Текст книги "Осторожный подход к любви (СИ)"
Автор книги: Veronika Verona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)
– Красиво говоришь, – ослепляя своей широкой улыбкой, сказала Анисимова, при этом проведя какую-то дугу в пространстве сигаретой. – Стихами.
Лениво пожав плечами, я начала взглядом искать ту самую столь хорошо знакомую мне дыру. Она всё ещё оставалась такой же не заделанной. Дыра выглядела немного иначе, чем в последний раз – три месяца назад. Теперь железо покрылось ржавчиной, да и дыра теперь была кое-как заделана проволокой.
– Неужели следила за мной? – услышав этот вопрос, я отвлеклась от созерцания дыры в сетке и посмотрела на Наташу, немало озадаченная подобным вопросом, а она лишь красноречиво поиграла сразу двумя бровями, одновременно делая очередную затяжку.
Подобный вопрос меня немало обескуражил. Хотелось сказать что-то вроде 'больно много чести тебе будет' или 'делать мне больше нечего', но пораскинув мозгами, стало ясно, что и Анисимова пришла сюда совсем недавно. А любые мои объяснения будут выглядеть как жалкие оправдания. А она – человек, перед которым мне хочется оправдываться в самую последнюю очередь.
Лишь неопределённо качнув головой, я, сняв с плеч портфель (чтобы не порвать его случайно), пошла к дыре в заборе.
На удаляющуюся фигуру пристально смотрела Наташа. То ли иронично, то ли с интересом, понять её было трудно. Да и кто знает, о чём она там думала. Чужая душа – потёмки.
Сделав быстро, наспех, несколько затяжек Анисимова затушила сигарету, всунув её в чернозём ближайшей клумбы с жёлто-оранжевыми бархатцами, и поспешила нагнать свою одноклассницу.
Всего этого я, конечно же, не видела, потому что была уж слишком занята дырой. Дыра за лето, к несчастью, проржавела хорошенько, и теперь мне предстоял нелёгкий выбор – лезть или не лезть. Полезу – могу вымазаться, как самый настоящий поросёнок, а ржавчину не так-то и легко отстирать. Не полезу – придётся делать круг, лишний раз обходя школу, да ещё и снова мимо Анисимовой идти.
Решено! Будь что будет. Как говорится, была не была. Лезу!
Вдруг над ухом раздался не слишком уж и желанный голос, не на шутку напугав меня, пребывающую в своих думах:
– Ну и быстро же ты ходишь, – заявила мне Наташа, стоя рядом. – Одна нога тут, вторая – там.
Вот чего ей спрашивается от меня надо? Сидела бы себе, курила. Могла бы и вообще сделать вид, что не заметила меня. А ещё лучше, что не узнала.
Мельком бросив ничего не выражающий взгляд на Анисимову, всё же нехотя ответила:
– Я за здоровый образ жизни, вот и хожу быстро, а ты – нет. Это у тебя первые последствия курения проявляются, – важно поведала, жутко довольная своей сообразительностью. – Отдышка.
У Анисимовой от такого заявления чуть глаза на лоб не полезли, вот в самом что ни на есть прямом смысле слова. Моё до такой степени наглое заявление немало её удивило. Конечно! Обычно я ведь тише воды, ниже травы. А тут на тебе! Разговорилась... С другой стороны, почему бы это мне следовало промолчать? Ах, да! Я же зазнайка! Или как она меня в первом классе дразнила?
– Да ладно тебе, – отмахнулась она от меня, как от назойливой мухи. – Не нужно нотаций, пожалуйста.
Еле удержавшись от того, чтобы не пихнуть её ногой подальше от себя, я недовольно посмотрела на Наташу, очередной раз, невольно непроизвольно, чисто механически, отмечая её идеальность во всем: и во внешности, и в одежде.
Всё-то у неё так славно получается! И одежду сочетать по цветовой гамме аки-Юдашкин, и стрелки ровные нарисовать (наверняка ещё и с первого раза!), и причёску красивую забабахать, даже маникюр делает. Сравнить меня и её – померкну на фоне Анисимовой, как пухлый воробей на фоне утончённой колибри.
