Текст книги "Коронованные Вороны Торн-Поинта (СИ)"

Автор книги: Вероника Иден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

13
Роуэн

Я дала Рен выходные, но к среде мое раздражение вернулось с удвоенной силой. Единственных ворон, которых я видела, это мои постоянные преследователи – Колтон и Леви. Их становится больше, чем обычно. Вдобавок к тому, что они взяли за правило обедать со мной, независимо от того, когда я в конце концов возьму его, они присутствуют на всех моих занятиях и следуют за мной по всему кампусу. Я перестала спорить с ними, чтобы они оставили меня в покое после того, как Колтон доказал, что они были в списке для занятий. Лучше бы они не следили и за моей квартирой.

Единственный ублюдок Ворон, от которого я хочу услышать, молчит, и у меня нет никакой возможности связаться с ним.

Колтон клянется, что они ищут Итана, но о деталях он умолчивает. Я спросила у него настоящий номер Рена, полагая, что с ним будет легко справиться, так как он такой кокетливый и дружелюбный, но его труднее расколоть, чем Леви.

Я касаюсь щеки, которую поцеловал Рен, представляя призрачное тепло его губ. Для мужчины, столь твердого во всех смыслах, его губы настолько гладки. Его язык достаточно острый, чтобы резать. Жар покалывает затылок, когда я представляю, что этот смертоносный язык может сделать с другими частями моего тела. Опустив руку, я качаю головой, разочарованная в себе за то, что не знала, каково это-целовать его.

Два длинных урока в моем расписании уже прошли. Теперь, когда они закончились на сегодня, я встречаюсь с Айлой во дворе. Она написала пять минут назад, что ждет меня на нашем обычном месте.

Послеполуденное солнце просачивается сквозь деревья, окрашивая булыжную дорожку в пятнистый свет. Еще только начало сентября, но листья уже окрашиваются в красные, желтые и оранжевые тона. Это мое любимое время года в штате Мэн, но мое удовольствие уменьшается, пока я беспокоюсь об Итане. Прошло почти две недели с тех пор, как я обратилась к Воронам за помощью, приближаясь к отметке в три месяца с тех пор, как я видел его или слышал от него что либо.

В кармане кожаной куртки жужжит телефон с входящим звонком. Издав стон, я вытаскиваю его и закрываю глаза, когда вижу, что это мама.

Я нерешительно навожу большой палец на кнопки "принять" и "отклонить" и в последнюю секунду нажимаю "Ответить". – Привет. Извини, я только что вышла из класса.

– Все в порядке, милая. Как прошел твой день? В среду к тебя только два урока?

Я прикусываю кончик языка. Она так хорошо запоминает мелочи. Папа был забывчив, но она всегда поддерживала его до того дня, когда мы отключили его жизнеобеспечение.

Мой голос становится тонким, когда я отвечаю. – Ага.

– Я просто хотела проверить. Дамы из группы поддержки устроили вечеринку Поэйн энд сип.

Я с трудом сглатываю и обнимаю себя за талию. Хорошо, что у нее есть группа поддержки вдов. Я просто чертовски ненавижу себя за то, что создала эту реальность для нее.

– Звучит здорово. Пришли мне потом фотографию рисунка.

Мое горло горит, когда она смеется, легко и непринужденно. Если бы она только знала…

– Скорее всего, она выйдет абстрактной. Ты же знаешь, как вино действует на меня. Но это звучит забавно. Слышен слабый звон ее браслетов. Я легко могу себе представить, она всегда вертит запястьем, когда что-то стряхивает. – Как бы то ни было, я просто хотела узнать, нет ли вестей от твоего брата. Он до сих пор не отвечает на мои звонки. Это еще одна долгая рабочая поездка?

Жгучая боль щиплет глаза, и зрение затуманивается. Я прочищаю горло и беру себя в руки, пытаясь соврать, как обычно поступаю делаю с ней. – Пока нет. Я скажу ему, что его дни сочтены, если он не позвонит тебе в ближайшее время. – Шутка удалась, тревожный кошмар воскресной ночи заполняет мою голову. – Послушай, мне пора. Я еду на встречу с подругой, чтобы сделать уроки. Повеселись сегодня вечером, рисуя.

