Текст книги "Осторожный подход к любви (СИ)"
Автор книги: Veronika Verona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)
Кроме мелодичной симфонии Бетховена в этом помещении раздавалось ещё и 'раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три'. Семь пар пытались кружиться в прекрасном танце – вальсе. Выходило у них, признаться, на редкость паршиво: то кто-то на ногу наступит, то на пятку умудриться, то закружит не в ту сторону... Эх, а как всё хорошо начиналось!
Как только классная подобрала мальчикам пары, тут же отпустила всех не задействованных в сие мероприятии молодости, красоты и спорта... Да и сама она тоже под шумок ушла домой, на законный отдых, как она сказала сама.
Кира Константиновна, или же просто Кира, пыталась объяснить нам всё волшебство танца, в нашем случае вальса. Её глаза так загорались, что волей-неволей приходило осознавание того, что этот человек просто обожает свою профессию.
Нашу с Полежаевым пару, так никто и не разбил, вопреки всем моим переживаниям и, каюсь, надеждам. Если по началу, я была рада тому, что танцевать буду с ним, то теперь как-то не очень, потому что... застеснялась. Но Илья, лучился доброжелательностью по отношении к моей персоне, что немного успокаивало и придавало смелости.
Хореограф уже закончила распинаться по поводу поворотов, которые оказались самым важным в этом виде танца, и решила устроить нам первый пробный урок не только основываясь на теории, но и на практике.
– Так, стали в пары, – на ходу сказала она, подходя к музыкальной системе.
Неловко взглянула на Илью, тот немного улыбался. Моя неловкость совершила второе пришествие из-за того, что партнёры в паре должны находиться максимально близко, чуть ли не вплотную друг к другу.
– Признаюсь честно, – начала я, стараясь разрядить атмосферу, – в танце я не оправдаю ожиданий, возложенных на меня. Опрометчиво было уже то, что меня вообще танцевать поставили.
Подошли ближе друг к другу.
– У тебя всё получится, – придавал мне уверенности Илья, открыто улыбаясь и не сводя взгляда с моего лица. Только бы не покраснеть!
Его ладонь разместилась как раз на уровне моих лопаток. Вторая прохладная ладонь Полежаева оккупировала мою.
– Пожелаем мне удачи, – прошептала я, краем глаза видя, как Кира настраивает колонки.
Кисти сомкнулись.
– Удачи, – прошептал парень, склонившись к самому моему уху. Я вздрогнула никак не ожидая такой подставы.
Осторожно положила свою ладонь чуть выше его согнутого локтя.
С изначальным положением, вроде разобрались.
К счастью.
– Считайте про себя и... – напоследок услужливо напомнила Кира. – Начали! – раздалась музыка.
Единственная мысль, которая вместе с подскачившим пульсом билась в голове в тот момент – нужно начинать с левой ноги.
А начала я... с правой. Но ничего, Илья не сбился и продолжал вместе со мной совершать вращательные движения.
Я самой себе казалась обузой, что уж говорить про моего несчастливого партнёра. Пусть Полежаев никоим образом не выказывал своё недовольство по поводу моей косолапости, но это ощущалось без лишних слов.
Больно резануло то, как легко и красиво танцевала Настя с Матеевым. Кружились так, как будто всю жизнь танцами занимались.
У всех дела с танцем обстояли очень даже неплохо, конечно, за исключением нашей парочки и... Демидовой с Мироновым. Они, наверное, выглядели в разы хуже, чем мы с Ильёй. Нам-то хоть кое-как танцевать удавалось, а они лишь спотыкались о ноги друг друга.
Музыка остановилась. Пары, танцующие до этого момента, замерли. Все смотрели на хореографа, ожидая критики.
Кира счастливо улыбалась, сверкая глазами, а затем и вовсе захлопала в ладоши:
– Молодцы! Так танцевать на первом занятии может не каждый. Думаю, на выпускном, я буду вами гордиться.
Послышались облегчённые вздохи выпускников. Всё оказалось не так плохо, как большинству казалось до этого момента.