'Зависть – это плохое и далеко не самое лучшее чувство', – неожиданно в голове раздался отдалённый голос обладательницы нимба.
– Да пожалуйста, – наконец-то не выдержав, фыркнула я, – больно надо, – такое чувство словно мне и правда больше всех надо! Нашлась Мать Тереза! Всех-то мне надо защитить, да обогреть. Пусть сами решают, что им делать, а что и не делать. Мне до этого отныне никакого дела нет.
Натягивая сетку за железные прутья на себя, тем самым потихоньку деформируя её, я пыталась как можно быстрее улизнуть и скрыться с глаз долой подальше от этой 'Мисс Идеальность'.
– Рада, что наши мнения сошлись. В кои-то веки, – сладко улыбнувшись, протянула она, продолжая наблюдать за моими действиями, и даже не думая мне помогать. Ну, да ладно, мы и сами справимся.
Кажется, мне удалось что-то крякнуть ей в ответ. Наконец-то дыра была точно такой же, как и три месяца назад. Точь-в-точь. Тютелька-в-тютельку.
– Наде же, – всё никак не замолкала она, начиная действовать мне на нервы, – никогда не замечала здесь дыру. Оно-то и понятно почему – дыра ведь за кустами.
Не теряя драгоценного времени, я пролезла через дыру и оказалась за пределами моей 'любимой' школы (ну наконец-то!). К моему удивлению, сразу же за мной вылезла и Анисимова.
Такого поворота не ожидал никто. Какого черта, спрашивается, она за мной полезла-то?
– Тебе же в другую сторону, – нерешительно, но от этого не менее твёрдо попыталась напомнить ей.
Оттряхивая колени от песка, она как-то странно поморщилась, растеряв всю свою былую веселость.
Первым делом подумав, что она поранилась, я, замерев на месте начала цепко просматривать её ладони и колени. А всё потому, что я всегда ношу при себе перекись, вату и пластыри. К несчастью, я умудряюсь часто падать и разбивать колени в кровь... Никаких ссадин и царапин, после недолгого осмотра я не обнаружила.
– За мной машина заедет только через час, – со вздохом, сказала Наташа. – Поэтому ещё десять минут и я сдохну со скуки. И одиночества.
Разве я её спрашивала – кто и когда будет её забирать из школы? Неужели она считает, что мне эта информация так интересна? Боже. Что за эгоизм?
Приподняв брови, я задала уж слишком очевидный вопрос в таких ситуациях:
– А позвонить ты не можешь?
Анисимова лишь закатила глаза, как только услышала вопрос.
– Не держи меня за дуру.
– Никогда не считала тебя дурой, – чистосердечно призналась я.
Склонив голову к плечу, она достала из кармана бежевого пиджака чёрный мобильный телефон последней модели весьма популярного американского производителя и повертела им в воздухе.
От сенсорного экрана сразу же отразилось несколько солнечных лучей. По зелёной листве клёнов пробежались два солнечных зайчика. Секунда и всё. Она убрала телефон обратно в карман.
– Батарея села.
Почему она не попросила телефон у кого-то другого, я спрашивать не решилась – вдруг ещё раз решит, что я её за дуру держу. Хотя, конечно, она могла бы взять телефон у своих подружек-шестёрок или ещё кого... Вдруг догадка пришла мне в голову. А может она номер наизусть не помнит? Телефон разряжен, а память у нас не надёжная нынче.
Как бы ни было странно, но мне вдруг стало её чисто по-человечески жаль. Поэтому поддавшись непонятному порыву, я достала свой телефон и протянула его ей.
Она смотрела на протянутое устройство и явно раздумывала брать или не брать. Ясное дело, цена моего телефона отличается от её как минимум на три нуля. Анисимова поколебавшись, решила всё же взять, поэтому аккуратно взяла телефон из моих рук и начала набирать какой-то номер. Про себя я отметила, что её пальцы слишком часто замирали над экраном в нерешительности. Но слава богам, номер она набрала и даже позвонила.
– Привет, это я... Да, звоню с другого телефона... У меня уроки кончились, забери меня сейчас... Буду ждать.