Мама напевает. В нем есть горько-сладкий оттенок вместо ее игристой позитивности. – Твой отец гордился бы тобой, Роуэн. Ты ведь это знаешь, верно? Я знаю, что после несчастного случая было тяжело, и вся эта боль всплыла снова, когда мы его отпустили, но посмотри, как усердно ты работаешь, чтобы закончить свою степень.

Дыхание, которое вырывается из меня, почти сбивает меня с ног. Мой взгляд облетает других учеников, идущих со мной по дорожке. Ненависть к себе скользит по мне с головы до ног, маслянистая и скользкая.

Боже, я ненавижу себя. Ища помощи у Ворон, втягиваясь в их орбиту и беспокоясь об Итане, я не думала о папе уже несколько дней.

Чувство вины отличается, когда вы забываете о нем, и когда оно возвращается с новой силой, врываясь в подсознание.

Темный уголок моего мозга спрашивает, почему я должна думать о мертвых. Это та же самая часть шепчет, что я монстр за то, что я сделала.

– Да, мам, – надеюсь, она не слышит напряжения в моем голосе. – Я знаю. Пока.

Поскольку я трусиха, я заканчиваю разговор, прежде чем она успевает ответить, и поспешно засовываю телефон обратно в карман куртки. Мои колени дрожат, но я держу голову, не ломаясь посреди кампуса.

К счастью, вселенная служит мне столь необходимым отвлечением в виде моей подруги, машущей мне с длинной полосы травы в центре площади. Другие ученики уселись на лужайке, наслаждаясь теплым днем. Я тайком провожу под глазами, надеясь, что подводка и тушь не размазались от слез, которые текли, пока я приводила себя в порядок.

– Сегодня никаких теней? – спрашивает Айла, когда я подхожу к ней. Я пожимаю плечами, мне все равно. Она оглядывается вокруг, как будто они прячутся за деревом или каким-то другим острым эмо-мальчиком, которого Леви, скорее всего, вытащит. – Значит, сегодня наш день. Это очень мило, прошло уже несколько дней с тех пор, как ты была со мной. Ну же.

Мы добираемся до нагретой солнцем травы, и я падаю на нее прежде, чем она расстилает одеяло. Желание свернуться в клубок и отгородиться от мира почти невыносимо.

– Я знаю, что ты живешь в черных джинсах, но пятна от травы все равно остаются. Тащи свою задницу на это одеяло. Айла тычет в меня острым носком обуви.

Я делаю, как она говорит, со слабым стоном и сижу некоторое время, прежде чем распаковать свои заметки. Слова сливаются воедино, пока я слушаю ее болтовню.

– Я так люблю этот класс, – фыркает она, перебрасывая через плечо копну густых шоколадных волнистых волос. – Мне не пришлось бы учиться так усердно, как сейчас. Мое тело знает, как двигаться. Профессор предположил, что у меня есть какая-то подготовка, но родители никогда не позволяли мне заниматься балетом. Я хочу сменить специальность и больше заниматься танцами, но когда я заговорила об этом в клубе, папа жестко меня отругал. Он сказал, что я близка к окончанию учебы, поэтому я не изменю свой путь.

– К черту твоего папашу. – Я постукиваю ручкой по блокноту. – Сейчас не то время, когда мужчины могут диктовать, что делать женщинам.

– Он заблокирует доступ к трастовому фонду, если я не буду его слушаться. Это его любимый способ контролировать мои своевольные капризы, как он любит их называть, – Айла кусает пухлую нижнюю губу, ее ярко-голубые глаза серьезны. – Он сказал, что ему все равно, если я чувствую, что родилась для танцев.

– Серьезно, к черту его. – Я протягиваю руку, чтобы сжать ее запястье. – Следуй за своим сердцем, девочка. Деньги-это не все. Если до этого дойдет, валяйся на моем дерьмовом диване. Мы найдем тебе работу, и все будет хорошо.

Печаль исчезает с ее лица, сменяясь решимостью. – Ты права. Ты так права! Я люблю тебя.

Она наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, и отмахивается от группы парней, бросающих футбольный мяч рядом, которые спрашивают, можно ли им тоже. Устроившись на одеяле с учебником, она сбросила каблуки. Я перекатываюсь на живот, чтобы удержаться от того, чтобы ковырять свободные нити в дырках моих узких джинсов, вместо того, чтобы делать уроки.

Сосредоточиться на учебе невозможно. Я просматриваю страницу планирования исследовательской работы, прежде чем мой ум дрейфует. Чувство страха из моего сна продолжает впиваться когтями в мои мысли. Отсутствие действий со стороны Ворон только усугубляет мое разочарование. Я выполнила свою часть сделки.