– На сегодня занятие окончено, – продолжала Кира. – Встретимся через неделю. В то же время, – она даже пальцем покачала. – До свидания, ребята, – после этих слов, она начала усердно выбивать дробь по клавиатуре, что-то печатая.
А те самые ребята, что-то живо обсуждая, начали по-тихому уходить из зала. К слову, Настя вышла бросив на меня странный непродолжительный взгляд.
Заметив светлую макушку своего партнёра, выходящего из помещения, я поспешила за ним, при этом по пути подхватив свой рюкзак, оставленный на сидении почти предпоследнего ряда.
Мне удалось нагнать Полежаева лишь на улице. Он временно остановился, стоя на ступеньках, и начал распутывать чёрные наушники, перекрутившиеся просто в какой-то морской узел.
Понимая, что теперь мне не за чем и не куда спешить, я спокойно спустилась по ступенькам. Остановилась лишь тогда, когда стала на одну ним ступеньку. По началу, он меня не замечал, погруженный в своё нелёгкое, требующее огромного терпения дело, но когда пауза затянулась, всё же посмотрел на меня.
Его бровь приподнялась в немом вопросе.
– Я хотела сказать тебе спасибо за помощь. Тогда. По математике, – пришлось уточнить мне, потому как теперь и его вторая бровь достигала уровня первой.
Он немного улыбнулся, как обычно – лишь уголками губ, и вновь возвратился взглядом к своим всё ещё не распутанным наушникам.
– Да ладно. Люди должны помогать друг другу.
'Никто, никому, ни чего не должен', – раздался голос тёмной в голове, а затем её зловещий смех.
Наблюдая за его потугами, я не выдержала и протянула руку:
– Можно, я попробую? – наушники сразу же перекочевали ко мне. Я, полноправно считающая себя профессионалом в распутывании всевозможным узлов, с гордым видом справилась с поставленной передо мною задачей за минуты две. Затем передала наушники парню.
– Вот спасибо, – обрадовался тот, а затем добавил: – Ну и ловко же у тебя это получается. – В его словах слышалось неприкрытое восхищение, но возможно я просто преувеличиваю из-за скачущих гормонов рядом с этим представителем противоположного пола.
Лишь пожав плечами в ответ, я отвела глаза.
– Я пойду... пожалуй, – пришлось сказать то, чего делать совершенно не хотелось. А хотелось мне стоять вот так вот рядом с ним и болтать неважно о чём, хоть о самой смехотворной чепухе, самое главное, чтобы рядом и глаза в глаза... – Пока. – И я продолжила свой спуск со ступенек.
– Постой! – вдруг раздалось за моей спиной. Илью быстро нагнал меня и стал рядом. – Раз уж мы в паре танцуем, то... может, обменяемся номерами? – увидев мой явно обалделый взгляд, он поспешил тактично исправиться: – Просто так. На всякий случай. Мало ли.
Странная ситуация конечно заключалась в том, что проучившись со многими своими одноклассниками с пятого класса, а с некоторым прибавлением и с девятого, я не знала всех их номеров, только тех, кто был мне необходим. И как вы понимаете, этим необходимым номером со всего класса была лишь Настя... но это раньше.
– Давай, – демонстративно без эмоций, ответила я. И тут, то о чём я и мечтать не могла, произошло – его номер в моём списке контактов.
До нельзя довольный Полежаев, поставив свой мобильный на блокировку, посмотрел на меня:
– Ну, до понедельника. – И засунув наушники в уши, он пошёл. Я невольно проводила его взглядом, до ближайшего поворота.
И именно теперь, смотря ему вслед, я неожиданно в первую очередь для себя самой осознала, что это не нужная мне симпатия по отношению к нему, начинает расти – понемногу, совсем не смело, робко – но всё же это в один момент может стать чем-то... большим.
В начале второй четверти случилось то, чего никто не ожидал – нашу Кухарку отправили на курсы, сроком на неделю и всё это время у нас будет другой классный руководитель, на замене так скажем. И я думала, что умру на месте когда узнала – кто – наш классухозаменитель.