Вызов был завершен. Но Анисимова не спешила передавать мне мобильный. Сперва потыкав в сенсорный экран, она лишь потом отдала мне мой мобильный.
– Ничего личного, – пояснила Наташа, – просто этот номер кроме меня знать никто не должен.
Что же это за номер-то такой? Под гифом секретно.
– Делай что хочешь, – просто пожала плечами, отчаянно пытаясь сделать вид, что до её дел мне нет никакого интереса, – мне-то какое до этого дело, – и вот только-только я развернулась, чтобы, наконец, пойти домой по своему привычному маршруту, как вдруг цепкие холодные пальчики вцепились в мою руку.
Это уже откровенная наглость с её стороны. Одно доброе дело на сегодня я сделала. Вот и хватит.
– Что ещё? – немного раздражённо обернулась.
Анисимова продолжала удерживать мою руку чуть выше запястья. Ну и хватка же у неё была! Просто так и не вырвешься, если только как дикий зверь не начнёшь отгрызать собственную конечность.
Из-под рукава пиджака выглядывал тот же серебристый браслет, увиденный мною ещё первого сентября. Заметив куда направлен мой взгляд она отпустила мою руку, а рукав пиджака отдёрнула, тем самым пряча его от моих глаз.
– Побудь со мной, – попросила она, и, наверное, поняв, что сейчас я начну бессовестно отнекиваться, добавила: – Пока водитель не приедет. Пожалуйста.
Ох уж эта Анисимова! Только посмотрите на неё. Мало того, что взгляд сделала как у того маленького пушистого лемура из мультфильма 'Мадагаскар', так ещё и волшебное слово употребила.
Мысленно матеря последними словами всю свою непомерную безотказность, исподлобья испытующе посмотрела на Анисимову:
– Когда он приедет? – перекинула свой рюкзак обратно на школьную территорию через дыру.
Мой вопрос заставил её задуматься. Хорошенечко так. Она даже нахмурила свои бровки. Посмотрела на наручные часы, потом на меня. Затем вновь на часы.
– Максимум через пятнадцать минут.
Ну, пятнадцать минут в её обществе как-нибудь переживу. С тяжким вздохом, мне пришлось снова перелазить на территорию школы. Теперь уж я не задумывалась о сохранности своей одежды, так как это я сделала в первый раз.
Мы абсолютно синхронно и одновременно опустились на раздолбанные ступеньки, покрытые мелкой крошкой камня и бетона, а ещё на некоторых ступеньках рос зелёный мох. Пригревшее ласковое солнышко, окончательно и бесповоротно расслабило меня и я прикрыла веки, подставив своё лицо под тёплые солнечные лучи.
– В каком подвале тебя держали всё лето? – раздалось у самого уха, да так близко и громко, что я сама того не ожидая хорошенько дернулась в сторону.
Уже жалея, что согласилась на эту авантюру, я посмотрела на Наташу, та в свою очередь недоуменно и как-то обеспокоенно переводила взгляд с моего лица, на открытые для солнца руки из-под заказанных рукавов зелёной рубашки.
– Очень смешно, – пробубнила себе под нос я, вот только вокруг нас не было ни души и моё бубнение было очень хорошо слышно, особенно в такой близости друг от друга. Да и вообще – какого чёрта она придвинулась? Я же садилась явно подальше от неё...
Анисимова вдруг улыбнулась, той самой своей широкой белозубой улыбкой.
– Просто у тебя такая бледная кожа, – пояснила она, снова закасывая рукав своего пиджака и, положив свою руку рядом с моей – сравнила. – Видишь?
Её рука казалась очень смуглой на фоне моей бледной. Конечно, всё лето ни в каком подвале я не проводила. Даже наоборот частенько бывала на улице, но что ж поделать! Не загорела. Наверное, такой уж уродилась. С таким типом кожи.
– Вижу, – сухо ответила я, а затем попыталась выкрутиться: – Ты, наверное, часто загорала, вот и загорела.
Её глаза блеснули. И пусть сейчас было светло и очень-очень солнечно, но я отчётливо видела, как её глаза блеснули. Можно было бы подумать, что от слёз, но слёз я не увидела. Может мне и показался этот блеск...