Если они ничего не предпримут, я возьму дело в свои руки с моей новой зацепкой. Записка, которую я нашла, должна что-то значить.

В предзакатном свете на меня падает тень. Она не двигается. Я подумываю зарыться в сгиб своих рук, но Айла толкает меня локтем.

Тяжело вздохнув, я поднимаю глаза. Колтон и Леви стоят надо мной. Люди во дворе пялятся.

– Ты меня не достаточно рассмотрел? – фыркаю я.

– Я бы не отказался увидеть больше, – поддразнивает Колтон. Он быстро становится серьезным, и этого достаточно, чтобы я села. – К сожалению, это не светский визит. Он хочет тебя видеть.

Уголки моего рта сжимаются. – Рен?

Леви бросает взгляд своих темных глаз на Айлу, затем кивает. Я провожу пальцами по спутанным волосам.

– Ты пойдешь с нами.

Леви не спрашивает. Это вызов от самого мудака короля Ворона.

Я отряхиваюсь, поднимаясь на ноги. – Увидимся в следующий раз?

– Конечно, – говорит Айла. – Я немного расстроена, что меня не пригласили, ребята. Я думала, что мы сблизились во время обеда.

Взгляд Леви возвращается к ней.

Колтон усмехнулся и похлопал его по плечу. – В следующий раз, красавица.

Клянусь, я слышу рычание Леви, прежде чем он шагает вперед.

– Ты готова? – Колтон толкает меня плечом.

– К чему?

– В первую очередь, еда. Я умираю с голоду. А потом, когда придет время… – Его кривая ухмылка растягивается в удовлетворении. – Наступит ночь, которую ты никогда не забудешь.

14
Рен

Потребовалось несколько часов, чтобы взять себя в руки. Я все еще далек от спокойствия, но мне не грозит опасность убить того, с кем я буду сражаться сегодня.

К тому времени, как я добираюсь до места, ребята уже идут вместе с Роуэн. Она смеется над Колтоном, а Джуд ухмыляется и прячет свой мотоциклетный шлем под мышку. Леви качает головой в ответ на все, что они говорят, но издалека я вижу, как у него приподнимается уголок рта. Мои шаги замедляются, и я поражаюсь, насколько Роуэн похожа на моих братьев. Как будто она принадлежит к группе монстров.

На ней обтягивающие черные джинсы с широким разрезом на колене, кожаная куртка и топ с глубоким вырезом, который подходит к ее глазам и задирается вверх, демонстрируя соблазнительную полоску живота. Ее волосы сегодня не заплетены в косу, густые рыжеватые пряди обрамляют лицо. Она выглядит как все, чего я жажду прямо сейчас.

Все они смотрят в ее сторону, включая Колтона. Я почти теряю самообладание, которое с таким трудом пытался вернуть, охваченный желанием показать всем, кто восхищается ею, кому она принадлежит.

Я останавливаюсь у входа в старую кирпичную пожарную часть и жду их. Весть о сегодняшней драке разнеслась всего час назад, но люди уже сплетничают. Заметив меня, Джуд вздергивает подбородок, ведя за собой остальных.

– Ты выглядишь дерьмово, – в приветствии Роуэн есть саркастический укус, который заставляет мою кровь биться быстрее, когда она окидывает меня взглядом.

С таким отношением она может ругать меня сколько угодно. Я вижу, как ее взгляд задерживается на моей рубашке с v-образным вырезом на бицепсах и груди. Она не может этого отрицать.

– Ты не знаешь, – возражаю я, поднимая бровь и окидывая ее медленным взглядом на каждый дюйм ее тела. – Таковы правила: то, что ты видишь и слышишь тут не должно выходить за стены этого места. Не должна обсуждать с кем либо, кроме нас. Усекла?

На лице Роуэн появляется кислое выражение, и она складывает руки. Я хочу ухмыльнуться, потому что все это дает мне лучший вид на ее декольте. Вместо этого я пристально смотрю на нее. Она должна быть благодарна, то что я хочу защитить ее, держа рядом.

– Ты такой весокомерный засранец, – бормочет она.

