Текст книги "Осторожный подход к любви (СИ)"
Автор книги: Veronika Verona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)
Я, глубоко и шумно вздохнув, обсмотрев все розетки, пришла к выводу, что женщинам лучше вообще не пить. Вот прям сухой закон им нужно соблюдать. Конечно, всё, что нужно для этого 'наиувлекательнейшего' развлечения было подключено к удлинителю и по идее должно работать, вот только вилка от удлинителя валялась на полу.
– Так у вас удлинитель не подключен, – взмахнув в его сторону рукой и наконец-то встав с колена, бросив осуждающий взгляд в столпотворение женщин, направилась к нему.
Подключив столь заветный предмет к электрической сети и увидев загоревшийся, синим цветом экран, который тем самым свидетельствовал о готовности аппарата к работе, я же вернулась на своё место под сплошные 'вот мы дуры старые' и 'спасибо'.
Оказалось, что одна из гостей прихватила с собой из дому диск с караоке-песнями. Вот ведь хозяюшка! А женщины начали спорить какой из двух дисков они включат.
Через какое-то время всё утихло. Я словно вскользь бросила взгляд на настенные часы и с ужасом поняла, что наше застолье длиться всего лишь каких-то жалких пятьдесят пять минут.
Послышалась музыка, уж слишком, можно даже сказать до боли, знакомая, на мой взгляд, но это точно не последние новинки сезона.
О, с первых слов мне всё стало понятно.
– 'В старом парке пахнет хвойной тишиной,
И качаются на ветках облака.
Сколько времени не виделись с тобой,
Может год, а может целые века?'
Почему-то песню пела самая басовитая женщина из всей компании. Это не день Рождения, а шоу талантов каких-то. Хотя почему каких-то? Весьма ужасных, кстати. О, мои ушки, пришло время припева и его пропели все хором, даже Тонька, которая до сих пор сидела за столом по соседству со мной, уплетала салаты за обе щеки и не имела микрофона под рукой.
– 'Натали утоли мои печали, Натали!
Натали я прошёл пустынью грусти полземли!
Натали я вернулся, чтоб сказать тебе прости
Натали от судьбы и от тебя мне не уйти!
Утоли мои печали, Натали!'
Так мне пора домой! Я больше не хочу это слушать.
Подойдя к маме, выдернула за руку её из этого хора.
– Что такое? Случилось чего?– спросила она.
– Случилось. Я домой ухожу. Скучно мне, – ворчливо ответила я, обводя гостей хмурым взглядом.
– Посиди ещё, покушай, – в этот момент она подергала меня за правую щеку (можно подумать я только и делаю, что ем да сплю), – Потом вместе и пойдём домой.
– Ты, как хочешь, а я пойду, – не отступалась от своей цели я.
– До чего же ты упрямая у меня. Ладно, раз уж тебе так невмоготу, – сжалились надо мной, я уже было разогналась к выходу, как меня потянули за локоть обратно в комнату. – Попрощайся с Олесей, а потом уже иди домой. Не веди себя как невоспитанная хамка.
– Хорошо, – слишком радостно это прозвучало, ну да ладно.
В толпе народных певиц заветного человечка не оказалось. За столом её тоже не было. Всё это меня несколько озадачило. Где же она? Может, вышла куда-нибудь? Вот только куда? Я пошла, бродить по квартире, и после недолгих скитаний нашла именинницу на кухне, почему-то курящую. Она сидела без света, опершись правой рукой о подоконник, опустив голову вниз, упершись лбом о оконное стекло, плечи её были неестественно низко опущены и мне даже на долю секунды показалось, что они подрагивали, словно она плачет. Вся её прежде столь статная фигура превратилась в какой-то маленький сжавшийся подрагивающий комочек. И, лишь оранжево-красный уголек светился в темноте, издавая и распространяя по всей комнате всем знакомый запах табака. Никогда не доводилось видеть, чтобы она курила. Может она из разряда тех людей, который трезвые не курят, а в не самом адекватном состоянии способны попробовать всё что угодно?
Постучала костяшками по деревянной двери, именно таким образом мне захотелось привлечь её внимание. Хотелось, чтобы она подумала, что я только что пришла и вовсе не видела её в таком подавленном состоянии.