Наташа, как и я, минуту назад, прикрыла веки и подставила лицо осеннему солнышку.
– Я не часто загорала, – отмахнулась она.
Вот это да! Поворот на повороте.
– Почему? – настойчиво спросила я. Почему-то мне это показалось очень странным. Ведь Анисимова каждое лето где-то отдыхает. Вот прошлым она побывала в Греции о чём рассказывала и показывала фотографии каждому желающему вплоть до самого мая месяца.
– Готовилась к экзаменам, – пожала плечами она, улыбнувшись. – Да-да, с самого лета. Вот только, – она сложила бровки домиком, – пожалуйста, не считай меня заучкой и ботаном теперь.
Против воли я улыбнулась. Устраиваясь поудобнее вытянула ноги и поняла, что приняла точно такую же позу, что и Анисимова, когда я её только нашла.
– Не буду, – усмехнувшись ответила я, при этом боковым зрением уловив какое-то движение посмотрела ей за спину – в школьный двор медленно въезжала серая иномарка.
Я не сразу сказала ей, что машина приехала. Не знаю почему. Так уж вышло.
– Это за тобой? – кивком указала на машину, спустя минут пять наверное.
Она сразу же открыла глаза и обернулась.
– Да, за мной, – подтвердила она, пристально всматриваясь в нужную машину, стоящую на парковке.
Поняв, что машина приехала, и я могу со спокойной совестью отчалить, я резко поднялась с пригретых солнцем ступеней, попутно отряхивая одежду от возможной пыли и грязи.
– Тебя подвезти? – повернувшись ко мне, спросила Наташа.
О, нетушки, спасибо! Только этого не хватало.
Активно замахав головой из стороны в сторону, слишком быстро протараторила:
– Нет. Спасибо. Я спешу, – сбивчиво заговорила я, и бодро зашагала по направлению к дыре.
– Пока! – долетело мне в спину, обернувшись, я увидела, что Анисимова так и не сдвинулась с места, провожая меня взглядом.
Улыбка, глаза, поведенье – вот, что не давало мне покоя. Она не может быть такой... дружелюбной! Ей сто процентов что-то от меня нужно. Определённо. Но что? Я чересчур в последнее время подозрительна.
Ох, уж эти улыбка, глаза, поведенье...
– Пока, – махнула ей я и, оказавшись за пределами дыры, больше не оборачивалась. Ни разу. Даже неподдельно поразилась всей своей выдержке.
С этого дня по какому-то роковому стечению обстоятельств мы с Наташей начали всё чаще появляться вместе. Причём, даже не сговариваясь предварительно. Это происходило абсолютно случайно, и ничем не напрягало. По крайней мере – меня.
Просто мы теперь сидели напротив в столовой, здоровались при встрече и могли о чём-нибудь коротко побеседовать.
По итогам контрольной работы лучше всех в нашем классе её написали лишь трое: Илья, Анисимова и... я.
Никогда не забуду, как все обернулись, чтобы оценивающе-завистливо посмотреть на мою скромненькую персону, когда услышали мою фамилию в списке лучших. Кажется, я тогда покраснела как самый настоящий итальянский синьор помидор.
Математичка ещё целых двадцать минут распиналась по этому поводу и ставила меня всем в пример. А про то, каким взглядом меня одарила Настя, я уж вообще молчу. Мне стало стыдно, не сразу, но всё же. Потому что хвалить и не за что вовсе было, просто мне очень сильно помогли в самый последний момент...
В какой-то день, после всех уроков мы с Настей вместе шли домой. Одни. Совершенно. В кои-то веки без этой порядком поднадоевшей мне старосты, что не могло не радовать.
Было очень заметно, что Настя не в духе сегодня, но подруга старалась держаться молодцом и не киснуть, повесив нос. И у неё это и правда выходило очень даже неплохо, до поры до времени.
А именно до следующего разговора...
– Да уж, удумала ведь Нонна устроить контрольную на первой же неделе. Это вообще можно? – лениво возмущалась она, смотря в сторону на детей, оставшихся на продлёнку.