Один из парней фыркает. Я провожу большим пальцем по губе и развлекаюсь мыслью вытащить ее задницу на ринг, чтобы помериться силами со мной, чтобы посмотреть, как долго продержится ее дерзость, прежде чем я приручу ее. Фантазия заканчивается ее волосами в моем кулаке и моим членом, погружающимся в ее пухлый рот. Чертовски соблазнительно.

– Да, это я. Ты запомнила правила?

Она вскидывает руки. – Похоже, у меня нет особого выбора. Твои парни практически похитили меня и таскали по всему городу.

На этот раз я не могу сдержать бессердечную ухмылку. – Хорошо. Ты быстро учишься.

– Если бы я похитил тебя, ты бы поняла это, – вмешивается Леви. – Ты пришла добровольно.

– Не могу остановить котенка, когда ему любопытно, – поддразниваю я, наблюдая, как вспышка раздражения мелькает на ее прекрасных чертах. – Признай это.

Роуэн продержалась почти целую минуту, прежде чем что-то проворчала себе под нос. – Отлично. Мне…интересно узнать, в чем заключается вся эта секретность.

Я хихикаю, когда мы направляемся к двери. Мое собственное любопытство тянет меня, задаваясь вопросом, будет ли то, что она видит сегодня вечером, тем, что она вообразила, или она придумала более дикие теории о нас.

Внутренняя часть пожарной части переоборудована под наши нужды с платформой в центре для боя, обеспечивающей идеальный вид из любой точки комнаты. Он наполнен туманным сигаретным дымом и запахом пота. В отличие от публики высшего класса, которую мы собрали на складе в районе судоходства, сегодняшние посетители-в основном мужчины, кровожадные и готовые к любому насилию.

Нет никаких правил, которые регулировали бы борьбу, чтобы успокоить более жесткую аудиторию. Выживание сократилось до самой его сердцевины.

Предполагалось, что на ринге снова будет Леви, но я поменяюсь с ним местами. Он нужен мне, чтобы убить неугомонного зверя, бушующего внутри, прежде чем он настигнет меня.

Мы проскальзываем сквозь толпу и отводим ее в угол комнаты, где она вряд ли попадет в беду. Похотливые взгляды, которые она привлекает, быстро превращаются в отводящие взгляды, как только мужчины, мимо которых мы проходим, встречаются со мной. Леви прочесывает наше окружение, всегда настороже к потенциальной угрозе и ищет точки выхода.

– Люди пялятся на нас, – говорит Роуэн.

– Они всегда так делают, – говорю я.

Это то, что даёт власть, притягивает людей, как маяк. Каждый из нас сам по себе привлекает такое внимание, но когда мы вчетвером, в комнате это крайне заметно.

Роуэн изучает меня, как будто наконец понимает, почему люди выстраиваются вокруг меня. Исходящий от нее взгляд, пробуждает давно умершую часть меня, которую я не чувствовал так давно, с тех пор, как умерла моя сестра.

– Разве это не потрясающе? – Гордость окрашивает тон Колтона. Он разводит руки. – Я разработал систему. Местоположение вращается вместе с тем, какую посещаемость мы привлекаем в каждом из них. Парни из братства получают свой типичный пивной slugfest, тогда у нас есть что-то более традиционное для тех, кто хочет испытать острые ощущения от прогулки по темной стороне, пока они сжимают свои жемчужины. Только мы знаем, где следующий бой и для кого он.

Роуэн прикрывает рукой рот, чтобы не издать удивленный звук. – Честно? После всех пикантных слухов я ожидала встречи посвящения в культ. Может быть, странное сексуальное подземелье. Бойцовский клуб это своего рода разочарование.

Добродушная улыбка Кольта исчезает. Он выглядит расстроенным, что она не впечатлена. – Это не бойцовский клуб, это бизнес.

– Люди выбивают друг из друга дерьмо с незапамятных времен, – говорит Леви хриплым шепотом, скрестив руки на груди и оглядывая толпу. Они становятся беспокойными, жаждущими начала действия. – Такова человеческая природа. Насилие-это универсальный язык.

– Нет смысла идти против инстинктов и низменных побуждений. – Я ничего не делаю, чтобы скрыть свою ухмылку. Люди распускают о нас слухи, и мы позволяем им разгуляться, потому что они поддерживают нашу репутацию. – Мы действуем умнее, а не усерднее, чем должны.

– Я ожидала чего-то большего, не знаю. – Она машет рукой. – Продуманное, как твой ночной клуб.

– Нет, экстравагантность требует много работы, – усмехается Джуд и притягивает ее ближе, беря под руку.