Олеся не сразу обернулась на мой стук, а лишь спустя несколько долгих секунд. Потушила сигарету о пепельницу совершенно не свойственными ей резкими движениями и медленно повернулась ко мне.
– Я уже домой ухожу. Вот зашла попрощаться, – робея отчего-то, промямлила я. Мне на секунду показалась, что я перепутала Олесю с какой-нибудь дамочкой из пришедших гостей.
– Пока, – кивнула она головой, сложив руки под грудью, а ладонями обняла локти. – Спасибо, что помогла нам сегодня. Без тебя мы бы не справились.
Этот жест всё расставил по своим местам в моей трусливой душе. Это Олеся, а не кто-нибудь другой, как мне сначала показалось. Просто она в каком-то странном настроении пребывает.
– Ну, конечно! – скептически прищурилась я. – Я и не сделала ничего. Вы сами всё устроили.
– Сервировка тоже времени требует. К тому же ты была нашей моральной поддержкой, – поправив длинные волосы, а именно отправив эту роскошь себе за спину, она направилась ко мне.
– Пока, – когда женщина приблизилась, я обняла её. – Ещё раз поздравляю с днем рождения.
– Спасибо. Вот только для тебя это праздник, а для меня самая не желанная дата в календаре. Как говорится день рождения – это грустный праздник, – отстранившись, хмыкнула она.
– Не такая ты и старая, – не смотря на разницу в возрасте, Олеся сама просила обращаться к ней на 'ты'.
– Ой, хватит меня утешать, – наигранно развеселилась она. – Беги домой. А может и не домой ты бежишь, а к парню на свидание.
– Ой, хватит меня за кого-то сватать, – сказала я, вызвав её смех. – Тем не менее, я побежала. Не провожай. Дверь закрою сама, не маленькая.
Выйдя из крошечного, но, тем не менее, очень уютного помещения, гордо именуемого святыней всех святых квартиры – 'кухней', я оказалась в прихожей. Быстро надев кеды и завязав их потуже, взялась за ручку двери. Что-то именно в этот момент вынудило меня обернуться и посмотреть в зал. Там всё ещё веселились гости, а всё та же песня Григория Лепса звучала на бис. Неужели они не замечают, что именинница расстроена? Или они специально делают вид, что не видят? Наверное, через это проходит каждая женщина. Во всяком случае, в её годы я об этом узнаю на личном опыте. Хотя, мне кажется, что ей нужен мужчина, который будет её любить, холить да лелеять, вот именно тогда она и забудет о своем возрасте и недостатках вместе с комплексами.
Олеся никогда не была замужем, что меня всегда несколько удивляло. Но когда я узнала от мамы что у нашей именинницы есть любовь всей жизни удивляться перестала. Я не знаю этой истории полностью, как и моя мама тоже. Мы знаем, что она с этим роковым мужчиной встретилась в Одессе, его звали Владимир, но она звала его не Вова, а Влад, у них завязался курортный роман, Владимир обещал жениться на ней, даже обручальное кольцо подарил, но обещание в силу каких-то обстоятельств выполнено не было. Я бы на её месте плюнула и нашла нового возлюбленного, а она его помнит до сих пор. Хотя... кто знает, как бы я поступила на её месте, пока не испытаешь на собственной шкуре, точно не узнаешь.
Опустив ручку двери вниз, до основания, путь к свободе был открыт.
Идя по уже потемневшей улице, я размышляла о жизни в целом. Для меня характерна подобного рода задумчивость обо всем на свете, даже о самых казалось бы незначительных мелочах. Сейчас же я думала не о какой-то там мелочи, а о самой, что ни на есть Жизни. Для чего мы живём? Зачем это всё нужно? Кто нас создал таких разумных с извилинами? Бог? А может инопланетяне? А может ещё кто-то предпочитающий оставаться неизвестным? Для чего нам нужно учиться, работать? Для чего нам нужно зарабатывать деньги? Исход он всегда один и тот же, будь ты богачом или бедняком, умным или с синдромом Дауна, с высшим образованием или, не окончив даже седьмого класса. Все, абсолютно все, рано или поздно умрут. Тогда для чего это всё нужно?
