, показалось, что в этот момент послышался какой-то скрежет со стороны учительницы. Как будто зубов... Ну да ладно...
– Поздравляю, – уж слишком неестественно улыбнулась Астра, растягивая губы и демонстрируя ровные зубы. – Самую лёгкую тему вытянули. – Приговаривала она, записывая номер темы, столь удачно вытянутой Наташей.
Когда все пары разобрали свои темы, выяснилось, что одна парочка все же осталась – Соловьёв и Полежаев (ныне отсутствующие). Им-то как раз-таки и досталась самая трудная тема из всех представленных сегодня. Но, думаю, они не расстроятся. Не зря же на доске почёта их физиономии весят.
– На всё про всё даю вам неделю, – наконец-то отвлеклась от своих неимоверно важных блокнотов с записями учительница. – Реферат должен состоять из тридцати страниц. Можете распечатать на принтере фотографии планет или что там у вас по теме... – в этот момент прозвенел звонок. – Удачи.
В нашей паре было решено поделить реферат на две части. Первую часть искала и писала Наташа, а вторую, естественно, я.
Честно признаться, я думала, что весь реферат придётся делать мне одной в гордом одиночестве. Но, Анисимова проявила интерес и инициативу.
Поначалу мы следовали своим планам и делали всё по отдельности, а потом... вот совершенно неожиданно... стали делать всё вместе. Пару раз оставались после уроков и сидели в библиотеке как школьной, так и городской в попытках выискать хоть что-то, хоть какой-нибудь интересный факт, которого не могли бы найти в Интернете ученики параллельных классов, у которых могли оказаться темы схожие с нашими.
И вот, в очередной раз, сидя в библиотеке и листая огромную энциклопедию 'Жизнь в космосе', я пыталась найти какие-нибудь сведенья о летающих тарелках.
Наташа сидела рядом и искала то же самое, только в другом томе. Правда, по-моему, ей уже поднадоело заниматься этим и поэтому она лениво пробегала взглядом по буквам и всё чаще её взгляд возвращался к окну.
А там было на что посмотреть. Сегодня в середине ноября такие солнечные деньки очень редки и поэтому, я понимала её желание напоследок насладиться прощальными мгновениями тёплого яркого солнца.
– Тебе не надоело мозг мурыжить? – спросила она у меня, при этом закрывая книгу, отчего та издала характерный 'хлопающий' звук.
Отвлекшись от конспектирования одной, на мой взгляд, интересной статьи, я подняла взгляд на неё. Анисимова в упор смотрела на меня, очевидно ожидая ответа. Мне же наоборот хотелось поскорее со всем закончить и исчезнуть из этого пахнущего сыростью и плесенью помещения, по ошибке называемого себя библиотекой.
– Удовольствия не получаю, – пожала плечами, не переставая делать новые записи и пометки. – Но есть такое слово как 'надо'.
Тяжёлый вздох, раздавшийся рядом со мной, несомненно, принадлежал моей однокласснице.
– Какая же ты правильная, – выдохнула она, а я тактично промолчала, хотя внутри это спокойствие мне давалось трудновато. – Слушай, – как-то неожиданно оживилась, – а давай возьмём эти книги и доделаем всё у меня дома?
Такого поворота я никак не ожидала. Даже писать перестала.
– Да ну... Неудобно. Да и здесь меня всё устраивает, – отнекивалась я. Хотя про то, что 'меня здесь всё устраивает' я безбожно соврала, ибо вчера сама Наташе всё выговаривала об этой библиотеке, в которой можно подхватить какую-нибудь болезнь и это ещё при наилучшем расположении дел.
Анисимова засмеялась. Не громко, конечно, и не обидно. Просто весело.
– Да ну твои 'да ну'. Пошли. – Она встала, загрузила две увесистые книги, содержанием страниц по шестьсот, в мой рюкзак и одним движением закинула себе за плечо.
Не ожидавшая от неё подобной прыти я, так и осталась сидеть с тетрадкой и ручкой в руке. И лишь когда Наташа обернулась, я что называется 'отмерла':
-Пошли?
– Поехали, – спохватилась теперь и я.
По некой счастливой случайности мотоцикл в этот день был со мной. И да, я прекрасно понимала, что сезон-то уже закрыт и кататься не то, что нельзя, это просто-напросто для жизни опасно. Но... сегодня был такой солнечный день, словно сентябрь со своим бабьим летом передумал уходить и вернулся на денёк. Вот и позволила себе совершить этот безумный поступок – прокатиться на байке.