На это 'вакантное' место изначально претендовала наша математичка – Нонночка, но потом директор отдал наш класс в руки (боже, о чём он только думал?) Стасику!
Стоило только видеть, как Станислав Евгеньевич, чрезвычайно довольный собой, словно павлин распустивший хвост, заявил нам об этом. Некоторые даже обрадовались... глупцы.
А ещё именно с этого момента в моей и так нелёгкой жизни началась ещё более чёрная полоса. Учителя на меня словно взъелись все, особенно математичка...
Вот как-то раз ей не понравился мой маникюр, и она отправила меня к классной... вернее, классному. Хорошо хоть это произошло в коридоре, и за несколько минут до звонка. Если бы она отчитывала меня в классе так, как она это делала на перемене, я бы умерла в конвульсиях от стыда. Да ещё и перед Ильёй, умерла бы вдвойне, без надежды на спасение.
Оказавшись на третьем этаже, я постучала в лаборантскую. Не дождавшись приглашения, открыла дверь и просунула туда голову, выглядывая Стасика, но его видно не было. Зато было то, что привлекло моё внимание – колба с шипящей прозрачной жидкостью.
По-воровски оглядевшись, зашла внутрь небольшого помещения и протянула руки к столь заинтересовавшей меня колбе, но была остановлена.
– Не советую прикасаться. – Услышав этот голос, я сразу же отдёрнула руки. Даже за спину их завела на всякий случай.
Повернувшись к химику, привалившемуся плечом к двери, соединяющей учебный класс и лаборантскую, я гордо, насколько это вообще возможно было в данной ситуации, ответила:
– Даже и не собиралась.
Скептическая улыбка и прищур серых глаз, почему-то подсказывали о том, что мне никто не поверил.
Рокотов прошёл к столу, взял злополучную колбу и поставил её на подоконник – зачем он это сделал, я не спросила, да и при всём желании этого не сделала бы. Хотя, всё наверняка, очень просто – для происхождения реакции необходим свет вот и вся задачка.
– Какая честь, – слегка склонил голову к плечу. – Чем обязан твоему визиту? – сев за стол и положив подбородок на переплетённые пальцы, спросил меня, при этом указывая выразительным взглядом на стул напротив стола. Я присела, даже не поколебавшись.
– Меня отправили к классному руководителю за нарушение дисциплины, – в точности повторила слова Нонночки, перед тем как она развернула меня от нашего кабинета.
Химик, услышав причину моего столь неожиданного визита, удивился. Брови приподнял и смотрел как на восьмое чудо света.
– Что же ты натворила? – спросил так, что стало ясно – он уже предвкушает что-то серьёзное. Такое как: драка, перелом, разбитое окно... Но, увы, всё куда более приземлённо.
Ничего не ответив, я положила свои ладони на стол, при этом специально оттопырив пальцы в разные стороны. И в точности, как и он, пару минут назад, выразительно посмотрела на пальцы.
– Зелёный лак для ногтей – это так... – поколебался с выбором подходящего слова, – неординарно.
Едва сдерживаюсь, чтобы не зафыркать от накатившего приступа смеха, я лишь в который раз гордо задрав нос, ответила:
– Я вообще неординарная личность.
В мою сторону весьма выразительно посмотрели, сверкая глазами:
– Это мы уже поняли. Убедились на собственном опыте, скажем так, – по выражению его глаз, мне подумалось, что он сейчас не мой маникюр имеет ввиду, а ту нашу первую встречу...
Он открыл журнал, как я успела увидеть 7 'В' класса. Надел очки и начал что-то заполнять.
Учитель всё также не изменял своему стилю – строгому чёрному костюму. Лишь запонки менял чуть ли не каждую неделю. Сегодня они были в виде четырёх карт – тузов различной масти.
Следя за тем, как он старательно что-то пишет и как упорно он молчит, я продолжала сидеть истуканом.
– И что мы будем с этим делать? – задала я наводящий вопрос, как бы афишируя своё присутствие здесь.