Не подумайте, я не с суицидальными наклонностями, просто эти мысли не дают мне покоя.
Что-то хрустнуло в кустах, когда я шла по неосвещённому парку. Отсутствие фонарей, придавало мрачности этому месту. Может в этих кустах сейчас кого-то убивают или насилуют? Повторного хруста слышно не было. Я, начиная нервничать, ускорила шаг. Что в таких случаях делают? Не знаю. Всё происходящее похоже на малобюджетный фильм ужасов. Достав мобильный, набрала номер подруги. Она долго не брала трубку, но всё же соизволила мне ответить.
– Алло, – послышался из динамика сиплый голос.
– Настя, это ты? – немного усомнилась я, уж тому ли звоню.
– Ну, а кто ж? – прокашлявшись, родной голос подруги вернулся.
– Чего трубку так долго не брала? Что с голосом? Болеешь? – обеспокоенно начала я, а потом, немного покумекав лукаво добавила. – Или ты там непристойностями занимаешься, а?
Готова поспорить, что Настасья сейчас возвела свои очи к потолку и покачала головой.
– И кто из нас ещё извращенка? – вздохнула она. – Заснула я, вот проснулась только что.
– По ночам спать надо, а не по улицам шляться, – ни чуть не раскаиваясь, сказала я.
– Кто бы говорил, сама дома сидишь, меня в эту секту не перетягивай. Чего звонишь по делу или просто поболтать? – хмыкнули из динамика.
– Поговори со мной. Я иду домой из гостей. Мне скучно и страшно.
Говоря с Настей, я начала успокаиваться и нервы мои вздохнули спокойно.
– Начнется учебный год сама такой же сектанткой станешь, – мстительно заявила я.
– Твоя, правда. Черт! Пара дней и всё привет учёба. Блин, а так не хочется. Одиннадцатый класс, даже не вериться. Вальс разучивать после уроков будем, а меня поставят с Полежаевым, этот толстяк мне все ноги оттопчет.
– Может тебя и не с ним поставят. Его отдадут более высоким, а не тебе метр с кепкой.
– Вот что бы он тебе достался, – злорадно похихикала подруга.
– Спасибо. Мне будет очень приятно держать его мокрые и липкие ладони, – я даже поморщилась от представленной картины.
– Фууу! Вот загнула! – смех не стихал. – А представь, что он как в сказке, ну в смысле, принц заколдованный. Поцелуешь, а он в красавчика с кубиками пресса превратиться.
– Я его таким даже представить не могу. А парень он классный, сколько раз нам давал математику списывать.
– Да, в математике мы с тобой полные чайники. Заметь, из всего класса списывать он только нам с тобой даёт. Наверняка, кто-то из нас его дама сердца, – громко смеялась она.
– Чего ты так громко ржешь, жеребёнок? Твой смех, наверное, за несколько шагов от меня слышен, – оборачиваясь по сторонам, оповестила её я.
На что она в своей довольно-таки привычной манере фыркнула:
– Подумаешь, пусть завидуют, – но всё же вернулась к заинтересовавшей её теме, – Интересно, кому же он всё таки симпатизирует. Может тебе, а?
– Может и мне, – передразнила её я. – А может и тебе. Придёт первого сентября с букетом бархатно-красных гвоздик, бухнется на колено и скажет: 'Настасья, вы, да-да именно вы покорили моё сердце. Отныне я весь ваш до скончания веков'. А ты в ответ: 'Да, Полежаев, я тоже вся твоя'. И после выпускного поженитесь.
– Совсем дурочка? Я за него замуж не пойду, даже будь он последним представителем мужского пола на планете. К тому же у меня есть Родя.
Родя или же Родион – предмет воздыханий моей горе-подруги. Студент государственного университета, будущий юрист. Да, он красив, не спорю. Вот только своей красотой Родион пользуется, как может. Очаровывает таких вот наивных девушек, а потом ночью их 'распаковывает', как парень сам выражается. Думаю, два раза объяснять не имеет смысла, что под этим словом он имеет в виду. Подруга же моя ослеплённая чувствами ничего подобного замечать не хочет. Конечно, они не встречаются, нет. Просто в одной компании проводят летние вечера. Просто знакомые, но Настя активно показывает свою симпатию ему.