До её дома мы доехали не сразу, как планировалось изначально. Когда мы проезжали мимо старинного каменного моста, одноклассница попросила заехать туда. Не задавая лишних вопросов, я изменила свой маршрут.
– Представляешь?! Всю жизнь живу здесь, а никогда и не замечала этого моста, – излишне радостно говорила одноклассница, то и дело, всматриваясь в воду неширокой, но достаточно длинной речушки, протекающей под мостом. Кажется, местные власти прогнозировали, что через пару десятков лет эта речка прекратит своё существование и поэтому никаких действий не предпринимали ни по очистке воды, ни по самому мосту, который находится явно в аварийном состоянии...
Такая Наташа мне нравилась, потому что напоминала Настю. Она была такой же жизнерадостной хохотушкой. Вот только, если Настя была такой личностью всегда, то Наташу такую я видела лишь урывками.
– А у этого моста есть легенда? – оторвавшись от созерцания тёмной, как омут, водной глади, повернулась в мою сторону. – Ну, вот чтобы про любовь, рыцаря, прекрасную даму?
Услышав последний вопрос, мне, честно говоря, кое-как удалось сдержаться и не засмеяться в голос. Какая романтичная натура наша Наташа, однако.
– Этот мост построили в советское время, чтобы удобнее и быстрее зерно перевозить было, – безжалостно развеяла всю эту 'розовую романтику' я.
Поднялся ветер. Не холодный, а очень даже тёплый. Можно даже сказать, что он был приятным.
– Ну и ладно, – вздохнула Наташа, при этом ошалело-счастливо улыбаясь. Видимо после такой-то поездки уровень гормонов или чего-то ещё там у неё явно зашкаливал, и моя одноклассница пребывала в состоянии близком к той самой эйфории. – А что такое любовь для тебя?– параллельно она оглядывалась вокруг, и мой взгляд то и дело не хотел отпускать из поля своего виденья её пирсинг.
Поле нашей поездки её прямые распущенные по плечам волосы теперь представляли собой что-то из разряда 'всунула пальцы в розетку и получила удар 220 Вольт'.
– Чувство, о котором написано много книг, – мой голос даже мне самой казался почему-то ужасно грустным, но я предпочла списать всё на простую усталость. – Правда, наверное, что сейчас её редко встретить можно.
Всё это время я стояла у огромного раскидистого дуба, кстати, возле которого и стоял мотоцикл. А потом как-то неожиданно для себя собой оказалось стоящей на мосту, рядом с Наташей. Я, не отрываясь несколько секунд, смотрела вниз. Моё отражение в воде было неразборчивым, да ещё и каким-то кривым. А Наташа, даже и не смотрела вниз, теперь её взгляд был устремлён куда-то вдаль.
– Почему? -одноклассница нахмурилась и, порядком подрастеряв весь свой оптимистический настрой, начала анализировать мои слова. – Ну же, отвечай! – видимо мне и вправду удалось её хорошенечко заинтересовать и именно поэтому, задрав голову, она смотрела на меня так выжидательно.
– Сейчас отношения приобрели какой-то потребительский характер, – мне не удалось сдержать презрительной гримасы, но, надеюсь, стоящая рядом девушка этого не заметила, или хотя бы не заострила на этом своего внимания. – Вот другое дело раньше, – протянула, – а сейчас так, – и зачем-то махнула рукой.
Как-то раз мы начинали говорить на эту тему с Владимиром...
Как сейчас помню, что за окном нещадно лил холодный осенний дождь. Небо было хмурого серого оттенка и всё вокруг погрузилось в темноту, но свет в комнате мы тогда не зажигали.
В моих ладонях уже по-привычному, была большая синяя кружка чая с ароматом клубники, а на столике рядом с нами стояла железная коробка печенья, как раз-таки такого же, как и в нашу первую встречу, вот только тогда на железяке были изображены фиолетово-жёлтые ирисы, а сейчас королевские белые лилии.
Мы с Владом просто сидели рядышком на диване, укутавшись одним широким тёплым ворсистым, но шелковисто-мягким на ощупь пледом с тигровым принтом. Я сидела, по-турецки сложив ноги, поэтому моя коленка невесомо касалась бедра Влада. Впрочем, он на это особого внимания и не обращал – мужчина был сосредоточен на своём важном деле.