Мужчина оторвался от журнала, мельком на меня взглянул, затем вновь вернулся к заполнению.
– Заставлять тебя смывать лак – не стану, не беспокойся. А что делать? – скорее просто констатировал, нежели спросил. – Что ты хочешь? Чтобы я тебя вернул в класс в разгар урока или же, – тут он вдруг понимающе улыбнулся, – просто просидеть урок здесь? – последнее предложение мне больше нравилось.
Посмотрев на настенные часы, я поняла, что до конца урока осталось чуть больше двадцати минут.
– Так что же ты выбираешь? – теперь он уже закрыл журнал и отложил на край стола. Посмотрел на подоконник, очевидно, следя за реакцией, протекающей в колбе. Что там происходит, я не видела за его спиной, к несчастью.
– Химия мне больше нравиться, чем математика, – с лёгким сарказмом оповестила я его о своём решении, а когда он встал из-за стола и направился к 7 классу, терпеливо ждущему учителя за стенкой, с восхищением заметила, что бесцветная шипящая жидкость теперь была окрашена в голубой цвет.
В этот же день Рокотов объявил о классном часу после уроков. Обычно наша классная нас отпускала, а тут хренушки вам, ребятушки.
Наш нынешний классный весьма прозрачно намекнул, что есть тема, которую необходимо обсудить именно сегодня.
Зоя, как только прозвенел звонок, вышла из класса в коридор, где никого нисколечко не стесняясь уселась на подоконник. Она вышла просто потому, что нужно было напечатать ответ на смс от Гоши. Он уже третий день подряд настойчиво звал её к себе в гости, но она всё отнекивалась.
Вдруг уловив краем глаза движение, она обернулась и заметила присаживающуюся рядом с нею, на тот же подоконник, одноклассницу.
Зоя тут же спрятала свой телефон в карман школьных брюк.
Молчание неприятно затягивалось, хотя на разговор никто вроде как и не рассчитывал, да и настроен не был.
– Где ты провела это лето? – спросила, потягиваясь, Наташа, смотря на Зою в уже несколько привычной манере – пристально и безо всякого стеснения. Именно это не нравилось Леоновой, ни в Наташе, ни в других людях. Она страшно смущалась под такими взглядами и щеки её становились красноватого оттенка. Оставалось молить духов, чтобы сейчас оставаться бледной, не смотря ни на что.
Не желавшая откровенничать с кем попало Зоя, лишь прикрыла на секунду глаза, мысленно думая лишь о том, почему эта кукла вдруг воспылала таким любопытством. Впрочем, ладно – не кукла. Почему-то теперь так называть её не хотелось, ведь оказалось, что Наташа не такая уж и стервозная, как это кажется на первый взгляд.
– С какой целью интересуешься? – теперь и Зоя смотрела в глаза Анисимовой, не отводя взгляда. Старалась держаться, чтобы не отвести глаза первой, но получалось, откровенно говоря, не очень. Выходила какая-то странная негласная игра в 'гляделки'.
Первой, вопреки всем Зоиным ожиданиям, глаза отвела Анисимова, стоит отметить, что сделала она это спустя очень короткий промежуток времени. Теперь она смотрела на учителей и учеников, идущих по коридору.
– Просто так, – плавно и медленно закинув ногу на ногу, ответила она безо всякого намёка на повышенный интерес. – Для статистики, – стрельнула быстрым взглядом на Зою, а затем на окно. – И всё же, где и как прошло твоё лето? – её нога начала легонько покачиваться.
Переведя взгляд на мыски туфлей одноклассницы, Зоя нехотя ответила:
– Здесь, в городе, прошло всё моё лето. Не в деревне и... – подозрительно посмотрела на Анисимову, – не в подвале. Просто дома. Провела я его очень даже удовлетворительно, – она даже сама мысленно удивилась всей официальности, присущей её тону в данный момент. – А ты?
Для Анисимовой этот вопрос был неприятен. Возможно, Зое показалось, но на лице Наташи проскользнула какая-то болезненная гримаса. Всего лишь секунда, может больше, а может и меньше, но её лицо изменилось до неузнаваемости. А потом вновь приобрело это дружелюбное выражение.