– То есть? – забеспокоилась я, а вдруг он её уже того 'распаковал'.
– Мы с ним стали ближе друг другу. Общаемся в сети, он мне звонит иногда. Так что это огромный шаг вперёд. Порадуйся за меня, – гордости её не было предела.
– Да он скоро тебе в вечной любви клясться начнет, – сарказм вырвался сам, но остался незамеченным.
– Правда, так думаешь? – серьёзно и заинтересованно спросила она.
– Нет, я так не думаю. Он не тот парень, которому нужна любовь. Нагуляется годам к тридцати, тогда и будет искать жену. А может и жениться в ближайшее время по залёту.
– По залёту? В смысле? Что ты имеешь в виду? Ты что-то знаешь, да? – посыпались вопросы, как из рога изобилия.
– Ничего я не знаю, успокойся. Просто опыт прочитанных книг и просмотренных фильмов с сериалами, даёт о себе знать.
– Смотри у меня. А со мной он измениться, вот увидишь, – пообещала она.
– Не сомневаюсь. Обратила бы ты внимание на кого-нибудь другого... На того же Полежаева, например.
– Отстань от меня с этим противным Полежаевым! – нервно воскликнула Настя. – Давай закроем эту тему, а то ссору не миновать.
– Давай, – не стала спорить я. – Как там твои сестры поживают?
У Насти было две младшие сестры-двойняшки. Разница между ними была десять лет. Я до сих пор помню как Настя, сидя в школе на последнем уроке сказала, что ей позвонил отец и сообщил что у неё теперь две сестрички. Это со стороны мило на самом же деле для неё это было началом ада. Начались пропуски учебных дней, Настя была постоянно не выспавшейся, практически не бывала на улице, потому что сидела с детьми. Теперь Ренате и Ирине по пять лет, но старшую сестру трястись от гнева они и сейчас заставляют.
– Сейчас они вместе с мамой в деревне, – послышалось злорадство. – А я осталась дома одна. Отец уехал в командировку. Кстати, недавно приезжала к нам бабуля из деревни, ну это вторая по отцу бабушка наша. Так вот остались я, она и ещё эти две бестии. Я дала малым краски и альбом для рисования. Бабка в соседней комнате сериал смотрела. Я в интернете с Родей переписывалась. Эти двое такое учудили! Решили заняться боди-артом, почему-то именно красной краской изрисовали себе лица. Бабка заходит, чтобы проверить, как они себя тут ведут, видит их в краске, а она-то не знала и подумала что они в крови. Со словами 'не уследила' грохнулась в обморок. Я, естественно, оборачиваюсь и вижу этих чертей, которые как ни в чем не бывало, продолжили рисовать. В общем, такие дела, дети в краске, бабка в обмороке, скорая подъезжает.
– И? Чем вся история кончилась? – посмеиваясь, поинтересовалась я.
– Да чем, скорая дала понюхать нашатыря, бабушка открыла глаза, увидела отмытых сестер и успокоилась. Так что всё закончилось хорошо. Хотя это с какой стороны посмотреть. Ремня она им лично дала, что б заниматься подобным неповадно больше было.
– Бедняги, – посочувствовала я им, подходя к родному подъезду.
– Ремень их уже давно ждал, так что это было неизбежно, – наверное, именно таким тоном инквизиторы и выносили приговор своим жертвам. – Неделей раньше, неделей позже... – скучающим тоном сообщили мне, а затем более радостным проинформировали. – О, Родя активизировался, написал.
– Не всё же тебе первой писать ему, – пофилософствовала я, прикладывая чип к светящемуся красным светом квадратику домофона. Дверь размагнитилась, а механический голос сказал до боли привычную фразу 'дверь открыта', 'дверь закрыта' он почему-то не говорит.
– Слышу, ты уже до дома дошла. Давай до свидания. У меня важная переписка.
– Пока, – улыбнувшись, нажала я на 'сброс вызова'.