Честно говоря, я на все сто процентов уверена, что никогда не перестану удивляться им и всему тому, чему он обучен кем-то мне неизвестным. По счастливой случайности во вторую нашу встречу, я поняла, что он умеет готовить и весьма неплохо, исходя из запаха, витавшего в воздухе.
А в этот раз он превзошел все мои ожидания. Нацепив прямоугольные очки, в тёмной закруглённой оправе, себе на нос, закинув ногу на ногу, и сверяясь с бумажкой-чертежом, этот мужчина... вязал крючком новый плед.
По его задумкам, а также и по эскизам в результате его кропотливой и аккуратной работы должен был получится лилово-голубой плед с каким-то мудрёным треугольным узором. По его словам, он ещё и спицами вязать умеет, но это уже совсем другая история... Так вот орудовал крючком Влад быстро и не побоюсь этого слова – профессионально. Не каждая бабуля так сможет. Поначалу я, приоткрыв рот, наблюдала за его манипуляциями, а потом переключилась на мощные струи дождя, стекающие по окнам.
Тогда мы вели какую-то очень оживлённую беседу. Если не ошибаюсь, то обсуждали старый голливудский фильм некогда просмотренный нами обоими. А именно наше внимание привлёк один эпизод, в котором главный герой отправил подарок своей любимой девушке в честь её дня рождения.
Я – яростно доказывала свою точку зрения, а он ненавязчиво, но от этого не менее настойчиво выказывал свою.
Мне этот поступок казался очень романтичным, ведь этот парень (главный герой фильма) вырос в бедноте и не мог себе позволить подарить своей возлюбленной серьги с драгоценными камнями, поэтому и пошел на преступление, украв их у более обеспеченной дамы (у которой этих серег было как у дурака фантиков). Мой сухарь-собеседник наоборот осуждал этот поступок, аргументируя это так: ' Этот парень мог бы пойти и по ночам вагоны разгружать ради подарка для любимой. А он выбрал не самый лучший вариант – украсть'.
Ох и обиделась же я тогда на него за эти слова! Так и хотелось по-детски встать, нахмурить бровки, сложить руки под грудью и топнуть ногой. Но увы, увы. Мы люди взрослые... ну, относительно.
– Чего надулась? – отложив своё рукоделие, он легонько коснулся своим указательным пальцем кончика моего носа. – Веришь в любовь? – поиграв бровями, спросил Влад, при этом явно посмеиваясь надо мною и всей моей наивностью.
Слегка оттаявшая обида, позволила мне вновь повернуться в сторону мужчины.
– Не знаю, – пожала плечами. – Это сложный вопрос. Некоторое время я вообще не признавала существования этого чувства. А сейчас... – перед глазами невольно предстал дорогой моему сердцу образ улыбающегося Ильи. – Сейчас мне кажется, что я испытываю что-то подобное.
Владимир как-то резко закашлялся и завозился на своём месте, начиная разматывать клубок голубых ниток.
– Хочешь поговорить об этом? – осторожно поинтересовался.
Я сразу же закачала головой:
– Вряд ли, – неловко передернула плечами, стараясь не смотреть ему в глаза. Почему-то говорить с ним о своей глупой влюблённости в Илью мне было стыдно. Не удивлюсь, если окажется, что в этот момент мои щеки порозовели.
Мне хотелось говорить с Владом на абсолютно любые темы, потому что он был прекрасным собеседником. Он знал столько всего, что иногда я со всей серьёзностью подумывала – может у него компьютер вместо мозга? Меня часто посещало, то прекрасное чувство, когда ты только начинаешь озвучивать свою мысль, как вдруг другой человек продолжает её и именно так, как ты и задумала. Это было больше чем просто удивительно, это было потрясающе...
– И правильно, – он кивнул, вновь улыбаясь. – Я не лучшая компания для обсуждения тем подобного рода.
Поход к Наташе в гости всё же состоялся. И тогда, и ещё несколько раз после.
Один из таких визитов остался в Зоиной памяти надолго, если даже и не навсегда.
В тот день они вносили последние, можно даже сказать – финальные, поправки в уже готовый реферат, прежде чем отдать его на растерзание злобной Астре.
Зоя тогда комфортно устроилась в красном бесформенном кресле, больше напоминающем огромную подушку, и печатала последние разделы их коллективной работы, в то время как Анисимова решила следовать всем заповедям гостеприимной хозяйки и теперь возилась где-то в кухне за приготовлением кофе.