– Тоже, – она нервно сглотнула, – в городе.
Зоя помнила об этом, и о том, что Наташа всё лето готовилась к предстоящим экзаменам. Но в голове почему-то не укладывалось – почему эта тема настолько болезненная для неё?
Но она так и не успела ничего спросить – химик шёл в класс. Они поплелись следом.
Выпускники одновременно негодующе загудели, как только услышали причину этого собрания, которое лишь отнимало у всех время.
Причина была проста до банальности – осенний субботник в парке, как раз близ того самого памятника вождю пролетариата.
Классный руководитель же, слыша весь этот шум, со скучающим выражением, следил за митингом и агитацией пропустить данное мероприятие.
– Неужели больше некому? – возмущался Матеев. – Мы выпускники – нам к экзаменам готовиться надо, а не по субботникам шастать. Пусть другие классы, помладше, идут и генералят.
Его поддержали. Практически весь класс, конечно же, кроме тех, кто вообще предпочёл промолчать.
А потом, вся оппозиция, как-то в раз сникла под тяжёлым взглядом Рокотова. Как только над классом повисла мёртвая тишина, он мрачно медленно обвёл всем взглядом. Было очевидно, что и сам он особо не рад от предстоящего мероприятия, да и от того, что вынужден теперь нянчиться с одиннадцатым классом, свалившимся ему как снег на голову.
– Приказ администрации школы. – Просто и без всякой показухи, сказал он. – Хотите – идите, не хотите – не идите, но тогда ждите вызова к директору, потому как он лично за всем следит.
Против таких доводов никто не пошёл. Проблемы с директором не нужны никому.
Весь наш класс нестройной колонной возвращался обратно в школу. Как сказала завуч – на собрание по поводу проведённого субботника. Хоть, я и не понимаю – зачем нужно проводить собрание, но хозяин-барин и с этим, как ни крути, не поспоришь.
В течение ужасно долгих двух часов девятые, десятые и одиннадцатые классы участвовали в 'облагораживании' местного парка. И вместо того, чтобы отпустить их по домам, трудяг отправили обратно в школу.
На субботник явился наш класс в полном составе. Даже Матеев, который так возмущался по этому поводу...
И вот теперь, я иду в самом конце этой самой колонны, причём ещё и явно отстаю от большинства, да ещё и с чужими граблями в руках.
Так уж вышло, что рядом, приблизительно в шаге от меня, шёл наш временный классный руководитель. Шёл молча и никаких неудобств мне не доставлял. Пока.
А ещё я шла с немало подпорченным настроением. А всё потому, что впереди шла Настя с Полежаевым. Он ей что-то говорил, а она хохотала как умалишенная. Как бы чего не надорвала, так заливаясь смехом...
Ни в чём не повинные жёлтые кленовые листья на моём пути, просто с остервенением отфутболивались в разные стороны. Но пинала я их, стараясь не привлекать лишнего внимания...
– Ноги выше поднимай. – Если бы шёпотом можно было прикрикнуть, то, наверное, именно так, я бы и охарактеризовала эту интонацию.
От неожиданности, я не то, что испугалась – чуть не споткнулась о собственную вторую ногу.
С некоторой злобой во взгляде посмотрела на Стасика, тот шёл как ни в чём не бывало, только его брови были чуть нахмурены...
– Ходить обучена? – с приводящей в бешенство ухмылочкой, химик покачал головой.
Лишь смерив его молчаливым холодно-надменным взглядом, я, как только смогла, прибавила скорости и подалась вперёд – поближе к своим одноклассникам. По уже привычному, а не странному, стечению обстоятельств я оказалась идущей рядом с Наташей.
К слову, именно с ней в паре мы и горбатились на одном участке в течение всего субботника.
Теперь я была ещё ближе к той самой парочке, завоевавшей сегодня всё моё внимание целиком и полностью. До моих ушей долетали лишь короткие обрывки их фраз, да ещё и такие странные и нечёткие, что я никак, как ни старалась, не могла уловить всю суть их столь продолжительного разговора по душам.
