Текст книги "Беспощадный дикарь (СИ)"
Автор книги: Вероника Идэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
2
ФОКС
При виде отсутствующих свечей зажигания в двигателе уголки моего рта приподнимаются в знак удовлетворения.
Бедная, идеальная маленькая Мэйзи Лэндри никуда не поедет без запчастей, которые лежат в кармане моей кожаной куртки. Парень, с которым она начала встречаться, даже не догадывается, что я сделал.
Это ерунда. Я мог бы сделать с ней гораздо хуже, чем испортить машину ее парня – идиота и раздуть пламя слухов о ней, нарисовав аэрозольной краской ЛЕГКОДОСТУПНАЯ на ее шкафчике. Я должен поступить хуже.
Это то, чего она заслуживает, и лжецы всегда получают по заслугам. А Мэйзи? Самая большая лгунья из всех, расхаживающая по школе, как паинька, дурача всех своим поведением, чтобы скрыть, на что она способна на самом деле.
Когда-то я доверял этой девочке, когда-то она была моей лучшей подругой, я думал, что могу рассказать ей все, что угодно, и верил, что обещание имеет для нее значение. Я каждый день ношу в себе вину за самую большую ошибку в моей жизни, ядовитая тяжесть заражает мои вены.
– Думаю, дальше мы справимся, – говорит Мэйзи. – Я просто позвоню папе, чтобы он нам помог. – Она выдыхает и добавляет, как бы между прочим: – Спасибо.
Эта чертова фальшь вонзается в мою кожу, как иголки. Ее отец – чертов начальник полиции в Риджвью, должность, которую он получил не по заслугам. Их жизни были так привилегированы после того, как моя была разорвана на части, и я едва не разражаюсь смехом при мысли о том, что ее отец может помочь с машиной после того, что он сделал.
Ричард и Жаклин Лэндри – это причина, по которой я сломал каждую частичку себя, уничтожив любую унцию доброты, чтобы стать холодным, мстительным монстром, которым я являюсь сейчас.
– Вечно бегаешь к папочке, маленькая ромашка, – усмехаюсь достаточно низко, чтобы только она могла меня услышать, пока ее парень отвлекается на СМС. – Думаешь, он сможет защитить тебя от меня? Попробуй еще раз.
Мэйзи напрягается. Хорошо, я ударил ее по больному месту. Я всегда смогу добраться до нее, от моего гнева не уйти.
Она должна радоваться, что я не испортил тормоза, как это случилось с моими родителями десять лет назад. Как обычно, при мысли о них меня пронзает острая волна эмоций, а горло обжигает старая боль. Мои руки сгибаются на раме внедорожника, и я втягиваю воздух через нос. Я ненавижу Мэйзи и всю ее семью, но это было бы слишком легким выходом для любого из них.
Если их не станет, они не смогут жить с такими страданиями, как я.
Жажда мести руководила моими действиями на протяжении последнего десятилетия, когда я переходил из приемной семьи в приемную, пока не нашел новую семью братьев, таких же сломленных, как и я. Без их помощи меня бы здесь не было. Они приняли озлобленного, скорбящего панка и сформировали меня в ту тьму, которой я окутан, чтобы я вписался в их ряды. Когда мир трахает меня, теперь я умею бить в ответ сильнее и без пощады.
Каждый день я думаю о своем обещании, данном призракам моих родителей, хочу, чтобы Лэндри знали, что они сделали со мной, когда разорву их жизни и заставлю их взглянуть правде в глаза.
Мэйзи стоит у обочины BMW, приковав ко мне внимание. Эти лесные глаза преследуют мои мысли чаще, чем я хочу признать. Она мне больше не доверяет, не после того, что я с ней сделал. Ну, она умоляла о моем гребаном внимании каждую минуту с тех пор, как я вернулся в город, и теперь оно у нее есть.
Будь осторожна со своими желаниями.