Их хохот и крики перекрывали любые другие звуки, царившие на школьной площадке. Даже птицы смолкли.
Непонятно откуда взявшаяся шишка сосны была отфутболена носком Настиной туфли. Уже не в первый раз. Полпути она проделывала этот бросок.
– Раз уж устроила, значит можно, – пожала плечами я, тоже поглядывая на хохочущих детей.
Они так смешно играли в догонялки, то и дело, падая на песок, а воспитательница их за это ругала. Ещё и рукой по мягенькому месту не стеснялась приударить разок другой.
Подгоняемая шишка скатилась куда-то траву, за пределами тротуара.
Вдруг Настя остановилась. Причём так резко и неожиданно, что я по инерции успела сделать несколько шагов вперёд и лишь, потом опомниться и обернуться. Она стояла неподвижно, взгляд блуждал и практически ничего не выражал.
Я подошла к ней ближе. Её поведенье меня настораживало. Настя вообще как-то изменилась с самого начала учебного года, но не в этом суть...
– Что такое? – спросила, не понимая причину заминки.
Поправив и так прекрасно сидящий на ней пиджак, она посмотрела на меня странным взглядом:
– Как ты умудрилась так хорошо написать контрольную? – после этого вопроса она продолжила движение, а я пару секунд оставалась стоять абсолютно поражённая, словно молнией.
Ох уж, не нравятся мне её вопросы. Но ничего! Илью не выдам. Ни за что.
– Готовилась, – просто ответила я, как только нагнала её.
Настасья скептически на меня посмотрела, явно показывая всем своим видом – 'врёшь ты всё крошка'.
– Я тоже готовилась, – возразила она.
– И написала лишь на один бал ниже, чем я. Что ты привязалась к этому? Неужели это так важно?
Её губы – я это отчётливо видела – поджались. Это было странно. Даже очень. Просто чересчур странно. Раньше за ней подобного не наблюдалось.
– Да что с тобой происходит? – не выдержала я, теряя контроль над собой. Мой голос прозвучал гораздо громче, нежели раньше. Парочка ребятишек, отвлеклись от своих забав, обернулись на нас.
Она вновь остановилась. Мы стояли друг напротив друга. И то, что я видела у неё в глазах, лично мне до чёртиков не нравилось.
– Почему ты мне не помогла? – прозвучало как самое настоящее обвинение. Впрочем, наверное, это и было обвинение. – Решила всё верно и не спросила – нужна мне помощь или нет.
Честно говоря, такого заявления, я не ожидала. Не от неё так уж точно.
Неужели я ещё и виноватой останусь?
– Ты не просила... – кажется, я ещё и оправдываюсь. – А я не экстрасенс, чтобы мысли читать. – Да и тем более – когда мне было спрашивать, если она тогда уже вышла из класса...
Одноклассника закрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Я думала, что мы с тобой подруги, – тихо сказала Настя, опустив голову.
– Мы подруги, – уверенно заявила я. – Были, есть и будем.
Я решительно не понимала что сейчас происходит. Вернее понимала, но не осознавала почему. Из-за какой-то контрольной? Передо мною вообще моя Настя или нет?
– Знаешь, давай возьмём тайм аут в нашей так называемой дружбе. Перерыв, – Настя зашагала вперёд, не оборачиваясь на потрясённо стоящую меня.
Одиннадцать лет нашей дружбы не могут просто так взять и превратиться в руины.
– Ты обиделась из-за контрольной что ли? – прикрикнула ей вслед.
Я была услышана, благо Настя ещё далеко отойти не успела.
– Нет, – она остановилась и обернулась. – Контрольная послужила лишь поводом. Я давно уже задумывалась об этом.
– Всё-таки обиделась, – проговорила я, возведя глаза к нему. На голубом полотне не было ни облачка, лишь небесное пространство рассекал дым от летящего на огромной высоте серебристого самолёта. – А знаешь что? – решительно посмотрела на подругу, кажется уже бывшую. – На обиженных воду возят. Катись, скатертью дорожка, – немного помолчав, старалась сдержаться, но слова вылетели сами собой: – Демидова в подружках явно лучше, чем я.