Она позволяет. Его внимание на мгновение переключается на меня, опускаясь на кулак, который я не заметил, когда он коснулся ее. Изгиб его рта-это такая хитрость, которая заставляет меня нервничать.

– Это кажется простым, да? Ведь самые прекрасные вещи просты, – продолжает он, закуривая косяк. Он предлагает ей сделать первую затяжку, но она отрицательно качает головой. – И простотой управлять легко. Мы можем делать это во сне, и это все еще держаться в тонусе. Таким образом, мы можем свободно проявлять творческий подход на стороне.

Не говоря уже о том, что мы боялись за секреты, которых лишаем у наших гостей, жаждущих увидеть кровавую баню. Некоторые ночи мы берем плату за вход, в другие они платят тайну или услугу. Точно так же, как те, кто хочет получить аудиенцию у нас в "Вороньем гнезде".

Джуд и Колтон держат все в тайне, обходя законность наших действий – а именно отсутствие таковых. Помимо цены, которую платят покровители за игру с нашим хаосом, интереснее то, что происходит внутри под радаром, а не драки, которые мы используем, чтобы отвлечься от сладкоречивого Джуда и взломов Колтона любого устройства, которая здесь. Мы с Леви просто создаем ложное представление с помощью кулаков, пока происходят настоящие трюки.

– Какой в этом толк, если вы все при деньгах? – Когда ее вопрос привлекает все четыре наших взгляда, она пожимает плечами. – Да ладно тебе, я видела твою коллекцию машин. Я увидела их в тот вечер, когда я впервые пришел к тебе. Ты не нуждаешься в деньгах. Ты не можешь отрицать того, что вытираешь свою задницу сотнями только потому, что можешь себе позволить.

Мое объяснение обрывается. – Я из богатой родословной, но не прикасаюсь к их деньгам. Все, что у нас есть, мы заработали вместе с братьями.

– Ух ты, я что, задела твое самолюбие, здоровяк? – дерзит она, повторяя прозвище, которым Кольт любит меня дразнить. Ее глаза сверкают, и она одаривает меня улыбкой во все зубы. – Да. Даже не извинюсь.

Она не получает ту реакцию, которую хочет, но мои пальцы дергаются от желания обхватить ее горло и сжимать каждый раз, когда она бросает мне вызов.

Джуд хихикает и притягивает ее ближе под руку, так что ее бок прижимается к его, от плеча до бедра. – Не стоит, милая. Это доказывает, что ты можешь постоять за себя. Каждый парень хочет этого в своей женщине. Он проводит кончиком языка по губе и наклоняет голову, чтобы посмотреть в мою сторону, делая это нарочно, чтобы подшутить надо мной. – Особенно в постели.

Ревность и собственническая борьба за преобладание, проносится через меня в головокружительном порыве. Мой разум обжигает одну мысль: Роуэн, черт возьми, моя.

Не имеет значения, что Джуд всего лишь разбрасывается пустыми словами, так как его сердце бьется только для Пиппы со школьных времён. Мой разум становится уникальной силой, сосредоточенной только на том, чтобы увести его от нее. – Достаточно. – Раздувая ноздри, я сбиваю его руку с плеч Роуэн и вхожу в ее личное пространство, пока между нашими телами не остается свободного миллиметра.

Джуд ускользает, но ни один из нас не замечает его, слишком занятые разглядыванием друг друга. Ее сиськи поднимаются и опускаются на мою грудь. Я хочу чувствовать их без одежды между нами, трахая ее, пока она не закричит.

Роуэн вызывающе вздергивает подбородок, но что-то манящее в ее глазах впивается мне в грудь. – Тебе это нравится, здоровяк? – Ее тон становится мягче, мелодичнее, когда она кладет руки мне на плечи и прижимает ближе к себе. – Твой член твердеет, когда ты представляешь, как дерешься со мной?

Мои руки находят ее бедра, и моя голова опускается. Комната исчезает, пока я сосредоточиваюсь только на ней. Эта манящая полоска кожи между нижней частью ее рубашки и джинсами теплая под моими пальцами.

– Вот видишь, – лукаво вставляет Джуд. – Это его очень раздражает.

“Новая авантюрная идея, – добавляет Колтон бодрым тоном. – Давай откроем “OnlyFans " и снимем, как они ненавидят трахаться. Мы сделаем ставки. Я просто чахну от одного этого зрелища.