– Что случилось, плакса? – Я использую старое прозвище, которым мы с братом дразнили ее при каждом удобном случае. Мне нравится, как оно заставляет ее кривить губы, но она отказывается позволить кому-либо в этой школе увидеть настоящую Мэйзи, которую прячет под блестящей фанерой хорошей девочки. – Это урезает твое время, чтобы покататься на члене своего парня, прежде чем ты приведешь в порядок волосы и пойдешь читать детям в библиотеку? Вот какие слухи о тебе ходят.
Тот, к созданию которого я приложил руку.
– Откуда ты знаешь, что я работаю волонтером в… – Мэйзи захлопнула рот, шок мелькнул на ее лице, прежде чем она закрыла его.
Это не имеет значения, я все равно могу прочитать каждую линию ее тела. Она почти не обращает внимания на чувака, который должен быть ее парнем, пока сцепилась со мной. На секунду я не могу сдержать стук своего сердца. Огонь в ее выражении лица – это маленький проблеск той девушки, которая была всем моим миром.
– Знаешь что, Фокс? Неважно, мне все равно. Можешь трахаться, придурок. – В ее тоне звучит сталь, которая заставляет мой пульс участиться. Неужели я ждал, что она будет сопротивляться? Прилив запретного желания, которое я не должен чувствовать, пронзает, когда она продолжает. – Что бы ты со мной ни сделал, я не буду тебя бояться.
Я сжимаю зубы. Продолжай говорить себе это.
– Вау, красавица. – Ее парень больше не приклеен к своему телефону. Его зовут на букву «Б», но мне плевать, для меня это неважно. Он снисходителен до чертиков, пока смотрит на Мэйзи, удивляясь ее тону. – Это на тебя не похоже.
Рот Мэйзи сжимается, и резкий вздох вырывается наружу, когда она снова скрывается за маской. Все вокруг смотрят на нее и ожидают увидеть милую, хорошо воспитанную девочку и они понятия не имеют, кто она на самом деле, но скоро узнают.
– Если бы ты обращал внимание, а не проверял свой Instagram на предмет лайков, ты бы знал, что он это заслужил, – хмуро пробормотала она.
Эхо воспоминаний о том, как ее ногти впиваются в мою кожу, когда она пыхтит, требуя большего, покалывает мои нервные окончания, не так давно я оставил на ней свои следы. Следы могут исчезнуть, но она не сможет стереть меня.
Этот парень не знает, как прикоснуться к ней, чтобы свести с ума, но это ее проблемы. Я больше не буду прикасаться к ней. Это был просто еще один способ показать, чего у нее никогда не будет, одновременно заметая следы на вечеринке, чтобы никто не узнал истинную причину моего присутствия там.
Когда я смотрю на нее, борясь с мыслями о том, как она пахнет, прижимаясь ко мне, я вижу еще один намек на девушку, которую, как мне казалось, я знал. Единственную, которую я когда-либо хотел, но не могу больше иметь, потому что она предала меня, нарушив обещание. Этой девушки больше нет, и все, что осталось стоять передо мной – это лгунья. Гнев пронзает меня, когда я отрезаю память о звуках, которые она издавала.
Мэйзи Лэндри больше не моя подруга. Я демон, от которого она должна бежать. Она не значит для меня ничего, кроме слабого звена в ее семье, которое я собираюсь сломать, и я не могу забыть об этом.
Оттолкнувшись от двигателя, я отбрасываю притворство помощи. – Кажется ты облажался. Хреново быть тобой.
– Подожди, ты серьезно не можешь помочь? – звонит парень с таким именем, когда я поворачиваюсь спиной, чтобы направиться к своему мотоциклу. Несколько человек, оставшихся на парковке, обходят меня стороной, слишком напуганные, чтобы встать на моем пути. – Детка, зачем ты его разозлила? Он мог бы все починить.
Мой рот приоткрывается, и я фыркаю, не дожидаясь ее ответа, перекидываю ногу через припаркованный рядом мотоцикл и надеваю шлем. Рычание двигателя заглушает все окружающие звуки, проясняя мою голову.
Не оглядываясь на единственного человека, который, как я думал, никогда не причинит мне боль, я выезжаю с парковки, и постоянная жгучая боль моего разбитого сердца не дает покоя.