– Куда смотришь? – тихо полюбопытствовала, идущая рядом со мной. Я сразу же, чуть ли не молниеносно, перевела взгляд на листья деревьев, которые кружил ветер в воздухе, она грозили разметаться по всему парку, недавно расчищенному школьниками.
Некоторое время, мы шли молча. Очевидно, она либо не успела уловить – куда был направлен мой взгляд, или же наоборот – успела, и вот как раз-таки теперь и фильтрует честно полученную информацию.
– Нравиться он тебе, да? – заговорчески подвигнув мне, Наташа расплылась в улыбке.
Сердце в груди подпрыгнуло. Это, конечно же, противоречит всем законам физиологии, но иначе объяснить это, я никак не смогла бы. Вот правда, после таких вопросов оно ещё и остановиться навечно сможет.
– Кто? – чуть ли не просипела от всей той много цветовой палитры чувств, прошедшейся по мне, словно электрическим разрядом.
– Он, – многословно поиграв бровями, ещё больше заулыбалась Наташа.
– Нет. – Я решила до последнего не признаваться в своих симпатиях к этому 'он'. Пусть, и подозревала, что она имеет в виду Илью, но так быстро сдаваться явно не в моих правилах. Ничего! Мы ещё поборемся.
Да и я хороша! Так открыто смотреть на Настю и Илью, было просто непозволительной роскошью. О чем я только думала тогда? Следовало ни на минуту не забывать о том, что кроме этой парочки вокруг меня всё пространство просто кишело людьми.
– А то я не заметила ваши подмигивания, – тихо посмеиваясь, протянула Наташа. Я же очень внимательно посмотрела на неё. Практически в упор.
До чего же странно она себя ведёт в последнее время. Вот и сейчас, к примеру, вроде улыбается и веселиться надо мной – потешной Зоей... вот только глаза её оставались серьёзными и ни капельки не искрились весельем.
– Тебе показалось, – уверенно заявила я, призывая высшие силы сжалиться и попытаться помочь мне её переубедить. В ответ – тишина.
Больше к этой теме мы не возвращались, что лично меня несказанно радовало.
А в субботу Гоше всё же удалось уговорить меня на поход к нему в гости. Согласилась я далеко не с первого раза, но он продолжал просто терроризировать меня всю неделю, поэтому, откровенно говоря – нехотя, я всё-таки посетила его обитель.
Про тот мой неожиданный поцелуй, мы как-то и не вспоминали. Впрочем, поцелуй – это ещё очень громко сказано. То как я его 'клюнула' в губы, вряд ли можно так назвать.
Как выяснилось – он жил с бабушкой. Почему-то о своих родителях упоминать он не любил, да и я не проявляла особой заинтересованности. Не то чтобы мне было всё равно. Нет! Просто, мне в какой-то момент показалось, что семья для него такая же больная тема, как и для меня, вот и старалась не быть слишком навязчивой.
А ещё вынуждена признать и то, что он оказался на редкость классным парнем. Только ему удавалось меня рассмешить чуть ли не колик в животе в те моменты, когда плакать хотелось до жути. Только он всегда радовался моим поздним звонкам и поднимал трубку со своими неизменными словами 'ну наконец-то вспомнила о Гошеньке', вместо привычного для всех людей 'алло'. Только он постоянно переживал за меня и за мои оценки, как вторая мамочка...
– Проходи, – гостеприимно раскрыв дверь в свою комнату, улыбался Гоша. – Даму, пропускаю вперёд, – он ещё и снизошел до легкого подобия поклона. Так и хотелось фыркнуть 'клоун', но я девушка вежливая и именно по этой немаловажной причине смолчала.
Недоверчиво посмотрев на него, я всё же сделала первые медленные шаги и оказалась внутри комнаты... абсолютно ничем непримечательной, как и другие из разряда хрущовских домов. Словом, по размерам она была соразмерима с моей собственной. И особого интереса не вызвала...