Был выходной день, дело близилось к вечеру, за окном уже начинало темнеть, но почему-то ни её родителей, ни других родственников (не знаю есть ли у неё брат или сестра) в доме не находилось и им никто не мешал, конечно, если не считать её маленького питомца – щенка немецкой овчарки Хулигана, или просто Хулио. Почему его главной кличкой считается именно Хулио, Зоя не спросила, хотя саму её разъедало огромное любопытство.
Щенок с интригующим именем поначалу вёл себя, что говорится 'ниже травы, тише воды', просто сидел в самом дальнем углу комнаты и наблюдал за девушками, но потом вдруг разыгрался не на шутку.
Он притащил невесть откуда взявшуюся ярко-розовую резиновую кость и постоянно бросал её то у Зоиных ног, то у Наташиных. А ещё он ужасно мило кряхтел и вздыхал, когда уставал постоянно носиться по комнате, именно это особенно забавляло.
Зое чудом удавалось продолжать свою кропотливую работу, но всё же Хулиган не мог не отвлекать своими выходками, как бы она ни старалась игнорировать факт его присутствия.
Пока девушка наблюдала за весело возящимся с игрушкой щенком, в комнату вошла его непосредственная хозяйка с подносом в руках.
В нос сразу же ударил горьковатый запах кофе.
Поднос был поставлен на стол рядом с окном.
Краем глаза Зоя успела заметить, что рядом с двумя дымящимися чашками стоит и небольшая белая тарелочка с несколькими круасанами.
И в этот момент она обернулась, и её взгляд до этого прикованный к подносу, теперь переместился на руку Наташи. Чего только стоило Зои держать язык за зубами и ляпнуть чего лишнего в этот момент. К тому же странное чувство пронзило её так сильно, что она только и смогла выдохнуть что-то на подобие:
– Ой... – Зое едва удалось сдержать порыв прикрыть рот рукой.
Эти эмоции были вызваны лишь по одной-единственной причине – на запястье Анисимовой не было столь привычного для Зоиного глаза серебристого браслета. Да и не в браслете-то и дело было вовсе. Её запястье полу дугой оплетал лиловый шрам...
Её одноклассница не сразу поняла, чем вызваны такие эмоции, поэтому некоторое время пребывала в недоумении. Затем её взгляд переместился на собственное запястье, и она резко завела руку за спину, какими-то нервными и немного дрожащими движениями.
– Чёрт... – С нескрываемыми нотками досады, прошептала она.
Казалось, всё замерло в этот момент. Даже Хулиган, безустанно возившийся со своей игрушечной костью, теперь навострив уши, как-то заинтересованно-тревожно смотрел на свою юную хозяйку.
– Ты не должна была этого увидеть, – избегая встречи с моим взглядом, также тихо прошептала Наташа.
Потрясённая до самых глубин души, Зоя на некоторое время словно онемела, не зная как ей теперь поступить: сделать вид будто ничего такого не произошло или же...
– Я никому не скажу. Можешь не беспокоиться на этот счёт, – уверенно заявила Зоя, пытаясь хоть чуть-чуть, но всё же придать своему голосу немножечко беззаботности. Колоссальные усилия над собой и таких же размеров сила воли, сделали своё дело и её голос, даже ей показался уж слишком спокойным, словно речь шла о каком-то обыденном секрете.
Только теперь Наташа вдруг стала спокойна. Хулиган продолжил, повизгивая от счастья, пытаться прогрызть толстую резину своей игрушки. Эта разительная перемена с этими двоими произошла так быстро, что теперь уже занервничать пришлось Зое.
– Надеюсь, твоему слову можно верить. – Их глаза наконец-то встретились, но теперь уже именно Зое хотелось их, как только можно скорее, отвести в сторону.
– Конечно.
Наташа спохватившись, поспешила покинуть комнату, но в дверях задержалась на секунду, а затем, обернувшись, поманила Зою за собой. Та, в свою очередь, безо всяких лишних возражений последовала за девушкой.
Они оказались на балконе этого двухэтажного особняка. Наташа тут же подошла к перилам и, всматриваясь в открывающеюся перед этими двумя панораму, потерла ладони будто ей было холодно. Зоя же привалилась спиной к стене дома, на всякий случай став как можно ближе к двери.
Молчание затягивалось, и в тот самый момент, когда Зоя собиралась его нарушить, Анисимова заговорила:
– Это произошло в июле, – теперь её ладони напряжённо лежали поверх перил. – У меня был любимый парень, – вновь наступило молчание, но оно было кратковременным. – Нет, не парень. Это был взрослый мужчина. Он был вдвое старше меня.