Живой пример той самой знаменитой пословицы о том, что слово – не воробей.
– А для тебя Анисимова, – напоследок одарив меня своим взглядом, она отвернулась.
На том и разошлись.
На несколько недель мы успели и порядком подзабыть о том, что являемся выпускным классом, если бы не одно 'но'. Случилось это нежданно-негаданно, но обо всём по порядку.
В один солнечный день одно событие поставило под угрозу всё наше свободное время после занятий в школе. В класс на всех порах влетела Кухарка и, заботливо оглядев класс, как курица-наседка свой выводок, оповестила:
– Сегодня в шесть часов в нашем доме культуры будем разучивать вальс, – стукнула каблуком по окончанию своего сообщения. – Явка обязательна, – снова раздался стук. Я только сейчас заметила, что она просто обожает сопровождать свои приказы-просьбы именно такими 'постукивающими' спецэффектами.
Весь класс загудел. Кто-то возмущался, кто-то мечтательно глаза закатывал...
– Но ведь парней меньше чем девочек, – робко возразила староста, старательно протирая стёкла своих очков белоснежных платочком.
Классная, как-то устало вздохнула и, посмотрела на Демидову:
– Пары будем составлять сегодня. Кто-то будет танцевать, а кто-то и нет, – сказала размеренно, а затем вновь и с нажимом повторила: – Всё решиться сегодня.
Почему-то, я решила, что танцевать мне не грозит. Хотя привираю, учитывая мой огромный рост по сравнению с парнями и мою комплекцию, то я явно проигрываю на фоне других невысоких девчонок нашего класса.
Класс состоял из двадцати двух человек, из них восемнадцать девчонок и четыре парня. Интересно – кто кому достанется. Уже сейчас у меня не возникало сомнений, что Анисимова – одна из тех, кто пройдёт этот 'отбор' и глазом не моргнув.
Час икс настал. В нашем местном доме культуры, сокращённо в простонародье ДК, было одно весьма просторное помещение с небольшой сценой, по углам которой находились балетные станки, но они нисколько не мешали. Здесь часто ставил свои спектакли драмкружок.
Всё это помещение представляло собой небольшой зал, как в кинотеатре, вот только вместо экрана сцена.
Я, войдя одной из самых первых в зал, плюхнулась на красную обивку стула на пятом ряду. Практически предпоследний ряд.
С удивлением я заметила, что в зале собрались два одиннадцатых класса – 'А' и наш 'Б'. Кстати, в 'А' классе стояла такая же проблема с парнями, как и в нашем.
Миниатюрная женщина быстрыми шагами вышла на сцену и нерешительно, даже немного скованно замерла там. Всю ё нервозность выдавали руки, которые она не знала куда деть: то за спину заведёт, то под грудью сложит, а тои вовсе в замок спереди сцепит (точь-в-точь как футболисты!).
Она даже что-то сказала, но никто ничего не расслышат из-за отсутствующей тишины в помещении. Да и не слушал практически никто, будем честны. А всё почему? Потому что не ощущали давления авторитетом, вот совсем другое дело, если бы на её месте был завуч...
Женщина, изрядно побледневшая, просительно и немного умоляюще смотрела на Кухарку, которая всё это время что-то, очень оживлённо жестикулируя, обсуждала с классной второго одиннадцатого класса. Но словно почувствовав затравленный взгляд этой балеруньи, решительно встала со своего места и заголосила чуть ли не на всю округу:
– Т-и-и-х-а-а! – не знаю, совпаденье или нет, но все замолчали. Этакая картина, хоть маслом пиши: рты закрыты и только глазками хлоп-хлоп – чудо, а не дети.
Подозрительным взглядом, окинув несколько раз всех здесь присутствующих, она вновь повернулась к женщине робко переминающейся с ноги на ногу на освещённой искусственным светом сцене.
– Продолжайте, пожалуйста.
Женщина улыбнулась ей в ответ, засияв, как новогодняя ёлка в разгар праздника. Нервозность осталась, но теперь была мастерски скрыта – руки были сцеплены за спиной.