Впрочем, кое-что примечательное там всё же было, не буду юлить. А именно две бросающиеся в глаза детали: огромное количество постеров и белая гитара.
Постеры украшали всю стенку, вот прям-таки от самого белоснежного потолка, до пола. Эти плакаты были, что называется 'разношерстные'. По лицам, мне удалось узнать лишь единицы, но потом я заметила крохотные чёрные надписи рядом с изображениями и только теперь смогла по-настоящему оценить его вкус.
– Значит ты всё-таки рокер, – констатировала, при этом почему-то тяжко вздохнув.
– Всё-таки? – переспросили у меня за спиной. Я вздрогнула, потому, что продолжала наивно полагать, что парень всё ещё находится там же – у двери, а не так близко ко мне.
Лишь пожала плечами, продолжая стоять к нему спиной.
– В тот раз, когда мы были у озера, у тебя был очень рокерский вид, – после моих слов он лишь засмеялся.
– Слушаешь другую музыку? – спросил, когда я уже успела повернуться к белоснежной гитаре.
– Разную. Зачем себя ограничивать только в одном жанре? – мой вопрос его, кажется, поставил в тупик. Гоша так ничего и не ответил, очевидно, посчитав мой вопрос риторическим. Да и я на ответ особо и не рассчитывала, а всё, потому что моё внимание привлекла эта гитара, так и притягивающая взгляд.
Это была обыкновенная, среднестатистическая, акустическая гитара. Шестиструнная. Струны были серебристого цвета. Забыв о том, что нахожусь в гостях, я протянула руку к инструменту и задела одну струну кончиком пальца.
Тут же отдёрнула руку, за долю секунды понимая, что нужно было сдержаться и не трогать чужие вещи так нахально, не спросив предварительного разрешения.
Тишину этого момента нарушил её звук, отдалённо напоминающий тоненький писк комара, вот только в разы более громкий и протяжный.
– Нравится?
– Очень.
– Хочешь, научу играть? – от такого заманчивого предложения отказываться было бы самой настоящей глупостью с моей стороны и потому, тут же развернувшись, я пристально посмотрела в его светлые глаза и, не увидев там и намёка на шутку, кивнула.
Гоша взял меня за руку. Снова неожиданный жест и я в очередной раз вздрогнула. Ох, негоже, Зоинька, негоже! Прямо как барышня девятнадцатого столетия – ни прикоснуться к ней, ни посмотреть...
Он поднёс наши сцепленные ладони на уровень ребер и как-то нехотя покачал головой, слегка нахмурив тёмные брови.
– Плохие новости, Зой, – виновато поглядывал он на меня, а я уже начинала перебирать в голове – что же могло такого случиться, чтобы попасть в разряд 'плохих новостей'. – Придётся тебе ногти срезать.
– Как срезать? – выдохнула я, испытав и облегчение и панику одновременно.
– Под самый корень, – безжалостно сказал он, поглаживая мою ладонь своими пальцами. Успокоить, наверное, пытался.
Мои глазки, как говорится, забегали. Резать ногти не хотелось, но и оставаться неучем тоже. Внутри шла ожесточённая борьба с самой собой и кто знает, к чему бы она привела, если бы не...
– А может можно с ногтями? – миленько улыбнулась я, аккуратно возвращая свою ладонь в прежнее положение – вдоль тела.
– Можно, конечно, попробовать поиграть с медиатором, но... – почесал затылок. – Короче, как ни крути, а ногти резать придётся, – ещё и руки в стороны развёл. Гад бесчувственный.
Так быстро расстаться со своими ноготками, нежно любимыми мною и растимыми с самого начала лета, я была как-то не готова. Вот, если сломается хоть один – тогда пожалуйста, а так уж извините, но нет.
– Пожалуй, отложим эти уроки. Хорошо?
– Хорошо, – издав смешок, всё-таки примирительно согласился и он.
В этот момент, открылась входная дверь. Оттуда показались: чёрная сумка, жёлтый полиэтиленовый пакет и женщина преклонных лет. Мне не составила сложить два и два, и понять – кто в данный момент стоит посреди прихожей.