3
ФОКС
Двигаясь по дороге, петляющей среди холмов, я сжимаю челюсть так сильно, что чувствую, как давление бьет по черепу. Меня окружают высокие сосны, скалы, выступающие из земли, и свежий горный воздух, обдающий меня, когда мотоцикл с ревом огибает поворот. Все это не знакомо, как и должно быть. Все это заставляет меня скучать по запаху океана и туманной бухте на побережье штата Мэн, которая была моим убежищем от кошмаров.
Колорадо больше не кажется мне домом. Эта правда сильно ударила по мне, когда вернулся в прошлом году, но я пока не хочу возвращаться в Торн Пойнт, не могу, пока не выполню то, ради чего остался в Риджвью.
Это единственная причина, по которой я вернулся, чтобы уничтожить каждого члена семьи Лэндри за то, что отняли у меня мое.
Деревья редеют, когда я приближаюсь к грузовому району, пыльный гравий хрустит под шинами мотоцикла, когда я подъезжаю ко входу в ряд складов. Тот, что в конце, мой. Весь.
Кольт помог мне, хотя я его об этом не просил. Когда я приехал в город без плана, где остановиться, на моем телефоне высветился адрес, и я пошел по нему, чтобы найти конверт, приклеенный к входной двери склада с надписью: «Для Фокса, с любовью, Долос». Внутри лежал ключ.
Мысль о приемном брате заставила меня покачать головой в язвительном веселье. Он всегда сует свой нос в чужие дела, начиная со шпионажа за их устройствами и заканчивая очаровыванием всех и каждого, чтобы снизить их защиту до того, как они об этом узнают. Это одна из причин, по которой Рэн Торн обрел такую власть в Торн-Пойнте, имея на своей стороне верную банду психов. Вороны управляют каждой тайной в городе, выходя за его пределы и контролируя восточное побережье.
Призрачное покалывание распространяется по моей груди, где ворон в короне, сидящий на черепе, впечатан в мою кожу, спрятанный в замысловатом океанском рисунке, который тянется на полпути вниз по руке.
Когда Дюпоны приняли меня в свой дом в качестве проекта по улучшению своего имиджа перед другими светскими друзьями, я и представить себе не мог, что это приведет меня к Воронам. Колтону Дюпону не нужно было принимать меня, не говоря уже о том, чтобы привести в компанию своих самых близких друзей, но он сделал это с легкой усмешкой и защитой, которая всегда заставляет чувствовать себя виноватым за то, что я благодарен ему.
Это своего рода защита, которую я должен был обеспечить своей младшей сестре, но у меня не было такого шанса, потому что жизнь, которую должен иметь, была украдена.
Я паркую свой Harleyв гараже на первом этаже переоборудованного склада, рядом со своим матово-черным Changer. Нижний этаж служит рабочим местом, когда мне нужно очистить голову, погрузившись в смазку, металл или любые другие вещи, которые попадаются под руку. Заглушив двигатель, я на секунду замираю, положив руку на единственную царапину, которую так и не смог заставить себя зачистить от хрома.
После того, как наши активы были разделены и распроданы, выследить мотоцикл моего отца было адом, но мне удалось это сделать прямо перед тем, как исполнилось восемнадцать в прошлом году. Дюпоны выделили мне трастовый фонд, чтобы возместить все, что я потерял после смерти семьи. Для них это была капля в море. Деньги помогли, но важнее всего мотоцикл.
Помню тот день, когда я случайно поцарапал сверкающий металл, вскоре после того, как отец начал пускать в гараж, чтобы научить меня работать с механикой. Он не сердился. Я провожу большим пальцем по старому дефекту, и в памяти всплывает его лицо, черты которого размыты временем. По крайней мере, я все еще слышу его звонкий смех.
Управляя мотоциклом, я все еще чувствую себя рядом с ним, сохраняя воспоминания о том, как мы вместе работали над ним. Это единственная частичка его жизни, которая у меня осталась.