– Здравствуйте ребята, – раздался нестройный ответный хор. – Меня зовут Кира Константиновна, но зовите меня просто Кира...
Я вздрогнула, как только услышала знакомый голос, раздавшийся позади меня:
– Неудивительно учитывая, что ты нас года на три старше.
А вздрогнула потому, что была уверена, что на последние ряды кроме меня никто больше не садился. А тут на те...
– Я думала ты не пришла, – прошептала я, встретившись взглядом с Анисимовой.
Первое, что бросилось в глаза, так это то, что сегодня её шевелюра была убрана в высокий, не побоюсь этого слова 'конский', хвост, а закрученные концы волос лежали на правом плече. Отличительной особенностью было то, что корни волос были тёмные, по цвету напоминая горький шоколад, а вот концы были карамельно-русыми. Этого я не замечала раньше – значит, она красилась сегодня.
– Почему это? – удивилась она. – Явка ведь обязательна.
Она неудачно склонила голову, и её волосы плавно переползли ей за спину, исчезая из поля моего зрения.
– Ты ведь всегда идёшь против правил, – сказала я то, о чём только что подумала. Язык мой – враг мой. Что уж тут поделать?
Но Наташа как-то и не оскорбилась на этот счёт. Наоборот весело улыбнулась.
– Что есть, то не отнять. Я пересяду к тебе? – спросила она, кивком указав на место рядом со мной.
– Садись, если хочешь. Я не против.
Перекинув сначала одну ногу, затем вторую через спинку кресла, она всё же благополучно перебралась на соседнее со мною место. Хорошо, хоть не видел никто! А то влетело бы нам по самое не балуй!
Я немало поражённая её поведением, лишь покачала головой, когда она, устраиваясь поудобнее, нагло закинула свои ноги на спинку кресла ряда перед нами.
– Та-а-а-к, – протянула она шепотом рядом с моим ухом, – что мы успели пропустить? Ага, – сама же и ответила на свой вопрос, – нас начинают делить на парочки.
На сцене уже стояли три вполне сформированные пары, как оказалось это были бесстрашные добровольцы из 'А' класса. Оставались без пары лишь наши четверо парней.
Видя, что Кира затрудняется с выбором пары для наших парней, из зала, на сцену, взяв на себя добровольную миссию – помочь, поднялась классная. Женщины о чём-то изволили говорить короткое время, при этом Кухарка время от времени указывала на зал.
– Сейчас начнётся, – всё так же шепотом, простонала Анисимова.
– Не хочешь танцевать? – удивлённо спросила я, поворачиваясь лицом к однокласснице. А с сюрпризами на сегодня ещё не окончено, как оказалось! Наташа предстала моему взору в профиль, ненароком демонстрируя свою правую часть лица. Но не лицо меня так превлекло... а ухо! Мочка её уха содержала целых три серёжки-гвоздика в виде серебристых шипов. Хрящ тоже проколот и там миленько смотрелась маленькая серёжка-звёздочка, цвет тоже под серебро. И лишь верхний загнутый край уха оплетала своими кольцами змея...
Красивый пирсинг. Вот только – что у них у всех за страсть к змеям? У неё и у Полежаева, ладно у парня хоть кольцо...
И именно в этот момент моего откровенного разглядывания её проколов, она тоже повернула голову в мою сторону.
– Нет, не хочу. – Ответила, и тут же насторожилась: – Чего это ты на меня так смотришь?
Неловко улыбнувшись, я пожала плечами:
– Восхищаюсь, – её бровь приподнялась. – У тебя столько проколов в одном ухе, а я даже просто уши проколоть побаиваюсь. – Она резко отвернулась, как мне показалось, смущённая.
– Почему ты не хочешь танцевать? – вынужденно сменила тему, не понимая её реакции.
Ответ я так и не услышала, видимо не судьба, а всё потому, что отчётливо раздался громкий и требовательный голос нашей глубокоуважаемой Кухарки:
– Малышева, поднимайся к нам.
Я молча проследила взглядом за темненькой кучерявой макушкой Насти. И с некой злостью обнаружила, что она в течение всего этого времени сидела рядом с Ксюшей Демидовой.