Потянув железную дверь на себя, оказалась внутри подъезда. Света, как обычно нету. Неужели так трудно включить? Сама поняла, какую смехотворную глупость сказала. Лампочки тут величайшая редкость, они у нас появляются из ниоткуда и исчезают в никуда. Хорошо ещё, что я на первом этаже проживаю. Поискав в карманах ключи, найдя нужный, вставила его в замочную скважину. Дверь оказалась открытой, берите дорогие воры, то хотите. Я помню, мама дверь закрывала, значит, отец дома. Зайдя внутрь, увидела свет на кухне и услышала пьяную речь, переходящую на отборный мат. От такого уши скрутятся в трубочку и завянут. Разве так можно выражаться вообще? Как будто на какой-то стройке родились... Также слышался и звон стека о другое стекло. Как празднично и торжественно здесь у вас, господа, – подумала я, мысленно обращаясь к отцу и его сегодняшнему собутыльнику. Отец пил уже ровно неделю и выходить из этого состояния не спешил. Кто знает, сколько это на этот раз продлиться. Месяц? Полтора? Хоть бы не два... Разувшись, тихо, как мышка, прошла в свою комнату и осторожно провернула замок, мало ли, как говорится бережёного и бог бережёт. Свет я решила не включать. Что ж пусть думают, что я ещё не вернулась или уже сплю. И решила последовать второму варианту. Включив мп3-плеер, закрыла глаза. Через наушники играла музыка, я то вслушивалась в слова песни, то просто мечтала.
Утро началось неожиданно резко. Крики из глубин квартиры заставили меня открыть глаза.
Что на этот раз произошло? Положив плеер на тумбочку, я, слегка пошатываясь от того, что ещё не до конца проснулась, поднялась на ноги.
Открыв дверь, выглянула в коридор – криков слышно не было. В розовой пижаме со смешными котятами, я продефилировала в ванную комнату. Хотя, комнатой её трудно назвать, скорее коморка с умывальником, самой ванной и стиральной машиной. Умывшись, вышла на кухню. Отец небритый сидел за столом и пил чай, судя по пару исходящему из кружки – чай был очень горячий. Видимо кто-то пытается немного протрезветь или унять приступ утреннего похмелья. Мама стояла у плиты и следила за блином, который подрумянивался на сковородке.
– Ты уже проснулась или мы тебя разбудили? – заметив меня с сожалением в голосе, спросила она.
– Время пришло уже вставать, – неловко улыбнулась в ответ я и вздрогнула от неожиданно подавшего голоса отца.
– А нечего спать до двенадцати дня! Другие уже и на работу сходить успели! – начал возмущаться отец.
– Молчал бы работник! – шикнула мама на него.
– О, дорогая моя, я своё отработал! Мне все суставы ломит, желудок болит. Я старый и больной человек должен содержать эту иждивенку! Пусть идёт работать!
– Какая работа? Ей всего шестнадцать лет! Опомнись!
– Пусть тогда едет в лес грибы с ягодами собирать! Насобирает, сдаст, получит деньги! – кажется, началось второе пришествия утреннего скандала.
– А тебе денег мало, да? Получаешь зарплату и пенсию, а денег не хватает! Готов удавиться за каждый рубль. Ребёнку нужно давать всё самое лучшее, к тому же единственному.
– А мне плевать! – багровея от злости, вскричал он. – Зачем нужно было покупать ей этот мотоцикл? Ты знаешь, сколько он бензина жрёт? Нет? А я тебе скажу! Много!
Заваривая чай, я, кажется, поняла причину его запоя – жалеет о таком дорогом подарке. Наверное, мама настояла, в то время как он был против. М-да, видимо это будет причиной конфликтов на долгое время.
– Валера, иди, проспись и не нервируй мне ребёнка! – в сердцах выкрикнула мама.
– Да какой это ребёнок! – стукнув кулаком по столу, крикнул отец. – Нужно было отдать её в техникум после девятого класса! Уже бы профессию имела, деньги зарабатывала! Так нет! Им институт подавай! А я ни копейки не дам на эти ваши столичные обираловки!
– А мы у тебя и не просим.
– Попросите ещё! – встав, он быстро вышел, судя по хлопнувшей двери в спальню.