Резко выдохнув, бросаю свечи зажигания, которые украл, на верстак в углу и направляюсь наверх, в однокомнатную квартиру, снимаю кожаную куртку и бросаю ключи от мотоцикла на стойку промышленной кухни и скидываю футболку, чтобы вытереть пот с моей татуированной груди. Летом здесь всегда жарко без кондиционера.
Внутри не так много, достаточно, чтобы мне было комфортно, вместе со всякими мелочами, которые я соорудил сам – из дерева и стали, которые использовал для изготовления журнального столика, и палитровой платформы, на которой стоит кровать в углу. Я всегда хорошо владел своими руками, и эта возня опустошает мой разум, когда не могу уснуть.
Это старая привычка, от которой я не мог отказаться после стольких лет привыкания к отсутствию многого в приемной семье. Дюпоны потакали мне, разрешая строить вещи из найденных материалов. Они называли это искусством, но половину времени я подбирал обрезки стали на свалке.
Я прохожу мимо кожаного дивана в центре комнаты и прислоняю руку к большому оконному стеклу. Район судоходства – практически пустырь по сравнению с оживленным сердцем Риджвью, он находится далеко от жилых районов города.
Это место идеально, снаружи оно кажется чертовски тенистым, и позволяет мне приходить и уходить, не беспокоясь о том, что за мной будут следить соседи. К тому же, это приятное отдохновение от шепотков, которые преследуют меня повсюду в городе. Мышцы на моей челюсти подпрыгивают, когда я закрываю дверь.
Фамилия Уайлдер стала проклятием. Я – черная тень, которой боится весь город, обо мне шепчутся, все помнят, что Уайлдер означает плохие новости.
Когда кто-то видит меня – вылитый образ моих родителей, – в ход идет та же ложь, что рассказывали о моем отце в дни после аварии. Люди называли папу проблемным, безрассудным, склонным к самоубийству пьяницей, который представлял опасность для себя и других. Но это неправда. Ничего подобного. Мои родители были убиты, и влиятельные люди в этом городе скрывали это.
Секреты, ложь, предательство, месть… этот город запятнан кровью.
Но я уже не тот сломленный, наивный ребенок, который покинул этот город. Теперь у меня есть зубы, и я кусаюсь достаточно сильно, чтобы заставить своих врагов истекать кровью.
Лэндри как будто спустили курок, и я собираюсь это доказать. И я заставлю их заплатить.
Слишком напряженный, чтобы сосредоточиться на чем-либо, переодеваюсь в джинсы и направляюсь в тренировочную зону, которую собрал в другом конце квартиры. Толкать свое тело до тех пор, пока оно не будет готово сломаться от ударов по мешку, – это единственный способ отключить свой мозг, прежде чем постоянно кипящая ярость закипит.
Я теряю счет времени, осознавая лишь ноющий протест в мышцах, капли пота, стекающие с моего тела, и ритм моего дыхания, когда мои кулаки бьют по боксерской груше.
Только когда входящий звонок в третий раз обрывает плейлист с музыкой гнева, я, наконец, останавливаюсь, чернильная грудь вздымается, когда ловлю мешок во время обратного удара, чтобы придать ему устойчивость. Смахнув с лица влажные волосы, я поднимаю телефон и качаю головой, принимая вызов.
– Кольт, я занят.
– Не так я учил тебя разговаривать со старшим братом. – В его тоне сквозит веселье. Всегда шутник. – Ты превратился в такое маленькое дерьмо с тех пор, как покинул Торн-Пойнт.
– Я всегда был таким. – Вытираю пот с лица полотенцем, накидываю его на шею и иду на кухню за водой. – Но ты уже знал это.
Он хмыкает в знак согласия. – Не из-за отсутствия попыток с моей стороны заставить тебя стать легче, клянусь, вы с Леви как-то связаны. Вы оба вырезаны из одного и того же полотна, охваченные тоской краевого лорда.
Я насмехаюсь. Друг Кольта – один из немногих людей, которые пугают меня до смерти. У него нет морали, нет границ и серьезная одержимость ножами.
– У меня есть для тебя новая зацепка, – говорит Кольт, становясь серьезным.