Гоша тут же оказался рядом с нею и, забрав у женщины тяжёлые сумки, куда-то оперативно быстро унёс. Вновь показался в коридоре, сверкая как самовар на солнце.
– Бабуль, а у нас гости, – указывая на меня кивком головы, сказал он. При всём при этом улыбка с его лица всё не хотела сползать. – Зоя. А это моя бабушка – Изоида Несторовна.
Вот так у неё и имечко – было первое, что пришло мне в голову в тот момент.
Бабуля повернулась в мою сторону.
– Здравствуйте, – попыталась проявить всю свою вежливость я, при этом улыбнувшись.
– День добрый... – растерянно и как-то робко, ответили мне.
Женщина, тут же полезла в карман своей вязанной кофточки. Если не ошибаюсь, то она называется болеро. Так вот продолжим, из кармана она выудила очки. Стоит отметить, что они были в такой огромной оправе, что напоминали в точности очки черепахи из знаменитого советского мультика.
Надев очки, она внимательно осмотрела меня с головы до ног. Причем, даже не скрываясь, а затем озадачено стянула оптический прибор со своего немного курносого носа и растерянно приложила ладони к груди.
– Надо же... Гошенька, что же ты не предупредил, что у нас гостья? – она начала хмуриться, но не от того, что не рада меня здесь видеть, а скорее потому, что была выбита из колеи моим внезапным появлением.
Гоша стоял рядом с нею, продолжая улыбаться и гладить бабушку по предплечью. Теперь и её, наверное, успокаивает.
– Я ведь говорил, что у нас будут гости. А какая разница – кто именно? – повел плечом, ни на секунду не убирая улыбки с лица.
– Большая разница, – начала приходить в себя бабуля, начиная кудахтать вокруг нас с Гошей. – Мой мальчик девочку привёл, когда ещё такое случиться? Я уж думала, что это друг твой придёт Р...
– Бабуль, – вдруг перебил её парень. – Сделай для нас своего фирменного какао. Зоя ведь его ещё не пробовала и многое упустит, если уйдёт, так и не попробовав. Вот пусть и отведает то, о чём в нашем районе легенды слагают.
Изоида Несторовна, кажется, оттаяла и теперь её робости и след простыл: лишь посмеивалась над любимым внуком, теребя кончик цветастого платка, повязанного поверх её синего болеро.
– Ой, шалопай, – она потрепала его по макушке и пошла в том же направлении, куда до этого Гоша заносил сумку с пакетом.
Повернувшись ко мне, он вновь потянул меня обратно в комнату.
– У нас есть куча времени, пока готовиться какао. Что будем делать? – озадаченно посмотрел на меня парень, остановившись посреди комнаты. – Учти, – предупредительно покачал пальцем, – альбомы с фотографиями показывать не буду. – Он сказал это такой интонацией и с таким выражением лица, что я просто покатилась со смеху. Да, он всегда умел веселить как никто другой.
Взобравшись вместе с ногами на его кровать, я села, по-турецки скрестив ноги, и с интересом наблюдала за ним. Всё-таки он рокер-металлюга до мозга костей. Даже сейчас на нём были чёрные рваные джинсы и такой же цветовой гаммы футболка с жёлтым смайлом-эмблемой одной очень популярной в своё время группы, хотя её помнят и сегодня...
– А сыграй мне на гитаре, – само по себе вырвалось у меня. – Только не спой, а именно сыграй.
Он тут же, не мешкая, пошёл снимать гитару со стены. Затем уселся рядом со мной и начал настраивать гитару, подкручивая её.
– Думаешь, я ужасно пою? – он развернулся ко мне всем корпусом. Вопрос прозвучал вроде бы как с отчётливыми смешинками в голосе, но в его глазах что-то насторожилось.
– Ничего не думаю, – запрокинув голову назад, прикрыла глаза. – Просто хочу послушать музыку и не задумываться над словами, – посмотрела на него.