Я, прислонившись спиной к холодильнику, медленно помешивала сахар в кружке с черным мятным чаем. Так продолжается вот уже ровно неделю, началась вторая. Крики, скандалы, махание кулаками, разбитый экран телевизора на кухне, как мама выражается мой отец 'сел на коня' вот и буйствует. Я же не имею больше сил это терпеть.
– Зачем он нам нужен? – тихо спросила я.
– Ну как же, – растерянно, проговорила мама. – У него есть деньги на твоё обучение. Нет, у меня тоже есть кое-какие сбережения на счету, но их не хватит. Прости, но одна я тебя вряд ли потяну. Высшее образование стоит нынче бешеных денег.
– Давай переедем. Если хочешь, оформим развод. Подадим на алименты, в конце-то концов.
– Куда мы пойдём? К бабушке в деревню? Да там даже школы нет. Доченька, осталось совсем немного времени и мы будем от него свободны.
– Неужели из-за этого мы вынуждены его терпеть? У меня целый год впереди, я укреплю свои знания, – подойдя к ней, нежно погладила по спине. – Не стоит он того. Я обещаю, что буду стараться поступить на бюджетное место. Для меня вся эта сложившаяся ситуация что-то вроде стимула на стремление к лучшему.
– Какая же ты у меня хорошая, – обняв меня, прошептала она. – Ты как, уже определилась со своей будущей профессией?
– Пока нет, – вздохнула я.
Ну вот, она переводит тему, а это значит, что ничего я не добилась. Впрочем, ей виднее.
– Ничего, всё впереди. Ещё успеешь выбрать, – мы продолжали так стоять некоторое время.
– Кажется, у тебя блин горит, – принюхиваясь, сказала я.
– Точно, подгорел, – перевернутый блин был коричнево-черного цвета.
Я, взяв кружку в руки, пошла обратно в комнату. Достав из тумбочки печенье, собиралась устроить чаепитие, но телефонный звонок не дал мне этого сделать. Звонившим оказалась Настя.
– Слушаю, – откусывая немного печенья, глухо ответила я.
– Здорова, – какое необычное приветствие, а впрочем, вполне в духе Анастасии.
– Здоровее видели, – сделала глоток чая.
– Что делаешь?
– Завтракаю.
– Ясно. Слушай, приходи ко мне сегодня, – умоляющие нотки в голосе начали работать.
– В гости? Нет, не пойду. Мне на другой конец города лень тащиться.
– Движение – это жизнь! Растряси жирок. Приходи, мне скучно. Фильм посмотрим или ещё чего, а?
– Ладно-ладно, – поддалась на уговоры я. – Буду к двум часам у тебя, ладненько?
– И что эти три часа ты собираешься делать? – недовольно поинтересовалась подруга.
– Во-первых, наконец-таки нормально поесть, потом...
– А потом суп с котом! Буду снисходительна, дам тебе час на сборы, к тому же пока доберешься до меня пройдёт ещё минут сорок, – нагло меня, перебив, девушка диктовала свои условия.
– Ладно, я постараюсь, но ничего не обещаю, – сдалась под её натиском я.
– Молодец! – обрадовалась Настя. – Жду. Покеда.
– Пока.
Бросив телефон на не заправленную кровать, я уже было принялась за свой завтрак, но не тут то было.
– Что ты ешь всякую гадость? Иди на кухню. Для кого я пекла блины с утра? – в комнату заглянула мама.
– Почему сразу гадость? – спросила я, но вопрос остался без ответа. – Блины, так блины.
Пройдя вновь на кухню, уселась за стол. Передо мной стояла тарелка с приличной стопкой блинов.
– А сметана у нас есть? – задала я интересующий меня вопрос.
– Конечно. Как это я забыла её поставить на стол? Эх, старость не радость.
– Какая старость? Помешались вы на ней все, что ли? – макая блин в сметану, удивлялась я.
– С этим ничего нельзя поделать. Возраст, дает о себе знать, – пожала плечами она, а заметив моё пристальное внимание, ободряюще улыбнулась. – Ты, кушай-кушай, никого не слушай.
Покончив с завтраком, я, стоя у раковины мыла маленькую тарелку, в которой совсем недавно была сметана.
– Меня Настя к себе в гости позвала. Я скоро пойду, – предупредила её я.