По моим нервным окончаниям пробегает лед, и уже двигаюсь к ноутбуку и файлам, разложенным на журнальном столике, держа телефон между лицом и плечом. Мой голос звучит грубо, когда я отвечаю. – Да?
– Уже у компьютера? Ты получишь push-уведомление с зашифрованным пакетом для скачивания.
– Есть. – Я опускаю телефон на стол и переключаю его на громкую связь. Упомянутый им файл появляется на экране. Как только он открывается, я вдыхаю, быстро читая. – Ты уверен?
– Да. Когда ты прислал скопированный жесткий диск, я смог откопать это. На самом деле мне было трудно соблазнить его рассказать мне свои секреты, а это уже о чем-то говорит. Тот, кто зашифровал это, не хотел, чтобы это когда – либо увидело свет. Я пришлю все, что еще найду.
Снова сканирую информацию. На должность начальника полиции уже кто-то претендовал, готовясь к переходу всего за неделю до того, как Ричард Лэндри был назначен новым начальником. Я подозревал это – как еще можно объяснить, что Ричард и Жаклин оказались у власти, живя в одном из самых престижных районов города, и не имея ни малейшей награды за свое участие, – и все же, когда я вижу это в черно-белых тонах, у меня по коже бегут мурашки. Это самый большой провал в моих попытках восстановить справедливость в отношении моих родителей.
Им стало легче скрывать то, что было сделано с моей семьей.
Мое сердце колотится. Пойти на ту вечеринку тогда стоило, и не только потому, что я узнал, от чего стонет Мэйзи. Она была просто прикрытием, чтобы никто не поймал меня, когда я крадусь по домашнему офису.
– Спасибо, Кольт. Я твой должник.
– Верни мне долг позже. Предпочтительно с новой сексуальной дамой, чтобы побить ее. Он смеется над моим отвращением. Не знаю, как он получает удовольствие от хентая, потому что поддельные мультяшные сиськи не вызывают у меня ничего. – Шучу, хорошее дерьмо я получаю сам.
– Неважно, – бормочу я.
– До скорого, Фокси.
Он вешает трубку прежде, чем я успеваю отчитать его за то, что он назвал меня по прозвищу. – Засранец.
Это не так уж тепло, без него я бы так и барахтался в своей ненависти без направления. Только благодаря Кольту и его друзьям у меня теперь есть еще один кусочек головоломки.
Потирая челюсть, я открываю фотоальбом на своем телефоне. Это также означает, что мне нужно двигаться вперед со следующим планом, который сформировался за последние пару недель. Сначала я занялся будущим Холдена, но Мэйзи – это настоящая брешь в доспехах ее родителей.
Ее фотографии заполняют мой телефон с тех пор, как я следил за ней, чтобы изучить ее привычки после вечеринки, когда решил, что настала ее очередь заплатить свой фунт плоти. Сначала я игнорировал ее, потому что смотреть было слишком больно, но теперь она получила внимание, о котором умоляла меня.
Меня удивило, как много она рассказывала о своих внеклассных занятиях. Волонтерство в библиотеке, чтобы читать детские книги, занятия по AP, преподавание йоги, черт возьми. Я бы предположил, что с тем, как ее родители были обеспечены, она могла бы выбрать любой элитный колледж. У Холдена был, пока я его не исключил, и, насколько я мог судить, его единственной квалификацией для поступления в колледж была игра в футбол.
Воспоминания прошлого года всплывают на поверхность, когда я смотрю на фотографию Мэйзи, ведущей занятие по йоге.
Я гулял с Холденом, и меня переполняло чувство отвращения к его присутствию, как и Мэйзи, он превратился в неузнаваемого человека. Было почти трудно поверить, что когда-то мы были друзьями, но девятилетние дети отличаются от придурков в восемнадцать лет. Мэйзи появилась в дверях спортзала, чтобы остановить его, с кривой улыбкой, которая все еще заставляла сердце переворачиваться без моего разрешения. Она проигнорировала мой хмурый взгляд, чтобы попросить помощи в организации дурацких зимних танцев.