Ей было тяжело говорить, Зоя это и понимала и видела. И, признаться, была не особо-то и рада, что ей вот так вот наивно доверились и не кто-то, а сама Анисимова. Конечно, она считала себя человеком, который умеет хранить тайны, но почему-то именно эту ей знать отчаянно не хотелось. Интуиция, наверное...
– Родители об этом не знали ничего... Наши отношения длились чуть больше полугода. А потом...
Её руки дрожали, да так сильно, что Зое становилось страшно за одноклассницу. С ней творилось что-то необъяснимое, тогда почему бы не прекратить всё это? Наташа же наоборот упорно продолжала свою историю.
– Шестнадцатого июля. Всё произошло в этот проклятый день. Это был день его рождения.
Наташины ладони, мирно лежащие поверх перил, вдруг резко напряглись, а пальцы выбивающие дробь, впились в древесину.
– Мы все вместе, одной шумной компанией отмечали праздник в загородном доме. Он ужасно напился тогда... – постепенно всё более и более отчётливо слышались всхлипы, и Зое стало ясно, что вся эта дрожь была вызвана отнюдь не ознобом и холодом осеннего вечера. – Посреди ночи пришёл в мою комнату... я не хотела... а он оказался сильнее, – и только сейчас до Леоновой дошло, что Наташа не просто всхлипывала, это была приближающаяся истерика.
Зоя не могла больше всего этого выносить, и буквально подлетев к однокласснице, развернула её к себе и обняла. Совсем недавно вот точно так же её обнимал Влад, когда у Зои случилось очередное несчастье в виде двойки по физике, одно она знала точно – он всегда умел успокаивать. А теперь всё то тепло, которое она получила от этого мужчины, ей вдруг захотелось поделить и сколько только возможно дать и Наташе, которая сейчас явно больше в этом нуждалась.
Пока Зоя её обнимала, гладила по волосам, шептала что-то вроде 'всё будет хорошо', всё это время Наташа продолжала свой рассказ.
Рыдания уже, к счастью, прекратились, но слёзы никак не останавливались, продолжая стекать по её щекам серо-чёрными от туши каплями.
– Я тогда пешком до самого города дошла... дома все спали... в ванной стоя под ледяным душем, я поняла, что не знаю, как посмотрю в глаза родителей... решение быстро нашлось...
Хоть теперь Наташины слёзы потихоньку прекратились, но тело её продолжало подрагивать в надёжных руках Зои.
– Лезвие достала из бритвенного станка папы... сняла часы и почему-то запомнила время – пять часов утра... потом... мне было совсем не больно, поначалу даже казалось, что просто содрала кожу... но потом полилась кровь... и этот запах железа...
На такие подробности Зоя и не рассчитывала, поэтому мысленно представила себе весь этот ужас того злополучного утра. Её плечи передернулись, словно от холода.
И неожиданно её посетило воспоминание – ведь и Зоя тогда не спала. Она упорно, всю ночь напролёт, готовилась к своим последним экзаменам, прежде чем смогла бы стать полноправной владелицей прав по вождению мотоцикла.
– На всё оставшееся лето меня упекли в частную клинику, или психушку, короче говоря. Родители пытались выяснить кто это со мной сделал, а я не говорила и никому никогда не скажу.
Наташа отстранилась от Зои, и тут же начала кончиками пальцев вытирать мокрые щёки.
– Почему? – осмелилась спросить Зоя, увидев, что Анисимова вроде как уже успокоилась.
Теперь плечи, плакавшей совсем недавно, девушки передёрнулись.
– Он женат. У него на тот момент была дочка, и вот-вот должен был родиться сын. – Наташа закрыла ладонями лицо. – Я мечтала о мести, но не хотела портить жизнь ни в чём не виноватым детям.
Такой поворот событий Зоя не ожидала. Откровенно говоря ей трудно было понять Наташино решение, ведь если бы подобное случилось с ней, то она бы точно никого не жалела, ослеплённая своей вендеттой. Даже дети её не остановили бы...
– Я не хотела жить, но в тоже время я не хотела и умирать.
Наташа, убрав руки от лица, серьёзно посмотрев Зое в глаза, сказала:
– Об этом никто не знает, кроме родителей и тебя.
– Думаешь, расскажу кому-нибудь? – спросила она и тут же ответила на свой вопрос: – Нет. А даже если и так, всё равно никто не поверил бы. Почему же тогда доверилась мне?
– Сама не знаю, – Анисимова немного приподняла правый уголок губ.