– Хорошо. Как там её сестрички поживают?
– О, прекрасно. Их отправили к бабушке в деревню, – вспоминая наш с Настей вчерашний разговор на счет этих сестричек, я невольно улыбнулась.
– Хоть отдохнет от них, – ухмыльнулась мама.
– Да, отдохнет. В общем, если что ключи и мобильный у меня при себе.
– Поняла, – кивнула она. – Я тоже, наверное, схожу к Олесе.
– Вот и правильно, – поставив тарелку в шкафчик, кивнула уже я. – Пойду собираться.
Эх, нужно было ехать на мотоцикле, а не своим ходом вперемешку с метро. Нет, я не жалуюсь на наш метрополитен, нет. Просто грязные и оттоптанные кеды не прибавляют мне привлекательности. Плюс ко всему, хотя это, конечно же, огромный минус ещё и жара стоит, а на мотоцикле ветерок обдувает.
Петляя возле дома Анастасии, я не знала, как мне обойти открытый люк канализации. Люди в форме стояли вокруг него, рядом была машина, которую с люком соединял длинный толстый шланг. Вход в подъезд был заблокирован. Кстати, запах присутствовал, отнюдь не лаванды с лотосом, а именно истинный канализационный.
Тут неожиданно затрезвонил мой телефон. Черт! Я беззвучный режим отключила, а зря песня у меня на звонке стоит, мягко говоря, необычная из жанра тяжелого рока. Она у меня в прошлом учебном году вместо будильника стояла. Пусть и громкая, с дикими и рычащими воплями вокалиста, зато очень эффективно подымает не то, что из постели из могилы, наверное.
Звонившим был неизвестный. Странно, кому же это я понадобилась? Отвечать или не отвечать, вот в чем вопрос? Мало ли, вдруг кто-нибудь прикалывается, а жертвой приколом мне становиться, как-то не улыбается.
Ещё немного покумекав, я решила, что всё же отвечу. К тому же вон тот дяденька на меня странно смотрит, неужели песня не нравиться?
– Алло, – робко произношу я.
– Привет, – раздаётся из динамика, смутно знакомый мужской голос. – Узнала?
– Да не то чтобы.., – начала было оправдываться я, но сделать этого мне не дали.
Конечно же, я узнала продавца Георгия из вчерашнего супермаркета, но ему об этом знать не обязательно. Зазнается ещё! К тому же мне сразу вспомнился тот наглый тип с парковки. Эх, что б он икать начал! Я его ещё долго проклинать буду, чтоб неповадно было. Понапокупают тачек дорогих и считают себя хозяевами жизни. Грош цена этим пантам.... Хотя вчерашний гражданин водитель суперской иномарки не старался произвести впечатление крутого мена. У сероглазого это вышло само собой. Его окружала аура власти и силы не видимая не вооружённому глазу.
– Пс! Первый, первый, я второй! Звонит Гоша. Помнишь, вчера свиделись в магазине. 'Кудрявый парень' тебе о чем-нибудь говорит? – почему-то перейдя на заговорческий тон, просвещали меня.
– Точно! Вспомнила, – неподдельно обрадовалась я. Как только можно его забыть? Я ещё долго помнить буду об этом торте с необычным названием, а, может, даже в старости внукам рассказывать буду об этом инциденте. Прямо представляю себя женщиной, которую трудно назвать бабулей, мне будет примерно пятьдесят (ну, может чуточку и побольше) я, раскачиваясь в кресло-качалке, держу спицы в руках потихоньку вязу шерстяные носочки своим внучатам-зайчатам, а они в свою очередь, слушают мои жизненные истории и умилительно тоненько смеются, рядом на полу кошка играет с клубком ниток, а муж, который уже и дедуля, сидит в соседнем кресле на колене качает самого младшего внучка, который слушает сказку читаемую любимым дедушкой... Мечты-мечты. Я сама ещё ребёнок, а уже думаю о старости и шерстяных носочках. Нужно жить сегодняшним днем, а не грезами о будущем. Вся жизнь ещё впереди, успею и вязать научиться и готовить... Сколькому мне ещё предстоит научиться. Кто меня такую безрукую замуж-то позовет? Впрочем, к черту замужество, мне нужно сейчас об учебе думать, а не о такой ерунде.