Может, это был момент слабости, а может, потому что все, о чем я мог думать, когда увидел их вместе, это о том, что моя мама беременна младшей сестренкой, которую я никогда не узнаю в ночь ее смерти, но Мэйзи удалось вцепиться в мое запястье, когда она тащила нас обоих за собой, напоминая о той силе природы, которой она была раньше.
Холден застонал, откинув голову назад. – Ты такая заноза в заднице.
– Смирись с этим, боже мой, – нахально ответила Мэйзи, высунув язык на брата. – Две минуты, или я расскажу маме, куда ты ходишь по выходным.
– Ладно, – проворчал Холден.
Лучше было помочь ей и покончить с этим, чем потерять свой козырь – тайные бойцовские ринги, которые организовывал Холден, выколачивая деньги из других подскочивших, привилегированных детей в Риджвью. Я замер на мгновение, глядя на куклу, которой она была сейчас, вместо дикой маленькой нарушительницы спокойствия, с которой был знаком, но она вздохнула и спросила, собираюсь ли я помочь.
– Это не займет много времени, – сказала она, опустив взгляд. – Тогда ты сможешь снова притвориться, что меня не существует.
Я чуть не рассмеялся, единственное, что было невозможно, это притвориться, что ее не существует. Пытался, но ничего не вышло. Она оставалась в моей чертовой голове, отказываясь быть полностью забытой, и я уже собирался повернуться, но она не поддалась и не поняла чертов намек.
– Фокс, перестань. – Черт бы побрал ее голос. Он заставил меня вспомнить, что у нас было давным-давно. – Ты всегда использовал…
– Нет. – Яростное рычание прервало ее.
– Нет? – Мэйзи вздохнула. – Ладно, просто… если бы ты помог, мы бы сделали это быстрее. Тогда я оставлю тебя в покое.
Это было слишком. Покорная вежливость была не ее, ненавидел это так же, как ненавидел ее родителей. Я все еще не понимал, почему она так себя ведет, пока не начал улавливать проблески сквозь ее маску.
Где был мой дикий цветок?
Сделав, наконец, шаг вперед от жесткой статуи, в которую превратился, я вцепился ей в лицо. – Вечно ты такая добренькая.
Когда она напряглась и обняла себя, я издал резкий лай. – Да, так и думал. – Я взял прядь ее шелковистых светло-каштановых волос, позволяя им скользить сквозь мои пальцы. Слабый цветочный аромат ее любимого шампуня заставил меня стиснуть зубы. – Разве твой папа не учил тебя убегать от монстров? Вбей это в свою гребаную башку.
Пнув ведро с краской, которое студенческий комитет использовал для украшения, я почувствовал себя хорошо, направив накопившуюся ярость, грозившую вырваться наружу. Она пронеслась по полу в мерцающем металлическом пятне. Удар боли, расколовший ее милую маску, вызвал у меня жестокую ухмылку.
– И что ты собираешься с этим делать? Плакать? – Мой глубокий, язвительный тон насмехался над ней. Она устояла на ногах, но это не оставило ее равнодушной и слезы собирались в ее лесных глазах. – Это все, что ты есть, все, чем ты когда-либо будешь. Мэйзи Дейзи Плакса.
– Что с тобой случилось? – Ее шепот был водянистым. – Ты тоже был моим другом.
– Время игр закончилось, – прорычал я. – Отвали, Дейзи. Не лезь ко мне.
Я унесся прочь, срывая очередную декорацию по пути из спортзала.
Возможно, если бы она послушала меня в тот день, я бы не стал вмешиваться в свои планы, но теперь они сосредоточены вокруг нее. Я перехожу к другой фотографии, на которой она улыбается рыжему парню, с которым дружит.
Мэйзи Лэндри не поймет, что на нее нашло. Я атакую ее репутацию, ее дух, и когда она подумает, что больше не может сломаться, я разрушу ее будущее. Лжецы не могут наслаждаться своим будущим.
Еще одна ее фотография заполняет мой экран, и мой рот кривится со смертельной точностью.
Приготовься, маленькая ромашка. Мы только начинаем.