Поднявшись на сцену, Настя сразу же стала рядом с Полежаевым. Просто так или целенаправленно – загадка века.
Классная начала что-то говорить им, но меня отвлекли...
– Странно, – вдруг вновь сбоку ожила Анисимова, оккупировав наш общий подлокотник.
– Что странно? – переспросила, пытаясь следить за происходящим на сцене, а именно за этой парочкой.
Видимо, я всё же что-то упустила, потому как Кухарка, взяв Настю под локоть, повела её к Матееву и, кивнув головой, начала вновь, так сказать с двойной силой, всматриваться в зал.
– Странно, что ты сейчас со мной сидишь, а не с ней, – когда я повернулась на голос, то с некоторым удивлением обнаружила всё тот же странный взгляд Наташи, что и в тот раз после уроков.
– Наташа Анисимова, – позвала классная.
Мы обе вздрогнули и прервали этот зрительный контакт.
Легко поднявшись и перепрыгивая через две ступеньки, она оказалась на сцене. Наташу безо всяких разговоров поставили с Соловьёвым (нашим одноклассником, который ну очень часто болеет и именно поэтому в школе появляется раз в четверть).
Это было неожиданно. Я почему-то думала, что Наташу поставят в пару с Полежаевым, но тот продолжал оставаться без пары.
– Демидова! На сцену.
Старосту поставили в пару с Мироновым Женей. Да уж, не повезло ей танцевать с ним, признаюсь откровенно. Всем в классе было известно, что Миронову 'медведь на ухо наступил', вот поэтому он и отыграется на ногах своей партнёрши. А известно это стало всем, сразу после того, как одна из подруг Анисимовой станцевала с ним медленный танец, или же просто медляк, на дискотеке, классе этак седьмом. Да, ноги он ей оттоптал знатно тогда!
Со стороны эта парочка выглядела забавной. Миронов этакий в меру упитанный бугай ростом с метр девяноста и малышка-староста росточком с метр шестьдесят шесть... да она ему, даже до плеча не доставала. Но каблуки могут успешно исправить это недоразумение, как сказала классная руководительница, задумчиво потирая подбородок.
Откровенно заскучав в одиночестве, я начала листать плей лист в плеере, но послушать музыку мне было не суждено. По крайней мере через наушники.
– Леонова! – вдруг раздалось со стороны сцены. Я уж думала, что это приятная галлюцинация, но голос точно принадлежал великой и ужасной классухе. Втянув голову, я плавно съехала ниже по своему сидению, стараясь как можно лучше замаскироваться за спинкой стула стоящего спереди ряда.
Всё происходящее отзывалось во мне откровенным таким шоком. Полнейшим. Меня словно парализовало. А всё потому, что без пары оставался лишь Илья и... тут позвали как бы меня. Меня! А не кого-то там! Кухарка умом тронулась... вот честно... в здравом уме и трезвой памяти, она бы ни за что так не сделала.
Я сплю, наверное. Разбудите, пока не поздно. Ткните носом в суровую реальность, пока ещё есть время.
– Леонова, я знаю ты тут! Выходи! – Кухарка даже кулаки в бока упёрла и смотрела точь-в-точь в то место, где пыталась скрываться я.
И я вышла. Не, ну, а что мне ещё оставалось делать? Сидеть? Пф, я же не самоубийца всё-таки...
Шла-шла-шла, всё продолжая не верить в произошедшее, так и до классной, стоящей рядом с Ильёй дошла.
– Будете вместе танцевать, – поставив нас с Полежаевым плечом к плечу, сказала она. – Хорошо смотритесь, засранцы, – далее последовал смех, мы же лишь вежливо улыбнулись.
Классная отошла, а я посмотрела на Илью. Он в этот момент тоже смотрел на меня. Как только наши глаза встретились, парень улыбнулся лишь губами. Я счастливая до невозможности, ответила тем же.
Кажется, мечты имеют свойство исполняться именно тогда, когда этого совсем не ждёшь. Теперь я в этом убедилась на своём опыте...