– Аллилуйя! Склероз не грозит, – засмеялся парень. – Радуйся старушка.
– Ну, спасибо, – мысли он случайно не читает?
– Не обижайся, я же шучу. Шут гороховый.
– Люблю самокритику, – усмехнулась я.
– А я терпеть не могу, – видимо принял мои слова всерьёз этот странный парень.
– Это тоже правильно, – поспешила заверить его я. – Если постоянно копаться в недостатках и комплексах, то так можно и замкнуться в себе. Стать социопатом в глазах общественности.
– Ух, ты! Вот это да! Ты, что психолог? – его удивление мне не показалось наигранным. Видимо не каждый день девушки с ним по телефону подобные темы обсуждают.
– Нет, не психолог. Просто за лето проштудировала пару книжечек по психологии. И кстати, я ещё в школе учусь, в одиннадцатый класс иду, через два дня первое сентября, которое считается Днем знаний и у нас в школе будет проводиться торжественная линейка, – горький вздох не заставил себя долго ждать.
– Всего лишь одиннадцатый класс? Выглядишь ты, честно говоря, по старше.
– Да, все так говорят. Мне это льстит, конечно, правда пока, не думаю, что мне понравится, когда лет этак в тридцать Зою будут принимать за пятидесятилетнюю умудренную годами женщину, – отчего-то я заговорила о себе в третьем лице.
– Будем надеяться, что тут появиться другой обратный эффект.
– Омоложения? Ха! Конечно, если буду тратить огромные состояния на косметические салоны. Ты только представь подтяжки кожи лица, ботекс...
– Так. Стоп-стоп. Брейк! Не надо мне знать всех эти ваших женских штучек, – смеялся парень, затем посерьезнел. – Чего звоню-то, какие планы на вечер?
– На вечер планов нет. Вот сейчас иду к подруге в гости, а дальше посмотрим, на сколько это всё затянется.
Я посмотрела в сторону подъезда своей дражайшей подруги и не смогла сдержать улыбки, люди в форме начали сворачивать шланг, судя по всему их, миссия оказалась выполнена.
– Подруга – это святое. Вот что, раз уж сегодня всё забито, то, может, завтра встретимся, погуляем, поговорим?
Шланг уронил один из мужчин, за что на него вроде бы беззлобно посыпался мат со стороны их 'главаря' скажем так. Мужчина весь покраснел (от подбородка до кончиков ушей) пнул шланг ногой, а затем как ни в чем не бывало, поднял его.
– Посмотрим, – решила не обнадеживать его я.
– Эх, злая ты Зоя, – печально вздохнул. – Ладненько, я завтра перезвоню, и на вечер ничего не планируй.
– Как скажешь, – ответила ему я, наблюдая как неопрятная машина отъезжает тем самым освобождая мне путь.
– Во-во. Пора мне возвращаться к трудовому станку, а то попрут с работы. До завтра.
– До завтра.
Настя жила в обычном доме, коих в моем городе было огромное количество. Пятиэтажки были на каждом шагу, а некоторые стояли 'нос к носу'. Представляю, как кто-то вышел покурить на балкон, а со стороны другого дома видно через окна всё, что делают люди. Например, сидят за обеденным столом или сорятся, а может просто готовят или празднуют годовщину свадьбы, знакомства, первого поцелуя, этот список можно продолжать бесконечно.
В подъезде сразу же опустила голову с целью идти, смотря себе под ноги, чтобы не наступить на кошачью или собачью неожиданность. Стены были с потрескавшейся зелёной краской, на которой маркерами, а может и краской были написаны разные слова, начиная от философских заканчивая матерными стишками-частушками. Были там ещё и рисунки, к сожалению тоже не слишком-то и приличные. Хотя вру! Вот тот смайлик выглядит единственным приличным, правда поставлен он в конце записи 'Римма из двадцать пятой – проститутка. Проверил Саня, остался доволен. Мужики рекомендую!'. Рядом на коленях стоял мужичек не слишком приятной наружности, про таких можно сразу сказать 'выпить любитель' с тряпкой в руке, пытался оттереть эту надпись.