– Заткнитесь, – рычу я на них, не отрывая от нее взгляда. – Я привел тебя сюда не за этим.

Игривый блеск в ее глазах гаснет и становится жестче. – Формально они привезли меня сюда. – Она бросает быстрый взгляд на моих друзей, прежде чем наклониться и, встав на цыпочки, прошептать мне на ухо: – А я думаю, что ты боишься. Ты каждый раз отступаешь. Вся эта энергия большого члена, и ради чего?

Мои губы изгибаются и мои пальцы впиваются в нее. Было так легко лишить меня контроля и заявить на нее свои права.

Соблазнительный, веселый звук вырывается из нее, и она вцепляется в ткань моей рубашки, дергая в отместку. Ей это чертовски нравится. В ней нет ничего скромного. Если мы сойдемся в постели, то это будет бурный взрыв похоти.

– Уже пора. – Вмешательство Леви возвращает меня от грани срыва.

Я опасно близок к черте, поскольку делаю именно то, в чем она меня обвиняет – отстраняюсь. Сначала я думал, что смогу остаться равнодушным к ней. Она ничего не значит. Мне все равно. Но она бесит и заводит каждый раз, когда раздвигает эти чертовы сочные губы.

Я хочу не только драться и укрощать Роуэн. Я хочу, блядь, поглотить ее. Владеть каждым гребаным дюймом ее тела и души, пока истина не будет выжжена в ней.

Ее глаза впиваются в мои, когда я отступаю назад, на ее лице написан триумф от того, что она права. Она думает, что победила. Я выдохнул и провел пальцами по волосам.

– Не позволяйте ей бродить одной. – Я встречаюсь взглядом с каждым из братьев. Прежде чем уйти, я отдаю последний приказ Роуэн. – И ты? Не спускай с меня глаз.

– Иди и порви их, убийца, – зовет Джуд.

Я отшвыриваю его, не оборачиваясь. Толпа автоматически расступается передо мной. Добравшись до возвышения в центре комнаты, я срываю с себя футболку. Отбросив его в сторону, я оставляю пирсинг со штангой в соске. Затем я снимаю ботинки, а мой противник – здоровенный громила, покрытый татуировками, – забирается на платформу.

Хор криков и одобрительных возгласов раздается от шумных зрителей. Они теснятся со всех сторон, чтобы оказаться как можно ближе к обещанному насилию.

Здесь нет никаких правил. Только кровопролитие.

Мой рот растягивается в болезненной ухмылке, и я разминаю шею. Парень, с которым я буду драться, оценивает меня. Я чувствую на себе взгляд Роуэн с другого конца зала, и предвкушение жужжит по моей коже.

Стартового сигнала нет. Мы бросаемся друг на друга одновременно. Я меняю позу и избегаю удара. Мой локоть врезается ему в поясницу, пронзая почку. Парень хмыкает и хватает меня за волосы. Крики наполняют комнату, когда я обхватываю ногой его колено и сбиваю с него равновесие. Пока он отвлекается, я вонзаю кулак ему в живот и сильно толкаю, когда он отпускает меня.

Стоя над ним, я провожу тыльной стороной ладони по губам. Я планирую наступить на него, но он перекатывается и вскакивает на ноги с удивительной для человека его роста быстротой. Картина повторяется – кружимся, ищем слабые места, сталкиваемся кулаками. Мы в равных условиях, обмениваемся ударами, а зрители выкрикивают свои дикие комментарии.

Освобождение, которое я искал, опьяняет. Я направляю в бой всю свою ярость из-за того, что кто-то мешает нам, и все свое разочарованное желание к Роуэну. Быстрым движением я хватаю его за руку и выкручиваю, используя свой рычаг против него.

Хруст костей заставляет меня рассмеяться. Он давится криком боли, прижимая к себе сломанное запястье, чтобы защитить его. Его глаза дикие, когда он уклоняется от меня. Я играю с ним, потому что мне это нравится. Отчаяние. Я люблю смотреть, как кто-то ломается. Что подталкивает их, когда они замкнуты.

Факт, что Роуэн наблюдает за мной, делает меня гораздо более бессердечным, чем обычно. Я на самом деле вкладываюсь в победу. Я хочу выиграть сегодня.

Ухмыляясь, я машу противнику, подначивая его. – Да ладно тебе. Поехали.

Она просила монстров? Я покажу ей одного.